Ist.Vostora_6 / Том 5. Восток в новейшее время (1914-1945 гг

революционных баз, а на их основе и создания мощных вооруженных сил. Коммунисты всемерно расширяли революционные базы за линией фронта, укрепляли вооруженные силы и готовили их к будущим схваткам с Гоминьданом. Тактика ведения партизанских действий позволяла избегать серьезных столкновений с японской армией и вместе с тем использовать перемещение линии фронта на запад для установления власти КПК в периферийных зонах японского тыла. При этом ведение более активных военных действий против японских захватчиков координировалось с гоминьдановской армией, которая несла главную тяжесть войны с Японией. Партизанские действия дополнялись маневренными боевыми операциями.

Особенно активно войска КПК действовали в Северном Китае. Здесь коммунистам удалось организовать массовое движение сопротивления, на его основе значительно усилить свои части и создать большой освобожденный район на стыке провинций Шаньси-Чахар-Хэбэй. В провинциях Хэбэй, Шаньдун и Хэ-нань был создан второй пограничный освобожденный район. Третья группа войск КПК стала действовать в японском тылу в северо-западной Шаньси, а также в центральной, западной и южной Суйюани, вплоть до Чахара. На базе партизанского движения создавались освобожденные районы и в других местах Северного Китая, в частности в центральной части Шаньдуна. Несколько освобожденных районов возникло южнее Янцзы в провинциях Аньхой и Цзянсу.

Впоследние три года войны коммунистам удалось добиться значительного расширения освобожденных районов. Весной 1945 г. существовало 19 освобожденных зон. Это был район Шэньси-Ганьсу-Нинся, шесть районов в Северном, десять — в Центральном и два — в Южном Китае. Всего здесь проживало 95 млн. человек.

412

Часть II. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

Впограничном районе Шаньси-Чахар-Хэбэй коммунисты начали с повсеместного создания мобилизационных комитетов местного населения. В их обязанности входили сбор брошенного гоминьдановскими частями оружия, создание местных отрядов самообороны, наведение порядка. В итоге создавались новые органы местной власти под руководством коммунистов. Наведение порядка, снижение арендной платы, ссудного процента и регулирование налогов создавали им реальный авторитет у крестьянства. На этой основе возникали партизанские отряды, массовые патриотические организации. Тем самым происходило создание новой государственности, в ряде случаев — в сотрудничестве с Гоминьданом. По аналогичной схеме складывалась новая власть и в других освобожденных районах. Начиная с 1940 г. члены КПК могли занимать только одну треть мест в органах власти. Остальные места отдавались представителям прогрессивных и промежуточных сил. Такая политика «трех третей» была рассчитана на мобилизацию под руководством КПК всех патриотических сил.

Однако всякая оппозиционная активность исключалась. Нелегальная деятельность гоминьдановцев решительно пресекалась. Руководящей силой освобожденных районов была КПК. Освобожденные районы были разбросаны на огромной территории от Маньчжурии до о-ва Хайнань. КПК являлась той объединяющей силой, которая превращала эти географически оторванные друг от друга зоны в своеобразное государство в государстве.

Постепенно в наиболее стабильных освобожденных районах (особенно в Северном Китае) складывался довольно развитый политический механизм, позволявший КПК осуществлять свою руководящую роль. Последняя проявлялась в проведении социально-экономических преобразований, и прежде всего в аграрной сфере. Создавая единый национальный фронт, КПК отказалась от политики конфискации помещичьих земель. Власти освобожденных районов требовали снижения арендной платы на одну четверть, снижения ссудного процента, справедливой налоговой политики. Коммунисты признали права частного владения, в том числе право купли-продажи, сдачи в аренду и заклада.

Мао Цзэдун и его сторонники рассматривали такую аграрную политику лишь как вынужденную уступку Гоминьдану. В итоге возникали постоянные рецидивы левосектантских перегибов с конфискацией земли и уничтожением помещиков. В той или иной мере коммунистов затягивало в русло антипомещичьей борьбы и «аграрной революции». При этом сказывалась корыстная заинтересованность активистов этих преобразований в перераспределении продовольствия, скота, земли и другого имущества помещиков и кулаков.

Вцелом, однако, аграрная политика КПК в годы войны оказалась достаточно эффективной. В итоге войска компартии получили прочный и спокойный тыл, источники пополнения своих рядов и материального снабжения. Более справедливый характер налогообложения способствовал улучшению положения середняков и бедноты. При всем том коммунисты препятствовали экономической активности помещиков и кулаков.

Все это стало экономическим фундаментом политики «трех третей» в освобожденных районах и, в свою очередь, являлось основой роста и совершенствоГлава 16. Китай: господство милитаристов и 1 оминьоана

вания войск КПК. Части 8-й и Новой 4-й армий пополнялись прежде всего за счет местных военных формирований различного толка. Это были отряды традиционных китайских обществ, сельской самообороны, партизанские отряды из солдат и офицеров разгромленных гоминьдановских частей. Вооруженные силы КПК вовлекали в свои ряды эти разнородные вооруженные формирования, вступали с

ними в сотрудничество, привлекали на свою сторону их руководителей.

Вооруженные силы КПК за первые три года войны выросли более чем в десять раз, превысив 500 тыс. бойцов. Однако в 1941-1942 гг. в связи с развернувшимся наступлением японских войск на освобожденные районы и сокращением их территории произошло и некоторое сокращение армии (примерно на 100 тыс.). В дальнейшем вооруженные силы КПК вновь значительно выросли, достигнув к апрелю 1945 г. 910 тыс. солдат в строю и 2,2 млн. ополченцев.

Между тем руководство КПК фактически сдерживало боевую активность этой огромной армии. Стратегия КПК сводилась к полному приоритету партизанской тактики, к отказу от сколько-нибудь крупномасштабных операций против японских войск. Мао Цзэдун всячески берег свою армию для послевоенной схватки с Гоминьданом.

