Тестелец, Введение в общий синтаксис

Часть 1. Синтаксическое описание

ника. Исключение представляют, например, глаголы замкну­ тых (не имеющих определенной траектории) движений (танцевать, подпрыгивать, ползать, суетиться) и обозначения действий, которые могут включать одного участника вроде

работать и отдыхать, но ср. работать над статьей. Глаго­ лы частично контролируемых состояний и процессов, проис­ ходящих с телом и лицом человека (хмуриться, дышать, чи­ хать, смеяться, улыбаться), часто обладают в языках мира те­ ми же грамматическими свойствами, что и агентивные.

Симметричные агентивные глаголы вовлекают по два агенса, один из которых включается в перспективу («агенс» и «коагенс» в терминологии М.В. Всеволодовой [2000: 373]):

знакомиться с Х-ом, мириться с Х-ом, беседовать с Х-ом, иг­ рать с Х-ом. По два агенса имеют и глаголы с разделенным

контролем: подстерегать, расспрашивать, провоцировать; при этом в перспективу, естественно, включается лишь один из двух агенсов. Глаголов, обозначающих действия с двумя рав­ ноправными агенсами, хотя и по-разному вовлеченными в действие, немного, и они обычно образуют конверсивные па­ ры [Апресян 1974, гл. 5]: покупать у Х-а и продавать Х-у, учить Х-а и учиться у Х-а, выиграть у Х-а и проиграть Х-у.

Чаще один из двух агенсов осуществляет контроль над боль­ шим фрагментом ситуации или является ее инициатором и по этой причине включается в перспективу. Сюда относятся «провоцирующие» глаголы, предполагающие встречное дей­ ствие (узнавать у Х-а, помогать Х-у, сопровождать Х-а) ли­ бо необязательно предполагающие, что ответное действие совершается (ждать Х-а, звать Х-а, предлагать Х-у, просить Х-а, свататься к Х-у); глаголы преследования (настигать Х-а, догонять Х-а, отставать от Х-а, подстерегать Х-а, сле­ довать за Х-ом); глаголы реакции (отвечать Х-у, защищать­ ся от Х-а, уступать Х-у, подражать Х-у).

Трехместные агентивные глаголы часто бывают кауза­ тивными, т. е. включают еще одного агенса, который конт­ ролирует «вложенную» каузируемую ситуацию (натравли­ вать Х-а на У-а, посылать Х-а в Y, приучать Х-а к Y-y), или

бенефактивными, т. е. включают, наряду с агенсом и пациенсом, бенефактив - адресат, получающий предмет или сооб­ щение, соответствующие пациенсу: давать, дарить, посы­ лать (X Y-y), сообщать, подсказывать и др.

Агентивные глаголы, которые имеют валентность и на пациенс, можно назвать семантически переходными; боль-

224

Глава III. Валентности слова

щинство их обычно обладает и признаком синтаксической переходности (т. е. пациенс выражается прямым дополнени­ ем). Для этого класса глаголов характерны значения разру­ шения или созидания (изготавливать, рождать, строить, убивать, истреблять), приема пищи (глотать, есть, пить),

воздействия на внешнюю поверхность пациенса (чистить, гладить, лизать), инструментальных действий (копать, сти­ рать, пилить, сверлить), производства речи (рассказывать, обещать, сообщать), духовного и психологического воздей­ ствия (благословлять, проклинать, вдохновлять, утешать), оценки (хвалить, ценить) и т. п.

Некоторые из семантически переходных глаголов допу­ скают «удаление» агенса из ситуации (декаузативизацию). В результате возникает значение, которое выражает парный глагол с валентностью на пациенс: будить - просыпаться, варить — вариться, жечь — гореть, кипятить — кипеть, ох­ лаждать — стынуть, ронять — падать и др. Вообще все ка­ узативы относятся к семантически переходным глаголам (уд­ линять, согревать, сажать и др.).

