Явление шестое

   Несчастливцев и Счастливцев.

   Несчастливцев. Ну, Аркадий, теперь можно будет нам и отдохнуть. Денег, братец, у меня много. (Показывает пачку ассигнаций.) Поедем мы с тобой до Волги в хорошем экипаже, а потом на пароходе в первом классе.

   Счастливцев. Геннадий Демьяныч, бесподобно! Ах, бесподобно! Уж как я комфорт люблю, кабы вы знали.

   Несчастливцев. Сделают нам выгодные предложения, так мы с тобой примем), будем играть, а нет, так и не надо. Поедем в Нижний на ярмарку за бенефисом; да бенефис чтоб в начале августа, а в сентябре, шалишь, не возьму! Покутим, братец.

   Счастливцев. И уж товарища вам лучше меня не найти: я, знаете, я, Геннадий Демьяныч, рожден для такой жизни. А бедность что! В бедности-то всякий жить умеет; нет, ты умей прожить деньги с эффектом;; тут много ума нужно, Геннадий Демьяныч!

   Несчастливцев. А теперь, брат, пойдем, выпьем доброго вина, закусим на дорогу, по стакану, по другому шампанского.

   Счастливцев. Вот жизнь, Геннадий Демьяныч! Вот это я понимаю. А то что: пешком... сам себя презираешь. Не знаю, как вы, а я презираю такую жизнь. Я всегда за богатых людей. Кто шампанское пьет, хорошие сигары курит, тот и человек, а остальное - ничтожество. Так ведь, Геннадий Демьяныч?

   Уходят в столовую. Входит Аксюша.

Явление седьмое

   Аксюша, потом Петр и Несчастливцев.

   Аксюша. Где же братец? (Заглядывает в дверь.) Он в столовой, и Петя там. Как бы его вызвать! Мне бы только хоть два слова сказать на прощанье, при людях неловко будет. (Тихо.) Петя! Петя! Услыхал, идет.

   Петр тихо боком прокрадывается в дверь.

   Петр. А, это ты?

   Аксюша. Тише, ради бога, тише! Кончено дело, у братца денег нет; я еду с ним далеко и навсегда. (Берет его голову, прижимает к себе и целует.) Прощай! Ступай! ступай!

   Петр. Едешь? Куда, зачем?

   Аксюша. В театр, в актрисы.

   Петр. Что ты, опомнись, с ума ты сошла!

   Аксюша. Решено, решено. Ступай, ступай!

   Петр. Что ты! У меня сердце упало, ровно кто меня камнем в грудь-то ушиб. А ведь я с тятенькой опять говорил.

   Аксюша (робко и оглядываясь). Ну, что же?

   Петр. Сначала, известно, два часа ругал без отдыха; потом говорит: "Хоть бы тысячу за тебя, дурака, дали".

   Аксюша. Я на прощанье словечко закину тетеньке; а впрочем, надежды мало. Ну, ступай! (Целует его.) Прощай! Ужо не прощайся! Стыдно. Глазами только проводи, я на тебя все глядеть буду.

   Петр. Ах ты, жизнь! Вот бы когда в омут-то с великим моим удовольствием.

   Входит Несчастливцев.

   Несчастливцев. А! Попались!

   Аксюша. Братец, потише!

   Петр уходит.

Одно слово, одно слово, братец! Утопающий за соломинку хватается. Попросите тетушку, может быть, она сжалится надо мной; теперь только тысячу рублей нужно, только тысячу.

   Несчастливцев. А что ж в актрисы-то, дитя мое? С твоим-то чувством...

   Аксюша (прилегая к нему, нежно). Братец... чувство... оно мне дома нужно.

   Несчастливцев (басом). Поколебалась! Что на земле незыблемо теперь? Пойдем, меня ждет компания. Дай мне хорошенько вдохновить себя, а то я поговорю. (Уходит в столовую.)

   Выходят Милонов, Бодаев и Карп.