С той же целью КПК в первые годы войны проводила курс на максимальное расширение своих рядов. Численность членов партии за первые три года войны выросла в 20 раз — с 40 тыс. до 800 тыс. В основном партия пополнялась за счет жителей освобожденных районов, где парторганизации создавались в быстро расширявшихся вооруженных силах и в деревне. В гоминьдановских районах нелегальные парторганизации главным образом создавались в городах. Здесь они преимущественно опирались на массовые патриотические организации, которые и служили легальным прикрытием их политической работы. До 90% вступавших в партию были крестьянами.

Руководство КПК фактически отказалось от социальных критериев приема в партию, открыв двери для всех патриотов, готовых сражаться с японскими захватчиками. Этим быстро расширявшаяся компартия военного времени принципиально отличалась от довоенной, когда она носила классовый характер. В освобожденных районах подавляющее большинство членов партии были неграмотны. Многие из вступавших недостаточно четко представляли себе идейно-политические различия между КПК и Гоминьданом, видя прежде всего в КПК наиболее активного борца за национальные интересы. Партаппарат и кадровый костяк стремительно расширявшейся КПК формировались из образованного меньшинства, происходившего в основном из социально привилегированных слоев.

Внутрипартийная борьба продолжалась в новой исторической обстановке. Здесь особую роль сыграли обращение Мао Цзэдуна к идеологии «националистического народничества», ее адаптация к некоторым марксистским положениям и терминам. Все это способствовало превращению эклектического комплекса идей, связанных с именем Мао Цзэдуна, в идейно-теоретическую платформу массовой партии, возглавлявшей национально-освободительную войну. Такой статус, с одной стороны, давал КПК ряд тактических преимуществ в борьбе за власть, а с другой — порождал значительные идеологические и теоретические трудности. Глубокое внутреннее противоречие между выработанными в Яньани

414

Часть II. Страны Востока в 1914—1945 гг. Этапы развития

(главной ставке КПК) установками «казарменного коммунизма» и буржуазно-демократической ориентацией «новой демократии» постепенно подтачивало изнутри идеологию маоизма. Этому же способствовали внутрипартийные распри. Став не только политическим, но и идеологическим руководителем КПК, Мао Цзэдун стремился расправиться со всеми своими противниками.

Летом 1941 г. Мао Цзэдун и его группа развернули так называемое движение за упорядочение стиля в партии (чжэнфэн). Начиная эту кампанию, Мао Цзэдун сфабриковал против ряда прежних руководящих деятелей КПК обвинение в «субъективизме», в неспособности творчески соединять марксизм с китайской действительностью. Он обрушился на Ван Мина, Бо Гу, Чжан Вэньтяня, а также на многих других руководящих и кадровых работников партии, кто препятствовал утверждению его курса. В сентябре 1941 г. эти видные деятели КПК были отстранены от работы в высших руководящих органах партии. В феврале 1942 г. Мао Цзэдун в выступлении перед слушателями партшколы в Яньани провозгласил начало так называемой идеологической революции, ставшей решающей фазой всего движения «чжэнфэн». Началась массовая кампания, подобной которой КПК еще не знала. К обязательной учебе в Яньани и на местах привлекались все кадровые работники и партийные активисты. В течение многих месяцев они должны были изучать в основном лишь статьи и выступления самого Мао Цзэ-дуна, а также несколько статей Сталина. Постепенно началось искоренение всякого инакомыслия и политическое уничтожение всех противников Мао Цзэдуна. Сопротивление партийных кадров насаждению культа личности Мао и новых порядков в партии оказалось значительно более серьезным, чем рассчитывал сам вождь. Репрессии обрушились не только на сопротивлявшихся проведению маоистского курса, но и на тех, кто не проявил энтузиазма в осуществлении «чжэнфэна».

Все поражения и ошибки КПК «списали» на счет следования коминтернов-ской линии, а идейнополитическую платформу Мао Цзэдуна представили как залог всех успехов КПК, как «подлинный китайский марксизм». Жестокий идеологический террор и прямые репрессии сделали свое дело. Явные и потенциальные противники Мао потерпели тяжелое поражение. В партии насаждались армейские порядки и прежде всего фактическое единоналичие, т.е. подчинение всего партийного аппарата лично Мао Цзэдуну. Организационное сплочение партии происходило на принципах личной преданности вождю.

Завершался разрыв с коминтерновской политической традицией, чинилась «историографическая» расправа со всеми идейно-политическими противниками Мао Цзэдуна. Одновременно делалась попытка дать теоретическое обоснование новизны революционной стратегии маоизма. Последняя виделась в особой роли

крестьянства и деревни в китайской революции. Всячески подчеркивалась роль Мао как теоретика и практика, сумевшего раньше и лучше других увидеть эту особенность китайской революции и воплотить ее в «правильную» стратегию и тактику.

С апреля по июнь 1945 г. в Яньани проходил УП съезд КПК. В ее рядах тогда состояло более 1,2 млн. членов. В основном политическом докладе Мао Цзэдуна намечалась программа борьбы против гоминьдановской власти, основанная на Глава 16. Китай: господство милитаристов и Гоминьдана

415

тактических принципах «новой демократии». Вся деятельность партии теперь базировалась на китаизированном марксизме. Фиксируя идейно-политическую победу Мао Цзэдуна в партии, съезд записал в новом уставе: «КПК во всей своей работе руководствуется идеями Мао Цзэдуна...» Победа маоизма означала и усиление левосектантских и националистических тенденций во всей политике

КПК. Все это проявлялось прежде всего в нигилистическом отношении к политике единого антияпонского фронта, в нагнетании напряженности в отношениях с Гоминьданом, в перенесении центра тяжести вооруженной борьбы с японских захватчиков на гоминьдановских конкурентов.

Негативные явления и в Гоминьдане, и в КПК, их взаимные недоверие и враждебность, естественно, сказывались на ходе войны с Японией. В какой-то мере и по этой причине японцы вместе с «нанкинцами» Ван Цзинвэя довольно успешно действовали в 1941-1942 гг. против гоминьданцев и коммунистов, а в 1944 г. даже сумели провести широкое наступление в Центральном и Южном Китае, захватив Чанша, главный город провинции Хунань, и другие крупные города. В сущности, ситуация в Китае в военном плане могла оставаться патовой еще бесконечно долго, поскольку ни Гоминьдан, ни КПК в одиночку одолеть Японию не могли, а совместные усилия в этом направлении наладить не сумели. В конечном счете все решило вмешательство извне.

