Философия_введ

Несмотря на то, что химия, наряду с физикой и биологией, является фундаментальной составляющей современного естествознания, ее философские проблемы в последнее время вытеснены на далекую периферию круга философских проблем естествознания. Ранним сигналом было отсутствие химического раздела в учебном пособии «Философские проблемы естествознания», изданном в 1985 году «Высшей школой». В пособии «Философия современного естествознания» (М., 2004) философские проблемы химии по существу подменены описанием практического применения ее концепций. Официальной недавней констатацией этой дискриминации стала Программа кандидатских экзаменов «История и философия науки. Философия науки» (М., 2004), в которой философским проблемам химии отведена всего одна страница против семи страниц, отведенных физике и космологии, и пяти – биологии и экологии. На самом деле химия заслуживает большего, и мы стараемся отчасти восполнить образующийся вокруг нее философский пробел, используя возможности конкретно-всеобщего подхода.

Этот подход больше сорока лет разрабатывается кафедрой философии Пермского университета. Его содержание и результаты изложены в восьми выпусках сборника «Философия пограничных проблем науки» (Пермь, 1967-1975), серии сборников 1976-1991 годов под условным названием «Фундаментальные проблемы философии», пятнадцати выпусках сборника «Новые идеи в философии» (Пермь, 19922006), ряде монографий. Самое полное и быстрое представление о нем

иего естественнонаучных приложениях дают монографии инициатора

илидера его разработки В.В.Орлова «Материя, развитие, человек» (Пермь, 1974), В.В.Орлова и Т.С.Васильевой «Философия экономики» (Пермь, 2005. С.18-34), А.Н.Коблова «Диалектико-материалистическая концепция развития и современная физика» (Иркутск, 1987), И.С.Утробина «Сложность, развитие, научно-технический прогресс» (Иркутск, 1991), О.А.Барга «Живое в едином мировом процессе» (Пермь, 1993), Т.С.Васильевой и В.В.Орлова «Химическая форма материи» (Пермь, 1983). Нашу книгу нужно считать идейным дополнением последней из них, характер которого определен рядом не использованных в той работе аспектов названного подхода и опытом чтения курсов «Философские проблемы химии» студентам-философам, «Философия естествознания» магистрантам естественных факультетов, «Концепции современного естествознания».

3

Книга не заменяет отсутствующего современного учебника, так как не содержит полного обзора философских проблем химии и вариантов их решения и не касается истории взаимоотношений философии и химии. Она демонстрирует ряд возможностей и способов нетривиального участия философии в содержательном решении принципиальных вопросов, объект которых – химическая реальность, которые поэтому принадлежат и химии, оказываются пограничными между нею и философией. К ним относятся вопросы о происхождении и сущности химической материи, о сводимости химического к физическому, элементарном химическом акте, существовании или отсутствии изначальной направленности химического отбора и эволюции; о природе и связи этапов этой эволюции, ее внутренней детерминации и самообусловленности, об отношениях естественных микро- и макроформ химического вещества Вселенной, о возможности и «формуле» теоретического выведения живого из химического. С точки зрения химии, подобные вопросы оказываются ее философскими вопросами постольку, поскольку философия может дать ключи к естественнонаучному содержанию ответов на них и – в разумных пределах – сама воспользоваться ими, предлагая свои эскизы этих ответов. Несколько таких ключей и эскизов составляет главный результат предлагаемой вниманию работы. Ее использование в учебных целях требует, в зависимости от изучаемого курса и специальности, обязательного знакомства

сдругими работами. Для специальности «Философия» ими, на наш взгляд, должны быть, как минимум, две глубокие работы В.И.Кузнецова (Диалектика развития химии. М.,1973; Общая химия: Тенденции развития. М.,1989), книга Т.С.Васильевой и В.В.Орлова «Химическая форма материи», том «Возникновение и развитие химии

сдревнейших времен до XVII века: Всеобщая история химии»

(М.,1980).

Каждую главу предваряет перечень обсуждаемых в ней вопросов, примерное положение которых выделено в ее тексте прямым полужирным шрифтом, но главы не разбиты на параграфы потому, что каждая из них содержит «интригу», развитию которой это, как оказалось, мешает. Не затрудняя общего восприятия проблемы, отсутствие такой разбивки служит, если работа будет использоваться с учебными целями, так сказать, противоугонным устройством для попыток ответить на какой-то вопрос в обход понимания проблемы в целом. Мы пытались, по возможности, текстуально развести философское (и иногда общенаучное) и естественнонаучное содержание глав и надеемся, что это будет удобно для его восприятия читателями разных специальностей.

