СОДЕРЖАНИЕ

Автор:

Том 22, номер 2, 2001

ЧЕЛОВЕК В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ
Особенности оказания медико- психологической помощи родственникам погибших моряков атомной подводной лодки "Курск" А. Г. Маклаков, С. В. Чермянин, В. К. Шамрей, Л. Ю. Кондратьев	5
ПСИХИЧЕСКИЕ СОСТОЯНИЯ
Семантические пространства психических состояний А. О. Прохоров, Д. А. Прохорова	14
Роль ценностно-смысловых образований личности в адаптации к хроническому стрессу (на примере спинальных больных) Е. Е. Торчинская	27
ПСИХОФИЗИОЛОГИЯ
Межсистемные отношения в структуре деятельности: исследование эффекта последовательности в задаче выбора Б. Н. Безденежных, М. В. Бодунов	36
КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Влияние личностных особенностей и времени суток на выполнение простой сенсомоторной задачи С. А.Шапкин, А. Н. Гусев	50
НЕЙРОПСИХОЛОГИЯ
Функциональная асимметрия полушарий мозга и регуляция эмоционального состояния Е. Г. Удачина	57
ПСИХОДИАГНОСТИКА
Психодиагностика больных алкоголизмом, сформировавшимся на психогенной основе А. А. Ковалев, А. Н. Шурыгин	66
ПСИХОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА
Диагностика и формирование креативности у детей в процессе учебной деятельности Г. В. Ожиганова	75
ПСИХОЛОГИЯ И ГУМАНИЗАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ В XXI ВЕКЕ
Преподавание психологии: опыт международного исследования и перспективные проекты сотрудничества В. Н. Карандашев	86
ДИСКУССИИ
Нелинейная модель мотивационной сферы личности В. А. Бодров, Г. В. Ложкин, А. Н. Плющ	90
ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ
Закон и эксперимент в психологии Курт Левин	101

стр. 1

СЛОВО МОЛОДЫМ ПСИХОЛОГАМ
Когнитивные факторы совпадающего поведения безработных А.И. Прихидько	109
Специфика совпадающего поведения юношей с наркотической зависимостью О. В. Якимчук	113
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА
Беседы с Жаном Пиаже ( седьмая, часть 2)Жан-Клод Брангье	118
НАШИ ЮБИЛЯРЫ
Алексею Даниловичу Глоточкину - 75 лет	126
Борису Дмитриевичу Парыгину - 70 лет	126
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
III Всероссийская конференция по экономической психологии И. Е. Задорожнюк, Э. X. Локшина	127
V Международная конференция "Социальные представления: новые структуры" Т. П. Емельянова	133
От конфликта к конструктивному диалогу О. С. Васильева, С. Л. Ульяницкий	135
Хроника	137
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Итоги последних двадцати лет развития франкоязычной экспериментальной психологии Е. А. Володарская	138
Синтетическая модель восприятия искусства Е. В. Белоногова, Д. А. Леонтьев	140
Психология в юридической практике С. Н. Боков	142
* * *
Владимир Степанович Шустиков	144

стр. 2

Contents

Автор:

Vol. 22, No. 2, 2001

MAN IN EXTREME CONDITIONS
The peculiarities of medical-psychological aid to relatives of lost sailors in atomic submarine "Kursk" A. G. Maklakov, S. V. Chermianin, V. K. Shamrey, A. Yu. Kondratiev	5
MENTAL STATES
Semantic spaces of mental states A. О . Prokhorov, D.A. Prochorova	14
The role value-semantic personal constructions in adaptation to chronic stress (in patients with spinal cord injury) Е. Е. Torchinskaya	27
PSYCHOPHYSIOLOGY
Intersystem relations in the structure of activity: research of sequential effects in choice task B. N. Bezdenezhnykh, М. V. Bodunov	36
COGNITIVE PSYCHOLOGY
Effects of personal traits and time of day on psychomotor performance S. A. Schapkin, A. N. Gusev	50
NEUROPSYCHOLOGY
Functional asymmetry of brain hemispheres and regulation of emotional state Е. G. Udachina	57
PSYCHODIAGNOSTICS
Psychodiagnostics of psychogenetically determined alcoholics A. A . Kovaliov, A. N. Shurygin	66
PSYCHOLOGY OF ART
Diagnostics and forming of creativity in children in everyday life conditions G . V. Ozhiganova	75
PSYCHOLOGY AND HUMANIZATION OF EDUCATION IN XXI CENTURY
Psychology teaching: the experience of international research and the perspective projects of collaboration V. N. Karandashev	86
DISCUSSIONS
Nonlinear model of motivational sphere of a personality V. A. Bodrov, G. V. Lozhkin, A. N. Plusch	90
HISTORY OF PSYCHOLOGY
The law and experiment in psychology Kurt Lewin	101
YOUNG PSYCHOLOGISTS REPORT
Cognitive factors of coping behavior of the unemployed A. I. Prikhidko	109

стр. 3

Peculiarities of coping behavior in yuoths drug addicts О. V. Yakimchuk	113
PSYCHOLOGICAL ESSAYS
Dialogues with Jean Piaget (the 7th one, 2nd part) J.-K. Brangue	118
OUR HEROES OF ANNIVERSARY
Alexey Danilovich Glotochkin - 75th Birthday	126
Boris Dmitrievich Parygin - 70th Birthday	126
SCIENTIFIC LIFE
The III-rd All-Russian conference on economic psychology I. Е. Zadorozhniuk, Е. Kh. Lokshina	127
The V-th International conference on social representations T. P. Yemelyanova	133
From conflict towards positive dialogue О. S. Vasilieva, S. L. Ulyanitsky	135
Chronicle	137
CRITICAL REVIEWS AND BIBLIOGRAPHY
The summary of the last 20 years of development of French-speaking experimental psychology Е. A. Volodarskaya	138
Synthetic model of art perception Е. V. Belonogova, D. A. Leontiev	140
Psychology in juridical practice S. N. Bokov	142
* * *
Vladimir Stepanovich Shystikov	144

стр. 4

Особенности оказания медико-психологической помощи родственникам погибших моряков атомной подводной лодки "курск"

Автор: А. Г. Маклаков, С. В. Чермянин, В. К. Шамрей, А. Ю. Кондратьев

(c) 2001 г.

А. Г. Маклаков- доктор психол. наук, ст. науч. сотр. Военно-медицинской академии, Санкт-Петербург

С. В. Чермянин- доктор мед. наук, ст. науч. сотр. той же академии

В. К. Шамрей- доктор мед. наук, зам. начальника кафедры военной психиатрии той же академии

А. Ю. Кондратьев- кандидат мед. наук, ст. науч. сотр. той же академии

Освещены события 12-26 августа 2000 г., связанные с гибелью атомной подводной лодки "Курск". Изложен порядок и особенности оказания медико-психологической помощи родственникам погибших моряков в период их проживания в поселке Видяево, определена динамика их психического состояния. Выявлены факторы, влияющие на характер динамики психоэмоционального состояния в чрезвычайной ситуации. Даны рекомендации по оказанию медико- психологической помощи в подобных ситуациях.

Ключевые слова:медико-психологическая помощь, психоэмоциональное состояние, чрезвычайная ситуация.

Во время проведения плановых учений кораблей Северного флота в акватории Баренцева моря 12 августа 2000 г. в установленное время не вышел на связь атомный подводный ракетный крейсер (АПРК) "Курск". На его борту находилось 118 человек. В результате действий, принятых командованием флота, в 3 часа 21 минуту 13 августа удалось точно установить место нахождения атомной подводной лодки (АПЛ). Начались спасательные работы. Однако характер аварии и масштабы трагедии пока оставались неопределенными.

14 августа в 11.00 средства массовой информации дали первые сообщения о затоплении АПЛ "Курск", однако официальное заявление пресс-службы ВМФ прозвучало только 15 августа. Последующие десять дней были полны драматизма. Вся страна следила за ходом спасательных работ. Постепенно всеобщая надежда на спасение экипажа АПЛ стала угасать и сменилась осознанием факта его гибели.

Родственники моряков затонувшего корабля в первые дни после катастрофы оставались в полном неведении о реально происходящих событиях в Баренцевом море. Надеясь на успешное завершение спасательных работ и скорую встречу со своими близкими, они начали по одному, а чаще целыми семьями выезжать в поселок Видяево. Прибытие первых родственников в дальний северный гарнизон широко освещалось в средствах массовой информации, что спровоцировало приезд и сбор в одном месте значительного количества людей, объединенных общим горем. В этой ситуации командованием Северного флота и правительственной комиссией были приняты все меры для доставки родственников моряков в Видяево и обеспечения приемлемых условий быта во время их пребывания в гарнизоне.

В результате к 22 августа в гарнизоне Видяево вместе с членами семей, проживающими здесь постоянно, находилось более 400 человек, которых непосредственно коснулась трагедия АПЛ "Курск". Постоянное общение между собой, сопереживание друг другу и взаимоиндуцирование негативных эмоциональных состояний способствовали быстрому нарастанию уровня психической напряженности не только у родственников, но и среди всего населения поселка, поскольку большинство жителей Видяево хорошо знали моряков с АПЛ "Курск" и поддерживали с ними дружеские отношения.

Практически с первых дней в гарнизоне работала группа военных психологов (с кораблей и воинских частей), но к 18 августа стало ясно, что находящимся в поселке родным и близким терпящим бедствие моряков необходимо массовое оказание медико-психологической помощи. С этой целью в поселок прибыла группа мурманских врачей, в состав которой входило пятеро специалистов: психиатры и врачи- психотерапевты. Эта группа специалистов в течение трех суток (с 19 по 21 августа) решала задачи по оказанию медико- психологической помощи родственникам и друзьям моряков АПЛ "Курск". Они ходили по адре-

стр. 5

сам, указанным им членами женсовета гарнизона, принимали участие в обеспечении массовых мероприятий. Несмотря на их самоотверженность, уже через сутки стало очевидно, что одновременно с оказанием психологической помощи отдельным людям, назрела необходимость введения комплексных мер для снижения общей психоэмоциональной напряженности среди охваченных горем людей. К этому времени стало ясно: спасти экипаж "Курска" не удастся и скоро последует соответствующее официальное заявление правительственной комиссии.

Для решения данной проблемы в Видяево была направлена группа специалистов Военно-медицинской академии (ВМедА): психолог, два врача-психофизиолога и четыре психиатра, имеющих опыт оказания психотерапевтической помощи. Вошедшие в эту группу специалисты имели большой опыт психологического обеспечения деятельности и оказания психологической помощи в экстремальных условиях. Несколько позднее к ним присоединились санкт-петербургские специалисты МЧС РФ: три психолога, психиатр и врач- организатор. Одновременно с ними прибыла группа врачей Центра "Медицины катастроф" (г. Москва) и два психолога из подразделений МЧС РФ, расположенных в Москве. Именно специалисты этих групп, общей численностью 19 человек, в дальнейшем осуществляли целенаправленную медико- психологическую помощь родственникам погибших и населению Видяево.

ДИНАМИКА ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ РОДНЫХ И БЛИЗКИХ МОРЯКОВ АПЛ "КУРСК" В ПЕРИОД ПРОВЕДЕНИЯ АВАРИЙНО-СПАСАТЕЛЬНЫХ РАБОТ

Первую неофициальную информацию о трагедии в Баренцевом море родственники членов экипажа АПЛ "Курск", проживающие в Видяево, получили утром 13 августа. Остальные родственники узнали о произошедшей катастрофе лишь 14-го из сообщений средств массовой информации. Отсутствие в СМИ единой позиции при освещении событий индуцировало нарастание эмоциональной напряженности среди родных и близких моряков АПЛ "Курск".

В создавшейся ситуации средства массовой информации сыграли неоднозначную роль по отношению к людям, переживавшим трагедию. С одной стороны, их деятельность подтверждала родственникам, что общественности небезразлично их горе и что предпринимаются меры к спасению их родных и близких. С другой стороны, СМИ способствовали нарастанию общей напряженности, поскольку использовали любую информацию, в том числе поступающую из непроверенных источников. Зачастую вместо четких, своевременных официальных сообщений правительства следовала ежечасно изменяющаяся информация в диапазоне от сообщений об успешно проводимой спасательной операции до жестких заявлений о гибели экипажа. Обстановка информационной неразберихи и создала почву для возникновения слухов и дутых сенсаций.

Информационная среда, в которую оказались вовлечены родственники погибших подводников, характеризовалась значительным преобладанием эмоционального фона над рациональными оценками и объективным беспристрастным анализом произошедшего, что способствовало формированию у людей, и в первую очередь у родственников членов экипажа АПЛ "Курск", негативных психических реакций по отношению к официальным представителям правительства и предпринимаемым ими действиям по спасению моряков. Определенный ракурс восприятия происходящего помог сформировать у людей образ задыхающегося члена экипажа подлодки на фоне равнодушного бездействия представителей властей и военного ведомства, желающих скрыть какие-то военные секреты ценой гибели моряков. В результате после каждого просмотра телепередач родственники членов экипажа АПЛ "Курск" получали очередную "дозу" психотравматизации, причем раз за разом их надежды на благополучный исход спасательных работ уменьшались, что привело некоторых из них к погружению в хроническое состояние психоэмоционального стресса.

Справедливости ради следует отметить, что негативная роль СМИ в определенной степени была обусловлена деятельностью самих официальных представителей правительства и должностных лиц, не обеспечивших журналистов полной и конкретной информацией, не дававших четкого представления о сложившейся ситуации (например о том, что положение, в котором была найдена АПЛ, является критическим и, вероятно, все моряки погибли) и логического объяснения предпринимаемых действий. В результате те противоречивые сообщения, которые поступали от СМИ, способствовали поддержанию у родственников надежды на спасение моряков, даже когда их гибель стала очевидной. Это положение дел обусловило недопустимое, с точки зрения психотерапии, затягивание "реакции горя". Сложилась критическая социально-психологическая ситуация, достигшая своего апогея 21 августа (когда Международная комиссия приняла решение о прекращении операции по спасению экипажа АПЛ "Курск"), которая сохранялась после официального заявления о гибели моряков еще трое суток. В течение этого времени происходило осознание родственниками факта гибели своих близких. Как известно, в большинстве случаев люди более спокойно могут осмыслить и перенести смерть близкого человека, находясь в "узком" кругу род-

стр. 6

ственников. Любое внешнее напоминание о горе может спровоцировать нагнетание негативного эмоционального состояния. В данном случае родственники погибших моряков оказались вовлечены в общие мероприятия, проводимые командованием Северного флота и правительством с 22 по 24 августа. Именно в этот период состоялись: повторная встреча родственников погибших моряков с вице-премьером правительства И.И. Клебановым; встречи с депутатами Госдумы, командованием Северного флота, Президентом РФ В.В. Путиным. В те же дни была осуществлена закладка памятного камня в честь погибших моряков-подводников и проведена церемония прощания с экипажем АПЛ "Курск" в открытом море (24.08.2000 г.).

Надо отметить, что у родственников частично изменилось отношение к деятельности средств массовой информации, большинство из них поняли, что часть ее не имеет под собой достоверной основы. Например, 22.08.2000 г., проживающие на судне "Свирь", из телевизионной программы узнали, что на их судне в лазарет срочно госпитализировано два человека, а еще 50-ти оказана медицинская помощь. На самом деле, за все время нахождения госпитального судна "Свирь" вблизи Видяево ни один из родственников не был помещен в его лазарет.

После 24 августа отмечалось общее снижение психической напряженности среди родных погибших подводников. С 25 августа, после прибытия вице-премьера РФ В. Матвиенко в Видяево, правительство организовало выдачу денежных компенсаций и приступило к реализации социальных льгот. В этот период стали возникать проблемы построения внутрисемейных взаимоотношений, спровоцированные значительными денежными суммами, выданными в качестве целевой компенсации всем ближайшим родственникам погибших моряков. Вероятно этих проблем можно было бы избежать, если бы выдавались денежные компенсации только предусмотренные законодательством или предварительно был бы оговорен порядок получения и размер целевых компенсаций для отдельных категорий родных (жены, дети, родители и др.). Поскольку этого сделано не было, то определенное социально-психологическое напряжение продолжало сохраняться. Таким образом, специалисты были вынуждены заниматься в отдельных семьях и урегулированием внутрисемейных отношений.

Начиная с 25 августа родственники погибших моряков стали уезжать к постоянному месту жительства.

Анализ выполненной работы по оказанию медико- психологической помощи родственникам погибших моряков АПЛ "Курск" позволяет говорить о существовании в динамике психического состояния членов семей и родственников трех периодов.

Первый период может быть охарактеризован как "Этап ожидания".Для него свойственны ярко выраженное нервно-психическое напряжение, обусловленное надеждой на спасение моряков (7-9 дней от момента появления сообщения о катастрофе до завершения спасательных работ). В этот период наблюдались психологические стрессовые реакции с преимущественным преобладанием астено-депрессивных и психастенических реакций.

Наиболее эффективными психокоррекционными методами на данном этапе явились: организаторские (прием родственников, размещение, предоставление информации, юридическое консультирование и др.); социальная поддержка, которая проводилась по линии командования, представителями Главного управления воспитательной работы и местного женсовета; фармакологическая коррекция, направленная на нормализацию функционального состояния (проводимая медицинской службой гарнизона). В то же время психологическая коррекция, используемая психологами различных организаций, обладала лишь относительным позитивным эффектом.

Второй период динамики психического состояния родственников погибших моряков можно назвать "Этапом разрешения".Он начался с момента появления официальных сообщений о гибели моряков и прекращения спасательных работ. Этот этап длился по времени около трех суток и сопровождался агрессивными, истероидными обсессивными и фобическими реакциями, нерациональными формами поведения. Негативные эмоции преобладали над рациональными оценками и объективным анализом случившегося. На данном этапе наиболее эффективными психокоррекционными мероприятиями являлась социальная поддержка и фармакологическая коррекция функционального состояния членов семей и родственников. Психологическая коррекция (в частности, рациональная психотерапия и суггестивные методы) обладала незначительным эффектом.

Третий период начался на третьи сутки после официального сообщения о гибели экипажа - по завершении траурных церемоний. Его можно назвать "Этапом относительной стабилизации психического состояния"с преимуществом астенических, астено-депрессивных и сенситивных реакций. На данном этапе отмечалось относительное преобладание рационального компонента над негативными эмоциональными реакциями. Наиболее эффективными мероприятиями в этот период, в отличие от предыдущих, явились методы психологической коррекции (рациональная психотерапия, суггестивные методы коррекции) на фоне фармакологической поддержки. В это вре-

стр. 7

мя у некоторых членов семей и родственников стали проявляться психосоматические расстройства, отмечалось обострение хронических заболеваний, в ряде случаев возникала необходимость в квалифицированной медицинской помощи в условиях стационара.

Медико-психологическая помощь родственникам членов экипажа АПЛ "Курск" оказывалась регулярно на каждом из вышеописанных этапов в соответствии с их состоянием.

ПОРЯДОК ОРГАНИЗАЦИИ МЕДИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ РОДСТВЕННИКАМ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА АПЛ "КУРСК"

В соответствии со сложившейся ситуацией основными задачами специалистов, оказывавших медико- психологическую помощь родственникам погибших моряков, были:

1. Организация взаимодействия специалистов всех министерств и ведомств, осуществляющих медико- психологическое обеспечение проводимых в поселке Видяево мероприятий.

Опыт оказания медико-психологической помощи в экстремальных условиях, приобретенный сотрудниками ВМедА в самых разнообразных ситуациях (землетрясение в Армении, взрыв газопровода в Башкирии, помощь морякам АПЛ "Комсомолец", обеспечение деятельности в условиях локальных военных конфликтов и др.), свидетельствует о том, что при участии в работе представителей нескольких министерств и ведомств одним из самых тяжелых вопросов является обеспечение взаимодействия между специалистами: очень часто ведомственные интересы преобладают над здравым смыслом. Однако при оказании помощи родственникам моряков АПЛ "Курск" такое взаимодействие было достигнуто. По нашему мнению, это явилось одной из самых важных предпосылок успешного выполнения мероприятий, проводимых специалистами по оказанию медико-психологической помощи.

2. Организация взаимодействия с командованием гарнизона и другими должностными лицами, систематическое консультирование их по психологическим аспектам кризисных ситуаций по управлению поведением масс в чрезвычайных ситуациях.

Данная задача не случайно поставлена нами на второе место. Как свидетельствует опыт, обеспечение тесного контакта с руководством в подобных экстремальных ситуациях является предпосылкой к снижению социально-психологической напряженности в целом. В данном случае в первые дни такой контакт не был достигнут. В результате, как известно, ряд массовых мероприятий с родственниками экипажа АПЛ "Курск" проводился в крайне напряженной обстановке, с отдельными проявлениями трудноконтролируемого поведения родных и близких погибших. Коренным образом эта проблема была решена лишь тогда, когда руководство гарнизона и другие должностные лица стали прислушиваться к рекомендациям специалистов. Впоследствии было достигнуто полное взаимопонимание между специалистами, осуществляющими медико-психологическое обеспечение траурных мероприятий, и должностными лицами Северного флота, что также следует рассматривать в качестве одной из предпосылок успешного осуществления мероприятий медико-психологической помощи.

3. Проведение психокоррекционных и психопрофилактических мероприятий с членами семей и родственниками, прибывшими для участия в траурных церемониях и постоянно проживающими в гарнизоне.

Данная задача отражает основную цель работы специалистов, оказывающих медико-психологическую помощь родственникам погибших моряков. Следует отметить, что большинство специалистов из вышеперечисленных организаций и ведомств имели необходимый уровень профессиональной подготовки и практический опыт работы в подобных условиях. Однако вместе с ними пытались оказывать помощь представители некоторых общественных организаций, не имеющие специального образования. Их деятельность чаще всего носила хаотичный характер, а в отдельных случаях наносила прямой вред. К сожалению, в отношении отдельных представителей таких общественных организаций руководству гарнизона приходилось принимать меры по выдворению их за его пределы. По нашему мнению, в подобных чрезвычайных ситуациях в основном должны работать только специалисты, имеющие государственное свидетельство о соответствующем образовании.

4. Медико-психологическое сопровождение массовых мероприятий (встреча с Президентом РФ, членами правительства РФ и командованием ВМФ, траурные церемонии, в которых отдавались последние почести погибшим).

Все массовые мероприятия, проводимые с родственниками погибших моряков, сопровождались высоким уровнем психоэмоционального напряжения. В подобных ситуациях наиболее эффективной была фармакологическая помощь. Методы психокоррекции в основном ограничивались обеспечением социальной поддержки (сочувствия, сопереживания и др.). К сожалению, как показывает опыт, специалисты-психологи недостаточно хорошо владеют приемами оказания первой медицинской помощи. Вероятно, целесообразно включение в программу подготовки психологов учеб-

стр. 8

ного курса по доврачебной помощи и основ применения психофармакологических средств.

В соответствии со сложившейся ситуацией был установлен следующий порядок работы:

1. На госпитальном судне "Свирь", которое располагалось на удалении 12 км от гарнизона, разместили 56 человек приехавших в основном из Санкт-Петербурга, Коми и Украины. Для работы с ними была сформирована группа из специалистов ВМедА, в состав которой вошли один психолог и два психофизиолога.

На судне организовали ежедневный двухразовый обход кают, где проживали родственники погибших моряков, с оказанием им необходимой фармакологической, психологической и электрофизиологической (транскраниальное воздействие) коррекции функционального состояния.

Кроме этого, на судне была организована работа кабинета медико-психологической коррекции, куда могли обращаться как родственники погибших моряков, так и должностные лица, участвовавшие в проведении траурных мероприятий. Кабинет работал ежедневно с 8.00 до 22.00.

2. В гарнизонной гостинице проживало 105 человек. Для оказания им помощи была сформирована группа из специалистов ВМедА в составе психиатра и психофизиолога. Работа проводилась путем патронирования родственников и оказания им необходимой фармакологической и психотерапевтической помощи.

В помещении гостиницы развернули кабинет медико- психологической коррекции, который также работал с 8.00 до 22.00. На его базе оказывалась помощь не только родственникам, но и должностным лицам, членам женсовета, принимавшим участие в траурных мероприятиях.

3. В жилой зоне гарнизона Видяево (на квартирах у родственников, друзей, знакомых и т.д.) проживало около 300 человек. Медико-психологическую помощь данной группе людей первоначально (с 19 по 21 августа) оказывала бригада врачей-специалистов Мурманска в составе четырех человек (1 психотерапевт, 1 психолог и 2 психиатра) и трех военных психологов. По согласованию с командованием гарнизона к этой работе подключили активистов женсовета гарнизона.

На данном этапе медико-психологическая помощь родственникам, проживающим непосредственно на квартирах, была организована следующим образом: активисты женсовета обходили дома и сообщали врачам-специалистам, психологам и психотерапевтам данные о родственниках погибших моряков, которые нуждались в психотерапевтической или психиатрической помощи, после чего специалисты шли по указанным адресам. Следует отметить, что на данном этапе никакой психопрофилактической помощи не оказывалось. Основной метод работы - купирование ситуативного негативного психоэмоционального состояния.

С 22.08 к этой работе присоединились специалисты (психиатры) из группы врачей ВЦМК МЗ "Защита". Однако коренного изменения в работе с родственниками, проживающими на квартирах в Видяево удалось добиться после прибытия группы специалистов МЧС РФ из Санкт- Петербурга. Она состояла из 5 человек (трое психологов, психиатр и врач-организатор). После согласования задач и уяснения порядка работы на совместном совещании со специалистами ВМедА, они стали проводить плановые обходы квартир, где проживали родственники погибших моряков, совместно с представителями женсовета и военными психологами с целью выявления наиболее неблагополучных по своему эмоциональному состоянию семей, за которыми далее велось постоянное динамическое наблюдение. В итоге удалось установить контроль за состоянием наиболее разобщенной группы родственников.

4. Гарнизонный дом офицеров был местом, где в дневное время постоянно находилось не менее 150 человек. Поэтому здесь специалисты ВЦМК "Защита" создали постоянный пункт оказания медико-психологической помощи.

Кроме этого, в гарнизонном ДОФе военными психологами был развернут кабинет психологической разгрузки, технически оснащенный телевизором, видеомагнитофоном, аудиомагнитолами, комплектами аудио- и видеокассет, содержащими соответствующие коррекционные курсы.

5. Для оказания стационарной психиатрической помощи в гарнизонном госпитале присутствовали два врача-психиатра из числа специалистов ВМедА.

В результате оказания медико-психологической помощи членам семей и родственникам погибших подводников была отмечена положительная динамика психофизиологического состояния людей и стабилизация психологической ситуации в гарнизоне в целом. Изложенный выше порядок организации работы обеспечил эффективное оказание медико- психологической помощи родственникам погибших моряков АПЛ "Курск".

Вместе с тем следует отметить ряд объективных и субъективных факторов, усложнивших работу группы:

1. Концентрация большого количества лиц (424 человека), находящихся в состоянии выраженного эмоционального стресса, в относительно небольшом гарнизоне, что создало благоприятные условия для взаимного психического индуцирования, быстрого развития истероидных реакций и других нерациональных форм поведения людей.

2. Длительное нахождение членов семей и родственников в состоянии крайне высокого хрони-

стр. 9

ческого нервно-психического напряжения, связанного с надеждой на спасение моряков (с 13.08.2000 г., момента появления первой информации о катастрофе, до 21.08.2000 г., когда Правительственная комиссия приняла решение о прекращении операций по спасению экипажа АПЛ "Курск");

3. "Информационный прессинг" со стороны большинства СМИ. Противоречивая (часто ложная) информация или информация провокационного характера, отсутствие в СМИ своевременных и достоверных правительственных сообщений. Информационная среда характеризовалась значительным преобладанием эмоционального фона над рациональными оценками и объективным анализом произошедшего, что способствовало формированию у родственников и близких знакомых членов экипажа негативных психических реакций.

ОСОБЕННОСТИ ОКАЗАНИЯ МЕДИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ НА ГОСПИТАЛЬНОМ СУДНЕ "СВИРЬ"

Порядок организации медико-психологической помощи родственникам погибших моряков, проживавших на "Свири" в период проведения спасательных работ и траурных мероприятий, может рассматриваться как наиболее оптимальный вариант решения подобных задач. Это обусловлено рядом причин: во-первых, с момента заселения родственников на госпитальное судно "Свирь" и до их отправления к постоянному месту проживания они находились под наблюдением офицеров ВМедА - специалистов в области психологии, психиатрии и психофизиологии; во-вторых, количество специалистов, оказывающих помощь проживающим на "Свири", было наиболее оптимальным в соотношении к количеству нуждающихся в ней; в-третьих, порядок организации медико-психологической помощи родственникам оказался наиболее эффективным, поскольку в течение всего времени на "Свири" оставалась наиболее спокойная обстановка; в-четвертых, судно оказалось достаточно удалено от основного места проводимых мероприятий в гарнизоне Видяево, и подобная изоляция сыграла позитивную роль для оказания психологической помощи родственникам погибших моряков.

В чем же заключаются особенности оказания медико- психологической помощи родственникам погибших моряков, проживавших на "Свири"? Госпитальное судно пришло в Видяево 21 августа и было пришвартовано к пирсу в 12 км от поселка. В этот же день в 23 часа туда стали прибывать родственники погибших моряков из экипажа АПЛ "Курск". Помимо экипажа, их встречали специалисты ВМедА. Все родственники были размещены в 2-х и 4-х местных каютах с учетом состава семей и возраста. В момент регистрации и размещения специалисты ВМедА осуществляли наблюдение за прибывшими, целями которого были оценка психического состояния родственников моряков затонувшей подлодки на основе поведенческих реакций и выявление лиц, требующих усиленного контроля. Поскольку специалисты академии проводили эту работу в течение всего времени, отведенного на регистрацию и размещение, то к моменту завершения этого этапа у них имелась первичная информация о всех прибывших на "Свирь" родных и близких членов экипажа АПЛ "Курск". Для повышения объективности результатов наблюдение проводилось не одним, а, как минимум, двумя специалистами, и по каждому из прибывших родственников выносилось общее заключение о его психоэмоциональном состоянии.

Следует отметить, как грамотно вел себя экипаж "Свири" в момент размещения родственников по каютам. Капитан судна и начальник госпиталя так организовали работу членов экипажа и медперсонала, что прибывшие сразу могли почувствовать заботу о себе. Каждая семья или родственник, приехавший с сопровождающим, были проведены одним из членов экипажа в выделенную для них каюту. При этом их сразу информировали о расположении помещений как бытовых, так и медперсонала, а также о порядке проживания на судне. После размещения на судне для прибывших организовали ужин, который проводился под контролем медперсонала госпитального судна. В результате у родственников погибших моряков сразу сложилось позитивное отношение к окружающим их людям.

Специалисты ВМедА продолжили наблюдение за прибывшими в столовой с целью уточнения первичной информации и продолжения визуального знакомства (следует подчеркнуть, что родственники погибших моряков на протяжении всего проживания на судне питались отдельно от членов экипажа и других должностных лиц). После завершения ужина специалисты академии обошли все каюты, где проживали родственники. Цель этого визита - персональное знакомство; уточнение уже имеющейся информации; окончательное определение группы лиц, нуждающихся в повышенном контроле. Предлогом для визита являлось официальное представление сотрудников ВМедА членам семей погибших моряков, а также выяснение жалоб.

В последующие дни подобные обходы осуществлялись дважды в сутки (утром и вечером), благодаря этому удалось добиться постоянного контроля за проживающими на "Свири" и на протяжении всего времени общения с ними поддерживать доверительные отношения. Уже в результате первого обхода (в 1 час ночи, после завершения

стр. 10

ужина) были выявлены 4 семьи и конкретные лица, нуждавшиеся в повышенном внимании и контроле.

С 22 августа с родственниками погибших моряков экипажа "Курска" постоянно работали специалисты ВМедА (один психолог и два врача-психофизиолога). Они сопровождали данную группу родственников на всех мероприятиях, проводимых командованием флота с родными и близкими членов экипажа АПЛ "Курск": посещение АПЛ "Воронежа" (лодки-"близнеца" "Курска"), встреча с представителями Правительства РФ, депутатами Госдумы и др.

Необходимо подчеркнуть, что уже в первой половине дня 22 августа был достигнут полный контакт и взаимопонимание специалистов ВМедА с родственниками погибших моряков, проживающими на "Свири". Негативные проявления в психоэмоциональном состоянии данной группы людей наблюдались лишь в случаях, когда их привлекали для участия в массовых мероприятиях. Причем во всех подобных ситуациях они более охотно шли на контакт именно со специалистами ВМедА, проживающих вместе с ними на "Свири". Видимо, удаленность от Видяево и совместное проживание на судне способствовали формированию у родственников представлений о специалистах ВМедА как о "своих", поскольку к ним всегда можно было обратиться за помощью или поделиться своим горем.

В одной из кают "Свири" специалистами ВМедА был развернут пункт оказания медико-психологической помощи. Здесь впоследствии проводились индивидуальные собеседования и психокоррекция. Однако следует отметить, что в первое время наиболее эффективным методом была фармокоррекция, направленная на нормализацию сна. В отдельных случаях с этой же целью использовалась суггестивная терапия. На последующих этапах весьма позитивную роль сыграла рациональная психотерапия.

С родственниками, проживающими на "Свири", с первого дня по мере возможности проводилась групповая терапия, которая имела свои особенности и специфические задачи. Для проведения подобных мероприятий родственников не собирали специально в отдельном помещении и не объясняли целей психотерапевтических мероприятий. Специалисты ВМедА сами шли в места массовых скоплений родственников, проживающих на судне: кают-компанию, где был установлен телевизор, и на вертолетную палубу, где было определено место для курения. Групповая психотерапия проводилась в форме бесед, основной задачей которых являлось формирование у родственников адекватного представления о том, что их родные погибли, но жизнь продолжается и надо настроиться на решение своих насущных проблем.

Необходимость проведения подобных мероприятий в значительной мере была обусловлена искаженной информацией о ходе проведения спасательных работ, в том числе поддержкой надежды на возможное спасение моряков- подводников. Если до 21 августа любая информация, даже искаженная, играла позитивную роль, то после 21-го, когда было сделано официальное заявление о гибели лодки, подобная информация имела негативное значение для нормализации психоэмоционального состояния родственников погибших моряков. Сформированная вера в возможность спасения родных, а затем официальная информация о признании гибели экипажа АПЛ "Курск" спровоцировали возникновение внутреннего конфликта и формирование неврозоподобных состояний. Возникла необходимость проведения рационализации представлений о возможности спасения моряков с целью нормализации состояния их близких.

Подобные беседы проводились следующим образом. Обычно, когда в группе родственников появлялся офицер ВМедА (а все ее сотрудники, проживающие на "Свири", ходили только в военной форме), к нему обращались с вопросами о ходе поисковых работ и возможности спасения близких. В процессе разговора сотрудники ВМедА старались сформировать мнение, что моряки "Курска" скорее всего погибли, и погибли сразу, приводя различные доводы (как позднее выяснилось, они были правы в своих аргументах). Среди родственников- мужчин (особенно прибывших из Крыма) было много бывших подводников, которые полностью поддерживали точку зрения сотрудников ВМедА. В результате в течение 21-22 августа у большинства проживающих на "Свири" сформировалось мнение о том, что моряки "Курска" погибли, вероятно, в первые минуты аварии (что рассматривалось родственниками как позитивный факт, поскольку, по их мнению, смерть моряков была практически мгновенной и относительно немучительной), а у всех продолжающих жить есть свои жизненные цели и задачи, требующие решения.

Однако основное усилие в проведении коррекционных мероприятий было уделено индивидуальной работе, в процессе которой решались аналогичные проблемы: формирование целей и задач на будущую жизнь, нормализация сна и общего психоэмоционального состояния.

В целом работа, проводимая на "Свири" сотрудниками ВМедА, принесла положительные плоды - был достигнут контроль над психическим состоянием родственников, устранена возможность антисоциального поведения и предупреждены попытки суицидов.

стр. 11

ОСОБЕННОСТИ ОКАЗАНИЯ МЕДИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ НА ТЕПЛОХОДЕ "КЛАВДИЯ ЕЛАНСКАЯ"

После официального признания факта гибели моряков АПЛ "Курск" родственники и близкие погибших изъявили желание о выходе в море и проведении траурных мероприятий на месте гибели АПЛ. С этой целью губернатор Мурманской области предоставил туристический теплоход "Клавдия Еланская", который мог принять на борт от 150 до 200 пассажиров. Командованием Северного флота было принято решение: выйти в море, прийти к месту последнего подводного погружения АПЛ "Курск" и там провести траурные мероприятия. Весь рейс должен был занять 5-6 часов.

Этому рейсу предшествовала серьезная подготовительная работа, основной задачей которой было предупреждение саморазрушающего поведения родственников в момент проведения траурных мероприятий, поскольку имелись серьезные основания: некоторые родственники открыто высказывали суицидные намерения. Например, один из отцов погибших моряков неоднократно говорил о том, что когда теплоход достигнет места гибели лодки, он схватит свою жену и вместе с ней бросится в море. Кроме этого, предполагалось, что в момент проведения траурных мероприятий может возникнуть необходимость в оказании экстренной психологической и психиатрической помощи. На подготовительном этапе был определен список родственников, требующих повышенного внимания и контроля. С этой группой была проведена индивидуальная работа. В процессе бесед специалисты, осуществляющие психологическое обеспечение траурных мероприятий, убеждали людей, требующих повышенного контроля, что им противопоказано нахождение в море (под предлогом вероятной качки, значительной нагрузки на сердце и пр.).

Следует отметить, что большинство родственников этой группы первоначально согласилось отказаться от участия в траурных мероприятиях на море. Однако резкий поворот событий утром 24 августа изменил позицию значительной части родственников из группы, требующей повышенного контроля.

Утром 24-го руководство неожиданно приняло решение о проведении церемонии по закладке памятного камня, хотя накануне вечером решение было противоположным. Специалисты-психологи, врачи-психофизиологи и психиатры оказались поставленными перед свершившимся фактом. Они уже не могли провести предварительную работу по предупреждению негативного поведения и психоэмоциональных срывов в процессе данной церемонии. Большинство специалистов в момент начала церемонии по закладке памятного камня уже находилось на борту "Клавдии Еланской". Такая непоследовательность руководства в действиях в преддверии выхода в море привела к резкому обострению социально-психологической обстановки.

Всего в медико-психологическом обеспечении выхода теплохода "Ксения Еланская" в море участвовало 22 человека (в том числе 5 психологов, 2 врача-психофизиолога, 3 психиатра, остальные - офицеры медицинской службы и врачи-специалисты "Медицины катастроф"). Накануне было проведено совещание всех специалистов, определены задачи отдельных групп и порядок их взаимодействия. На судне разместили два пункта оказания срочной медицинской помощи: в медпункте теплохода (на корме) и в одной из носовых кают, где разместились специалисты "Медицины катастроф". Врачи медслужбы Северного флота привлекались в основном к контролю за родственниками в момент непосредственного проведения траурной церемонии. Психопрофилактическую и медико-психологическую помощь осуществляли сотрудники ВМедА и МЧС.

Когда теплоход "Клавдия Еланская" прибыл к месту погрузки, на его борт вошли специалисты, осуществляющие медико- психологическое обеспечение, затем стали прибывать родственники погибших моряков-подводников (их оказалось более 200 человек), а также более 50 офицеров-подводников, в основном друзья погибших. Большинство этих офицеров находились в подавленном состоянии.

Команда теплохода приступила к регистрации и размещению людей. Совместно с ними прием на борт осуществляли два специалиста ВМедА, которые фиксировали, кто из сопровождаемых прибыл, и в каком состоянии они находятся. Поскольку специалисты к этому времени визуально знали большинство родных и близких погибших, то сразу был определен перечень лиц, нуждающихся в повышенном контроле и внимании. После отхода "Клавдии Еланской" от пирса сотрудники Академии и МЧС приступили к обходу кают и палуб. Целью обхода было оказание медико- психологической помощи и уточнение состояния людей, нуждающихся в контроле. В течение 2.5 часов после выхода из бухты, пока теплоход следовал к назначенному месту, специалисты ВМедА и МЧС провели беседы практически со всеми родственниками, находящимися на его борту, большинству из них оказали необходимую помощь.

В период следования к месту траурных мероприятий выяснилось, что в психологической помощи нуждаются не только родные и близкие погибших моряков, но и военные моряки, которые были привлечены для проведения прощальных мероприятий. У многих из них наблюдались ступорозные реакции: замедленная речь, замедленные движения, плохое понимание всего происходящего, окаменение мышц лица и др. Подобные реакции с их стороны были вполне естественны-

стр. 12

ми, поскольку они мысленно прощались со своими погибшими друзьями. Многие из них отказывались от фармакологической помощи, приходилось проводить с ними рациональную терапию в виде беседы, поскольку с большинством присутствующих моряков специалисты были уже знакомы и ранее установили доверительные отношения.

Перед началом проведения траурных мероприятий вдоль борта были расставлены младшие офицеры из числа военных моряков, находящихся на борту. А за наиболее суицидоопасными родственниками (таких было пятеро человек) установили персональный контроль сотрудники ВМедА и МЧС. Все родственники погибших моряков собрались на открытых участках палуб теплохода (в основном на корме), однако предварительно проведенная профилактическая работа позволила избежать обострения социально- психологической обстановки и негативных поведенческих реакций. Вся траурная церемония прошла относительно спокойно, без каких-либо серьезных происшествий.

После ее завершения родственники погибших были приглашены в столовую. Именно с этого времени отмечается резкое снижение остроты социально-психологической обстановки. Видимо, для большинства родственников траурная церемония в море на месте гибели подводной лодки на тот момент оценивалась как равнозначная похоронам. Большинство из них, как следует из проводимых позднее бесед, стали чувствовать, что выполнили свой долг. Теплоход "Клавдия Еланская" благополучно вернулся на базу в Видяево.

ВЫВОДЫ

Опыт оказания медико-психологической помощи родственникам экипажа АПЛ "Курск" позволяет сделать ряд выводов.

1. В сложных современных условиях вероятность ситуации, при которой возникает необходимость оказания массовой медико-психологической помощи, очень высока, - профессиональный психолог-практик должен иметь соответствующую подготовку для работы в подобных условиях. Для этого представляется целесообразным ввести в систему подготовки психологов курс "Психологическое обеспечение деятельности в экстремальных условиях", предусмотрев в рамках этого курса раздел "Оказание первой доврачебной помощи в чрезвычайных ситуациях".

2. В случае возникновения подобной чрезвычайной ситуации (стихийного бедствия, технологической катастрофы и т.п.) профессиональный психолог должен входить в состав комиссии по ликвидации ее последствий. Поскольку, как показывает опыт работы в подобных ситуациях, в структуре и характере проводимых мероприятий подчас не учитываются социально-психологические аспекты, возникает предпосылка к возрастанию психологической напряженности среди участников этой ситуации.

3. Нецелесообразно концентрировать на сравнительно малой территории значительное количество людей, по воле случая оказавшихся в чрезвычайной ситуации. Наиболее оптимальной является объединение пострадавших (или их родственников) в группы до 50-60 человек. При этом с каждой группой должны работать не менее двух специалистов (психолог, врач-психофизиолог или психиатр).

4. Опыт, полученный при оказании медико-психологической помощи родственникам членов экипажа АПЛ "Курск", позволяет говорить, что в подобных ситуациях эффективность работы специалиста-психолога или врача-психиатра ограничена временными рамками. В условиях чрезвычайной ситуации работа специалиста наиболее продуктивна в течение 5-7 суток, затем ее эффективность снижается. Поэтому в случае, если возникшая чрезвычайная ситуация будет носить затяжной характер, целесообразно предусматривать смену специалистов-психологов (врачей- психиатров) через 10 суток.

THE PECULIARITIES OF MEDICAL-PSYCHOLOGICAL AID TO RELATIVES OF LOST SAILORS IN ATOMIC SUBMARINE "KURSK"

A. G. Maklakov ^* , S. V. Chermianin ^** , V. K. Shamrey ^*** , A. Yu. Kondratiev ^****

^* Dr . sci. (psychology), sen. res. ass.. The Military-Medical Academy

^** Dr. sci. (medicine), sen. res. ass., the same Academy

^*** Dr. sci. (medicine), vice-chief of the chair of military psychiatry, the same Academy

^**** Cand. sci. (medicine), sen. res. ass., the same Academy

The events of August 12-26, 2000 related to wreck of the atomic submarine "Kursk" are described. The order and peculiarities of medical-psychological aid to relatives of lost submariners during their stay in settlement Vidyaevo and dynamics of their mental state are presented. The factors of psychoemotional dynamics in extreme situation are revealed. Recommendations to carry out such medical-psyshological aid are formulated.

Key words: medical-psychological aid, psychoemotional state, extreme situation.

стр. 13

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРОСТРАНСТВА ПСИХИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ

Автор: А. О. Прохоров, Д. А. Прохорова

(c) 2001 г.

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРОСТРАНСТВА ПСИХИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ¹

А. О. Прохоров- доктор психол. наук, профессор, зав. кафедрой психологии Казанского государственного педагогического университета

Д. А. Прохорова- ассистент кафедры медицинской и общей психологии Казанского государственного медицинского университета

Представлены результаты исследования осознаваемого базиса психических состояний через субъективную систему значений, образующих семантическое пространство. Рассматриваются общие характеристики семантических пространств состояний, показано их своеобразие в зависимости от уровня психической активности, времени- длительности, уровня сложности и др. Выявлены особенности категориальных структур сознания, обеспечивающие осознание переживаемых состояний, возрастные закономерности становления процесса осознания состояний в онтогенезе, специфика изменений семантических пространств состояний.

Ключевые слова:семантическое пространство состояния, значение, категориальные структуры сознания, возраст, динамика.

Изучение психических состояний (ПС) с позиций психосемантического подхода открывает возможности для исследования их осознаваемого базиса, позволяя установить определенные отношения между ними и сознанием субъекта. Основание этих отношений формируется по принципу операциональной аналогии [10], в соответствии с которым субъективные семантические пространства состояний субъекта могут быть рассмотрены как модельная форма репрезентации содержания индивидуального сознания.

В существующих представлениях о психических состояниях и концептуальных схемах практически отсутствует осознаваемое звено, тогда как психологическая практика в различных сферах деятельности (диагностика, консультирование, коррекция, психотерапия и др.) преимущественно ориентирована именно на этот фундамент психического состояния (разумеется, в психотерапевтических методах и приемах такое обращение к осознаваемой части состояния различно). Отсутствие знаний о роли осознаваемой составляющей в психическом состоянии создает значительные трудности и в теоретическом представлении о состоянии как психическом явлении (детерминации, особенностях актуализации, структуре, функциях, динамике и др.), и в практике психологических консультаций и помощи: наблюдается масса фактов, которые не подчиняются регулярным закономерностям. Такое положение дезориентирует исследователей, так как порождает и провоцирует случайные результаты и выводы об отсутствии каких-либо закономерностей в стохастическом поведении психологических параметров.

В общей концепции психических состояний, разрабатываемой в работах [13, 15, 16], они рассматриваются как основной механизм в преобразовании психологических свойств и изменении психических процессов, а также в организации качественно новой психологической структуры личности ("психологического строя"), необходимой для эффективного функционирования субъекта. Эти изменения в структуре личности становятся возможными благодаря интегрирующей функции психических состояний, которая в пространственно- временной и информационно-энергетической координатах связывает, с одной стороны, особенности внешней среды (ситуации, предметная деятельность, социальная функция и др.), а с другой - психические процессы и психологические свойства, образуя соответствующие функциональные структуры [12, 13].

Ядром функциональных структур (пентабазиса - по В.А. Ганзену) в пространственно-временной и информационно- энергетической координатах являются состояния [1]. В настоящее время в состоянии как психическом явлении практически полностью неизученной остается его составляющая - сознание, т.е. именно те психологические особенности, посредством которых осуществляются его функции, а также образуется функциональная структура. Такое опосредствование связано с семантическим пространством состояния и категориальными структурами сознания, стоящими за теми семантическими пространствами,

¹ Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект 98-06-08039а).

стр. 14

которые отображают и опосредуют различные влияния внешней, предметной, социальной и внутренней среды, центрируют эти влияния относительно субъекта и связывают пространственные, временные, информационные и энергетические характеристики в единый узел - функциональную структуру [15], раскрывающуюся, как считал С.Л. Рубинштейн, в знании и переживании [18], а по мнению А.Н. Леонтьева - в значении, личностном смысле и чувственной ткани [7].

Предложенное Леонтьевым понимание сознания выделяет единый способ описания его содержания и механизмов изменения с помощью семантического анализа значений.

Понятие "значение" является одним из основных в теоретической системе психологии и экспериментальной психосемантике. Проблема значения широко представлена в работах Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, А.А. Леонтьева, А.Р. Лурия, Д. Брунера, Ч. Осгуда и др. Значение понимается как "обобщенная идеальная модель объекта в сознании субъекта, в которой фиксированы существенные свойства объекта, выделенные в совокупной общественной деятельности" [10, с. 14]. В той степени, в какой восприятие, память, мышление или иной психический процесс опосредованы значением (в форме слова, визуального символа, чертежа, ритуального действия и т.д.), они являются потенциально осознаваемыми. При этом в значении кристаллизуются взаимосвязи двух процессов - общения и обобщения, ориентирующих личность в социальной и предметной действительности. Высшие психические функции человека, согласно [2], осуществляются как интериоризированная и свернутая форма социального взаимодействия (или как "внутренний диалог", по М.М. Бахтину) и используют в качестве единиц языковые значения.

В этом контексте правомерно выделение семантических компонентов значения, понимание их как подвижных функциональных образований, возникающих и существующих внутри целостной системы - значений, перцептивного или мыслительного ее образа [7]. При таком понимании индивидуальное сознание, индивидуальная система значений не есть единичная неизменная самотождественная сущность, - она представляет собой подвижную пластичную функциональную систему, включающую вербальные и образные компоненты, воспроизводимую "заново" в зависимости от задач и целей, стоящих перед субъектом.

Для осознания значения необходимо его выражение в системе других значений. Это нужно субъекту для разделения картины мира и конкретной действительности. Реконструкция "видения мира" глазами другого реализуется в экспериментальной психосемантике с помощью построения субъективных семантических пространств значений, что позволяет разложить их на составляющие единицы индивидуального сознания. Вот почему размерность семантического пространства и его содержание соответствует когнитивной сложности сознания субъекта в некоторой содержательной области. Семантическое пространство рассматривается в качестве языка описания значений, "операциональной метафоры" [19] и определяется как соответствующим образом структурированная система признаков, описаний объектной и социальной действительности [10].

Семантические пространства психических состояний практически не изучены. Исключение составляют отдельные работы В.Ф. Петренко и его сотрудников [5, 8, 9], связанные с исследованием влияния эмоций на эти пространства. Авторы установили, что эмоции способны влиять на характер категоризации, изменяя ее формы [8]; введение аффективной окраски исследуемых объектов приводит к уплощению семантического пространства (уменьшению его размерности). В этом случае аффект как механизм влияния на семантическую организацию значения является своеобразным оператором перехода от предметно-категориальных форм категоризации к аффективно-ситуативным (конотативным) формам. При этом аффект не следует рассматривать как простой "переключатель" категоризации, он непосредственно вплетен в ее процесс и вызванное им увеличение веса аффективных компонентов значения приводит к образованию новых семантических структур. В другом исследовании [5] анализируются состояния сознания, рассматриваются их особенности и изменения.

Исходя из сказанного выше, мы предположили, что изучение сознания как составляющей психического состояния, представленной в лексических пластах, в субъективной системе значений, образующих семантическое пространство, позволит раскрыть специфику и закономерности проявлений сознания в состояниях, выделить основные его структуры, обеспечивающие категоризацию качественных характеристик (осознание) состояния как психического явления и их дифференциацию внутри собственного тезауруса и по отношению к другим категориям психических явлений (процессам и свойствам), а также позволит выявить закономерности становления процесса осознания состояний в онтогенезе.

МЕТОДИКА

Исследования основывались на использовании метода реконструкции субъективных семантических пространств. В качестве основных экспериментальных приемов были использованы ассоциативный эксперимент и методы - субъективное шкалирование и семантический дифференциал [10].

Статистическая обработка результатов включала в себя частотный, корреляционный и факторный анализы.

стр. 15

Испытуемыми были дошкольники, школьники, студенты разных вузов, лица со средним и высшим образованием.

1. Ассоциативный прием был основным экспериментальным приемом при исследовании феноменологических характеристиксемантических пространств ПС. В экспериментах в качестве слов-стимулов (значений) были использованы следующие слова, обозначающие состояния:радость,восторг, влюбленность, счастье, вдохновение, удивление, злость / злоба, гнев, возмущение, страх, отчаяние, ужас, ярость, горе, спокойствие, замешательство (смущение), жалость, беспомощность, тоска, лень, униженность, безысходность, одиночество, депрессия, печаль, бессилие, оскорбленность.На основе ассоциаций строились семантические поля ПС, содержащие в качестве полюсов положительные и отрицательные значения. Мерой семантической близости (расстояния) являлось число одинаковых ассоциаций. Наиболее часто встречающиеся признаки были отнесены к ядру, а единичные (уникальные) высказывания - к периферии семантического пространства. Таким образом, семантическое поле каждого состояния делилось на несколько поясов (слоев), уровень плотности значений которых постепенно снижался от центра к периферии. В исследованиях приняли участие 938 человек.

2. При исследовании категориальных структур сознаниясемантическими пространствами применялся метод субъективного шкалирования. Испытуемые (50 чел., возраст от 23 до 46 лет) оценивали степень сходства девятнадцати психических состояний(апатия, вдохновение, веселость, восторг, гнев, жалость, злость, леность, обида, одиночество, печаль, радость, спокойствие, страх, счастье, тоска, удовольствие, ужас, ярость)по десятибалльной шкале от 0 до 9, где "0" обозначал отсутствие, сходства, а "9", соответственно, - высшую его степень. На основании оценок строились групповые матрицы расстояний (сходства) психических состояний.

Следующий этап включал выделение категориальных структур, лежащих в основе матриц состояний. Это достигалось факторным анализом (программа центроидного метода, включающая поворот факторных структур Varimax [4]). При интерпретации выделенных факторов рассматривались обобщенное содержание шкал-дескрипторов и характер размещения в семантическом пространстве объекта шкалирования. Интерпретация выделенных факторных структур (в экспертизе принимали участие несколько опытных психологов) осуществлялась на основе поиска смысловых инвариантов, объединяющих объекты, сгруппированных в данный фактор.

В другом эксперименте испытуемым предлагалось по 11- балльной шкале (шкала сходства) оценить, как отражаются в выделенных ранее факторах-категориях 108 состояний. Оценка от - 5 до 5 (11-балльная шкала). В эксперименте приняли участие 50 человек. Все оценки испытуемых в дальнейшем были подвергнуты корреляционному анализу. Получено 9 корреляционных матриц 108 х 108.

3. Изучение особенностей изменения семантических пространств ПСимело следующую специфику. Напервом этапеисследовались особенности изменения семантических пространств при переходе от базовых (атомарных) к генеративным значениям, понимаемым как "порождающие новые значения". Данный эксперимент состоял из двух частей. Вначале задачей испытуемых являлось дополнение эпитетами ПС. По частоте встречаемости были выбраны те, которые набрали наибольшее количество одинаковых высказываний. Например, у базового состояния "утомление" генеративными являлись состояния "глубокое" и "приятное", а у состояния "ярость" - "звериная", "бесконтрольная", "вынужденная" и т.д.

В следующей части исследования испытуемые на основе ассоциативного эксперимента описывали как базовые, так и генеративные значения ПС. Число испытуемых на каждом этапе составляло 50 человек разного возраста, пола, образования, профессии.

На втором этапеисследовались особенности изменения семантических пространств при переходе от процесса к психическому состоянию и психологическому свойству. В эксперименте на основе ассоциаций строились семантические пространства психических процессов, состояний и свойств с последующим выявлением их изменений при переходе от процесса к свойству. В качестве экспериментального материала были взяты следующие психические процессы, состояния и свойства:страх (процесс) - страх, тревога, беспокойство, испуг, паника, ужас(состояния) -тревожный, беспокойный, трусливый(свойства); злость - озлобленность, злоба - злой, злобный; печаль - опечаленность - грустный; внимание - сосредоточенность, рассеянность - невнимательность, внимательныйи др. Анализировались "цепочки" семантических пространств: процесс - состояние - свойство. Например,страхкак процесс,страхкак состояние итревожность, беспокойство, трусливостькак свойства, далеестрахкак процесс,тревогакак состояние итревожность, беспокойство, трусливостькак свойства и т.д.

4. Возрастные особенности семантических пространств изучались следующим образом. В группе дошкольников(от 3 до 7 лет - 93 чел.) с каждым ребенком обследование проводилось индивидуально. Ребенку предъявляли слово, обозначающее состояние, затем просили описать словами:что это значит?иличто это такое?для него. Предъявляемых состояний было девять:страх, злость, радость, спокойствие, стыд, обида, усталость, печаль, огорчение.Изучение семантических пространств состояниймладших школьниковпроходило в двух формах: вербальной (ассоциации на словесный стимул) и невербальной (в качестве стимула использовалась стилизованная картинка с изображением лица человека в определенном состоянии). Испытуемым-учащимся 3 класса, возраст 9-10 лет (45 чел.), предлагалось описать шесть состояний:радость, страх, тревогу, спокойствие, обидуипечаль.Подросткам и старшеклассникам(7 кл. -89 чел. и 10-11 кл. - 100 чел.) предлагался тот же набор состояний. При "сквозном" исследовании семантических пространств психических состояний - с 1 по 11 кл. (возраст от 7-8 до 16-17 лет) в экспериментах участвовало 390 человек.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

1. Феноменологические особенности психосемантики состояний.При изучении семантических пространств состояний было установлено, что строение семантического пространства отдельного психического состояния характеризуется ядерным образованием, слоями разной степени лексической насыщенности, составом с различной выраженностью психологических составляющих и периферией, представленной единичными значениями. В то же время семантические пространства имеют определенную специфику в зависимости от классифицирующих их оснований: времени-длительности, сложности, уровня энергетической составляющей и др.