Четвертый, заключительный этап войны (8 августа— 2 сентября 1945 г.) оказался самым кратким. СССР в соответствии со своим обязательством, принятым на Ялтинской конференции 1945 г., после окончания войны с Германией перебросил войска на Дальний Восток и объявил войну Японии. Квантунская армия японцев в Маньчжурии была разгромлена менее чем за десять дней. Это явилось решающим фактором прекращения военных действий японцев против Китая и безоговорочной капитуляции Японии на всех фронтах, в том числе на китайском. В то же время вступление советских войск на территорию Китая, несмотря на их уход с нее вскоре, во многом повлиял на послевоенное развитие событий в Китае, в частности — дополнительно укрепив позиции КПК и ослабив позиции Гоминьдана, и без того серьезно подорванные в ходе войны.

Глава 17 КОРЕЯ В ПЕРИОД ЯПОНСКОГО КОЛОНИАЛЬНОГО ГОСПОДСТВА

Первая мировая война оказала большое влияние на положение Кореи. Превратив страну в свою колонию, японские колонизаторы установили в ней жесточайший военно-полицейский режим. Они расквартировали в стране две дивизии войск и 15 тыс. резервистов, покрыли ее густой сетью жандармских и полицейских постов. К концу войны насчитывалось 2700 полицейских учреждений (в три раза больше, чем в 1910 г.), которые одновременно выполняли и судебные функции. Число арестованных корейских патриотов возросло с 52 тыс. в 1912 г. до 142 тыс. в 1918 г. В стране утвердилось военное управление, именуемое «сабельным режимом».

Много внимания колонизаторы уделяли идеологической обработке корейцев в духе преклонения перед нормами синтоизма — обожествления предков императора Японии. Они подвергали гонениям корейскую национальную культуру, искусство, уничтожали исторические памятники, объявили официальным языком японский, запретили корейцам создавать национальные политические и культурные общества. Центральное место в экономической политике колонизаторов в годы войны занимали аграрные мероприятия. Проведенная в течение 1912-1918 гг. земельная перепись узаконила частную собственность на землю, закрепила за помещиками участки земель, которые ранее принадлежали крестьянам. Другая часть их земель, поскольку крестьяне из-за неграмотности, отсутствия необходимых документов и незнания законов не смогли подтвердить прав на свои наделы, перешла в собственность генерал-губернаторства. К 1917 г. число семей, полностью или частично утративших права на свои участки, составило 77% общего числа дворов, а доля земель, которые они обрабатывали на правах краткосрочной аренды, составляла 53,2% всех пахотных площадей. Возникали условия для развития капитализма, но производственные отношения в деревне оставались полуфеодальными.

Крестьян эксплуатировали и монополистические земельные компании, банки, ирригационные и кредитные общества, ростовщики. В 1919 г. в Корее функционировали 77 японских земельных компаний, ведущей среди которых было Восточно-колонизационное общество (Тоё такусеки кабусеки кайся — сокр. Тотаку), которому принадлежало 77 298 чонбо1 плодороднейших земель. Одним из важнейших каналов японского проникновения в экономику Кореи явился Корейский банк (Тёсэн гинко). Получая под залог ссуду в 20-30 иен и не имея возможности выплатить ее в срок, крестьянин нередко терял землю.

1 Чонбо — 0,999 га.

Глава 17. Корея в период японского колониального господства

417

Основную массу сельского населения составляла крестьянская беднота, которая на самых тяжелых условиях арендовала землю у японских компаний и корейских помещиков. В 1914-1919 гг. число помещичьих хозяйств выросло с 46 376 до 90 386, а число крестьян-арендаторов возросло с 911 261 до 1 003 003, т.е. за пятилетие общее число помещичьих хозяйств увеличилось почти в два раза, одновременно появилось почти 100 тыс. новых арендаторских хозяйств. Арендная плата достигала 50-70% урожая.

Кабальная аренда, налоговый и ростовщический гнет лишали крестьянина прибавочного и даже части необходимого продукта, задерживали развитие производительных сил. В этих условиях многие корейские крестьяне покидали родину и отправлялись на поиски заработка в другие страны.

Политика японских колонизаторов была направлена на превращение Кореи в сырьевую и продовольственную базу Японии. Японские компании охотно вкладывали свои капиталы в железнодорожную, золотодобывающую и угольную промышленность, в другие отрасли добычи сырья, которого не хватало у Японии. В 1914-1918 гг. число промышленных предприятий в стране увеличилось с 654 до 1700. Сумма вложенного в эти предприятия капитала в 1914 г. равнялась 17 371 832 иен, а в 1918 г.

— 32 754 797 иен. В этот же период в Корее было построено много военных предприятий.

Но, допуская в Корее в ограниченных размерах развитие промышленности, японские монополии захватили в свои руки все важнейшие сферы экономики страны. В 1915 г. генерал-губернаторством Кореи был принят Закон о горном деле в Корее. В результате уже в 1917 г. японцам принадлежало 736 предприятий фабричнозаводской промышленности с капиталом 33,6 млн. иен, а корейским капиталистам — 605 предприятий с капиталом всего лишь в 1,8 млн. иен.

Железнодорожное строительство сопровождалось массовой экспроприацией крестьянских земель. Если в 1910 г. протяженность государственных дорог составляла около 1085 км, то к 1919 г. она увеличилась до 1855 км. Протяженность частных железных дорог увеличилась за эти годы с 32,8 км до 342,1 км. Железные дороги были призваны служить важными каналами для вывоза из Кореи сырья и продовольствия. Малочисленная и слабая национальная буржуазия в годы войны была представлена в основном мелкими и средними предпринимателями и торговцами. Она была тесно связана с феодальным землевладением, ибо многие предприниматели и торговцы вкладывали свои капиталы в землю, будучи одновременно и помещиками. Но подавляющая часть национальной буржуазии выступала против японского колониального гнета.

Более активной силой выступали мелкобуржуазные слои города— ремесленники, владельцы небольших предприятий, а также корейская интеллигенция, которая по происхождению в значительной степени относилась к аристократии, а по социальному положению — к мелкой буржуазии. Эти слои населения проявляли недовольство политикой японских колонизаторов и выступали за независимость Кореи.