4

Итак, конкретно-всеобщий подход, как он понимается в этой книге и на основе названных выше работ. Философия и химия, как и любая другая естественная наука, связаны потому, что связаны их предметы. Предмет философии – всеобщее – и предмет химии – особенное – существуют только в единстве, друг через друга, а не по отдельности. Поэтому глубокое понимание природы химической реальности как варианта такого единства невозможно без участия философии. «Особенное» в нашем контексте имеет два главных смысла: смысл разновидности объективной реальности и – содержания, которое отличает одну ее разновидность от другой. Исходным смыслом «всеобщего» является содержание тождества всех ее разновидностей – смысл общего-сходного. В этом его смысле разновидность (особенное в первом смысле) включает содержание всеобщего плюс содержание, отличающее ее от других разновидностей (особенное во втором смысле). Всеобщее же в этом его смысле не включает содержания особенного ни в одном из названных смыслов: для первого из них оно выступает лишь стороной особенного, для второго – его дополнением. Как разновидность объективной реальности, особенное имеет еще два смысла – условно говоря, синхронический и диахронический: оно может выступать частью целого объективной реальности и ступенью развития этого целого, поскольку и части, и ступени различаются содержанием. Всеобщее, понимаемое как содержание их тождества, одно на все части и все ступени и у него пока один, а не 2+2 (как у особенного), смысл. Прежде всего, философия создает его понятийную модель.

Ее создание состоит в выявлении множества сторон в содержании этого тождества и отношений между ними, что логически соответствует восхождению от абстрактного к конкретному. В результате устанавливается, что любое особенное (как разновидность объективной реальности) имеет диалектически связанные бытие, качество, количество и меру, содержание и форму, сущность и ее проявления, внутренние противоречия, элементы необходимого и случайного, какие-то возможности и т.д. «Какие-то» относится ко всем позициям этого перечня, поскольку он не отражает никаких различий между качествами, сущностями, противоречиями, возможностями... разновидностей объ-

ективной реальности. Перечень абстрагирован от содержания этих различий, и именно в данном аспекте соответствующая ему понятийная модель является абстрактно-всеобщей притом, что по своему содержанию она может быть весьма богатой и конкретной. Дальше всех (но в идеалистическом направлении) в этом продвинулся Г.Гегель, диалектически преодолевая в «Науке логики» крайнюю бедность и аб-

5

страктность «всеобщего» элеатов, их «бытия». В научной философии этому соответствует во многом решенная задача создания развернутой системы категорий материалистической диалектики.

Абстрактно-всеобщая понятийная модель играет для естественной науки, объектом которой выступает какая-то разновидность объективной реальности, роль предварительного знания структуры содержания ее отличий от других разновидностей этой реальности,

поскольку каждое такое отличие привязано к одной из сторон абст-

рактно-всеобщего, является отличием по качеству, сущности, содержанию, форме и т.п. Тем не менее, всеобщее выглядит в этой модели нейтральным к содержанию данных отличий – особенному. Однако если всеобщее обусловливает их существование, оно не может быть совершенно безразличным к их содержанию и должно иметь не отражаемый абстрактно-всеобщей моделью, дополнительный смысл.

Этим смыслом является конкретно-всеобщее, которое не без-

различно к содержанию особенного и каким-то образом включает его.

Вопрос в том, как оно это делает, продолжая оставаться одним – это обязательная черта всеобщего – на все разновидности (части и ступени развития целого) объективной реальности? Почувствовать данный вопрос помогает то обстоятельство, что прямое дополнение содержания абстрактно-всеобщего содержанием отличия одних разновидностей от других ведет не к всеобщему, а к особенному в его первом смысле. В эту «ловушку» не попадает, однако, закон, который диктует опреде-

ленные различия между разновидностями, оставаясь при этом одним для всех них. Во-первых, таким законом может быть закон организации целого объективной реальности, требующий определенных различий между его частями. Во-вторых, – закон развития данного целого, требующий определенных различий между ступенями этого процесса. Если такие законы существуют, их содержание является конкретновсеобщим и включает содержание абстрактно-всеобщего, которое выступает основанием, на котором только и могут возникать и существовать данные различия: чтобы требовать их, всеобщее должно содержать это основание. В таком случае у всеобщего, как и у особенного, есть 2+2 смысла: абстрактно-всеобщее и конкретно-всеобщее как закон организации и как закон развития. Подобные, но меньших степеней общности законы обычны в естествознании. Так, периодический закон диктует характер различий химических свойств атомов, закон организации биоценоза предусматривает различия организмов по типу питания, законы онтогенеза – различия стадий индивидуального развития организма. Такие законы предопределяют, как правило, не все, а только принципиальные различия, и в этом отношении они не вклю-