Так, изучение семантических пространств состояний разного уровня психической активности [16] показало, что они отражают уровневые характеристики энергетической составляющей: в величине, составе, насыщенности слоев, выраженности психологических составляющих, знаке и др. Выявлены различия между семантическими слоями состояний высокого (радость, восторг, гнев, возмущение, ужас и др.), среднего (спокойствие, замешательство, жалость и пр.) и низкого

стр. 16

(безысходность, одиночество, депрессия и др.) уровней психической активности, и для состояний каждого уровня характерны собственные специфические семантические картины. В частности, для семантических пространств состояний высокого уровня (высокий энергетический уровень), независимо от их модальности, типична значительная насыщенность семантических ядер, а также большая плотность околоядерных слоев. Плотность ядер состояний низкого уровня (низкий энергетический уровень) несколько ниже. Семантические поля состояний высокого уровня психической активности отличаются наличием большего количества семантических слоев, чем поля состояний низкого энергетического уровня.

Установлено, что посредством синонимов и антонимов как противоположных полюсов значения (состояния) осуществляется взаимодействие между состояниями. Они являются как бы "переходными звеньями" между семантическими полями разных состояний одного и того же уровня психической активности, включая их друг в друга и создавая семантическую цепь. Например, радость является промежуточным синонимом между состояниями счастья и восторга, а состояние страха связано в семантическом пространстве с состояниями гнева и отчаяния через бессилие. Ряд синонимов обеспечивает связь только между двумя-тремя состояниями, другие же входят в семантические пространства практически всех состояний одного энергетического уровня. Например, тоска входит в семантические пространства состояний низкого энергетического уровня: горя, униженности, безысходности, одиночества, депрессии, печали, бессилия (рис. 1, а).

Интересные зависимости обнаружены в случае анализа антонимов значений. Как правило, антонимы состояний высокого уровня психической активности характеризуются значениями, присущими состояниям низкого энергетического уровня, а антонимы состояния низкого энергетического уровня - для более высокого. Антонимы связывают состояния на противоположных уровнях: высокого уровня - на низком, низкого - на высоком. Например, антоним страха (состояние высокого энергетического уровня) через спокойствие (средний уровень психической активности) связывает страх с гневом, отчаянием, ужасом, яростью, а радость (высокий уровень психической активности) - антоним горе (состояния низкого энергетического уровня) связывает его с униженностью, одиночеством, тоской, депрессией, печалью. То есть синонимы соединяют состояния одного уровня психической активности, а антонимы связывают одноуровневые состояния на другом энергетическом уровне, более высоком или низком. По-видимому, в первом случае обеспечивается динамика перехода от состояния к состоянию в рамках одного уровня психической активности,

Рис. 1.Синонимы и антонимы в семантических пространствах психических состояний. СП - семантическое пространство.

во втором - переход к состояниям иного энергетического уровня, например, в ходе саморегуляции (рис. 1,6).

По мере усложнения психических состояний (критериями сложности являлся состав состояний: простые состояния характеризуются моносоставом, 1-2 ведущими психологическими составляющими, сложные - полисостояния) происходят количественные и качественные изменения составляющих и их соотношений в семантических пространствах (табл. 1). Общая тенденция изменений семантических пространств от простых состояний (страх, гнев, испуг, ужас, радость и др.) к сложным (одиночество, оскорбленность, безысходность и др.) - увеличение числа поведенческих, интеллектуальных и эмоциональных составляющих и повышение сложности лексических элементов от простых к генеративным, снижение интенсивности и количества определений физиологических и волевых характеристик.

Семантические пространства психических состояний отражают временные характеристики состояний (время- длительность), что выражается различиями в плотности, пространственной организации, количестве признаков и структуре семантических пространств психических состояний: с увеличением длительности увеличивается плотность и объем семантического пространства. Длительные психические состояния отличаются большим количеством значений, входящих в семантическое пространство по сравнению с оперативными состояниями. Значения семантических пространств кратковременных состояний (гнев, ярость, злость и др.) отражают 2-3 составляющие, тогда как для длительных состояний (депрессия, опустошенность, одиночество и др.) характерно большее число психологических оснований. Существуют и качественные различия: дистрибуция основных значений длительных со-

стр. 17

Таблица 1.Особенности семантических пространств отдельных состояний разного уровня сложности

Состояния разной сложности	Психологические категории
	Мотивационные	Волевые	Поведенческие	Эмоциональные	Физиологические	Интеллектуальные	Сумма
Испуг	2	1	4	2	11	-	20
Восторг	4	-	5	8	4	-	21
Удовлетворенность	4	-	3	6	3	-	20
Разочарованность	6	-	2	6	1	4	19
Одиночество	6	-	16	8	2	9	41
Безысходность	4	-	5	11	4	10	34

По горизонтали: психологические категории: мотивационные, волевые, поведенческие, эмоциональные, физиологические и интеллектуальные составляющие семантических пространств. По вертикали: состояния простые - испуг, восторг;среднего уровня сложности- удовлетворенность, разочарованность;сложные -одиночество, безысходность.

Таблица2.Факторные характеристики психических состояний

Психические состояния	I фактор	II фактор	III фактор	IV фактор
Вдохновение	Сила	Динамичность	Оценка
Веселость	Сила	Оценка	Комфортность
Гнев	Сила	Отношение	Длительность
Жалость	Комфортность	Активность	Динамичность
Злость	Динамичность	Оценка	Комфортность	Сила
Леность	Оценка	Комфортность	Сила	Длительность
Обида	Комфортность	Сила	Отношение
Одиночество	Комфортность	Сила	Оценка
Печаль	Оценка	Комфортность	Сила	Длительность
Радость	Активность	Сила	Комфортность	Равновесие
Страх	Динамичность	Сила	Комфортность	Оценка
Счастье	Сила	Оценка	Сложность	Комфортность
Тоска	Активность	Оценка	Длительность
Удовольствие	Оценка	Комфортность	Сила
Ужас	Оценка	Комфортность	Активность
Восторг	Сила	Оценка	Длительность
Ярость	Длительность	Комфортность	Активность
Спокойствие	Активность	Оценка	Пассивность
Апатия	Комфортность	Пассивность	Оценка

стояний представлена признаками, связанными с большей глубиной переживаемых состояний.

В исследованиях установлено, что ядерные образования семантических пространств состояний, дифференцированные по ведущей психологической составляющей, отражают основное качество состояния - эмоциональное, волевое или интеллектуальное. В то же время в ядерные образования включены и другие составляющие, в них представлены также поведенческие, эмоциональные, мотивационные и другие характеристики. В отдельных случаях семантические пространства состояний могут характеризоваться таким составом значений, который не совпадает с доминированием тех или иных составляющих ядра.

Сравнительный анализ вербальных, графических и фонематических ассоциаций состояний показывает, что положительные состояния характеризуются большим количеством ассоциаций, чем отрицательные. Эта зависимость наиболее выражена для вербальных ассоциаций, в них же проявляется знак и уровень психической активности: чем выше уровень психической активности при положительном знаке состояния, тем выше частота словесных ассоциаций состояний, т.е. состояния лучше осознаются, вербализуются, дифференцируются, а семантическое пространство их более наполнено.

Как показывает анализ полученных данных, психические состояния, имеющие в своем основании "общие корни" в виде ведущей модальности знака, энергетического уровня, длительности и пр., в ассоциативных полях, находящихся на периферии, близки или одинаковы. Такая представленность одинаковых (общих) ассоциаций разных состояний, "пересекающихся" на периферии семантического поля, позволяет субъекту "перете-

стр. 18

кать" из одного состояния в другое при изменении ситуаций его жизнедеятельности.

2. В ходе реконструкции субъективных семантических пространств и анализа обобщенной семантической структуры связейс помощью факторного анализа были получены результаты, отражающие наиболее общие категориальные структуры семантических пространств ПС. Они могут быть интерпретированы как универсальные факторы классификации (по Ч. Осгуду и В.Ф. Петренко). К ним относятся сила, активность, оценка, комфортность, динамичность и др. (табл. 2).

Как отмечает Петренко, категориальной структурой индивидуального сознания является иерархизированный набор наиболее глобальных универсальных категорий, определяющих построение и содержание значений [8]. Поскольку в рамках построения семантических пространств значения задаются как пересечения категорий - координат семантического пространства, последние рассматриваются как операциональный аналог категориальной структуры индивидуального сознания. Например, категориальными структурами сознания, обусловливающими осознание состояния гнева(табл. 2) являются факторы силы, оценки, длительности, а состоянияудовольствия -факторы оценки, комфортности, силы (рис. 2).

Пересечение факторов обусловливает осознание данных состояний и их дифференцирование от других. Наиболее сильными факторами являются первые (рис. 2), они имеют наибольший вес, поляризуя семантическое пространство. Влияние категориальных факторов сознания (содержательных инвариантов) на психические состояния различно: одни в большей степени обусловливают состояния, другие - в меньшей. Каждому фактору присуща определенная специфика связанных с ним состояний и их качество. Все состояния характеризуются многофакторной детерминацией со стороны разных категориальных структур, но в большей степени это распространяется на семантические пространства злости, лености, печали, радости, страха, счастья, что соответствует когнитивной сложности сознания субъекта и проявляется в размерности пространства (число независимых факторов-категорий). Близкие результаты были получены в исследовании [3]. В нем были выделены как универсальные факторы (сила, активность, оценка), так и специфические, оказывающие влияние на функциональные состояния человека-оператора в ходе непрерывной 72-часовой деятельности. Данные исследования подчеркивают также сложность детерминации состояний и особенности их изменений в динамике непрерывной деятельности.

При оценке в 108 состояниях (по шкале сходства) того, как они отражаются в выделенных ранее категориях (комфортность, активность, сила,

Рис.2. Размещение психических состояний в семантическом пространстве факторов "Оценка" и "Сила" (Fl, F3) состояния удовольствия. Психические состояния: 1 - апатия; 2 - вдохновение; 3 - веселость; 4 -восторг; 5 - гнев; 6 - жалость; 7 - злость; 8 - леность; 9 - обида; 10 - одиночество; 11 -печаль; 12-радость; 13 - спокойствие; 14 - страх; 15 - счастье; 16 - тоска; 17 - ужас; 18 - ярость.

оценка, динамичность, сложность, длительность, содержание и обычность), была обнаружена следующая специфическая картина взаимоотношений.

Не анализируя все данные, обратимся к отдельным результатам. Рассмотрим матрицы, связанные с факторами комфортностьиобычность.Ниже представлены состояния, имеющие максимальное число корреляций с факторомкомфортность(рис. 3).

Как следует из рис. 3, наиболее тесные связи (на уровне р< .001) факторкомфортностиимеет с состояниями: отупение, испуг, гнев, отчаяние, стыд, подавленность, изнеможение, оскорбленность, депрессия, переутомление. На уровне значимостир< .01 комфортность определяет состояния облегчения, тоски, растерянности, ненависти, ожесточения, сомнения, напряженности, хандры, паники и лихорадки. Наконец, на уровне значимости связейр < .05 от этого фактора зависят состояния меланхолии, охлаждения, раздражения, досады, собранности, нервозности, паники, раскаяния, юмора, лености и озабоченности. То есть фактор комфортности лежит в основе как позитивных, так и негативных состояний и их осознания. Видно, что на высоком уровне значимости связей этот фактор в большей степени определяет состояния высокого уровня психической активности. Анализ частоты коррелирования (состояния и количество связей, опосредованных фактором комфортность, представлены справа и слева) показывает, чтокомфортность влияет преимущественно на отрицательно окрашенные психофизиологические и эмоциональные состояния.

Иная картина характерна для корреляций, обусловленных фактором обычность.Как следует из результатов обработки данных на уровне значимостир< .001, фактор обычности определяет

стр. 19

Рис. 3.Количество значимых корреляций состояний, обусловленных факторомкомфортность.Ближайший к фактору комфортности эллипс представляет собой состояния, характеризующиеся высоким уровнем значимых связей(р < 0.001). В скобках здесь и далее представлены общее число таких связей. Средний эллипс - связи на уровнер < 0.01. Дальний эллипс - значимость связей на уровнер < 0.05. Слева и справа представлены состояния, имеющие наибольшее число корреляций (их число - в скобках) независимо от уровней значимости.

связи состояний изнеможения и ожесточения. На уровне? < 0.01 от этого фактора зависят связи состояний униженности, опустошенности, ярости, презрения и др. На уровне р < .05 данный фактор определяет связи состояний озарения, отупения, ошеломленности, раскаяния и др. Наконец, наибольшее число значимых связей, опосредуемых обычностью,характерно для состояний опустошенности, ожесточения, меланхолии, ярости и др. В целом можно отметить, что число значимых корреляций, обусловленных данным фактором, значительно меньше, чем в предыдущих случаях, а сами корреляции преимущественно связаны с эмоциональными состояниями.

3. При изменении семантических пространств

ПСбыл выявлен ряд закономерностей. Создание связки из двух значений (в нашем исследовании рассматриваются связки из двух слов), что достаточно типично для живой речи, т.е. образование генеративных значений (в живой речи возможны связки и из трех слов) изменяет семантическое пространство. Было установлено, что операнты базового значения представлены в генеративных пространствах, причем эта представленность достигает 60 %. По сравнению с относительно равномерной распределенностью компонентного состава семантического пространства базового состояния в генеративных значениях проявляется доминирование одной или двух составляющих. Качественные характеристики дополнительного значения в общей ассоциации с базовым изменяют дистрибуцию оперантов семантического пространства состояния в сторону одной или другой составляющих (создают "кривизну"), от их качества зависит специфика переживания и актуализация более сложного (по сравнению с базовым) состояния.

В качестве иллюстрации рассмотрим изменения семантических пространств от базового состояния "утомление" к генеративным состояниям "глубокое утомление" и "приятное утомление". В семантическое пространство базового состояния "утомление"входит 14 элементов. Это значительно ниже по сравнению с пространствами генеративных значений "глубокое утомление" (22 элемента) и "приятное утомление" (19). Ядром пространства базового значения "утомление" является"усталость"(40 повторений). Усталость также входит в ядерные уровни "глубокого утомления" и "приятного утомления". Отметим высокий уровень схожести базового "утомления" с генеративным "глубоким утомлением" (7 одинаковых ассоциаций); в семантических пространствах "приятного" утомления и базового значения встречается по 4 одинаковых ассоциаций соответственно. Если сравнить компонентный состав пространств, то в базовом состоянии отмечается сглаженность составляющих; в "глубоком утомлении" преобладает физиологический компонент("упадок сил", "клонит ко сну", "слабость", "головная боль", "вялость").Таким образом, утомление как бы усиливается за счет физиологических

стр. 20

проявлений. В "приятном утомлении" доминируют положительно окрашенная эмоциональная {"легкая радость", "спокойствие", "умиротворение'')и мотивационная^желание уснуть", "желание расслабиться", "стремление что-то сделать, пока не покинула работоспособность")составляющие. Семантические пространства характеризуются "кривизной" физиологических изменений в "глубоком утомлении", эмоций и мотивации - в "приятном утомлении".

При анализе особенностей изменения семантических пространств от процесса к состоянию и свойству было обнаружено наличие сквозных высказываний (общих семантических оперантов). Они, по-видимому, позволяют сохранять как качественное, так и функциональное своеобразие, общее для определенной группы психологических признаков. Таких сквозных высказываний, как следует из наших данных, около 30 %. В то же время выявлены особенности выраженности сквозных признаков в зависимости от группы психологических показателей. Обнаружено, что у психических состояний и психологических свойств больше общих семантических признаков, чем между психическими процессами, с одной стороны, и состояниями и свойствами, - с другой.

4. Рассмотрим результаты исследования возрастных особенностейсемантических пространств состояний. Обратимся к состояниям, разделенным на группы с позиций равновесности - неравновесности [13, 16, 17].Дошкольный возраст.В диапазоне от 3 до 7 лет семантические пространства состояний высокого уровня психической активности(страх, злость, радость)изменяются следующим образом: в раннем детстве они состоят из значений, в которых называются конкретные предметы, явления. Ответы односложны, используются в основном существительные и наречия. К школьному возрасту семантические пространства расширяются за счет появления и описания действий (глаголов), физиологических реакций, а также образных описаний с использованием оборотов речи, сравнений и др. У младших дошкольников (3-4 года) в описаниях чаще встречаются взрослые, тогда как шестилетние чаще описывают собственные действия. Для ядерных образований состояний характерно незначительное число сквозных (для всех возрастных групп) оперантов; размер ядер небольшой, много единичных, индивидуальных значений.

В семантических пространствах состояний среднего уровня психической активности (спокойствие, стыд, обида)выявлено много сквозных значений. Характерной особенностью являются более плотные ядерные образования по сравнению с состояниями высокого энергетического уровня и малое число значений на границах семантических пространств. Состояния этого уровня детям менее понятны. Значения этих слов знают не все. В раннем детстве у детей мало определений, часты ответы"не знаю".К старшему дошкольному возрасту в семантических пространствах появляются физиологические процессы, образные характеристики с использованием всех частей речи. Семантические пространства увеличиваются за счет описаний, касающихся взаимоотношений со взрослыми, а также за счет усвоенных моральных и нравственных норм поведения. В 6-7 лет дети добавляют описания, связанные со своими агрессивными действиями.

В раннем детстве при описании состояний низкого уровня психической активности (усталость, печаль, огорчение)часты ответы"не знаю",в более старшем возрасте семантические пространства расширяются за счет включения в них конкретных ситуаций и собственных действий. Появляются определения, касающиеся взаимоотношений с другими людьми, описания физиологических реакций и др. Состояние, которое дети хорошо описывают, - этоусталость.

В табл. 3 представлены количественные характеристики семантических пространств состояний разного уровня психической активности.

Результаты, представленные в табл. 3, показывают, что от года к году происходит увеличение числа элементов в семантическом пространстве ребенка. В 3 года дети наиболее полно описывают состояния страха, радости, злостииусталости,т.е. преимущественно состояния высокого энергетического уровня (высокий уровень психической активности): в 4 года - состояниестраха,в 5 лет -страха,в 6 лет -страхаизлости.Практически везде наиболее широкие семантические пространства характерны для состояний высокого энергетического уровня. Можно полагать, что большая актуализация этих состояний в ходе индивидуального развития обусловливает большую полноту их семантических пространств.

В 3-4 года ряд состояний и, прежде всего, радостьистрахассоциируются у детей со взрослыми, с какими- то предметами, персонажами сказок, животными. Эти объекты входят в ядро семантических пространств, т.е. являются носителями основных качественных признаков данных состояний. Ребенок как бы научается состоянию, идентифицируя, соотнося себя с каким-либо внешним носителем (образом) этого состояния и соответственным образом переживая его. В этом внешнем носителе состояния в нерасчлененном, сконцентрированном виде собраны основные качественные его признаки. Принимая и усваивая (интериоризируя) внешний носитель по поведенческим действиям, проявлениям в процессе идентификации и сопереживания, ребенок научается распознавать собственные состояния, основное

стр. 21

Таблица 3.Семантические пространства психических состояний разного уровня психической активности у дошкольников

Возраст	Состояния высокого уровня психической активности			Состояния среднего уровня психической активности			Состояния низкого уровня психической активности
	страх	радость	злость	спокойст.	стыд	обида	устал.	огорчен.	печаль	средн.
3-4 года	17	14	12	8	7	5	13	4	3	9
4-5 лет	19	14	12	13	6	9	12	7	9	11
5-6 лет	19	14	12	12	15	13	11	11	6	13
6-7 лет	29	25	28	19	21	24	24	25	24	24
Сумма	84	67	64	52	49	51	60	47	42

их содержание. Такая тенденция сохраняется и в возрасте 4-5 лет, но уже с 5-6 и 6-7 лет она исчезает, опосредованность сменяется описанием собственных действий и эмоциональных переживаний. Эта закономерность характерна только для состояний высокого энергетического уровня.

Все другие состояния (среднего или низкого уровня психической активности) в 3-4 года описываются как "не знаю"или как поведенческие действия, характерные, по мнению ребенка, для данного состояния. В 4-5 лет количество "незнаю"уменьшается, заменяясь описанием поведенческих действий. В 5-6 лет "незнаю"в семантических ядрах практически не остается; они "насыщаются" поведенческими действиями, описаниями эмоциональных реакций, начинают встречаться описания физиологических реакций. В 6-7 лет практически все семантические пространства содержат в своих "поясах" поведенческие действия, мотивационные характеристики, физиологические и эмоциональные проявления. Увеличивается число оперантов, входящих в семантические пространства.

Особенности отдельных возрастных периодов(3-4 года). Часто ответы ребенка на вопросчто такое?начинались со слова "когда". Например:"страх" -"когда темно", "когда нет мамы", "когда волк" и т.д. В описании состояний детей этой возрастной группы преобладают две составляющие - поведение и переживания: "когда весело", "...когда грустно", "...когда ругаются, кричат", "...когда балуешься" и др. Из психических процессов - эмоциональные: "...когда все радуются" и др. В описаниях трехлетних не встречаются физиологические процессы. Дети этого возраста отвечают чаще односложно. При описании психического состояния они в основном используют конкретные предметы (волк), явления (молния), или конкретную ситуацию(страх -когда шкаф падает, когда свет перегорит). Иными словами, описание состояний детей этого возраста опосредовано предметными действиями и самими предметами.

Дети от 4 до 5 лет.Семантические пространства четырехлетних отличаются от пространств трехлетних. Высказывания четырехлеток более полные, развернутые. В семантических пространствах детей этого возраста (как и у трехлетних) наиболее часто встречаются описания поведения и переживаний, а также эмоций. Отсутствуют описания физиологических реакций. В отличие от младших, у четырехлетних детей в состояниях -стыд, обида, огорчение, печаль - "не знаю"из ядра перемещается к периферии семантического пространства. Много единичных (уникальных) описаний состояний, в них появляются действия (глаголы). Как и у трехлетних, описания начинаются со слова "когда": причем в разных состояниях:радость -"когда играю",спокойствие -"когда играю". Начиная с этого возраста, дети часто упоминают в своих высказываниях слово "смерть" или "умереть", "умрет". Например:"Печаль -это когда собака умрет";"Печаль -когда кто-то умер";"Печаль -это похороны";"Страх -когда всех убивают";"Страх -умереть можно" и др.

5-6 лет.Семантические пространства пятилетних заметно отличаются от пространств детей четырех лет. В то же время у них много общего. Высказывания более полные, богаты образными словами и оборотами речи, в них присутствуют все части речи, хотя по-прежнему большинство высказываний начинается словом "когда". С этого возраста в описаниях состояний появляются высказывания о своих физиологических процессах и реакциях: "сердце громко так стучит", "бежишь и до пяток дрожишь", "...уши краснеют" и др. Другая особенность пятилетних - плотные ядра, единичных высказываний немного. Если в 3-4 года в семантических пространствах в основном были операнты поведения и переживаний, то у пятилетних кроме физиологических процессов появляются описания психических процессов.

Дети от 6 до 7 лет.Семантические пространства состояний детей этого возраста самые объемные. Большое место в описании занимают физиологические реакции: "...сердце выпрыгивает", "...в желудке спокойно", "...нервов не хватает", а также знание признаков некоторых болезней: "...у меня нервный псих от аллергии". Во многих состояниях представлены положительные и отрицательные переживания. Поведенческие характе-

стр. 22

ристики, входящие в семантические пространства, связаны с преобладанием активных действий, которые сопровождают почти все состояния, кроме печалииогорчения.Другая особенность в том, что практически все ядерные образования составляют только одни глаголы (действия).

Таким образом, осознание состояний в дошкольном возрасте опосредуется предметами, сказочными образами, реальными образами взрослых и их поведением. В процессе идентификации и сопереживания осуществляется научение состоянию, которое в дальнейшем, в ходе онтогенеза, проявляется в описании собственных действий, поведения, физиологических реакций и переживаний. Процесс осознания состояний обусловлен их интенсивностью: ранее осознаются состояния высокого энергетического уровня, связанные с высоким уровнем психической активности детей; в силу меньшей интенсивности осознание состояний среднего и низкого энергетического уровня начинается несколько позднее. Общая закономерность - те состояния, которые чаще актуализируются в процессе деятельности ребенка и более интенсивно переживаются, лучше и осознаются. Семантические пространства психических состояний содержат в себе в качестве основного образования поведенческие характеристики, к которым на более поздних этапах присоединяются физиологические, эмоциональные, мотивационные и другие составляющие. Поступательно увеличивается объем семантических пространств от возраста к возрасту.

Семантические пространства психических состояний младших школьников.Состояния высокого уровня психической активности (высокого энергетического уровня).Радость.В ядро состояниярадостьвходят положительные эмоциональные переживания, связанные с событиями, действиями и поведением, их оценкой. Семантическому пространству в целом присуща эмоциональная окраска, проявляющаяся в бурных речевых и поведенческих реакциях на событие. Обнаружена высокая близость вербальных и невербальных ассоциаций.Страх.В его ядерное образование входят события и отрицательно окрашенные эмоциональные переживания. Семантическое пространствострахахарактеризуется большим присутствием эмоциональных компонентов, отраженных в оценке ситуации, речевых проявлениях, поведенческих реакциях. В семантическое пространство также входят интеллектуальные и волевые составляющие, связанные с самоконтролем. Интеллектуальные компоненты состояния отражают настоящее, мысли о преодолениистраха,а также будущее.Тревогавключает в ядерное образование эмоциональные переживания, а также поведенческие, волевые, ситуативные и интеллектуальные составляющие. Последние связаны, в частности, и с контролем будущих действий. Описания поведенческих компонентов семантических пространств включают актуальные действия и способы самоконтроля. Речевые составляющие отражают актуальную ситуацию, эмоциональные реакции и действия, направленные на разрядку напряженности состояния.

Состояния среднего уровня психической активности (среднего энергетического уровня). Спокойствиеимеет позитивную окраску как в ядре, так и в семантических слоях. В ядерное образованиеспокойствиявходят эмоциональные и поведенческие компоненты. Речевой компонент семантического пространства эмоционально окрашен, интеллектуальные составляющие связаны с ситуацией. Интенсивность представленных в семантическом пространстве составляющих невысока в отличие от других состояний.

Состояния низкого уровня психической активности (низкого энергетического уровня). Печаль.В ядерное образованиепечаливходят отрицательные эмоциональные переживания, связанные с отсутствием общения и одиночеством. Ситуация также включена в ядерное образование. Выявлено множество ситуаций, способных вызватьпечаль.Семантическое пространствопечалинаряду с эмоциональными включает в себя и волевые компоненты. Эмоциональные составляющие наиболее ярко отражены в речевой реакции на ситуацию. Волевые составляющие входят в поведенческие проявления, что выражается в сознательном переключении видов деятельности, стремлении изменить ситуацию, создании положительных мыслительных образов. Интеллектуальная составляющая связана с мыслями о переживаемом состоянии, о будущем.

Обобщая полученные результаты, можно сказать, что семантические пространства состояний младших школьников включают образования, отражающие особенности развития этого возраста: произвольность в поведении и учебной деятельности, попытки саморегуляции состояний и осознанного изменения ситуаций, а также управление интеллектуальной и поведенческой сферами. Состояниям младших школьников также свойственна контекстность ситуацией и семантических пространств: включенность ситуации в ядерные их образования, а также в секторы семантических пространств мышления, поведения, речи. Последнее является отражением недостаточной свободы от ситуаций у детей этой возрастной группы. Выявлены различия между состояниями разного уровня энергетики: состояния с относительно низким уровнем имеют несколько более сложное семантическое пространство по сравнению с состояниями высокого энергетического уровня.

Особенности семантических пространств психических состояний подростков и старшеклассников.Результаты исследования показывают, что от подросткового к старшему школьному

стр. 23

Таблица 4.Величины семантических пространств состояний в онтогенезе

Классы	Радость	Грусть	Страх	Злость	Обида	Стыд	Горе	Жалость	Средн.
1- й	11	6	6	7	3	2	8	4	6
2- й	11	13	15	9	10	9	12	8	11
3- й	10	10	16	18	5	14	17	8	12
5- й	8	4	8	5	6	3	7	6	6
6- й	7	6	6	8	9	5	10	8	7
7- й	7	7	8	4	5	8	7	5	6
8- й	8	7	14	9	10	9	8	8	9
9- й	10	12	12	15	20	13	15	9	13
10- й	25	19	29	31	20	18	24	16	23
11- й	16	16	24	25	25	22	17	15	20
Средн.	14	13	17	16	14	13	16	11

возрасту увеличивается количество составляющих в семантическом пространстве состояний, причем эта закономерность характерна как для семантических слоев, так и для индивидуальных значений. Последние являются отражением уникального индивидуального опыта. Обнаружена также следующая тенденция: более высокому энергетическому уровню состояния соответствует большее число значений в семантическом пространстве.

Анализ содержательной стороны семантических пространств состояний позволил выявить ряд закономерностей: установлена тенденция к усложнению и изменению ядер семантических пространств старшеклассников по сравнению с ядрами семантических пространств у подростков, сочетающаяся с включенностью интеллектуальных составляющих в семантические слои; отмечено также появление приемов и способов саморегуляции в семантических пространствах наиболее "трудных" состояний. Для подростков это - страхизлость,для старшеклассников -страхипечаль.

Сквозные изменения семантических пространств психических состояний в школьном периоде(с 1 по 11 кл.) представлены в табл. 4.

Как следует из представленных в табл. 4 данных, в 1-м классе у детей наиболее сформированным является представление о состоянии радости,а наименее - о состояниистыда.Во 2-м классе наиболее полны представления детей острахеигрусти,а наименее - о состояниижалости.Для третьеклассников характерны сформированные семантические пространства состоянийзлости, горя, страха, стыда,в меньшей степени представлено семантическое пространствообиды.В подростковом возрасте обнаружена "семантическая яма" в осознании и рефлексии состояний по сравнению с младшими школьниками и старшеклассниками, подростки демонстрируют меньшие семантические пространства. Исключение - семантическое пространство состояниястрахав 8-м классе. В старшем школьном возрасте семантические пространства снова расширяются. В 9-м классе наибольшее семантическое пространство характерно для состоянияобиды,а наименьшее - дляжалости,в 10-м классе наибольшее - дляобиды, злости, страха,а наименьшее - дляжалости.Подобная картина сохраняется и у одиннадцатиклассников.

Выявлена интересная картина: когда дети приходят в школу, представление о радостиу них превосходит все остальные состояния. Ко второму году обучения интенсивно формируется семантическое пространство состояниястраха(он занимает первое место). На третьем году обучения к страху добавляютсязлостьигоре,а положительно окрашенные состояния смещаются на пятое- шестое места. Такой феномен, по-видимому, связан с тем, что дети все реже испытывают положительно окрашенные состояния, это отражается в полноте семантических пространств. В последующих классах хорошо оформляется комплекс семантических пространств, в который входят состояниястраха, злости, горя,особенно в старшем школьном возрасте. Наименее выражено семантическое пространство состоянияжалости.По-видимому, обнаруженные особенности формирования семантических пространств состояний в школьном детстве зависят от многих факторов: ситуаций учебной деятельности, специфики воспитания детей и др. Можно в целом говорить о негативной тенденции: отрицательный опыт приводит к увеличению семантических пространств отрицательных и уменьшению семантических пространств положительных состояний.

Мы предполагали, что с возрастом поступательно будет улучшаться рефлексия, осознание состояний. Данные исследований показали, что величина семантических пространств младших школьников сходна с их величиной у старшеклассников, она превосходит ее у подростков. Обнаружено уменьшение семантических пространств состояний в подростковом возрасте, выявлен так называемый феномен "ямы" в этом возрасте. Если увеличение семантических пространств в целом у младших школьников может быть объяснено развитием психических процес-

стр. 24

сов, ростом произвольности, а у старшеклассников еще и ростом самосознания, открытием себя, то уменьшение семантических пространств подростков может быть связано со снижением рефлексии и осознания собственных состояний вследствие кризиса этого возраста, а также специфическим развитием интеллектуальных функций при переходе к мышлению в понятиях, когда развитие речи и мышления совершается непараллельно и неравномерно. Последнее сопровождается торможением осознания переживаний собственных психических состояний. Данная неравномерность и гетерохронность развития отражается соответствующим образом в осознании и рефлексии состояний.

Установлено, что между 9 и 11-м классами наблюдается резкий скачок в величинах семантических пространств. По- видимому, эти изменения связаны с проблемой дальнейшего самоопределения и осознания не только собственной будущей жизни, но и самого себя, что невозможно без переживания соответствующих состояний. В целом подростковый и старший школьные возрасты характеризуются как количественными, так и качественными изменениями семантических пространств психических состояний по сравнению с изменениями их у младших школьников. Эти изменения выражаются в увеличении числа элементов, входящих в семантические пространства, а также увеличении интеллектуальной составляющей, устойчивой представленности значений, отражающих саморегуляцию переживаемых состояний. Выявлены зависимости между семантическими пространствами и энергетическими уровнями состояний: большему энергетическому уровню соответствуют большие размеры семантических полей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты исследований показывают, что строение семантического пространства психического состояния характеризуется ядерным образованием, слоями разной степени лексической насыщенности, различной выраженностью психологических составляющих и периферией, представленной единичными значениями. Выявлены различия между семантическими слоями неравновесных состояний высокого, среднего и низкого уровней психической активности. Повышение сложности психических состояний сопровождается увеличением числа поведенческих, интеллектуальных и эмоциональных составляющих, усложнением лексических элементов от простых к генеративным, снижением интенсивности и количества физиологических и волевых характеристик. Установлено, что семантические пространства психических состояний отражают временные характеристики состояний: с увеличением длительности увеличивается плотность, объем, состав качественных признаков семантического пространства. Дифференциация психических состояний по ведущей психологической составляющей проявляется в специфике ядерных образований семантических пространств, отражающих основное качество состояния, а также их плотности и сложности: в них отсутствует единая составляющая - представлены поведенческие, эмоциональные, мотивационные и др. характеристики; эта дифференциация проявляется также в их составе и размерности.

Обнаружено, что психические состояния характеризуются качественной спецификой вербальных и невербальных ассоциаций, наиболее выраженных в ядерных образованиях. На периферии семантических полей находятся пересекающиеся (общие) ассоциации, характерные для других состояний. Это обеспечивает переходы из одного состояния в состояние, осуществляемое по ассоциативным механизмам. Положительный знак, а также высокий энергетический уровень обусловливают большее число ассоциаций, особенно вербальных. Эти состояния лучше осознаются, вербализуются и дифференцируются.

Категориальные структуры сознания, лежащие в основе семантических пространств состояний, характеризуются размерностью (числом независимых факторов-категорий), соответствующей когнитивной сложностью осознания субъектом состояний - наибольшей размерностью обладают состояния злости, лени/лености, печали, радости, страха и счастья. Ведущие основания классификации состояний, проявляющиеся в содержании, - факторы силы, комфортности, оценки, длительности и динамичности, а наиболее значимые (сильные) факторы категориальных структур сознания, поляризующие семантические пространства: факторы силы, комфортности и оценки. Категориальные структуры семантических пространств каждого состояния характеризуются тремя-четырьмя независимыми факторами-категориями. Их влияние на психические состояния различно: одни в большей степени обусловливают состояния, другие - в меньшей. Каждому присуща определенная специфика связанных с ним состояний и их качество. Состояниям свойственна многофакторная детерминация.

Изменение семантических пространств при переходе от основных (базисных) значений к сложным (генеративным) сопровождается изменением дистрибуции признаков генеративного образования, связанного с качеством дополнительного значения в связке с базовым. Базисные значения в значительной степени сохраняют представительство в семантических пространствах генеративных образований. При переходе от психического процесса к состоянию и свойству выявлены сквозные значения семантических пространств, позволяющие сохранять качествен-

стр. 25

ные и функциональные признаки определенной группы психических явлений.

В процессе онтогенеза изменяются семантические пространства психических состояний. Эти изменения проявляются в увеличении размера семантических пространств и усложнении ядерных образований: в повышении диффузности ядра и уменьшении величины совпадающих высказываний при одновременном увеличении их количества. Основная тенденция - "интеллектуализация" ядерных образований в онтогенезе. Установлено, что размер семантического пространства зависит от интенсивности переживаемого состояния: состояния более высокого уровня психической активности характеризуются большим объемом семантического пространства.

При общей тенденции поступательного увеличения размерности семантических пространств состояний наблюдается гетерохронность и неравномерность этого процесса, что связано с особенностями формирования рефлексии и осознания понятия "состояние" в ходе индивидуального развития. В этом движении выявлено выраженное уменьшение числа составляющих семантических пространств, характерное для подросткового возраста, что, по-видимому, связано со спадом в развитии осознанности и рефлексии, обусловленное подростковым кризисом. Обнаружено, что частота переживаний состояний определенного знака приводит к изменению семантических пространств переживаемых состояний.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ганзен В.А.Системные описания в психологии. Л., 1984.

2. Выготский Л.С.Собрание сочинений. Т. 4. М., 1984.

3. Занковский А.Н.Исследование функциональных состояний человека-оператора с помощью метода семантического дифференциала // Методики исследования и диагностики функциональных состояний и работоспособности человека-оператора в экстремальных условиях. М., 1989. С. 39-51.

4. Иберла К.Факторный анализ. М., 1980.

5. Кучеренко В.В., Петренко В.Ф., Россохин А.В.Измененные состояния сознания: психологический анализ // Вопросы психологии. 1998. N 3. С. 70-78.

6. Леонтьев А.А.Психологическая структура значения. М., 1971.

7. Леонтьев А.Н.Деятельность. Сознание. Личность. М.,1975.

8. Петренко В.Ф., Кучеренко В.В., Нистратов А.А.Влияние аффекта на семантическую организацию значений. М.,1982. С. 60-80.

9. Петренко В.Ф.Психосемантический подход к исследованию сознания и личности // Психологическое обозрение. 1996. N 2 (3). С. 12-17.

10. Петренко В.Ф.Основы психосемантики. Смоленск, 1997.

11. Петренко В.Ф.Психосемантика сознания. М., 1988.

12. Прохоров А.О.Интегрирующая функция психических состояний // Психол. журн. 1994. Т. 15. N 3. С. 136-146.

13. Прохоров А.О.Неравновесные психические состояния и их характеристики в учебной и педагогической деятельности // Вопросы психологии. 1996. N 4. С. 32-44.

14. Прохоров А.О.Методики диагностики психических состояний. Казань, 1997.

15. Прохоров А.О.Психические состояния и их функции. Казань, 1994.

16. Прохоров А.О.Психология неравновесных состояний. М., 1998.

17. Прохоров А.О.Неравновесные (неустойчивые) психические состояния // Психол. журн. 1999. Т. 20. N 2. С. 115-124.

18. Рубинштейн С.Л.Основы общей психологии. М., 1989.

19. Шмелев А.Г.Психосемантика и психодиагностика личности: Дис. докт. психол. наук. М., 1994.

SEMANTIC SPACES OF MENTAL STATES

A. 0. Prokhorov ^* , D. A. Prokhorova ^**

^* Dr. sci (psychology), professor, head of the chair of psychology, KazanState Pedagogic University

^** Assistant to the chair of medical and general psychology, Kazan State Medical University

The results of investigation of realizable basis of mental states through subjective system of meanings composing the semantic space are presented. The general characteristics of semantic spaces of mental states are considered. The characteristics of semantic spaces depending on the level of mental activity, time duration, level of complexity, leading psychological component etc. are described. Some characteristics of categorical structures of the human consciousness providing the realization of experienced states are determined. There were revealed age principles in the ontogenetic formation of realizing process, specific changes of semantic fields of states, sex-related characteristics and specificity of reconstruction of semantic fields during the process of state regulation.

Key words: semantic space of mental states, meaning, categorical structures of human consciousness, age, sex, regulation, dynamics.

стр. 26

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ЛИЧНОСТИ В АДАПТАЦИИ К ХРОНИЧЕСКОМУ СТРЕССУ (на примере спинальных больных)

Автор: Е. Е. Торчинская

(c) 2001 г.

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ЛИЧНОСТИ В АДАПТАЦИИ К ХРОНИЧЕСКОМУ СТРЕССУ (на примере спинальных больных)^*

Е. Е. Торчинская- младший науч. сотр. лаборатории психологии труда ИП РАН

Рассматривается влияние хронического стресса на личность: с точки зрения посттравматических стрессовых реакций; социального функционирования; личностных переживаний и духовного кризиса. Обсуждается динамика личностных изменений в зависимости от срока хронической депривации витальных потребностей (на примере спинальных больных). Выделены различные стратегии адаптации (пассивная, приспособленческая, собственно адаптивная), показана их связь с особенностями ценностно-смысловой сферы и расположением ценностей метауровня в их иерархии. Отражена специфика позитивных личностных изменений, происходящих под влиянием хронического стресса при различных стратегиях адаптации.

Ключевые слова:депривация, хронический стресс, адаптация, совладание, диссоциация, внутренний конфликт (ВК), внутренний вакуум (ВВ), стратегии.

Актуальность изучения влияния стресса на личность не подлежит сомнению. В многочисленных исследованиях психологических механизмов, определяющих успешность адаптации к стрессогенным ситуациям, вызванным депривацией различных потребностей, особое внимание уделялось изучению психофизиологических состояний [9, 15- 17]. В этих ситуациях, во-первых, депривация носила временный характер, и поэтому основной акцент в исследованиях делался на актуализации имеющихся у человека психологических и психофизиологических ресурсов, во-вторых, перед испытуемыми не стояла задача изменения отношения к социальному и профессионально-ролевому статусу. Наблюдавшиеся состояния стресса носили обратимый характер и исчезали при отсутствии стрессогенного стимула. Но уже в этих работах была выявлена ведущая роль психологических и личностных детерминант, относящихся к мотивационно-волевой сфере [8, 12, 24].

В случаях, когда депривация носит хронический характер, человеку недостаточно только выжить или приспособиться, необходимо научиться жить полноценной жизнью и развиваться как личности и как субъекту деятельности. Хронические, часто необратимые нарушения физического здоровья вызывают стойкое нарушение привычного способа удовлетворения потребностей витального и социального уровней, сопровождаются переживанием кризиса и ведут к возникновению хронического стресса [19, 22, 23, 25]. Поэтому проблема совладания с хроническим стрессом является одной из главных при разработке программ психологической реабилитации людей, выживших после тяжелой травмы.

По литературным данным можно условно выделить три уровня влияния хронического стресса на личность: уровень реакций, социального функционирования и глубинных личностных изменений.

Уровень реакций.В работах по посттравматическому стрессу подробно рассматриваются различные симптомы, которые могут проявляться через длительное время по прошествии стрессогенной травматической ситуации: например, симптомы повторного переживания, избегания, повышенной возбудимости и др. [2,19, 22, 23, 25]. В данных работах описываются характерные для переживания стресса эмоциональные и когнитивные реакции. Это могут быть: внезапная слабость в теле, проявление бурных эмоций, ощущение нереальности и отрицание происшедшего (стадия шока), острое переживание страха смерти, повышенная тревожность и гнев, самообвинение или поиск виноватых как попытка совладать со страхом [25]. В целом они образуют характерный симптомокомплекс, развивающийся после психологической травмы, вызванной событием, выходящим за рамки обычного человеческого опыта (угроза жизни; ущерб самому человеку или его семье; внезапное разрушение, потеря семьи, дома; увиденные человеком насильственная смерть или ранение).

^* Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект N 99-06-00252а.

стр. 27

Уровень социального функционирования.Хронический стресс во многом связан с переживанием утраты какой-либо значимой части жизни (в результате болезни, смерти или разлуки, хронической боли, потери движения и др.) и изменением социальной ситуации развития человека. В результате может возникнуть необходимость смены профессиональной деятельности, изменения статуса, формирования иной системы коммуникаций, поиска новой роли в семейных взаимоотношениях. Подобные перемены провоцируют человека формировать новую внутреннюю позицию по отношению к сложившейся ситуации. Так, В.В. Николаева на примере исследования влияния хронической болезни на психику [13] показывает, что у многих больных формируется сверхценное отношение к своему здоровью, ипохондричность, поведение по типу капризного ребенка - дезадаптивный вариант. В других случаях может происходить позитивная компенсация, раскрытие нового творческого потенциала. В любом случае человек заново осмысливает свою роль в жизни, пытается найти новый путь самореализации в обществе.

Уровень глубинных личностных изменений.Хронический стресс как кризис, т.е. невозможность существовать как прежде [7], не ограничивается посттравматическими стрессовыми реакциями. Сильнейшее потрясение в сочетании с резкой переменой социальной позиции, по мнению А.Г. Асмолова, Ф.Е. Василюка, Б.С. Братуся, могут привести к глубоким перестройкам всей совокупности личностных смыслов [3, 6, 7], иногда проявляющимся в потере смысла существования [21]. На этом уровне на первый план выступают переживания, характерные для духовного кризиса. Они затрагивают глубинный уровень организации личности, ее ценностно-смысловую сферу, проявляются в состояниях, иногда сходных с психотическими расстройствами. Совладание с травматическим переживанием происходит постепенно и содержит ряд стадий. На определенном этапе индивид переживает состояние депрессии, связанной с ощущением утраты самоидентификации и самоуважения, душевной болью, потерей цели и веры, чувством одиночества и ненужности [25]. В состоянии депрессии происходит переоценка ценностей и установок, формируется новый взгляд субъекта на себя и на мир. Это может быть позиция, направленная на преодоление стресса, которая одновременно является защитой от слишком сильной боли и содержит в себе или запрет на чувства и их переживание, или принятие боли как знака выздоровления и обновления. По мнению Ф. Паркинсона, во втором случае "некоторые люди достигают более глубокого ощущения мира и принятия, они чувствуют, что стали зрелыми, сильными и уверенными" [25, с. 87]. И тогда интегрируется и завершается эмоциональная и когнитивная "проработка горя", - происходит переосмысление травмы, понимание ее значения для жизни. Человек начинает формировать новые планы на будущее.

В последнее время в изучении личности доминирующей становится концепция "изменяющегося человека в изменяющемся мире". Сталкиваясь с препятствиями и сложностями, личность, как показано в работах отечественных и зарубежных авторов [3, 6, 7, 21, 22, 25] изменяется в отношении к себе, социуму, деятельности. В связи с этим она рассматривается в динамике характеристик ее ядра (мотивационно-потребностной сферы), а не в качестве застывшей констелляции элементов.

Существуют различные точки зрения на факторы, лежащие в основе различия стратегий совладания и адаптации, и их влияние на возможности самоактуализации. Нами была сделана попытка определения основных направлений в изучении роли депривации различных потребностей и переживания кризиса в процессе личностного роста и адаптации.

Потребностный подход.Представители этого подхода полагают, что самоактуализация возможна лишь при удовлетворении потребностей всех уровней (и витального, и социального, и духовного); депривация же потребностей более низкого уровня препятствует удовлетворению высших и самоактуализации. Исследования, проводившиеся в этом направлении А. Маслоу, сводились к изучению "пиковых переживаний" у здоровых и, по мнению автора, самоактуализирующихся личностей [11]. Однако в них описан уже "готовый результат" и отсутствует анализ динамики процесса самоактуализации ("... здесь нам указывают на вершину, оставляя неизвестным путь к ней" [6 с. 17]), и факторы, лежащие в основе становления личности (кроме изначально существующей потребности в самоактуализации), остаются закрытыми для понимания.

Ценностный подход.Ряд теоретических и практических исследований отечественной школы (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская, Б.С. Братусь, Ф.Е. Василюк и др.) показал приоритет ценностно-смысловой, а не потребностной сферы в развитии личности [1, 6, 7, 10, 14]. Именно ценностное восприятие дает возможность человеку преодолевать неудачи и преграды действенного поля [7]. Обилие неудовлетворенных потребностей не обязательно будет препятствовать самоактуализации, она зависит от уровня смыслообразования и степени присвоения личностью смыслов и ценностей данного уровня [6]. Приоритет отдается ценностям просоциального, собственно нравственного уровня, для которого характерна устремленность на создание не только личного, но всеобщего блага. В данном

стр. 28

направлении основной акцент делается на взаимодействии личности и социума, подробно анализируются причины формирования личностной патологии.

Интеграционный подход.Под воздействием кризисных переживаний личность изменяется в сторону большей или меньшей интеграции, характер этих изменений зависит от энергии Самости [4]. В зависимости от силы этой энергии А. Ассаджиоли выделяет три возможных исхода переживаний кризиса и их позитивные стороны. При условии, что энергия Самости достаточно велика, новая интеграция сохраняется навсегда, жизнь индивидуума преображается и становится возвышенной непосредственно в результате духовного пробуждения. Если энергия Самости менее интенсивна и/или личность менее восприимчива, то, как только приток энергии ослабевает (что неизменно происходит), личность вновь возвращается на прежний уровень. Но при этом в опыте остается идеальная модель, которая становится направляющей для саморазвития. Когда энергии Самости недостаточно для достижения более высокого уровня организации, она лишь более интенсивно высвечивает блоки и внутренние препятствия, затрудняющие успешную реализацию. Переживания носят болезненный характер, их содержание часто остается неосознанным, но они дают богатый материал и направление для личностного развития.

В данном аспекте исследуется процесс духовного роста человека, анализируются факторы, препятствующие и способствующие этому. Ценность этого подхода заключается в том, что он не фиксирован на описании патологических механизмов личности, основной акцент в нем делается на поиске позитивных внутренних ресурсов человека, помогающих преодолеть хронический стресс и кризис. Подчеркивается отношение к человеческой жизни как к индивидуальной и уникальной ценности, хотя не достаточно учитывается роль социального контекста.

Цель нашего исследования состояла в том, чтобы ответить на вопрос, препятствует ли депривация витальных и социальных потребностей самоактуализации личности. Мы постарались проследить динамику переживаний при совладании с хроническим стрессом, стадии и особенности эмоционально- когнитивного их содержания, выявить не только патологические проявления, но и позитивные личностные ресурсы, способствующие совладанию с хроническим стрессом.

Мы предположили, что эмоционально-когнитивный механизм совладания со стрессом изменяется в зависимости от срока травмы, при этом ведущими в процессе адаптации к условиям хронического стресса являются перестройки в ценностно- смысловой структуре личности, характер которых и определяет успешность адаптационной стратегии.

МЕТОДИКА

В качестве субъектав нашем исследовании выступают спинальные больные - взрослые люди, получившие перелом позвоночника и повреждение спинного мозга, инвалиды первой группы. В большинстве случае они пострадали в автокатастрофах. Последствия травмы сказались на потере движения в различной степени и иногда сопровождались хроническим болевым синдромом. Шансы на восстановление двигательных функций у них достаточно неопределенны. В связи с этим у них происходило изменение социальной позиции - вынужденный отказ от профессиональной деятельности, изменение статуса, превращение в объект семейной опеки, затруднения в сексуальной сфере, изоляция от привычного социального окружения. На примере данного контингента испытуемых представилась возможность проследить проявления всех трех уровней воздействия хронического стресса: от симптомов посттравматического стресса, через стадии совладания и до глубинной ценностной трансформации личности.

Объем выборки составил 12 человек, в нее вошли 7 мужчин и 5 женщин в возрасте от 19 до 52 лет с различной степенью двигательной депривации в результате травмы позвоночника. Срок травмы варьировался от 9 месяцев до 18 лет.

Методыисследования подбирались с учетом комплексного изучения личностных особенностей пациентов, эмоционального и когнитивного уровнях переживаний:

1. "Уровень соотношения ценности и доступности в различных жизненных сферах" (УСЦД) [20].

2. Метод многофакторного исследования личности [5].

3. Цветовой тест Люшера [18].

В математической обработке использовались методы, позволяющие работать с малыми выборками: непараметрический критерий Манна-Уитни, оценка средних, подсчет коэффициента линейной и нелинейной ранговой корреляции.

Наиболее интересные данные были получены с помощью метода УСЦД, поэтому мы несколько подробнее остановимся на его описании. Данный метод позволяет определить иерархию ценностей, представляющую собой своего рода личностный стержень, включая степень внутриличностной диссоциации и уровень наиболее выраженного внутреннего рассогласования ("внутренние конфликты" и "внутренние вакуумы"). Под диссоциацией мотивационно-личностной сферы автором понимается степень рассогласования между желаемым и действительным, ценным (Ц) и доступным (Д). Степень внутриличностной диссоциации является общим показателем и обозначается как R, где R = ЕЦ-Д. Максимальная степень рассогласования R = 72, минимальная R = 0, граница нормы для мужчин в среднем R = 32, для женщин R = 37. При значениях R, превышающих данные показатели, можно предположить наличие невротического конфликта или психопатологических изменений личности различной степени выраженности. Степень диссоциации определяется и для каждой ценностной позиции в отдельности, если ценность понятия блага превышает его доступность больше, чем на три позиции. Ее выраженность обозначает наличие "внутреннего конфликта" (ВК), невозможность достигнуть Желаемого ("хочу, но не могу"). Если доступность превышает ценность, это приводит к "внутреннему вакууму" (ВВ) - обесцениванию имеющегося блага ("могу, обладаю, но не хочу").

Стимульный материал методики представляет собой список из двенадцати ценностных понятий:

1. Активная деятельная жизнь.

2. Здоровье (психическое и физическое).

3. Интересная работа.

4. Красота природы, искусства.

стр. 29

Таблица 1.Данные корреляционного анализа показателей по тестам УСЦД и MMPI для всей выборки

Показатели	Коэффициенты корреляций, %	Показатели
Здоровье	+84	Депрессия (D)
ВВ интересная работа	+98	Ипохондрия (Hi)
ВК семья	+79	Друзья
Свобода в поступках	+86	Мания (Ма)
Свобода в поступках	+89	ВВ красота природы
ВВ красота природы	+90	Мания (Ма)
ВВ познание	+84	Истерия (Ну)
Познание	-80	Мания ( Ма)
Познание	-86	Свобода в поступках

5. Любовь (душевная и физическая близость с любимым человеком).

6. Материальное благополучие.

7. Наличие хороших и верных друзей.

8. Уверенность в себе (свобода от внутренних противоречий).

9. Познание (возможность интеллектуального развития).

10. Свобода в поступках и действиях.

11. Счастливая семейная жизнь.

12. Творчество.

Испытуемым предлагалось сравнивать их между собой: сначала по степени ценности, значимости, затем по доступности в реальной жизни.

РЕЗУЛЬТАТЫ

В результате проведенного сравнительного анализа нами были получены три группы данных: общие черты влияния хронического стресса (характеристика выборки в целом); различия внутри выборки по структуре ценностей; динамика личностных изменений в зависимости от срока травмы.

1. Соотнесение полученных данных между собой позволило выделить общий для всей выборки синдром, который мы определили как "синдром Николая Островского": девиз этих больных -

Рис. 1.Показатель диссоциации мотивационно- личностной сферы R для пассивной стратегии адаптации (при Rmax = 72 = 100 %).

"сопротивление страданиям" и "выжить любой ценой". Для данного синдрома характерны:

а) в эмоциональной сфере - повышенная ранимость, обидчивость, чувствительность к критике, тенденции к вытеснению и соматизации тревоги;

б) в когнитивной сфере - сверхценность здоровья; высокая значимость межличностных отношений в кругу друзей и семьи, при этом потребность в духовной близости преобладает над остальными;

стремление к профессиональной самореализации выражено слабо, ценность интересной работы отрицательно коррелирует с ценностью здоровья; в отношении ценностей метауровня наблюдается низкая значимость интеллектуального и эстетического развития личности; выявлена корреляция между значимостью познания и такими личностными чертами, как истероидность, гипоманиакальность, стремление к свободе в поступках и действиях - чем ниже ценится возможность интеллектуального развития, тем ярче проявляются данные черты (табл. 1);

в) для регулятивной сферы характерно повышение волевого контроля над эмоциями, мужественность, стремление к активной деятельности, с одой стороны, и фиксированность на состоянии своего здоровья, психастеничность, с другой.

2. В результате дальнейшего анализа данных оказалось, что, несмотря на сходство общей картины "синдрома Николая Островского", характерного для всей выборки, адаптация к условиям хронического стресса носит индивидуальный характер. Поэтому во второй части исследования были более подробно проанализированы стратегии совладания и адаптации в зависимости от особенностей ценностно- смысловой сферы.

Основные различия внутри выборки были выявлены с помощью методики УСЦД и анализа трех ее показателей: степени диссоциации мотивационно-личностной сферы; иерархии ценностей; различия между ценностью и доступностью определенного блага (величина "внутреннего конфликта" или "внутреннего вакуума").

В первой группе (5 человек) средний показатель диссоциации был самым высоким (R = 52.6 баллам), что значительно превышало границы нормы (рис. 1). Ценности метауровня, такие как восприятие прекрасного, познание, творчество, располагались внизу иерархии (10-12 место). Именно по этим ценностным понятиям у испытуемых было выявлено наиболее выраженное рассогласование в виде "внутреннего вакуума" (ВВ > 5). "Внутренние конфликты" (ВК) обнаружены практически во всех ценностных сферах и острее всего проявились по отношению к здоровью, к удовлетворенности семейной жизнью и активной деятельности (ВК > 8). В среднем рассогласование наблюдается по 8 сферам из 12 (рис. 2).

Во второй группе (4 человека) средний показатель диссоциации расположен у верхней границы

стр. 30

Рис.2.Уровень соотношения ценности и доступности, характерный для пассивной стратегии адаптации (наибольший показатель - 12 баллов).

Рис. 3.Показатель диссоциации мотивационно-лич- ностной сферы R для приспособленческой стратегии адаптации (при Rmax = 72 = 100 %).

Рис. 4.Профиль структуры ценностно-смысловой сферы, характерный для приспособленческой стратегии адаптации. Соотношение ценности и доступности.

нормы и равен 32.5 баллам (рис. 3). Указанные выше ценности метауровня, как и в первом случае, не являются личностно значимыми (8-11 место в иерархии), по отношению к ним участники эксперимента испытывают ВВ (ВВ > 4). ВК характерны для восприятия здоровья и семейной жизни, для установки на активную деятельность, однако выражены менее остро, чем в первой группе (ВК > 4). Рассогласование выражено в среднем по 5 ценностным понятиям (рис. 4).

В третьей группе (3 человека) показатель диссоциации не выходит за пределы нормы и равен 18.5 баллам (рис. 5). Ценности метауровня (познание, творчество) в данной группе являются более значимыми, чем в остальных и располагаются в иерархии выше (2-4 место). Внутриличностное рассогласование в этих сферах практически отсутствует. ВК по отношению к удовлетворенности семейной жизнью и социальной активности не выявлен. ВК в сфере здоровья выражен меньше, чем в первой группе (4-5 баллов). Рассогласование наблюдается в 3-х сферах из 12 (рис. 6).