Еще одна группа семантически переходных глаголов выражает пары обратимых действий, связанных с переменой положения пациенса (или его частей) в пространстве: ве­ шать — снимать, насыпать — высыпать, запирать — отпи­ рать, закрывать — открывать, поднимать — опускать, скла­ дывать — раскладывать. Некоторые семантически переход­ ные глаголы выражают циклические (т. е. повторяющиеся) действия — качать, крутить, махать, тереть, другие — не­ циклические (неповторяющиеся) — бросать, стрелять, стря­ хивать и т. п. Есть семантически переходные глаголы, кото­ рые включают в свое значение интеллектуальные операции над пациенсом: обдумывать, читать, считать, измерять.

Некоторые глаголы обозначают перемещение одного предмета (или предметов) относительно другого неподвиж­ ного предмета либо операции одновременно с двумя или бо­ лее предметами: класть, ставить, вешать, соединять, заме­ нять. В силу требования, согласно которому в перспективе глагола должен содержаться только один пациенс, им обыч­ но выступает только один из таких участников, обычно под­ вергающийся перемещению (намазать масло на хлеб; рассте­ лить скатерть на столе) либо неподвижный участник в том случае, если он подвергается полному охвату действием (на­ мазать хлеб маслом; накрыть стол скатертью).

225

Часть 1. Синтаксическое описание

Предикаты с единственной валентностью на пациенс называются пациентными, или инактивными, или предиката­ ми состояния, или процесса, причем процессы обычно выра­ жаются глаголами. Примеры предикатов со значением со­ стояния: быть белым, быть холодным, лежать, находиться, висеть, процесса — гореть, качаться, литься, сохнуть.

Симметричные пациентные глаголы, прилагательные и наречия обладают двумя валентностями на пациенс (реже на место), лишь одна из которых включается в перспективу: ра­ вен Х-у, возле Х-а, смешиваться с Х-ом (вода смешивается со спиртом). Есть и конверсивные пары: свод опирается на ко­ лонны — колонны поддерживают свод; никто не превосходит римлян в доблести — римляне никому не уступают в доблести; эта трава выше деревьев — деревья ниже этой травы, и сим­ метричные глаголы со склеенными ролями агенса и пациенса (драться, бороться, обниматься).

Глаголы с валентностью на экспериенцер и стимул на­ зывают перцептивными, или глаголами восприятия, если они выражают процессы непроизвольного восприятия органами чувств, и аффективными, если они выражают непроизволь­ ные эмоции. В русском языке некоторые из таких глаголов имеют модель управления, сходную с семантически переход­ ными (любить, жалеть, понимать), а другие (нравиться, ка­ заться, сниться) требуют оформления подлежащего дат. п. Особую группу составляют переходные глаголы с прямым дополнением-экспериенцером: пугать, волновать, удивлять, огорчать, устрашать. Если они не обозначают целенаправ­ ленных действий (нарочно пугать), то у них та же ролевая структура, что и у соответствующих непереходных бояться, волноваться, удивляться, огорчаться. При этом, как показала Дж. Гримшо [Grimshaw 1990: 23], они обозначают действия, а не состояния, что, например, видно из того, что в англий­ ском языке они допускают продолженный вид (Continuous): (130) a. The storm was frightening us 'Буря пугала нас' при не­ возможности б. *We were fearing the storm 'Мы боялись бури'.

В большом числе языков перцептивные и аффективные глаголы требуют особой конструкции. Например, в японском языке экспериенцер имеет форму темы (исходного пункта сообщения), а стимул — форму им. п.:

(131)Ватакуси-ва хэби-га ковай

226

Глава П1. Валентности слова

Вгрузинском языке аффективные (132) и перцептивные (133) глаголы оформляют подл ежащее-кспериенцер дат. п., а дополнение-стимул - им. п.:

Ваварском языке (восточнокавказская семья, Дагестан) подлежа- щее-экспериенцер при аффективных глаголах оформляется дат. п. (134), а при перцептивных - местным (135); стимул и в той и в другой конструк­ ции стоит в им. п.:

Глаголы движения (приходить, садиться, лететь, плыть, падать) имеют валентность на пациенс (движущийся предмет) и на неподвижные ориентиры — начальную или ко­ нечную точки движения или его маршрут (роль места в ши­ роком смысле). Иногда название ориентира является пря­ мым дополнением (Я перехожу улицу; англ. I enter the room 'Я вхожу в комнату').

