Иванова.Философское самосознание

все принять, или все отвергнуть; кроме того, мы знаем, что

эти жизненные устои и образования не упали разом с неба в

готовом виде, что они слагались во времени и на земле; а

зная, что они сmаНО6ЮUСЬ, мы не имеем никакого разумного основания утверждать, что они сmшlU окончательно и во всех отношениях, что данное нам в эту минуту есть всецело

законченное. А если не закончено, то кому же, как не нам, работать над продолжением дела, как и прежде нас, высшие формы жизни-теперь для нас священное наследие веков­ слагались не сами собою, а чрез людей, чрез их думы и труды,

в их умственном и жизненном подвиге.}}

Признавая нераздельность добра и зла в мире,

раскрьmая их принципиально противоположную роль в

развитии мира, философы по-разному, но неизменно утверждали идею необходимости человеческой активности в

борьбе со злом, в утверждении добра. Гегель считал, что

человек всегда стоит перед нравственным выбором, и он

должен осознавать последствия этого выбора для других и для себя. Он писал: «Так как передо мною стоят добро и зло,

то я могу сделать между ними выбор, могу решиться на то и

на другое, могу принять в свою субъективность как то, так и другое. Природа зла, следовательно, такова, что человек может его хотеть, но не необходимо должен его хотеть...}} для Гегеля приверженность добру, активное содействие ему

является важнейшей сущностной характеристикой человека,

поскольку, как считал он, добро есть реализованная свобода

человека и вместе с тем абсолютная конечная цель мира. В

добре объединены человек и мир, конечное и бесконечное, относительное и абсолютное.

Философские концепции добра содержат в себе многие

оттенки человеческого отношения к добру. Активность чело­ века в утверждении добра не возникает спонтанно, она -

результат духовного развития человека, она формируется на основе склонности к добру, человеческих устремлений к не-

71

www.mitht.ru/e-library

му. Кант прекрасно понимал недостаточность в жизни

человека только намерений, важность претворения намерений

в практические действия. Намерения и действия для Канта неразрывно связаны. Намерения в некотором смысле представляют часть действий. Они начало действий и потому без намерений не может быть и поступков. Потому формирование доброй воли человек~ наличие доброй воли Кант рассматривал как важнейшую ценность. Он писал: «Нигде в мире, да и нигде вне его, невозможно мыслить

ничего иного, что могло бы считаться добрым без

ограничения, кроме одной только доброй воли.. .Добрая воля

добра не благодаря тому, что она приводит в действие или

исполняет; она добра не в силу своей пригодности к достижению какой-нибудь поставленной цели, а только благодаря волению, т.е. сама по себе. Рассматриваемая сама

по себе, она должна быть ценима несравненно выше, чем все,

что только могло бы быть когда-нибудь осуществлено ею в пользу какой-нибудь склонности и, если угодно, даже в пользу всех склонностей, вместе взятых. Если бы даже в силу особой немилости судьбы или скудного наделения суровой природы эта воля была совершенно не в состоянии достигнуть своей цели; если бы при всех стараниях она ничего не добилась и оставалась одна только добрая воля (

конечно, не просто как желание, а как применение всех

средств, поскольку они в нашей власти), то все же она

сверкала бы подобно драгоценному камню сама по себе как

нечто такое, что имеет в самом себе свою полную ценность.

Полезность или бесплодность не могут ни прибавить ничего к

этой ценности, ни отнять что-либо от нее.}) Кантовское

учение о доброй' воле стало одним из проникновений в

глубины человеческой души, открывающим новые пути в

исследовании нравственной сущности человека.

По мере развития общества проблема добра и зла стала приобретать все более глобальный характер, и осознание ЭТО-

72

www.mitht.ru/e-library

го связано в первую очередь с философией. Развивался мир и

обострялось противостояние добрых и злых его начал, вместе

стем развивалась культура. человек, его сознание и

углублялись человеческие представления о добре и зле. Последние столетия принесли с собой глубокие философские

прозрения в осознании этой проблемы.