Рис.5.Показатель диссоциации мотивационно-личностной сферы R для адаптивной стратегии адаптации (при Rmax = 72 = 100 %).

Рис. 6.Профиль структуры ценностно-смысловой сферы, характерный для адаптивной стратегии. Соотношение ценности и доступности.

стр. 31

Таблица2.Средние значения показателей по трем тестам для групп испытуемых с разным сроком травмы (для УСЦД - средний ранг ценности, для MMPI - среднее значение в Т-баллах)

Тест	Шкала	До 1 года	1-4 года	Более 4-х лет
УСЦД	Активность	7.5	6.5	2.3
	Здоровье	11	8.25	9.6
	Интересная работа	6	5	1.6
	Свобода в поступках	1.5	6	2.6
	Семья	8.5	9	10
	Любовь	4.5	7	8
	Красота природы	1.5	2	4
MMPI	Паранойя (Ра)	53	63	70

Таким образом, анализ полученных данных показал, что ведущим основанием для определения тенденций совладания с хроническим стрессом являются изменения в иерархии ценностей. Были выявлены следующие три стратегии адаптации.

Для первой группыхарактерен дезадаптивный стиль совладания, связанный с психопатологическими нарушениями. У пациентов наблюдается высокая степень рассогласованности мотивационно-личностной сферы, острое ощущение расхождения между желаемым и действительным. Испытуемые фиксированы на состоянии своего здоровья (потребности витального уровня), не удовлетворены семейными отношениями при их высокой значимости (социальный уровень) и выключены из культурного контекста, пренебрегая ценностями метауровня. Это позволяет охарактеризовать их состояние как экзистенциальный вакуум. Пациенты склонны к ипохондричности, пассивности в отношении трудных жизненных ситуаций. Активной позиции они противопоставляют усиление волевого контроля над чувствами. В целом данную стратегию адаптации можно определить какпассивную:человек неудовлетворен практически всеми сферами своей жизни и при этом ничего не пытается изменить.

Тенденцию, обнаруженную во второй группемы, вслед за А. Маслоу, обозначили как "обыденный стиль жизни". В данной группе патологического рассогласования внутриличностной сферы не наблюдается. Однако пациенты не видят смысла в развитии познавательной сферы и в творческой реализации. Ценности метауровня не являются для них личностно значимыми. Эта названная намиприспособленческаястратегия адаптации проявляется в ориентации на организацию быта при отсутствии потребности в личностном росте.

Для третьей группыхарактерна собственноадаптивная тенденция.У ее членов не наблюдается выраженного рассогласования между желаемым и действительным. У них развит интерес к интеллектуальной работе и творчеству. Они более чутки и чувствительны к переживаниям других, стремятся занимать активную жизненную позицию. Ценности метауровня располагаются вверху иерархии и играют важную роль в процессе совладания с травмой. Данная стратегия определяет, по всей видимости, активный и конструктивный путь адаптации, способствующий развитию человека, раскрытию его возможностей и личностному росту.

Эти данные подтверждают гипотезу, что в основе стратегий совладания и адаптации лежат различия в структуре ценностно-смысловой сферы человека.

3. Адаптация к жизни после травмы имеет свою динамику. Благодаря математической обработке данных (с использованием критерия Манна-Уитни на уровне значимости p< 0.05) было показано, что процесс совладания с хроническим стрессом подразделяется на различные этапы в зависимости от срока травмы. Результаты качественного анализа указывают на различия в эмоциональном реагировании, когнитивной оценке и личностных особенностях пациентов (табл. 2).

При сроке травмы менее одного годавэмоциональнойсфере преобладает напряженность, связанная с затруднениями в межличностных отношениях. С одной стороны, неудовлетворенность, с другой, - страх отказаться от этих отношений и остаться в одиночестве. Возникающую в данной ситуации тревогу пациенты склонны вытеснять. Накогнитивномуровне особая значимость придается активной деятельности, направленной на восстановление физического здоровья. Длямотивационно-личностнойсферы в целом характерна диссоциированность. Однако на данном этапе она довольно успешно компенсируется, не обнаруживая акцентуированных или психопатологических проявлений. Переживания в основном связаны с ограничением возможности движения, восстановлением физического здоровья, стремлением вернуться на прежний уровень. Они не полностью осознают последствия перемен, которые внесла в их жизнь травма и свои собственные внутренние перемены. По отношению к травматическому событию пациенты испытывают негодование.

В целом картина переживания характерна для первой и второй стадий ПТСР (шока и гнева): нежелание верить в реальность происшедшего, злоба, потребность обвинить других, чувства собственной вины, горя, сожаления, тревоги и страха. На этом этапе особенно остро переживается физическая утрата, потеря чувства безопасности. Резкая перемена социальной ситуации, когда из равноправного члена семьи человек превращается в объект опеки, отражается в появлении рег-

стр. 32

рессивных тенденций - эмоциональной лабильности, капризности и проч.

При сроке травмы до 4-х летвэмоциональнойсфере выявляется повышенная тревога, совладание с которой происходит за счет механизмов соматизации. Вкогнитивномплане большую ценность приобретают взаимоотношения в семье, особенно остро переживаются затруднения в физической близости с супругом. При планировании пациентами своего будущего наблюдается ирреальность притязаний. В отличие от предыдущей подгруппы, диссоциированность внутримотивационно- личностной сферывыражена слабо, но на уровне поведения проявляются отдельные акцентуированные черты.

В данной подгруппе основное внимание уделяется построению отношений в социуме, социальной адаптации как в семье, так и в профессиональной деятельности. Это стремление встраивается в систему в новом качестве. Здесь наиболее остро переживается социальная и эмоциональная утраты. Возникает чувство изолированности, замкнутости в своем мире, непонятности. На этом этапе осознается утрата старых отношений, связанных с семьей и работой, дававших определенную цель в жизни, идет поиск новых целей. Однако ощущение недостаточной поддержки со стороны социума может способствовать пассивности и погружению в апатию. Пациенты очень ранимы и чувствительны к критике, часто теряют ощущение самоидентичности.

Данные переживания наиболее характерны для стадии депрессии. Стремление совладать с ситуацией и добиться поставленных целей, по всей видимости, ведет а акцентированию определенных личностных черт.

В подгруппе пациентов со сроком травмы более 4-х леттак же, как и в других подгруппах, вэмоциональнойсфере диагностируется тревога. От остальных данная подгруппа отличается тем, что здесь на уровнекогнитивнойоценки снижена значимость активности. Вмотивационно-личностной сфереу пациентов также наблюдается заострение психопатологических черт. Смысл своей жизни они представляют как некую цель, достижение которой не совместимо с реальностью. Как показывают данные тестирования, дополненные информацией из клинической беседы и наблюдений, пациенты пытаются осмыслить себя не только в социуме, но и в мироздании в целом. На этой стадии наиболее актуально переживание духовной утраты. Разочарование, невозможность чувствовать себя в этой жизни так, как хотелось бы, ведет к соскальзыванию в бессмысленность, ощущению утраты цели жизни, усилению депрессии. Человек пытается объяснить происшедшее с его жизнью, опираясь на законы мироздания, и это ему не всегда удается принять.

Остро ощущается одиночество и безысходность, наступает кризис веры, происходят глубокие перестройки на духовном уровне.

Эти данные демонстрируют основную тенденцию изменений ценностно-смысловой структуры личности в зависимости от срока травмы, которая характеризуется постепенным спадом активности, углублением сферы переживаний от неприятных физических ощущений до духовного кризиса и ухода от реальности.

ОБСУЖДЕНИЕ

Результаты проведенного исследования в целом подтверждают данные В.В. Николаевой о влиянии хронического стресса на личность. Это в первую очередь наличие характерного психологического синдрома, складывающегося из эмоциональных, когнитивных и личностных особенностей, которому мы дали название "синдрома Николая Островского". Резкая смена социальной ситуации развития ведет к переменам во внутреннем мире человека, личностному кризису. В результате переживания и переосмысления происшедшего формируется ряд относительно устойчивых черт. В данном случае - это фиксированность на состоянии своего здоровья, повышенная чувствительность, ранимость в межличностных отношениях и вместе с тем мужественность, стойкость перед страданиями, тенденция к вытеснению, подавлению тревоги.

В дополнение к данным В.В. Николаевой нами были выявлены следующие особенности ценностно-смысловой сферы пациентов в зависимости от срока травмы: приоритеты ценности активной деятельности и физического здоровья на ранних сроках, ценности семейных отношений при сроке травмы около 4-х лет, и тенденция к утрате смысла жизни и экзистенциальному вакууму при более длительных сроках болезни. Николаева в своих работах также отмечает блеклость образа будущего, как результат влияния хронической болезни на оценку индивидом своих перспектив. По мнению Б.С. Братуся, "неврозы потери смысла... связаны прежде всего не с преодолением преград, не с трудностями выбора поведения в пользу того или иного мотива, а с отсутствием, потерей нравственно-ценностного взгляда как основного условия ее осмысленности..." [6 с. 109]. Известно также, что перемена, а иногда и утрата ценностно-смысловой структуры связана с наличием сильного внутреннего переживания.

Соотнося полученные нами данные с теоретическими основаниями работ С. Аршад Хусейна, Вильяма Р. Холкомба и Ф. Паркинсона [22, 25], мы пришли к заключению о том, что у всех исследованных пациентов, независимо от срока травмы и стратегии адаптации, присутствовали те или

стр. 33

иные симптомы ПТСР. Для срокатравмы до одного года было характерно отрицание негативных последствий происшедшего (проявление стадии шока, стадии гнева), вытеснение тревоги (симптом избегания) и переживаниефизической утраты.С увеличением срока травмы в целом увеличивалось количество проявлений, характерных для стадии депрессии, которую описал Ф. Паркинсон: это ощущения одиночества, утраты веры и цели, общее повышение тревоги, переживание страха смерти. При сроке травмы до 4-х лет наиболее актуально переживаниесоциальной утратыи поиск нового места в обществе. С увеличением срока травмы на первое место выступаетдуховный кризис,связанный с трансформацией глубоких внутренних установок.

Однако величина срока, прошедшего с момента травмы, не гарантирует наступления и тем более успешного проживания четвертой стадии совладания со стрессом - стадии исцеления, связанной с восстановлением самоидентичности, принятием травмы как части своего опыта и переосмыслением происшедшего с точки зрения позитивных внутриличностных изменений. Как отмечают многие авторы, изучавшие тему личностного кризиса, психологические травмы содержат и разрушающее начало, и позитивные элементы, способствующие развитию личности, что подтвердили и наши данные. Характер проживания тех или иных стадий в процессе совладания с хроническим стрессом наиболее четко прослеживается при анализе стратегий адаптации.

При пассивнойстратегии адаптации, которая связана с психопатологическими нарушениями, актуализируются переживания, характерные для стадии злобы и депрессии: беспомощность, тревога, утрата самоидентификации, тенденции к самообвинению и обвинению окружающих. Данная стратегия соотносится с типом переживания личностного кризиса, который выделил Р. Ассаджиоли. Индивид не способен воспринять происшедшее с ним и интегрировать данный опыт. Вся позитивная энергия переживания тратится на сопротивление внутренним барьерам и комплексам. В результате наступает астенизация, часто сопровождающаяся потерей смысла, "Я" человека находится в разинтегрированном состоянии. Вместе с тем положительный конструктивный элемент подобного способа переживания и совладания с травмой заключается в активизации и высвечивании основных внутриличностных противоречий и препятствий, которые указывают на путь к интеграции. Таким образом, основная задача психологической коррекции при пассивной стратегии адаптации - работа по осознанию внутренних противоречий и укреплению "Я".

Приспосабливающеесяповедение также является дезадаптивной по отношению к самореализации стратегий. В данном случае преобладают симптомы избегания, вытеснение истинных причин тревог, при достаточно высоком уровне интеграции "Я". Благодаря этому происходит частичное осознание и осмысление пережитого. Личность изменяется, но не полностью и временно. Как только сила переживания ослабевает, личность возвращается к своему прежнему состоянию. Позитивный аспект переживания при данной стратегии, по всей видимости, заключается в том, что, несмотря на отсутствие устойчивого переформирования "Я", у индивида остается некая идеальная модель, которую можно использовать для завершения трансформации.

Только при собственно адаптивнойстратегии происходит проживание четвертой стадии совладания со стрессом, связанное с переосмыслением травмы, реальным определением ее роли в жизни, формированием планов на будущее. Как видно из результатов, полученных в нашем исследовании, возможность психологического "исцеления" и принятия травмы связана с ролью ценностей мета-уровня. "Лишь вершина человека есть человек", - писал Парацельс. Осознанное стремление к красоте, познанию, творчеству и выделяет его из мира других живых существ. Благодаря этому человек становится способным эстетизировать свои переживания, соотносить их с общим культурным контекстом, проживать заново и делать историей. Это представляется возможным не только при опоре на потребности витального и социального уровней, но и при активизациидуховного потенциала.

ВЫВОДЫ

1. Переживание хронического стресса сопровождается перестройками в ценностно-смысловой структуре. На разных этапах переживания хронического стресса на первый план выступают ценности разных уровней: витального, социального и метауровня.

2. Процесс изменений эмоционально-когнитивной сферы личности у спинальных больных после травмы проходит ряд этапов в зависимости от срока травмы: вначале это переживание физической утраты, позже - утраты социального статуса, затем - духовного кризиса. В то же время успешность стратегии совладания определяется не столько сроком с момента травмы, сколько особенностями структуры ценностно-смысловой сферы личности.

3. Для исследованного контингента испытуемых (спинальных больных) в состоянии хронической болезни характерен "Синдром Николая Островского" - установка на преодоление страданий, вытеснение тревоги. Девизы этих больных: "сопротивление страданиям" и "выжить любой ценой".

стр. 34

4. В рамках данного синдрома выделены стратегии адаптации: пассивная, приспособленческаяи собственноадаптивная,различия которых определяются особенностями структуры ценностно- смысловой сферы и местом ценностей метауровня в их иерархии. Для пассивной стратегии характерны высокая степень рассогласованности мотивационно-личностной сферы, неудовлетворенность практически всеми сферами своей жизни и при этом отсутствие желания что-либо менять. Приспособленческая стратегия адаптации проявляется в ориентации на организацию быта при отсутствии потребности в личностном росте, ценности метауровня не являются личностно значимыми. Приоритет ценностей творчества и познания играет позитивную роль в процессе конструктивного совладания с травмой и самореализации и является основой адаптивной стратегии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абулъханова-Славская К.А.Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991.

2. Александровский Ю.А., Лобастов О.С., Спивак Л.И., Щукин Б.П.Психогении в экстремальных условиях. М.: Медицина, 1991.

3. Асмолов А.Г.Психология личности. М.: МГУ, 1990.

4. Ассаджиоли Р.Самореализация и психологические нарушения // Духовный кризис / Под ред. С. Грофа, К. Гроф. М.: Класс, 2000. С. 49-72.

5. Березин Ф.Б., Мирошников М.П., Соколова Е.Д.Методика многофакторного исследования личности. М., 1994.

6. Братусь Б.С.Аномалии личности. М.: Мысль, 1998.

7. Василюк Ф.Е.Психология переживания. М.: МГУ, 1984.

8. Дикая Л.Г.Становление новой системы психической регуляции в экстремальных условиях деятельности // Принцип системности в психологических исследованиях. М.: Наука, 1990. С. 103-114.

9. Китаев-Смык Л.А.Психология стресса. М.: Наука, 1983.

10. Леонтьев А.Н.Проблемы развития психики. М., 1965.

11. Маслоу А.Г.Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.

12. Махнач А.В.Личностные детерминанты динамики психических состояний в экстремальных условиях деятельности / Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 1993. С. 232.

13. Николаева В.В.Влияние хронической болезни на психику. М.: МГУ, 1987.

14. Рубинштейн С.Л.Бытие и сознание. М., 1957.

15. Психологические проблемы деятельности в особых условиях: Сб. науч. трудов. М.: Наука, 1985.

16. Психическая напряженность в трудовой деятельности: Сб. науч. трудов. М.: ИП РАН, 1989.

17. Психологические проблемы трудовой деятельности: Сб. науч. трудов. М.: Наука, 1991.

18. Собчик Л.Н.Метод цветовых выборов. Модифицированный цветовой тест Люшера. М., 1990.

19. Тарабрина В.Н., Лазебная Е.О.Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы // Психол. журн. 1992. Т. 13. N 2. С. 14- 29.

20. Фанталова Е.Б.Диагностика внутреннего конфликта. М.: Фолиум, 1997.

21. Франкл В.Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

22. Хусейн С. Аршад, Холкомб Вильям Р.Руководство по лечению психологической травмы у детей и подростков. М.: Сострадание, 1997.

23. Черепанова Е.М.Психологический стресс. М.: Academia, 1997.

24. Шапкин С.А., Дикая Л.Г.Деятельность в особых условиях: компонентный анализ структуры и стратегий адаптации // Психол. журн.1996. Т. 17. N 1. С. 19-35.

25. Parkinson F. Post-Trauma Stress. L.: Sheldon Press, 1995.

THE ROLE OF VALUE-SEMANTIC PERSONAL CONSTRUCTIONS IN ADAPTATION TO CHRONIC STRESS (IN PATIENTS WITH SPINAL CORD INJURY)

Е. Е. Torchinskaya

Jun. res ass., laboratory of psychology of labour, IP RAS, post- graduate of IP RAS, Moscow

The influence of chronic stress on personality is analyzed from three viewpoints: they concern posttraumatic stress reactions, the level of social operations, deep personal suffering and internal crisis. The dynamics of personal changes depending on the period of chronic deprivation of vital needs is discussed (on the example of posttraumatic patients). There are distinguished different strategies of adaptation (passive, time-serving strategies and adaptative as such),their correlation with peculiarities of the value- semantic sphere and disposition of metavalues in the hierarchy is shown. The specificity of positive personal changes on the influence of chronic stress under different strategies of adaptation is demonstrated.

Key words: deprivation, chronic stress, coping, dissociation, internal conflict, internal vacuum, strategies.

стр. 35

МЕЖСИСТЕМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ИССЛЕДОВАНИЕ ЭФФЕКТА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ В ЗАДАЧЕ ВЫБОРА

Автор: Б. Н. Безденежных, М. В. Бодунов

(c) 2001 г.

МЕЖСИСТЕМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СТРУКТУРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ИССЛЕДОВАНИЕ ЭФФЕКТА ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ В ЗАДАЧЕ ВЫБОРА¹

Б. Н. Безденежных- канд. мед. наук, старший науч. сотр. ИП РАН, Москва

М. В. Бодунов- канд. психол. наук, ведущий науч. сотр., там же

Испытуемые выполняли задачу сенсомоторного выбора, отвечая быстрым поднятием пальца с клавиши исходной позиции (КИП) и нажатием клавиши отчета (КО), соответствующей одному из двух сигналов, предъявляемых на экран в случайном порядке. На один сигнал они давали ответ в момент его предъявления (быстрый ответ - Б), а на другой - отвечали при его исчезновении с экрана, т.е. через 900 мс после предъявления (задержанный ответ - З). В четырех последовательных сериях улучшалось выполнение задачи: сокращалось время Б и З. На первых этапах выполнения задачи наблюдался эффект последовательности (ЭП), проявляющийся во влиянии предшествующего ответа на время текущего ответа и на латентный период (л. п.) связанного с ним потенциала Р300 в лобных и теменных областях мозга. ЭП носил индивидуальный характер и зависел от формы не только предшествующего, но и текущего ответа. В процессе совершенствования выполнения задачи ЭП исчезал на л. п. Р300 сначала в лобных, а затем в теменных областях мозга, что проявлялось в стабилизации л. п. Р300. При этом л. п. Р300, связанных с Б, становился меньше, чем л. п. Р300, связанных с З. Стабилизация л. п. пиков Р300 способствует улучшению отношений между системами, включенными в определенное ответное действие. Улучшение проявляется не только в вытормаживании лишних систем, но и в согласовании начала активации систем, обеспечивающих ответное действие. Важная роль в этом согласовании принадлежит вовлеченным в формирование нового опыта нейронам, которые в основном локализованы в лобных областях коры и включаются в функционирование акцепторов результатов действия (АРД) (по П.К. Анохину) последовательных ответов. Формирование АРД ответных действий проявляется в развитии Р300.

Ключевые слова:субъективное ожидание, акцептор результатов действия, межсистемные отношения, лобная и теменная области коры, Р300.

Согласно теории П.К. Анохина, становление индивидуального опыта связано с формированием функциональных систем. Каждая функциональная система формируется на определенном этапе развития и жизнедеятельности индивида для достижения полезного для него результата и во взаимодействии с ранее сформированными системами проявляется как вновь приобретенный опыт [3, 4, 11, 13-15]. На основе приведенных утверждений и экспериментальных данных сделано заключение, что любое поведение или деятельность - это реализация не какой-либо одной системы, а одновременно многих систем разного возраста в их взаимодействии [14, 15]. Внешнее проявление взаимодействия систем есть последовательная реализация поведенческих актов или действий, направленных на достижение этапных результатов деятельности. Внутреннее же проявление этой организации взаимодействующих систем определяется как психические аспекты деятельности [9, 14, 15]. Б.Ф. Ломов утверждал: "Структура деятельности, любой деятельности едина: она включает и внешнее и внутреннее... Важнейшей задачей психологии в их изучении является разработка такой теории, которая раскрывала бы эти "внешнее" и "внутреннее" в единой структуре" [9, с. 212]. Следовательно, суть одного из подходов к пониманию структуры деятельности состоит в изучении взаимодействия систем, развивающихся при ее реализации и, с одной стороны, определяющих соотношение организма со средой, а с другой - лежащих в основе психических процессов.

По мнению В.Б. Швыркова, между системами существуют как реципрокные, так и синергичные взаимодействия или отношения, которые приводят к "смене состава реализуемых и исключенных систем на каждом отрезке (поведенческого) континуума" [15, с. 104]. Однако это достаточно общее заключение, и конкретные отношения между системами требуют специальных психо-

¹ Работа выполнена при поддержке РГНФ (гранты N 98-06-18009е, 99-6-00169, 00-06-00057а) и РФФИ (грант N 00- 15-98838).

стр. 36

физиологических исследований. Мы считаем, что поскольку в результате межсистемных отношений реализуются последовательные действия, то и изучение этих отношений логично осуществлять через анализ внешних характеристик последовательных действий и связанной с ними активности мозга. Эти характеристики носят динамический характер и зависят от эффекта последовательности (ЭП) и тренировки.

ЭП, или влияние предшествующих событий на характеристики текущего и прогнозирование будущего действий, достаточно подробно изучен для цепочки последовательных дифференцированных ответов при выполнении какой-либо задачи выбора из двух альтернатив. По своим проявлениям на время ответа и на показатели связанного с событием потенциала (ССП) ЭП довольно разнообразен. Так, он может проявляться в уменьшении времени ответа на сигналы: как повторяющийся (эффект повторения), так и чередующийся (эффект чередования) [43, 49 и др.], или в увеличении времени ответа на сигнал, который прервал закономерную последовательность сигналов (повторения или чередования) [49, 59]. В ССП наиболее чувствительным к ЭП является позитивный компонент Р300 [22, 49]. ЭП может проявляться в уменьшении амплитуды Р300 в потенциале, связанном с ответом на повторное предъявление сигнала [27, 49, 61], или в увеличении амплитуды [27,49, 60, 61] и латентного периода пика (л. п.) Р300 [32, 60] в потенциале, связанном с ответом на сигнал, прерывающий цепочку закономерной последовательности сигналов. Многие авторы считают, что эти эффекты определяются структурой последовательности сигналов и в их основе лежит механизм ожидания [27, 32, 43, 60].

Тренировка ведет к совершенствованию выполнения задачи выбора и сопровождается не только сокращением времени ответов и уменьшением числа ошибок, но и снижением ЭП на время ответов и связанные с ними Р300 [18, 59, 60]. Кроме того, наблюдаемые при тренировке различия в динамике активности мозга позволили говорить о ведущей роли передних областей мозга по отношению к задним в формировании последовательных действий [55, 57] и, в частности, системных процессов [7, 15]. Так, в обзорной работе Пиктон и соавторы приходят к выводу о том, что "теменно-височная область коры ответственна за "тактику" ответа (действия) в соответствии с текущей сенсорной информацией, тогда как лобная и лимбическая ответственны за общую стратегию деятельности" [50, с. 45 8].

В настоящей работе изучались межсистемные отношения при исследовании влияния предшествующего события на время ответов и связанные с ними Р300 в лобных и теменных областях в процессе совершенствования выполнения двухальтернативной задачи сенсомоторного выбора.

Традиционно изучение ЭП ограничивается только сопоставлением характеристик ответа со структурной последовательности предшествовавших сигналов, т.е. их повторения или чередования по отношению к текущему ответу, без учета формы последовательных ответов [51, 60, с. 904]. Поэтому во многих задачах сенсомоторного выбора ответы на альтернативные сигналы по своей форме одинаковы, это - быстрое нажатие соответствующей клавиши в момент предъявления сигнала. Однако известно, что при таких однообразных ответах испытуемые делают очень мало ошибок и быстро достигают лучших результатов в выполнении задачи, что не позволяет подробно изучить сами динамические процессы, сопровождающие выработку навыка [40]. Более того, "подобные ситуации максимально ограничивают самостоятельность испытуемого в определения способов и приемов осуществления деятельности..." [8, с. 104]. Для устранения этого недостатка мы модифицировали традиционную задачу быстрого сенсомоторного выбора из двух альтернатив, а именно: при предъявлении в случайном порядке равновероятных сигналов испытуемый должен как можно быстрее отвечать в момент начала предъявленияодного сигнала и вмомент прекращения предъявлениядругого сигнала. Эти ON и OFF - ответы по своей сути являются быстрым и задержанным (отсроченным) ответами при анализе их от момента предъявления сигнала и основаны на "независимых физиологических механизмах" [56, с. 87], т.е. они представлены разными по отношению к сигналу движениями, а связанные с этими ответами потенциалы отличаются.

Таким образом, парадигма, которую мы обозначаем как "быстрый/задержанный ответ" (Б/3), отвечает условиям, необходимым для экспериментального решения задачи настоящей работы. С одной стороны, отсутствие однообразия в альтернативных ответах приведет к увеличению числа реализации, необходимых для совершенствования навыка выполнения задачи выбора. С другой стороны, мы можем сравнивать влияния одного и того же предшествовавшего события (сигнал-ответ) на характеристики альтернативных ответов, отражающие различные наборы систем, и влияния разных предшествовавших событий на характеристики ответа одной и той же формы. В эксперименте при условии постоянного сокращения времени ответов в процессе тренировки решались следующие задачи: 1) динамика зависимости времени текущего ответа от формы предшествующего; 2) динамика зависимости л. п. и амплитуды лобных и теменных Р300, связанных с текущим ответом, от форм текущего и предшествующего ответов.

стр. 37

МЕТОДИКА

В экспериментах участвовали 15 испытуемых (9 - женского пола и 6 - мужского; все были правши) в возрасте от 19 до 23 лет, ранее не вовлекавшиеся в исследования, связанные с выполнением задачи выбора.

По данным [61] различия между ССП в задачах выбора более выражены при зрительных сигналах, чем при слуховых, поэтому мы использовали в экспериментах зрительные сигналы в виде простых геометрических фигур [7, 18]. Перед испытуемым, сидящим в удобной позе, на расстоянии 60 см от глаз находился темный экран размером 10х10 см. Под экраном располагалась панель с клавишами отчета (КО) и клавишей исходной позиции (КИП), находящейся на равном удалении от КО (подробнее см. [7]). Для одной половины испытуемых сигналами для быстрого и задержанного ответов были выравненные по яркости соответственно вертикальная и горизонтальная полосы, а для другой половины, наоборот, горизонтальная и вертикальная полосы. Длительность обоих сигналов составляла 900 мс, но они исчезали с экрана после снятия пальца с КИП. Для выравнивания условий предъявления сигналов каждый последующий сигнал предъявлялся через 1.5 с после завершения предшествующего ответа.

Ответы выполнялись следующим образом: а) испытуемый смотрит не мигая на центр экрана; б) исходная позиция - указательный палец правой руки находится на КИП; в) в момент предъявления сигнала, обозначающего быстрый ответ, испытуемый должен как можно быстрее поднять палец с КИП и нажать КО, соответствующую данному сигналу, и затем снова вернуть палец на КИП; г) при выполнении задержанного ответа испытуемый должен как можно быстрее поднять палец с КИП в момент исчезновения сигнала с экрана и нажать КО, соответствующую данному сигналу, и затем вернуть палец на КИП. Для избегания артефактов в ЭЭГ от испытуемого требовали по возможности не двигать глазами и в случае необходимости мигать только после нажатия КО.

В целях привыкания к экспериментальной обстановке и для отработки движений пальца от КИП к КО "вслепую" испытуемые обучались давать быстрый и задержанный ответы в простых ситуациях. Одной половине испытуемых предъявляли 50 раз один и тот же сигнал, на который они давали быстрый ответ, другая половина на предъявление этого сигнала давала задержанный ответ; после 3-5-минутного перерыва предъявляли 50 раз альтернативный сигнал, на который испытуемые первой группы давали быстрый, а испытуемые второй группы - задержанный ответ. (Простой ответ в настоящей работе не анализируется.) Задача выбора состояла из 4 повторяющихся серий, после выполнения которых испытуемые отдыхали в течение 3-5 минут. В каждой серии альтернативные сигналы предъявлялись в случайном порядке примерно по 60 раз. После тренировки в простых ситуациях, как было показано ранее [7], движение пальца с КИП на КО носит баллистический характер и занимает относительно стабильный временной интервал. В другом исследовании продемонстрировано, что наиболее динамичным и зависимым от экспериментальной ситуации является временной интервал между началом предъявления сигнала и моментом снятия пальца с КИП [53]. Поэтому в качестве времени ответа мы взяли именно этот интервал. Ошибочными считали: быстрые ответы, время которых превышало 900 мс; задержанные ответы, которые начинались до исчезновения сигнала с экрана; ответы, при которых испытуемые нажимали КО, не соответствующие предъявленным сигналам.

ЭЭГ регистрировали неполяризующимися хлорсеребряными электродами монополярно в отведениях F3,4 и РЗ, 4 по международной системе 10-20; индифферентным электродом служили объединенные электроды, прикрепленные к мочкам ушей. Для контроля движений глаз регистрировали вертикальную и горизонтальную составляющие электро- окулограммы (ЭОГ). Контактное сопротивление не превышало 5 Ком для ЭЭГ-электродов и 10 Ком - для ЭОГ-электродов. Верхняя граница полосы пропускания регистрирующей системы составляла 100 Гц, постоянная времени - 2 с. Регистрируемые показатели записывали на магнитные носители памяти.

Обработку результатов проводили на лабораторной ЭВМ Plurimat-S (частота дискретизации - 200 Гц) и персональном компьютере отдельно для каждого испытуемого. Безартефактные отрезки ЭЭГ, связанные с реализацией правильных ответов, усредняли раздельно для каждого из четырех отведений от начала предъявления сигнала. Эпоха анализа - 2 с, точка усреднения находилась посередине. В качестве средней линии была взята средняя величина мгновенных амплитуд (в 20 точках через 5 мс) на 100-мс интервале ЭЭГ до момента предъявления сигнала во всех выбранных в усреднение отрезках ЭЭГ. Усреднение потенциалов проводили по каждой серии отдельно для ответов, завершающих последовательности Б Б, ЗБ, ЗЗ,Б З ² ; в усреднение попадало не менее 20 отрезков ЭЭГ. В усредненных потенциалах измеряли л. п. пика компонента РЗОО; амплитуду РЗОО определяли от средней линии до пика. Предварительно проводился визуальный анализ усредненных ССП. Для каждой из этих выборок находили медианы времени ответов. Для удобства анализа из времени задержанных ответов вычитали время задержки, т.е. 900 мс.

При проведении статистического анализа выявляли степень влияния тренировки: 1) на время быстрого и задержанного ответов, а также на латентный период и амплитуду пика Р300, связанных с этими ответами, отдельно для лобных и теменных отведений; 2) на ЭП. Факторами в эксперименте были: тренировка - 4 уровня (серии 1/2/3/4) и отведения - 2 уровня (отведения лобные/теменные). Зависимые переменные - направленные влияния (увеличение или уменьшение) предшествующего события на время быстрого или задержанного ответа, на л.п. и амплитуды связанных с этими ответами Р300.

Поскольку регистрируемые показатели в процессе тренировки изменяются относительно независимо [60], то в первом случае применяли однофакторный дисперсионный анализ для связанных выборок с последующим множественным сравнением результатов четырех серий по Шеффе. Все сопоставляемые выборки содержали равное количество измерений в каждой серии. Анализ времени быстрого и задержанного ответов проводился по 15 испытуемым, при этом в каждой серии было по 30 измерений медиан времени быстрого (15 Б Б+15ЗБ) и времени задержанного (15 З З+ 15 Б З) ответов. Вследствие того, что у 2 испытуемых имелось большое количество артефактов в ЭЭГ от движения глаз и у 2 испытуемых при визуальном анализе не во всех ССП был Р300, анализ Р300 проводился по 11 испытуемым. Показатели Р300 анализировались по отдельности в лобных и теменных отведениях для быстрых и задержанных ответов. Каждая из четырех серий была представлена 44 средними измерениями: по 11 испытуемым брались средние показатели Р300 с левого и правого отведений, т.е. 22 измерения для ответа, завершающего одну последовательность, плюс 22 измерения для ответа, завершающего другую последовательность.

Во втором случае - при анализе влияния тренировки - данные по всем испытуемым были разделены на две группы: понижение (-) и повышение (+) величины показателя. Таким образом получены следующие сгруппированные результаты. По направленности ЭП на время ответа: (-) время Би (+) времяБ;(-) времяЗи (+) времяЗ(по 15 измерений для каждой группы в серии). По направленности ЭП на л. п. Р300 в лобных (F) и теменных (Р) областях в быстром и задержанном ответах: (-) л. п. F и (+) л. п. F; (-) л. п. Р и (+) л. п. Р (по 22 измерения для каждой группы в серии). По направленности ЭП на амплитуду Р300 в лобных и теменных отведениях в быстром и задержанном ответах: (-) амп. F и (+) амп. F; (-) амп. Р и (+) амп. Р (по 22 измерения для каждой группы в се-

² Б - быстрый ответ, З - задержанный ответ. Курсивом отмечен текущий ответ.

стр. 38

Таблица 1.Зависимость направленности эффекта последовательности на время текущего ответа и л. п. РЗОО (знак в скобках) у отдельных испытуемых от последовательности ответов и самого текущего ответа в четырех сериях

^*Пропущенные знаки указывают на отсутствие ЭП на регистрируемый показатель.

^**Испытуемые, имеющие в ЭЭГ артефакты от движений глаз.

^***Испытуемые, у которых не произошло существенного сокращения времени ответов и в усредненных ССП не обнаружились явные Р300.

^****Строки соответствуют 1-4-й сериям эксперимента.

рии). Каждая пара в каждой серии сравнивалась по t- критерию для парных случаев. Дисперсионный анализ и сравнение поt-критерию осуществлялись с помощью пакета статистических программ SPSS 8.0.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Влияние тренировки на время текущего ответа

Как показал дисперсионный анализ, в процессе тренировки у испытуемых на протяжении четырех серий происходило сокращение времени быстрого (F _3.116= 5.221,р =.002) и задержанного (F _3.116= 7.259,р =.000) ответов. Множественные сравнения по Шеффе выявили следующее: достоверные сокращения времени быстрых и задержанных ответов зафиксированы только между 1-й и 3-й сериями (р = .036 ир =.007) и между 1-й и 4-й сериями ( р =.007 ир= .001); при сравнении последовательных серий обнаружилась лишь тенденция сокращения времени ответов от 1-й серии к 4-й: 1/2 серии -р= .627 для быстрых ир =

стр. 39

Рис. 1.Динамика времени быстрого и задержанного ответов, сгруппированных по направленности на них ЭП, при тренировке.

(+)Б и (+)З - увеличение времени ответа под действием ЭП.

(-)Б и (-)З - уменьшение времени ответа под действием ЭП.

= .190 для задержанных ответов; 2/3 серии - р= .441 для быстрых ир =.592 для задержанных ответов; 3/4 серии-р =.951 для быстрых ир =.903 для задержанных ответов.

Влияние предшествующего события на время ответов в процессе тренировки

Сравнение времени быстрого ответа в последовательностях Б Би З Би времени задержанного ответа - Б Зи З Зпоказало, что время текущего ответа зависит от формы предшествующего. После одной формы ответа это время более короткое (-), чем время такого же ответа после другой формы ответа (+), т.е. наблюдается ЭП первого порядка. В табл. 1 приведены направленности ЭП в разных последовательностях ответов для каждого испытуемого. Данные этой таблицы говорят о том, что направленность ЭП на время быстрого (5) и задержанного (3) ответов: а) носит индивидуальный характер; б) зависит от формы не только предшествующего, но и текущего ответа; в) может меняться в процессе тренировки.

На рис. 1 (по данным всех испытуемых) показана динамика времени быстрого и задержанного

Таблица2.Сравнение времени ответов, сгруппированных попарно по направленности на них ЭП, в каждой серии

Сравниваемые пары	Серия	t	df	Р
(-) время Б/(+)время Б	1- я	5.302	14	.000
	2- я	3.552	14	.003
	3- я	4.096	14	.001
	4- я	1.608	14	.130
(-) время З/(+)время З	1- я	3.188	14	.007
	2- я	4.356	14	.001
	3- я	3.130	14	.007
	4- я	3.001	14	.010

ответов, сгруппированных по направленности на них ЭП, в 4 последовательных сериях. Сокращение времени обеих форм ответов в процессе тренировки сопровождалось постепенным снижением зависимости этого времени от предшествующего события, причем, как видно из табл. 2, ЭП на время быстрого ответа исчез в 4-й серии.

Влияние тренировки на латентный период Р300

В процессе тренировки л. п. Р300, связанных как с быстрыми, так и с задержанными ответами, претерпевают достоверные изменения. Л. п. Р300, связанных с быстрыми ответами, сокращаются в лобных (F _3.172= 26.759,р= .000) и теменных (F _3.172= 42.399,р =.000) областях. Л. п. Р300, связанных с задержанными ответами, увеличиваются в лобных (F _3.172= 27.931,р =.000) и теменных (F _3.172= 23.660,р =.000) областях. При множественном сравнении по Шеффе (табл. 3) оказалось, что достоверные изменения л. п. Р300 в лобных областях произошли уже во 2-й серии; в последующих сериях достоверных изменений этого показателя не происходило. По данным табл. 3 достоверные изменения л. п. Р300 в теменных областях с последующей стабилизацией этого показателя произошли только в 3-й серии.

Влияние предшествующего события на латентный период Р300 в процессе тренировки

При визуальном анализе усредненных ССП было выявлено, что л. п. Р300, как и время ответа, варьируют в зависимости от формы предшествующего ответа; при этом ЭП имел однонаправленное действие на л. п. Р300, зарегистрированных во всех четырех отведениях. Направленность ЭП на л. п. Р300, связанных с ответами, завершающими разные последовательности, представлена в табл. 1 (знаки в скобках). На основании данных этой таблицы можно заключить, что:

1. Направленность ЭП на л. п. Р300 определяется не только предшествующим ответом, но и формой текущего ответа, с которым данный потенциал связан. Так у 9 (из 11) испытуемых один и тот же предшествующий ответ оказывал противоположные влияния на л. п. Р300, связанных с разными формами ответов. В качестве иллюстрации данного заключения на рис. 2 представлены усредненные ССП испытуемого АНВ в левых лобном и теменном отведениях. Видно, что в 1-й серии л. п. Р300, связанного с быстрым ответом, больше, если ответу предшествует быстрый ответ по сравнению с ситуацией, когда быстрому ответу предшествует задержанный ответ. Обратная закономерность происходит с л. п. Р300, связанного с задержанным ответом, - предшествующий этому ответу быстрый ответ приводит к

стр. 40

Таблица3.Множественные сравнения л. п. РЗОО лобных и теменных отведений, связанных с быстрыми и задержанными ответами, по Шеффе ^*

Форма ответа	Отведения	Серия	Число измерении	Различающиеся подмножества (а = .05)
				1	2	3
Быстрый	Лобные	4- я	44	305.682
		3- я	44	307.296
		2- я	44	315.864
		1- я	44		345.432
				р =.258	p=1.000
Быстрый	Теменные	4- я	44	307.091
		3- я	44	308.296
		2- я	44		334.477
		1- я	44			354.082
				р =.996	p=1.000	p=1.000
		1- я	44	347.659
Задержанный	Лобные	2- я	44		375.341
		3- я	44		376.659
		4- я	44		376.864
				Р =1.000	р =.984
Задержанный	Теменные	1- я	44	350.409
		2- я	44	359.773
		3- я	44		375.364
		4- я	44		377.886
				p=.111	p=.931

^*Представлены средние л. п. Р300 выборок.

Таблица 4.Сравнение л. п. Р300, сгруппированных попарно по направленности на л. п. эффекта последовательности, в каждой серии

Форма ответа/Сравниваемые пары	Серия	t	df	Р	Форма ответа/Сравниваемые пары	Серия	t	df	Р
Быстрый	1- я				Быстрый	3- я
(-) л.п. F/(+) л.п. F		4.296	21	.000	(-) л.п. F/(+) л.п. F		1.436	21	.166
(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		7.287	21	.000	(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		1.143	21	.266
Задержанный					Задержанный
(-) л.п. F/(+) л.п. F		6.685	21	.000	(-) л.п. F/(+) л.п. F		.190	21	.851
(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		5.352	21	.000	(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		5.295	21	.000
Быстрый	2- я				Быстрый	4- я
(-) л.п. F/(+) л.п. F		1.772	21	.091	(-) л.п. F/(+) л.п. F		.167	21	.869
(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		4.242	21	.000	(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		1.022	21	.319
Задержанный					Задержанный
(-) л.п. F/(+) л.п. F		1.741	21	.096	(-) л.п. F/(+) л.п. F		.062	21	.951
(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		5.212	21	.000	(-) л.п. Р/(+) л.п. Р		.339	21	.738

уменьшению, а предшествующий задержанный ответ - к увеличению л. п. Р300.

2. Один и тот же предшествующий ответ может оказывать неоднозначное влияние на л. п. Р300, связанного с одной и той же формой ответа у разных испытуемых.

3. Направленность ЭП на время ответа и л. п. РЗОО может быть противоположной. Этот феномен наблюдался у 5 испытуемых в быстром ответе и у 7 - в задержанном ответе.

Как уже отмечалось выше, в процессе многократного выполнения задачи выбора л. п. Р300, связанных с быстрым ответом, сокращаются, а л. п. Р300, связанных с задержанным ответом, увеличиваются до величины, характерной для данной формы ответа (рис. 2, 3). Параллельно с изменением л. п. Р300 уменьшается и затем

стр. 41

Рис. 2.Динамика латентного периода пика 300 в потенциалах, связанных с быстрым (левый столбик) и задержанным ответами (правый столбик), в процессе тренировки выполнения задачи выбора (исп. АНВ).

F3 - потенциалы, зарегистрированные в левом лобном отведении. Р3 - потенциалы, зарегистрированные в левом теменном отведении. Сплошная линия - потенциалы, связанные с соответствующим ответом, которому предшествовал быстрый ответ; пунктирная - потенциалы, связанные с соответствующим ответом, которому предшествовал задержанный ответ. В усреднения выбрано по 50 безартефактных фрагментов ЭЭГ. Первая, вторая и третья строки соответствуют 1-й, 2-й и 4-й сериям эксперимента. Стрелкой указан момент предъявления сигнала.

исчезает зависимость этого показателя от ЭП (табл. 4). При попарном сравнении выборок с разнонаправленным действием ЭП на л. п. Р300 оказалось, что достоверность этого разнонаправленного действия на л. п. Р300 в лобных отведениях исчезает уже во 2-й серии, а на л. п. Р300 в теменных отведениях - в 3-й и 4-й сериях.

Рис. 3.Динамика латентных периодов Р300 в лобных ( аив) и теменных(биг) областях, связанных с быстрыми ( аиб) и задержанными(виг) ответами, сгруппированных по направленности на них ЭП, при тренировке. Сплошная линия - л. п. Р300, которые уменьшаются под действием ЭП; пунктирная - л. п. Р300, которые увеличиваются под действием ЭП. По вертикали - л. п. Р300 в мс, по горизонтали - номера экспериментальных серий.

Влияние тренировки и предшествующего события на амплитуду Р300

Общей закономерности ЭП на амплитуды Р300 ССП, связанных с тем или иным ответным действием, не выявлено. В процессе тренировки эта амплитуда имеет тенденцию уменьшаться в потенциалах, связанных с быстрым ответом (р= .07), и увеличиваться в потенциалах, связанных с задержанным ответом(р= .055). Кроме того, как показываетt-критерий для парных случаев, амплитуда Р300 больше в теменных, чем в лобных отведениях - для Р300, связанных с быстрыми ответами:t= 6.086,df =175,р= .000; для Р300, связанных с задержанными ответами:t =3.926,df = 175, p = .000.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Как показали результаты экспериментов, каждое ответное действие в сенсомоторной задаче выбора сопровождается регистрируемыми в лобных и теменных отведениях ССП, в которых наиболее выраженным компонентом является Р300. При этом данный компонент чувствителен к предшествующему ответу (событию). Какие же процессы, сопровождаемые развитием Р300 и чувствительные к предшествующим событиям, включаются в выполнение дифференцированных ответов? Сам феномен ЭП дает ответ на этот вопрос. В настоящее время существует экспериментально доказанное утверждение, что ЭП свя-

стр. 42

зан с "субъективным ожиданием", "моделью", "схемой" будущей ситуации и действия в ней [8, 17, 26, 27, 59, 64 и др.]. Субъективное ожидание проявляется у человека как "непреодолимая тенденция ожидать определенных событий, даже если это полностью иррационально, например, при вероятностном характере внешних событий" [59, с. 598] и "испытуемые постоянно осуществляют избирательную подготовку к реакциям" [8, с. 129]. Существуют прямые доказательства того, что процессы, отражающиеся в Р300, связаны с будущими событиями и действиями. Так, в исследованиях Е. Дончина с соавторами [26] испытуемые должны были нажимать ту или иную кнопку в соответствии с предъявляемым на экран женским или мужским именем. Авторы для анализа выбрали две группы пар последовательных ответов, где первый ответ ошибочный, второй в одной группе - снова ошибочный, а в другой группе - правильный. Оказалось, что амплитуда Р300, связанного с первым ответом в последовательности "ошибочный - ошибочный ответ", меньше таковой в последовательности "ошибочный - правильный ответ". В работе Мансона с соавторами [49] показано, что амплитуда Р300, связанного с реализацией ответа n,возрастала только тогда, когда испытуемый ожидал альтернативный, а не повторный сигнал в реализацииn +1.

Обнаруженная нами индивидуальная зависимость времени ответа и л. п. пика Р300 от предшествующего действия подтверждает общепринятый вывод о том, что ожидание строится на основе оценки субъектом предшествующей последовательности альтернативных сигналов [8, 49, 60, 61]. Следовательно, в развитии Р300 отражаются мозговые процессы, которые связаны с прогнозированием будущих событий, построенном на субъективной оценке вероятностей предъявления предшествующих сигналов. Что представляют собой эти процессы? В настоящее время наиболее известной концепцией, описывающей мозговые процессы, которые находят выражение в Р300, является предложенная Дончиным с соавторами концепция обновления субъективной модели внешней среды [25, 26]. Она была построена в рамках когнитивной психофизиологии, широко использующей метафору информационных процессов. При построении концепции авторы, исходили из обоснованного выше факта, что Р300 связан с прогнозированием следующего сигнала. Другим важным фактом является описанное в ряде работ отсутствие строгой корреляции между л. п. пика Р300 и временем ответа в задачах выбора [19, 25, 60]. Это дало основание авторам исключить из предполагаемых процессов, отражающихся в развитии Р300, процессы, связанные с выбором и реализацией двигательных компонентов текущего ответного действия. Суть концепции заключается в том, что субъект в своих действиях пользуется репрезентированной в мозговых процессов моделью внешней среды. Любое значимое изменение внешней среды сопровождается обновлением ее субъективной модели, что и отражается в развитии Р300. В обновлении модели участвуют "стратегические" информационные процессы, которые вовлечены в планирование и контроль поведения. Эти процессы связаны с субъективным отражением вероятностей событий во внешней среде и их прогнозированием для оптимизации последующих действий. Определенные физические события, будь то сигналы или двигательные ответы, вносят свою вклад в этот поток процессов. "Тактические" же информационные процессы, которые протекают одновременно со "стратегическими" и ответственны за выбор ответа в текущем ответном действии, по мнению авторов, скорее всего, не отражаются на развитии Р300 [26].

Однако концепция обновления модели внешней среды не объясняет источников и механизмов формирования, а также времени протекания "стратегических" и "тактических" информационных процессов. Нам кажется искусственным предположение об этих двух информационных процессах, которые протекают вне связи друг с другом, хотя и одновременно, и осуществляют контроль над механизмами поведения. С позиций этой концепции непонятно, почему именно в интервале развития Р300 обновляется модель внешней среды? Концепция не объясняет ни зависимости характеристик Р300 от формы текущего ответа, ни динамики характеристик Р300 в процессе совершенствования деятельности, ни связи этой динамики с областью регистрации потенциала. Еще одним недостатком модели является то, что в ней остается непонятной роль таких внутренних факторов, влияющих на параметры Р300, как объем извлекаемое из памяти материала [47], уровень мотивации испытуемого [41] или степень его активности [51]. Более того, факт, положенный в основу концепции, - отсутствие в характеристиках Р300 проявления процессов, связанных с двигательным компонентом текущего ответного действия, - спорен. Так, в некоторых работах показана прямая корреляция между характеристиками Р300 и временем ответа [58]. Другие авторы считают, что в основе ЭП на время ответа, амплитуду и л. п. Р300 лежит общий механизм ожидания (см., например, [44]).

При рассмотрении феноменов, связанных с Р300, с позиции теории функциональных систем вопрос об описанных гипотетических информационных процессах не ставится. Речь может идти только о формировании и реализации определенных систем и об их взаимоотношении при осуществлении деятельности. Тем не менее в своих рассуждениях мы исходили из идеи Дончина с соавторами о связи процессов, включенных в прогнозирование,

стр. 43

с электрическим показателем мозговой активности - Р300 и использовали аргументы, которые подтверждают эту мысль. Итак, известно, что функциональные системы каждый раз формируются заново. Формирование любой системы происходит благодаря процессу афферентного синтеза (АС) и образованию акцептора результатов действия (АРД) [3, 4]. Именно в процессе АС существенную роль играют перечисленные выше внешние и внутренние факторы, влияющие на Р300, и именно АРД является механизмом, лежащим в основе предвосхищения будущего события. С позиций системного подхода субъективное ожидание есть психический аспект АРД. Отсюда мы предполагаем, что развитие Р300 связано с процессами АС и образования АРД системы будущего ответного действия.

В связи со сказанным выше важно отметить, что при выполнении задачи выбора формирование последующего ответного действия начинается на фоне реализации текущего. На это указывает тот факт, что Р300 развивается до двигательного проявления ответного действия. Перекрытие во времени последовательных мозговых процессов показано в разных психофизиологических исследованиях [20,43, 53], в том числе при регистрации активности отдельных нервных клеток у животных в циклическом пищедобывательном поведении [1]. При анализе поведенческих показателей выявлено, что перекрытие текущего и развивающегося последующего поведенческих актов происходит в любых координированных действиях, будь то груминговое поведение грызунов [31] или речевая деятельность у человека [45]. Следует отметить, что в такой деятельности, так напечатание текста, перекрытие систем сопровождают последовательные акты разного уровня сложности - напечатание буквы и слова [6]. Таким образом, формирование систем последующего действия на фоне реализации систем текущего можно признать универсальным феноменом при выполнении последовательных действий и проявлением опережающего отражения действительности. Это свойство межсистемных отношений обеспечивает интеграцию поведенческих актов в целостное континуальное поведение (см., например, [31]).

Возникает вопрос: почему формирование АРД будущего акта происходит в определенный временной интервал текущего ответного действия? Стабилизация л. п. Р300 и тенденция установления амплитуды на величинах, характерных для текущего ответа, указывают на то, что формирование систем будущего ответа происходит в соответствии с закономерностями развития текущего ответа. Какие это закономерности? Во-первых, при исследовании быстрых ответов методом аддитивных факторов Стернберга [62] было обнаружено, что эти действия состоят из двух идентифицируемых перекрывающихся актов - распознавания сигнала и движения, завершающего ответное действие [53] ³. При реализации задержанного ответа активируется несколько дополнительных систем, которые отсутствуют в быстром ответе. Так, например, активность половины исследованных нейронов в лобных областях коры была связана с задержкой движения [36]. При этом у одних нейронов активность была связана с предъявленным сигналом ("looking back" - клетки), у других - с будущим движением ("looking forward" - клетки), третья группа клеток имела характерную импульсную активность с постепенным увеличением или уменьшением частоты на протяжении всей задержки, что указывает на их участие в контроле времени задержки. Предполагается, что активность этих клеток вовлечена в когнитивный процесс, интерпретируемый как "контроль времени задержки" [54], "сенсорное и мнемоническое внимание и подготовка к двигательному ответу" [35], "процесс по обработке информации о времени" [29]. Во-вторых, Р300 развивается в переходный период от когнитивных актов к исполнительным (двигательным) [44, 53] и, что очень важно, величина л. п. Р300 прямо зависит от числа когнитивных актов [32]. В задержанном ответе когнитивных актов (систем) больше, чем в быстром, поэтому и л. п. Р300, связанного с задержанным ответом, больше, чем л. п. Р300, связанного с быстрым ответом. Поскольку часть систем двух последовательных актов перекрывается, а амплитуда Р300 имеет прямую зависимость от числа перекрывающихся систем (см., например, [41]), то становится понятной тенденция увеличения амплитуды Р300 в задержанном ответе по сравнению с быстрым. В-третьих, переходный период от когнитивных актов к исполнительным является чувствительным к внешним по отношению к системам акта воздействиям, тогда как в период реализации каждого поведенческого акта эта чувствительность снижена [31]. Такая закономерность подтверждена многочисленными экспериментальными данными. С одной стороны, как было уже отмечено, ни один компонент ССП, кроме Р300, не имеет устойчивой, закономерной чувствительности к предшествующим событиям [49]. Далее, при тестировании методом вторичной реакции временного интервала от 260 до 409 мс текущего ответа оказалось, что время этой реакции зависит от момента предъявления тестирующего сигнала в исследуемом интервале, причем эта зависимость проявляется в виде U-образной кривой, пик которой, т.е. минимальное время, характерен для реакции на сигнал, предъявленный че-

³ Одновременно с реализацией акта распознавания сигнала развивается подготовительная фаза движения, проявляющаяся в виде латерализованного потенциала готовности в ЭЭГ и недифференцированной мышечной активности [19, 20, 39].

стр. 44

рез 310 мс после начала развития текущего ответа [65, рис. 2]. С другой стороны, показано, что в периоды реализации этих актов представляющие их системы становятся доминирующими в активности мозга и, по-видимому, блокируют активность систем, не относящихся к текущему акту. Так, известно, что: а) чувствительность к тактильным раздражителям нейронов теменной области обезьян резко снижается, когда обезьяна смотрит на предмет-мишень, которую нужно достать лапой [38]; амплитуда потенциала, вызванного раздражением серединного нерва предплечья, подавлялась, если это раздражение осуществлялось через 180-200 мс после сигнала, на который испытуемый должен дать соответствующий ответ в задаче "быстрый - свернутый ответ" [37]; б) во время активных движений наблюдается снижение интенсивности афферентных влияний с кожной поверхности у кошки и человека [21]; у нейронов моторной коры обезьян снижается чувствительность к кинестетическим воздействиям во время баллистических движений [34]. Таким образом, отмеченные выше закономерности позволяют утверждать, что развитие АС и формирование АРД могут осуществляться только в период смены систем когнитивного акта на системы исполнительного акта. В период же реализации поведенческие акты, а точнее - обеспечивающие их системы, защищены от внешних по отношению к этим системам процессов. При этом в задержанном ответе, если судить по величине л. п. Р300, процессы, связанные с формированием АРД, осуществляются позднее, чем в быстром ответе, потому что в задержанном ответе по сравнению с быстрым реализуется большее количество систем, обеспечивающих когнитивные акты.

С учетом сказанного можно заключить: динамика л. п. Р300 и времени ответа в первых сериях экспериментов отражает неустойчивость отношений между системами когнитивных и исполнительных (двигательных) актов, включенных в текущий ответ, и зависимость этих отношений от факторов формирования систем будущего ответа, что отражается на развитии ЭП. Поскольку формирование систем строится на основе субъективного прогноза, то и направленность ЭП на время ответа и л. п. Р300 (табл. 1) носит индивидуальный характер. Общим для испытуемых является то, что стабилизация и синхронизация л. п. пиков Р300 в разных областях мозга сопровождаются постепенным сокращением времени ответа. У тех испытуемых, у которых не наступает такой стабилизации, сохраняется большое количество ошибочных ответов и нет сокращения времени ответа [7]. Таким образом, стабилизация л. п. пиков Р300 на временном интервале, характерном для определенной формы ответа, рассматривается как показатель совершенствования изучаемой деятельности испытуемого в вероятностной среде благодаря формированию устойчивых отношений между реализующимися системами в текущем ответе [7].