Глагол со значением нахождения имеет те же две роле­ вые валентности, однако во многих языках использует свое­ образную конструкцию.

В русском языке глагол нахождения в настоящем времени - нуле­ вой или неизменяемый по лицу и числу (136) а. Книга на столе; б. На сто­ ле (есть) книга. Во многих языках используются различные конструкции в зависимости от того, что выбирается в качестве исходного пункта сооб­ щения — пациенс или место: в английском (136а) соответствует The book is on the table и (1366) There is a book on the table. В китайском языке (136а) соответствует конструкция с глаголом цзай 'есть':

(1366) в китайском соответствует другая конструкция с другим по­ рядком слов и с глаголом ю 'иметь':

227

Глава ГУ

ПРЕДЛОЖЕНИЕ И КЛАУЗА

Предикативность - свойство, отличающее предложение от других синтаксических единиц (п. 1). Предложение, как и слово, обладает пара­ дигмой, которая включает значения модальности, времени и категорий предикативного согласования, таких, как лицо, число и род (п. 2). Вопросительность также является категорией предложения (п. 3). В п. 4 речь идет о предложениях с именным сказуемым, в п. 5 - о номинативных и неполных предложениях. Элементарные предложения (клаузы) входят в состав сложных предложений, будучи соединены сочинительной или под­ чинительной связью (п. 6). В п. 7 дана характеристика нефинитных зави­ симых оборотов.

Вэтой главе пойдет речь о предложении и о его отли­ чиях от других синтаксических единиц. Мы не будем пы­ таться дать строгое определение понятию предложения - это, скорее всего, невозможно и не нужно (обзор разных подходов к определению предложения см., например, в [Си­ зова 1966: 8-17; Звегинцев 1976, гл. 2]). Поскольку предло­ жение является, по-видимому, максимальной (т. е. наиболее крупной) грамматической единицей1, можно сказать, что определением предложения в языке L является грамматика языка L, а универсальным определением предложения — об­ щая теория грамматики.

1.Что делает предложение предложением?

Всвоем классическом труде «Русский синтаксис в науч­ ном освещении» выдающийся русский грамматист А.М. Пешковский (1878—1933) предлагает читателю рассмотреть

«... ряд случайно вырванных из связи полных слов:

белую, вчера, стариков, море, зелень, сплю, написанным, ушедший, работать, убирайтесь, смехом, рыбу, нельзя,

Как в российской, так и в зарубежной лингвистике существует традиция изучения структуры единиц большей длины - «сверхфразовых единиц» [Поспелов 1948; Булаховский 1952], абзацев и целых текстов. В них обнару­ живаются некоторые аналоги синтаксическим явлениям, и определенные виды текстов (например, официальные документы) имеют жесткую, пред­ сказуемую структуру. Однако в целом конструкции слова и предложения значительно более единообразны, чем структура текста, см. [Gindin 1981; Гиндин 1972].

229

Часть 1. Синтаксическое описание

голова, небольшую, приехали, август, бумаги, придя, бере гись, добрыми, учиться, вечный, стыдно <...>.

Мы заметим, что не все слова покажутся нам одинако­ во безжизненными, о д и н а к о в о отрывочными, бессмыс­ ленными. Найдутся слова, которые покажутся выражением не п р е д с т а в л е н и й только, изолированных из процесса мысли, а целых мыслей. Таковы следующие слова в этом ряду:

сплю, убирайтесь, нельзя, приехали, берегись, стыдно <...>

Читая эти слова подряд, мы замечаем в каждом из них какую-то особую полновесность, уподобляющую их не сло­ вам, а целым фразам. Конечно, "фразы" эти остаются одно­ словными, отрывистыми, во многом неясными... Но все-та­ ки это не то, что:

белую, вчера, стариков, море, зелень, написанным, ушед­ ший, работать, смехом, рыбу, голова, небольшую, август, бумаги, придя, добрыми, учиться, вечный <...>

В последних словах, если произносить их как слова только, не думая о тех фразах, из которых они могли быть вырваны, нет никакой мысли. Напротив, в каждом из первых мы ясно ощущаем отдельную мысль... Вот этот от­ тенок в слове, показывающий, что слово соответствует не представлению только, а целой мысли, называется в син­ таксисе сказуемостью . Сказуемость — это грамматиче­ ская категория, и притом важнейшая из категорий, так как в ней тесно сцепляются речь с мыслью» [Пешковский 1956 (1928): 165-166].