В годы войны численно возрос более чем в два раза национальный пролетариат. Если в 1914 г. число рабочих составляло 20 964 человека, в том числе корей14 — 4308 418

Часть II. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

цев— 17 325, то в 1918 г. соответственно— 46749 и 40083. Пролетариат пополнялся крестьянами и был тесно связан с деревней, что тормозило рост классового самосознания. Большинство рабочих (90%) были неквалифицированными, неграмотными или малограмотными. В их среде был очень высок удельный вес женщин и детей. Подавляющая масса рабочих была занята на предприятиях, принадлежащих японским капиталистам, и испытывала одновременно социальный и национальный гнет.

С началом Первой мировой воины японские власти усилили репрессии против участников освободительного движения, особенно движения «ЬЩбён» (Армия справедливости). В южных районах страны оно было подавлено. Но в центральных и северных провинциях борьба повстанцев «Ыйбён» продолжалась вплоть до 1917 г. Убежищем и базой развертывания боевых операций корейских повстанцев стали приграничные с Кореей районы Маньчжурии, где проходили военную подготовку около 5 тыс. молодых корейцев. В Маньчжурии Ли Донхви, Пан Гичан, Пак Мунхо и др. открыли военные школы, которые готовили кадры будущей армии освободителей Кореи.

Наибольшим влиянием среди трудового люда пользовалось религиозно-политическое общество «Чхондогё» («Учение небесного пути»), которое, по разным данным, объединяло от 100 тыс. до 1 млн. членов. «Чхондогё» открыло в стране более 30 учебных заведений и свыше 100 проповеднических центров. Развернули свою деятельность в годы войны в Корее и христианские миссионеры. Американская пресвитерианская миссия состояла из 1332 проповедников, имела 141 044 прихожан-корейцев. Она содержала на свои средства 650 миссионерских школ и курсов, где обучалось свыше 27 тыс. корейцев. В этих учебных заведениях миссионеры развернули антияпонскую пропаганду, что находило сочувственный отклик среди многих их последователей.

Было немало патриотических элементов и в среде корейской эмиграции в США и на Гавайских островах, которые верили в освобождение Кореи с помощью США и готовы были принять участие в антияпонской борьбе. Усилили свою антияпонскую деятельность Корейское национальное общество (Тэхан кун-минхве), основанное в 1910 г. в Сан-Франциско Ли Сынманом и АН Чханхо и созданный в 1913 г. в Лос-Анжелесе АН Чханхо Корпус передовых борцов (Хын-садан), провозгласившие своей целью организацию движения за возрождение родины.

Среди части корейских националистов имели хождение с 1914 г. планы оказания помощи Корее со стороны Германии и Китая и обретения при их поддержке независимости. Но эти планы оказались нереализованными. Антияпонское движение продолжало развертываться и среди корейцев Дальнего Востока России. В октябре 1914 и в августе 1915 г. японские дипломаты в России дважды обращались в Министерство иностранных дел России с ходатайством о выдворении из России и выдаче японским властям корейцев, антияпонская деятельность которых является «очень серьезной угрозой для общественного порядка в Японской империи». Вплоть до 1917 г. во многих городах русского Дальнего Востока продолжали действовать нелегальные антияпонские общества Кунминхве (Национальное общество) и Квонопхве (Общество поощрения дела).

Глава 17. Корея в период японского колониального господства

41V

Известия о рождении в России нового государства и о его политике проникали на Корейский полуостров по разным каналам. Часть населения Кореи находилась в постоянном экономическом, политическом и культурном взаимодействии с русским народом. В 1917 г. всего в России насчитывалось 100 тыс. (по другим данным, до 250 тыс.) корейцев. Только в пограничной с Кореей Приморской области проживали 81 825 корейцев, которые составляли 30% населения всего Приморья. Кроме того, в Европейской России находилось до 7 тыс., в Западной Сибири — около 5 тыс. корейцев. Корейские рабочие трудились в 18 городах европейской части России.

Местные органы советской власти добивались, чтобы декреты советской власти о земле, страховании рабочих, восьмичасовом рабочем дне, равноправии всех граждан распространялись полностью на корейских трудящихся. Так, IV Хабаровский краевой съезд Советов Дальнего Востока 23 апреля 1918 г. принял решение о предоставлении всем проживающим в крае китайским и корейским крестьянам права на бесплатное получение наделов земли. Съезд постановил также поставить китайских и корейских рабочих в равные условия с русскими.

Большой интерес у прогрессивной части корейского общества вызвал Декрет о мире от 26-27 октября (8-9 ноября) 1917 г., в котором выражалась решимость немедленно подписать мир без аннексий и контрибуций, подтверждалась справедливость освободительной борьбы угнетенных народов. Объективно интервенция против Советской России вызвала протест многих корейцев, тем более потому, что на Дальнем Востоке основную роль в этой интервенции сыграла Япония — главный враг Кореи. Это обстоятельство делало Советскую Россию естественным союзником корейского народа в борьбе против общего врага — японского империализма.

С 1918 г. в Корее возобновились действия отрядов «Ыйбён», которые совершали смелые налеты на японские гарнизоны, жандармские и полицейские посты. Тогда же наблюдается резкий подъем забастовочных выступлений молодого корейского рабочего класса. Только за один 1918 г. произошло 50 забастовок, в которых участвовало 6150 человек. В августе месяце в ряде провинций страны развернулись выступления рабочих с требованием об увеличении заработной платы ввиду резкого повышения цен на рис. Это были корейские «рисовые бунты» — прямые отголоски «рисовых бунтов» в Японии. Наиболее крупные выступления и демонстрации рабочих имели место в Сеуле и Пусане, где японские власти вынуждены были пойти на удовлетворение их требований.