6

чают всего содержания особенного во втором его смысле, осуществляя, так сказать, общее руководство этим содержанием. Например, общему закону организации биоценоза «все равно», кто – травы или кустарники, саранча или антилопы – будут в биоценозе продуцентами и травоядными, присутствия которых этот закон требует.

Очевидно, что конкретно-всеобщий подход должен быть эвристически более эффективным в отношении проблем естественных наук, чем абстрактно-всеобщий подход, поскольку позволяет обсуждать особенности их объектов, а не только их (объектов) тождество. Философское затишье в химии можно объяснить тем, что для нее уже исчерпаны возможности второго подхода, а первый подход не распространен и еще вызывает сомнение. Прежде всего, сомнение в возможности знать – ввиду бесконечности мира – всеобщий закон организации объективной реальности и всеобщий закон ее развития, предопределяющий различия и порядок основных ступеней этого процесса, и, следовательно, сомнение в существовании таких законов, ведущее далее к подозрению, что конкретно-всеобщий подход реаними-

рует спекулятивную натурфилософию.

Наиболее развитой ее формой остается гегелевская философия природы, и нужно указать на одно принципиальное логическое отличие натурфилософии Гегеля от научно понимаемого, если это возможно, конкретно-всеобщего. Говоря очень(!) условно, три особенные разновидности природы – механизм, химизм, организм – последовательно овеществляют у Гегеля содержание трех групп сторон (категорий) абсолютной идеи – групп «бытия», «сущности» и «понятия». Каждой разновидности соответствуют содержание и отношения овеществленной в ней группы сторон, полный набор которых составляет всеобщее и сущность мира. Поскольку ни одна форма природы не овеществляет всего содержания этого всеобщего, а его не овеществленный ею «остаток» никак не сказывается на ее материальной струк-

туре и поведении, ни одна из них не способна к самостоятельному существованию, не развивается и не может породить следующую форму. Даже снимая и дополняя одна другую, они составляют целое (природу), которое тоже не способно к самостоятельному существованию и развитию, поскольку и в нем всеобщее еще не овеществлено целиком. Это делает только общество, отчего ему и «абсолютному духу» в нем присуще реальное развитие во времени в направлении полного раскрытия содержания абсолютной идеи философией.

Конкретно-всеобщее, как мы его определили выше, включает абстрактно-всеобщее. Однако абстрактно-всеобщее, по-своему, тоже конкретно. Оно содержит множество разных, в специфическом логи-

7

ческом смысле особенных – поскольку сущность отличается от случайности или количества, случайность отличается от возможности и т.д. – по отношению друг к другу сторон и их групп (которые не могут выступать разновидностями объективной реальности подобными атомам, кристаллам, астрономическим, живым и т.п. объектам). Все они объединены в некое целое отношениями тождества противоположностей, снятия, отрицания отрицания, но не имеют в этом целом пространственно-временных диспозиций, мгновенно и вечно связаны в его тотальность. Поэтому в природе они свернуты в неделимое одно, выступают ее нераздельными физически сторонами и присущи всем без исключения ее разновидностям. Это справедливо и в отношении общества. Любое особенное нашего «конкретно-всеобщего», понимаемое как часть или как ступень развития целого объективной реальности, имея свою пространственно-временную диспозицию, является

полноценным – без изъятий – выражением содержания абстрактно-

всеобщего. Конкретно-всеобщее существует только при этом условии. Однако у Гегеля таким выражением является только общество.