Пешковский замечает далее, что слова, проявляющие признак сказуемости, делятся на две группы: 1) глаголы в личной форме и 2) слова вроде нельзя, стыдно или богат, ко­ торые, в отличие от наречий, не употребляются с личными формами глагола, за исключением связки быть и некоторых других глаголов, близких по своему значению к связке: нель­ зя было — нельзя будет; стыдно было (стало, сделалось); бога будет (станет, сделается) и т. п. Такие сочетания образуют единое целое и по смыслу обычно соответствуют глаголам: богат станет = разбогатеет и т. п. Именно эта необходи­ мая связь с глаголом обеспечивает, по Пешковскому, сказу­ емость слов второй группы.

230

Глава /К Предложение и клауза

Среди прочих слов, не проявляющих сказуемости, Пешковский особо выделяет две группы - имена существи­ тельные в им. п. и инфинитивы. Они, в отличие от других слов, лишенных сказуемости, способны при определенной интонации образовывать полные предложения особого вида, обозначающие указания (Москва. Август), призывы (Рабо­ тать!), обращения (Овидий, я живу близ тихих берегов...

(Пушкин)) или описания мысленных представлений (Воспо­ минания! Как острый нож оне (Грибоедов)). Отметим, что и именительный падеж, и инфинитив используются в русском языке как словарные, «называющие» формы существитель­ ных и глаголов соответственно. Наконец, любое произволь­ но взятое слово при наличии соответствующей интонации может образовывать «усеченную фразу» (Белую? Белую! Вче­ ра? Вчера и т. п.), однако только слово, обладающее призна­ ком сказуемости, привносит «выражение мысли, не зависи­ мое от интонации» [там же: 172].

Пешковский говорит о словах, но в свете того, что мы знаем о фразовых категориях, теория которых еще не была разработана в то время, ясно, что свойством сказуемости об­ ладают (или не обладают) не слова, но целые группы, кото­ рые в частном случае могут быть представлены отдельными словами. Ясно, что по признаку сказуемости, например, уби­ райтесь ничем не отличается от убирайтесь отсюда, а напи­ санным — от написанным начерно.

Заметим, что некоторые группы, лишенные сказуемо­ сти, регулярно, т. е. единообразно, отличаются от синони­ мичных или близких по значению сказуемостных: ср.

(1) а. красивая лошадь и б. лошадь красивая; (2) а. полет стре­ лы и б. стрела летит. Ясно также, что (16—26) - предложе­ ния, а (1а-2а) - нет. Можно предположить, что наличие сло­ ва, обладающего сказуемостью по Пешковскому, превращает группу в предложение. Именно при переходе от групп (1а—2а) к группам (16—26) как бы пересекается некая грани­ ча, отделяющая не-предложения от предложений. Таким об­ разом, сказуемость, или как обычно говорят, предикатив­ ность — грамматическое свойство или множество свойств, ко­ торое отличает предложения от других синтаксических групп.

Пешковский, столь много сделавший для четкого отгра- ничения грамматики от логики и психологии, в данном слу- Чае апеллировал к совершенно нелингвистическим понятиям «изолированного представления» и «целой мысли». Однако

231

Часть 1. Синтаксическое описание

его замысел, очевидно, состоял в том, чтобы с помощью та­ ких расплывчатых психологических понятий пробудить в чи­ тателе собственно грамматическую интуицию. Носители рус­ ского языка, интуитивно поняв термины Пешковского, ско­ рее всего одинаковым образом разделят слова из его списка на два множества, и эти множества можно рассматривать как достаточно надежный результат лингвистического экспери­ мента. Перечислив все те и только те грамматические клас­ сы слов, которые могут быть сказуемыми [там же: 179—180], Пешковский тем самым дал достаточно строгое определение сказуемости. Однако такое определение, сводящееся к пере­ числению форм, оказывается малосодержательным — почему именно эти классы слов, а не другие? И будет ли нечто об­ щее между таким списком форм сказуемого в русском и в любом другом языке, и если да, то почему?