«Рисовые бунты» в Корее оказали заметное влияние на развитие рабочего движения. К концу 1918 г. в стране действовали 25 различных рабочих организаций и союзов. Борьба трудящихся города нашла отклик и

вдеревнях, где беспрерывно происходили арендные конфликты и закладывались основы для создания союзов крестьян-арендаторов. Только в течение двух лет (1917-1918) в судебных и полицейских учреждениях «за попытку ниспровержения существующего строя» было разобрано 1 861 560 дел. На завершающем этапе войны корейские общины в США, Китае и Японии стремились добиться

восстановления независимости страны путем апелляции к международным конференциям и общественным организациям. В конце 1918 — 14* 420

Часть II. Страны Востока в 1914—1945 гг. Этапы развития

начале 1919 г. они решили направить своих делегатов на Парижскую мирную конференцию. Однако все попытки в этом направлении Корейского национального общества в Сан-Франциско, действовавшего в Шанхае Молодежного союза новой Кореи (Синхан чхонён дан) и созданного в Никольск-Уссурийском (русское Приморье) Корейского национального совета оказались безуспешными. Надежды на национальное освобождение, развитие и процветание корейской нации связывал с Парижской мирной конференцией и «14 пунктами» Вильсона также созданный в начале 1919 г. в Токио корейскими студентами нелегальный антияпонский Молодежный союз независимости Кореи (Чосон тоннип чхонён дан). Он отправил в Париж Декларацию независимости, которая требовала, чтобы Парижская мирная конференция предоставила Корее право на самоопределение, а парламент и правительство Японии созвали корейское Национальное собрание, которому было бы предоставлено право решать судьбу Кореи.

Парижская конференция не обратила внимания на требования корейских патриотов. Тогда в феврале 1919 г.

вСеуле был создан инициативный центр (штаб) по организации движения за независимость Кореи во главе с лидером «Чхондо-гё» Сон Бёнхи. Он составил Декларацию независимости, которая была подписана 33

представителями, отпечатана тиражом в 20 тыс. экземпляров и разослана по всем городам и уездам страны.

Вней говорилось: «Настоящей Декларацией мы заявляем, что Корея — независимая страна, а ее народ — самостоятельный народ. Обращаясь к странам мира с этими наполненными глубоким смыслом словами, мы утверждаем, что все народы равны, и стремимся добиться того, чтобы наше и будущие поколения соотечественников отныне и во веки веков пользовались этим законным правом».

1 марта 1919 г., накануне предстоящих 3 марта похорон бывшего корейского императора Коджона, вслед за оглашением в парке «Пагода» Сеула в присутствии 4 тыс. человек декларации независимости крестьяне, учащиеся, педагоги, служащие, торговцы Сеула, Пхеньяна, Ыйджу, Чиннампхо, Вонсана, Анджу и ряда других городов Кореи устроили массовые митинги и демонстрации под лозунгами: «Да здравствует независимая Корея!», «Японцы, убирайтесь домой!», «Корея принадлежит корейскому народу!» Японские власти в ответ объявили в Сеуле, Пхеньяне и других крупных городах военное положение. Но 5 марта в Сеуле произошла новая демонстрация с участием более 100 тыс. человек. Полиция встретила демонстрантов ружейным огнем. В ответ на зверства властей демонстрации стали перерастать в народное восстание и забастовки в Пхеньяне, Саривоне, Кунсане, Кэсоне, Тэгу, Чхорвоне, Кванджу и Вонсане. В движение активно включились корейские рабочие. Бастовали кондуктора и вагоновожатые сеульской электрокомпании, 800 сеульских железнодорожников, 1500 рабочих табачной фабрики «Тоа», рабочие электрической компании в Пхеньяне, а рабочие пхеньянского завода «Хэйдзё когёсе» объявили длившуюся до конца апреля всеобщую забастовку. Постепенно в движение втягивались и крестьяне.

Японские оккупанты потопили в крови Первомартовское движение, которое продолжалось до конца мая и в котором в общей сложности, по японским официальным данным, приняли участие более 2 млн. человек, а по новейшим данным историков Республики Корея — 10 млн. человек. Было убито около 8 тыс., Глава 17. Корея в период японского колониального госпооства

ранено почти 16 тыс., арестовано около 53 тыс. человек. Каратели сожгли 760 корейских домов, 47 церквей. Первомартовское движение, сыгравшее выдающуюся роль в истории Кореи, было составной частью могучего национально-революционного движения, которое развернулось в Китае, Индии, Иране, Турции, Египте и других странах Азии и Африки после Первой мировой войны. В нем участвовали почти все классы и слои корейского общества, кроме реакционных помещиков и прояпонски настроенных групп корейской буржуазии и чиновников колониального аппарата. Рабочие составляли около 10% участников восстания, крестьяне — 50-60%, учащиеся и другие слои интеллигенции — около 20%. Остальные участники были представлены торговцами, предпринимателями, ремесленниками и пр. В демонстрациях первого (мирного) периода движения приняли участие и некоторые либерально настроенные помещики.

Входе Первомартовского движения его лидеры в апреле 1919 г. созвали в Шанхае Корейский национальный конгресс, который провозгласил образование Корейской Республики (Тэхан мингук) и избрал Временное правительство Корейской Республики (Тэхан мингук имей чонбу). Президентом Корейской Республики провозгласили Ли Сынмана. В состав правительства вошли представители корейских эмигрантских кругов Шанхая, Маньчжурии, США, а также Корейской социалистической партии и Корейского национального совета России: Ли Донхви (председатель), Ли Доннёль, Ким Гюсик, Пак Ыйнель, Мун Чханбом, АН Чханхо и др. Временное правительство приняло конституцию Корейской Республики, которая провозгласила, что власть в Корейской Республике принадлежит народу.

На Первомартовское движение в Корее широко откликнулись корейцы, живущие в России и Китае, где развернулось движение солидарности. 17 марта 1919 г. Корейский национальный совет в г. НикольскУссурийском опубликовал декларацию независимости Кореи и организовал массовую демонстрацию против угнетения японцами корейской нации и поглощения ими корейского государства. Затем был проведен митинг, на котором присутствовали 500 человек. На другой день, 18 марта, такая же демонстрация корейцев в знак солидарности с народным восстанием в Корее прошла и во Владивостоке.