Какие механизмы лежат в основе формирования устойчивых межсистемных отношений? Мы считаем, что ответ на этот вопрос можно найти при анализе особенностей лобных и теменных областей головного мозга. Полученная в экспериментах последовательная стабилизация активности мозга по показателям ССП первоначально в лобных, а затем в теменных областях в процессе совершенствования выполнения задач выбора была проанализирована нами и ранее [7, 18]. Опережающая роль лобных областей мозга по отношению к теменным областям в формировании навыка выполнения последовательных двигательных ответов показана также при отображении активности мозга методами функционального магнитного резонанса [55] и позитронной эмиссионной томографии [57]. Клинические, нейрофизиологические и психофизиологические данные указывают на то, что поражение каждой из этих структур приводит к нарушению только определенных аспектов поведения. При всем разнообразии этих нарушений, определяемых условиями тестирования или эксперимента, мы выделим только те, которые наблюдаются при попытке выполнить ряд последовательных действий. Так, поражение теменных областей сопровождается неспособностью животного или пациента оценить значение предъявленного сигнала и начать простой двигательный ответ [23]. Только при поражении лобных долей нарушается выполнение в определенной последовательности дифференцированных поведенческих актов у животных и человека [12, 63]. Причина заключается в следующем: "лобные" больные и животные с удаленными лобными структурами обладают повышенной чувствительностью к предшествующим действиям [48] из-за невозможности подавления интерферирующих влияний от альтернативных событий и действий [36], что приводит к трудности последовательного перехода от одного акта к другому и развитию персевераций [5, 10]. Таким образом, полученные нами различия между лобными и теменными ССП при выполнении задачи сенсомоторного выбора можно объяснить тем, что из лобных и теменных областей в системы этой деятельности включаются нейроны в основном с разными функциональными возможностями. По-видимому, из теменных областей в системные процессы переходят нейроны, обеспечивающие системы простых актов: распознавание сигналов и двигательные акты, а из лобных областей в системные процессы в основном вовлекаются нейроны, активность которых способствует реализации поведенческих актов в определенной последовательности.

стр. 45

Если распознавание сигналов и двигательные акты не требуют специального обучения и испытуемый просто использует ранее приобретенные навыки, то последовательное выполнение ответов совершенствуется при тренировке. В случаях когда ССП не стабилизируется в лобных отведениях, они не стабилизируются и в теменных областях, и это сопровождается отсутствием динамики совершенствования навыка [7, 18]. Отсюда можно заключить, что в совершенствовании изучаемого навыка нейронам лобных структур принадлежит особая роль. Как уже отмечено, они обеспечивают осуществление поведенческих актов в определенной последовательности. Поскольку смена поведенческих актов возможна только при определенных взаимоотношениях включенных в них систем (самого разного возраста), постольку можно утверждать, что нейроны лобной коры обеспечивают определенную последовательность активации этих систем в реализующейся деятельности и тем самым способствуют совершенствованию и стабилизации межсистемных отношений в новом индивидуальном опыте. В соответствии с системно-эволюционным подходом нейроны лобной коры специализируются относительно этого нового опыта [14, 15].

Представленные ниже в определенной логической последовательности факты, полученные разными авторами, дают нам основание подтвердить данное предположение. Первое -исследования мозга методом магнитного резонанса (MRI) с одновременной регистрацией ЭЭГ показали, что существенный вклад в компонент Р300 вносит активность корковых клеток [33].Второе -активность этих клеток угнетается алкоголем, поскольку острое введение его вызывает в лобных областях человека значительное уменьшение амплитуды пика Р300, чем в других областях мозга [46].Третье -результаты ряда исследований подтверждают, что острое введение алкоголя блокирует активность тех нервных клеток, которые обеспечивают реализацию вновь сформированных систем [2, 16]. И наконец, в экспериментах на обезьянах, у которых разрушали различные структуры мозга, только при удалении лобной коры наблюдалось выраженное нарушение выполнения нового навыка последовательных действий, как внутренне, так и внешне инициируемых, тогда как старые навыки не изменялись [24, 36]. При этом чем более новое действие предлагается для выполнения, тем большую роль в его реализации играет префронтальная кора [36]. Следует отметить, что нейроны, специализированные относительно нового опыта в выполнении последовательных действий (назовем их "новые" нейроны), по-видимому, локализованы во многих структурах мозга [14, 15]. Дело в том, что лобная кора, занимающая 1/3 неокортекса, формируется значительно позже других образований мозга и поэтому никак не может быть вовлечена в обеспечение последовательности поведенческих актов на начальных этапах постнатального развития. В отсутствии развитой лобной коры эту роль выполняют нейроны других структур. Это утверждение с очевидностью вытекает из экспериментов П.Н. Коровина (1956) и Л.Г. Воронина с сотр. (1960) (цит. по [5]), которые не обнаружили видимых нарушений выработки навыка последовательных действий у молодых обезьян с удаленной лобной корой в отличие от старых обезьян. По-видимому, с возрастом доля "новых" нейронов в лобной коре увеличивается.

Каким образом вновь вовлеченные в индивидуальный опыт нейроны обеспечивают определенную последовательность реализации систем? Если исходить из инвариантного принципа построения функциональных систем, то очевидно, что эти "новые" нейроны включаются в функциональную систему ответного действия наравне с ранее существовавшими ("старыми") системами и взаимодействуют с ними. Следовательно, можно утверждать, что "новые" нейроны могут взаимодействовать со "старыми" системами только тогда, когда эти системы оказываются открытыми, т.е. во время формирования у них акцепторов результатов действия (АРД). На основании факта развития Р300 во всех структурах мозга можно полагать, что при последовательных действиях процессы АС и формирования АРД одновременны для всех систем, вовлеченных в реализацию будущего действия. Взаимодействуя со "старыми" системами через их АРД, "новые" нейроны не изменяются функциональной значимости систем (т.е. их направленности на достижение определенных результатов, поскольку именно по этому функциональному признаку они и были включены в большую систему), а лишь определяют время начала их реализации.

Таким образом, взаимодействие между системами текущего ответа осуществляется через их акцепторы результатов действия, которые формируются одновременно на фоне текущего ответа и составляют общий АРД будущего ответа. Совершенствование выполнения задачи выбора происходит за счет не только вытормаживания лишних систем, но и согласования времени активации систем, обеспечивающих ответ. Инициация этого совершенствования исходит из акцептора результатов действия ответа, в активности которого важная роль принадлежит "новым" нейронам.

ВЫВОДЫ

1. При выполнении последовательных ответных действий в задаче сенсомоторного выбора испытуемые прогнозируют будущее ответное

стр. 46

действие на основании субъективной оценки вероятностного распределения предшествующей последовательности сигналов.

2. С системных позиций субъективное прогнозирование является психическим аспектом АРД (по П.К. Анохину), формирование которого отражается в развитии Р300.

3. АРД будущего ответного действия формируется на фоне реализации текущего ответного действия.

4. Время формирования АРД определяется межсистемными отношениями текущего ответного действия. При совершенствовании этих отношений время формирования АРД стабилизируется на временном интервале, характерном для текущего ответного действия.

5. Совершенствование межсистемных отношений проявляется не только в устранении лишних систем, но и в фиксации определенной временной последовательности активации систем текущего действия.

6. Определенная последовательность активации систем обеспечивается вновь вовлекаемыми в системные процессы нейронами, преобладающее число которых локализовано в лобных областях мозга.

7. Предполагается, что эти "новые" нейроны включены в функционирование АРД ответных действий.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Александров И.О., Максимова Н.Е.Функциональное значение колебания Р300 // Психол. журн. 1985. Т. 6. N 2. С. 86-95.

2. Александров Ю.И., Соме М., Лавикайнен Ю., Рейникайнен К., Наатанен Р.Зависимость свойств связанных с событиями потенциалов от возраста элементов субъективного опыта, актуализируемых при категоризации слов родного и иностранного языков // Психол. журн. 1997. Т. 18. N 1. С. 133-145.

3. Анохин П.К.Проблемы высшей нервной деятельности. М.: Изд-во АМН СССР, 1949.

4. Анохин П.К.Избранные труды. Философские аспекты теории функциональных систем. М.: Наука, 1978.

5. Батуев А.С.Эволюция лобных долей и интегративная деятельность мозга. Л.: Медицина, 1973.

6. Безденежных Б.Н., Пашина А.Х.Структура ЭЭГ активности при печатании предложения на пишущей машинке // ЭЭГ и нейрональная активность в психофизиологических исследованиях. М.: Наука, 1987. С. 185-197.

7. Безденежных Б.Н.Динамика ЭЭГ-потенциалов при выполнении задач на внимание // Психол. журн. 1993. Т. 14. N 1. С. 120-130.

8. Конопкин О.А.Психологические механизмы регуляции деятельности. М.: Наука, 1980.

9. Ломов Б.Ф.Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984.

10. Лобные доли и регуляция психических процессов / Под ред. А.Р. Лурии, Е. Д. Хомской. М.: Изд-во МГУ, 1966.

11. Пономарев Я.А.Психологическое и физиологическое в системе комплексного исследования // Системный подход к психофизиологической проблеме. М.: Наука, 1982. С. 5-10.

12. Прибрам К.Современные исследования функций лобных долей мозга у обезьяны и человека // Лобные доли и регуляция психических процессов / Под ред. А.Р. Лурии, Е.Д. Хомской. М.: Изд-во МГУ, 1966. С. 117-132.

13. Швырков В.Б.О системных основах психофизиологии // Системный подход к психофизиологической проблеме. М.: Наука, 1982. С. 10-23.

14. Швырков В.Б.Что такое нейрональная активность и ЭЭГ с позиций системно-эволюционного подхода // ЭЭГ и нейрональная активность в психофизиологических исследованиях. М.: Наука, 1987. С.253-269.

15. Швырков В.Б.Введение в объективную психологию. М.: Изд-во ИП РАН, 1995.

16. Alexandrov Yu.I., Grinchenko Yu.V., Laukka S., Jarvilehto Т., Маz V.N., Svetlaev I.A. Acute effect ofethanolon on the pattern of behavioral specializatioin of neurons in the limbic cortex of the freely moving rabbit // Acta physiologica Scandinavica. 1990. V. 140. P. 257-268.

17. Bertelson P. Sequential redundancy and speed in a serial two-choice responding task // Quarterly Journal of Experimental Psychology. 1961. V. 13. P. 90-102.

18. Bezdenezhnykh В.N. Practice-dependent changes in sequential effect on the Р-3 in a quick go/delay go task // 8th World Congress of Psychophysiology. Absract. Tampere, Finland, 1996. P. 113.

19. Coles М.G.Н., Gratton G., Bashore T.R., Eriksen Ch.W., Donchin Е. A Psychophysiological investigation of the continuous flow model of human information processing // Journal of experimental psychology: human perception and performance. 1985. V. 11. N 5. P. 529-553.

20. Coles G.Н., Gratton G., Donchin Е. Detecting early communication: using measures of movement-related potentials to illuminate human information processing // Biological psychology. 1988. V. 26. N l/2/3(special issue). P.69-89.

21. Coquery J.М. Role of active movement in control of afferent input form skin in cat and man // Active touch / Ed. G. Gordon. N.Y.: Pergamon Press, 1978. P. 161-169.

22. Courchesne Е. Changes in P3 waves with event repetition: long-term effects on scalp distributions and amplitude // EEG and Clinical Neurophysiology. 1978. V. 45. N 6. P. 754-766.

23. Critcheley М. The parietal lobes. London: Edward Arnold, 1953.

24. Deecke L., Kornhuber Н.Н., bang W., Lang М., Schreiber Н. Timing function of the frontal cortex in sequential motor and learning tasks // Human neurobiolo-gy. 1985. V. 4. N 3. P. 143- 154.

25. Donchin Е. Surprise! ... Surprise?//Psychophysiology. 1981. V. 18. N 5. P. 493-513.

стр. 47

26. Donchin Е., Coles М.G.Н. Is the P300 component manifestation of context updating? // Behavioral and brain sciences. 1988. V. 11. N 3. P. 357-374.

27. Duncan-Jonson С.С., Donchin Е. On quantifying surprise: The variation of event-related potentials with subjective probability // Psychophysiology. 1977. V. 14. p. 456-467.

28. Eimer М. Effects of attention and stimulus probability on ERPs in a Go/Nogo task // Biological Psychology. 1993. V. 35. P. 123-138.

29. Elbert Th., Ulrich R., Rockstroh В., Lutzenberger W. The processing of temporal interval reflected by CNV-like brain potentials // Psychophysiology. 1991. V. 28. N 6. P. 648-655.

30. Falkenstein М., Koshlykova N.A., Kiroj V.N., Hoormann J., Hohnsbein J. Late ERP components in visual and auditory Go/Nogo tasks // Electroencephalography and clinical Neurophysiology. 1995. V. 96. P. 36-43.

31. Fentress J.С. The development of coordination // Journal of Motor Behavior. 1984. V. 16. N 2. P. 99-134.

32. Ford J.М., Pfefferbaum A., Tinklenberg J.R., Kopell B.S. Effects of perceptual and cognitive difficulty on P3 and RT in young and old adults // Electroencephalography and clinical Neurophysiology. 1982. V. 54. P. 311-321.

33. Ford J.M., Sullivan E.V., Marsh L., White P.M., Lim K.O., Pfefferbaum A. The relationship between P300 amplitude and regional gray matter volumes depends upon the attentional system engaged // Electroencephalography and clinical Neurophysiology. 1994. V. 90. P. 214-228.

34. Froom С., Evarts E.V. Motor cortex responses to kinesthetic inputs during postural stability, precise fine movement and ballistic movement in the conscious monkey // Active touch / Ed. G. Gordon. N.Y.: Pergamon Press, 1978. P.105-117.

35. Fuster J.М. Unit activity in prefrontal cortex during delay ed-response performance: neuronal correlates of transient memory // Journal of Neurophysiology. 1973. V. 36. P. 61-78. (Цит. по: Picton T.W., Cambell K.B., Baribeau-Braun J., Proulx G.B. The neurophysiology of human attention: a tutorial review // Attention and Performance VII / Ed. T. Requin. Hillsdale. New Lersey: Lawrence Eribaum Associates Publishers, 1978. P. 429- 467.

36. Fuster J.М. The prefrontal cortex, mediator of cross- temporal contingencies // Human neurobiology. 1985. V. 4. N 3. P. 169-179.

37. Hoshiyama М., Sheean G. Changes of somatosensory evoked potentials preceding rapid voluntary movement in Go/No- go choice reaction time task // Cognitive Brain Research. 1998. V. 7 N 1. P. 137-142.

38. Hyvarinen J. Function of parietal associative area 7 // Proceeding of XXVII international congress in physiological sciences. Paris, 1977.

39. Ilan A.B., Miller J. A distinction between the initiation and the continuation of response preparation // Psychophysiology. 1999. V. 36. P. 209-219.

40. Jensen A.R. Methodological and statistical techniques for the chronometric study of mental abilities // Methodological and statistical advances in the study of individual differences / Eds. C.R. Reynolds, V.L. Willson. N.Y.: Plenum, 1986. P. 51-116.

41. Johnson R., Jr. A triarchic model of P300 amplitude // Psychophysiology. 1986. V. 23. N 4. P. 367-384.

42. Karlin Е., Kayama Y. Relation of a negative ERP components to response inhibition in a Go/No-go task // Electroencephalography and clinical Neurophysiology. 1969. V. 28. P. 307-313.

43. Leuthold Н., Sommer W. Stimulus presentation rate dissociates sequential effects in event-related potentials and reaction times // Psychophysiology. 1993. V. 30. N 5. P.510-517.

44. Leuthold Н., Sommer W. Postperceptual effects and P300 latency // Psychophysiology. 1998. V. 35. N 1. P. 34-46.

45. Leberman A.М., Studdert-Kennedy М. Phonetic perception // Handbook of sensory physiology / Eds. R. Held, Н. Leibowitz, Н. Teuber. Heidelberg: Springer Verlag, 1978. V. VIII. P. 143-178.

46. Lukas S.E., Mendelson J.Н., Kouri Е., Bolduc М. et al. Ethanol-induced alterations in EEG alpha activity and apparent source of the auditory P300 evoked response potential // Alcohol. 1990. V. 7. P. 471-477.

47. Mecklinger A., Ullsperger P., Molle М., Grune K. Event- related potentials indicate information extraction in a comparative judgement task // Psychophysiology. 1994. V. 31. P. 23-28.

48. Milner В., Pertides М., Smith M.L. Frontal lobes ant the temporal organization of memory // Human neurobiology. 1985. V. 4. N 3. P. 137-142.

49. Munson R., Ruchkin D., Ritter W., Sutton S., Squires N. The relation of P-3b to prior and future behavior // Biological Psychology. 1984. V. 19. N 1. P. 1-29.

50. Picton T.W., Campbell K.B., Baribeau-Braun J., Proulx G.B. The neurophysiology of human attention: a tutorial review // Attention and Performance VII / Ed. J. Requin. Hillsdale, New Jersey: Lawrence Er-Ibaum associates. Publishers, 1978. P. 429- 467.

51. Polich J., Mclsaac H.K. Comparison of auditory P300 habituation from active and passive conditions // Int. J. Psychophysiology. 1994. V. 17. N 1. P. 25-34.

52. Remington R.J. Analysis of sequential effects in choice reaction times // Journal of Experimental Psychology. 1969. V. 82. P. 250-257.

53. Renault В., Fiory N., Giami S. Latencies of event related potentials as a tool for studying motor processing organization // Biological psychology. 1988. V. 26. P. 217-230.

54. Requin J. Toward a psychobiology of preparation for action // Tutorial in motor behavior // Eds. G.E. Stelmach, J. Requin. North-Holland Publishing Co., 1980. P. 373-397.

55. Sakai К., Hikosaka O., Miyauchi S., Takino R., Sasaki Y., Putz B. Transition of brain activation from frontal to parietal areas in visuamotor sequence learning // The Journal of Neuroscience. 1998. V. 18. N 5. P. 1827-1840.

56. Schweitzer P.K. Auditory evoked brain response: Comparison of ON and OFF responses at long and short durations // Perception and Psychophysics. 1977. V. 22. N1. P.87-94.

57. Shadmehr R., Holcomb Н. Neural correlates of motor memory consolidation // Science magazine. 1997 (http:// www.sciencemag.org/cgi/content//fuU/277/5327/821).

стр. 48

58. Smulder F.Y., Kenemans J.L., Schmidt W.F., Kok A. Effects of task complexity in young and old adults: reaction time and P300 latency are not always dissociated // Psychophysiology. 1999. V. 36. P. 118-125.

59. Soetens Е., Boer L.C., Hueting J.Е. Expectancy or automatic facilitation? Separating sequential effects in two-choice reaction time // Journal of Experimental Psychology: Human Perception and Performance. 1985. V. 11. P.598-616.

60. Sommer W., Matt J., Leuthold Н. Consciousness of attention and expectancy as reflected in event-related potential and reaction times // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, and Cognition. 1990. V. 16. N 5. P. 902-915.

61. Squires К., Petuchowski S., Wickens С., Donchin Е. The effect of stimulus sequence on event related potentials: A comparison of visual and auditory sequences // Perception and Psychophysics. 1977. V. 22. N 1. P. 31-110.

62. Sternderg S. The discovery of processing stages: Extension of Bonders' method // Attention and performance II /Ed. W.G. Koster. Amsterdam, 1969. P. 276-315.

63. Teuber H.L. The frontal lobes and their functions: further observations on rodents, carnivorens, subhuman primates, and man // International Journal of neurology. 1966. V. 5. P. 282- 300.

64. Verleger R. Sequential effects on response times in reading and naming colored color words // Acta Psychologica. 1991. V. 77. P. 167-189.

65. Woodward S.H., Brown W.S., Marsh J.Т., Dawson М.Е. Probing the time-course of the auditory oddball P3 with secondary reaction time // Psychophysiology. 1991. V. 28. N 6. P. 609-618.

INTERSYSTEM RELATIONS IN THE STRUCTURE OF ACTIVITY: RESEARCH OF SEQUENTIAL EFFECTS IN CHOICE TASK

B. N. Bezdenezhnykh ^* , М. V. Bodunov ^**

^* Cand. sci. (medicine), senior res. ass., IP RAS, Moscow

^** Cand. sci. (psychology), leading res. ass., the same Institute

In two-choice reaction time 15 Ss released as quickly as possible rest position key (RP) and pressed response key (RK) at appearance of one visual stimulus (quick response - Q) and released RP and pressed another RK as quickly as possible at disappearance of another stimulus, i. e. 900 msec after its appearance (delay response -D). In four successive series there was improvement of performance in terms of the shortening of RT in both Q and D from the first to the last series. At the beginning of task performance the sequential effects (SE) were noticed. It manifested itself as the influence of previous response on RT of current response and latency and amplitude of related P300 in frontal and parietal areas of cortex. SE varied individually and depended on the forms of previous and current responses. In the course of performance improvement SE disappeared on the P300 latency at first in frontal and then in parietal areas; in so doing the latency of P300 related to Q stabilized in more short interval than one related to D. It is proposed that this stabilization is due to improvement of relation between the systems involved in current response. The improvement is accounted for not only by inhibition of unnecessary systems bun also by coordination of the beginnings of systems' activation which provided response. The neurons which are substantially localized in frontal cortex played a key part in this coordination. It is proposed that these neurons represented the image of current response or the acceptor of action results (AAR) in terms of theory of functional system by P.K. Anokhin. The generation of AAR is manifested by the development of P300.

Key words: subjective expectancy, acceptor of action results, intersystem relations, frontal and parietal areas, P300.

стр. 49

ВЛИЯНИЕ ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ И ВРЕМЕНИ СУТОК НА ВЫПОЛНЕНИЕ ПРОСТОЙ СЕНСОМОТОРНОЙ ЗАДАЧИ

Автор: С. А. Шапкин, А. Н. Гусев

(c) 2001 г.

ВЛИЯНИЕ ЛИЧНОСТНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ И ВРЕМЕНИ СУТОК НА ВЫПОЛНЕНИЕ ПРОСТОЙ СЕНСОМОТОРНОЙ ЗАДАЧИ¹

С. А. Шапкин- Канд. психол. наук, старший науч. сотр., ИП РАН, Москва

А. Н. Гусев- Канд. психол. наук, доцент факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова

Представлены данные эмпирического исследования, направленного на оценку влияния экстраверсии, личностной тревожности, мотива достижения и времени суток на эффективность выполнения простой сенсомоторной задачи у 66-и испытуемых. Общий уровень выполнения простой сенсомоторной задачи интровертами и экстравертами не различался, однако обнаружены различия в суточной динамике продуктивности. Интроверты лучше работали утром, чем вечером; продуктивность экстравертов мало изменялась в течение суток с тенденцией повышения продуктивности в вечернее время. Мотивированные на успех и низкотревожные испытуемые обнаружили более высокую продуктивность решения сенсомоторной задачи, чем мотивированные на избегание неудачи и высокотревожные. Время суток не оказывало влияния на продуктивность мотивированных на успех и низкотревожных испытуемых; мотивированные на избегание неудачи и высокотревожные лучше работали утром, чем вечером. Мотивационный фактор оказывал более выраженное влияние на интровертов, чем на экстравертов: максимальная продуктивность в задаче бдительности обнаружена у интровертов с мотивом достижения, минимальная - у интровертов с мотивом избегания неудачи. Данные обсуждаются в рамках модели М. Химфриса и У. Ревеля (1984).

Ключевые слова:экстраверсия, мотив достижения, тревожность, время суток, время реакции.

Динамика активации - принцип, широко используемый в дифференциальной психологии и психофизиологии для объяснения индивидуальных различий в продуктивности выполнения сенсорно-перцептивных и сенсомоторных задач.

В работах, посвященных изучению бдительности, показано, что зависимость продуктивности от уровня активации описывается инвертированной U-образной кривой Йеркса- Додсона [25]. На ней имеется оптимум активации, соответствующий максимальной продуктивности, ниже и выше которого продуктивность выполнения задачи падает [7, 11, 12, 15, 17, 20-24]. Согласно теории Г. Айзенка, у экстравертов, по сравнению с интровертами, базовый уровень активированности ниже, поэтому им требуется большее количество стимулирующих воздействий извне для достижения оптимума [16]. Таким образом, экстраверты должны достигать своего оптимума активации и пика продуктивности на относительно высоком уровне внешней стимуляции. Напротив, интроверты находятся вблизи своего оптимума активации и продуктивности. Дополнительная стимуляция приводит их к "переактивации", и, как следствие, снижению продуктивности. В качестве внешних условий, воздействующих на уровень активации, используют такие факторы, как прием кофеина, ведение шумовых помех, электрокожной стимуляции и др. Кофеин в небольших дозах улучшает, а в больших - ухудшает продуктивность интровертов по сравнению с экстравертами [22]. Введение шумовых помех малой интенсивности дает преимущественно интровертам, при стимулах высокой интенсивности лучше работают экстраверты [23]. Естественным фактором, влияющим на уровень активации, считается также время суток: утром количество внешней стимуляции минимально, в то время как в течение дня она накапливается, достигая пика вечером. Согласно модели М. Химфриса и У. Ревеля [17], утром (при низком уровне внешней стимуляции) интроверты будут ближе к своему оптимуму, чем экстраверты, а вечером (при высоком уровне внешней стимуляции) - наоборот. Следовательно, при выполнении задачи на бдительность интроверты будут более продуктивны утром, а экстраверты - вечером.

Роль мотивационных процессов в регуляции сенсорно- перцептивной деятельности остается недостаточно изученной. Существует общее представление о том, что повышение мотивации испытуемого стимулирует его готовность затрачивать ресурсы, а это, в свою очередь, ведет к улучшению характеристик выполнения задачи. В качестве мотивационного фактора успешности деятельности некоторые авторы рассматривают

¹ Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (грант N 99-06-80076).

стр. 50

мотив достижения [9]. В настоящее время имеется мало работ, в которых изучалось бы влияние мотива достижения на характеристики выполнения сенсомоторных задач. В нашем предыдущем эксперименте с многосуточной депривацией сна продуктивность обнаружения слабого сигнала была несколько выше у мотивированных на достижение (МД), чем у мотивированных на избегание неудачи (МН) [З]. Однако эту тенденцию было невозможно оценить строго статистически в связи с малочисленностью выборки испытуемых. В задаче подравнивания стимула к эталону (метод средней ошибки) показано, что мотивация достижения оказывала непрямое влияние на эффективность: в качестве промежуточной переменной выступала ситуационная уверенность испытуемого [1]. Процитированные работы отличались достаточно сложной стимуляцией (стимулы околопорогового уровня), большой длительностью эксперимента, возможностью использовать разные критерии принятия решения, значительным изменением психофизиологического состояния испытуемых. Таким образом, сложность выполняемой задачи - важный аспект, который необходимо учитывать для изучения взаимосвязи мотивации и продуктивности деятельности: чем сложнее задача, тем большее количество промежуточных переменных будут выступать в качестве опосредующих факторов.

Химфрис и Ревель [17] попытались создать несколько упрощенную и в то же время легко проверяемую модель влияния мотивации достижения на продуктивность решения задач бдительности. Предсказания модели касались задач на время простой реакции, в которых отсутствуют сложные когнитивные и моторные компоненты. По мнению авторов, именно в таких задачах продуктивность должна быть прямо связана с уровнем активированности испытуемого и его усилием по поддержанию состояния бдительности. Личностным коррелятом уровня активированности является экстраверсия, о которой было сказано выше. В качестве личностной диспозиции, способствующей увеличению усилия, направленного на решение задачи (on-task effort), выступает мотив достижения. Напротив, мотив избегания неудачи связан со снижением затрат усилий, направляемых на задачу, и переключением их на стабилизацию факторов, непосредственно не связанных с задачей (off-task effort). Следовательно, продуктивность у лиц с МД должна быть выше, чем с МН, независимо от уровня внешней стимуляции. По мнению авторов, имеется оптимум мотивации (подобно оптимуму активации), отклонение от которого приводит к снижению продуктивности. Высокий мотив достижения повышает чувствительность к дополнительным возбуждающим стимулам, что увеличивает вероятность "перемотивации". В силу этого субъекты с МД должны быть более продуктивны при низком, чем при высоком уровне активации и должны эффективнее работать утром по сравнению с вечером.

Тревожность трактуется в терминах модели Химфриса и Ревеля как личностное качество, отражающее высокий уровень активации. Ресурсы активации при высокой тревожности направлены на стимулы, иррелевантные задаче (off-task effort), например, на контроль разного рода эмоциональных переживаний. Состояние тревожности - это высокая активация и одновременно торможение поведения, а, значит, невозможность прилагать усилия для решения задачи. В условиях, вызывающих снижение активации, тревожность становится меньше; ресурсы, направляемые ранее на регуляцию эмоций, перераспределяются в пользу выполнения задачи. Если для высокотревожных людей благоприятными являются условия, вызывающие низкую активацию, у них ожидается более высокая продуктивность утром по сравнению с вечерними часами.

Модель Химфриса и Ревеля, описывая влияние каждой из личностных черт на характеристики выполнения сенсорно- перцептивной задачи, не рассматривает, однако, их совместное влияние, что, на наш взгляд, является определенным упрощением. Логично предположить, что экстраверсия и мотив достижения, будучи связаны с разными механизмами, тем не менее взаимодействуют в рамках единой системы регуляции деятельности. Мы полагаем, что сочетание мотива достижения (высокая степень усилия) и интроверсии (высокий уровень активации будет способствовать максимальной продуктивности в решении сенсомоторной задачи.

Теория Айзенка и вслед за ней модель Химфриса и Ревеля оперируют понятием неспецифической ретикулярной активации как физиологической основы индивидуальных различий. Исследования последних лет дают основание говорить о двух относительно самостоятельных психофизиологических системах активации - тонической и фазической [13]. Тонический компонент связывают с обеспечением продолжительных по времени процессов, таких, как подготовка и осуществление сложных моторных программ, последовательно-аналитическая переработка информации и др. Система физической активации обеспечивает экстренное реагирование на значимый для субъекта стимул, которое связано с экономным по времени целостно-синтетическим способом переработки информации. В качестве электрофизиологических индикаторов названных систем рассматривают, в частности, тоническую и фазическую составляющие кожно-гальванической реакции [4].

В данном исследовании мы попытались в рамках одной задачи оценить функционирование тонического и фазического компонентов актива-

стр. 51

ции путем введения стимулов разного типа. Один тип стимулов - легкий для опознания и реагирования, другой - более сложный для опознания, требующий экстренного ответа испытуемого.

В настоящем исследовании проверялись гипотезы о зависимости продуктивности выполнения сенсомоторной задачи от личностных (экстраверсия, мотив достижения) и ситуационных (время суток) факторов. Ожидалось, что время суток будет оказывать противоположный эффект на продуктивность интровертов и экстравертов. Низкотревожные и мотивированные на достижение субъекты будут более продуктивны, чем высокотревожные и мотивированные на избегание неудачи. Наибольшая эффективность ожидалась у интровертов с высоким мотивом достижения.

Для проверки этих гипотез мы использовали простую сенсомоторную задачу, которую испытуемые с разными личностными особенностями выполняли в разное время суток - утром (низкий уровень внешней стимуляции) и вечером (высокий уровень внешней стимуляции).

МЕТОДИКА

Испытуемые.В эксперименте приняли участие 66 добровольцев, 49 женщин и 17 мужчин в возрасте от 19 до 35 лет (средний возраст 20.5 лет), студенты и сотрудники факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. За участие в опыте испытуемые получали денежное вознаграждение.

Стимулы и аппаратура в задаче бдительности².Стимулами являлись три символа "решетка", разделенные между собой пробелами (# # #), которые предъявлялись в центре экрана 14-ти дюймового SVGA-монитора персонального компьютера. Расстояние от экрана до глаз испытуемого было 57 см, размеры стимулов - 2 зрительного угла по горизонтали и 0.5 по вертикали. Использовались два типа стимулов, отличавшихся между собой длительностью предъявления. Стимулы первого типа представляли собой короткое "мигание" или "вспышку" и предъявлялись на 16.67 мс (в дальнейшем мы будем их называть "быстрые" стимулы). Стимулы второго типа предъявлялись на экране монитора до тех пор, пока испытуемый не давал ответ (далее - "медленные" стимулы). Предъявление стимулов было равновероятным и квазислучайным. После исчезновения стимула в центре экрана появлялся символ "звездочка" (*), служивший фиксационной точкой. Межстимульный интервал варьировался случайным образом в широких пределах - от 1.5 до 9.5 с, что требовало от испытуемых непрерывной бдительности. Каждая экспериментальная серия состояла из предъявления 150 стимулов, 10 первых служили тренировочными и в обработку результатов не включались. При появлении на экране целевого стимула (# # #) испытуемый должен был как можно быстрее нажать на клавишу "Пробел" клавиатуры компьютера. Для каждого типа стимулов регистрировали время реакции (ВР).

Процедура.Каждый испытуемый участвовал в двух сериях эксперимента. Утренняя серия начиналась в 9, вечерняя - в 19 часов. Интервал между сериями для каждого испытуемого составлял от одной до двух недель. Последовательность условий "утро-вечер" балансировалась внутри группы испытуемых: одна половина группы работала по схеме "утро-вечер", другая - "вечер-утро". Всех испытуемых просили не пить крепкий чай или кофе по крайней мере за два часа до начала эксперимента и не принимать никаких лекарственных препаратов.

Эксперименты проводились в компьютерном классе факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова с группой от 9 до 14 испытуемых одновременно. Опыт состоял из трех частей. В первой части опыта испытуемые проходили тестирование по ряду личностных опросников: Айзенка (EPI) в адаптации Русалова [6], Спилбергера на личностную тревожность (STAI) в адаптации Ханина [8], мотивации достижения Мехрабиана в адаптации Шапкина [10]. Кроме того, испытуемые заполняли доэкспериментальный опросник, цель которого - узнать, какие причины могли повлиять в течение дня на их активированность. Обработка данных по личностным опросникам проводилась с помощью психодиагностической компьютерной системы "Тестмейкер" [5]. Во второй части опыта испытуемые выполняли задачу на бдительность. После его окончания экспериментатор кратко рассказывал испытуемым о замысле проведенного исследования и отвечал на вопросы. Как в утренней, так и в вечерней сериях эксперимента испытуемые работали за одним и тем же персональным компьютером, что обеспечивало константность условий предъявления стимулов.

Обработка данных.Данные обрабатывались в статистическом пакете "SPSS for Windows 10.0" с помощью многофакторного дисперсионного анализа с повторяющимися измерениями (repeated measures ANOVA) ³. В ходе анализа вся выборка испытуемых разбивалась по медианному баллу каждого из опросников на две половины - имеющих высокие оценки (выше медианы) и низкие (ниже медианы). До начала ANOVA было проведено сравнение оценок по шкалам утром и вечером. Медианные баллы утренних и вечерних замеров отличались в пределах одного балла, что говорит об устойчивости личностных качеств во времени. Тем не менее имелись испытуемые, которые показывали утром и вечером сильно различающиеся данные. По опроснику мотива достижения таких испытуемых оказалось 4, личностной тревожности - 5, экстраверсии - 5 человек. При последующем анализе эти испытуемые были исключены. Перед началом ANOVA был проведен тест нормальности зависимых переменных по критерию Колмогорова. Результаты анализа показали, что распределения зависимых переменных не отличаются от нормального.

Независимыми переменными (факторами) были: "Время суток" (утро-вечер), "Экстраверсия" (интроверт-экстраверт), "Личностная тревожность" (высокая-низкая), "Мотив достижения" (преобладание мотива успеха - мотива избегания неудачи). Зависимых переменных было четыре: среднее время реакции (ВР) и коэффициент наклона регрессионной прямой ВР (наклон ВР), посчитанные раздельно для "быстрых" и "медленных" стимулов. Показатель наклона давал информацию о том, насколько испытуемый снизил или повысил ВР от начала к концу опыта. Регрессионную прямую рассчитывали методом наименьших квадратов. Для проверки гипотезы о равенстве коэффициента наклона нулю использовали F-критерий. Для последующего анализа были взяты коэффициенты наклона, для которых F-критерий был значим на уровне меньшем .05, что говорило об адекватности экспериментальных данных линейной модели. Увеличение значения наклона ВР было прямо связано с повышением ВР от начала к концу опыта. Отрицательных значений наклона ВР, которые говорили бы о снижении ВР от начала к концу опыта, в исследовании не наблюдалось. Для выявления источников главных факторных эффектов и эффектов взаимодействия факторов проводили сравнение средних по t- критерию Стьюдента.

² Прототипом использованной нами методики послужила компьютерная программа У. Ревеля, подготовленная им для персонального компьютера "Макинтош", которую авторы использовали в 1994 г. в исследованиях по совместному проекту (руководители: У. Ревель, К. Андерсон, Л.Г. Дикая, А.Н. Гусев).

³ Подробнее об этой процедуре можно прочитать в работе [2].

стр. 52

Таблица 1.Зависимость среднего ВР от экстраверсии и времени суток (T/df/p - Т-статистика/степень свободы/уровень значимости У - утро; В - вечер)

Стимулы	Интроверты	Экстраверты	T/df/p	Интроверты		T/df/p	Экстраверты		T/df/p
ВР	Среднее	Среднее		У	В		У	В
" быстрые"	297	283	-1.28/50/.20	285	310	-2.60/24/.02	286	281	.56/26/.57
" медленные"	342	329	1.88/50/.07	326	358	-3.66/24.001	331	328	.79/26/.43

Таблица2. Зависимость среднего ВР от мотива достижения и времени суток (МН - мотивированные на избегание неудачи;

МД - мотивированные на достижение. Другие обозначения те же, что в табл. 1)

Стимулы	МН	МД	T/df/p	МН		T/df/p	МД		T/df/p
	Среднее	Среднее		У	В		У	В
" быстрые"	299	279	2.49/52/.02	293	307	-1.47/26/. 15	280	278	.17/26/.86
" медленные"	348	316	3.29/52/.002	337	359	-2.06/26/.05	315	316	-.14/26/.88

РЕЗУЛЬТАТЫ

Время сутокне оказало значимого влияния на ВР как в условиях "медленных" (F = 2.28;р= 0.14;df _corr = 1,47), так и "быстрых" стимулов (F = 0.78;р= 0.38;df _corr = 1, 47), а также на наклон ВР при предъявлении "быстрых" стимулов (F = 0.39;р= 0.54;df _corr =1.47). Наклон ВР на "медленные" стимулы вечером оказался больше, чем утром: в вечернее время у испытуемых наблюдалось более заметное увеличение ВР к концу серии (утро - 0.21, вечер - 0.39; F = 6.71;р =0.01,df _corr = 1.47).

Экстраверсия.Было обнаружено совместное влияние факторов "Экстраверсия" и "Время суток", в отношении ВР как на "быстрые" (F = 7.96,р =0.01;df _corr =1. 47), так и на "медленные" (F = 11.28;р =0.001;df _corr =1,47) стимулы. У интровертов ВР вечером было больше, чем утром, в то время как у экстравертов время суток не оказывало влияния на ВР (см. табл. 1).

Экстраверты по сравнению с интровертами показали в целом более высокую продуктивность при предъявлении "быстрых" стимулов (F = 4.11; р =0.05;df _corr = 1, 47). Аналогичная тенденция наблюдалась и для "медленных" стимулов, однако она не достигла статистически достоверного уровня (F = 2.04;р =0.16;df _corr = 1,47). Совместного влияния факторов "Экстраверсия" и "Время суток" на показатель наклона ВР не было обнаружено.

Мотив достижения.Испытуемые с МД быстрее реагируют на оба типа стимулов (F _быстр=5.73;р =0.02; F _медл= 10,71;р= .006;df _corr = 1,47), чем испытуемые с МН (табл. 2). В группе МД изменений ВР утром и вечером практически не наблюдалось, а в группе МН - наблюдалось повышение ВР вечером, так что взаимодействие факторов "Время суток" и "Мотивация достижения" было на границе статистической значимости (F _медл= 3.62;р =.06;df _corr = 1,47; см. табл. 2).

Выраженность мотива достижения не оказала влияния на наклон ВР для обоих типов стимулов. Влияние взаимодействия факторов "Мотив достижения" и "Время суток" на наклон ВР также оказалось незначимым.

Тревожность.Высокотревожные испытуемые по сравнению с низкотревожными (табл. 3) реагировали медленнее на "медленные" стимулы (F _медл= 4,14;р= 0.05;df _corr =1, 55).

Аналогичная тенденция наблюдалась при реакциях на "быстрые" стимулы, которая, однако, не достигла уровня статистической значимости (F _быстр= 3.03;р= 0.08;df _corr 1,55). По показателю наклона ВР достоверных различий не обнаружено.

Взаимодействие экстраверсии и мотива достижения.Изучение совместного влияния мотива достижения и экстраверсии на продуктивность решения сенсомоторной задачи показало, что эффект взаимодействия факторов значим для ВР на "мед-

Таблица 3.Зависимость среднего ВР от личностной тревожности (обозначения те же, что в табл. 1)

Стимулы	Низкотревожные	Высокотревожные	T/df/p
	среднее	среднее
" быстрые"	284	298	-2.01/58/.05
" медленные"	325	347	-1.66/58/.10

Таблица 4.Зависимость среднего ВР от взаимодействия факторов экстраверсии и мотива достижения (МН - мотивированные на избегание неудачи, МД - мотивированные на достижение)

Стимулы	Интроверты		Экстраверты
ВР	МН	МД	МН	МД
" быстрые"	302	279	284	284
" медленные"	352	314	327	328

стр. 53

ленные" стимулы (F = 4.93; р= 0.03;df _corr = 1.38): интроверты с высоким мотивом достижения имеют наименьшее значение показателя, а интроверты с МН - наибольшее (F = -2.06,df=26;р =0.05). Испытуемые с двумя другими комбинациями личностных черт занимают промежуточное положение (табл. 4). Аналогичная тенденция обнаружена и для "быстрых" стимулов, однако она не достигла уровня статистической достоверности (F = 2.99;р =0.08;df _corr =1,38).

ОБСУЖДЕНИЕ

Время суток не сказалось на общем уровне продуктивности выполнения простой сенсомоторной задачи. Однако есть основания полагать, что вечером психофизиологическая "цена" продуктивности была более высокой: показатель наклона ВР вечером выше, чем утром. Видимо, вследствие более выраженного утомления в вечернее время испытуемые не смогли поддерживать стабильный уровень реагирования в течение опыта. Следует отметить, что вечернее снижение показателей продуктивности наблюдалось не у всех испытуемых и в значительной степени зависело от их личностных особенностей.

Наши данные в целом согласуются с гипотезой Химфриса и Ревеля о специфике влияния экстраверсии на продуктивность решения сенсомоторной задачи в разное время суток. Интроверты оказались более продуктивны в утренние часы (при низком уровне внешней стимуляции), чем в вечерние (при высоком уровне внешней стимуляции). Экстраверты обнаружили прямо противоположную тенденцию. В экспериментах с депривацией сна, когда уровень активированности испытуемых был снижен, интроверты оказались более продуктивны, чем экстраверты [12, 14, 21]. Небольшое отличие наших данных от предсказаний модели Химфриса и Ревеля заключается в том, что снижение ВР у экстравертов в вечерние часы имело лишь характер тенденции и оказалось статистически незначимым. Объяснением данного эффекта может быть меньшая чувствительность экстравертов к влиянию суточных ритмов, которая отмечается некоторыми авторами [18].

В нашем эксперименте испытуемые с МД были более продуктивны, чем испытуемые с МН, что подтверждает теоретические положения Химфриса и Ревеля. Согласно авторам, мотив достижения играет роль компенсаторного механизма, если наличных ресурсов для выполнения задачи оказывается недостаточно. Мотив достижения (МД) и его противоположный полюс - мотив избегания неудачи (МН) - отражают разную направленность усилия: в первом случае - на достижение успеха в задаче, во втором - на переработку информации, не связанной с выполнением задачи. Дополнительным подтверждением компенсаторной функции мотива достижения является тот факт, что наибольшие различия в продуктивности у испытуемых с МД и МН наблюдались в вечернее время, когда уровень стимуляции был максимальным.

Гипотеза Химфриса и Ревеля о том, что вечером испытуемые с МД будут менее продуктивны, чем утром, не подтвердилась: время реакции в группе испытуемых с МД утром и вечером было одинаковым. В своей гипотезе авторы исходили из посылки, что для испытуемых с МД действует закон оптимума мотивации, подобно тому, как для интровертов действует закон оптимума активации. На наш взгляд, это является сильным упрощением. Во-первых, согласно литературным данным [9], испытуемые с МД восприимчивы не просто к внешней стимуляции, но к стимуляции социального характера, которая содержит прямую или косвенную оценку их достижений (например, присутствие экспертов, наличие стандартов оценивания, соревновательной ситуации и т.п.). Очевидно, что в нашем эксперименте социально опосредованная стимуляция отсутствовала. Во-вторых, для испытуемых с МД более привлекательны сложные задачи, позволяющие им подвергнуть испытанию свои способности, чем простые, которые могут решить большинство людей. В нашем исследовании задача на бдительность была слишком простой, чтобы привести к эффекту "перемотивации" и падения продуктивности у испытуемых с МД в вечернее время.

Высокотревожные испытуемые показали более низкую продуктивность, чем низкотревожные независимо от времени суток. Это согласуется с положениями Химфриса и Ревеля о том, что высокая тревожность связана с затратами ресурсов на стабилизацию факторов, иррелевантных выполняемой деятельности. Однако не подтвердилась гипотеза авторов о том, что высокотревожные будут более продуктивны утром, при низком уровне стимуляции, чем вечером, когда уровень стимуляции возрастает. Авторы исходили из того, что механизмы активации, лежащие в основе индивидуальных различий тревожности и экстраверсии, подчиняются одним и тем же закономерностям. По нашему мнению, тревожность связана с совершенно иной системой активации, которая отвечает не за энергетическое обеспечение, а за регуляцию эмоциональных состояний в процессе деятельности. Данные нашего эксперимента подтвердили концептуальную близость конструктов "тревожность" и "мотив достижения", поскольку тревожность влияла на изучаемые показатели аналогично мотиву достижения, но с противоположным знаком. Высокая отрицательная корреляция мотива достижения и личностной тревожности хорошо известны в литературе [9].

стр. 54

Наша гипотеза о совместном влиянии экстраверсии и мотива достижения на продуктивность решения простой сенсомоторной задачи получила эмпирическое подтверждение. У интровертов с высоким мотивом достижения продуктивность оказалась наибольшей. Таким образом, высокая активированность, характерная для интровертов, и направленное на задачу усилие, свойственное лицам с мотивом достижения, оказали аддитивный положительный эффект на продуктивность решения задачи бдительности. Дж. Лестер с соавторами [19] обнаружили, что сочетание низкой импульсивности и высокой "Силы "Эго"" связано с более высокой продуктивностью обнаружения сигнала в условиях 72-часовой непрерывной деятельности, включающей депривацию сна. Данные нашего исследования вполне согласуются с данными Лестера, если учесть, что низкая импульсивность, по Айзенку, характерна для интровертов, а "Сила "Эго"", по Кеттелу, содержит много общих характеристик с мотивом достижения: постоянство намерений, устойчивость к неудачам, реалистичность уровня притязаний. Примечательно, что выраженность мотива достижения оказалась критичной для продуктивности интровертов и практически не повлияла на показатели решения сенсомоторной задачи экстравертами. Видимо, свойственный интровертам высокий уровень активированности вынуждает их обращаться к механизмам мотивационной регуляции с целью эффективного использования активационных ресурсов в процессе деятельности. Если высокий потенциал активации удается направить на решение задачи, то мы наблюдаем аддитивный положительный эффект и повышение продуктивности, характерные для интровертов с МД. Напротив, у интровертов с МН высокая активированность, обращенная на регуляцию собственного состояния, вызывает неэффективное расходование ресурсов и, как следствие, снижение продуктивности.

Использование в эксперименте "быстрых" и "медленных" стимулов показало, что личностные факторы сходным образом влияли на переработку стимулов обоих типов. Это свидетельствует о том, что когнитивная составляющая процесса переработки "быстрых" и "медленных" стимулов качественно не различается, и основное отличие касается активационно-ресурсного обеспечения. Последнее подтверждается тем, что ВР на "быстрые" стимулы, которые требовали от испытуемого мобилизации и больших затрат ресурсов, было меньше, чем на "медленные". Если сравнить величину факторного эффекта для обоих типов стимулов по F-статистике, то легко заметить, что влияние личностных факторов на "быстрые" стимулы слабее, чем на "медленные". Видимо, система активации, связанная с переработкой "быстрых" стимулов, менее подвержена контролю со стороны устойчивых черт личности. Это кажется вполне логичным, поскольку она обеспечивает экстренное реагирование на значимый стимул в любых условиях, что является критичным для выживания индивида. Таким образом, мы получили косвенные доказательства того, что переработка "быстрых" стимулов связана с работой фазической, а "медленных" - с тонической системой активации.

Надеемся, что дальнейшие исследования взаимодействия личностных качеств и разных систем активации в задачах бдительности позволят создать новые дифференциально- психологические модели, описывающие переработку человеком сенсорно-перцептивной информации.

ВЫВОДЫ

1. Общий уровень выполнения простой сенсомоторной задачи интровертами и экстравертами не различался.

2. Обнаружены различия суточной динамики продуктивности у интровертов и экстравертов. Интроверты лучше работали утром, чем вечером; продуктивность экстравертов мало изменялась в течение суток с тенденцией повышения продуктивности в вечернее время.

3. Мотивированные на успех и низкотревожные испытуемые обнаружили более высокую продуктивность решения сенсомоторной задачи, чем мотивированные на избегание неудачи и высокотревожные.

4. Время суток не оказывало влияния на продуктивность мотивированных на успех и низкотревожных испытуемых; мотивированные на избегание неудачи и высокотревожные лучше работали утром, чем вечером.

5. Мотивационный фактор оказывал более выраженное влияние на интровертов, чем на экстравертов; максимальная продуктивность в задаче бдительности обнаружена у интровертов с мотивом достижения, минимальная - у интровертов с мотивом избегания неудачи.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Вайнер И.В.Субъективная уверенность при решении психофизической задачи: Дис. канд. психол. наук. М.: ИП АН СССР, 1990.

2. Гусев А.Н.Дисперсионный анализ в экспериментальной психологии. М.: УМК "Психология", 2000.

3. Гусев А.Н., Шапкин С.А.О некоторых детерминантах динамики обнаружения сигнала // Проблемы дифференциальной психофизики. М.: ИП АН СССР, 1991. С. 217-242.

4. Дементиенко В.В., Дорохов В.Б., Корнеева Л.Г., Марков А.Г., Тарасов А.В., Шахнарович В.М.Гипотеза о природе электродермальных реакций // Физиология человека. 2000. Т. 26. N 3. С. 124-131.

стр. 55

5. Кремлев А.Е., Шапкин С.А., Гусев А.Н.Тестмейкер. Компьютерная среда для разработки психодиагностических методик. Руководство пользователя. М.: УМК "Психология", 1996.

6. Русалов В.М.Предметный и коммуникативный аспекты темперамента человека. Психол. журн. 1989. Т. 10. N 1. С. 10-21.

7. Фришман Е.З.Интраиндивидуальные особенности решения задач человеком // Проблемы дифференциальной психофизики. М.: ИП АН СССР, 1991.

8. Ханин Ю.Л.Краткое руководство к применению шкалы реактивной и личностной тревожности Ч.Д. Спилбергера. Л.: ЛГУ, 1976.

9. Хекхаузен X.Мотивация и деятельность. М., Педагогика. 1989.

10. Шапкин С.А.Опросник мотивации достижения: новая модификация // Психол. журн.2000. Т. 21. N2. С. 113- 127.

11. Anderson К.J. Impulsivity, caffeine, and task difficulty: a within-subject test of the Yerkes-Dodson law // Pers. and Ind. Diff. 1994. V. 16. P. 813-829.

12. Corcoran D.W.J. Introversion-extraversion, stress and arousal // Eds. D.E. Broadbent, R. Lynn. Dimensions of Personality. Oxford: Pergamon, 1981.

13. Derryberry D., Tucker D.M The adaptive base of the neural hierarchy: Elementary motivational controls on network function // Ed. R. Diensiber. Nebraska Symposion on Motivation. 1991. V. 38. P. 289-342.

14. Deaton М., Tobias J.S., Wilkinson R.T. The effect of sleep deprivation on signal detection parameters // Quart. J. Experimental Psychology. 1971. V. 23. P. 449-452.

15. Erev I. Signal detection by human observers: A cutoff reinforcement learning model of categorization decisions under uncertainty // Psychol. Rev. 1998. V. 105. P. 280-298.

16. Eysenck H.J. The biological basis of personality. Springfield, III: C.C. Thomas, 1967.

17. Himphreys M.S., Revelle W. Personality, motivation, and performance: a theory of the relationship between individual differences and information processing // Psychol. Rev. 1984. V. 91. P. 153-184.

18. Colguhoun W.P., Folkard S. Personality differences in body temperature rhythm and their relation to ajustment to night work // Ergonomics. 1978. V. 21. P. 811-817.

19. Lester J., Knapp Т.М., Roessler R. Sleep deprivation, personality, and performance on a complex vigilance task // Waking and Sleeping. 1976. V. 1. P. 61-65.

20. Matthews G., Davies D.R. Arousal and vigilance: The role of task demands // Eds Hoffman R., Sherrick М.F. Viewing psychology as a whole: The integrative science of William N. Dember. Washington, American Psychological Association, 1998. P. 113-144.

21. May J., Kline P. Measuring the effects upon cognitive abilities of sleep loss during continuous operations // British J. Psychol. 1987. V. 78. P. 443-455.

22. Revelle W., Anderson K. Models for the testing of theory // Eds. A. Gale, M.W. Eysenck. Handbook of individual differences: biological perspectives. London: Wiley, 1992. P.28-42.

23. Stelmack P.M., Green R.G. The psychophysiology of extraversion // Eds. A. Gale, M.W. Eysenck. Handbook of individual differences: biological perspectives. London: Wiley, 1992. P. 112-132.

24. Welford A.T. Stress and Performance // Ergonomics. 1973. V. 16. P. 567-580.

25. Yerkes P.M., Dodson J.D. The relation of strength of stimuli to rapidity of habit-information // J. Comp. Neurol. and Psychol. 1908. V. 18. P. 459-482.

EFFECTS OF PERSONALITY AND TIME OF DAY ON PSYCHOMOTOR PERFORMANCE

S. A. Schapkin*, A. N. Gusev**

*Cand. sci. (psychology), sen. res. ass., IP PAS, Moscow

**Cand. sci. (psychology), docent, Dept. of Psychology, Moscow State University

Effects of extraversion, anxiety, achievement motive and time of day on psychomotor performance were investigated. Sixty-six subjects had to respond to visually presented simple stimuli as quickly as possible. Subjects were tested twice, once between 9.00 and 10.00 AM and once between 19.00 and 20.00 PM. High achievers overperformed low achievers and anxious subjects. Introverts performed better in the morning than in the evening, while time of day had no effect on performance of extraverts. High achievers kept good performance throughout the day, while the performance of low achievers declined in the evening. Introverts with high achievement motive had the shortest reaction times in comparison with other groups. Results are discussed in the framework of М. Himphreys and W. Revelle (1984).

Key words: extraversion, anxiety, achievement motive, time of day, reaction time.

стр. 56

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ АСИММЕТРИЯ ПОЛУШАРИЙ МОЗГА И РЕГУЛЯЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ

Автор: Е. Г. Удачина

(c)2001г.

Е. Г. Удачина-Канд. психол. наук, науч. сотр. ИП РАН, Москва

Приведены результаты цикла экспериментальных исследований функциональной асимметрии полушарий как механизма регуляции эмоциональных состояний, выполненных с использованием метода регистрации латеральных опережающих движений глаз. Изучались связь механизмов регуляции эмоций с показателями доминантности полушарий, динамика полушарных механизмов регуляции состояния при стрессе, связь эмоций с левым и правым полушариями мозга.

Ключевые слова:эмоции, функциональная асимметрия полушарий, движения глаз.

Одним из центральных положений нейропсихологической теории мозговой организации высших психических функций, сформулированных А.Р. Лурия [10, 11], является положение о том, что мозг при реализации любой психической функции работает как парный орган. Закономерности межполушарного взаимодействия и межполушарной асимметрии как частного случая взаимодействия относятся к важнейшим, фундаментальным закономерностям работы мозга [20]. Таким образом, в русле основных методологических принципов нейропсихологии - сопоставления системного строения психических процессов и явлений с системными же характеристиками организации деятельности мозга - актуален анализ системных аспектов регуляции эмоций в контексте полушарной организации деятельности мозга. При рассмотрении этого вопроса должно учитываться, по крайней мере, три аспекта проблемы. Во-первых, связь эмоций с левым и правым полушариями мозга. Во-вторых, динамика межполушарного взаимодействия в ходе деятельности, связанной с активацией регуляторных механизмов эмоционального реагирования. Наконец, в-третьих, необходимо рассматривать данную проблему в связи с типологическими особенностями функциональной асимметрии и взаимодействия полушарий, которые проявляются в самых различных сферах и получили название профиля латеральной организации мозга - ПЛО [там же].

Проблема взаимоотношения полушарий мозга и эмоций достаточно широко представлена в литературе. Считается, что правое полушарие в большей степени, нежели левое, связано с эмоциональным реагированием. Большое количество данных также свидетельствует в пользу того, что левое полушарие преимущественно связано с положительными, а правое - с отрицательными эмоциями [4, 7, 8, 13, 14, 19, 27, 32, 37].

Особое значение проблема динамических аспектов функционального взаимодействия полушарий приобретает при анализе механизмов адаптации человека. В ряде работ показано, что при длительных и интенсивных функциональных нагрузках (зрительное обнаружение сигналов, адаптация к экстремальным факторам окружающей среды, умственная нагрузка и т.п.) наблюдается сдвиг фокусов максимальной активации из левого полушария в правое [5, 9 и др.]. Анализ структурных механизмов регуляции состояния при стрессе позволяет выделить эмоциональный компонент как один из важнейших элементов адаптации [23].

Многочисленные исследования указывают на наличие связи между стабильными характеристиками межполушарного взаимодействия и индивидуальными показателями состояния регуляторных механизмов. Большое количество фактов подтверждает, что некоторые особенности эмоционально- личностной сферы, определяемые главным образом с помощью соответствующих опросников, коррелируют с профилем латеральной асимметрии мозга. Отмечается связь левосторонних (правополушарных) признаков доминирования с эмоциональностью, снижением уровня самоконтроля и элементами социальной дезадаптации. Показано, что у мужчин-левшей показатели нейротизма выше, чем у правшей. В ряде исследований получены свидетельства того, что правополушарное доминирование связано с большей тревожностью интравертированностью, нейротизмом [6, 12, 24].