Попытаемся все же сделать основания такого деления несколько менее интуитивными. Можно заметить, напри­ мер, что предикативные единицы (т. е. предложения), в от­ личие от непредикативных, могут естественно функциони­ ровать в речи в качестве полноценного сообщения. Прове­ ряя группы на их способность либо неспособность высту­ пать в качестве «самодостаточной», а не сокращенной, или обрубленной, единицы речи, или найдя в предикативных группах какие-то общие для них грамматические признаки, можно попытаться сделать интуитивное понятие «сказуемо­ сти» более ясным.

Обратим внимание на то, что предикативные группы отличаются от непредикативных тем, что в первых могут вы­ ражаться некоторые грамматические категории, которые не могут выражаться во вторых. Например, в предикативной группе может присутствовать краткая либо полная форма прилагательного — лошадь красив-ая или лошадь красив-а, в

то время как в непредикативной возможна лишь полная форма; в предикативной группе могут выражаться категории времени, наклонения и лица — стрела лет-ит, лет-ела, лет­ ела бы и т. д., в соответствующей непредикативной группе полет стрелы выражение этих категорий невозможно, а в другой непредикативной группе — причастном обороте - выражается время, но не наклонение и не лицо — лет-ящ-ая стрела, лет-ев-шая стрела.

В большинстве индоевропейских языков категории лица и накло­ нения свойственны почти исключительно предикативным формам. Одна-

232

Глава IV. Предложение и клауза

ко в других языках непредикативные формы также могут выражать значе­ ния этих категорий. Например, в венгерском языке инфинитив, а в абхаз­ ском языке - деепричастия изменяются по лицу и числу; в алтайских и севернокавказских языках есть условные и уступительные деепричастия, которые можно считать формами косвенных наклонений.

Заметим также, что предикативные выражения почти всегда расчленены и включают в себя подлежащее (хотя бы подразумеваемое) и сказуемое. Подлежащее часто, хотя и не всегда, выражает предмет мысли, то, о чем говорится в пред­ ложении, а сказуемое — то, что говорится, т. е. свойство, от­ ношение или действие, которое связывается с этим предме­ том. Отношение между подлежащим и сказуемым называет­ ся предикативным отношением. «Внешней грамматической формой выражения предикации является отношение между подлежащим, указывающим на предмет мысли, и сказуе­ мым, выражающим признак, приписываемый данным актом мысли и речи субъекту. Это отношение называется п р е д и ­ кативным... Предложение, как оболочка мысли, должно состоять как минимум из двух элементов: субъекта, который непосредственно соотносится с предметом мысли, и преди­ ката, выражающего свойство, отношение, действие, которое мы связываем с субъектом, утверждая или отрицая его. Эта связь, устанавливаемая сознанием и выражаемая в предло­ жении, и есть предикация» [Гак 1986: 51-52].

Тот факт, что отношение предикативности возникает при наличии в предложении подлежащего и сказуемого, особенно наглядно видно, например, в английском или французском языках, где и подлежащее, и сказуемое в по­ давляющем большинстве предложений должны быть выра­ жены в ненулевой, т. е. фонетически полной, форме. На­ пример, русские безличные (3), неопределенно-личные (4) предложения и предложения с сокращенным подлежащим

(5) соответствуют английским предложениям с выражен­ ным подлежащим: (3) Смеркается — It is getting dark; (4) Го­ ворят, что он уехал — They say that he has left; (5) Спит — He is asleep.

Грамматическое свойство предикативности, которое отличает предложения от прочих видов групп, связано с ти­ пичным употреблением предложений в качестве высказыва­ ний, т. е. речевых отрезков, уместных в конкретной ситуа ­ ции речи, в которой есть говорящий, адресат, предмет, время, место и цель сообщения. «Высказывание — это

233