15 сентября 1920 г. Корейский национальный совет в Никольск-Уссурийском, переименовавший себя во Всероссийский национальный совет, опубликовал вторую декларацию независимости Кореи, где говорилось, что Всероссийский национальный совет берет на себя функции правительства Кореи. Движение за независимость Кореи развернулось и среди корейского населения в Маньчжурии, где в то время проживало 450 тыс. корейцев. В митингах и демонстрациях, по официальным японским данным, участвовало около 60 тыс. человек. Центром движения стала провинция Гирин, где руководители движения также объявили себя членами корейского временного правительства в Гирине.

Борьба корейских патриотов была поддержана Советской Россией. Ее правительство призвало корейцевтрудящихся к совместной борьбе против японских колонизаторов. 26 июля 1919 г. в связи с продвижением на Восток Красной Армии оно выступило с обращением к корейскому народу, призывая к единству

422

Часть П. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития действий, чтобы «прогнать японцев из Владивостока и страны Утреннего Спокойствия».

Свои уроки и выводы извлекло из восстания 1919 г. и японское правительство. Оно пошло на частичную либерализацию колониального режима, провозгласив «эру культурного управления», и провело ряд ограниченных реформ, которые привели к некоторому расширению сферы деятельности корейской буржуазии, а также созданию при японских губернаторах провинциальных собраний в качестве консультативных органов. Было объявлено о предоставлении корейцам политических прав. С этого времени ускорилось

возникновение рабочих, молодежных и прочих организаций, начала выходить корейская пресса. Кроме официальной газеты «Мэиль синбо» («Ежедневный вестник») стали издаваться газеты «Чосон ильбо» («Корейский вестник»), «Тона ильбо» («Восточно-азиатский вестник»), журналы «Кэбёк» («Сотворение мира»), «Пхехо» («Руины») и «Пэкчо» («Белый прилив»).

Важным последствием восстания 1919 г. был подъем рабочего и крестьянского движения и создание их первых организаций. В апреле 1920 г. была создана первая в Корее общенациональная пролетарская организация Корейское общество рабочей взаимопомощи (Чосон нодон конджехве). Оно имело 15 филиалов

вПхеньяне, Инчхоне, Тэгу, Кванджу и других городах. В 1921 г. численность членов общества достигла 172 тыс. В октябре 1922 г. возник Рабочий союз Кореи (Чосон нодон ёнмэн), который объединял 20 тыс. печатников, железнодорожников и трамвайщиков. Появились и рабоче-крестьянские организации. Первой из них было созванное в 1923 г. в г. Масане Рабоче-крестьянское товарищество (Нодон тонухве). В начале 1924 г. в Чинджу организовалось Общество дружбы рабоче-крестьянского движения провинции Южная Кёнсан (Кённам чибон нонон ундон канчхинхве). В марте того же года в Кванджу возникло Объединение рабочих провинции Южная Чолла (Чоннам нодон ёнмэн), а в Тэгу — Рабоче-крестьянский союз Южной Кореи (Нам Чосон нонон). С 1924 г. предпринимаются и попытки объединить организации трудящихся. Создается Рабоче-крестьянская федерация Кореи (Чосон нонон чхонтонмэн), которая объединила 174 организации. Программа федерации ставила задачи освобождения рабочих и крестьян, созидание нового общества, борьбу с капиталистами за 8-часовой рабочий день, установление минимума заработной платы, снижение арендной платы до 30% урожая и др.

В 1920 г. произошло 80 забастовок рабочих с участием 5 тыс. человек. Осенью 1921 г. происходили всеобщие забастовки рабочих Пусана. В них участвовали более 5 тыс. портовиков. Весьма показательно, что

вчисле организаторов забастовок в Пусане были учителя вечерней школы Чо Донхён и Ким Гёнджик, которые помогли рабочим сформулировать их требования. Но наиболее наглядно проявился рост организованности бастующих с января 1925 г., когда 500 трамвайщиков Сеула прекратили работу и создали подпольный стачечный комитет и Товарищество транспортников (Унсу тонухве).

Первая половина 20-х годов ознаменовалась и ростом крестьянского движения. Всего за 1920-1924 гг. имело место 382 арендных конфликта, число их участников превысило 23 тыс. человек. Основные требования крестьян сводились к снижению арендной платы и запрещению сгона арендаторов с земли.

Глава 17. Корея в период японского колониального госпоистаи -><.^ В 20-е годы в стране функционировало около 60 различных религиозных общин и сект. Самым

распространенным и влиятельным по-прежнему было «Чхон-догё», которое после Первомартовского движения 1919 г. встало на путь серьезных трансформаций. В декабре 1920 г. по поручению руководства «Чхондогё» во Владивосток прибыл член подпольного ЦРК «Чхондогё» Чхве Донхи (в документах архива

— Цой Донхи) для изучения деятельности корейских национально-революционных организаций в Китае и России и передал в ИККИ два письма, в которых информировал, что ныне «Чхондогё» с целью завоевания независимости Кореи выступает за создание единого национально-революционного фронта и в этом отношении солидаризуется с Коминтерном.

Более того, 25 августа 1924 г. Центральный революционный комитет «Чхондогё» обратился в Народный комиссариат по иностранным делам СССР с предложением оформить акт помощи СССР корейской революции в виде секретного соглашения, согласно которому СССР должен взять на себя следующие обязательства: снабжать формируемую «Чхондогё» Корейскую народно-революционную армию в составе 15 бригад необходимым и достаточным количеством вооружения и средствами передвижения и отвести ей надежный тыл в виде участков под золотые прииски и концессии; предоставить Народно-революционной армии бесплатное передвижение по грунтовым и железным дорогам и водным путям и снабжать ее обмундированием; откомандировать опытных специалистов для инструктирования Народнореволюционной армии и предоставить вакансии в военных и военно-морских учебных заведениях лицам, командируемым этой армией.