Таким образом, существует связь эмоциональной регуляции состояния с признаками, отражающими функциональную асимметрию полушарий

стр. 57

мозга, при этом в норме левополушарное доминирование соответствует более высокой эффективности механизмов регуляции, а наличие признаков доминирования правого полушария коррелирует со снижением эффективности этих механизмов. Проблема индивидуальных различий в контексте нормативной вариабельности соотношения активности левого и правого полушарий нашла отражение в монографии Е.Д. Хомской с соавторами [20]. В этой работе показано наличие (в рамках психологической нормы) типов эмоционального реагирования, связанных с теми или иными комбинациями признаков доминирования левого и правого полушарий мозга.

В данной статье мы изложим результаты нескольких экспериментов, выполненных с использованием разработанной нами методики, основанной на регистрации латеральных опережающих движений глаз. В литературе имеются данные о том, что латеральные движения глаз отражают особенности функциональной асимметрии и взаимодействия полушарий головного мозга. Они получены при исследовании больных с локальными поражениями мозга [3] на основании сопоставления глазодвигательных реакций с электроэнцефалографическими показателями активности полушарий [34], показателями регионального мозгового кровотока [31]. Кроме того, в ряде работ показано, что латеральные движения глаз зависят от активации левого или правого полушария, вызванной семантическими стимулами: при вербально-неэмоциональных заданиях глаза чаще отводятся вправо, а при пространственно-эмоциональных - влево [25,26, 28, 33, 35, 36].

Феномен опережения возникает при слежении за ритмически предъявляемыми зрительными стимулами и, в отличие от пассивных латеральных движений, опережающие движения глаз связаны с общими механизмами предвосхищения, занимающими центральное место в целенаправленной активности субъекта [1, 10].

В своих исследованиях мы исходили из двух положений (и экспериментально их обосновывали): 1) латеральные опережающие движения глаз отражают функциональную асимметрию в процессе взаимодействия полушарий мозга; 2) латеральные опережающие движения глаз, проявляясь в экстраполяции как фундаментальной характеристике активности субъекта, зависят от эмоционального отношения к стимульной семантической информации.

Цель исследований:изучение функциональной асимметрии и взаимодействия полушарий мозга как механизмов регуляции эмоционального состояния. Гипотеза заключается в существовании общих закономерностей функционирования этих механизмов, которые в своих устойчивых характеристиках выступают как типологические особенности, связанные с асимметрией полушарий, а в динамике - отражают их функциональное взаимодействие.

Задачи работыопределяются необходимостью изучения различных аспектов проблемы полушарных механизмов регуляции эмоционального состояния и могут быть сформулированы так:

- исследование связи эмоций с левым и правым полушариями мозга;

- изучение динамики межполушарного взаимодействия при регуляции эмоционального состояния;

- выявление типологических особенностей функциональной асимметрии в их связи с устойчивыми характеристиками эмоционального реагирования.

В работе описан цикл проведенных в разное время исследований, каждое из которых было направлено на решение одной из сформулированных задач. В то же время результаты этих исследований взаимно дополняют друг друга. В экспериментах латеральные опережающие движения глаз как показатель функциональной асимметрии и взаимодействия полушарий сопоставлялись с профилем латеральной организации мозга (ПЛО); динамика соотношения этих показателей изучалась в ситуации стресса при депривации сна в режиме непрерывной деятельности (РНД); показатели опережения сравнивались с личностными характеристиками испытуемых.

МЕТОДИКА

Во всех экспериментах движения глаз регистрировались методом электроокулографии (ЭОГ). Электроды располагались в области наружных углов глаз слева и справа. Стимулы предъявлялись попарно ритмически слева и справа под углом 30 от средней линии с частотой 0.7 гц. Измерялась величина временного сдвига начала перевода взора относительно отметки переключения стимула. Инструкция во всех случаях была одинаковой: как можно быстрее переводить взор на загорающийся стимул. В экспериментах использовались стимулы двух типов - простые световые вспышки и фотографии, имеющие различную эмоциональную окраску. Содержание стимульной информации определялось в соответствии с целями каждого эксперимента.

Изучение связи опережающих движений глаз с профилем латеральной организации мозга.В качестве стимулов использовались фотографии радостного и изуродованного болезнью ребенка (ситуация 1); человека с радостным и печальным выражением лица (ситуация 2). Процедура эксперимента состояла из шести серий: начальный фон (без фотографий), конечный фон и две экспериментальные ситуации, в каждой из которых стимулы менялись местами, чтобы исключить систематическую ошибку, связанную с асимметрией перевода взора влево и вправо.

Для анализа особенностей профиля латеральной организации мозга использовался набор методов, описанных в [20, 21]. 1. Оценка мануальной асимметрии: самооценка обследуемых с помощью опросника Аннет; моторные пробы, при которых определяется ведущая рука: "переплетение пальцев кистей"; "скрещивание рук или поза Наполеона"; "тест на аплодирование"; динамометрия; теппинг-тест - оценка темпа движений. 2. Оценка слухоречевой асимметрии: для опре-

стр. 58

деления латерализации слухоречевых функций использовался метод дихотического прослушивания с определением "коэффициента правого уха" (К _пу). 3. Оценка зрительной асимметрии. Для определения ведущего глаза использовались тесты: проба Розенбаха; тест "карта с дырой".

В соответствии с методикой, изложенной в работах [20, 21], испытуемые разделялись на группы в зависимости от комбинации обнаруженных признаков латерализации. Используя данные трех асимметрий (мануальной, слухоречевой и зрительной), испытуемые были разделены на четыре группы:

- 1 - чистые правши (ППП), среди них "сильные" и "средние" правши;

- 2 - праворукие испытуемые (П ^**) со "смешанными" профилями асимметрии;

- 3 - амбидекстры (А ^**);

- 4 - леворукие (Л ^**).

В кодировке профиля звездочкой отмечены любые значения признаков слухоречевой или зрительной доминантности. Количество испытуемых, вошедших в каждую группу: ППП - 9 человек, П ^**- 16, А ^**- 15, Л ^**- 12 человек.

Испытуемые обследовались с помощью личностного опросника Айзенка. Анализировались показатели психотизма (конфликтности), экстраверсии и нейротизма, а также оценивалась искренность ответов при обследовании. Поскольку для различных испытуемых общий уровень значений величин опережения существенно различался, то применялась нормировка значений опережения, при этом средний уровень опережения данного испытуемого выносился в отдельный показатель, а нормированные значения отражали относительные величины опережения влево и вправо. Такой подход позволил сравнивать различия опережений влево и вправо на различные стимулы у разных испытуемых. Сравнение производилось с помощью критерия Стьюдента. Всего было обследовано 54 женщины в возрасте от 20 до 30 лет.

Изучение связи латеральных опережающих движений глаз с индивидуальными особенностями эмоционального реагирования.В качестве стимулов использовались фотографии человека с радостным и гневным выражением лица (ситуация 1), здорового и изуродованного болезнью ребенка (ситуация 2).

Процедура эксперимента состояла из шести серий: начальный фон (без фотографий), конечный фон и две экспериментальные ситуации, в каждой из которых стимулы менялись местами, чтобы исключить систематическую ошибку, связанную с асимметрией перевода взора влево и вправо. Все испытуемые обследовались с помощью опросника Кеттела 16PF.

По окончании эксперимента испытуемых просили оценить по десятибалльной шкале степень положительного или отрицательного эмоционального отношения к предъявлявшимся фотографиям. Обработка производилась с помощью биномиального критерия - сравнивалось количество случаев изменения величин опережения при предъявлении отрицательной и положительной фотографий в каждой серии. При сравнении величин опережения с данными опросника Кеттела вычислялись коэффициенты корреляции Пирсона между показателями опережения в каждой серии и всеми факторами опросника.

В эксперименте приняли участие 18 испытуемых, 6 мужчин и 12 женщин в возрасте от 25 до 40 лет.

Исследование динамических аспектов взаимодействия полушарий мозга.При исследовании динамики состояния оператора в ходе РНД стимулами являлись простые световые вспышки, не содержащие никакой семантической информации. Исследование проводилось с интервалом 4 часа. По времени суток обследования проводились в 10, 14, 18, 22, 2 и 6 часов каждых суток. При анализе латеральных движений глаз учитывалось количество ошибок в каждом обследовании. В качестве таковых рассматривались пропуски стимулов, перевод взора без смены стимулов, слишком большие (больше половины периода) величины опережения и запаздывания. Анализировалась субъективная самооценка испытуемыми своего состояния с помощью методики САН.

Для исследования динамики субъективных предпочтений предъявлялись фотографии, имеющие различную значимость для испытуемого: фотография собственная и незнакомого человека (ситуация 1); фотографии спортсмена во время состязаний и спящего человека (ситуация 2). Эти обследования проводились один раз в сутки: первое - до начала эксперимента; 2, 3 и 4 - в ходе депривации сна. Всего в эксперименте было обследовано 14 испытуемых (мужчины в возрасте от 25 до 35 лет).

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Одной из основных задач, поставленных в наших исследованиях, являлось изучение связи опережающих движений глаз с профилем латеральной организации мозга [22]. При сравнении значений шкал опросника Айзенка у испытуемых с различным типом профиля показано, что значение шкалы психотизма выше у леворуких испытуемых (с доминированием правого полушария). Экстраверсия выше у испытуемых с доминированием по мануальным пробам левого полушария (критерий Стьюдента, р < 0.05). Эти данные согласуются с известными по литературным источникам фактами о том, что левополушарное доминирование сочетается с низкой конфликтностью, экстраверсией [6, 20, 24].

В табл. 1 представлены данные сравнения показателей опережения в группах, сформированных по результатам опросника Аннет. При рассмотрении табл. 1 можно выделить следующие результаты. Во-первых, данные относительно

Таблица 1. Интегральные показатели опережения в группах, сформированных по данным опросника Аннет. Критерий Стьюдента

Показатели	Леворукие	Праворукие	t	p
Суммарный уровень опережения	124.63	155.63	-2.093	.042
Суммарный уровень опережения вправо	112.80	152.05	-2.542	.015
Суммарный уровень опережения влево	136.45	159.21	-1.438	.158
Опережение вправо, отрицательный стимул (больной ребенок) справа	.121	.166	-2.460	.018
Опережение влево, отрицательный стимул (больной ребенок) справа	.138	.158	-1.459	.152
Опережение вправо, положительный стимул (радостный ребенок) справа	.154	.151	.194	.847
Опережение влево, положительный стимул (радостный ребенок) справа	.156	.151	.367	.715

стр. 59

различий в общем уровне опережения. Испытуемые с более выраженным доминированием левого полушария имеют достоверно большие суммарные величины опережения. В первую очередь это относится к обобщенному показателю опережения вправо. Та же закономерность наблюдается и для опережения влево, однако этот результат не достигает уровня достоверности.

Во-вторых, достоверным является результат, относящийся к величинам опережения в ситуации предъявления фотографий здорового и изуродованного ребенка. Величина опережения вправо при предъявлении справа отрицательного стимула достоверно меньше у испытуемых с признаками левшества (по данным опросника Аннет). Другими словами, испытуемые с признаками левшества в этой ситуации имеют меньшее опережение на отрицательный стимул, расположенный справа, чем испытуемые с доминированием левого полушария, что не имеет места при переводе взора на положительный стимул.

Таким образом, обнаружено, что у испытуемых с признаками левшества опережение на стимул при положении его справа уменьшается, если стимул вызывает интенсивную отрицательную эмоцию.

В табл. 2 представлены результаты сравнения показателей опережения в группах испытуемых, сформированных по результатам теста дихотического прослушивания. Обнаружено, что, во-первых, аналогично тому, что мы видели в предыдущем случае, испытуемые с доминированием в слухоречевых процессах левого полушария демонстрируют достоверно большее среднее опережение, чем испытуемые с доминированием правого. Так же, как и в предыдущем случае, это различие характерно в первую очередь для средних величин опережения вправо.

Во-вторых, достоверные данные относятся к величинам опережения в ситуации предъявления фотографий здорового и больного ребенка при расположении отрицательного стимула слева (т.е. при адресации его в правое полушарие). В этих условиях у испытуемых с доминированием правого полушария наблюдается высоко достоверное (с вероятностью ошибки менее сотых долей процента) уменьшение опережения как влево, так и вправо. Это может говорить о том, что у испытуемых с преобладанием правополушарных механизмов обработки слухоречевой информации при подаче крайне неприятного отрицательного стимула в правое полушарие блокируются процессы опережающего отражения, снижается направленность на активное восприятие стимулов. Далее, у испытуемых с доминированием левого уха в ситуации предъявления фотографий радостного и печального лица достоверно больше опережение вправо на положительный стимул.

Таким образом, сопоставление показателей опережения в группах, сформированных на основании методики дихотического прослушивания, дало высоко достоверные данные, которые, с одной стороны, демонстрируют четкую зависимость величин опережения испытуемых с правополушарным доминированием в слухоречевой системе от знака стимула, независимо от ситуации, а с другой - получены достоверные данные, которые можно интерпретировать как блокирование активного восприятия стимулов при предъявлении крайне неприятного стимула в левое поле зрения.

Полученные в описанном эксперименте данные можно сопоставить с результатами нашего более раннего исследования, направленного на изучение связи латеральных опережающих движений глаз с индивидуальными особенностями эмоционального реагирования [16]. В ситуации 1 (фотографии лиц) нет достоверных отличий величины опережения в зависимости от знака стимула. В ситуации 2 (фотографии детей) достоверно большее число испытуемых демонстрирует превышение опережения на положительный стимул по сравнению с опережением на отрицательный. В наибольшей степени это проявлялось при переводе взора влево (р < 0.01). Согласно данным самоотчетов испытуемых, в ситуации 1 фотография рассерженного человека не всеми воспринималась как отрицательный стимул, а если и оценивалась таковым, то весьма умеренным по степени производимого впечатления. В то же время

Таблица 2. Показатели опережения в группах, сформированных по данным метода дихотического прослушивания. Критерий Стьюдента

Показатели	Левое ухо	Правое ухо	t	p
Суммарный уровень опережения	122.69	154.99	-2.048	.047
Суммарный уровень опережения вправо	144.50	149.49	-2.030	.049
Суммарный уровень опережения влево	130.88	160.48	-1.793	.080
Опережение вправо, отрицательный стимул (больной ребенок) слева	.095	.172	-4.806	.000
Опережение влево, отрицательный стимул (больной ребенок) слева	.122	.175	-4.838	.000
Опережение вправо, положительный стимул (радостное лицо) справа	.205	0.155	2.829	.007
Опережение влево, положительный стимул (радостное лицо) справа	.192	.168	1.600	.117

стр. 60

в ситуации 2 фотография больного ребенка всеми испытуемыми оценивалась как крайне отрицательная. Исходя из сказанного, полученные результаты интерпретировались как доказательство зависимости величины опережения от эмоциональной значимости стимула. При этом величина опережения на положительный стимул больше, чем на отрицательный.

Анализ коэффициентов корреляции показателей опережения со значениями факторов опросника Кеттела позволил выделить несколько основных результатов, связанных, по- видимому, с различными психофизиологическими и психологическими механизмами. В фоне (как начальном, так и конечном), т.е. при переводе взора на вспышки без изображения, разность опережения положительно коррелирует с фактором А опросника Кеттела. Другими словами, чем больше опережение влево по сравнению с опережением вправо, тем выше значение фактора А, который отражает эмоциональность и эмоциональную сензитивность. Полученный нами результат естественно интерпретировать как свидетельство большей связи правого полушария мозга (по сравнению с левым) с эмоциональностью, что соответствует огромному количеству литературных данных (см., например, [19]).

Фактор Н почти не коррелирует с показателями опережения в ситуации 2 (фотографии детей), но связан с показателями опережения в ситуации 1, в которой предъявлялись фотографии веселого и гневного человека. У испытуемых с высокой реактивностью на угрозу в ситуации 1 при переводе взора как влево, так и вправо, опережение на положительный стимул больше, чем на отрицательный. Точно такие же корреляции имеют место для фактора Е (покорность - доминирование). Интерпретируя эти результаты, отметим, что фактор Н относится в первую очередь к реактивности на социальную угрозу, отражая робость, застенчивость и тому подобные черты характера. Низкие оценки по фактору Е также говорят о стремлении избегать социальных конфликтов. Поэтому неудивительно, что мы получили корреляции этих факторов с показателями опережения в ситуации 1, стимулы которой имеют социальный характер. Мы рассматриваем эти результаты как проявление механизмов психологической защиты. В самом деле, величина опережения у испытуемых с высокой реактивностью на угрозу уменьшается при переводе взора на стимул, обозначающий социальную угрозу (гневное выражение лица), и увеличивается при переводе взора на стимул, содержащий социально приемлемую или желательную информацию (веселое выражение лица). В данном случае полученные результаты также свидетельствуют о том, что величина опережения зависит от субъективного отношения к стимулам.

Таким образом, в регистрируемых показателях нашло отражение неоднородное по своей структуре отношение к стимулам. С одной стороны, это общие для всех испытуемых закономерности в предпочтениях, близкие к биологическим смыслам (отрицательные эмоции, вызываемые изображением изуродованного болезнью ребенка), с другой - высокодифференцированные характеристики отношений, отражающие особенности личности испытуемых.

В описанных исследованиях нашли свое экспериментальное обоснование две сформулированные ранее гипотезы - о связи латеральных опережающих движений глаз с функциональной асимметрией полушарий мозга и с эмоциональным отношением к стимульной информации. Исследование динамических аспектов взаимодействия полушарий мозга было предпринято в эксперименте по изучению полушарных механизмов регуляции деятельности при адаптации в экстремальных условиях - при работе испытуемых в режиме непрерывной деятельности (РИД) [15].

С точки зрения поставленных в данной работе задач, при экспериментальном исследовании состояния операторов в режиме непрерывной деятельности в условиях многосуточной депривации сна уникальной являлась возможность изучения межполушарных механизмов, участвующих в адаптации к экстремальным условиям, и возможность сопоставления этих данных с изменениями в эмоциональном состоянии испытуемых, также связанными с динамикой функциональной асимметрии полушарий.

Анализ минимальных значений показателей опережения влево и вправо выявил у всех испытуемых наличие четкой суточной периодичности минимумов опережения влево и вправо (рисунок, а):самые низкие значения приходятся на обследования, проводимые в шесть часов утра каждых суток РНД. По этим минимальным значениям можно оценить динамику изменения состояния. Наиболее критический момент приходится на шесть часов утра в конце вторых суток РНД. На этом этапе, наряду с наиболее низкими величинами опережения, наблюдается и наибольшее количество ошибок (рисунок,б), а по данным самоотчетов испытуемых (опросник САН) - самое плохое субъективное самочувствие. После этого момента величины опережения снова возрастают. Данный факт можно интерпретировать как усиление функционирования механизмов адаптации и саморегуляции, которые выводят организм из кризисного состояния.

При анализе динамики нормированных значений опережения (усредненные по всем испытуемым показатели) обнаружено постепенное возрастание роли левого полушария в первой половине РНД. В первые сутки, в самые трудные утренние

стр. 61

Динамика показателей опережения и ошибок.

часы, доля активации левого полушария в балансе активации была максимальной для этих суток. Активация левого полушария продолжала увеличиваться и дальше, достигнув максимума к середине вторых суток (около 18 часов), затем (к концу вторых - началу третьих суток) резко упала, и хотя в дальнейшем несколько поднялась (к 18 часам третьих суток), все же имела тенденцию к уменьшению и очень сильно снизилась в самом конце эксперимента. Показатели опережения, отражающие активацию правого полушария, демонстрируют противоположную динамику.

Результаты можно интерпретировать как свидетельство того, что в первой половине РНД регуляция состояния осуществляется при относительно большем участии левого полушария. Затем, по мере истощения адаптационных возможностей, связанных с левополушарной регуляцией состояния, после кризисного переломного момента происходит перестройка типа регуляции, и наблюдаемое улучшение состояния связано уже с возрастающей активацией правого полушария.

При анализе средних величин опережения при исследовании динамики субъективных предпочтений обнаружено, что опережение на значимый стимул (собственная фотография) в фоне, до начала эксперимента, превышает опережение на незначимый (фотография чужого лица). Далее, к концу эксперимента, опережение на значимый и незначимый стимулы выравнивается. По-видимому, этот факт отражает достаточно общие процессы снижения дифференцировки, возникающие вследствие утомления и направленности внимания испытуемых в большей степени на контроль своего состояния. В ситуации предъявления второй стимульной пары опережение на фотографии спящего человека и спортсмена примерно одинаково до начала эксперимента и в первые двое суток депривации сна. В конце эксперимента опережение на фотографию спящего человека в случае предъявления ее в левое поле зрения резко уменьшается по сравнению с опережением на фотографию спортсмена.

Одним из проявлений изменений в эмоциональной сфере, а, возможно, и одним из психологических механизмов в процессах адаптации и саморегуляции в экстремальных условиях может стать изменение структуры отношений субъекта к значимым стимулам, формирование процессов психологической защиты, направленной на субъективное избавление от факторов, вызывающих фрустрацию. В нашем исследовании такого рода фактором в условиях резкого усиления потребности во сне было изображение спящего человека. Уменьшение опережения на стимул, вызывающий фрустрацию, можно рассматривать как проявление функционирования защитных механизмов, направленных на избегание этого стимула. Эти защитные механизмы снижают величину опережения, что не осознается и не контролируется испытуемым.

В исследовании показано, что снижение величины опережения на фотографию спящего человека в конце эксперимента имеет место при предъявлении этого стимула в левое поле зрения (т.е. при адресации в правое полушарие). Таким образом, можно предполагать, что механизмы психологической защиты связаны в большей степени с функционированием правого полушария. Сопоставляя эти данные с результатами исследования динамики активности полушарий, мы видим, что в ходе РНД происходит смена левополушарного типа регуляции на правополушарный; с правополушарным доминированием связано и снижение дифференцировки стимулов по значимости, и усиление процессов психологической защиты.

Таким образом, использование метода регистрации латеральных опережающих движений глаз позволяет дополнить рассмотрение асимметрии

стр. 62

полушарий как механизма регуляции состояния [22] изучением динамического аспекта функционального взаимодействия полушарий. Результаты этих исследований позволяют говорить об известной общности механизмов регуляции состояния при стрессе и при наличии признаков частичного левшества, с одной стороны, а с другой - активация правого полушария в большей степени выступает как индикатор эмоциональной регуляции поведения с усилением процессов психологической защиты и эмоциональных способов совладания с конфликтной ситуацией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В целом результаты проведенных исследований с использованием новых методических подходов позволили еще раз подтвердить более тесную связь правого полушария с характеристиками эмоционального реагирования по сравнению с левым. Получен ряд экспериментальных данных, которые позволяют на основании показателей опережения говорить о связи правого полушария с механизмами психологической защиты, что проявляется как в нормальных условиях при предъявлении эмоционально неприятных стимулов, так и (особенно!) в экстремальных условиях деятельности при предъявлении фрустрирующих стимулов.

Изучение полушарных механизмов регуляции состояния при длительном стрессе позволило получить данные о характере динамического взаимодействия полушарий в процессе адаптации. При исследовании динамики состояния испытуемых в экстремальных условиях, которые создавались длительной депривацией сна, обнаружена суточная периодичность показателей опережения. Выявлено наличие в ходе эксперимента кризисного момента, во время которого отмечается наибольшее ухудшение состояния испытуемых. Результаты свидетельствуют о наличии двух типов регуляции функционального состояния - левополушарного и правополушарного, смена которых соответствует кризисному состоянию испытуемых.

При изучении связи профиля полушарной асимметрии с показателями опережающих движений глаз обнаружено соответствие показателей полушарного доминирования определенным типам эмоционального реагирования. Сопоставление с экспериментальными данными оценки профилей полушарной асимметрии позволило подтвердить известные результаты о большей выраженности показателей психотизма, эмоциональной неустойчивости при правополушарном, а экстраверсии - при левополушарном типах профилей.

Показатели опережающих движений глаз так же, как и в других экспериментах, имели меньшие значения при переводе взора на отрицательный стимул и большие - при переводе на положительный. В то же время большинство полученных результатов характеризуют группы с признаками правополушарного доминирования по отдельным пробам. Сопоставляя эти данные с результатами экспериментов по изучению адаптации в экстремальных условиях, можно предположить, что в обычных условиях показатели активации полушарий в большей степени коррелируют с другими, нежели эмоциональное реагирование, процессами - когнитивными, поведенческими и т.п., поскольку функциональная специфичность полушарий и их взаимодействие проявляются в самых различных аспектах динамической организации психических функций. В ситуациях же повышенной напряженности эмоционального контура регуляции - как при стрессе, так и в случае некоторых типов соотношения доминантности полушарий, показатели активации полушарий в наибольшей степени отражают специфику эмоционального реагирования.

ВЫВОДЫ

1. Показатели методики регистрации латеральных опережающих движений глаз, с одной стороны, отражают функциональную асимметрию и взаимодействие полушарий мозга, а с другой - зависят от характера эмоционального отношения к стимулам.

2. Изучение полушарных механизмов регуляции состояния при длительном стрессе позволило получить данные о характере динамического взаимодействия полушарий в процессе адаптации. Результаты свидетельствуют о наличии двух типов регуляции функционального состояния - левополушарного и правополушарного, смена которых соответствует кризисному состоянию испытуемых.

3. Показана большая роль правого полушария в процессах эмоционального реагирования по сравнению с левым. Также показана более тесная связь правого полушария с отрицательными, а левого - с положительными эмоциями. Получен ряд экспериментальных данных, позволяющих на основании показателей опережения говорить о преимущественной связи правого полушария с механизмами психологической защиты, что проявляется как в нормальных условиях, при предъявлении эмоционально неприятных стимулов, так и в экстремальных условиях деятельности при предъявлении фрустрирующих стимулов.

4. При изучении связи профиля полушарной асимметрии с показателями опережающих движений глаз обнаружено соответствие показате-

стр. 63

лей полушарного доминирования определенным типам эмоционального реагирования. Получены данные о более высоком уровне величин опережения как показателе активации у праворуких испытуемых по сравнению с неправорукими. Обнаружено, что связь эмоциональных характеристик стимула с показателями латеральных опережающих движений глаз проявляется в основном в группе испытуемых, имеющих признаки парциального доминирования правого полушария.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Анохин П.K.Опережающее отражение действительности // Вопросы философии. 1962. N 7. С. 97-111.

2. Владимиров А.Д. Опреднастройке в глазодвигательной системе в норме // Психол. исследования. 1970. N 2. С. 54-56.

3. Владимиров А.Д., Хамская Е.Д.Процессы экстраполяции в глазодвигательной системе. М.: Наука, 1981.

4. Доброхотова Т.А.Эмоциональная патология при очаговом поражении головного мозга. М., 1974.

5. Ильюченок Р.Ю., Финкельберг А.Л., Ильюченок И.Р., Афтанас Л.И.Взаимодействие полушарий мозга у человека: установка, обработка информации, память. Новосибирск: Наука, 1989.

6. Кляйн В.Я., Москвин В.А., ЧуприковА.П.Функциональная асимметрия мозга и толерантность к эмоциональному стрессу // Невропатология и психиатрия. Киев, 1986. Вып. 15.

7. Костандов Э.А.Когнитивная гипотеза полушарной асимметрии эмоциональных функций человека // Физиология человека. 1993. Т. 19. N 3. С. 5-15.

8. Костандов Э.А.Роль когнитивных факторов в эмоциональной асимметрии полушарий головного мозга человека // Журн. ВНД. 1990. Т. 40. N 4. С. 611-619.

9. Леутин В.П., Дубровина Н.И.Инверсия "эффекта правого уха" при запоминании сигнальной информации в процессе адаптации // Журн. ВНД. 1983. Т. 23. N 1. С. 153-156.

10. Лурия А.Р.Высшие корковые функции и их нарушения при локальных поражениях мозга. М.: Изд-во МГУ, 1969.

11. Лурия А.Р.Основы нейропсихологии. М., 1973.

12. Москвин В.А.Межполушарная асимметрия и индивидуальные стили эмоционального реагирования // Вопросы психологии. 1988. N 6. С. 116-120.

13. Симонов П.В.Эмоции и функциональная асимметрия мозга // 1 Международная конференция памяти А.Р. Лурия. М., 1998. С. 94-96.

14. Симонов П.В.Эмоциональный мозг. М., 1981.

15. Удачина Е.Г.Исследование полушарных механизмов регуляции состояния операторов в ходе РНД методом регистрации латеральных опережающих движений глаз // Физиология человека. 1992. Т. 18. N 1.С. 51-55.

16. Удачина Е.Г., Квасовец С.В.Изучение индивидуальных особенностей личности методом объективного исследования предпочтений // Новые методы нейропсихологического исследования. М., 1989. С. 202-213.

17. Хомская Е.Д.Латеральная организация мозга как нейропсихологическая основа типологии нормы // I Международная конференция памяти А.Р. Лурии. М., 1998. С. 138-144.

18. Хомская Е.Д.Об асимметрии блоков мозга // Нейропсихология сегодня. М.: Изд-во МГУ, 1995. С. 14-27.

19. Хомская Е.Д., Батова Н.Я.Мозг и эмоции. М.: Изд- во МГУ, 1992.

20. Хомская Е.Д., Ефимова Н.В., Будыка Е.В., Ениколопова Е.В.Нейропсихология индивидуальных различий. М., 1997.

21. Хомская Е.Д., Привалова Н.Н., Ениколопова Е.В., Ефимова И.В., Степанова О.Б., Горина И.С.Методы оценки межполушарной асимметрии и межполушарного взаимодействия. М.: Изд-во МГУ, 1995.

22. Хомская Е.Д., Удачина Е.Г., Квасовец С.В.Связь профиля полушарной асимметрии с показателями опережающих движений глаз // Нейропсихология и психофизиология индивидуальных различий. М., Оренбург: Изд-во ООИПКРО, 2000. С. 153-170.

23. Шапкин С.А., Дикая Л.Г.Деятельность в особых условиях: компонентный анализ структуры и стратегий адаптации // Психол. журн. 1996. Т. 17. N 1. С.19-34.

24. Шмакова Л.А., Волошенко С.Е.Некоторые показатели структуры личности во взаимосвязи с тестом на аплодирование // Проблемы нейрокибернетики. Ростов-на- Дону, 1983.

25. Bakan P. The eyes have it. Psychol. Today, 1971, 96, 64-67.

26. Beaumont J.G., Young A.W., McManus I.C. Hemisphericity: a critical review // Cogn. Neuropsychol., 1984. V. l. P. 191-212.

27. Davidson R. Parsing affective space: Perspectives from neuropsychology and psychophisiology // Neuropsychol., 1993. V. 7. P. 464.

28. Ehrlichman Н., Weinberger A. Lateral eye-movements and hemispheric asymmetry: a critical review // Psychol. Bull., 1978. N 85. P. 1080-1101.

29. Ehrlichman Н., Weiner S.L., Baker A.Н. Effects of verbal and spatial questions on initial gaze shifts // Neuropsychol., 1974. V. 12. P. 265-277.

30. Griffiths P., Woodman C. Conjugate lateral eye movements and cognitive mode: Blindness as a control for visually-induced oculomotor effects // Neuropsychol., 1985. V. 23. P. 257-262.

31. Gur R.C., Reivich М. Cognitive task effects on hemispheric blood flow in humans: evidence for individual

стр. 64

differences in hemispheric activation // Brain Lang., 1980. V. 9. P. 478-92.

32. Heller W. Neuropsychological mechanisms of individual differences in emotion, personality and arousal // Neuropsychol., 1993. V. 7. P. 476-483.

33. Kinsbourn М. Direction of gaze and distribution of cerebral thought processes // Neuropsychol., 1974. V. 12. P. 279- 281.

34. Neubauer A., Schulter G., Pfurtscheller G. Lateral eye movements as an indication of hemispheric preference: an EEG validation study // J. of Psychoph., 1988. V. 6. P.177-184.

35. Raine A. Are lateral eye-movements a valid index of functional hemisperic asymmetries? // Brit. J. of Psychology. 1991. V. 82. P. 129-135.

36. Raine A., Christie М., Gale A. Relationship of lateral eye movements recorded in the dark to verbal and spatial question types // Neuropsychol., 1988. V. 26. P. 937-941.

37. Schiffer F. Evoked potential evidence for right brain activity during the recall of traumatic memories // J. Neuropsychiatry Clin. Neurosci. 1995. V. 7. P. 169-175.

FUNCTIONAL ASYMMETRY OF BRAIN HEMISPHERES AND REGULATION OF EMOTIONAL STATE

Е. G. Udachina

Сand. sci. (psychology), res. ass., IP RAS, Moscow

The results of series of empirical researches of brain hemispheres functional asymmetry as a mechanism of emotional states' regulation using the method of lateral anticipatory eye movements recording are presented. The correlation of mechanisms of emotional regulation and indices of hemispheres dominance, dynamics of hemispheric regulation of stress related states, correlation of emotions with right and left hemispheres are studied.

Key words: emotions, functional asymmetry of brain hemispheres, eye movements.

стр. 65

ПСИХОДИАГНОСТИКА БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ, СФОРМИРОВАВШИМСЯ НА ПСИХОГЕННОЙ ОСНОВЕ

Автор: А. А. Ковалев, А. Н. Шурыгин

(c) 2001 г.

А. А. Ковалев -Доктор мед. наук, ведущий науч. сотр. НИИ наркологии МЗ РФ, Москва

А. Н. Шурыгин -Психолог Агентства социальной и юридической помощи населению, Москва

Изложены основные принципы идентификации больных алкоголизмом, сформировавшимся на психогенной почве. Предложен комплекс методик психологического тестирования для своевременного выявления и профилактики алкоголизма, развившегося на фоне психогенных заболеваний. Данные психодиагностики показывают перспективность предложенного подхода для работников практического здравоохранения.

Ключевые слова:алкоголизм, психогенные заболевания, эмоциональность, психотравмирующие ситуации, дифференциальная диагностика, психологическое тестирование.

Среди заболеваний пограничного круга особое внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей уделено изучению неврозов, невротического развития личности и реактивных состояний, что в значительной мере обусловлено их большой распространенностью [1]. За последние 40 лет в России уровень распространенности пограничных нервно- психических расстройств вырос в 2.7 раза (по сравнению с другими нервно-психическими заболеваниями), из них неврозов - в 2.6 раза. Следует отметить, что за данный временной интервал количество больных, страдающих алкоголизмом, увеличилось также в 2.6 раза, т.е. скорость роста алкоголизма и неврозов фактически одинакова [6]. Данное явление во многом обусловлено наличием кризисных процессов во многих сферах нашей жизни [4, 5, 8].

Люди, страдающие заболеваниями пограничного круга, с целью снять эмоциональное напряжение, облегчить тягостное соматическое состояние, повысить настроение, купировать навязчивые страхи, тревогу, нарушения сна, искусственную дезактуализацию психотравмирующих ситуаций, прибегают к употреблению алкоголя [3]. Широкий спектр положительной фармакологической активности этанола, включающий в себя анксиолитические, антидепрессивные, психостимулирующие и другие эмоционально-позитивные компоненты в сочетании с относительно легкой доступностью этанола, делают его одним из наиболее популярных психоактивных средств. Вышеупомянутые фармакологические свойства этанола в результате длительного злоупотребления им способны привести к развитию алкогольной зависимости [2].

Существенную помощь в правильной диагностике алкоголизма, формирующегося на фоне психогенных заболеваний, по нашему мнению, оказывают методы психологического тестирования. Велико значение психологического обследования для объективизации и четкого выявления эмоционально значимых психотравмирующих ситуаций, лежащих в основе психогенных заболеваний. При этом целесообразно использовать "комплекс" взаимодополняющих методов психологического тестирования, позволяющих не только выявлять наличие психогенной почвы, но и адекватно реагировать как на положительную, так и на отрицательную динамику психического состояния у конкретного больного в зависимости от степени разрешенности психотравмирующей ситуации (разрешена полностью или частично, не разрешена, усложнена и т.д.), или от изменения отношения к ней. Большое значение, по нашему убеждению, следует придавать изучению типологии психотравмирующих ситуаций: наиболее характерных и специфических, с учетом ряда неблагоприятных социальных и экономических факторов на данном историческом этапе развития нашего общества [7, 9].

Цели настоящего исследования: 1) изучить психологические характеристики больных алкоголизмом, сформировавшимся на фоне психогенных заболеваний, 2) исходя из полученных данных, разработать методические подходы, направленные на своевременную идентификацию изученного контингента обследованных в общей популяции больных алкоголизмом, а также на раннее выявление эмоционально значимых психотравмирующих ситуаций, лежащих в основе заболеваний психогенной этиологии, представители кото-

стр. 66

рых составляют группу риска из-за развития у них в последующем алкоголизма.

В связи с этим задачами настоящего исследования были:

1. Разработка комплекса взаимодополняющих методик психологического тестирования, позволяющих своевременно выявлять эмоционально значимые для больных психотравмирующие ситуации, лежащие в основе развития тех или иных психогенных заболеваний.

2. Описание характерологических особенностей больных алкоголизмом, развившимся на психогенной почве.

3. Разработка дифференциально-диагностических критериев, направленных на своевременную идентификацию больных алкоголизмом, который сформировался на фоне психогенных заболеваний в общей популяции.

4. Определение набора доступных методов психологической диагностики для работников практического здравоохранения, направленных на профилактику психогенных заболеваний и алкоголизма.

МЕТОДИКА

Испытуемыми были лица обоего пола с диагнозом хронический алкоголизм, находящиеся на лечении в стационаре НИИ наркологии МЗ РФ.

Нами были обследованы две группыбольных. В первую (контрольную) вошли 53 пациента из общей популяции больных алкоголизмом (не осложненным другими психопатологическими состояниями) - первичный алкоголизм (ПА), а вторую (основную) составили больные алкоголизмом, сформировавшимся на фоне психогенных заболеваний (61 человек) - вторичный алкоголизм (ВА). Среди обследованных из группы ПА 28 мужчин и 25 женщин, возраст которых составил от 24 до 36 лет. В группе ВА мужчин - 29, женщин - 32. Возраст больных в данной группе варьировал от 26 до 39 лет.

Также общим для представителей обеих групп обследованных являлось то, что они не отличалисьпо тяжести клинических проявлений алкоголизма.

Исследование всех пациентов проводилось спустя 10-15 дней после их поступления в стационар, когда были купированы основные клинические проявления алкогольного абстинентного синдрома.

Обследование каждого из больных было индивидуальным и состояло из семи этапов: установление эмоционального контакта с испытуемым; проведение модифицированного теста "Самооценка Дембо-Рубинштейн"; проведение теста "Незаконченные предложения"; тестирование по опроснику Айзенка; использование методики "Мини-Мульт" (модификация MMPI) и опросника Кеттела 16 PF; заключительная встреча (беседа) с испытуемым, выход из ситуации тестирования.

Следует подчеркнуть, что подобная организация методики и выбор диагностических инструментов диктовались, прежде всего, запросами практики - необходимостью создания стандартизированного набора психологических методов, применимых в условиях практического здравоохранения (в наркологических и психиатрических учреждениях), в особенности при решении вопроса о диагностике алкоголизма, сформировавшегося на психогенной почве.

Вышеуказанные тесты соответствуют поставленной задаче классификации - выделение личностных особенностей, присущих двум подгруппам испытуемых; обладают высокой валидностью и надежностью, содержание их пунктов отражает распространенные симптомы; адекватны к условиям отечественной культуры, применимы как к мужчинам, так и к женщинам с разным уровнем образования; хорошо структурированы и экономичны по времени проведения; результаты легко формализуемы и могут быть представлены в виде наглядных графиков и профилей; проведение тестирования и обработка результатов стандартизированы и доступны среднему медицинскому персоналу; опросники снабжены специальными шкалами лжи, что позволяет повышать достоверность выявляемых параметров.

Другие две методики, включенные в исследовательский блок, - "Самооценка" и "Незаконченные предложения" - позволяют выявить содержательные характеристики личности, наличие интрапсихических конфликтов, нарушение межличностных отношений. Возможность использования этих методик в психодиагностических целях достаточно обоснована в работах отечественных патопсихологов [10]. Данные методики позволили своевременно выявлять эмоционально значимые психотравмирующие ситуации, которые лежали в основе развития тех или иных психопатологических состояний, и выделить из общего числа больных алкоголизмом тех, у кого произошло формирование алкогольной зависимости на фоне того или иного психогенного заболевания.

Математико-статистическая обработка результатов экспериментально-психологического тестирования осуществлялась с использованием методов многомерного анализа: корреляционного, факторного и кластерного. Использовались критерии качественно-количественной корреляции ( С), коэффициента Чупрова (А _ij), множественной корреляции (n _ij).

Достоверность различий между используемыми показателями определялась по критерию Стьюдента ( t) (при достоверной вероятностир <=.05).

Обработка массива данных осуществлялась при помощи компьютерных программ SPSS и STAT-5. Факторный анализ проводился по методу главных компонент.

Для получения валидной психодиагностической информации непосредственно перед тестированием устанавливался доверительный эмоциональный контакт с обследуемым с учетом клинических особенностей алкоголизма, давности пребывания больного в отделении и психологического состояния испытуемого.

Другими словами, необходимым условием уменьшения нежелательных артефактов являлось создание у обследуемых ситуативной готовности к выполнению тестовых заданий.

Подобная мотивация больных вполне могла быть создана выбором особой тактики предварительной беседы, когда им сообщалось о необходимости пройти психодиагностическое обследование.

Для ПА-больных наиболее адекватной инструкцией оказалась лаконичная информация о направлении их на тестирование, которое необходимо было пройти в соответствии с планом лечебных мероприятий. Подробные объяснения и ответы на вопросы этих больных, как правило, усиливали их негативное отношение к эксперименту и снижали его дальнейшую продуктивность.

Напротив, пациенты из группы ВА охотнее вступали в контакт. Усилению их мотивации на работу с тестами способствовало мнение о том, что это поможет более ясному пониманию их переживаний и позволит в дальнейшем повысить эффективность лечебного процесса.

В беседе, предшествующей работе с тестами, часто требовалось купировать повышенную тревожность у пациентов, нацеливать их на самостоятельную работу.

стр. 67

Рис. 1.Усредненные профили по методике "Мини- Мульт" в группах ВА и ПА-больных.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Уже на первых этапах контакта предварительные диагностические оценки позволяли выделить различные варианты отношений к экспериментальным заданиям у обследуемых лиц.

Из особенностей дальнейшего протекания контакта во время тестирования можно отметить более внимательное отношение к поставленной задаче у ВА-больных. Они стремились дословно понять инструкции к тестам, не отвлекались от их выполнения и были активно включены в работу. ПА-больные часто брались за выполнение экспериментальных заданий, не дослушав инструкцию до конца, нередко прерывались на "перекур", задавали вопросы, не относящиеся к тексту методик.

Выход из контактов у ПА-больных всегда был поспешным. Они могли вообще прервать тестирование на том основании, что устали и "вообще пора идти обедать". ВА-больные, напротив, стремились тщательно завершить тестирование и всегда находили время, чтобы договориться с экспериментатором о возможной встрече в будущем для обсуждения полученных результатов для получения дополнительных рекомендаций, способствующих процессу "выздоровления".

Методика "Мини-Мульт".На рис. 1 представлены усредненные профили по данной методике в группах ВА и ПА- больных.

Прежде всего следует отметить более высокую конфигурацию (свыше 50 Т-баллов) усредненного профиля в основной группе больных (ВА) по сравнению с контрольной (ПА), что свидетельствует о выраженной психической дезадаптации ВА- больных.

По оценке шкал достоверности (L, F, К) можно сделать вывод о субъективно более тяжелом состоянии больных с ВА, их стремлении раскрыть имеющиеся болезненные переживания.

По-разному в результатах тестирования проявляются факторы анозогнозии, типичного симптома алкоголизма. Если в ответах ПА-больных отмечена тенденция представить себя в более благоприятном свете в соответствии с принятыми социальными нормами, то испытуемые с ВА используют более тонкую стратегию (повышение по шкале коррекции). На клиническом уровне анализа, на наш взгляд, здесь проявляются различия в двух способах психологической защиты. У обследованных с ПА - это стойкое отрицание реальности болезни; при ВА речь идет о другом варианте: некотором приуменьшении выраженности заболевания, что свидетельствует о более отчетливой внутренней переработке картины заболевания у больных.

При анализе основных шкал методики Мини-Мульт статистически значимые различия были выявлены по следующим параметрам: F, 7, 3, 2, 1, 8, 6. Подобное сочетание признаков свидетельствует о преобладании у ВА- больных высоких показателей по шкалам так называемой "невротической триады" (1, 2, 3), что в сочетании с общим высоким подъемом всего профиля является признаком значительной конфликтности в аффективной сфере. Можно отметить выраженную степень фиксированности внимания на ощущениях со стороны жизненно важных органов (1-я шкала - 12.05 +/- 0.558). Соматические жалобы постоянно "звучат" в высказываниях ВА-больных и могут быть связаны с их желанием вызвать сочувствие и сострадание у окружающих. Они плохо переносят смену обстановки и легко теряют самоконтроль в социальных конфликтах. Высокие показатели по 2-й шкале (12.19 +/- 2.22) свидетельствуют о преобладании депрессивного фона настроения, пессимизма, неудовлетворенности. Пик на 3-й шкале (15.095 +/- 3.47) говорит о высокой эмоциональной лабильности ВА-больных. Для такого психологического типа обычным средством избе-

стр. 68

гания ответственности за свое поведение является использование симптомов соматического заболевания. Важной интрапсихической характеристикой в этой подгруппе можно считать выраженное расхождение между субъективной оценкой своих личностных качеств и степенью объективной их реализации в поведении.

В свою очередь, подобное реагирование может приводить к переживаниям острой несправедливости объективно складывающейся ситуации и формированию в отдельных случаях стойких аффективных комплексов (подъем по 6-й шкале - 7.8 +/- 1.25). Пик на 7-й шкале (19.62 +/- 1.96) обычно интерпретируется как фиксация тревоги, наличие аффектов страха, неуверенности в своих силах, что влечет за собой потерю спонтанности в межличностных отношениях, ограничение в контактах с другими людьми, склонность к уединению, стремление избегать трудностей, сочетающиеся с пониженным фоном настроения (снижение на 9-й шкале - 7.62 +/- 1.77).

Наличие множества внутриличностных конфликтов, трудности в социальных контактах могут в отдельных случаях приводить к стойкому нарушению когнитивных процессов по типу искажения процессов обобщения (повышение на 8-й шкале - 17.28 +/-1.95).

Факторный анализ параметров методики "Мини-Мулът" в группе ВА-больных по сравнению с группой ПА.

С наибольшими нагрузками в первый фактор группы ВА- больных вошли шкалы: 1 (0.858); 2 (0.759); 3 (0.731); 6 (0.713); F (0.679). Первый фактор в группе ПА-больных: с отрицательным знаком образовали шкалы К (-0.819), 7 (- 0.757), 9 (-0.557), а с положительным - шкала 6 (0.756). Таким образом, наблюдается явное различие в содержании первых факторов в выделенных группах больных, за исключением 6-й шкалы (стойкость аффекта), что связано со спецификой алкогольного заболевания, способствующего формированию стойких эмоциональных комплексов в обеих группах больных. Содержание первого фактора в группе ВА явным образом коррелирует с повышением по шкалам невротической триады, отмеченным нами ранее при анализе усредненных профилей методики Мини-Мульт.

Содержание второго фактора в группе ВА определяется прежде всего 9-й шкалой с отрицательным знаком (-0.773), 2-й (0.29) и 3-й (0.26) шкалами, что можно интерпретировать как депрессивные тенденции в сочетании с незначительным вытеснением тревоги.

Третий фактор в группе ВА образован прежде всего 4-й шкалой (0.968), частично шкалами F (0.307) и L (0.236), что связано, на наш взгляд, с непосредственным влиянием алкоголизма, при-

Рис.2. Дерево иерархической классификации, построенное на основании кластерного анализа.

водящего к усилению импульсивного поведения, проблемам с четким соблюдением границ социальных норм.

Четвертый фактор (7-я шкала - 0.943 и 3-я - 0.299) определен нами как вытеснение тревоги.

Пятый фактор (шкала К - 0.885, 1-я шкала - 0.25: 3-я - 0.23 и шкала F - 0.23) может быть интерпретирован как фактор, связанный с соматизацией вытесненной тревоги.

Шестой фактор (8-я шкала - 0.879 и 9-я -0.259) указывает на связь между снижением общего энергетического уровня в группе ВА-больных, что непосредственным образом отражается на качестве протекания когнитивных процессов.

Кластерный анализ (рис. 2) позволил наглядным образом определить наличие тесной связи между шкалами 1, 2, 4, 3, 8 и 7, что показывает типичные для ВА корреляции между 2-й и 4-й шкалами, но при этом "вторичный" характер болезни четко проявляет себя в присоединении в этой структуре шкал, диагностирующих эмоциональные проблемы (1, 3 и 7), прежде всего - трудности совладания с тревогой, что сказывается на качестве когнитивной сферы (8-я шкала).

Опросник Кеттела

На рис. 3 представлены усредненные профили по опроснику в группах ВА и ПА-больных.

стр. 69

Рис. 3.Усредненные профили по опроснику Кеттела в группах ВА и ПА-больных.

Рис. 4.Дерево иерархической классификации, построенное на основании кластерного анализа.

При сравнительном анализе усредненных профилей статистически значимые различия были выявлены по факторам MD, А, С, G, I, О и Q ₄.

Для группы ВА-больных оказалось типичным понижение по фактору MD (3.8 +/- 1.33), что свидетельствует о заниженной самооценке, несоответствии между потенциальными возможностями и их реализацией. Повышение по фактору А (8.67 +/- 1.15) говорит об эмоциональной лабильности, включенности в межличностные отношения. Невысокие значения по фактору С (2.9 +/- 1.7) можно интерпретировать как проявление низкой толерантности к фрустрации, подверженность ситуативным эмоциям и лабильности настроения. Характерным являются сочетание раздражительности и утомляемости, фиксации внимания на тягостных, неприятных ощущениях со стороны внутренних органов.

Высокие оценки по фактору G (9.52 +/- 1.07) свидетельствуют о неуверенности в себе, сверхзависимости от внешних оценок и мнений. Высокие значения по фактору О (9.05 +/- 1.16) интерпретируются как склонность к тревоге, депрессии, озабоченности собой. Неуверенность может сочетаться с выраженным чувством вины. Повышение по фактору Q ₄(9.05 +/- 1.16) свидетельствует об аффективной напряженности, фрустации, усталости от невозможности реализации своих жизненных целей, неудовлетворенности уровнем притязаний.

Факторный анализ результатов по опроснику Кеттела в группе ВА-больных.

В первый фактор с наибольшими нагрузками вошли М (0.807), Q ₂(0.771) и с отрицательным знаком фактор А (-0.943). Очевидно, что последний носит оценочный характер и по своему содержанию показывает личностные качества, которые были бы весьма желательны для ВА- больных, но отсутствуют у них: самодостаточность предпочтение собственных решений, наличие четких границ личности в сочетании с творческим воображением.

Второй фактор образован прежде всего параметром G (0.908) и говорит о четком стремлении больных соблюдать внешние социальные нормы.

Третий фактор (MD - 0.85 и Q ₂- 0.23) показывает возможный для данной группы больных способ повышения самооценки за счет роста доверия к традиционным устоям жизни, тщательного выполнения внешних правил.

Четвертый фактор (Н - 0.72; I - 0.73; Q ₂- 0.376) по всей видимости отражает представления, сложившиеся в группе ВА-больных об активном проявлении чувств с положительно-романтической гаммой эмоций, возможном только в крайних (экстремальных) ситуациях, сопровождающихся высокой степенью риска.

Пятый фактор образован параметрами F - 0.93 и Н - 0.311, что показывает характерную для ВА-больных осторожность в выражениях своих чувств, пессимистическую оценку ситуации, повышенное беспокойство.

Иерархическое дерево классификации, построенное на основании кластерного анализа (рис. 4), демонстрирует связь между параметрами MD (са-

стр. 70

мооценка), С (эмоциональная неустойчивость) и Е (подчиненность, зависимость).

Опросник Айзенка

На рис. 5 представлены средние значения по данной методике в группах ВА и ПА-больных.

В группе ВА-больных было больше искренних ответов (L - 1.58 +/- 0.978), причем корреляция между шкалами L и Н (0.4688) говорит о прямой зависимости достоверности результатов тестирования от выраженности эмоциональной стабильности (нестабильности). При сравнении групп больных с ВА и ПА были обнаружены статистически значимые различия по шкале "Нейротизм" и прослежено явное различие (приближающееся к достоверному) по шкале "Экстраверсии-Интраверсии".

Полученные результаты свидетельствуют о выраженной эмоциональной нестабильности больных из группы ВА, что проявляется в лабильности аффекта, обидчивости, низкой стрес-соустойчивости и эмоциональной интолерантности, легкости развития невротических расстройств. Меньшая выраженность экстравертности в группе больных ВА по сравнению с обследованными из группы ПА говорит о повышенной тревожности, пессимистичности, понижении качества межличностных контактов.

По методике "Самооценка"полученные результаты в наглядной форме отражены на рис. 6.

После статистической обработки с использованием критерия Стьюдента статистически значимые различия были получены по всем шкалам, за исключением шкалы "Ум".

Для группы ВА-больных по сравнению с ПА-больными типичным оказалось:

1. Понижение по шкале "Здоровье". Больные из этой группы считали себя соматически неблагополучными. Многие заявляли о своих хронических заболеваниях, неблагоприятно протекающих, причем замечали, что большинство из них возникли на "нервной почве" или после стрессов, вызванных сложной ситуацией на работе или в личных отношениях, а также под влиянием тяжелых проблем близких людей.

2. Различия по шкале "Ум" оказались статистически недостоверными (р >.05), однако среди ВА-больных явно просматривалась тенденция оценивать себя несколько выше, чем ПА-больные, хотя объективно образовательный и культурный уровень больных с ВА был на порядок выше. Таким образом, можно констатировать относительное занижение своих объективных когнитивных возможностей у больных с ВА. (У них часто звучали высказывания: "Я люблю читать, но сейчас этого не делаю, так как трудно бывает сосредоточиться"; "Нет времени даже телевизор посмотреть, много внимания приходится уделять

Рис. 5.Средние значения по методике "Опросник Айзенка" в группах ВА и ПА-больных.

Рис. 6.Усредненные показатели по методике "Самооценка" в группах ВА и ПА-больных.

уходу за больным мужем"; "Раньше я руководил отделом, теперь - другие времена, никому мои знания не нужны", - т.е. звучала тема своей нереализованности и это связывалось с субъективной дискредитацией умственных способностей.)

3. По шкале "Характер" больные с ВА оценивали себя выше, чем больные с ПА. При этом в высказываниях "звучали" следующие реплики: "Хотя характер у меня хороший, но в жизни мне не везет"; "У меня такой характер, что я больше думаю о других, чем о себе, и в результате я оказываюсь виноватым, если что-то не получается"; "По характеру я человек чувствительный, ранимый, долго переживаю неприятности, не могу забыть измену"; "Я горжусь своим характером: я всегда делал все с ответственностью, на самом высоком уровне, а если не получалось, я долго и сильно переживал, стремился исправить ошибки".

стр. 71

Рис.7. Усредненные профили по методике "Незаконченные предложения" в группах ВА и ПА-больных.

4. Наибольшие различия между группами обследованных с ВА и ПА наблюдались по шкале "Счастье". Больные с ВА оценивали себя по этому параметру очень низко, в их высказываниях звучали темы безнадежности, личной и бытовой неустроенности, виновности. Многие считали себя жертвой судьбы, стихийных исторических бедствий. Несчастье для больных было связано со сложными служебными конфликтами, неуверенностью в завтрашнем дне. Характерными были высказывания: "Нет в этой жизни счастья", "Давно забыл, что значить радоваться", "Все в прошлом" и т.д.

5. По шкале "Алкоголизм" больные с ВА оценивали себя более критически, чем больные с ПА, однако полного осознания своей болезни здесь не отмечалось. ВА оказались склонными использовать в качестве защитных механизмов различные психологические мотивировки, оправдывая наличие алкогольных "срывов" различными эмоциональными стрессами (например: "Умер близкий родственник, такое горе, что нельзя не выпить"; "Снова несчастная любовь - выхода не было, запила").

Алкоголь часто выступал здесь как "помощник", способ пережить неблагоприятную жизненную ситуацию, возможность почувствовать снова положительные эмоции, отдохнуть.

Таким образом, данные по методике "Самооценка" свидетельствуют о заниженном Я-образе у больных с ВА (за исключением параметров "Ум" и "Характер"). Диагностически ценными оказались установленные факты резко заниженной самооценки больных по параметрам "Счастье" и "Здоровье", а также и возможность раскрыть содержание психотравмирующих ситуаций на основе ответов на вопросы экспериментатора.

По методике "Незаконченные предложения"ответы испытуемых были прошкалированы: от 1 - для самых отрицательных характеристик; до 7 - для положительных ответов; 4 - отмечались в случае безразличной, нейтральной интерпретации незаконченного предложения.

На рис. 7 представлены усредненные профили по данной методике в группах ВА и ПА-больных.

При построении усредненного профиля по данной методике оказалось, что в целом больные с ВА продемонстрировали больший процент дисгармоничных ответов: весь профиль, за исключением 8-го параметра, находится в сфере негативных отношений.

Личностные сферы, характеризующиеся наиболее выраженными отрицательными значениями у ВА-больных: "Нереализованные возможности", "Отношение к вышестоящим лицам", "Отношение к семье", "Отношение к лицам противоположного пола", "Отношение к отцу" и "Отношение к сотрудникам на работе".

Таким образом, это сферы, имеющие непосредственную связь с межличностными контактами со значимыми людьми (родственниками, сотрудниками, близкими). Однако на первом месте по личностной значимости находится сфера "Нереализованные возможности". Эта область внутриличностной динамики между уровнем притязания индивида и его реальными возможностями, резко ограниченными под влиянием болезни. Интересно отметить, что именно по данному параметру различия между группами "ВА" и "ПА" оказались наиболее статистически значимыми (р < .001).

Кроме того, ВА-больных в отличие от ПА-больных дифференцируют значимые различия по параметрам "Отношение к себе", "Отношение к подчиненным", "Отношение к будущему", "Страхи и опасения", "Сексуальные отношения", "Отношения к семье" и "Отношение к сотрудникам". Все перечисленные выше шкалы оказались в группе ВА значительно более дисгармоничными, чем среди ПА, где больные приписывали им нейтральный или, в некоторых случаях, положительный смысл.

