§ 3. Место общения в системе деятельностей

Одним из аргументов, высказываемых против отнесения общения к видам деятельности, является невозможность найти ему место в системе различных деятельностей человека.

Проблема классификации видов деятельности является излюбленным предметом обсуждения в современной литературе, прежде всего философской. С другой стороны, практически отсутствуют попытки собственно психологической классификации видов деятельности. Обычная “триада”, идущая еще от работ С. Л. Рубинштейна и подробно разобранная в учебнике “Общая психология” под редакцией А. В. Петровского, — это игра, учение и труд. В основу этой классификации положен психологический критерий цели. Другой подход к классификации связан с выдвижением на первое место критерия мотива деятельности. Возможны, по-видимому, и иные классификационные схемы.

Какое место занимает в этих психологических классификациях общение?

При примате критерия цели общение трудно жестко локализовать. Оно по самой своей природе является “многоцелевым”. Так, в большинстве исследований подчеркивается значение общения для консолидации коллектива, повышения уровня взаимопонимания, выработки общих целей и средств коллективной деятельности и т.п. Но парадоксально, что общение может служить и для разобщения людей, — примером являются различные приемы “психологической войны”, в частности целенаправленное распространение слухов.

Иначе обстоит дело при примате критерия мотива. Конечно, общение может направляться мотивами различного плана, но во всех тех случаях, когда оно выступает как деятельность, оно получает специфический мотив. Что это значит? Никто из психологов, считающих общение видом деятельности, не утверждает, что любой акт общения обязательно является деятельностью как единицей, то есть что общение — всегда деятельность. Утверждать это было бы так же странно, как отрицать наличие, скажем, в теоретической познавательной деятельности предметно-практических компонентов и, наоборот, в материальной деятельности — теоретических компонентов. То, что общение может не быть деятельностью, совершенно не означает, что оно не может быть деятельностью. (Кстати, классификация деятельностей на практическую и теоретическую и т. п. в рамках психологической теории деятельности вообще не имеет смысла.)

С. Л. Рубинштейн считал, что общение все-таки является деятельностью в тех случаях, когда оно выступает как воздействие, — это можно сказать, например, о деятельности педагога, лектора и т. п. Думается, что С. Л. Рубинштейн был прав, но дело здесь не в интенциональности воздействия, а как раз в том, что деятельность педагога, лектора и т. п. специфична по мотиву, который не может быть реализован никакими иными средствами, кроме общения.

Еще раз подчеркнем: когда мы говорим о деятельностном статусе общения, это совершенно не означает, что акт общения всегда выступает как высшая структурная единица деятельности (также называемая у А. Н. Леон­тьева “деятельностью”). Общение может входить в иную деятельность, например, в качестве действия, как может входить в практическую деятельность деятельность теоретическая. При этом его деятельностная природа не меняется, изменение касается лишь места его в структуре деятельности. А в этом случае совершенно нет необходимости в последовательности попеременно осуществляемых действий. Если деятельность является совместной, каждый из ее участников может осуществлять отдельные, “индивидуальные” действия, объединяемые общим предметом деятельности (общим мотивом, в терминологии А. Н. Леонтьева) и целью, отношение которых презентировано в психике отдельного участника деятельности как личностный смысл его действия.

Таким образом, когда мы имеем дело с совместной деятельностью, вполне правомерно говорить о коллективном субъекте или совокупном субъекте этой деятельности, взаимоотношение которого с “индивидуальными” субъектами можно раскрыть только через психологический анализ структуры совместной деятельности. Этот путь для нас оказывается закрытым, если считать, что “основным объектом исследования является деятельность индивида. Исследуя ее, — пишет Б. Ф.Ломов, — психология стремится раскрыть механизмы и структуру индивидуальной деятельности, рассматривая индивида как субъекта деятельности”.  Б. Г. Ананьев, как известно, предложил различать субъект деятельности и личность как субъект отношений:  не может быть “коллективной личности”, но вполне возможен коллективный субъект деятельности или “совокупный работник, рассматриваемый как одно лицо”, как выразился Маркс.  Это понятие в настоящее время общепринято, остается дискуссионной проблема “совокупного субъекта” в общении. Если мы вводим это понятие, то неуместно противопоставление отношений “субъект — объект” и “субъект – субъект”.