Поэтому абсолютная идея соответствует у него нашему «конкретновсеобщему» лишь в отношении общества и лишь в виде абсолютного духа, который формально (отвлекаясь от идеализма) является законом организации и развития общества, определяет его структуру и исторические состояния. В отношении же природы абсолютная идея не соответствует – даже формально – не только закону ее развития, но и закону ее реальной организации, которую Гегель по существу отождествил с лежащей совсем в другой плоскости организацией абстрактновсеобщего, наделив каждую форму природы фрагментом его на самом деле физически неделимого содержания. В результате оказалось, несколько утрируя, что одна разновидность природы имеет количество, но не имеет сущности, другая – имеет количество и сущность, но лишена субъективности и т.п. Спекулятивность натурфилософии Гегеля состоит в его попытке вывести особенные формы природы и их разли-

чия непосредственно из содержания абстрактно-всеобщего, откуда они на самом деле невыводимы. Естественнонаучные курьезы, к которым ведет такая попытка, смягчены в идеализме Гегеля тем, что содержание абсолютной идеи «в себе» всегда присутствует в мире, однако отказ от идеализма еще не гарантирует от подобных спекуляций.

Результатом относительно недавних умозрений такого рода были, например, следующие «отличия» живого от неживого. Неживое есть механическое, если не суммативное, целое, претерпевающее необратимые изменения или вечный круговорот, лишенное целесообразности (телеономии или эквифинальности). Напротив, живое – орга-

8

ничное целое, которое развивается в направлении от низшего к высшему и наделено телеономностью. Оставляя в стороне сомнительные фактические основания такого противопоставления, можно заметить, что оно логически укладывается в гегелевскую схему снятия содержания начальных категорий абсолютной идеи содержанием следующих, более богатых ее категорий. Восхождение от низшего к высшему может быть необратимым и включать моменты относительного круговорота, а органичное целое содержит сумму своих частей, которая – как таковая – лишена целесообразности. Но нет никакой логической необходимости в том, чтобы живое и неживое оказывались по разные стороны «снятий» необратимости и круговоротов восхождением, суммативности органичностью и т.п., что и придает подобному их различению явно спекулятивный характер.

Конкретно-всеобщее включает абстрактно-всеобщее, из которого чисто логически (аналитически) не выводятся особенные формы природы и их действительные различия. Однако абстрактно-всеобщее само имеет множество сторон, диалектически связанных отношениями противоположностей, отрицанием отрицания и т.п. Поскольку эти отношения всеобщи, они должны быть присущи и тому «особенному», которое входит в содержание конкретно-всеобщего. Но в отличие от рассмотренного спекулятивного подхода, конкретно-всеобщий подход является синтетическим в том смысле, что наиболее общие и принципиальные различия составляющих и ступеней развития объективной реальности устанавливаются и обосновываются в нем независимо от диалектики абстрактно-всеобщего, после чего их необходимо объяснить и вывести друг из друга, опираясь уже и на ее содержание.

Остановимся на характере этих различий, на том, диктуются ли они законами, которые являются всеобщими, и – как это можно обосновать.

Мир – все, что существует, вместе взятое, – заведомо содержит в себе все основания своего существования и все причины развития. Он не возникает и является субстанцией, научное определение которой – объективная реальность. Объективная реальность, материя есть единое связное целое. Фактическим основанием этого утверждения служит то, что ни один известный нам отдельный объект, включая и Метагалактику, не является самодостаточным, нуждается в связях с другими объектами как фундаментальном условии собственного появления и существования. Количество и разнообразие составляющих это целое объектов бесконечно, не поддается непосредственному учету и в этом отношении является необозримым. Обычная в науке процедура преодоления подобных затруднений – переход от множества отдельных

9

объектов к их видам, родам, типам, число которых существенно меньше числа самих объектов. Многообразие объектов, составляющих целое объективной реальности, должно сводиться в пределе к двум наиболее общим ее разновидностям или типам, имеющим в этом целом статус, так сказать, последнего особенного. Поскольку всеобщее не может существовать без особенного, а целое объективной реальности не возникает, эти ее типы (и их различие) должны быть непреходящими, объективная реальность должна всегда состоять из них. Их присутствие и связь являются, таким образом, принципиальным внутренним основанием существования материи как субстанции, и в случае потери ею их различия она бы исчезла. Значит, имеется всеобщий за-

кон организации материи, который требует определенных различий между принадлежащими ей объектами, поскольку все они должны относиться к этим ее типам.

Как установить содержание диктуемого этим законом различия типов объективной реальности? Теоретическим минимумом всякой организации является тождество и различие составляющих ее элемен-

тов, приведенные к единому основанию: элементы должны различаться по признаку, который есть у каждого из них. Элементы пе-

риодической системы различаются зарядом ядра их атомов, который есть у всех атомов. Электроны, участвующие в образовании химической связи, – спином, который имеется у каждого электрона. Организмы, входящие в биоценоз, – типом питания, которое присуще им всем, и т.п. В отличие от этих и подобных им случаев, искомые типы объективной реальности должны различаться по признаку, который является всеобщим и присущ всем без исключения объектам. Им является сложность – все, что есть в предмете, взятое вместе, его богатство содержания, интегрированное многообразие его частей и их связей,

отношений с другими предметами, присущих ему свойств, возможностей и т.п. Абсолютно простых предметов не существует уже потому, что они в принципе не могут взаимодействовать и быть естественным образом связаны, образуя известные нам сложные предметы.