Обращение, поступившее в Наркоминдел 17 декабря 1924 г., не было поддержано правительством СССР, потому что, во-первых, к середине 20-х годов в Советском Союзе уже была развернута довольно широкая кампания по подготовке корейских военных специалистов в военно-учебных заведениях, куда только в 1922-1923 гг. было направлено 215 молодых корейцев. Во-вторых, советское правительство при подписании в январе 1925 г. с Японией Конвенции об основных принципах взаимоотношений между двумя странами дало обязательство не участвовать в каких-либо политических или военных соглашениях в ущерб Японии. Тем не менее передовые слои корейского общества тянулись к союзу с СССР и международным революционным движением. Этому способствовали Коминтерн и советские коммунисты, которые через корейские секции при ЦК РКП(б), Сибирском бюро ЦК РКП(б), Дальневосточном бюро ЦК РКЩб) и губернских и областных комитетах РКП(б) помогали распространению в Корее и среди зарубежных корейцев коммунистических изданий. Немалую роль в этом сыграли сами корейские газеты и журналы, особенно «Тона ильбо» и «Чосон ильбо».

Однако к началу 20-х годов в самой Корее не было соответствующих условий для создания компартии. «Сабельный режим» японских колонизаторов исключал всякую возможность для деятельности оппозиционно настроенных организаций и партий. Поэтому первые организации коммунистов появились за пределами страны в среде корейской политической эмиграции. В мае 1919 г. во Владивостоке состоялся

съезд двух корейских социалистических организаций — Союза корейских социалистов (Ханин сахве тонмэн) и Союза новых граждан (Синмин

424

Часть П. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития дан). Они объединились в единую Корейскую социалистическую партию (Ханин сахве дан), заявившую о вхождении в Коминтерн.

С помощью российских большевиков были созданы и другие такие же корейские организации в 1919-1920 гг. в европейской части России, в Сибири и на Дальнем Востоке. На их базе 4-15 мая 1921 г. в Иркутске состоялся учредительный съезд Корейской коммунистической партии. На нем были представлены 32 организации Советской России, Кореи и Китая. Съезд провозгласил образование Корейской коммунистической партии, избрал ЦК партии, выработал проект программы, принял устав партии. В ЦК были избраны Нам Манчхун (председатель), Ким Мангым, Чо Хун, Хан Менее, Ли Сон, Ким Чхольун, Ли Гваль, Чхве Горе, Ким Хасок, АН Бёнчхан и др.

Спустя неделю после съезда в Иркутске группа корейских революционеров во главе с Ли Донхви созвала в Шанхае другой съезд, который провозгласил образование еще одной компартии, принял ее платформу, манифест и устав, объявил о ее вступлении (вместо Корейской социалистической партии) в Коминтерн. Председателем ЦК съезд избрал Ли Донхви, секретарем ЦК — Ким Чхольсу, членами ЦК — Пак Чинсуна, Ли Ханнёна, Ли Бонсу, Хон До, Чхве Боу и др. Численность партии после съезда быстро возрастала и вскоре достигла 6 тыс. членов и кандидатов. Отделения партии были открыты в Сеуле, Пхеньяне, а также в Пекине, Харбине, Гирине, Токио и Сан-Франциско.

В начале 20-х годов формируется и третий зарубежный центр корейского коммунистического движения — в Японии, в состав которого входили главным образом обучавшиеся в Японии корейские студенты. В 1923 г. они создали в Токио Общество северной звезды, члены которого позднее приняли участие в создании коммунистической группы под названием «Эмельпха» (Группа марксизма-ленинизма).

Наличие нескольких коммунистических центров привело к борьбе между ними, особенно между «иркутянами» и «шанхайцами», за лидерство. Исполком Коминтерна решил объединить обе партии, для чего созвал объединительный съезд в октябре 1922 г. в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ). Но ожидаемых результатов съезд не дал.

ГУ Конгресс Коминтерна в ноябре 1923 г. решил распустить все соперничающие между собой коммунистические организации и создать Корейское бюро при Дальневосточном отделе Исполкома Коминтерна. Но и это бюро из-за непрекращавшихся внутри него распрей и склок в феврале 1924 г. было распущено. Но все же корейское комдвижение, постепенно теряя характер эмигрантского, стало перемещаться в Корею, куда приезжали посланцы Коминтерна для установления связей с коммунистическими группами. При их содействии возникли небольшие партийные организации: Союз пролетариев в Сеуле, Общество по изучению общественной жизни в Вонсане, Читательское общество в Пхеньяне и др. Их представители 17 апреля 1925 г. созвали в Сеуле конспиративное собрание, на котором было провозглашено создание Коммунистической партии Кореи, избран ее Центральный исполнительный комитет, куда вошли Ким Яксу, Чу Чонгон, Ю Чинхи и др. 18 апреля в Сеуле состоялся учредительный съезд Коммунистического союза молодежи Кореи (Чосон консан чхоннён тонмэн). Коммунисты Глава 17. Корея в период японского колониального господства

425

охарактеризовали задачи революции в Корее как национально-освободительные, антиимпериалистические. Они признали необходимость активной борьбы в союзе со всеми патриотическими силами страны. Первым крупным антияпонским выступлением с участием коммунистов были июньские события 1926 г., связанные со смертью 26 апреля 1926 г. последнего корейского императора Ли Чхока. Похороны его происходили 10 июня. Накануне похорон по решению объединенного центра— Комитета действий, куда вошли деятели «Чхондогё», компартии и комсомола, рабоче-крестьянских, молодежных и религиозных организаций, в подпольных типографиях отпечатали тысячи прокламаций и листовок, призывавших народ к борьбе за освобождение. Смерть экс-императора (хотя он и подписал акт об аннексии Кореи в августе 1910 г.) взволновала корейскую общественность. Комитет действий решил превратить процедуру похорон в массовое антияпонское движение. В одной из прокламаций, выпущенных коммунистами в Сеуле под названием «К рыдающему народу», говорилось, что народ плачет не о святости и гениальности умершего экс-императора, он плачет «от обиды, нанесенной нам в 1910 г. аннексией Кореи». В демонстрации, по сведениям оппозиционной печати, приняли участие 400 тыс. человек.

Июньская демонстрация оказала стимулирующее влияние на последующий ход антияпонского движения, на рост рабочих выступлений и активизацию крестьянского движения. Под влиянием расширяющихся связей с Крестьянским Интернационалом продолжался процесс поляризации сил и в «Чхондогё». В 1926 г.

