Хрестоматия

Рассмотрим несколько подробнее событие, известное как «кризис

заложников в Иране». Я не думаю, что есть другое событие, которое

освещалось бы нашим телевидением столь последовательно. Можно

было бы предположить, что американцы знают максимум возможного об

этой печальной истории. Однако, зададимся такими вопросами. Бу-

дет ли преувеличением сказать, что ни один американец из ста не знает

на каком языке говорят иранцы? Или, что означает слово «Аятолла»?

Или, какова суть отдельных составляющих религиозных представлений

населения? Или, каково содержание основных моментов политической

истории страны? Или, кто такой Шах и какова его история?

Тем не менее, каждый у нас имеет мнение по поводу этого события. В Америке каждый обязан иметь мнение, и, конечно, полезно иметь несколько, когда есть перспектива поучаствовать в опросе. Современные мнения являются существенно отличными от мнений, на-людавшихся в XVIII—XIX столетиях. Будет более точным определять нынешние мнения как эмоции. Это связано с тем, что такие мнения меняются от недели к неделе — именно об этом свидетельствуют опросы. В данном случае происходит то, что телевидение трансформирует само понятие «быть информированным», создавая особый вид инфор­мации, которая определенно может быть назван «дезинформацией». Данный термин используется здесь в своем изначальном смысле, так как это делается в ЦРУ или КГБ. Дезинформация не означает ложную информацию. Это скорее искажающая информация, т. е. сдвинутая во времени, фрагментарная и искусственная. Такая информация создает иллюзию обладания знаниями, хотя на самом деле она лишь уводит от знания. Причем, я отнюдь не утверждаю, что передачи телевизион­ных новостей имеют своей целью лишить американцев возможности когерентного и контекстуального понимания своей жизни. Я лишь утверждаю, что форматирование новостей под развлечение с неиз­бежностью предполагает определенный результат. Говоря о том, что телевизионные шоу — новости развлекают, а не информируют, я на­стаиваю на более серьезных моментах, нежели чем просто на том, что мы лишены аутентичной информации. Мы теряем чувство того, что значит быть хорошо информированным. Невежество всегда может быть исправлено. Однако как быть в том случае, если невежество будет рассматриваться в качестве знания? (...)

Проблема состоит в том, что мы чрезвычайно глубоко включе­ны в мир новостей, созданный по принципу «А теперь... о другом». В условиях фрагментарности, когда события существуют сами по себе, вне какой-либо связи с прошлым, будущим, или с другими событи­ями все предположения о формировании когерентной картины мира напрасны. Причем это предполагает противоречие. В контексте отсут­ствия контекста событие исчезает. В этих условиях каким может быть интерес к тому, что говорит президент сейчас и что он сказал по-

том? Это не более чем переделка старых новостей. Ничего интересного или развлекательного в этом нет. Единственно, что удивляет, так это неспособность понимания репортерами безразличия общества. (...)

Я не считаю, что усиление тривиальности в общественной инфор­мации имеет место исключительно на телевидении. Я лишь утверждаю, что телевидение является парадигмой для современной концепции об­щественной информации. Аналогично тому, как раньше это делалось печатью, теперь телевидение стало определять форму подачи новостей. Телевидение стало определять и то, как необходимо воспринимать эти новости. Представляя нам новости, упакованные как водевиль, телевидение, тем самым, принуждает другие средства массовой комму­никации поступать подобным образом. Таким образом, общее инфор­мационное окружение становится зеркалом телевидения. (...)

Итак, мы быстро движемся в направлении такого информаци­онного состояния, которое может быть определено как погоня за тривиальным. Причем использование фактов в качестве первопри­чины развлечения оказывается присущим самим нашим источникам новостей. Не раз было продемонстрировано, что культура может спо­собствовать выживанию дезинформации и ложных мнений. Однако до конца не ясно сможет ли культура выжить, если она станет мерой мира за двадцать минут. Или, если ценность новостей будет определяться уровнем аплодисментов, которые они обеспечивают.