Современная наука явно свидетельствует, что доступная нам часть мира построена на различиях в сложности и пронизана ими, что любому – без исключений – предмету противостоят какие-то предметы другой сложности, будь то крупные формы материи – физическая, химическая, биологическая – или отдельные их объекты вроде разной сложности химических соединений или организмов. Различие в сложности обладает поразительной, так сказать, фрактальностью: оно повторяется, варьируя непосредственным содержанием, при переходе от одних пространственных и временных масштабов к другим (от «мик-

10

ро-» до «мега-»), от одних масштабов общности к другим (от общих форм материи до их единичных объектов), от одних периодов существования расширяющейся Метагалактики к другим. Многообразие объектов, составляющих нашу часть мира, сводится, таким образом, к

двум типам объективной реальности – низшему, относительно про-

стому и высшему, более сложному. Фактические основания думать, что различия в сложности – черта только нашей «провинции», отсутствуют. Низшее и высшее – самые общие типы объективной реальности. Если особенное существует и за пределами эмпирически доступной нам части мира, им выступают низшее и высшее. Вечность этого различия следует, наконец, из природы сложности как всеобщего признака: любая сложность, как интегрированное многообразие, предполагает меньшую сложность отдельных составляющих этого многообразия.

Если так, конкретно-всеобщее как закон организации материи имеет следующий смысл (схема 1). Объективная реальность как целое является субстанцией потому, что она состоит из низшего и высшего. Их взаимная связь – субстанциальное системообразующее отношение

низшего и высшего. Субстанциальный характер этой паутины означает, что ее фрагменты, заключенные в отдельных объектах, являются

11

их сущностями и изнутри детерминируют качество, свойства, поведение каждого из них. Не случайно большинство главных открытий современного естествознания сделано на стыках физики, химии и биологии – наук, предметы которых имеют разную степень сложности и связаны отношениями низшего и высшего. Именно эти отношения открываются на стыках данных наук, обеспечивших самые крупные прорывы к пониманию сущности химических и биологических явлений.

Принципиальным, далее, является то, что низшее и высшее представляют собой не только общие типы объективной реальности

исуществуют в виде отдельных, относительно самостоятельных предметов или вещей. Они выступают также и нераздельными в простран- стве-времени противоположностями, связаны отношениями, аналогичными отношениям сторон абстрактно-всеобщего как некой тотальности. В качестве отдельных предметов, низшее и высшее находятся в «горизонтальных» отношениях, взаимодействуют и объединяются – как части – в целое. Пример такого целого – биосфера, части которой – разной сложности организмы и биоценозы и разной сложности неживые объекты лито-, гидро- и атмосферы. Как противоположности, низшее и высшее находятся в «вертикальных» отношениях и выступают не частями, а уровнями одного и того же целого. Например, организм включает химическую систему, которая, в свою очередь, включает физическую систему, и все трое настолько проникают друг в друга

исливаются в пространственно-временном отношении, что их связи

являются уже не взаимодействиями нескольких объектов, а взаимными отрицаниями полагающих друг друга низшего и высшего, тождеством противоположностей в его прямом смысле. Отношения низшего и высшего являются, таким образом, не только отношениями разновидностей объективной реальности, но и внутренним противоречием каждой разновидности, входящим в ее сущность. Это противоречие – через соответствующий ему фрагмент «паутины» – должно изнутри определять особенности и направление эволюции каждой разновидности, а его отражение – служить логическим мостом для перехода от содержания абстрактно-всеобщего к содержанию особенного, и обратно. Об этом говорится в главах 1 и 6, где обсуждается проблема сущности химической формы материи и ее отличия от ближайших к ней физической и биологической форм.

Современная наука – космология, космохимия, биология и другие – свидетельствует также, что в доступной нам части мира различие в сложности самовозрастает, сложность и разнообразие относительно простых «реликтов» прошлого периодически дополняются и перекрываются разнообразием и сложностью вновь возникающих объек-

12