Суть добра все глубже осознавалась в его противо­ поставлении злу, в антиномичном сосуществовании добра со злом. Соловьев писал: «От этой дилеммы, от окончательного выбора между двумя путями-добра и зла.-человек ни в каком случае избавиться не может... Когда человек активно

решает идти путем нравственной пассивности, то он явным

образом лжет, творит неправду и беззаконие и вступает, очевидно, на тот (один из человеческих путей), который если

не в начале, то в конце оказывается путем вечного зла и

смерти».

Идея вечного противоборства добра и зла включает в

себя проблему источника этого противоборства, источника

как добра, так и зла. В философии хх столетия утвердилась

идея человека как носителя этого нравственного

противостояния. Космологический характер добра и зла, как

считал еще Достоевский, не означает внешнего по

отношению к человеку существования добра и зла. Их

основания-в человеческой душе. Именно там происходит их изначальное противоборство, выходящее затем в мир человеческих отношений. Добро и зло в их взаимной борьбе-это человеческая проблема. Развивая идеи Достоевского, И.А.Ильин писал, что природа не может быть

ни злой, ни доброй, что «зло начинается там, где начинается человек» и «человеческий душевный мир - это истинное

местонахождение добра и злю>.

Таким образом, философия стала утверждать новые ориентиры человеческой жизни: проблема счастья является прежде всего нравственной проблемоЙ. проблема успеха че-

73

www.mitht.ru/e-library

ловеческой деятельности приобр~тает нравственный характер. Ильин создает глобальную философскую концепцию добра и зла,· важнейший вывод из которой

заключается в том, что человек нравственен только тогда,

когда побеждает в себе зло, а победа над злом требует непримиримой борьбы с ним. Проблема прощения приобретает новый смысл, провозглашенный раньше Достоевским и теперь развитый Ильиным. Глубины

экзистенциального коренятся в тайниках человеческой души.

Постижение внешнего в бытии становится постижением внутреннего в человеке, внутреннего, приобретающего общечеловеческий характер. Проблема добра и зла поднимается на новый уровень философской конкретизации,

дальнейшего познания человека и способов влияния на его

поведение.

События нового столетия с пугающей скоростью

подтверждают актуальность этих философских заключений.

За массовостью наполненных злом событий просвечивает зло человеческой личности. ее неспособность одержать в самой себе победу над злыми инстинктами и устремлениями, утвердить в самой себе ту самую добрую волю, на которую возлагал свои главные надежды немецкий мыслитель. Однако

и сейчас, как и в иные сложные периоды жизни человечества,

в философском сознании существует и развивается идея добра как непоколебимого жизненного устоя, о

существовании которого свидетельствует пока еще

продолжающаяся на земле человеческая жизнь.

5. Единство культуры. Философия и наука

Философия -часть духовной культуры общества. Культура

74

www.mitht.ru/e-library

включает в себя, как известно, и науку, и искусство, и религию. Все они теснейшим образом связаны между собой, а

потому имеют черты не только специфические, свои

собственные, отличающие их друг от друга, но общие,

характеризующие не только каждую из них. Понятно, что для

осознания места философии в системе культурного сознания

необходимо сравнить философию с наукой, с искусством, с

религией.

Обращение к истории философии показывает, что

философия всегда являлась теоретическu.тw знание.ТW, при

характерные черты философии, безусловно, объединяют ее с

наукой. Наука - также теоретическое знание и целью

научных исследований является истина. Вместе с тем в

самом характере знания и истины наука и философия во

многом отличаются друг от друга.

По целому ряду причин философы не рассматривают

философию как одну из наук, наряду с другими науками, но

понятие научности некоторыми философами применяется по отношению к философии. Остановимся на различиях между

философией и наукой.

Признаки научного знания - это достаточная

формулировок, законов, которым подчиняется эмпирический

материал, четкость и однозначность заключений, возможность и необходимость математизации этого знания.

Эти признаки или совсем не присущи философии, или

приобретают в ней совершенно иной смысл, иное звучание.

Научное знание - это рациональное знание, несущее с

собой уверенность исследователя, владеющего пониманием

происходящего во вполне определенных, осознанных

разумом ученого рамках.