Таким образом, методика "Незаконченные предложения" позволила выявить содержание значимых для ВА-больных личностных отношений, которым они приписывали негативный, потенциально конфликтный смысл. Среди этих отношений можно выделить: контакты в семье и с близким окружением; отношения, возникающие в процессе трудовой деятельности; отношения, формирующиеся (возникающие) внутри личности, когда ощущения беспомощности и бесперспективности приобретают сверхценный смысл.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате сравнительного анализа данных экспериментально-психологического исследования больных с ВА и ПА можно выделить ряд диагностических параметров, позволяющих идентифицировать группу больных алкоголизмом,

стр. 72

который развился на фоне психогенных заболеваний. Специфическими характеристиками для изученного контингента больных, выявленных с помощью использованных авторами методик (основная группа - больные с ВА), являются следующие.

1. Методика "Мини-Мульт": общий подъем профиля личности (в пределах 50-80 Т-баллов); пики по шкалам невротической триады (1, 2, 3), тревоги (7), понижение по 9-й шкале (депрессивные тенденции).

2. Опросник Кеттела: повышение по факторам А - эмоциональность; G - переживание чувства вины; I - неуверенность в себе, зависимость; О - тревожно- депрессивные переживания; Q ₃-умение следовать социальным нормам поведения; Q ₄- фрустрация в аффективной сфере.

3. Методика Айзенка: искренность ответов; высокие значения по шкале нейротизма; тенденция к интравертности.

4. Методика "Самооценка": низкие значения по шкалам "Здоровье", "Счастье", "Алкоголизм"; высокие значения по шкале "Характер".

5. Методика "Незаконченные предложения": снижение общего профиля в зону негативных оценок; диагностически значимыми оказались темы: "Нереализованные возможности", "Отношение к вышестоящим лицам", "Отношение к семье", "Отношение к сотрудникам по работе и подчиненным", "Отношение к будущему", "Страхи и опасения", "Сексуальные отношения", "Отношение к лицам противоположного пола".

Таким образом, предлагаемый нами комплекс психодиагностических методик позволяет: 1) диагностировать у больных алкоголизмом, сформировавшимся на фоне психогенных заболеваний, отчетливо выраженные признаки психической дезадаптации, прежде всего в эмоционально- личностной сфере; 2) раскрыть содержание психотравмирующих ситуаций, имеющих ведущее значение в происхождении данного заболевания.

Использованный нами набор взаимодополняющих методов психологического тестирования может быть рекомендован для применения в практическом здравоохранении:

1. В целях профилактики - для выявления больных психогенными заболеваниями, а также на начальных стадиях алкоголизма, формирующегося на психогенной почве, и даже на донозологическом этапе, когда еще не сформировались психическая и физическая зависимость от этанола.

Для решения подобных задач можно в первую очередь рекомендовать применение методик Айзенка, "Мини-Мульт", и "Самооценки", которые позволяют при ограниченном времени, в условиях массового обследования выделить группу лиц с психогенными расстройствами. Использование указанных выше методик не требует значительных временных затрат и может быть осуществлено амбулаторно в наркологическом или психоневрологическом диспансерах.

2. В лечебно-диагностических целях и в трудно диагностируемых случаях для решения задач дифференциальной диагностики могут быть использованы методики более трудоемкие и продолжительные по времени - опросники Кеттела и тест "Незаконченные предложения". Они позволяют раскрыть на более глубоком уровне признаки эмоционально-личностной дезадаптации больных и содержание актуальных для них психотравмирующих ситуаций. Применение их оправдано в условиях наркологических и психоневрологических стационаров, когда есть возможность провести тщательное экспериментально- психологическое исследование, результаты которого могут быть использованы в психотерапевтических и профилактических целях.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Александровский Ю.А.Пограничные психические расстройства. М., 1997.

2. Александровский Ю.А.Психические расстройства после чрезвычайных ситуаций // Матер, междунар. конф. психиатров. М., 1998.

3. Ковалев А.А.Клиника, дифференциально- диагностические критерии, лечение и профилактика алкоголизма, сформировавшегося на фоне психогенных заболеваний: Дис. ... д-ра мед. наук. М., 1998.

4. Лакосина Н.Д.О критериях выделения неврозов // Всерос. IV съезд психиатров: Тез. докл. М., 1990. Т. 1. С. 231- 232.

5. Лакосина Н.Д., Трунова М.М.Неврозы, невротические развития личности. Клиника и лечение. М., 1994.

6. Петраков Б.Д., Цыганков Б.Д.Эпидемиология психических расстройств: Руководство для врачей. М., 1996.

7. Соколова Е.Т.Особенности самосознания при невротическом развитии личности: Дис. ... д-ра психол. наук. М.,1991.

8. Соколова Е.Т.К проблеме психотерапии пограничных личностных расстройств // Вопр. психологии. 1995. N 2. С. 92- 105.

9. Соколова Е.Т., Николаева В.В.Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях. М.,1995.

10. Соколова Е.Т.Проективные методы исследования личности. М.: МГУ, 1980.

стр. 73

PSYCHODIAGNOSTICS OF PSYCHOGENETICALLY DETERMINED ALCOHOLICS

A. A. Kovaliov ^* , A. N. Shurygin ^**

^* Dr. sci. (psychiatrist), leading res. ass., Institute of Scientific Researches on narcology, Ministry of Health Service, Moscow

^** Psychologist, Agency of social and juridical support for population, Moscow

The Main principles of identification of psychogenetical alcoholics are presented. The complex of psychological methods to detect alcoholism early and to its prophylaxis is suggested. The results of psychodiagnosis shows the outlook of such approach in applied health service.

Key words: alcoholism, psychogenetical diseases, emotionality, psychotraumatical situations, differential diagnostics, psychological testing.

стр. 74

ДИАГНОСТИКА И ФОРМИРОВАНИЕ КРЕАТИВНОСТИ У ДЕТЕЙ В ПРОЦЕССЕ УЧЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Автор: Г. В. Ожиганова

(c) 2001г.

Г. В. Ожиганова- Канд. психол. наук, старший науч. сотр. ИП РАН, Москва

Предлагается метод пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности. На его основе проводится экспериментальное исследование креативного поведения детей младшего школьного возраста. Выделяются факторы проявления и формирования креативности ребенка. Проводится сравнение оценок креативности, полученных при использовании традиционных психодиагностических средств (тестов) в ситуации регламентированной деятельности, с реальными творческими достижениями детей в естественных условиях.

Ключевые слова:креативность, психодиагностика, дети, значимый взрослый, образец креативного поведения.

В последние годы в отечественной психологии возрос интерес к вопросам диагностики и формирования креативности. Актуальность их изучения определяется изменениями, произошедшими в социальной ситуации современной России. В создавшихся условиях повысились требования к таким качествам личности, как открытость новому опыту, умение находить решения в нестандартных ситуациях, творческое отношение к действительности.

Сегодня в нашей стране широко используется различный психодиагностический инструментарий, который включает и тесты креативности (были адаптированы к русскоязычной выборке и получили большое распространение зарубежные методики измерения креативности Е. Торранса и С. Медника). Но проблема заключается в том, что традиционные тестовые процедуры, по мнению ряда ученых, не позволяют представить достаточно полную и адекватную картину творческих возможностей обследуемых людей. Противоречивые данные о креативности, собранные при помощи таких методик ее измерения, как тесты Е. Торранса, С. Медника, свидетельствуют о недостаточной надежности прогноза, сделанного на их основе в отношении реальных творческих достижений (Г. Дэвис, Т. Белчер [21], Д.Б. Богоявленская [1], М.А. Холодная [16] и др.). Д. Мак-Клелланд справедливо замечает, что "тестологическое движение несет в себе серьезную опасность увековечения мифологической системы отбора по оценкам, в которых ни одно из измерений успешности не опирается на валидность этих измерений за пределами некоего заколдованного круга" (тестовой ситуации) [23, с. 14].

Таким образом, тестологический подход к выявлению творческого потенциала человека подвергается критике зарубежных и отечественных ученых.

Характерно то, что наиболее талантливые испытуемые, по мнению Б.А. Саймона, могут плохо справляться с тестовыми заданиями [13]. Это объясняется, на наш взгляд, тем, что в реальных условиях креативность отличается неконтролируемостью, спонтанностью проявления. Кроме того, творчество, как считают исследователи, связано с нецелесообразной активностью, мотивацией самовыражения; большую роль в нем играют бессознательные процессы (интуиция) (В.Н. Дружинин [5], Я.А. Пономарев [11] и др.), что значительно затрудняет процедуру диагностики. Поэтому особое значение приобретает следующий вопрос: какой должна быть процедура диагностики креативности, позволяющая оценить действительные творческие возможности людей в условиях реальной деятельности.

Важную роль в этой связи играет разработка диагностических средств и способов выявления креативности в детском возрасте, так как результаты тестирования ставят "клеймо" на ребенка, которое может во многом предопределить его дальнейшую судьбу. Полученная в детстве низкая оценка интеллектуальных способностей и творческой одаренности может нанести ущерб самооценке и мотивации, стать преградой для полноценного развития, отразиться на социальном положении уже взрослого человека (Р. Эбель [22]). Является ли в таком случае тестологический подход гуманным? Если исходить из предлагаемой М.А. Холодной концепции своеобразия и эволюции индивидуального ментального опыта, кото-

стр. 75

рый накапливается в течение всей жизни человека и представляет собой основу для расцвета таланта [17], то тестологам трудно претендовать на возможность определения верхней границы интеллектуального и творческого роста в детском возрасте. В этом отношении интересно высказывание А. Эйнштейна - создателя теории относительности: "... я развивался интеллектуально так медленно, что, только став взрослым, начал раздумывать о пространстве и времени... Понятно, что я вникал в эти проблемы глубже, чем люди, нормально развивавшиеся в детстве" (цит. по: [2, с. 374]).

Сложность психологического феномена креативности заставляет исследователей искать новые возможности для ее идентификации.

Обоснование программы исследования.В настоящей работе сделана попытка изучения творческих возможностей детей на основе предложенного нами метода пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности. Мы исходили из того, что процедура выявления креативности должна представлять собой не тесты, а "акты творчества сами по себе, как это бывает обычно вне тестовых ситуаций" [24, с. 54].

Мы учитывали, что особенности детской психики затрудняют получение адекватной картины поведения ребенка в процессе традиционного, строгого психодиагностического обследования в искусственно созданных, лабораторных, условиях, так как:

1. Общение ребенка со взрослым строится на эмоциональной основе. "Взрослый для ребенка всегда является психологически значимой фигурой. Он либо... опасен, либо симпатичен и заслуживает доверия... Отношения с экспериментатором определяют отношение к эксперименту (а не наоборот)" [6, с. 56-57].

2. В проявлении личностных особенностей ребенок в большей степени, чем взрослый, зависим от ситуации. Многое зависит и от экспериментатора, от того, как он строит ситуацию общения с ребенком.

3. Ребенок может придать экспериментальной ситуации совершенно иной, воображаемый смысл, воспринимая ее иначе, чем предполагает экспериментатор (например, как игру), и наполняя своими фантазиями [6].

Таким образом, для идентификации творческих возможностей детей была выбрана типичная, естественная для жизнедеятельности младших школьников учебная ситуация. Учащимся было предложено посещать факультативные занятия по французскому языку, в ходе которых проводилось экспериментальное исследование их креативности. Экспериментатор выступал в роли учителя.

Для выявления креативности детей были созданы условия, способствующие естественному возникновению творческого процесса. При оценке креативности учитывались реальные креативные проявления испытуемых - продукты их творческой деятельности.

На основе субъект-субъектной парадигмы и положений предлагаемого нами метода пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности создавалась максимально свободная ситуация, позволяющая актуализировать мотивацию творческого самовыражения. Мы опирались на мнение В.Д. Шадрикова, который считает, что "способности раскрываются прежде всего тогда, когда есть свобода деятельности, свобода в выборе самой деятельности, свобода в формах ее реализации, в возможности творчества" [18, с. 4]. Мы также исходили из того, что творческие и "интеллектуальные способности человека полноценно проявляются только тогда, когда он является субъектом выбора - сам выбирает задачу, которую будет решать. Навязывание задания приводит к тому, что человек, побуждаемый мотивацией социального одобрения, "включает" только ... "интеллектуальные" навыки [3, с. 135]. Поэтому в процессе формирующего эксперимента исследователь не навязывал ребенку выполнение конкретных творческих заданий. Дети сами придумывали их, выбирая форму и способы воплощения своего замысла, литературные (рассказ, стихотворение, шутка), художественные (рисунок, на основе которого пишется рассказ, стихотворение; рисунок-загадка, иллюстрации к литературным сочинениям), пластические (загадка-пантомима), графические (кроссворды, ребусы, шарады), музыкальные (сочинение мелодии), дизайнерско- кулинарные (создание новых блюд и их оформление) и др.

Особая роль в создании творческой атмосферы в классе отводилась экспериментатору. Принималась во внимание точка зрения Р. Стернберга, который подчеркивает необходимость и важность для ребенка примеров для подражания, подаваемых взрослыми. Он относит эти примеры к числу эффективных, специфических способов развития креативности детей: "Творческие способности развиваются не тогда, когда учителя или родители говорят своим детям о необходимости их развития, а тогда, когда учителя или родители показывают им, как надо поступать" [14, с. 200]. Учитывая, что дети младшего школьного возраста испытывают особую привязанность к учителю и стремятся действовать по образцу значимого взрослого, мы стимулировали творческую активность учащихся при помощи образца креативного поведения учителя (экспериментатора).

стр. 76

Мы исходили из того, что формирование креативности детей в процессе живого общения с творческой личностью более эффективно, чем развитие творческих способностей школьников посредством "неодушевленных" заданий, взятых учителем из специальных пособий. Поэтому в процессе формирующего эксперимента педагог стремился вызвать у учеников потребность в творческом самовыражении, демонстрируя образцы собственного креативного поведения. Кроме того, экспериментатор специальным образом организовывал учебную ситуацию (возможность выбора и самостоятельной постановки ребенком проблемы, интересующей его; поддержка любой творческой инициативы; отсутствие критики неудачных творческих попыток, традиционного школьного способа оценки творческой работы путем выставления отметок; эмоциональный контакт детей с учителем), которая позволила бы создать у школьников в процессе учебной деятельности внутреннюю мотивацию, способствующую творческому самовыражению и развитию их креативности.

Руководствуясь гуманистическим подходом, автор исследования рассматривал всех детей, посещавших занятия в экспериментальной группе, как личностей, открытых для творчества, и создавал для них разнообразные возможности проявления креативности. Такой подход перекликается с точкой зрения Дж. Уолтерса и X. Гарднера, которые связывают эффект "кристаллизации опыта" (обнаружение субъектом определенной сферы деятельности, к которой он испытывает склонность и где может максимально развить свои способности) с особым педагогическим отношением. По их мнению, необходимо "обращаться со всеми детьми так, как будто бы они имеют потенциал для кристаллизации опыта, и предъявлять им в раннем возрасте материалы, которые могут мотивировать их к изучению соответствующей предметной сферы деятельности. В этом случае может оказаться, что "одаренных" детей гораздо больше, чем нам представлялось..." [26, с. 307]. Учитывая специфичность изучаемого нами феномена креативности (отсутствие целесообразности творческой активности, ее спонтанность, мотивация самовыражения, большая роль бессознательного), мы исходили из того, что внутренняя, психическая жизнь всегда богаче, разнообразнее, ярче, чем ее проявление в поведенческих реакциях, действиях, поступках, деятельности. То есть многие психические состояния, образования и пр. могут никогда не реализоваться в поведении, если для них не сложились благоприятные условия, как внешние, так и внутренние [4]. Признавая, что все дети в той или иной степени обладают творческим потенциалом, экспериментатор может создавать творческую среду, тем самым способствуя проявлению, а также формированию их креативности. Такая возможность возникает, если значимый взрослый (учитель) демонстрирует на занятии разнообразные образцы креативности, относящиеся к различным видам творческой работы, разным сферам деятельности, организуя при этом свободную ситуацию, не ограничивающую ребенка в выборе области его креативных проявлений. Таким образом складываются условия для обогащения его "интенционального опыта" (термин М.А. Холодной) и кристаллизации соответствующего опыта, связанного с творчеством.

Цельнашего исследования состояла в том, чтобы на основе положений метода пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности определить роль образца креативного поведения взрослого, создающего свободную творческую среду для детей, в формировании и проявлении их креативности.

Задачи -выделить факторы, способствующие проявлению и формированию креативности у детей в реальных жизненных ситуациях; сопоставить данные диагностики креативности по методикам, основанным на традиционной (регламентированной) процедуре обследования, с реальными проявлениями креативности детей в естественных условиях.

В качествегипотезы было выдвинуто следующее положение: образец креативного поведения взрослого, который выступает основным элементом свободной ситуации, ее организующим началом, способствует формированию и проявлению креативности ребенка.

МЕТОДИКА

В эксперименте участвовали 15 чел. - учащиеся 2-3-х классов в возрасте 8-9 лет Московской коммерческой гимназии N 1503.

На занятиях по французскому языку осуществлялось формирующее воздействие - демонстрация учителем (значимым взрослым) образца креативного поведения в свободной ситуации и велось наблюдение за креативными и эмоциональными реакциями детей.

Креативное поведение детей изучалось в естественных условиях, поэтому экспериментальная ситуация намеренно сохранялась свободной при постоянном эмоциональном контакте взрослого в детьми; одобрении любой их творческой активности; самостоятельном выборе ребенком нравящегося ему задания; отсутствии лимита времени в ходе выполнения творческой работы.

Демонстрация образца креативного поведения взрослого и его результата - творческого продукта, созданного для детей, а также их творческое взаимодействие осуществлялись не на каждом занятии в связи с тем, что соблюдалось условие естественного поведения как педагога (экспериментатора), так и учеников. Поэтому экспериментатор демонстрировал образцы креативности не постоянно, на каждом занятии, а в соответствии со своей творческой продуктивностью: иногда творческие продукты создавались им дома, иногда рождались прямо на уроке, и дети могли наблюдать за творческим

стр. 77

процессом учителя. То же самое можно сказать и в отношении испытуемых - изучалось естественное проявление их креативности в соответствии с их реальной творческой продуктивностью. Они могли создавать творческие продукты на уроке, дома, когда у них возникала в этом потребность. Творческое взаимодействие взрослого и ребенка тоже происходило естественным образом. Часто дети просили учителя что-нибудь нарисовать и затем на основе этого рисунка сочиняли стихи, рассказы или взрослый предлагал им свои идеи, которые либо принимались учениками и получали дальнейшее развитие в их творческих продуктах, либо отвергались.

Было решено отказаться от создания контрольной группы в силу этических ограничений, накладываемых на психологическое исследование: манипулирование в течение длительного периода времени такими независимыми переменными, как значимый взрослый и эмоциональный фон, могло привести к отрицательному воздействию на личностное развитие детей этой группы.

Нами предложен метод пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности.Его основы раскрываются в следующих положениях:

1. Слияние психодиагностической и формирующей процедур в одно целое. В ходе психодиагностики создаются условия как для проявления уже сформированной креативности, так и для ее развития.

2. Проведение психодиагностики в реальных, жизненных условиях, ее включение в привычную для ребенка деятельность, в частности учебную. Чтобы не нарушить естественность протекания творческого процесса, истинные цели проводимого исследования не раскрываются ни для испытуемых, ни для их ближайшего окружения (родителей, учителей).

3. Учет воздействия ситуации тестирования на его результаты. Проводится целостный анализ ситуации психодиагностики, включающий:

а) взаимоотношения психодиагноста и испытуемого (установление взрослым эмоционального контакта с детьми, отсутствие которого может привести к тому, что творческие возможности ребенка останутся нераскрытыми);

б) взаимодействие психодиагноста и испытуемого (ребенок в любой момент осуществляемой им творческой работы может обратиться за помощью к взрослому, который оказывает ее);

в) преднамеренное активное воздействие педагога-психолога на психодиагностическую ситуацию: демонстрация им образцов креативного поведения (в том числе спонтанные проявления), поощрение любой творческой инициативы испытуемых (включая их спонтанные креативные проявления).

4. Открытость ситуации психодиагностики, позволяющей учитывать такие особенности протекания творческого процесса в естественной ситуации жизнедеятельности, как спонтанность, неконтролируемость, нецелесообразность творческой активности, большая роль бессознательного, мотивация самовыражения. В ходе диагностики испытуемым дается свобода выбора. Создаются условия для:

а) самостоятельной постановки проблемы (ребенок сам придумывает себе творческое задание);

б) творческой активности, связанной с интересами ребенка (психодиагност не ограничивает испытуемого в выборе вида, формы и содержания творческой работы.

Детям предоставляется возможность:

а) по желанию заниматься/не заниматься творческой работой в данный момент;

б) проявлять творческую активность немедленно, в любой момент занятия (возможно, спонтанно) или отсроченно (дома, на следующем занятии, через урок, неделю, месяц).

5. Отсутствие категорических оценочных суждений психодиагноста о креативных возможностях испытуемого в результате проведенной психодиагностики. Многомерность феномена творческой одаренности не позволяет делать точные заключения о ее наличии или отсутствии у человека, особенно у ребенка, на каком-либо локальном срезе его жизненного пути (известны, например, факты пробуждения экстраординарных творческих способностей только в зрелом возрасте у С.Т. Аксакова, И.А. Крылова, Ж.-Ж. Руссо и др.). В связи с этим можно говорить лишь о создании более или менее благоприятных условий для проявления креативности и ее формирования в процессе психодиагностики. Поэтому чем боле открыта, свободна, неограниченна во времени ситуация диагностики креативности, чем большей свободой выбора заданий, видов творческой работы и др. обладают испытуемые, тем больше вероятность проявления их креативности. Необходимо учитывать, что реальные ситуации, в которых дети могут вести себя креативно, отличаются от строго регламентированных условий традиционного психодиагностического обследования.

В процесс экспериментирования был включен также метод наблюдения. Его выбор определялся спецификой исследования, направленного на изучение креативных проявлений детей в реальных ситуациях жизнедеятельности. Наблюдение применяется в тех случаях, когда особое значение приобретает изучение особенностей естественного поведения человека в привычных для него условиях [6]. Нами использовалось систематическое, выборочное, скрытое, включенное наблюдение. Его результаты фиксировались в протоколах исследования.

Специфическая направленность исследования - изучение креативного поведения детей в естественных условиях жизнедеятельности - обусловила выбор соответствующего экспериментального плана. Предпочтение было отдано плану с предварительным и итоговым тестированием одной группы, который часто используется в социально-психологических и педагогических исследованиях.

Общая схемаэкспериментальногоисследования:

1. Предварительное (до экспериментального воздействия) измерение уровня креативности испытуемых.

2. Создание в экспериментальной группе условий, формирующих креативность:

а) демонстрация образца креативного поведения взрослого (взрослый - значимая фигура для ребенка);

б) эмоциональный контакт взрослого с детьми;

в) привлекательность творческого продукта взрослого;

г) одобрение творческой активности детей;

д) творческое взаимодействие взрослого и детей;

е) создание взрослым свободной ситуации (ребенок может сам выбрать творческое задание, которое ему нравится;

отсутствует лимит времени при выполнении творческой работы).

3. Итоговое (после экспериментального воздействия) измерение уровня креативности испытуемых.

4. Сопоставление результатов, полученных по традиционным психодиагностическим методикам измерения креативности, с реальными проявлениями креативности детей в естественных условиях жизнедеятельности.

Неравномерность частот распределений подгрупп в группе испытуемых оценивали по критерию X ²; для малых частот использовали точный критерий Фишера. Достоверными считали различия прир< .001.

стр. 78

РЕЗУЛЬТАТЫ

Выявлены важные факторы проявления и формирования креативности у детей:

А. Наличие образца креативности взрослого.Анализировалась связь количества занятий, на которых был актуализирован образец креативности взрослого, с количеством занятий, на которых проявлялась креативность детей.

Всего проведено 135 занятий, 102 из них - с наличием образца креативности взрослого. И на всех 102 занятиях были отмечены креативные проявления детей. Если образец имел отсроченный эффект и наблюдались только креативные реакции учеников, то такие ситуации также включались нами в общее количество занятий с наличием образца креативности взрослого.

На 33 занятиях образец креативности взрослого отсутствовал, на 5 из них креативность детей проявилась, а на 28 - нет.

Сопряженность показателей оценивалась по критерию Следовательно, частота проявлении креативности детей достоверно выше в ситуации предъявления образца креативности взрослого.

В процессе исследования фиксировались все образцы креативности взрослого, которые он демонстрировал в ходе эксперимента, а также все креативные и эмоциональные реакции детей на них. Было установлено: один образец креативности взрослого мог вызвать у ребенка несколько креативных реакций; на одном занятии экспериментатор мог демонстрировать несколько образцов креативности; наблюдались как немедленные, так и отсроченные креативные реакции детей; положительные эмоциональные реакции испытуемых на творческий продукт взрослого способствовали проявлению их креативности [9].

Взрослый продемонстрировал 154 образца креативности, вызвавшие 303 креативные реакции детей экспериментальной группы. Было отмечено 28 образцов креативности взрослого, не вызвавших креативных реакций учеников.

Критерием креативной реакции ребенка служило создание им оригинального творческого продукта, отличающегося от творческого продукта взрослого, предъявленного в качестве образца. В то же время творческий продукт ребенка связан с этим образцом, например, видом творчества, выраженного в сочинении рассказов, стихов, в создании новых вариантов развивающих игр, в неологизмах, сравнениях, рисунках, спонтанной фантазии, оригинальном оформлении бутербродов или в задаче такого типа: учитель придумывает имя персонажа - ребенок сочиняет рассказ об этом персонаже.

В стихах и рассказах оценивалась степень различия формы и содержания, а в сочинениях - выраженности эмоционально- личностного опыта ребенка. Погрешности стихотворной формы в некоторых поэтических произведениях, а также незавершенность нескольких рассказов не влияли на отнесение этих работ к категории творческих продуктов. Они рассматривались в качестве креативной реакции. При создании игр (помимо самостоятельно придуманных детьми) креативными считались также предложенные испытуемыми новые варианты игр, которые были ранее придуманы экспериментатором (добавление новых элементов, усложнение, любая модификация).

Творческие продукты детей, так же как и взрослого, могли быть разного объема (неологизм или длинный рассказ, состоящий из нескольких глав с многочисленными иллюстрациями, т.е. детская книжечка). В последнем случае каждая глава, имеющая свое название и фактически представляющая собой самостоятельный рассказ - целостное единство, - рассматривалась как творческий продукт. Объем творческого продукта не влиял на отнесение его к категории "Креативные реакции ребенка".

Творческие продукты как детей, так и учителя могли быть разного вида: "складное слово", неологизм, рисунок, рассказ, стихотворение, ребус, шарада, загадка, игра подвижная, графическая, лингвистическая, кроссворд, оригинально оформленное кулинарное изделие, музыкальное сочинение, спонтанная устная фантазия, придуманное учебное задание по французскому языку, интересное имя героя рассказа, любая новая оригинальная идея (см. [8, 10]).

К творческим продуктам не относились: копии уже существующих образцов (в том числе образцов креативности учителя, копирование творческих продуктов одноклассников); продукты, несущие печать синкретизма (механическое объединение отдельных разнородных деталей); неидентифицируемые продукты.

Б. Эмоциональная реакция ребенка на творческий продукт взрослого.Установлено, что яркие, положительные эмоциональные реакции детей на образец креативности взрослого приводили к созданию детьми оригинальных творческих продуктов, что позволило нам выделить эмоциональную включенность в качестве механизма проявления креативности.

Были зарегистрированы эмоциональные реакции детей на образец креативности взрослого и отмечены следующие их типы.

1. Положительная эмоциональная реакция (оживление, радостное возбуждение, улыбка, смех), свидетельствующая о том, что творческий продукт взрослого, предъявляемый в качестве образца креативности, находит отклик у ребенка.

стр. 79

2. Отрицательная эмоциональная реакция (ребенок морщится, хмурится), показывающая, что данный творческий продукт взрослого, предъявляемый в качестве образца креативности, не находит отклика у испытуемого.

Положительные и отрицательные эмоциональные реакции детей на образец креативности взрослого были тесно связаны с соответствующим эмоциональным состоянием испытуемых: радостным, приподнятым, свидетельствующим о положительной эмоциональной включенности в первом случае, и грустном, подавленным - во втором.

Проанализирована связь количества образцов креативности взрослого, вызвавших положительное эмоциональное состояние детей, с проявлением их креативности: 113 образцов креативности взрослого привели к проявлению креативности у школьников, 14 - не способствовали этому. 2 образца креативности взрослого, связанные с отрицательными эмоциями учеников, вызвали у них креативные проявления, а 10 - их отсутствие.

В 15 (из 154) случаях экспериментатор не зафиксировал, какое эмоциональное состояние вызвал образец креативности у испытуемых, что принималось в расчет при анализе данных. В одном случае один и тот же образец креативности вызвал у одного испытуемого положительную реакцию, а у другого - отрицательную, поэтому мы исключили случай с положительной реакцией. С учетом указанных поправок сумма квадрата равна 154, что составляет общее количество образцов креативности взрослого, продемонстрированных им в ходе эксперимента.

Сопряженность показателей оценивалась по точному критерию Фишера. Была установлена достоверность различий при р < .001. Следовательно, сопряженность предъявления образца креативности взрослого с положительной эмоциональной реакцией на него детей с существенно большей вероятностью приводит к креативным проявлениям испытуемых, чем предъявление образца, вызывающего отрицательное эмоциональное состояние.

В. Отсроченностъ проявления креативности. 1. Отсроченностъ первичного проявления креативности. Результаты анализа протоколов позволили выявить следующий психологический феномен: у детей принимавших участие в занятиях экспериментальной группы, креативность отмечалась не сразу, а после длительного периода времени. Из 15 испытуемых только у одного ребенка была обнаружена креативная реакция при первичной демонстрации взрослым образца креативного поведения. Двум же потребовалось несколько занятий в экспериментальной группе, для того чтобы проявилась их креативность. Остальным 12 чел. понадобилось для этого в среднем присутствовать на 10 занятиях (М = 10.3), в ходе которых взрослый предъявлял образец креативного поведения и одобрял креативные проявления детей, предлагая им включиться в творческий процесс.

Итак, данные нашего исследования позволяют говорить о существовании инкубационного периода формирования креативного действия, т.е. о том, что креативное действие - не просто реакция на образец креативности, а именно действие, сформировавшееся под влиянием этого образца. Немедленная креативная реакция с этой точки зрения также является креативным действием, но имеющим очень короткий инкубационный период.

2. Устойчивость проявления отсроченных креативных реакций испытуемых.Помимо отсроченности первичного проявления креативности у детей, нами была обнаружена отсроченность их креативных реакций на образец творческого поведения экспериментатора, которая наблюдалась на протяжении всего периода экспериментального воздействия: а) немедленное проявление креативности - 152; б) отсроченное проявление креативности - 347. Следовательно, можно говорить о том, что в процессе эксперимента наблюдались преимущественно отсроченные креативные проявления испытуемых.

При помощи критерия оценивалась достоверность отклонений эмпирически установленного распределения частот немедленного и отсроченного проявлений креативности от теоретически равновероятного.

Г. Проявление креативности в свободной/регламентированной ситуации.Для определения понятия "свободная/регламентированная ситуация" использовались специально выделенные нами критерии (см. таблицу).

Свободная ситуация (тип 1) свойственна экспериментальной в нашем исследовании, а регламентированная (тип 2) - традиционному психодиагностическому обследованию (тестированию).

Мы пытались выяснить, как влияет тип ситуации на креативные проявления ребенка. Любое творческое задание, предложенное учителем, превращается в навязанное, если оно не находит внутреннего отклика у ребенка. В таком случае эти фрагменты ситуаций относились к регламентированной деятельности. Подобных регламентированных микроситуаций в нашем исследовании было отмечено 26.

В ходе эксперимента четко прослеживалось воздействие регламентированных микроситуаций на возможность проявления креативности детей, так как они возникали на фоне свободной ситуации и ребенок мог свободно выражать свое отношение к ним (в основном это касалось

стр. 80

Влияние поведения взрослого в свободной и регламентированной ситуациях на проявление креативности детей
Свободная ситуация (тип I)	Регламентированная ситуация (тип II)
Поведение взрослого
Создает свободную творческую атмосферу	Создает обстановку регламентированной деятельности
Часто демонстрирует образец креативности	Никогда не демонстрирует образец креативности
Устанавливает субъект-субъектные отношения с детьми:	Устанавливает субъект-объектные отношения с детьми:
а) эмоциональный контакт с детьми	а) отсутствие эмоционального контакта
б) демократизм в общении и отношениях (любой ребенок воспринимается как творческая личность)	б) авторитарный стиль в общении с детьми и отношении к ним (ребенок относится к категории креативных детей лишь на основе результатов тестирования)
в) творческое взаимодействие с детьми (взрослый поощряет креативность детей, развивает ее, подавая новые идеи, демонстрирует образец креативности по просьбе ребенка)	в) отсутствие творческого взаимодействия с детьми
г) создает обстановку свободы выбора (предлагает детям свои идеи, оставляя за ними право принять их или отвергнуть)	г) свобода выбора отсутствует (навязывает детям чужие идеи, заставляет принять их)
д) создает возможность самостоятельного выбора ребенком творческого задания, вида творческой работы, формы и содержания творческого продукта	д) навязанность творческого задания, вида творческой работы формы и содержания творческого продукта
е) не обязывает детей выполнять творческую работу, а только предлагает (отсутствие санкций за невыполнение ребенком задания, предложенного взрослым; отсутствие лимита времени при выполнении творческой работы)	е) дети обязаны выполнить творческое задание, предложенное взрослым (применение санкций в случае отказа от выполнения задания; время выполнения задания строго ограниченно)
ж) не ставит оценки за созданный ребенком творческий продукт	ж) ставит оценки за выполненное ребенком творческое задание
з) словесно поощряет любые творческие проявления ребенка	з) поощряет выполнение данных им заданий
Поведение ребенка
Ярко выраженное креативное поведение	Проявляет креативность в незначительной степени или не проявляет ее

неприятия творческого задания, предложенного взрослым). Испытуемые могли, не опасаясь последствий, отказаться выполнять задание, которое им не нравится, не проявлять творческого поведения, если образец креативности педагога не вызывал у них такого желания. Важно подчеркнуть: если учитель не настаивает и ребенок самостоятельно переключается на интересующее его задание, ситуация вновь приобретает свободный характер.

Был проанализирован результат воздействия образца креативности взрослого на проявление креативности ребенка в свободной и регламентированной ситуациях. В период экспериментального воздействия отмечено всего 154 образца креативности взрослого. Из них 126 способствовали креативным проявлениям детей. При этом 123 образца креативности взрослого вызвали креативные реакции детей в свободной ситуации и 3 образца креативности взрослого привели к проявлению креативности испытуемыми в регламентированной ситуации. 28 образцов креативности взрослого не вызвали креативных проявлений детей, из них 16 образцов в свободной ситуации и 12 - в регламентированной.

Сопряженность показателей оценивалась по точному критерию Фишера. Достоверность различий оказалась значимой при p< .001.

Этот результат свидетельствует о том, что образец креативности взрослого вызывает креативные проявления детей достоверно чаще в свободной ситуации, чем в регламентированной.

Воздействие типа ситуации на проявление креативности испытуемых изучалось и в другом аспекте. Сопоставлялись реальные творческие достижения детей в свободной ситуации (в ходе экспериментального воздействия) и результаты тестирования креативности по методике Е. Торранса (регламентированная ситуация).

В целях диагностики уровня невербальной креативности была применена фигурная форма А теста творческого мышления Е. Торранса (ТТСТ).

Диагностика креативности проводилась по двум субтестам: 1) "Незавершенные фигуры" (сокращенный вариант, 6 стимулов, разработанный в лаборатории способностей Института психологии РАН); 2) "Повторяющиеся фигуры" по показателям: беглости, гибкости, оригинальности, разработанности.

стр. 81

Для сравнения результатов предварительного и итогового тестирования детей экспериментальной группы использовался непараметрический критерий TВилкоксона. Для оценки достоверности различий принят уровень значимостиp<= .05.

Интересные данные получены при сравнении результатов тестирования в экспериментальной группе до и после экспериментального воздействия. Значимые различия выявлены только по показателю беглости ( р= .011) в субтесте "Повторяющиеся фигуры". Различия между результатами психодиагностики до и после экспериментального воздействия по основному показателю оригинальности, который более других свидетельствует о креативности испытуемых, оказались незначимыми.

Данные, полученные по тесту Е. Торранса, говорили о том, что креативность детей в результате экспериментального воздействия не повысилась (т.е. в регламентированной ситуации тестирования испытуемые не проявляли креативность), тогда как их реальные творческие достижения свидетельствовали о противоположном. В свободной экспериментальной ситуации ими было создано 499 творческих продуктов, 131 из них опубликован (см. [8, 10]). При этом путем опроса родителей установлено, что до экспериментального воздействия никто из испытуемых не создал сколько-нибудь значимых творческих продуктов [9].

Таким образом, можно говорить о том, что сама процедура тестирования, связанная с регламентацией деятельности испытуемых (навязанность заданий, лимит времени, отсутствие свободной творческой атмосферы, образца креативности взрослого и пр.), не позволяет адекватно оценить их творческие возможности.

По окончании экспериментального воздействия сравнивались результаты выполнения тестов С. Медника, Е. Торранса, измеряющих креативность, теста интеллекта Д. Векслера (субтесты "Словарь", "Кубики Коса"), заданий, составленных экспериментатором в целях выявления креативности, с реальными творческими достижениями испытуемых.

Для того чтобы проверить, есть ли связь между тестовыми баллами и реальными проявлениями креативности, был проведен корреляционный анализ. Для оценки связи показателей применялся метод непараметрической статистики (коэффициент ранговой корреляции Спирмена, предназначенный для малых выборок). Математическая обработка данных осуществлялась с помощью пакета статистических программ SPSS.

Результаты корреляционного анализа свидетельствуют об отсутствии связи между уровнем креативности по методикам Е. Торранса и С. Медника и индексом творческой продуктивности (реальными творческими достижениями) детей из экспериментальной группы, а также об отсутствии связи тестовых баллов по методике Д. Векслера (вербальный и невербальный интеллект) с индексом творческой продуктивности.

Была установлена связь между реальными творческими достижениями (индекс творческой продуктивности) детей экспериментальной группы и уровнем креативности по заданиям, составленным экспериментатором в целях выявления креативности (R _s =.74;р =.001).

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Результаты исследования показали, что образец креативного поведения значимого взрослого - это важнейший фактор проявления и формирования креативности детей. Именно взрослый (творческая личность) создает благоприятные условия для креативных проявлений ребенка (организует свободную ситуацию, устанавливая эмоциональный контакт с испытуемыми и демонстрируя образцы креативного поведения). Оказалось, что значимый взрослый (учитель) способен в большой мере повлиять на формирование и проявление креативности учеников в процессе учебной деятельности. Важную роль креативного поведения взрослого в ходе формирования креативности ребенка подтверждают данные исследования Н.В. Хазратовой, в котором среди параметров специально организованной экспериментальной микросреды был выделен также параметр "представленность креативных образцов" [15].

Установлена связь положительного эмоционального состояния детей (эмоциональной включенности в творческий процесс) с их креативными проявлениями. Достоверность этой связи позволяет отнести положительную эмоциональную включенность к механизмам проявления креативности. Оказалось, что эмоционально привлекательный творческий продукт взрослого, вызывающий яркие, положительные эмоции детей, способствует их креативным проявлениям. Устойчивая позитивная атмосфера и эмоциональная привлекательность занятий в экспериментальной группе, где создавались условия для свободного выражения эмоций детьми, благотворно влияет на формирование креативного поведения испытуемых. В этой связи можно провести параллель между нашей работой и исследованиями Е.Л. Яковлевой, нацеленными на развитие творческого потенциала личности через эмоциональную сферу. В них подчеркивается важность свободного выражения детьми своего эмоционального отношения к окружающему миру. На основе анализа протоколов исследования Е.Л. Яковлевой можно сделать вывод о том, что отрицательные эмоциональные состояния детей (страх, беспомощность, раздражение и пр.) купируют творческий процесс, а преобразование отрицательной

стр. 82

эмоции в положительную, осуществляемое при помощи учителя, позволяет ребенку реализовать свои творческие возможности [20].

Один из основных результатов нашего исследования - установление отсроченности креативных проявлений. Зафиксированные первичные отсроченные креативные проявления детей в экспериментальной ситуации свидетельствовали о том, что подавляющему большинству испытуемых требуется достаточно продолжительное время, чтобы креативность проявилась. Поэтому можно говорить о существовании инкубационного периода, в процессе которого происходит формирование креативности, обусловленное накоплением детьми нового личностного опыта. Этот опыт связан, на наш взгляд, с открывшейся перед испытуемыми возможностью креативного поведения, поощряемого значимым взрослым (учителем) и демонстрируемого им самим.

Необходимо подчеркнуть, что феномен отсроченности креативных проявлений был обнаружен только благодаря свободной экспериментальной ситуации, предполагающей пролонгированное наблюдение за креативным поведением детей в естественных условиях жизнедеятельности.

Помимо отсроченности первичного проявления креативности, в нашем исследовании наблюдалась отсроченность проявления креативных реакций испытуемых на образец креативности взрослого в течение всего периода экспериментального воздействия. Следовательно, можно говорить о том, что отсроченность проявления креативности является одной из закономерностей протекания творческого процесса. Итак, наличие фазы инкубации (бессознательная работа над проблемой, интуитивное возникновение замысла) выделяемой как один из этапов творческого процесса рядом ученых (Т. Рибо [12], Г. Уоллас [25], П.К. Энгельмейер [19] и др.), получило экспериментальное подтверждение в нашем исследовании.

Важный результат был получен в связи с проявлением креативности детей в зависимости от типа психодиагностической ситуации: свободной или регламентированной. Анализ протоколов исследования показал, что создание детьми творческих продуктов в регламентированной ситуации является скорее исключением из правила. Только 5 креативных проявлений из 499 зафиксировано в регламентированной ситуации в ходе экспериментального воздействия, остальные 494 отмечены в свободной ситуации. Из 5 креативных проявлений детей в регламентированной ситуации только одно было немедленным, остальные 4 имели отсроченный характер, что уже не вписывается полностью в рамки регламентированной ситуации.

Итак, мы установили, что дети предпочитали вести себя креативно в свободной, а не регламентированной ситуации. Описывая этот результат, можно провести аналогию с данными исследования Н.Е. Максимовой, И.О. Александрова, И.В. Тихомирова, Е.В. Филипповой, Ю.Б. Никитина (см. [7]). В их работе выявлена зависимость между интуитивными проявлениями детей младшего школьного возраста и ситуацией свободной беседы на материале грамматики и семантики высказываний. Интуиция - важная составляющая креативности. Авторы показали, что при свободных и экспертных суждениях употребляются разные синтаксически конструкции и семантические единицы. Эти различия они интерпретировали в терминах феноменологии интуитивного/рационального. А именно - в ситуации свободной беседы актуализируется преимущественно семантическая ассоциативная сеть, метафоричность, парадигматичность и повествовательность суждений, что отражает феноменологию интуитивного. Экспертные суждения (связанные с ситуацией регламентации) отличались синтагматичностью и императивностью высказываний, сосредоточенностью на предметной области. В последнем случае актуализировалась преимущественно семантическая пропозициональная сеть. Этот факт можно отнести к феноменологии рационального [7].

Интересный результат получен в нашей работе при сопоставлении данных традиционного психодиагностического обследования и реальных креативных проявлений детей экспериментальной группы в естественных условиях жизнедеятельности.

Необходимо отметить, что испытуемые, не проявлявшие креативность или проявлявшие ее незначительно в строго регламентированной ситуации тестирования (навязанность задания, лимит времени, отсутствие образца креативности взрослого и пр.), демонстрировали высокие творческие достижения в свободной экспериментальной ситуации. Таким образом, расхождение в результатах оценок креативности детей по традиционным методикам измерения уровня креативности Е. Торранса и С. Медника и на основе индекса реальной творческой продуктивности объясняется различием процедуры диагностики: регламентированной в первом случае и свободной - во втором.

Отсутствие связи между показателями креативности по двум разным методикам, отличающимся уровнем регламентированности деятельности испытуемых, отмечено также в исследованиях Д.Б. Богоявленской, что соотносимо с результатами нашей работы, в которой связь индекса творческой продуктивности (реальные творческие достижения в свободной экспериментальной ситуа-

стр. 83

ции) с данными, полученными по методикам Е. Торранса и С. Медника, не выявлена. Исследование Д.Б. Богоявленской проводилось на выборке 700 чел. (430 детей (5-9 лет) и 270 взрослых). Испытуемых обследовали по тесту Е. Торранса (регламентированная процедура диагностики) и методике "Креативное поле" (в ней учитываются такие параметры свободной ситуации, как "отсутствие потолка" в экспериментальном материале, предоставляющем возможность неограниченного движения в процессе поиска решения, творческая мотивация). При сопоставлении результатов установлено, что коэффициент корреляции данных по тесту Е. Торранса и методике "Креативное поле" незначим для обеих выборок (детей и взрослых) [1].

В нашем исследовании выявлена связь результатов, полученных при оценке креативности испытуемых по заданиям, составленным экспериментатором, с индексом творческой продуктивности. Это объясняется, по нашему мнению, тем, что процедура диагностики в данном случае приближена к свободной ситуации. Снято ограничение во времени, фактор навязанности задания минимизирован благодаря наличию заданий, предоставляющих детям свободу выбора: "Свободный рассказ", "Написать рассказ или стихотворение, если понравились придуманные экспериментатором персонажи". (Представлен образец креативности экспериментатора. Дается инструкция к этим заданиям: "Ребята, я придумала для вас интересные задания... предлагаю дополнить и закончить предложения, начало которых я придумала...").

Проведенное исследование свидетельствует о недостаточности тестологического подхода к изучению такого сложного психологического феномена, как креативность. Важнейшие факторы проявления креативного поведения ребенка, к сожалению, не учитываются при создании современных психодиагностических средств. Предложенный нами метод пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности позволяет создать боле адекватное представление о творческом потенциале детей, чем традиционные психодиагностические средства, строго регламентирующие деятельность испытуемого. Это становится возможным благодаря учету особенностей протекания творческого процесса: неконтролируемости креативных проявлений, их спонтанности и отсроченности, возможности рассогласования цели и результата в процессе творчества, мотивации творческого самовыражения. Кроме того, принимаются во внимание обнаруженные в данном исследовании психологические механизмы проявления и формирования креативности, такие, как подражание детей креативному поведению значимого взрослого и положительная эмоциональная включенность в творческий процесс. Важную роль в нашем методе играет свободная ситуация, когда взрослый (исследователь) не ограничивает деятельность детей временными рамками, определенными строгими инструкциями, не навязывает алгоритм действий, необходимых для выполнения творческого задания, а, наоборот, предлагает ребенку сочинять и придумывать то, что ему хочется. При этом исследователь дает возможность испытуемым наблюдать за собственным творческим процессом, демонстрируя креативное поведение, создавая разнообразные творческие продукты в их присутствии. В такой ситуации возникают благоприятные условия не только для проявления, но и для формирования креативного поведения детей. Пролонгированность процесса обследования позволяет диагностической и формирующей процедурам слиться в одну. Таким образом, в рамках данного метода представленные в нашей работе описания программы исследования креативности испытуемых и процедуры формирующего эксперимента могут служить и для целей диагностики креативности детей.

ВЫВОДЫ

Установлены факторы, способствующие проявлению и формированию креативности детей: представленность образца креативного поведения значимого взрослого, наличие свободной ситуации, положительная эмоциональная включенность в творческую работу, отсроченность проявления креативности.

Не выявлено достоверной связи между оценками креативности по методикам Е. Торранса, С. Медника и оценками креативности, проведенными на основе анализа реальных творческих достижений. Это может быть связано со сложностью и многомерностью феномена креативности. Данное обстоятельство говорит о том, что необходим переход к новому типу идентификации творческого потенциала детей, в частности, возможно использование предложенного нами метода пролонгированной диагностики креативности в естественных условиях жизнедеятельности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Богоявленская Д.Б.Исследование творчества и одаренности в традициях процессуально-деятельностной парадигмы // Основные современные концепции творчества и одаренности / Под ред. Д.Б. Богоявленской. М.: Молодая гвардия, 1997. С. 328-348.

2. Голованов Я.К.Этюды об ученых. М., 1983.

3. Дружинин В.Н.Психологическая диагностика способностей: теоретические основы. Саратов, 1990. Ч. 1.

стр. 84

4. Дружинин В.Н.Структура и логика психологического исследования. М.: Изд-во ИП РАН, 1993.

5. Дружинин В.Н.Психология общих способностей. М.: Лантерна Вита, 1995.

6. Дружинин В.Н.Экспериментальная психология. М.: Инфра-М, 1997.

7. Максимова Н.Е., Александров И.О., Тихомиров И.В., Филиппов Е.В., Никитин Ю.Б.Соотношение грамматики и семантики высказываний со структурой индивидуального знания (к проблеме рационального-интуитивного) // Психол. журн. 1998. Т. 19. N 3. С. 63-83.

8. Ожиганова Г.В.Развитие творческих способностей. М.: Изд-во ИП РАН, 1995.

9. Ожиганова Г.В.Подражание поведению взрослого как механизм формирования креативности у детей: Дис. ... канд. психол. наук. М., 1999.

10. Ожиганова Г.В.Играем, фантазируем, рисуем, сочиняем на уроках французского языка. М., 2001.

11. Пономарев Я.А.Психология творчества // Тенденции развития психологической науки. М.: Наука, 1988. С. 21-25.

12. Рибо Т.Творческое воображение. СПб., 1901.

13. Саймон Б.А.Английская школа и интеллектуальные тесты. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1958.

14. Стернберг Р., Григоренко Е.Учись думать творчески // Основные современные концепции творчества и одаренности / Под ред. Д.Б. Богоявленской. М.: Молодая гвардия, 1997. С. 186-213.

15. Хазратова Н.В.Формирование креативности под влиянием социальной микросреды: Дис. ... канд. психол. наук. М.,1993.

16. Холодная М.А.Ментальный опыт как психологическая основа интеллектуальной одаренности // Психологическое обозрение. 1996. N 2(3). С. 6-11.

17. Холодная М.А.Психология интеллекта: парадоксы исследования. М.-Томск, 1997.

18. Шадриков В.Д.Деятельность и способности. М., 1994.

19. Энгельмейер П.К.Теория творчества. СПб., 1910.

20. Яковлева Е.Л.Психология развития творческого потенциала личности. М.: Изд-во "Флинта", 1997.

21. Davis G A., Belcher T.L. How shall creativity be measured?: Torrance tests, RAT, Alpha biographical and IQ // J. of creative behavior. 1971. V. 5. N 3. P. 166-168.

22. Ebel R. The Social Consequences of Educational Testing // Test Problems in perspective. N. Y., 1966.

23. McClelland D .С. Testing for competence rather for than intelligence // American Psychologist. 1973. V. 28. P. 1-14.

24. Tryk Н.Е. Advances in Psychological Assessment. California, 1978. V. 1. P. 34-54.

25. Wallas G. The Art of Thought. N. Y., 1926.

26. Walters J., Gardner Н. The Crystallizing Experience: Discovering an Intellectual Gift // Conceptions of Giftedness / Eds. R. Stemberg et al. N. Y., 1986. P. 306-331.

DIAGNOSTICS AND FORMING OF CREATIVITY IN CHILDREN IN EVERYDAY LIFE CONDITIONS

G. V. Ozhiganova

Cand. sci. (psychology), head res. ass., IP RAS, Moscow

Prolonged technique of creativity diagnostics in everyday life conditions is suggested. Using this technique the empirical research was held to study creative behavior of schoolchildren. Creativity manifestation and forming factors in child are revealed. The assessments of creativity using traditional psychodiagnostical techniques (tests) in controlled conditions are compared with children's real creative achievements in everyday life conditions.

Key words: creativity, psychodiagnostics, children, significant adult, model of creative behavior.

стр. 85

ПРЕПОДАВАНИЕ ПСИХОЛОГИИ: ОПЫТ МЕЖДУНАРОДНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ И ПЕРСПЕКТИВНЫЕ ПРОЕКТЫ СОТРУДНИЧЕСТВА

Автор: В. Н. Карандашев

(c)2001г.

В. Н. Карандашев-Доктор психол. наук, профессор, кафедры психологии ВГПУ, Вологда

ПОЧЕМУ ВАЖНО ИЗУЧАТЬ ПРЕПОДАВАНИЕ ПСИХОЛОГИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ АСПЕКТЕ

Существует целый ряд причин, по которым надо уделять больше внимания международному обмену идеями и кооперации в сфере преподавания психологии. Во-первых, это интересно. Безусловно, правы С. Ньюстед и С. Макинен: "есть волнующий интерес в том, чтобы знать, как психология преподается в других странах: каково содержание учебных планов и программ, какого типа студенты изучают психологию, какие методы преподавания используются, какие ресурсы имеются в преподавании психологии и т.д." [20].

С одной стороны, система преподавания психологии в другой стране может показаться несколько странной, поскольку недостаточно близка к традициям отечественного опыта и соответствующим стереотипам, устоявшимся у преподавателя. С другой стороны, есть возможность по- новому взглянуть на отечественную систему преподавания и, таким образом, получить импульс для реформ или, наоборот, основание для большего самоуважения.

Преподавание психологии должно бережно относиться к отечественному опыту и опираться на существующие в стране традиции образования. Но в то же время знакомство с системами психологического образования в других странах дает шанс для развития и обогащения собственного опыта. В любом случае новые идеи в образовании часто рождаются на пересечении разных взглядов и разных традиций. Не обязательно копировать чужой опыт, но важно присмотреться и найти что-либо полезное.

Кроме того, актуальна необходимость изучения систем преподавания психологии в других странах с научной точки зрения, поскольку целостность психологии как научной и учебной дисциплины зависит от того, в какой мере психологическое образование охватывает материал, признанный в разных странах.

Психология представляет собой множество направлений и отраслей: она устремлена в нейронауку, социологию и т.д. Отдельные отрасли психологических знаний вполне могут преподаваться в рамках других дисциплин (педагогики, медицины, социологии). Может ли изучение вопросов преподавания психологии помочь сохранению целостности психологии как науки и практики?

Сравнительные исследования в сфере преподавания психологии, с одной стороны, чрезвычайно интересны, а с другой, - плодотворны для развития учебных планов и учебных программ. Эти задачи приобретают особую значимость в связи с намерениями обеспечить сравнимость и взаимное признание квалификации специалистов и профессионального образования в разных странах.

ОПЫТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Трудно получить достаточно полную картину того, как психология преподается в мире: знания по этому вопросу очень фрагментарны и не всегда доступны для психологов других стран. Это кажется удивительным и несколько обескураживающим фактом, но вплоть до 90-х гг. психологи не уделяли достаточного внимания изучению преподавания психологии в других странах и обсуждению этого вопроса в международном аспекте. Публикации по данной теме в международных изданиях были довольно редки.

Однако даже американские психологи (с их американоцентризмом в отношении психологии) все более осознавали необходимость преодоления изоляции в преподавании психологии. Секстон и Мисияк были откровенны, когда писали: "Ценность знания психологии в других странах... не может быть преувеличена" [38, с. 1030]. В том же году Розенцвейг отмечал, что психология за пределами США развивается более быстрыми темпами, поэтому можно предполагать, что "доминирующая позиция" американской психологии становится сомнительной [33].

В 90-х гг. психологи стали проявлять больше внимания и интереса к международным аспектам преподавания психологии. Время от времени журнал "Ежегодный обзор психологии" (Annual

стр. 86

Review of Psychology) публиковал отдельные статьи по этой тематике [25, 32 и др.]. Однако в них содержались лишь краткие сведения. В то же время американский психолог Хоган утверждал, что международная психология должна быть составной частью учебных программ для того, чтобы студенты могли прийти к пониманию "реальной системы, которую представляет собой психология ... ее разнообразие, многосторонность и способность к изменению" [12, с. 45]. Его европейские коллеги Лунт и Пуртинга отмечали огромное многообразие преподавания психологии в Европе в отношении сроков обучения, сфер специализации и даже понимания сущности психологии как научной и учебной дисциплины [15].

Американский журнал "Преподавание психологии" (Teaching of Psychology) от случая к случаю публиковал статьи по интересующей их тематике из жизни Эстонии [39,42], Великобритании [6,11]. Журнал "Обзор преподавания психологии" (Psychology Teaching Review), издаваемый Британским психологическим обществом, также публиковал короткие статьи о преподавании психологии в некоторых европейских странах [29, 30, 41]. Российские ученые тоже проявляли интерес к преподаванию психологии за рубежом. В "Вестнике МГУ" были опубликованы статьи И.А. Володарской и Н.М. Лизуновой о системе подготовки психологов в США [1, 2]. Эти материалы содержали интересные сведения, но не давали достаточно полного представления об учебных планах и методах преподавания, а также оснований для сравнения и общих выводов.

В 1998 г. был издан специальный выпуск "Обзора преподавания психологии", целиком посвященный учебным планам по психологии в европейских странах, где был дан обзор психологического образования на континенте [16], а также описаны учебные планы по психологии в Испании [14], Греции [9], Германии [44], Италии [17], России [З], Великобритании, Ирландии, Нидерландах, Бельгии [21].

Большой вклад в кооперацию европейских психологов в вопросах преподавания психологии внесла Европейская федерация Ассоциаций профессиональных Психологов (European Federation of Professional Psychologists' Associations) -ЕФАПП. На своей Генеральной Ассамблее, состоявшейся в Люксембурге в сентябре 1990 г., ЕФАПП признала, что содержание и формы подготовки в профессиональной психологии в каждой стране неизбежно отражают юридические, образовательные и профессиональные традиции. Однако для того, чтобы способствовать международной кооперации среди профессиональных психологов и помочь в их усилиях по развитию подготовки и практики, ЕФППА опубликовала документ, который описывал оптимальные стандарты подготовки, необходимой для самостоятельной профессиональной практики (Optimal standards..., 1990). Поскольку различия в профессиональном психологическом образовании в странах - членах ЕФАПП были довольно значительными, то документ содержал только самые общие положения, договоренность работать в направлении их осуществления и носил рекомендательный характер.