завершились переговоры между Крестинтерном и «Чхондогё» об условиях вступления последнего в Крестьянский Интернационал. Было решено, что это вступление не подлежит огласке ввиду особых политических условий в Корее, а связь «Чхондогё» с другими международными организациями будет поддерживаться только через Коминтерн, избегая каких-либо посредников. Кроме того, руководство работой «Чхондогё» будет осуществляться через Крестинтерн. С энтузиазмом принимали в СССР в 1928 г. лидера «Чхондогё» Чхве Рина (Цой Рин — в архивных документах), который встречался в Москве с

проживающими там корейцами, вел переговоры с Международной организацией помощи борцам революции (МОПР) об установлении регулярного обмена печатными изданиями между МОПР и «Чхондогё».

Вактивную борьбу за национальное освобождение включились и корейские коммунисты. В июле 1926 г. Компартия Кореи приняла свой первый программный документ — Манифест Коммунистической партии Кореи. Большое место в нем отводилось проблеме создания единого фронта антияпонской борьбы. В качестве первоочередной задачи партии Манифест выдвигал полное национальное освобождение Кореи, а для решения этой задачи — создание из всех антиимпериалистических сил единого национал-революционного фронта.

На VI Конгрессе Коминтерна Компартия Кореи была принята без всяких оговорок в состав Коминтерна, но тот же Конгресс фактически распустил ее, решив не признавать ни одну из фракций партии и взяв курс на их уничтожение и создание новой партии. Такое решение на «отлучение» нельзя признать правильным, потому что по принципиальным вопросам все враждовавшие между собой группы не выступали против линии Коминтерна. К тому же во главе групп стоя426

Часть П. Страны Востока в 1914-1945 гг. Этапы развития

ли честные и мужественные революционеры. Тем не менее после VI Конгресса Коминтерна Компартия Кореи фактически прекратила свое существование.

Кризис 1929-1933 гг. тяжело отразился на корейской экономике, которую колонизаторы тесно связали с военными приготовлениями Японии. Это привело к развитию в Корее транспорта и отраслей промышленности по первичной обработке стратегического сырья. После вторжения японской военщины в 1931 г. в Маньчжурию произошли изменения и в социально-экономической, и политической жизни Кореи. В стране были отменены даже те незначительные реформы, которые проводились после 1919 г. Ставший в 1931 г. вместо ушедшего в отставку Сайто Макото новым генерал-губернатором Кореи Угаки Кадзусигэ ввел в стране военное положение и усилил репрессии против корейских патриотов. Одновременно капиталы корейцев стали допускаться в горнодобывающую промышленность, морские промыслы, сельское хозяйство, лесоводство, куда ранее доступ для них был закрыт. Возникло ядро крупных корейских капиталистов во главе с «текстильными королями» — Ким Сонсу и Ким Ёнсу. Но вместе с тем многие средние и мелкие предприятия закрывались, а торговцы разорялись.

Забастовка рабочих под руководством Вонсанской федерации труда (Вонсан нодонхве), начавшаяся 13 сентября 1928 г. на американском нефтеперегонном заводе «Райзинг Сан» в Мунпхёне, близ Вонсана, в знак протеста против избиения корейского рабочего японцем-десятником, в январе 1929 г. переросла во всеобщую. В ней участвовали 2 тыс. рабочих. В промышленных центрах страны — Сеуле, Пхеньяне, Чхонджине, Синыйджу, Чонджу, Анджу, Чиннампхо, Ёнхыне, Пусане, Инчхоне, Кунсане, Тэджоне и Тэгу

— были созданы комитеты солидарности. Более 100 рабочих, крестьянских и других массовых организаций страны собирали и отправляли средства в фонд бастующих. Всеобщую забастовку в Вонсане поддержали рабочие Японии и ряда городов Китая. Шли письма со словами сочувствия из СССР, от трудящихся Франции и других стран. Забастовка стала принимать ярко выраженный политический характер. Вонсан был окружен полицейскими и воинскими подразделениями и отрезан от других городов.

Забастовка была подавлена. Но она вошла в историю корейского рабочего движения как его крупная победа. Впервые корейский пролетариат вышел на политическую арену в качестве самостоятельной политической силы. К тому же это выступление положило начало целой полосе классовых битв корейского рабочего класса. Только в 1930 г. произошло 160 забастовок, в которых участвовало 19 тыс. рабочих. Значительным событием в рабочем движении начала 30-х годов явилась, например, героическая борьба шахтеров в уезде Синхын провинции Южная Хамгён в мае 1930г. В 1931-1932 гг. в Корее в различных забастовках приняло участие 60 тыс. рабочих. Отличительной чертой забастовок явилась на-ступательность действий их участников. Многие стачки сопровождались нападениями на полицейские участки, схватками рабочих с полицией и солдатами, захватом предприятий. В рабочем движении возрастали и практически становились основными новые политические моменты — требования о предоставлении рабочим права на организацию, заключение коллективных договоров и прекращение вмешательства полиции в дела рабочих.

Глава 17. Корея в период японского колониального господства

427

В1930-1933 гг. по инициативе коммунистов и передовых рабочих стали создаваться и «красные крестьянские профсоюзы», которые власти подвергли жестоким репрессиям. В 1931-1935 гг. полиция произвела 143 ареста по делу этих профсоюзов и подвергла наказаниям 4 тыс. активистов-крестьян. Но борьба крестьян нарастала. Их выступления стали выходить за рамки обычных арендных конфликтов. На рубеже 20-30-х годов оживилось движение учащейся молодежи. Наиболее крупным и массовым было выступление учащихся в г. Кванджу. Оно началось с обычного для того времени случая. 30 октября в

поезде, следовавшем из Кванджу, японские студенты оскорбили корейскую девушку. Корейцы потребовали, чтобы японцы извинились, но те отказались. На перроне станции Наджу, куда прибыл поезд, завязалась драка. Полиция встала на сторону японцев. В знак протеста против этого 3 ноября в Кванджу началась демонстрация с участием более тысячи человек, которая затем переросла в кровавое столкновение с японской полицией и солдатами. Учащихся Кванджу поддержала молодежь других городов. Всего с ноября 1929 по апрель 1930 г. в движении солидарности участвовали около 60 тыс. учащихся из 200 учебных