Кроме того, научное знание в той или иной степени

75

www.mitht.ru/e-library

утилитарно, и эта утилитарность проявляется непос­

редственно. для ученых и всех работающих в науке людей

нет, как правило, сомнений в том, что их деятельность

полезна и важна, напротив, и у них самих, и в обществе в

целом, если оно достаточно цивилизованно, существует

убежденность в том, что практика, производство, ход реальной жизни бессильны без науки, неспособны к своему

развитию и совершенствованию. Ученый осознает, для

удовлетворения каких нужд человечества он трудится. Он

стремится к разгадке тайн, . заранее предвидя, какие

возможности для улучшения жизни людей заключены в его

идеях. Ученый по внутреннему состоянию духа спокоен и уверен, если не в результатах собственного труда, то по

крайней мере всего того дела, той науки, которой он

занимается. И потому при всей своей значимости, конкретный индивид, субъект научного цюрчества в общем процессе

развития науки в какой-то мере отходит на задний П:Iан,

личность ученого не отражается в содержании его научных

идей. И еще один важный момент: противоречия, воз­

никающие в процессе научного познания, разрешаемы и

разрешаются. Противоречивость суждений в науке является

свидетельством несовершенства и теоретической слабости

этих суждений.

Невозможно не признавать того, что открытый закон,

добытый результат в науке - это не только утверждение

заложенной в них идеи, но одновременно и опровержение противостоящих ей гипотез, это утверждение, делающее

бессмысленным противоположное суждение. Иначе говоря,

если задача решена, то в этих условиях, при этих исходных

данных, она имеет именно это решение, другие неверны. В

тех случаях. когда в других утверждениях содержится момент

истины, то эти случаи служат основанием для анализа иных

обстоятельств и преДПО:Iожением о том, что соответствующая

им истина заключена в ином конкретном отражении дейст-

76

www.mitht.ru/e-library

вительности. При всей общезначимости идеи Гегеля о

конкретности истины, в науке и в философии эта

конкретность имеет свои особенности.

Разумеется, развитие науки предполагает бесконечность

познания, признание того, что каждый открьпый закон - это

лишь ступенька, звено в познании, а не завершение познания,

что дальнейшее развитие знания может поколебать

представления о значимости уже добьпых истин прежде всего

прочерчиванием границ их истинности и применимости.

Известно, что научные теории, синтезирующие знание,

заставляют пересматривать глобальные мировоззренческие

подходы, приводят к Itреволюциям" в познании. Но при всем

этом, будучи включенным в бесконечный процесс познания,

ученый всегда имеет дело с конечными процессами, или с

отвлекаться от самой идеи бесконечности, добиваясь вполне

конечного, определенного результата.

Конечно, развитие науки свидетельствует о том, что

бьmо бы ошибочным абсолютизировать все эти черты

научного знания. Было бы упрощением также считать, что

деятельность ученого всегда спокойна, лишена волнений,

сомнений, сводится к простому накоплению фактов и

объясняющих их идей. Тем не менее, открьпый закон,

подтвержденная научная гипотеза -- это установление

порядка в кажущемся до сих пор беспорядке, это объяснение

неясного, это вполне осязаемый результат, достоверность

которого при соответствующих доказательствах не подлежит

сомнению.

Вся деятельность ученого подчинена KOHKpeTHЬUМ

задачам, он решает их тем более успешно, чем в большей осознает их конкретность. Эта деятельность осуществляется

во вполне конкретных, очерченных им же самим границах;

она конечна по замыслу, она связана с вполне определенным

звеном единой цепи познания. Ученый сосредоточен на ко-

77

www.mitht.ru/e-library

нечности объекта своих размышлений, он ищет

определенного результата с тем, чтобы уйти от какой-либо

неопределенности в своих суждениях об объекте

исследования, как впрочем и о мире в целом.

Научные истины непременно имеют свои доказа­

тельства, будучи доказанными, проверенными на практике,

они неопровергаемы сами по себе, их «опровергаемость» проявляется в некорректном их применении. Практика во всех ее формах, в том числе практика как теоретическая

деятельность уточняет границы применимости теорий, но эта

Неопровержимость научных истин воплощается в результатах

материальной деятельности общества, в создании

искусственного мира, в котором живет человек, в решении

утилитарных проблем человеческой жизни. Истинность научных идей становится «истинностью» самой объективной

реальности, превращаясь в дальнейшем в новые критерии

определения истинности новых теорий.