Один из наиболее плодотворных источников информации о преподавании психологии в Европе - бюллетень "Новости ЕФАПП". В этом журнале появились обзоры по психологии в Финляндии [34], Венгрии [24], Эстонии [4], на Мальте [5], в Португалии [23], Турции [35], Греции [43], Италии [40] и Латвии [31]. Хотя в этих статьях больший акцент делается на профессиональной практике, тем не менее они являются богатым источником информации о психологическом образовании в этих странах.

Гораздо более системны в этом отношении попытки дать международные обзоры психологии, которые появились в книгах. Две из них наиболее примечательны в этом отношении: они дают информацию о психологии по многим странам мира и, в частности, некоторые данные о том, как она преподается [10,37]. Книга Шорр и Саари [36], содержащая описание профессиональной психологии в Европе, также представляет определенный взгляд на преподавание в ряде стран. В 1992 г. вышла книга, посвященная преподаванию психологии в США [28].

В 90-х гг. Ньюстед, Лунт и Пуртинга, Ньюстед и Макинен провели ряд сравнительных исследований психологического образования в европейских странах [15, 19, 20]. По инициативе ЕФАПП изучались учебные планы в Европе: федерация создала рабочую группу по оценке этих планов под руководством С. Ньюстеда. Как результат этого в июле 1997 г. в рамках V Европейского конгресса психологии в Дублине состоялся симпозиум "Учебные планы по психологии в Европе". Главная особенность этого периода международного обмена знаниями о преподавании психологии заключалась в том, что изучение программ психологического образования проводилось по единому плану и давало больше возможностей для сравнения [З].

ПЕРСПЕКТИВНЫЕ ПРОЕКТЫ СОТРУДНИЧЕСТВА В ОБЛАСТИ ИЗУЧЕНИЯ ПРЕПОДАВАНИЯ ПСИХОЛОГИИ

В последние годы предпринят ряд новых инициативных международных проектов в области изучения преподавания психологии. Так, в 1998 г. в рамках программы "Леонардо" начал реализо-

стр. 87

вываться проект "Европейская структура для подготовки психологов" (European Framework for Psychologists Training) [7]. Пятнадцать партнеров из двенадцати стран включены в проект: Дания, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Италия, Нидерланды, Норвегия, Испания, Швеция, Швейцария, Великобритания. ЕФАПП играет центральную роль в разработке проекта, а ее президент И. Лунт является его руководителем. Участники проекта выступали с сообщениями о результатах своей работы на конгрессах по психологии в июле 1999 г. в Риме, летом 2000 г. в Стокгольме, можно будет их услышать и в июле 2001 г. в Лондоне.

Инициативу обсудить образовательные проблемы в области преподавания психологии проявила также Американская Психологическая Ассоциация. Существенное значение в этом отношении имеет проект "Академическое партнерство для решения задач обучения и изучения психологии в XXI веке" [26]. Основная цель проекта заключается в том, чтобы улучшить обучение и изучение психологии за счет совершенствования подготовки преподавателей, помощи им в профессиональном развитии, а также использования психологических подходов для улучшения изучения психологии на всех уровнях. Проект нацелен на то, чтобы способствовать коммуникации и сотрудничеству преподавателей психологии на всех академических уровнях, а также между преподавателями психологии и специалистами других дисциплин, бизнес-организациями и социальными группами с тем, чтобы выяснить потребности обучения и изучения психологии в XXI веке. Этот проект должен наладить партнерство, способствовать лучшему преподаванию психологии и стимулировать непрерывное образование в разнообразном и изменяющемся мире [8, 18].

В июне 1999 г. в Университете Джеймса Мэдисона (Харрисонбург, штат Вирджиния) состоялся Национальный форум по партнерству в психологии. На нем в числе прочих проектов была разработана партнерская программа "Преподавание мировой психологии: проект международного диалога преподавателей и студентов" ("Teaching a Global Psychology: International Faculty and Student Dialogue Project"). Организаторами проекта стали Ф. Холлингсворс, Ш. МакКарти- Такер, В. Карандашев и С. Камерон.

Эта партнерская программа должна собрать вместе лидеров в области среднего и университетского психологического образования из нескольких стран с тем, чтобы способствовать электронному диалогу и групповым проектам среди студентов- психологов всего мира. Проект будет стимулировать движение к интернационализации психологии в целях разработки учебных планов и их оценки. Он призван благоприятствовать партнерству психологических факультетов и их развитию через обмен идеями.

Целью проекта является также проведение международной конференции по преподаванию психологии. Она даст возможность для развития плодотворного обмена идеями и информацией среди преподавателей, лидеров образования и студентов в международном психологическом сообществе. Такой обмен в ближайшей перспективе расширит базу знаний преподавателей и студентов в отношении понимания, использования и методологии психологии в мире. В отдаленной перспективе это будет способствовать международному сотрудничеству и повысит взаимопонимание и взаимопринятие в мировой психологии.

На основе профессиональных контактов, установленных на конференции, планируется дальнейшее развитие электронной коммуникации и создание постоянной международной Интернет-сети преподавателей и студентов для обсуждения вопросов преподавания психологии. Накопленный в результате диалога учебный опыт предполагается распространять как в электронных средствах информации, так и публиковать в прессе.

В число участников этого проекта (помимо США) уже включились Россия, Германия, Великобритания, Япония, Норвегия, Ирландия.

* * *

Как видим, интерес к вопросам международного сотрудничества в области преподавания психологии в последнее десятилетие явно возрос. Если в 80-х гг. работы в этом направлении носили фрагментарный характер, то в 90-х гг. они стали более интенсивными и систематическими. Полагаю, что дальнейшее развитие международной кооперации, обмен идеями в области преподавания психологии являются актуальными проблемами. Развитие исследований в этой сфере будет продолжаться, а разнообразные международные проекты станут регулярными. Это, безусловно, послужит целям совершенствования системы психологического образования в мире.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Володарская И.А., Лизунова Н.М.Система подготовки психологов в США // Вестник МГУ. Сер. 14. 1989. N 3. С. 50-62.

2. Володарская И.А., Лизунова Н.М.Система подготовки психологов в США // Вестник МГУ. Сер. 14. 1990. N 1. C. 57-67.

3. Карандашев В.Н.Оценка учебных программ по психологии в Европе // Развивающаяся психология - основа гуманизации образования: Материалы Первой всероссийской научно-методической конференции (19-21 марта 1998 г.) / Под ред. В.Я. Ляудис, Н.Н. Корж. М.: РПО, 1998. С. 97.

стр. 88

4. Allik J. Psychology in Estonia // News from EFPPA. 1992. V. 6(1). P. 7-10.

5. Borg M.G. The Malta Union of Professional Psychologists: A brief profile // News from EFPPA. 1994. V. 8 (1- 2). P. 10-11.

6. Clack G.S., Joynson R.B. Reflections on a teaching exchange in psychology. Teaching of Psychology. 1992. V. 19. P.31-33.

7. European Framework for Psychologists Training (1998) Partners, http:/www.ioe.ac.uk/ioe.res/leonardo/partners.htm).

8. Field T. (1998). Partnerships to improve teaching and learning. Edinburgh, Scotland: Scottish Council for Research in Education, http://www.scre.ac.uk/

9. Georgas J. The psychology curriculum in Greece // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 17-20.

10. Gilgen A.R., Gilgen C.K. (Eds.). International handbook of psychology. Westport, CN: Greenwood Press, 1987.

11. Hettich P. Professional development in Great Britain without faculty exchange // Teaching of Psychology. 1994. V. 21. P. 181-183.

12. Hogan J.D. International psychology and the undergraduate curriculum: A personal note // Teaching of Psychology. 1996. V. 23. P. 44-45.

13. Karandashev V.N. Professional psychologists' education in Russia // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 32-38.

14. Lemos-Giraldez S. The psychology curriculum in Spain // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 11-16.

15. Lunt I., Poortinga Y.H. Internationalizing psychology: The case of Europe. American Psychologist. 1996. V. 51. P.504- 508.

16. Lunt I. Education and training for psychology in Europe: an overview // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 4- 10.

17. Marini F., Carta S. Psychology courses in Italy // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 27-31.

18. McCarthy-Tucker S. Les defis de l'enseigement de la psychologie au 21 erne siecle: La point de vue des Ests-Unis. Pratiques Psychologique. Paris: French Psychological Society, 1999.

19. Newstead S.E. The psychology curriculum and the training of psychologists in Europe // News from EFPPA. 1994. V. 8(4). P. 11-14.

20. Newstead S., Makinen S. Psychology teaching in Europe // European Psychologist. 1997. V. 2(1). P. 3-10.

21. Newstead S. The psychology curriculum in the United Kingdom, Ireland, the Netherlands and Belgium // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 39-43.

22. Optimal standards for professional training in psychology. European Federation of Professional Psychologists Associations. 1990.

23. Pereira F. Psychology in Portugal // News from EFPPA. 1994. V. 8(3). P. 22-24.

24. Pleh С. Some notes on training psychologists in Hungary // News from EFPPA. 1991. V. 5(4). P. 12-14.

25. Prieto J.М., Fernandez-Ballesteros R., Carpintero Н. Contemporary psychology in Spain // Annual Review of Psychology. 1994. V. 45. P. 51-78.

26. Psychology Partnerships Project: Academic Partnerships to Meet the Teaching and Learning Needs of the 21 ^st Century (P3). http:/www.apa.org/ed/p3.htm; http://cep.jmu.edu/p3/presentations/Partnerships3.htm.

27. Psychology Teaching Review. Special issue: Psychology Teaching in Europe. 1998. V. 7(2).

28. Puente А.Е., Matthews R., Brewer C.L. Teaching psychology in America: A history. Washington, DC: American Psychological Association, 1992.

29. Raaheim A. Studying and teaching psychology in Norway // Psychology Teaching Review. 1992. V. 1. P. 86.

30. RadfordJ. Psychology degrees in Portugal and the UK // Psychology Teaching Review. 1992. V. 1. P. 84-85.

31. Renge V. Psychology in Latvia // News from EFPPA. 1995. V. 9(3). P. 19-21.

32. Richelle М., Janssen P., Bredart S. Psychology in Belgium // Annual Review of Psychology. 1992. V. 43. P.505-529.

33. Rosenzweig M.R. U. S. psychology and world psychology // American Psychologist. 1984. V. 39. P. 877-884.

34. Saari S. The development of psychology in Finland // News from EFPPA. 1995. V. 9(2). P. 4-9.

35. Sahin N.Н. Psychology in Turkey - Steps towards accreditation // News from EFPPA. 1995. V. 9(3). P. 11-17.

36. Schorr A., Saari S. (Eds.). Psychology in Europe. Gottingen: Hogrefe and Huber, 1995.

37. Sexton V.S., Hogan J.D. (Eds.). International psychology: Views from around the world. Lincoln: University of Nebraska Press, 1992.

38. Sexton V.S., Misiak Н. American psychologists and psychology abroad // American Psychologist. 1984. V. 39. P.1026- 1031.

39. Sommer R., Sommer B.A. Teaching psychology in Estonia, USSR // Teaching of Psychology. 1991. V. 18. P.105-107.

40. Spaltro Е. Conflicts and developments of Italian psychology // News from EFPPA. 1993. V. 7(1). P. 17-21.

41. Swain R., Taylor М., O'Connor М. The teaching of psychology in Ireland // Psychology Teaching Review. 1992. V. 1. P. 82-84.

42. Tomusk V., Tomusk A. Teaching psychology in Estonia, USSR revisited // Teaching of Psychology. 1993. V. 20. P.175-177.

43. Velli T. Profile: Greece // News from EFPPA. 1995. V. 9(1). P. 20.

44. Wiemer-Hastings К., Funke J. The German psychology curriculum // Psychology Teaching Review. 1998. V. 7(2). P. 21- 26.

стр. 89

НЕЛИНЕЙНАЯ МОДЕЛЬ МОТИВАЦИОННОЙ СФЕРЫ ЛИЧНОСТИ

Автор: В. А. Бодров, Г. В. Ложкин, А. Н. Плющ

(c) 2001 г.

В. А. Бодров-Доктор мед. наук, профессор, главный науч. сотр. ИП РАН, Москва

Г. В. Ложкин-Доктор психол. наук, профессор, зав. кафедрой психологии и педагогики Университета физвоспитания и спорта Украины, Киев

А. Н. Плющ-Канд. психол. наук, старший науч. сотр. лаборатории психологии личности Ин-та социальной и политической психологии Академии пед. наук Украины

Предлагается основанная на постулатах нелинейного мышления модель мотивационной сферы личности, отражающая временные и пространственные характеристики развития, квантовые переходы и многоуровневые иерархические подсистемы одного функционального пространства. Мотивационная сфера анализируется как открытая самоорганизующаяся система. Ее качество определяется как элементами, так и многоуровневой эволюционной структурой. На каждом уровне возрастает сложность элементарных мотивационных образований и увеличивается размерность системы. Построение мотивационной структуры связано с семантической интерпретацией взаимодействия субъекта с окружающим миром в различных временных интервалах, соответствующих определенному виду пространств.

Ключевые слова:мотив, мотивационная сфера личности, потребности, модель, структура и развитие мотива; синергетика, самоорганизация.

Развитие холистских тенденций в науке требует целостного понимания психологической природы человека. Это затрудняется отсутствием адекватных - в теоретическом и методологическом отношениях - концепций личности [39].

Мотивация - одно из основных понятий, которое используется для объяснения движущих сил поведения, деятельности личности. Теоретическое ее осмысление, однако, неоднозначно. Это отражено прежде всего в многозначности трактовок основных объяснительных конструктов в данной области, таких, как потребность, мотив, мотивационная сфера и др. Описания мотивационной феноменологии отличаются большим разнообразием, многоаспектностью, понятийной пестротой, отчего в психологии не удается прийти к достаточно непротиворечивым и целостным представлениям о структуре и функциях мотивационной сферы [14, 33]. В контексте различных теоретических подходов различаются и схемы анализа мотивации.

В современной науке существуют точки зрения, которые рассматривают хаос как конструктивный механизм самоорганизации сложных систем, поскольку рождение нового связано с нарушением привычной упорядоченности, с переструктурированием и достраиванием за счет элементов среды с выходом за пределы исходной системы. Эволюция сложных систем включает как детерминистские, так и стохастические элементы, представляя собой сопряжение необходимости и случайности. В такой системе время оказывается не безразличным внешним параметром, а внутренней ее характеристикой, выражающей необратимость процессов в ней. (Последовательное проведение этой точки зрения вполне согласуется и со взглядом, что в процессе развития Вселенной внутри нее появляется "собственный наблюдатель".)

Помимо популяризаторских, иллюстративных работ зарубежных авторов о синергетике [35, 36], активно разрабатывающих данную проблематику и использующих нелинейную методологию, появляются и отечественные работы, пытающиеся использовать ее достижения применительно к психологическим знаниям [15, 23]. Чаще всего уровень рассмотрения психологического пространства не идет дальше принципов евклидовой геометрии, а нелинейное мышление (как отражение расширения наших понятий о сложности окружающего нас мира) позволяет углубить понимание сложности этого контекста подобно геометрии Лобачевского и Римана.

Основным инструментом постижения природы мотивации мы избрали системно-синергетический подход.Главный методический прием заключается в том, что рассматриваемый объект всегда включен в какое-то внешнее пространство, а его значимость и строение определяются функциями, выполняемыми в этом пространстве.То есть любой объект рассматривается и как система, и как часть метасистемы. Смысл данного объекта во многом определяется точкой зрения субъекта- наблюдателя: находится он внутри системы или за ее пределами.

стр. 90

Следует отметить, что система сама по себе является нелинейным образованием, поскольку нельзя установить однозначное симметричное соответствие внутри нее (так как целое всегда больше суммы составляющих его частей). Синергетическое понимание приводит к углубленному рассмотрению сущности этого объекта. Во-первых, он сам представляет собой многоуровневую иерархическую систему с квантовыми переходами между уровнями, функционирующую в пространствах различной степени сложности организации. Во-вторых, поскольку в структуре отражаются качественные стороны взаимодействия со средой, необходимо учитывать и различные способы взаимодействия, активности рассматриваемого объекта. При этом он сам приобретает свойство направленности развития, существует не только в пространстве, но и в системе координат пространство-время (увеличивается размерность бытия). Это позволяет говорить о влиянии предшествующего опыта, который оказывается отраженным в структуре объекта. В- третьих, объект предстает самоорганизующейся (синергетической) системой, т.е. меняется характер взаимоотношений с окружающим миром, детерминация поведения. Рефлексия как способ самоотражения оказывается неотъемлемым свойством системы, присущим ей изначально.

СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МОТИВА КАК СИСТЕМЫ

В теориях мотивации понятие "мотив" является центральным. Однако его содержание неоднозначно, что неоднократно отмечалось в литературе [14, 25, 38]. В психологии мотив связывают не только с функцией побуждения, но и с направленностью деятельности, регуляционной, смыслообразующей ее составляющей. Он служит основанием для выбора целей, средств и способов действий, "энергизирует" поведение, выступает как конечная цель поведения или его повод (13).

Современное состояние психологии характеризуется активным стремлением развивать процессуальный подход к изучению мотивации, а также более основательно исследовать ее регулирующую функцию. Изучение детерминант поведения, первопричин деятельности объективно наталкивается на многообразие форм проявления различных мотивационных образований. Различия в понимании мотивов и их функций нельзя считать случайностью или следствием заблуждений авторов. За ними стоит сложная проблема детерминации поведения, в которой авторы выделяют различные стороны и моменты порождения деятельности. Они расширяют или сужают их содержание, пытаясь описать и объяснить их в существующих понятиях, не всегда заботясь о том, что одна функция мотива не следует из другой, а следовательно, одно его понимание никак не связано с другим.

Понятием "мотив" пытаются объяснить побуждения к всевозможным видам деятельности: от инстинктивных действий и операций до реализации жизненных стратегических планов, осуществления жизни в целом. Управление этими видами деятельности имеет различные системы регуляции и описывать их с точки зрения одного механизма действия в рамках существующей научной парадигмы представляется вряд ли возможным.

С точки зрения теории самоорганизации, неравновесность системы (как исходное состояние) представляет источник самого феномена самоорганизации. Таким образом, увеличение адаптивности и сложности психики в процессе эволюции может быть понято как увеличение частоты и длительности периодов неустойчивости системы, при этом она имеет повышенную чувствительность к средовым случайным флуктуациям за счет образования организованной и иерархизированной структуры. Это утверждение основано на тезисе, суть которого в том, что антиципация - имманентное свойство как любого психического процесса, так и психического развития в целом [2, 32]. Активность, направленная в будущее (опережающее отражение), рассматривается как фактор, связанный с самим возникновением жизни, а не свойство, появившееся на каком- либо из поздних этапов филогенеза. Для всех систем и на всех уровнях организации будущее событие-результат выступает как системообразующий фактор[2, 3]. В качестве основы для рассмотрения критериев развития мотивационной сферы личности предлагаются не субъект и пространство его функционирования, аотражение их взаимосвязи,способы управления субъектом своим поведением. Континуальность мира, его непрерывность определяет развитие форм существования универсума, а дискретность проявляется как способ организации, как структура его образований [30].

Описание мотива как конкретного побудителя, "инициатора" деятельности, и как конечной цели проявляется не только в определениях разных авторов, но и в выделении побудительной и смыслообразующей функций, динамической и содержательной сторон мотивов, ситуативной мотивации и устойчивых мотивационных образований [3, 10 21].

Анализируя содержание понятия "мотив", можно заметить, что употребляющиеся сегодня его определения используются для обозначения и ситуативных образований,инициирующих конкретную деятельность или отдельные действия, иустойчивых психологических образований,мотивирующих выбор целей, средств и способов

стр. 91

действий, формирующих смысл деятельности, и первопричин поведения[4, 24, 26]. Рассмотрение многочисленных данных в литературе [3, 21, 25, 38] позволяет утверждать, что в структуре мотивации должны присутствовать следующие этапы:

- отражение наличной ситуации, ее значимости и смысла;

- целеобразование;

- программирование деятельности, которое включает учет средств исполнения, вероятности успеха действий (через оценку своих психических и физических возможностей: функционального состояния, умений и знаний, работоспособности и т.д.), обеспеченности средствами противодействия помехам в реализации поведения со стороны других людей или объективных обстоятельств и пр.;

- принятие решения о действии с учетом его последствий, собственных желаний, объективных интересов;

- коррекция хода выполнения действия.

Таким образом, мотивацию можно представить как решение отдельных задач, каждая из которых имеет свои собственные подзадачи. Причем это действие протекает не только линейно, но чаще всего с циклическими возвращениями к исходным задачам. В ходе принятия решения о действии, за которым должно следовать формирование побуждения, могут выявиться малая вероятность успеха, высокая энергетическая цена действия или неприемлемость последствий, и тогда процесс мотивации возвращается к исходной точке.

При исследовании мотивации обычно исходят из наличия у субъекта возникающей независимо от его намерений актуальной потребности,которая должна через мотив, цели и действия быть удовлетворена. Используем определение потребности как формы объективного отношения между субъектом и окружающим миром, требующего для своей реализации активности в форме деятельности [18, 27]. Понятие "требование" означает здесь, что при отсутствии требуемой активности состояние жизненных отношений будет неблагоприятным для сохранения существования и развития субъекта. В таком понимании потребность представляется не как негативная характеристика индивидуума, определяемая через отсутствие чего-то, нужду в чем-либо, а как позитивная оценка, отражающая присутствие определенной формы взаимодействия с миром, конкретной формы активности.

В процессе реального взаимодействия субъекта с миром происходит материализация потребности, в которой потенциальная взаимодополнительность, обусловленность обнаруживают себя и тем самым воплощаются в действительность, обеспечиваясь механизмами генетической памяти, личного и социального опыта.

Потребности индивидуума складываются прижизненно на основе необходимости, вытекающей из задачи сохранения и направленности развития социальных общностей разного ранга, к которым он принадлежит, а также возможности его разнообразного взаимодействия с миром, задаваемого взаимным соответствием структурных организаций. Чтобы потенциальная потребность обрела статус актуальной, необходимо фактическое взаимодействие субъекта с миром, в котором и рождается впервые деятельность, конституирующая данную конкретную потребность. Сама по себе широкая вариативность индивидуальных потребностей и потребностей микро- и макросоциальных общностей способствует развитию социума в соответствии с общей закономерностью, согласно которой вариативность элементов системы является основой для прогрессивного развития ее в целом. Можно отметить, что существует столько различных потребностей, сколько содержательно-эквивалентных классов отношений "индивид - среда". Но структурную организацию приобретают лишь их внутрисубъективные эквиваленты, образующие мотивационную систему.

Потребность характеризует объективные условия существования живого, состояние организма, фиксирует рассогласование между наличными и необходимыми условиями. Этой объективной характеристике жизни индивида соответствует определенное внутреннее образование, являющееся источником его активности. Структурное образование, являющееся источником его активности. Структурное образование, содержание которого составляет отражение потребности, выполняющее функции инициации и направленности активности, называют мотивом [18, 27].

Итак, мотив - это отраженная потребность, отображение в сознании отношений субъекта с миром, требующих активности в форме деятельности. Понятие "мотив" прежде всего эмпирическое, формирующееся индивидуализированно в процессе жизнедеятельности, т.е. оно выражает взаимодействие субъекта и объекта (объективной реальности). Потребности приобретают статус мотива лишь тогда, когда они включены в деятельность. Онтологическим основанием эмпирического понятия мотив служит осуществленная деятельность в прошлом и вновь возникающая в форме значения, т.е. целеполагание этого значения в предмет деятельности как смысловой план, интерес и т.д. Понятие мотива зависит от конкретного вида деятельности и вне ее практически теряет смысл. Объектирование, опредмечивание

стр. 92

мотива в процессе освоения действительности происходит в конкретных условиях, способах и формах.

Многообразие описания структуры мотивов, обусловленное прежде всего сложностью объекта исследования, объясняется использованием различных подходов, схем анализа, приемов выделения структуры составляющих и их связей. Такая многозначность представлений о строении мотивов отражает общие закономерности развития науки. На этапе накопления фактов, их осмысления и сопоставления доминируют процессы дивергентного характера, дифференциации знаний. Для современного этапа важно осознание целостного представления о мотиве, поиска основы конвергенции различных вариантов, интеграции знаний.

Недостаточная разработанность концептуального аппарата и эмпирических процедур для раскрытия содержательной латентной структуры мотива позволяет предложить свою трактовку, использующую результаты структурно- функционального анализа психики,осуществленного А.М. Волковым с соавторами (11). В научной литературе уже сложилось представление о мотиве как о многомерном функциональном образовании [7, 9, 14], такой сложной психологической конструкции, в которой происходит сознательное отражение будущего на основании использования опыта прошлого, или, словами Н.А. Бернштейна, "модель потребного будущего".

Функциональная структура мотивапредставляется состоящей из следующих компонентов: информационного (отражательного), регуляторного и ресурсного. Взаимодействие исследуемой системы с внешней средой проявляется в аспектах отражения и регуляции. Отражение - свойство системы воспроизводить особенности взаимосвязи с окружающим миром в форме, адекватной своей организации. Для системных объектов, сохраняющих целостность, отражение проявляется в единстве с регуляцией, под которой понимается изменение взаимосвязи элементов системы, направленное на сохранение целого. Регуляция, в свою очередь, в зависимости от характера воздействия на управляемую подсистему или элемент проявляется как координация, или как субординация (управление). Анализ системы с необходимостью включает исследование ее субстрата -материальной основы всех процессов и явлений. Единство субстрата и энергии, обеспечивающее существование процессов и явлений, обозначают как ресурс. Функцию системных процессов, направленных на поддержание ресурса в пределах заданных регуляторным компонентом, определяют как ресурсное обеспечение.

Рис. 1.Функциональная структура мотива.

Содержание информационного компонента составляет результат отражения внешней реальности в совокупности ее свойств, а также опыт, сохраняющий и закрепляющий последствия активного взаимодействия с внешним миром для их последующего использования. Регуляторный компонент (субординирующий и координирующий) включает операциональный элемент, содержание которого составляют совокупности схем организации поведения. Он организует иерархическое соподчинение уровней организации системы. Ресурсный компонент обеспечивает восполнение и восстановление ресурса.

Полученную конструкцию удобно представить графически в виде треугольной пирамиды, где в основании находятся информационный, ресурсный и координирующий регулятивный элементы, а в вершине - субординирующий регуляторный элемент, оказывающий влияние на составные части нижележащего уровня (рис. 1). При решении задач декомпозиции, выделения частей из целого, будь то выделение компонента системы или ее самой, взаимосвязи между частями системы обрываются, что неизбежно изменяет исследуемый объект. В нашей работе результаты декомпозиции системы в дальнейшем будут представлены в виде структурных схем, на которых разорванные связи отмечены стрелкой, напоминающей о нарушении взаимодействия и как бы компенсирующей его.

Развитие системы, связанное с совершенствованием структурной организации, состоит в том, что любой компонент сам попадает под субординирующее и координирующее влияние со стороны компонентов нового уровня, т.е. процесс развития заключается в развертывании новой струк-

стр. 93

Рис.2. Структурно-функциональная модель мотива.

турно-функциональной единицы, в которой роль координирующего компонента выполняет субординирующий компонент старой системы. С организацией нового уровня система увеличивает свои информационный, управленческий, регуляторный и ресурсный потенциалы и тем самым расширяет возможности взаимодействия с внешней средой. Система при саморазвитии "растет" вверх, заполняя новый уровень своей организации после исчерпания возможностей предыдущего. Предыдущий уровень организации не может быть исключен из иерархической структуры, он как бы попадает в фундамент, на нижние этажи последующего уровня, предопределяя его место на интервале всеобщего взаимодействия и его потенциальные возможности.

Представим структурно-функциональную модель мотива в виде трехуровневой системы, которая изображена на рис. 2. Определим уровни структуры и регуляции мотива. Рассмотрим критерии, базирующиеся на различении содержания составляющих информационного компонента. Элемент первого уровня отражает некоторую совокупность признаков объектов внешнего мира, играющих существенную роль в обеспечении деятельности человека. Образ внешнего мира на этом уровне характеризуется отражением множества метрических сигналов, воздействующих на анализаторы, т.е. это уровень ощущений, сенсорный уровень. Предметная целостность - основное качественное отличие образа мира на следующем уровне. Он характеризуется способностью отражения внешнего мира не в форме ощущений, вызываемых отдельными свойствами реальности или их совокупностью, а в форме отражения предметов, являющихся целостными объектами внешнего мира. Новое качество на следующей ступени проявляется в обобщенном отражении действительности в виде понятий. Новый уровень характеризует отражение объектов в отношениях возможных, мыслимых, не обусловленных непосредственно восприятием и выявляющих объективную целостность внешнего мира. Этот уровень отражения формируется в процессе усвоения знаний и приемов общения.

Во взаимодействии с человеком окружающая среда выступает как целостность, которая определяется различными связями ее отдельных частей. Прежде всего, это пространственные отношения объектов, в которых проявляются их отдельные свойства и признаки, образующие целостную непрерывную картину внешнего мира. Это также различного рода связи взаимодействия и функционирования, в которых объекты выступают как относительно неизменные сущности и как таковые проявляют свои качественные особенности. Наконец, целостность внешней реальности обусловливается закономерными связями предметов и явлений - генетическими, причинно-следственными, связями преобразования, развития и др. Такое различие оснований целостности действительности определяет соответствующее содержание информационного компонента на разных уровнях, учитывая принцип психоизоморфизма. Процесс качественного изменения образа внешнего мира ("признак - предмет - понятие") может быть охарактеризован как обобщение, формирование категорий. Именно дифференциация образов по степени абстрагирования позволяет установить роль отражательной регулятивной координации психических процессов на каждом уровне организации психики в регуляции целостной деятельности.

Логическим развитием тезиса об уровневом строении мотива является утверждение, что определенному содержанию отражательного процесса должно соответствовать содержание других составляющих мотива. Остальные компонен-

стр. 94

ты также представляют собой соподчиняющиеся многоуровневые подструктуры, причем качественные характеристики уровней отражения, управления, регуляции и ресурса оказываются взаимно скоординированными.

Таким образом, мотив (и соответствующая ему регуляция поведения), как отражение в сознании отношений субъекта с миром, требующих активности в форме деятельности, описывается многоуровневой системой, включающей информационный, ресурсный, регулятивный (координирующий и субординирующий) компоненты. Его значение может представляться субъекту в виде ощущения, предмета, понятия, смысла.

Организация взаимодействия субъекта с окружающим миром в заданном пространстве определяется смыслом существования в метасистеме, точнее совокупностью смыслов. Они, в свою очередь, отражают как уровень развития субъекта, сложность организации обитаемого пространства, так и способы взаимодействия со средой. В основе всего лежат временные параметры функционирования субъектов в различных пространствах.

СТРУКТУРА МОТИВАЦИОННОЙ СФЕРЫ ЛИЧНОСТИ

Принято считать, что развитие является неотъемлемой имплицитной формой существования любой открытой системы. С точки зрения теории самоорганизации, развитие идет не от части к целому, а от неразвитого целого к развитому, что предполагает многоуровневость описания модели мотивации, причем количество уровней трудно предугадать. Проблема уровневого развития представлена в виде принципа стадиальности развития. Переход от одной стадии к другой сопряжен с возникновением новой (или обновленной) организации соответствующих уровней, качественными изменениями отношений субъекта и определенной динамикой в рамках всей системы. В процессе эволюционного развития каждая предшествующая функция (и ей соответствующее морфологическое образование) перестраивается под регулирующим воздействием последующей.

Каждый уровень описывает систему с какой-то одной стороны, и каждому из них соответствует специфическое побочное мотивационное образование. Многоуровневость не исключает, а скорее предполагает одновременное признание целостной системной организации всех уровней, т.е. наличие не только своего рода общего плана строения для всех уровней, но и когерентного поведения на уровне макросистемы. Только один из уровней доминирующий (в конкретной ситуации это не обязательно доминантный уровень структуры), и только он непосредственно связан с конечным состоянием, к которому стремится система, и детерминирует, в конечном счете, поведение всей системы в целом. На верхнем уровне структурной иерархии существует многослойная и многоплановая опосредованная зависимость (и от нижележащих уровней); интегральные характеристики системы в большей мере зависят от особенностей взаимодействия элементов, чем от их отдельных свойств.

Формирование уровней систем мотиваисторически (фило- и онтогенетически) детерминировано. Для того или иного организма это есть процесс индивидуального развития. В целом направленность развития соответствует дроблению среды организмом, выделению все большего числа усложняющихся признаков и отношений и, в связи с этим, увеличению числа способов достижения результата. Регуляция активности реализуется как иерархия систем, уровни которой соответствуют последовательным этапам ее становления. Характеристика этих систем во многом определяется особенностями того этапа развития конкретного индивидуума, на котором они формируются, но реализация систем всех уровней обеспечивается функционированием психофизиологических структур.

Определение и осмысление мотива в процессе освоения действительности происходит в конкретных условиях, способах и формах. В зависимости от условий и характера деятельности "новый" и "старый" мотивы могут иметь разнонаправленные тенденции развития, т.е. находятся в противоречии. Необходимость выработки механизма согласования, сопряжения данных противоречивых сторон и дает образование системы мотивов или мотивационной сферы личности, которая понимается как определенным образом организованная совокупность мотивационных образований и связей между ними. При реализации поведения соотношение "организм - среда" переводится в "результат", т.е. структура управления поведением осуществляется как иерархия систем, сформированных на последовательных этапах фило-, онто- и социогенеза [2].

Развитие, развертывание мотивационной сферы есть итог совместного действия многих подсистем, в результате которого на макроуровне возникает структура и обеспечивается соответствующее функционирование. По своему объему элемент системы, т.е. конкретный мотив, представляет собой предел деления мотивационной сферы для решения конкретных задач, обслуживает специфическую потребность личности. Вступая во взаимодействие между собой, каждый из этих элементов выполняет только ему присущую функцию. По данной функции можно определить значимость элемента в системе, его роль, и выявить возможную градацию мотивов на ие-

стр. 95

рархические уровни однотипных конструктов. Совокупность элементов, различающихся по определенным объективным основаниям, и образует систему мотивов личности. По этим же объективным признакам может происходить объединение мотивов в группы, классы. Наличие однородных элементов выступает условием образования подсистем, а совокупность подсистем - условием всей системы мотивов в целом.

У каждого субъекта встречаются различные комбинации связей элементарных мотивов. При сохранении взаимосвязей и иерархии достаточно вариативным является их соотношение по интенсивности включения тех или иных элементов в мотивацию в качестве непосредственно мобилизующих деятельность и поведение. Воспроизведение одного мотива одновременно затрагивает и определенную часть всей системы мотивов и взаимосвязи между образованиями различных уровней. В опыте жизнедеятельности личности одной потребности начинает соответствовать множество видов деятельности, так как возможно их многообразие в процессе освоения действительности для достижения конкретной цели. Той или иной потребности (и мотивационному образованию, как отражению деятельностного модуса взаимосвязи с окружающим миром) соответствует некоторое сочетание мотивационных систем, проявляющихся в специфических видах деятельности и служащих основанием для иерархизации мотивационной сферы. Принципы построения психологических микро- и макросистем идентичны. То есть функционально они будут аналогами, различаясь по степени сложности структур.

Выделяемые уровни соответствуют различным факторам, определяющим пространство взаимодействия. Внешняя среда, особенности регуляции активности субъекта, как мы уже отмечали, находятся в соответствии с особенностями строения психики субъекта, в частности, его информационного компонента. При каждом квантовом переходе уровня организации психики субъекта в системе формируются привычные формы взаимодействия в новых пространствах, а лишь потом, на их основе, появляются соответствующие формы регуляции активности в этих условиях.

Первый уровень - представленность в сознании субъекта регуляции инструментальных действий. Здесь происходит отражение значимости разнообразных отношений, связанных с конкретикой и спецификой отдельных видов предметной деятельности, условий ее осуществления.

Второй уровень мотивационной сферы формируется на основе первого и образуется путем деятельностного опыта. На этой стадии мотивационные образования в своем становлении проходят этап неустойчивых формирований, которые служат для регуляции сравнительно дробных элементов деятельности, но по мере развития становятся более устойчивыми и включаются в регуляцию различных видов деятельности, перенося свои управленческие функции с одной на другую. В результате образуется обусловленная психологическими особенностями индивида устойчивая система способов управления деятельностью, представленная не отдельными элементами регуляции и управления действиями, а их определенным сочетанием, совокупностью приемов и способов.

Постоянно повторяющиеся особенности регуляции способствуют формированию у личности новых структур, которые со временем становятся устойчивыми образованиями. При этом, как отмечает И.В. Секун [31], проявляется перенос устоявшихся структур черт личности, сформированных в процессе исполнения одних видов деятельности, на другие. Можно говорить о наличии феномена общего стиля регуляции,когда индивидуальная структура и характерные для данного человека особенности управления имеют тенденцию устойчиво проявляться в различных жизненных ситуациях при произвольной организации человеком разнообразных видов деятельности и поведения [34].

Естественно, что понятие "стиль регуляции" произвольной активности вовсе не исключает более частных понятий, таких, как "стиль управления" общением, трудовой или познавательной деятельностью. Тем самым в понятие стиля произвольного регулирования следует включать наиболее общие, сущностные характеристики управления, не связанные непосредственно с конкретной ситуацией и спецификой отдельных, частных видов предметной деятельности, общения, поведения, что составляет содержание первого уровня мотивационной сферы. Отметим, что имеются в виду особенности лишь внутренней, психической активности, которая, хотя и связана, но не находится в прямой зависимости от чисто внешней индивидуально-устойчивой, экспрессивно-динамической стороны самой деятельности, поведения, их внешнего стиля, "темпераментального рисунка" и т.п.

Понятно, что особенности управления, касаясь лишь ограниченного числа сущностных регуляторных характеристик, предполагают возможность определенной типологизации индивидуальных стилей произвольного регулирования. Выделяют типовые стили, относящиеся к отдельным видам деятельности и отражающие объективные закономерности организации компонентов среды (они являются устойчивыми и логически завершенными образованиями), а также индивидуальный стиль целенаправленной регуляции, описывающийся такими особенностями существенных

стр. 96

характеристик субординирующих процессов, которые стабильно принадлежат данному человеку и проявляются в разнообразных видах и формах его произвольной активности. Изучаемые стили можно квалифицировать в координатной сетке двух факторов: средового и субъектного, т.е. на втором уровне мотивационной сферы можно выделить два подуровня - индивидуальный стиль регуляции конкретной деятельности и интегральный стиль регуляции активности субъекта как особенности его психической организации.

Попытки изучить базовые для человека мотивы часто приводят к необходимости анализа ценностей личности,по крайней мере, как формы допустимого в данном обществе выражения базовых потребностей или нужд человека. Необходимость и характер морального действия не вытекают из самих объективных обстоятельств: нужно что-то "внеситуативное", что выступило бы в качестве дополнительной и решающей посылки выбора. Эту функцию выполняют ценности, моральные нормы [1,6]. При этом они создают границы или рамки социального существования субъекта.

Под ценностями понимаются обобщенные представления людей о целях и нормах своего поведения, воплощающие исторический опыт и концентрированно выражающие смысл культуры отдельного этноса и всего человечества [8, 16]. Это существующие в сознании каждого человека ориентиры, с которыми он соотносит свои действия. На основе этих ориентиров складываются конкретные типы поведения.

Социальные нормы и принципы выбора поведения в модусе психологического бытия могут быть представлены как объективная ценностная ситуация, в которой живет личность конкретной культуры. Функция бытующих норм поведения в той или иной ситуации двояка. С одной стороны, ценности, буквально пропитывающие все социальные структуры общества, виды деятельности, совокупности ролей, представляют собой поле возможных мотивационных образований субъекта. С другой стороны, ценности, культивируемые в данном обществе, являются теми внешними критериями оценки ситуации, на которые субъект опирается в процессе выбора мотива.

Аксиологическое поле представляет собой неоднородную структуру, где ценности существуют в разных формах. Соответственно различаются и их место и функции в психологическом пространстве жизни личности. Индивидуальные ценности выступают как внутренние носители социальной регуляции, закрепившиеся в структуре личности. Механизм становления отношений уже давно был описан в понятиях интериоризации личностью социальных ценностей. Осознание некоторого предмета как общественной ценности предшествуют превращению его в личностную ценность-регулятор индивидуального поведения. Через высший уровень смыслообразования (автономные смыслообразующие структуры образуют личностные ценности) человек получает новые регуляторы поведения [8, 20].

Таким образом, следующий уровень мотивационной сферы представлен подсистемой ценностей, образующейся путем усвоения социального опыта и выступающей важнейшей побудительной силой социального действия индивидов. На этой ступени можно выделить несколько подуровней, учитывающих влияние ситуативных, индивидуальных и социальных факторов, которые могут дробиться и далее.

Ценности выступают как укорененные в структуре личности общесоциальные регуляторные механизмы, выполняющие нормативные функции в обеспечении управления деятельностью. Имеется богатая литература, посвященная регулятивным функциям разнообразных состояний готовности личности к определенному способу действия. Выделяют жизненную позицию, направленность интересов, ценностные ориентации, социальные установки, субъективные отношения, доминирующую мотивацию, субъективный смысл, придаваемый действиям [12, 17, 19, 28, 29].

Ценности, выступающие как обобщенные цели и средства их достижения, исполняют роль фундаментальных норм, помогают индивидам осуществить социально одобряемый выбор своего поведения в жизненно значимых ситуациях на основе осознания личностного смысла. Бессмысленно оказывать влияние на ценности только при помощи вербальных методов: для их перестройки надо выйти за их пределы и изменить причины, порождающие деятельность [4, 5]. Ценностям нельзя научить, их нужно "проживать" [37]. Не все социальные ценности, осознаваемые и даже признаваемые индивидом в качестве таковых, реально ассимилируются им и становятся его личностными. Необходимое условие этой трансформации - практическое включение субъекта в групповую деятельность, направленную на реализацию соответствующей ценности [19, 20].

Мотивационные образования верхних уровней представляют собой неаддитивную совокупность мотивов нижележащих уровней, но не сводятся к ним, а приобретают новое системное качество. Их реализация требует совместного действия множества мотивов, и поэтому происходит не одномоментно, - она растянута во времени.

Для привычных действий, в том числе и навыков, характерны автономно регулирующиеся подсистемы индивида, подчиненные децентрализованному регулированию, а централизованный уровень управления предназначен для решения задач в непредвиденных ситуациях, не встречавшихся ранее, когда может идти переосмысление

стр. 97

ситуации вплоть до жизненно важных ее составляющих. Сочетание централизованного и децентрализованного управления обеспечивает адаптивность существования. Пока взаимодействие с окружающей средой происходит в известных человеку рамках и вполне устраивает его, децетрализованное управление осуществляется в полном объеме. При резких изменениях среды (возможных границ существования объекта) индивид включает некоторые механизмы более общего назначения. В случае рассогласования, противоречия ожидаемого и действительного регуляция происходит как последовательность циклов уточнения и коррекции содержания структурных элементов регуляции деятельности. Процесс управления может переходить и на новый этап, сущность которого составляет изменение оснований сознательной регуляции - пересмотр смысла, что может привести к постановке новых целей или отказу от деятельности.

Чем более сложна природа деятельности, тем сложнее и структура ее регуляции и соответствующее ей мотивационное образование. Система мотивов сложно организована. Она открыта, т.е. является не застывшей, а непрерывно меняющейся, преобразовывающейся. Структура мотивационной системы выступает как сохраняющаяся определенное время упорядоченность элементов, которая формируется путем самоорганизации, где в нелинейной среде потенциально существуют спектр и скрытое "поле" путей развития. Взаимосвязь элементов и компонентов структуры системы обеспечивает ее целостность. Особенности видов и форм регуляции деятельности определяют ее специфику.

Поскольку мотив мы определили как отражение в сознании субъекта его отношений с миром, требующих активности в форме деятельности, то мотивационная сфера выступает в качестве объективно существующего глубинного психического образования, своеобразной виртуальной реальности. Важнейшая ее функция - это регуляция поведения с учетом ситуационных, персональных и социальных детерминант. Их влияние соответствует уровням формирования мотивационной системы, которые можно рассматривать как регуляцию способов выполнения отдельных действий, интрапсихическое регулирование индивидуального стиля деятельности (и активности в целом), следование социально принятым нормам и образцам.

Мотивационные образованиямы рассматриваем как особенности строения психологической структуры, проявляющиеся во взаимодействии с внешним миром и требующие активности объекта, т.е. выхода за пределы каких- то норм, границ локального существования, принятых форм жизнедеятельности. При этом мотив оказывается характеристикой активности личности и, если быть абсолютно точным, вида и способа регуляции этой активности, представленной, отраженной в сознании. А мотивационная сфера характеризует субъекта, степень его развития, организованность и иерархичность системы управления взаимодействием с внешним миром, богатство системы отношений с универсумом.

Таким образом, мы рассматриваем мотивационную сферукак комплекс взаимодействующих мотивационных образований, упорядоченных сложной, многомерной, иерархической структурой. Ее качество определяется как элементами (их природой, свойствами, количеством), так и структурой, которая является эволюционной, т.е. выражает определенные стадии развертывания процессов и представляет собой целостную, открытую (незавершенную), динамическую, внешне- и внутреннедетерминированную, самоорганизующуюся систему.

ВЫВОДЫ

Подводя итоги, выскажем некоторые принципиальные положения, вытекающие из нашего рассмотрения:

1. В структуре мотивационной сферы можно выделить несколько уровней,которые качественно несводимы друг к другу, с квантовыми переходами между ними.

2. На каждом последующем уровне возрастает сложность элементарных мотивационных образований и увеличивается размерностьсистемы.

3. Целостная системная организация мотивационной сферыпозволяет говорить о согласованном (в различной степени) и одновременном функционировании всех уровней мотивационной сферы.

4. Подобная схема рассмотрения позволяет отнести мотивационную систему к классу булевых множеств, т.е. таких, которые содержат самих себя в качестве подмножеств. (На каждом уровне внутренняя структура подсистемы изоморфна структуре всей системы в целом.)

Последовательное применение принципов нелинейного мышления приводит к субъектному подходу, в рамках которого можно оценить качество субъектности сформированной мотивационной сферы личности. Управление своим поведением выражается в сбалансированном распределении общей активности человека в наличной системе его экзистенциональности, в конечном количестве различных сфер жизнедеятельности (на уровне тактик и стратегий личности). По мере овладения различными модусами бытия человек становится субъектом существования, деятельности, социальных отношений.

стр. 98

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Айламазян А.М.Выбор мотивов деятельности: теоретические аспекты проблемы и экспериментальное изучение // Вопросы психологии. 1990. N 4. С. 123-130.

2. Александров Ю.И.Макроструктура деятельности и иерархия функциональных систем // Психол. журн. 1995. N 1. С. 26-29.

3. Асеев В.Г.Мотивация поведения и формирования личности. М.: Мысль, 1976.

4. Асмолов А.Г.Психология личности. М.: Издат-во МГУ, 1990.

5. Асмолов А.Г.Психология индивидуальности. М.: Издат-во МГУ, 1986.

6. Бодров В.А., Орлов В.Я.Психология и надежность: человек в системах управления техникой. М.: ИП РАН, 1998.

7. Брушлинский А.В.Субъект: мышление, учение, воображение. Москва-Воронеж: Академия педагогических и социальных наук. 1996.

8. Буянас Т.М., Зевина О.Г.Опыт утверждения общечеловеческих ценностей - культурных символов в индивидуальном сознании // Вопросы психологии. 1997. N 5. С. 44-56.

9. Васильев И.А., Магомед-Эминов М.Ш.Мотивация и контроль за действием. М.: Издат-во МГУ. 1991.

10. Вилюнас В.К.Психологические механизмы мотивации человека. М.: Издат-во МГУ, 1990.

11. Волков A.M., Микадзе Ю.В., Солнцева Г.Н.Деятельность: структура и регуляция. Психологический анализ. М.: Издат-во МГУ, 1987.

12. Горбатов С.В., Лысков Б.Д.Концепция собственного будущего как фактор регуляции социального поведения // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1992. Серия 6. Вып. 1.

13. Иванников В.А.Психологические механизмы волевой регуляции. М.: Изд-во МГУ, 1991.

14. Ильин Е.П.Сущность и структура мотива // Психол. журн. 1995. N 2. С. 45-56.

15. Крылов В.Ю.Психосинергетика как возможная новая парадигма психологической науки // Психол. журн. 1998. N 3. С. 56-63.

16. Лапин Н.И.Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. N 5.С. 3- 23.

17. Леонтьев А.Н.Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.

18. Леонтьев Д.А.Жизненный мир человека и проблема потребностей // Психол. журн. 1992. N 2. С.43-56.

19. Леонтьев Д.А.От социальных ценностей к личностным: социогенез и феноменология ценностной регуляции деятельности // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1996. N 4. С. 35-44.

20. Леонтьев Д.А.Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомерной реконструкции // Вопросы философии. 1994. N 4. С. 15-27.

21. Ложкин Г.В., Кален Л.М.Трансформация профессионально-ориентированных мотивов в процессе переквалификации. М., 1997. Труды ИП РАН. Т. 2. С.232-237.

22. Миллер Д., Галантер Ю., Прибрам К.Планы и структура поведения. М.: Прогресс, 1965.

23. Митькин А.Л.Принцип самоорганизации систем: критический анализ // Психол. журн. 1998. N 4. С. 117-132.

24. Общая психодиагностика / Под ред. А.А. Бодалева, В.В. Столина. М.: Издат-во МГУ, 1987.

25. Орлов А.Б.Развитие теоретических схем и понятийных систем в психологии мотивации // Вопросы психологии. 1989. N 5. С. 27-34.

26. Патяева Е.Ю.Ситуативное развитие и уровни мотивации // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1983. N 4. С. 23-32.

27. Плющ А.Н.Трансформация мотивационной сферы квалифицированных спортсменов в период профессионального становления: Дис. ... канд. психол. наук: К.,1999.

28. Рубинштейн C.Л.Основы общей психологии. М.: Педагогика, 1989. Т. 2.

29. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под ред. В.А. Ядова. Л., 1979.

30. Северное А.С.Направленность эволюции. М.: Издат-во МГУ, 1990.

31. Секун В.И.Регуляция деятельности как фактор структурной организации черт личности: Авто-реф. дис. ... докт. психол. наук. К., 1989.

32. Сергиенко Е.А.Истоки познания: онтогенетический аспект // Психол. журн. 1996. N 4. С. 43-54.

33. Сосновский Б.А.Мотивационно-смысловые образования в психологической структуре личности: Дис. ... докт. психол. наук. М., 1992.

34. Толочек В.А.Стили профессиональной деятельности: организация компонентов и взаимодействие субъектов // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1996. N3. С. 51-60.

35. Уилсон Р.А.Психология эволюции. К.: ЯНУС, 1998.

36. Уилсон Р.А.Квантовая психология. К.: ЯНУС, 1999.

37. Франкл В.Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

38. Хекхаузен X.Мотивация и деятельность. М.: Прогресс, 1986.

39. Хомская Е.Д.О методологических проблемах современной психологии // Вопросы психологии. 1997. N З. С. 112-133.

стр. 99

NONLINEAR MODEL OF MOTIVATIONAL SPHERE OF A PERSONALITY

V. A. Bodrov ^* , G. V. Lozhkin ^** . A. N. Plusch ^***

^* Dr. sci. (medicine), professor, head res. ass., IP RAS

^** Dr. sci. (psychology), professor, head of the chair of psychology and pedagogy, National University of Physical Education and Sports of Ukraine, Kiev

^*** Cand. sci. (psychology), sen. res. ass., laboratory of psychology of personality, Institute of Social and Political Psychology, Ukrainian Academy of Pedagogic Sciences

There is presented a model of motivational sphere of a personality based on the principles of nonlinear thinking. It describes temporal and spatial characteristics of development, quantum transitions and multilevel hierarchical subsystems of a functional space. Motivational sphere is analyzed as an open self-organizing system. Its quality is determined with elements and evolutionary multilevel structure. At each level the complexity of elementary motivational formations increases as well as system's dimension, too. The constructing of motivational structure is related to semantic interpretations of subject's interactions with environment in different temporal intervals corresponding to certain type of spaces.

Key words: motive, motivational sphere of a personality, needs, model, motive's structure and development, synergetic, self-organization.

стр. 100

ЗАКОН И ЭКСПЕРИМЕНТ В ПСИХОЛОГИИ

Автор: Курт Левин

(c) 2001г.

ЗАКОН И ЭКСПЕРИМЕНТ В ПСИХОЛОГИИ ^*

Для российской психологии Курт Левин - не просто одна из самых значительных фигур в истории мировой психологии, автор теории личности и ряда других теорий. Он органично связан с историей науки в нашей стране и отношение к нему окрашено особой пристрастностью, особым личностным смыслом. Сыграли роль контакты и общение Левина с Л.С. Выготским и вклад, внесенный его учениками, переехавшими в СССР в 30-е годы. Наиболее известна из них - легендарная Б.В. Зейгарник... Да и прямое теоретическое влияние ранних работ Левина на теорию деятельности А.Н. Леонтьева становится со временем все заметнее.

Но - парадоксальным образом - Левин для нас - знакомый незнакомец. Ощущая его своим, близким по духу, мы почти не знаем его прямую речь, довольствуясь изложением Б.В. Зейгарник и других авторов. Лишь в прошлом году появились первые издания книги Левина на русском языке - поздних книг "американского периода". Работам же "берлинского периода" отдает должное увесистый том избранных работ Левина и его учеников, подготовленный к печати в издательстве "Смысл". Из этого тома взят и публикуемый здесь текст.

Это одна из наиболее известных методологических работ Левина "берлинского периода", посвященная понятию закона в психологии. Сегодня она звучит особенно актуально в связи со всеобщим стремлением заменить логическое мышление статистической обработкой. Она про то, каким должно быть компетентное психологическое исследование и психологическая наука в целом. Давайте читать Левина и работать если не по гамбургскому счету, то хотя бы по берлинскому.

Д.А. Леонтьев

I

Коперниканский переворот, произошедший, когда Кант от вопроса "возможно липознание?" перешел к вопросу"каквозможно познание?", являетсяоднимиз этапов развития теории познания от спекулятивной науки к наблюдательной, т.е. такой, которая исходит не из нескольких заранее заданных понятий, а основана на исследовании имеющихся в наличии конкретных фактов. Этот путь от умозрительных рассуждений к изучению конкретных объектов исследования - т.е., применительно к теории познания, к изучениюотдельныхнаук, - долог и труден, и к настоящему времени пройдена лишь малая его часть. Несмотря на то, что такие познания достаточно давно обратились к исследованию физики и математики, а в последнее время были начаты еще и конкретные исследования биологии и гуманитарных наук, нет никаких сомнений, что мы находимся еще в самом начале пути. Главная задача теории познания в исследовании той или иной науки связана с прослеживаниемхода ее развития.Причем особо ценные прозрения для теории познания обещает дать исследование кризисных поворотов в развитии науки. С этой точки зрения психология представляет в настоящее время особый интерес для теории познания.

Науки не являются неизменными застывшими образованиями, напротив, они развиваются, и это, в частности, заметно, если рассматривать их не как культурно-исторические явления (по Шпенглеру), а с точки зрения логики, теории познания и теории науки - как совокупности утверждений, теорий, исследований и доказательств. Пути развития различных наук с науковедческой точки зрения не одинаковы, однако, по крайней мере на ряде этапов, они обнаруживают далеко идущее сходство. Одной из наиболее ярких особенностей начального периодаразвития конкретной науки является следующий факт. Можно было бы предположить, что наука, особенно так называемая эмпирическая наука, развивается таким образом: сначала собираются и накапливаются отдельные факты, к ним добавляются все новые и новые до тех пор, пока круг этих фактов не расширится настолько, что возникнет потребность упорядочить и свести воедино всю совокупность этих отдельных знаний путем создания теории. Однако реальный путь развития науки противоречит этому предположению. У истоков практически любой науки стоит система умозрительных представлений, стремящаяся полностью охватить и объяснить всю область исследований соответствующей науки, исходя из одного или нескольких"базовых понятий".

Это относится как к физике, так и к эстетике, как к экономике и теории познания, так и к психологии. Лишь очень постепенно удается перейти от умозрительного, в значительной степени абстрактногообразования понятий к научному изучению всего многообразия реальныхконкретных объектов исследования.Похоже, что психология в настоящее время как раз собирается

^* Данная работа была впервые опубликована в 1927 г. в журнале Symposion, Bd. I, S. 375-421.

стр. 101

взойти на следующую ступень этого пути. Ниже мы собираемся рассмотреть возникший при этом кризис ее основных понятий и теоретико-познавательные проблемы, вытекающие из конкретного исследования психологической науки.

Я ограничусь рассмотрением лишь экспериментальной психологии.И из всего многообразия вопросов, на которых можно было бы здесь остановиться, я хочу выбрать лишьодин:как обстоит дело с доказательной силой того средства, благодаря которому экспериментальная психология получила свое название - сдоказательной силой эксперимента, и как он соотносится с законом?Этот заново поставленный вопрос о смысле и ценности эксперимента в психологии должен явиться для большинства исследователей тем более оправданным, что экспериментальная психология, как это должны признать все без исключения психологи, до сих пор не сумела создать достаточно мощных средств для исследования так называемой высшей душевной жизни, кроме, быть может, интеллектуальных процессов.

Но прежде всего рассмотрим, какова была теоретико- познавательная ситуация в психологии в предшествующую эпоху - в ту эпоху, когда возникли многие из проблем, и сегодня сохраняющих свою остроту?

II

По отношению к объектам исследования психологии, так же, как и по отношению к объектам других наук, можно задать два типа вопросов. Во-первых, можно спросить о феноменальныхсвойствах психических образований и процессов, например: какие виды чувств можно выделить, какими свойствами обладает переживание волевого усилия? Во-вторых, можно задать вопрос "почему?", т.е. вопрос о причинах и следствиях, короче - окондиционально- генетическихвзаимосвязях. Например, можно спросить: при каких условиях возникает намерение, и к каким конкретным психическим последствиям оно приводит? Установление феноменальных свойств объекта принято называть "описанием", установление причинных отношений - "объяснением".