В философском знании все перечисленные особенности

научного знания или отсутствуют вообще, или приобретают

совершенно иной характер. Несмотря на то, что философия

так же, как наука, стремится к истине, к рациональным

формам выражения своего содержания, она иной, по

сравнению с наукой, вид знания. Отличия философии от

науки начинаются с предмета исследования: если ученый твердо знает, чем занимается та наука, которой посвящена его деятельность, и в рамках этой изначальной определенности

видит свою роль, то философ начинает и обычно ЗaJ~ершает

свои изыскания, в первую очередь размышляя над тем, что

является предметом философии, следовательно, над

осознанием того, что познает он сам. Каждый самостоятельно

мыслящий философ приходит к своим собственным, в той

или иной степени, выводам о сущности и назначении

философии. Как мы уже отмечали выше. его размышления

78

www.mitht.ru/e-library

связаны с поисками ответов на вопросы о том, что такое

вообще философия, в чем ее назначение, для чего и для кого она необходима, в чем основания ее существования и что движет философской мыслью.

Специфика философского знания, в сравнении с

научным знанием, порождает представление о неопре­

деленности содержания философии, ее методов, ее проблема­ тики, возможности решения вообще каких-то проблем.

Антиномичность философского знания, его предельная абстрактность усиливает впечатление несовершенства и ущербности этого знания. Но это впечатление имеет место

только в том случае, если философия рассматривается в ряду

прочих наук, как одна из наук, если все различия между

философией и наукой не анализируются под совершенно

иным углом зрения: философия - не наука, а другой, по

сравнению с наукой, вид знания, другая часть духовной

культуры, отсюда отличия философии от науки и, наоборот. «Разведение» философии и науки имеет смысл не само по себе и не для построения новых схем, наряду со старыми,

в которых бы определялось место философии и науке. Оно

необходимо, в первую очередь, для преодоления их отож­

дествления, пагубного как для науки, так и философии, для

такого, в частности, отождествления, при котором характе­

ристики научного знания автоматически переносятся на

философию и тем самым закрьmается путь к пониманию

содержания философского знания и его назначения. Кроме

того, представление о философии как науке, с одной сторо­

ны, создает предпосьmки для разделения философских учений

на научные и ненаучные, а это в конечном итоге приводит к

выводу о возможности существования едИflственно научной

философии, то есть отрицания истории философии,

многообразия философских поисков и Т.д., как это имело меСТО,например, в учении Фихте, в марксизме.

С другой стороны, представление о философии как на-

79

www.mitht.ru/e-library

уке, не может, в той или иной степени, исключать

особенностей философского знания, его мировоззренческого

характера, особенностей его влияния на другие грани культуры, в частности на науку. Таким образом создаются

опасные иллюзии о конечности философского знания, о

возможности превращения ее в набор раз и навсегда данных

истин, обязательных для всех. В таком случае отношение философии к другим наукам превращается в философский

диктат над познанием, в предписывание ученым правил

исследования, в определение философией того, что научно

или ненаучно в самой науке.

Всю историю философии пронизывают исследования связи философии и науки, постижения роли философии для развития научного познания. Однако, сведение философии к

догматическим принципам и истинам отбрасывают

результаты этих исследований. Так, богатая по своим

содержательным возможностям гегелевская идея философии

как науки наук так же, как формировавшаяся в течение столетий идея особой роли философии в познании мира,

стала, .например в марксизме, сводиться к односторонним

теориям о философии в виде ее данного варианта как

единственно научной теории и одновременно единственно

научного метода, априорно обеспечивающих с помощью

набора предлагаемых правил и законов безукоризненность и

успех научного поиска в любом виде знания.

Ложная идея, возникнув и утвердившись всегда

начинает жить по законам собственного самоутверждения и развития. Сведенная к набору раз и навсегда заявленных прцнципов, ставшая собранием конечного числа правил,

философия стала превращаться в систему бездейственных для науки указаний, теоретически бессильных ввиду своего

примитивизма, а плодотворные философские идеи

необходимо было выражать в скрытой, приспособляемой к

80

www.mitht.ru/e-library