В экспериментальной психологии осознание того, что вначале следует изучить феноменальные свойства объекта исследования, в определенной степени было достигнуто уже в предшествующий период. В частности, последняя четверть века дала нам весьма конкретные феноменальные описания течения переживаний. Хотя задача такого описания, разумеется, еще далеко не доведена до конца, сегодняшняя психология, стремясь двигаться дальше и отчасти в качестве обратной реакции, снова обратила свой интерес главным образом к проблемам объяснения.Вместе с вопросом о реальных причинных взаимосвязях психических явлений в фокусе внимания снова оказались понятия причины и следствия, действующей причины и конечной причины, силы и энергии, эксперимента и доказательства, закона и случайности. Ими мы и займемся ниже.

Наиболее общая теоретико-познавательная предпосылка исследования законов какой-либо предметной области состоит, несомненно, в том, что события в этой области происходят закономерно,а не хаотично или случайно, что законы существуют, т.е. можно формулировать такие положения о происходящих изменениях, их причинах и следствиях, которые будут справедливыбез исключений,т.е.всегдаивезде.В психологии этот вопрос уже давно вызывает ожесточенные споры. В случае так называемых "низших" душевных процессов, непосредственно связанных с телом (типа чувственного восприятия), законосообразность признается, однако "высшие" душевные процессы - воли и понимания - из этой сферы законосообразности исключаются. Защитников таких взглядов можно встретить и сегодня.

Но и там, где тезис о строгой и не допускающей исключений закономерности психической жизни в принципе "философски'''принимается, дляфактическогопостроения понятий в психологии он значит пока довольно мало. Ибо тип образования понятий в той или иной науке определяется в решающей степени не тем, каких мнений придерживается исследователь, так сказать, приватно, в качестве философа, но тем, какие тезисы имплицитно заложены в фактически применяемых методах исследовательской работы. Для получающихся в итоге научных понятий тип научной практики исследователя важнее, чем тип его философской идеологии. А в научной практике вера в строгую и не допускающую исключений закономерность конкурентных психических процессов является достаточно шаткой и проблематичной.

И это относится не только к психологии "великих личностей", но и, в не меньшей степени, к психологии самых обычных повседневныхпроцессов. В основе одного и того же действия, например, участия в том или ином собрании, у разных участников лежит едва ли обозримое множество весьма различных процессов; а если взять для примера какого-нибудь одного человека, то его решение пойти на собрание или остаться дома опять-таки будет, по всей вероятности, зависеть от тончайших нюансов его общего состояния.

Как перед лицом таких фактов сохранить надежду перейти от общей абстрактной веры в то, что в конечном счете всепроисходит закономерно, к реальномупознаниюоднозначных и не допускающих исключений строгих законов такого рода процессов? Если отвлечься от психологии ощущений (где, впрочем, лишь на поверхностный

стр. 102

взгляд факты представляются более строго связанными между собой), то вся так называемая высшая душевная жизнь - т.е. процессы воли, аффектов и чувств - обнаруживает, как это постоянно подчеркивается, столь текучую и неуловимую структуру, что любое однозначное ее предсказание представляется невозможным.

На деле реальныеэкспериментально-психологические исследования только что закончившейся эпохи ни в коей мере не основывались на тезисе о строгой и не допускающей исключений закономерности, по своим фактическим методам они вплоть до сегодняшнего дня строятся под знаком"полузакономерности"илипростои регулярности.

В частности, считается, что утверждения, которые выдвигаются, например, по отношению к памяти или мышлению, должны иметь силу лишь для нормальныхлюдей, но не для душевнобольных или идиотов, психические процессы которых подчиняются другим законам. И даже для нормального человека они теряют силу, например, когда у него болит голова ¹. Таким образом, утверждения о ходе психических процессов не имеют характера общезначимых и не допускающих исключений законов. Отдельныеисключенияне принимаются особенно всерьез. Ибо "исключения лишь подтверждают правило". Научный же закон в точном смысле слова считается опровергнутым даже при единичном исключении.

При этом методы исследованияфактически являлись точным отражением этой установки на "полузакономерность". Исследователи использовалиэксперимент,т.е. наблюдали явления и процессы не в случайных условиях, но управляли самими этими условиями в качестве экспериментаторов. В этом их метод соответствовал, как мы увидим ниже, основному требованию закономерности. Однако проведение экспериментов и анализ их результатов были в огромной степени подчинены духу статистики, основывающемуся на частоте повторенияодного и того жеопыта и вычислении средних значений. При такого родастатистическомподходе отдельные и даже многочисленные исключения играют весьма незначительную роль. Можно утверждать, что практически все законы ассоциаций были установлены именно таким образом. Устанавливается не закономерность, а, в зависимости от величины так называемого разброса результатов, большая или меньшая"вероятность" ² .Даже течения, подобные американскомубихевиоризму,который, опираясь на физиологические термины, любит придавать тезису о закономерности психических процессов особенно громкое звучание, на практике в основном занимаются такого же рода вычислениями средних значений.

Таким образом, методы обоснования (доказательства)определяются идеей приведения возможно большегоколичестваданных. В качестве главного требования, предъявляемого к эксперименту, выступает его повторяемость (Вундт). При этом обращаются прежде всего к областям, в которых можно рассчитывать на определенную регулярность и повторяемость, например, к сфере памяти, а области, в которых на это трудно рассчитывать - например, проблемы аффектов - оставляют далеко в стороне. В качестве наиболее сложной и высшей задачи с этой позиции видится (подобно тому, как это было в ранние эпохи развития науки) объяснение редкостей, раритетов, т.е. того, что не повторяется, например, в психологии - объяснение душевной жизни "великих личностей" и крайних аномалий.

Помимо всего прочего, различие между правилом и законом состоит в неточности правила. Поэтому считалось, что необходимо повысить "точность"исследования. Возникло стремление к точности, которое подчас стало затмевать все остальное.

III

В настоящее время экспериментальная психология стремится обратиться к более строгому понятию закономерности и всерьез пытается перейти от безответственной абстрактно- философской веры в закономерность психического к трудной - может даже показаться безнадежной, - задаче воплощения этой веры на неподатливом материале отдельных конкретных психических фактов. Это, естественно, теснейшим образом связано с содержательнымразвитием психологических знаний и проблем в последнее время. К сожалению, я могу здесь остановиться на этом лишь очень коротко.

В частности, учение Фрейда и те течения, для которых оно явилось исходным пунктом, несмотря на свою односторонность во многих отношениях, отчетливо показали, насколько сильно душевная жизнь нормального и душевнобольного человека базируется, в конечном счете, на процессах одного и того же типа. Результаты исследований интеллектуальныхпроцессов, полученные в рамках различных экспериментальных направлений ³, показывают, что эксперимент может приводить к весьма существенным открытиям и в области высшей душевной жизни. Появились и первые экспериментальные исследования в области психологии воли ⁴.

¹ Сравните Muller, 1913, 425 f.

² Сравните, например, определение силы ассоциации у Muller (op. cit.)

³ Сравните исследования Бюлера, Грюнбаума, Йенша, Келера, Коффки, Зельца, Вертгаймера.

⁴ См. обзор Lindworsky, 1923.

стр. 103

При обсуждении проблемы закономерности психического нам следует прежде всего обратиться к той совокупности представлений, которая начала пробивать себе дорогу во всей немецкой психологии и далеко за ее пределами, и которая нашла свое наиболее точное выражение в "гештальттеории".⁵

Впрочем, на первый взгляд может показаться, что это течение мысли делает практически безнадежным переход от веры в универсальную закономерность психического к установлению познаваемых и могущих быть доказанными законов.

Психологию предшествующей эпохи часто называют "психологией элементов'".Тем самым подразумевается, что в эту эпоху ставились в основном вопросы "микроскопического" характера, спрашивающие прежде всего о том, из каких простейших элементов состоит душевная жизнь, например: "Какие элементарные переживания входят в состав полного переживания воли; из каких видов элементарных чувств состоит страх?" Все сложные психические процессы по существу рассматривались как сочетания такого рода элементов.

В противоположность этому постепенно начало пробиваться осознание того, что целое может быть удовлетворительно объяснено исходя из его составных частей лишь в некоторых определенных случаях, - а именно, лишь в тех случаях, которые Вертгаймер называет "аддитивной суммой (Undsumme)". Однако в большинстве случаев мы имеем дело с целостными образованиями совершенно другого типа - с истинными целостностями,которые являются чем-то большим, точнее, чем-то иным, чем сумма их частей. Понимание этого в экспериментальной психологии уже давно миновало стадию абстрактной общей гипотезы. Многочисленные новые плодотворные эксперименты в весьма различных областях психологии снова и снова показывают, что там, где мы имеем дело с такого рода целостностями, объяснить целое, исходя из его составных частей, не удается. Скорее наоборот: лишь исходя из целого можно установить функцию его частей, ибо только на основании целого можно определить, какие части вообще следует считатьсуществующимипсихически. Внешние движения, результаты действий, способы поведения и даже определенные переживания, которые, если их рассматривать в качестве изолированных явлений, представляются почти идентичными, выступая в качестве частей разного рода целостных процессов (т.е. будучивключеннымив различныединамические целостности)могут психологически означать совершенно разное. ⁶Такого рода факты, которые при изолированном их рассмотрении представляются "одинаковыми", могут определяться совершенно различными законами; причем это было показано не только в области психологии восприятия на примере гештальтов формы, но обнаруживается, возможно, еще более ярко в сфере так называемой высшей душевной жизни.

Приведем лишь несколько самых обыденных примеров. Например, человек ударяет молотком по чему-то твердому. Такого рода действие может иметь психологически очень разное значение. Оно может быть частью процесса забивания гвоздя, может быть ударом молотка о стол на аукционе, фиксирующим предложенную цену, а может быть исключительно выражением гнева. И хотя с точки зрения осуществления действия во всех этих случаях может иметься большое сходство в движении руки и сокращении мышц, однако законы, определяющие само действие и его психологические последствия, будут совершенно различны. И если даже это действие, как и любое другое, состоит в конечном счете из мышечных сокращений, то законы этих действий не могут быть выведены из тех законов, которые определяют изолированное сокращение мышц само по себе.

Другой пример: восприятие определенной работы, например, той или иной профессиональной деятельности, в качестве приятной или неприятной ни в коем случае не определяется лишь приятностью данной работы самой по себе, но зависит от более общих волевых целей человека и изменяется вместе с ними ⁷. Нарушит ли то или иное постороннее воздействие нашу работу, или нет, зависит главным образом не от физической интенсивности воздействия, но прежде всего от того, принадлежит ли оно тому же самомуполю действий,что и данная работа, или другому. Учится ли человек чему-то при выполнении упражнения, может ли он не поддаться тому или иному соблазну и т.д. - все это решающим образом зависит от целостного процесса, в который это событие включено. В проблемах выражения чувств, намерения, удовлетворения и замещающего удовлетворения, аффекта, нормального и патологического характера, короче говоря, во всех проблемах высшей душевной жизни нельзя сделать ни одного экспериментального шага вперед, если не придавать решающего значения этой зависимости отдельного события от включающего его в себя того или иного целостного процесса.

Как же соотносятся эти базовые идеи с вопросом о закономерностии, прежде всего, с вопросом опознаваемостизаконов психики? Тот или иной конкретный процесс должен протекать по-разному и дажебытьразным в зависимости от той целостности, в которую он включен. Не следует ли отсюда, что надо окончательно оставить всякую надежду на установление психологических законов? Как, например, можно надеяться вызвать достаточно больше количество одинаковых аффективных процессов, чтобы на основе статистики вывести точное правило, если какой-либо конкретный аффективный процесс непосредственно зависит от целостного душевного состояния соответствующего испытуемого, а значит и от его характера, который у каждого испытуемого свой, отличный от других? И даже повторение одного и того же опыта с одним и тем же испытуемым представляется довольно бессмысленным. Ибо уже первый опыт по изучению

⁵ См. обзорную работу Kohler, 1925, с. 519 и следующие.

⁶ Lewin К. Vorsatz, Wille und Bedurfnip. Berlin, 1926.

⁷ Lau, 1924.

стр. 104

аффектов изменит самого испытуемого, как бы создаст ему другую историю, и те же самые условия, которые в первом опыте привели к определенной аффективной реакции, во втором вызовут совершенно другие процессы. Эти и аналогичные им возражения против возможности экспериментального исследования, например, аффектов, с появлением идей гештальттеории стали казаться еще более существенными.

В этой ситуации необходимо заново обратиться к анализу сущности закона.Надо вспомнить об идеях, которые ни в коей мере не являются новыми для философии, хотя как раз в недавнее время и казалось, в частности, в физике, что от них можно отказаться. Впрочем, одновременно здесь будут представлены и новые идеи, немаловажные для теории познания.

IV

Когда "закон" понимается в качестве "правила", для подтверждения которого следует набрать возможно большее число одинаковыхслучаев, то в основе этого лежит старая иошибочная теория индукции.Она заключается в том, что всеобщность и необходимость, приписываемые закону, основываются на пике умозаключения "от многих случаев ко всем случаям". Закон выводится здесь на основе формулы: "Я часто встречал: когда имеетсяа,имеется иb.Я делаю вывод: всегда, когда имеетсяa, имеется иb". Чем больше число рассматриваемых случаев и чем меньше так называемый разброс данных, тем больше будетвероятность(соответственно, первого и второго порядка) того, что и ожидаемые вбудущемсобытия будут соответствовать этому правилу. И "закономерность" оказывается ни чем иным, как правилом с относительно высокой вероятностью первого и второго порядков. ⁸

В рамках данной работы я не имею возможности детально доказывать, что с точки зрения теории познания такой подход неосуществим. Поэтому я ограничусь ссылкой на рассуждения Э. Кассирера. ⁹В эксперименте речь идет не о воспроизведении возможно большего числаодинаковыхслучаев, но о систематическом варьировании условий - т.е. об анализе условий путем осуществления совокупностиразличныхслучаев. Всеобщность закона опирается не на накопление большого опыта одинаковых событий, но предполагает реальный научный процесс доказательства его в качестве "закона природы", если придерживаться терминологии Канта (ср. ниже). Повторение же происходит при экспериментировании не потому, что под сомнение ставится перенос результатов с отдельного исследованного события на другиетакие жесобытия, но потому, что можно ошибиться в том, действительно ли условия, которые заданы в формулировке закона, налицо в данном конкретном случае, или же нет. Я не хочу здесь еще раз доказывать, что в физическом эксперименте фактически делается не вывод "от многих случаев ко всем случаям", а вывод"от конкретного случая ко всем случаям такого же рода".Хочу лишь добавить несколько слов о том,почемутакое умозаключение возможно, чтобы затем перейти к конкретному рассмотрению проблемы закона впсихологии.

V

Та точка зрения, которая видит в законе лишь регулярность в статистическом смысле, обнаруживает известное родство с так называемым функционализмом.Исходя из здорового стремления освободить понятие причины от всех мифологических напластований и понимать причину как чисто функциональную взаимосвязь, приходят к тому, что причинную зависимость двух процессов считают практически идентичной с любой "функциональной зависимостью" фактов.

В действительности функциональная зависимость нескольких фактов друг от друга может означать весьма различные вещи.Например, можно наблюдать, как автобусы 12-го и 14-го маршрутов проезжают мимо Берлинского замка, и решить, что всегда, когда 14-й автобус приходит с одной стороны, через некоторое время придет 12-й - с другой стороны. При этом регулярность такого порядка следования может полностью соответствовать всем статистическим требованиям, и если сформулировать это правило следования автобусов достаточно предусмотрительно, то при определенных обстоятельствах можно статистически добиться очень высоких вероятностей 1- го и 2-го порядков. И эта регулярность может наблюдаться даже тогда, когда обе автобусные линии принадлежат разным компаниям, т.е. когда оба события в принципе не имеют никаких общих причин.

В данном случае мы имеем чистый пример регулярности,которая основывается не напричинной взаимосвязи,а на зависимости, которую можно назватьисторико-географической:внутри четко очерченной историко-географической области могут часто наблюдаться определенные взаимосвязанные события, причем с большой регулярностью может происходить одновременное наступление нескольких событий. Такого рода регулярности играют немаловажную роль, например, в экономике. Они очень важны для проблемы так называемых "исторических законов", а также имеют важное значение в области естественных

⁸ См. Reichenbach, 1925.

⁹ См. Cassirer, 1910.

стр. 105

наук, например, в астрономии ¹⁰и в определенных разделах геологии.Математическаяформа, в которой можно представить такого рода историко-географическую регулярность, может быть очень похожа на общеупотребительную форму представления закона. И действительно, такие "функциональные" зависимости, например, в экономической статистике при исследовании конъюнктуры, нередко используются в графической форме.

Однако это не должно скрыть от нас глубоких различий в понятийном содержании "правила" и "закона". В случае историко-географических регулярностей функциональная зависимость относится к тому, что в математике называется "членами множества".При этом речь может идти о множествах явлений или образований, круг которых каким-то образом определен исторически и географически - неважно, будет он большим или малым, идет ли речь о раннем английском капитализме, движении транспорта мимо Берлинского замка в 1926 г., или о переживаниях того или иного человека в промежутке между 20-м и 40-м годами его жизни.

Такие правила о сочетании явлений друг с другом в той или иной ограниченной историко-географической области тоже содержат обобщение,касающееся наблюдаемых событий. Однако в этом случае обобщение существует в форме правила и состоит в переносе наблюдаемой регулярности снескольких "членов" определенного "множества" на всех "членов" данного "множества".

Множество отдельных образований, определяемое границами историко-географической области, можно исследовать путем изучения каждогоиндивидуального члена этого множества. На основе такого рода полной индукции впоследствии можно с уверенностью сказать, например, какие типы индивидуальных членов присутствуют в этом множестве, и каково их процентное соотношение. ¹¹

Если же такое исследование каждогочлена множества невозможно по принципиальным (например, если речь идет о бесконечном множестве), или техническим причинам, но исследователь, несмотря на это, все же хочет сформулировать "всеобщие" положения о всей совокупности членов данного множества, то обычно делается следующее: по критериям, задаваемым теорией вероятности, выбирается ряд индивидуальных членов множества и результаты исследования этогоограниченного числачленов "обобщаются" на всюсовокупностьчленов соответствующего множества. Однако, такого рода обобщение всегда возможно лишь в формевероятностного суждения.Если результаты такого исследования формулируются в виде всеобщего положения, то оно носит характер не строго "закона", но лишь более или менее вероятного "правила". Причем вероятность будет, как правило, тем выше, чем больше число исследованных объектов. ¹²

Существуют и такие случаи, когда совокупность индивидуальных членов множества можно охарактеризовать с помощью настоящего закона. Это получается тогда, когда множество подчиняется определенному "закону порождения", согласно которому получаются его элементы. Такого рода множествами занимается в основном математика. Однако аналогичные случаи встречаются и в эмпирических науках. Например, при определенных обстоятельствах к единому закону возникновения можно свести то, через какие промежутки времени будут падать капли из сосуда с водой, или то, психические процессы какого типа и в какой последовательности обнаруживаются при заучивании наизусть. Аналогичным образом можно действовать, когда происходящее понимается как "последовательность состояний", что временами до определенной степени допустимо. "Множество", которое состоит из последовательности этих состояний, иногда можно задать через один-единственный закон порождения. Во всех этих случаях все члены множества подпадают под один определенный тип явлений. Таким образом, вся совокупность членов множества является лишь выражением явлений одного определенного типа,так что ее следует описывать так же, как те типы явлений, которые будут обсуждаться ниже.

В отличие от этого, вывод всеобщего закона на основе результатов эксперимента носит совершено другой характер. Сущностью закона вовсе не является высказывание об определенном "множестве" отдельных образований - множестве, состоящем из совокупности образований, принадлежащих к той или иной ограниченной "области". В противоположность этому, закон есть высказывание об определенном типе,обладающем тем или иным своеобразием.

Восхождение от результатов отдельного опыта к общезначимому закону соответствует восхождению от "примера"к "типу" - типу, сохраняющему свою инвариантность независимо от тех или иных историко- географических пространственно-временных условий. Это восхождение несопоставимо с переходом от нескольких членов множества ко всему множеству ¹³, но состоит в переходе от"этого", здесь и теперь имеющегося"случая" к случаям"такого рода".

В отличие от "типа", "множество" и отдельные индивидуальные его "члены" находятся, по существу, на одном и том же уровне. И точно так же, как от отдельного конкретного образования, являющегося членом множества, можно подняться к типу "индивидуальное образование такого рода", от конкретного множества тоже можно подняться к типу "множество такого рода".

Ниже мы несколько подробнее остановимся на том, почему понятия "тип" и "закон" оказываются в столь тесной связи друг с другом и четко отграничиваются от понятийной пары "член- множество".

VI

Для полного определения типа, в том числе и эмпирического,частота, с которой этот тип"воплощается" висторическом процессе мирового развития, не имеет совершенно никакого значения. Например, для химического определения золота

¹⁰ Например, нетрудно установить функциональную зависимость в рамках определенного отрезка времени между траекториями многих небесных тел, которые причинно никак между собой не связаны.

¹¹ Таким образом, понятие типа играет существенную роль при характеристике членов какого-либо множества.

¹² Мы вынуждены здесь воздержаться от более детального обсуждения этой проблемы.

¹³ С теоретико-познавательной точки зрения это останется справедливым даже в том случае, если "формально-логически" поставить вопрос о том, нельзя ли и тип определить как "множество" путем перехода к бесконечной области безграничного в пространстве и времени мира.

стр. 106

или кислорода безразлично, распространено ли это вещество географически "широко" и присутствует "во все времена", или же речь идет о чрезвычайно "редком" типе, возможно даже способном существовать лишь один-единственный раз и лишь на одной вполне определенной фазе развития мира. Частота, с которой реализуются в уникальном ходе мировых событий примеры того или иного определенного типа, остается лишь случайным моментом для характеристики типа, где существенно лишь его своеобразие,что с точки зрения систематики, т.е. для его характеристики в качестве типа, означает, что эта частота является лишь вопросом историко- географических "условий".

Таким образом, "тип" "золото" неидентичен совокупности имеющегося в мире золота. Игнорирование этого обстоятельства является основной причиной того, что тип нередко приравнивается ко множеству, состоящему из отдельных членов.Эмпирический типтакжене должен идентифицироваться с всеобщей совокупностью его представителей в историко-географическом мире.

Обсуждаемое здесь понятие типа обнаруживает определенное сходство с "сущностью" в понимании феноменологической логики. Тип также характеризуется своим своеобразием, а не просто наличным бытием, и восхождение в эмпирических науках от индивидуального примера к типу (и, соответственно, от отдельного экспериментального результата к закону) обнаруживает определенные черты, родственные феноменологическому епохn ("заключению в скобки" бытия). Несмотря на это, по отношению к понятиям эмпирических типовговорят о понятиях физики, психологии, политэкономии, а не о логическом понятии в узком смысле слова.

Более подробнее обсуждение указанного различия было бы здесь неуместным. Отметим лишь два небольших момента, важных для характеристики именно понятия эмпирического типа.

Принадлежащие к основным положениям систематики всех эмпирических наук утверждения "такого рода образование существует",или "этого типане существует",говорят не о "формально-логической мыслимости" или немыслимости определенного типа, но являются высказываниями об эмпирической "способности к существованию". (С другой стороны, эта способность к существованию ни в коей мере не тождественна актуальному наличию конкретных представителей данного типа. И точно также не является истинным допущение о том, что утверждение способности к существованию того или иного эмпирического типа в духе систематики какой-либо эмпирической науки идентично тезису о том, что в ходе исторического развития мира где-то и когда-то непременно был или будет в наличии по меньшей мере один случай конкретного существования принадлежащего к данному типу образования ¹⁴.)

Как будет указано ниже, определение какого-либо эмпирического типа, особенно когда речь идет о кондиционально-генетическом типе вещей или явлений, может быть осуществлено не путем усмотрения сущности (и не через прямое восприятие), но через исследование динамическизадающих эту вещь или явление факторов, которое возможно лишь путем реального изменения реальных ситуаций.

То, насколько резко и в эмпирических науках следует отличать утверждения о типе как таковом, например, о его родстве с другими типами или его производности от них, от утверждений о его представителях в историко-географическом мире, причем даже и тогда, когда речь идет о всей совокупности этих представителей в целом, показывает, в частности, новейшее развитие биологии. (На отсутствии четкого различения такого рода основывался преодоленный в последнее время перекос дарвинистского тезиса о филогенезе "родов" живых существ, определяемых историко- географически, в вопросе о "систематическом родстве" типов ¹⁵.) Представители искусствознания также начали, в частности, в контексте проблемы стилей, заниматься распутыванием совершенно аналогичных отождествлений (например, отделять понятие "барокко" в смысле "историко-географически ограниченной области объектов" о "барокко" в смысле "вневременного" типа стиля ¹⁶). Аналогичные проблемы лежат в основе ряда трудностей экономической науки ¹⁷.

VII

Для научного описания типа в принципе достаточно одного экземпляра.Для доказательства правильности описания какого-либо типа было бы бесполезным привлекать различных его представителей, ибо "такого рода тип" определяется исключительно "своеобразием" соответствующих образований.Поэтому высказывание "другой представитель того же самого типа обладает такими же свойствами" является тавтологией.

Несколько иначе обстоит дело в том случае, когда поднимается вопрос о том, всегда ли тип А обладает свойством b,или же бывают случаи, когда тип А не имеет того или иного свойстваb.В этом случае под термином "тип А" реально имеется в виду не "однозначно определенный" тип ("конечный вид" ¹⁸), но более общийкласстипов, которым всем присущи определенные признаки А, и вопрос стоит о том, имеются ли внутри этого общего класса подтипы, обладающи признаками а и не обладающие признакамиb.(При этом термин "имеется" является типичным понятием "систематического" родства, т.е. он относится к наличию типа или к отношениям типов между собой, а не к существованию их отдельных представителей. Кроме того, для ответа на этот вопрос нужен не поиск возможно большего числа представителей одного и того же типа, но лишь поиск представителейразличныхконкретных типов, причем опять-таки единственного представителя каждого конкретного типа вполне достаточно для ответа на вопрос. Ср. ниже.)

Здесь следует тщательно различать по меньшей мере три различных значениятермина"общий" ("allgemein"):

1. "Общезначимость" ("Allgemeingultigkeit)положения, которая должна означать то же са-

¹⁴ См. Lewin, 1920a

¹⁵ Характерно, что систематика, использующая понятие типа, называлась "идеалистической" морфологией, и речь шла о "вневременных" типах (Naff, 1919; Schaxel, 1922; Meyer, 1926) несмотря на то, что реально обсуждались, разумеется, не понятия феноменологической логики, а эмпирические типы.

¹⁶ См. Frankl.

¹⁷ См., в частности, спор по поводу понятия "капитализм".

¹⁸ См. Husserl, 1913a.

стр. 107

мое, что истинностьили правильность. Такая всеобщность может относиться как к положениям, содержащим высказывания об отдельных индивидуальных образованиях, так и к высказываниям о типах.

2. "Всеобщность" ("Allgemeinheit"),относящаяся к "типу" в отличие от отдельного "индивидуального образования". Она выражается, например, в том, что типы химических образований (например, золото) не обладают никакими определенными историко-географическими пространственно-временными характеристиками, они являются всеобщими в этом смысле - в отличие от историко- географической привязанности отдельного индивидуального образования или множества таких образований.

3. "Общий" ("generell"). Среди типовможно различать"конечный вид"и"общие классы".У "конечного вида", несмотря на отсутствие историко-географических пространственно-временных характеристик, нет никаких неопределенных свойств. Проще всего его можно определить, если указать на определенный пример (допустим, на определенную кошку) и от этого примера подняться к типу"такого родаобразования" (такого рода кошки). Такое восхождение к типу не содержит никакого обобщения. Напротив, основывающиеся на обобщении типы "более высокого порядка" (Husserl, 191За), например, млекопитающие, всегда включают в себя целый круг "конкретных типов". Таким образом, типы той или иной степени общности являются типами с частичнопеременными свойствами¹⁹.

Не может быть никаких сомнений в праве делать общезначимые высказывания о каком-либо конкретном типе (имея в виду пункт 2) на основе одного-единственного здесь и теперь наличного индивидуального представителя этого типа.

Впрочем, в столь простой форме это верно лишь для чисто "описательных типов", т.е. тогда, когда при характеристике типа ограничиваются лишь доступными непосредственному восприятию - так называемыми феноменальными, -свойствами этого образования. Несколько менее прозрачной оказывается ситуация при обращении к свойствам, определяемым как "поведение образования в ответ на определенные воздействия" - т.е. ккондиционально-генетическимсвойствам. Ибо образования, которые с кондиционально-генетической точки зрения относятся к одному и тому же типу, при различии общей ситуации или предыстории могут выступать в весьма различном феноменальном облачении. Химические вещества, которые в определенных ситуациях феноменально почти одинаковы, могут совершенно по-разному реагировать на определенные воздействия и, наоборот, "генотипически" идентичные химические (а также биологические) образования могут в разных условиях выступать в "фенотипически" весьма отличающемся друг от друга виде. Не иначе обстоит дело и в случае психических образований ²⁰.

Таким образом, для научного определения кондиционально- генетического типа недостаточно основываться на рассмотрении одного экземпляра в одной-единственной ситуации.Напротив, следует изучить целый спектр ситуаций и определить тот или иной кондиционально- генетический тип как такой тип Т, который в условиях А проявляется в виде фенотипаа, в условиях В - в виде фенотипаbи т.д. При этом на поверхностный взгляд могло бы показаться, что при определении кондиционально- генетического типа происходит отказ от принципа опоры на один-единственный экземпляр. И фактически именно здесь может лежать основной источник заблуждений по поводу необходимости "повторения" экспериментов. Однако в действительности и при научном описании такого рода кондиционально-генетического типа исследователь вовсе не переходит к пониманию типа как множества и к исследованию возможно большего числа членов этого множества для того, чтобы потом иметь возможность перенести результаты на остальные члены множества. Напротив, и здесь в принципе достаточно исследоватьединственный пример соответствующего кондиционалъно-генетического типа в каждой из принимаемых в расчет ситуаций;отличие лишь в том, что здесь необходимо пройти через больший спектр ситуаций.

При определении кондиционально-генетического типа исследователь охотно стремится использовать в качестве примера, насколько это возможно, одного и того же индивидуального представителя типа. Однако не всегда оказывается возможным пройти с одним представителем типа через все необходимые ситуации - причем не всегда по техническим причинам, но временами и по содержательным. Ибо поведение типа в ситуации А может состоять в полностью или частично необратимомпроцессе, который будет создавать видоизмененную основу для реакций в следующих подлежащих исследованию ситуациях В, С и т.д. Особенно часто это происходит в случае с живыми существами и, прежде всего, в психологии. В этом случае на одном и том же образовании можно испробовать лишь относительно небольшую часть подлежащих исследованию ситуаций, что существенно усложняет выбор индивидуальных исследуемых образований, ибо необходима гарантия, что все выбранные для научного изучения представители данного типа действительно принадлежат к одному и тому же кондиционально-генетическому типу (один лишь внешний вид этих образований такой гарантии дать не может).

Окончание следует

¹⁹ Однако, как подчеркивал Кассирер, в случае классов более высокого порядка неопределенные свойства не пропускаются, а делаются вариативными.

²⁰ Примеры этого можно найти в Lewin, 1926a.

стр. 108

КОГНИТИВНЫЕ ФАКТОРЫ СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ БЕЗРАБОТНЫХ

Автор: А. И. Прихидько

(c) 2001г.

Студентка факультета психологии МГУ, Москва

Рассматривается проблема безработицы и связанные с ней социально-психологические последствия для людей, оказавшихся в ситуации увольнения. Анализируется роль когнитивных факторов в выборе стратегий совпадающего поведения в ситуации потери работы.

Ключевые слова:увольнение, безработица, совпадающее поведение, личностные конструкты, дискурс- анализ.

На протяжении всей жизни практически каждый человек сталкивается с различными событиями или попадает в ситуации, субъективно переживаемые им как трудные, нарушающие привычный ход жизни, зачастую меняющие то, как человек воспринимает окружающий мир и свое место в нем [3].

К числу субъективно тяжело переживаемых ситуаций относится увольнение с постоянного места работы [5, 6, 10, 11, 19-21, 22, 25, 27, 28]. Оно становится для потерявшего работу дополнительным напоминанием о кризисе в стране и создает "кризис" на личностном уровне [26].

Проблема безработицы носит междисциплинарный характер - интерес к ней в нашей стране возник параллельно как у социологов, так и у психологов [8, 10, 12-14]. Предметом социально-психологического исследования данной проблемы [2] может стать изучение того, как влияет увольнение на поведение и деятельность людей, перешедших из одной социальной группы в другую.

Но интерес представляют не только закономерности поведения и деятельности людей, находящихся в статусе безработных, но и "сфера осознания ими окружающей реальности, частью которой они являются, осмысление связей внешнего мира, своих связей с этим миром и со сферой их деятельности в этом мире, немыслимой без такого осознания" [1, с. 5]. Как известно, все это изучается в рамках психологии социального познания. Исследуется также и связь между восприятием (познанием) и поведением. И, если деятельность в мире "немыслима без осознания", то правомерно спросить: что именно в сознании человека оказывает влияние на выбор и осуществление копинг-поведения в ситуации потери работы?

Проблема совладания ("копинга") личности с трудными жизненными ситуациями возникла в психологии во второй половине XX в. Под совладанием подразумеваются постоянно изменяющиеся когнитивные и поведенческие попытки справиться со специфическими внешними или/и внутренними требованиями, которые оцениваются как напряжение или превышают ресурсы человека справиться с ними [29].

Основная задача исследований активности человека по преодолению трудных жизненных ситуаций - их анализ с позиции внутреннего мира индивида [3, 12, 17, 18, 19]. Один из способов увидеть мир глазами другого человека, войти в его положение, был предложен Дж. Келли в рамках его "теории личностных конструктов" [7, 23]. Опираясь на эту теорию и связанный с ней метод исследования (технику репертуарных решеток), мы получаем возможность выявить ту мини-теорию, которую использует человек для интерпретации трудных жизненных ситуаций, а также для осуществления совпадающего поведения.

Иллюстрацией данному предположению служит проведенное нами исследование, в ходе которого была установлена связь между "моделями совладания" и личностными конструктами субъектов.

Объектом исследованиястали люди, уволенные с работы и оказавшиеся в статусе безработных.

Основная гипотезазаключалась в том, что система личностных конструктов, опосредующая переживание трудных жизненных ситуаций, связана с конструируемой в дискурсе "моделью совладания".

Целью исследованиястало установление связи между различными классами личностных конструктов и "моделями совладания".

стр. 109

Задачи исследованиявключали:

1. Оценку системы личностных конструктов, связанную с переживанием трудных жизненных ситуаций с точки зрения выделения основных классов личностных конструктов.

2. Выявление "модели совладания", воссоздаваемой респондентом в ходе интервью.

3. Сопоставление "моделей совладания" и выделенных классов конструктной системы.

МЕТОДИКА

Общий объем выборки составил 20 человек (9 мужчин и 11 женщин) в возрасте от 24 до 59 лет. Все они состоят на учете на бирже труда и занятости Юго-Восточного округа г. Москвы.

В качестве методов сбора данных мы использовали методику репертуарных решеток Дж. Келли и полуструктурированные интервью.

Элементами матрицы репертуарной решетки выступали десять трудных жизненных ситуаций.

1. Смерть близкого человека.

2. Трудности учебы.

3. Увольнение.

4. Моя серьезная болезнь или травма.

5. Ухудшение материального положения.

6. Разрыв прочной связи или помолвки.

7. Серьезный конфликт с родителями.

8. Несправедливое обвинение.

9. Серьезная болезнь или травма близкого человека.

10. Изменение жилищных условий.

Выявление конструктов проводилось методом триад. Использовалась оценочная репертуарная решетка - испытуемые оценивали каждый элемент по каждому конструкту по шкале от 1 до 5.

Репертуарные решетки обрабатывались с помощью компьютерной программы "Kelly"; использовался метод кластерного анализа.

Интервью проводилось с каждым респондентом после того, как была заполнена репертуарная решетка. Длительность интервью в среднем составляла 30 минут.

Транскрипты интервью обрабатывались с помощью методики дискурс-анализа [17, 30]. Теоретической и эмпирической базой, на которой сформировался данный подход к анализу дискурса, стала теория разговорного акта, этнометодология и семиология. Представляется, что люди используют язык, чтобы "делать что-то"(действовать), достигать определенных результатов. Слова - не просто абстрактные инструменты, используемые для утверждения или описания; слова также используются для того, чтобы "что-то произошло". Люди используют язык для оправдания, обвинения, объяснения, убеждения и представления себя в наиболее выигрышном свете. Таким образом, языкфункционален.Интерес представляет то, как люди используют язык, чтобы найти смысл в происходящих с ними событиях.

В свою очередь то, что люди говорят, зависит от специфического контекста,в котором они это говорят, т.е.функцияобеспечиваетсяконтекстом.

Собственно анализ текстов состоял из двух тесно взаимосвязанных фаз. Во-первых, производилось выявление дискурсивных моделей построения сообщений. Эти модели должны были учитывать вариативность: различия сообщений как по содержанию, так и по форме. И согласованность в мнениях и оценках респондентов. Вторая фаза анализа была связана с выдвижением гипотез о функциях, которые выполняет то или иное сообщение, и поиск соответствующих лингвистических доказательств в тексте.

Сопряженность "моделей совладания" и классов конструктной системы выявлялась с помощью непараметрического критерия Фишера.

Н0: "Отсутствует связь между размещением элемента "увольнение" в системе личностных конструктов и "моделями совладания". В ходе статистической обработки гипотеза Н0 отвергалась при p<= 0.05; при 0.05<=р <=0.1 мы говорили о наличии связи.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Кластерный анализ данных репертуарных решеток показал, что система личностных конструктов у всех испытуемых содержит два основных класса. В первый класс обычно попадали такие элементы, как "смерть близкого человека", "моя серьезная болезнь или травма", "серьезная болезнь или травма близкого человека". Конструкты, относящиеся к первому классу, категоризуют ситуации как "трудно преодолеть", "вызывает тяжелые переживания", "трудно разрешить ситуацию", "тоска безысходная". Этот класс был назван нами "трудно преодолимые ситуации".

Во второй класс попали такие элементы, как, например, "изменение жилищных условий", "трудности учебы", "несправедливое обвинение" и конструкты "легко преодолеть", "не волнует - временные проблемы", "не буду дергаться". Этот класс был назван нами "легко преодолимые ситуации".

Элемент "увольнение" попал в первый класс у 11-и испытуемых, во второй - у 9-и. То есть в первом случае увольнение категоризуется как трудно преодолимая ситуация, а во втором, как легко преодолимая.

В ходе дискурс-анализа интервью были выделены две основные модели совладания, конструируемые респондентами: "модель конструктивного совладания" и "модель неконструктивного совладания". Под конструктивным совладанием мы имеем в виду использование стратегий, нацеленных на поиск работы. Неконструктивным является совладание, в результате которого субъект не предпринимает попыток найти работу, зная, что искать ее необходимо.

"Модель неконструктивного совладания" с ситуацией увольнения включала упоминание о том, что оно стало "неприятным событием", "ударом", "вызвало шок", "вызвало чувство обиды". Затем респондент приступал либо к когнитивной оценке события, либо к общей интерпретации ситуации увольнения, и не сообщал о своих попытках найти работу. В подобных случаях респонденты не стремились к осуществлению конструктивных стратегий совладания, направленных на поиск работы. Осуществляемые ими стратегии носили скорее деструктивный характер (например, употребление алкоголя). Схема "модели неконструктив-

стр. 110

ного совладания" выглядит так: Р - И - С1...Сn - И, где Р - реакция на увольнение, И - интерпретация ситуации, C1 - стратегия совладания.

"Модель конструктивного совладания" у большинства испытуемых строилась по следующей схеме: Р(Ир) - O - А1...Аn - С1...Сn, где Р - реакция на сообщение об увольнении, Ир - интерпретация реакции, О - когнитивная оценка события, А1...Аn - возможные альтернативные способы действования, анализировавшиеся субъектом в рамках вторичного когнитивного оценивания, C1...Сn - стратегии совладания.

В подобных случаях у субъекта практически отсутствовали переживания в связи с увольнением. И он переходил сначала к когнитивной оценке ситуации, а затем к стратегиям совладания, нацеленным на поиск работы.

В нашем исследовании 7 респондентов конструировали в дискурсе "модель конструктивного совладания" и 13 - "модель неконструктивного совладания". У 6 человек из 7 увольнение как элемент системы конструктов попадало в класс "легко преодолимые ситуации". У 11 испытуемых из 13 увольнение попадало в класс "трудно преодолимые ситуации".

Можно говорить о существовании связи между системой личностных конструктов и моделями совладания (Fishers, p =.0044).

ВЫВОДЫ

Результаты исследования позволили нам сформулировать следующие выводы:

1. Система личностных конструктов, связанная с переживанием трудных жизненных ситуаций включает два больших класса, состоящих из элементов (ситуаций) и конструктов, с помощью которых оцениваются ситуации. Первый класс был назван "легко преодолимые ситуации", второй класс - "трудно преодолимые ситуации".

2. Если "увольнение" попадает в первый класс, то, скорее всего субъект станет осуществлять конструктивное совпадающее поведение. Если же увольнение попадает во второй класс, т.е. категоризуется как ситуация трудно преодолимая, тогда совпадающее поведение будет неконструктивным или будет отсутствовать вовсе.

3. Размещение "увольнения" в категоризационном контексте репертуарной решетки является одним из факторов, предопределяющим совпадающее поведение в ситуации потери работы.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Андреева Г. М.Психология социального познания. М.,2000.

2. Андреева Г. М.Социальная психология. М., 1999.

3. Анцыферова Л. И.Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психол. журн. 1994. Т. 15. N 1.С. 3- 19.

4. Бодров В. А.Когнитивные процессы и психологический стресс // Психол. журн. 1996. Т. 17. N 4. С.64- 74.

5. Каррье Р., Фельдман Д.Как справиться с потерей работы. М., 1995.

6. Карташов С. А., Одегов Ю. Г.Рынок труда. М., 1998.

7. Келли Дж.Психология личности: теория личностных конструктов. СПб, 2000.

8. Магун В. С.Стратегии адаптации рабочих на рынке труда // Социол. исслед. 1993.N3. С. 73-83.

9. Мауэр Г.Без работы. М., 1986.

10. Опыт, содержание и методы профориентационной и психологической работы департамента труда и занятости правительства Москвы // Сборник статей. М" 1995.

11. Пельцман Л.Стрессовые состояния у людей, потерявших работу // Психол. журн. 1992. Т. 13. N1. С.126-130.

12. Петренко В. Ф.Основы психосемантики. М., 1997.

13. Петров В. П.Психологические проблемы профессиональной переориентации взрослых // Психол. журн. 1993. Т. 14. N3. С. 79-89.

14. Соколова Г. Н.Социальные издержки безработицы и пути их снижения // Социол. исслед. 1995. N 9. С. 65-68.

15. Феофанов К. А.Ценностно-нормативный аспект безработицы в России // Социол. исслед. 1995. N9. С. 69-73.

16. Франселла Ф., Баннистер Д.Новый метод исследования личности. М., 1987.

17. Augoustinos M., Walker J. Postmodern challenges to social cognition // Social cognition. An integrated approach. London,1996.

18. Coping with life crises: an integrated approach // Ed. Moos R., N.-Y., 1986.

19. Coping with negative life events: clinical and social psychological perspectives // Ed. Snyder C. R. and Ford C., N.-Y- London, 1987.

20. Fineman S. Unemployment: Personal & Social Consequence. London: Tavistok, 1987.

21. Fryer D., Ullah P. Unemployed people: Social and Psycological Perspectives. Milton Keynes: Open University Press. 1987.

22. Hays J., Nutman P. Understanding the Unemployed: The Psycological Effects of Unemployment. London, N. Y.1981.

23. Jahoda М. Employment and unemployment: a social- psychological analysis. Cambridge, 1982.

24. Kelly G. A theory of personality. The psychology of personal constructs. N. Y., 1963.

25. Lazarus R. S. Psychological stress and the coping process. N. Y., 1966.

26. Malinvaud E. Mass unemployment. Worcester, 1984.

стр. 111

27. Neal A. National trauma and collective memory. Major events in the American century. N. Y., 1998.

28. Norman Т. The psychological impact of unemployment. London,1990.

29. Porket J. L. Work, employment and unemployment in the Soviet Union. Oxford, 1990.

30. Potter J., Wetherell М. Discourse and social psychology: beyond attitudes and behaviour. Bristol, 1987.

COGNITIVE FACTORS OF COPING BEHAVIOR OF THE UNEMPLOYED

A. I. Prikhidko

Student, dept. of psychology, Moscow State University

The problem of unemployment and related social-political consequences to people in situation of demotion are considered. The role of cognitive factors in choice of strategies of coping behavior in situation of demotion is analyzed.

Key words: demotion, unemployment, coping behavior, strategies of coping behavior, personal constructs, discourse analyses.

стр. 112

СПЕЦИФИКА СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ ЮНОШЕЙ С НАРКОТИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТЬЮ

Автор: О. В. Якимчук

(c) 2001г.

Аспирантка факультета психологии МГУ, Москва

Исследована специфика совпадающего поведения ("coping behavior") юношей - пациентов наркологической клиники. Изучены особенности мотивационной сферы, локуса субъективного контроля испытуемых в сравнении с контрольной группой, выявлены преобладающие копинг- стратегии и особенности использования тактик преодоления в зависимости от типа проблемных ситуаций.

Ключевые слова:совпадающее поведение, подростковая и юношеская аддиктивность, психология переживания, эффективность психологического преодоления.

Ситуация с распространением химической зависимости, сложившаяся на настоящий момент в нашей стране, ставит перед медико-психологической службой в качестве первоочередной и требующей немедленного разрешения задачу разработки мер профилактики и лечения наркомании. Практическая актуальность данной работы определяется, таким образом, запросом общества на получение необходимых для решения указанной задачи знаний о факторах риска формирования аддиктивности, личностных и поведенческих особенностях молодых людей, зависимых от психоактивных веществ (ПАВ).

Большинство исследователей отмечает, что пик наркотизации приходится на подростковый и юношеский возрасты, причем, если для подростков более характерен полинаркотизм, пробы разных препаратов [3], то становление как таковой химической зависимости от определенного вида ПАВ приходится в основном на нижнюю границу юности - 17-19 лет. Именно на данном возрастном этапе идет и наиболее интенсивное развитие механизмов преодоления [5]. Поэтому интересно проследить, как формируется стиль совладания у современных молодых людей и как это преломляется в ситуации развития аддиктивного поведения.

Проблема совпадающего поведения ("coping behavior") еще десятилетие назад стала активно разрабатываться западными психологами. Особое внимание уделялось выделению различных стратегий копинга, оценке их эффективности, формированию представлений о стилях и особенностях совладания представителей различных социальных и психологических категорий [4, 8-10]. В отечественной психологии данная проблема изучалась в контексте теории деятельности в работах Ф. Василюка (психология переживания) [1], М. Тышковой (особенности поведения в трудных ситуациях) [7] и др. Мы опирались на традиционное понимание копинга, пришедшее из западной психологии, определяя его как индивидуальный способ взаимодействия с трудной ситуацией, который обусловлен логикой самой ситуации, ее значимостьюдля человека и его собственными психологическими возможностями[4]. Очевидно, что такой подход к психологическому преодолению предполагает связь собственно процессов совладания с особенностями мотивационной и эмоционально-личностной сфер индивида.

Поэтому при реализации целиисследования - изучении специфики копинга юношей-аддиктов -одной из поставленных намизадачбыло выявление мотивационных особенностей испытуемых: соотношения выраженности стремлений к достижению успеха и избеганию неудач, а также исследование локуса их субъективного контроля в различных жизненных сферах.Основную задачуработы мы видели в определении предпочтений в выборе копинг-стратегии, их адекватности типу проблем и оценке субъективного ощущения успешности испытуемых в преодолении трудностей.

В данной работе мы предполагали, что развитию химической зависимости должны сопутствовать общее снижение мотивации, приоритет избегающей направленности, низкий уровень личностного контроля, а также ориентация на использование неконструктивных стратегий совладания, неадекватных типу проблем.

МЕТОДИКА

Испытуемымив исследовании выступили 15 молодых людей (12 юношей и 3 девушки) - пациенты 3-го клинического отделения НИИ наркологии МЗРФ, в возрасте от 18 до 24 лет, составившие экспериментальную группу. В контрольную группу вошли 20 молодых людей, не употребляющих наркотики: 16 юношей и 4 девушки в возрасте 18 - 24-х лет, студенты московских ВУЗов.

стр. 113

В мотивационный блок исследования были включены тесты Т. Элерса на диагностику мотивации личности к достижению и избеганию [5].

Особенности личностного контроля выявлялись с помощью теста УСК.

Для определения предпочтений в выборе средств совладания использовались анкета-опросник и проективная методика "Проблемные ситуации", направленная также на выявление специфики копинга в зависимости от типа проблем [10]. Результаты методики обрабатывались путем подсчета частот и определения частотных рангов по выбранным параметрам.

Все методики предъявлялись испытуемым обеих групп в несколько этапов в процессе индивидуальной работы. Обследование наркозависимых молодых людей проводилось в условиях стационара в постабстинентном периоде.

В ходе статистической обработки результатов тестирования были использованы непараметрические аналоги t-критерия (критерии Манн-Уитни и Колмогорова-Смирнова для двух независимых выборок). Гипотеза H ₀отвергалась приp<= .05; при .05<= р <=.1 мы говорили о наличии тенденции.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

В мотивационной сферевопреки нашим ожиданиям, ни в той, ни в другой группах не было выявлено статистически значимого преобладания достигающей или избегающей мотивации (Колмогоров-Смирнов,Z= .730;р= .660 иZ= .474;р =.978 для экспериментальной и контрольной групп соответственно). Показатели разброса данных по параметрам достижения и избегания в экспериментальной и контрольной группах представлены в табл. 1.

По сравнению с контрольной выборкой, относительно наркозависимых молодых людей, мы можем говорить об ослаблении мотивации в целом: хотя соотношение сохраняется, и та, и другая направленности выражены у аддиктов в меньшей степени (Колмогоров-Смирнов, Z= 1.464;р =.028).

Предположительно полученное соотношение мотивов, а также более низкий уровень мотивации в целом в экспериментальной группе, говорят о направленности аддиктов не на избегание, а скорее на пассивное достижение, т.е. стремление к удовлетворению потребностей при минимальной активности со своей стороны.

В сфере личностного контроля,основываясь на конфигурации профилей и количественных показателях по шкалам, мы обнаружили следующие особенности, характерные для юношей с аддиктивным поведением в сравнении с контрольными испытуемыми: снижение общей интернальности (И _общ> 5.5 st у 3 из 15 испытуемых- аддиктов, в контрольной группе - у 15 из 20); тенденцию к повышению интернальности в области здоровья и болезни (Mann-Whithey,U =97.00;р =.080) как результат действия защитных механизмов, помогающих сохранить психологическую целостность личности, а также в какой-то степени как следствие пребывания в стационаре; снижение личностного контроля по шкале производственной интернальности (Колмогоров-Смирнов,Z= 1.659;р= .008). Явно выраженная экстернальность наркозависимых юношей по этому параметру может говорить о неспособности разрешить одну из основных для данного возраста задач развития.

При анализе репертуара копинг-стратегийбыло отмечено следующее:

В совладании с повседневными трудностями и юноши- аддикты, и испытуемые контрольной группы приблизительно в равной степени склонны прибегать к конструктивной тактике преодоления (медианный ранг 2 и 2.5 у экспериментальных и контрольных испытуемых соответственно) (табл. 2). Этот результат не согласуется с нашим предположением; однако, поскольку в данном опроснике конструктивная шкала явно коррелирует со стремлением испытуемых давать социально желательные ответы, он является весьма показательным. Так, мы можем говорить об отсутствии проявлений негативизма, отвержения социальных норм у обследованных нами юношей- аддиктов и, напротив, об их стремления выглядеть как можно более "положительными" и адаптивными.

Равно популярными с конструктивной стратегией в экспериментальной выборке оказываются стратегия поиска социальной поддержки и аддиктивизация (мед. ранг 2); менее значимой выступает тактика поддержания "здорового образа жизни" (мед. ранг 4).

Испытуемые контрольной группы отдают предпочтение стремлению вести "здоровый образ жизни" (мед. ранг 1); менее популярным оказывается поиск социальной поддержки (мед. ранг 2.5);

Таблица 1.Показатели мотивации достижения и избегания: экспериментальная и контрольная группы

Мотивы:	Экспериментальная группа			Контрольная группа
	Медиана	Размах	Процентили	Медиана	Размах	Процентили
Мотив достижения	14.00	11.00	25%-12.00	15.00	10.00	25%-13.00
			75%-18.00			75%-18.00
Мотив избегания	13.00	15.00	25%-9.00	16.50	17.00	25%-13.00
			75%-17.00			75%-18.50

стр. 114

Таблица2. Показатели по шкалам опросника: экспериментальная и контрольная группы

Шкалы опросника:	Экспериментальная группа			Контрольная группа
	Медиана	Размах	Процентили	Медиана	Размах	Процентили
Конструктивная стратегия	14.00	9.00	25%-12.00	14.50	10.00	25%-13.00
			75%-17.00			75%-16.00
Агрессия	10.00	10.00	25%-8.00	8.00	7.00	25%-7.00
			75%-14.00			75%-9.00
Поиск социальной поддержки	14.00	12.00	25%-11.00	14.50	13.00	25%-12.25
			75%-18.00			75%-15.75
Аддиктивизация	14.00	9.00	25%-12.00	8.50	8.00	25%-7.25
			75%-16.00			75%-9.00
" Здоровый образ жизни"	12.00	8.00	25%-10.00	15.50	9.00	25%-12.25
			75%-15.00			75%-16.00

склонность к аддиктивизации у ненаркозависимых юношей выражена слабо (мед. ранг 4).

В обеих группах агрессивное реагирование оказалось наименее значимым (мед. ранг 5).

При сравнении групп были получены статистически достоверные различия.

Аддиктивизация как своеобразная копинг-стратегия оказывается для экспериментальных испытуемых более значимой, чем для ненаркозависимых юношей (Колмогоров- Смирнов, Z = 2.391; р < 10 ^-3 ). Возможно, для молодых людей, имеющих проблемы с наркотиками (в отличие от благополучных в этом отношении сверстников) употребление ПАВ становится не столько разовым, ситуативным средством для снятия напряжения, сколько представляется "реальным" способом преодоления кризисов.

Аддикты в меньшей степени склонны видеть возможность преодоления возникающих трудностей в оптимизации своего образа жизни (Mann-Whithey, U = 87.00; р = .036).

В качестве тенденции можно отметить, что наркозависимые чаще прибегают к агрессивному реагированию при столкновении с повседневными трудностями по сравнению с их психологически благополучными сверстниками (Колмогоров-Смирнов, Z = 1.317; р =.062).

Исследуя специфику использования стратегий преодоления в зависимости от типа проблем,мы сформулировали пять конфликтных ситуаций(образ тела, взаимоотношения с родителями, профессиональная успешность, внутригрупповой статус, страх социальной оценки),а также расширили репертуар предлагаемых на выбор копинг-стратегий, разделив их на три категории: конструктивные(решение проблем, поиск социальной поддержки, когнитивное переструктурирование),неконструктивные(самообвинение, обвинение других, эмоциональная регуляция, уход от решения)и ситуативные(отвлечение другой деятельностью, социальный уход и избегание).В итоге было установлено следующее.

Наиболее аффектогенными для испытуемых-аддиктов выступили ситуации, связанные со статусом внутри группы наркоманов(частотный ранг 1 из 5),взаимоотношениями с родителями(частотный ранг 2 из 5), а такжепрофессиональной успешностью(частотный ранг 3 из 5).

Для контрольной выборки максимальную значимость приобретают конфликты, касающиеся взаимоотношений с родителями(частотный ранг 1.5 из 5) истрах социальной оценки(частотный ранг 1.5 из 5).

Испытуемые экспериментальной группы оказались ориентированы главным образом на использование ситуативных стратегий совладания (отвлечение другой деятельностью -частотный ранг 1 из 10 исоциальный уход -частотный ранг 3.5 из 10), направленность наразрешение проблем и поиск социальной поддержкикак конструктивные тактики имеют 6-й и 5-й частотные ранги из 10 соответственно, из неконструктивных лидируетсамообвинение(частотный ранг 2 из 10) иэмоциональная регуляция(частотный ранг 3.5 из 10).

В контрольной группе, напротив, отмечается явный приоритет конструктивной стратегии - ориентация на решение проблем(частотный ранг 1 из 10), также выражены склонность ксамообвинению(частотный ранг 2 из 10) и ситуативная тактикаизбегание(частотный ранг 3 из 10).

Интересно, что оценивая собственную эффективность в совладании с трудностями, юноши-наркоманы равнопродуктивными считают и путь разрешения проблем, и уход от решения, когнитивное переструктурированиеилиобвинение себя или других,что позволяет говорить в данном случае о наркотизации как неадекватной попытке совладания с имеющимися трудностями.

При оценке субъективного ощущения эффективности в совладании с проблемными ситуация-

стр. 115

Субъективная оценка успешности в преодолении трудностей.

ми (рисунок), значимых различий между выборками обнаружено не было. Исключение составила ситуация взаимоотношений с родителями,которая, что важно отметить, является одной из наиболее аффектогенных для обеих групп.

Здесь низкая эффективность копинга юношей-аддиктов может объясняться выбором неадекватных ситуации путей преодоления, что характерно для них и в целом. Так, в обстоятельствах, где требуется проанализировать причины и разрешить конфликт (ситуации, касающиеся профессиональной успешности и взаимоотношений с родителями)обнаружены существенные различия между выбором стратегий контрольными и экспериментальными испытуемыми. Аддикты, сталкиваясь с неуспехом наработе,склонныобвинять себя(6 выборов из 15, частотный ранг 1 из 10); ненаркозависимые юноши в целом нацеленына решение проблем(10 выборов из 20, частотный ранг 1 из 10). Вконфликтах с родителями,являющимися наиболее аффектогенными для контрольных испытуемых, последние опять-таки стараютсярешать проблемы.(7 выборов из 20, частотный ранг 1 из 10), в то время как юноши с аддиктивным поведением предпочитаютсоциальный уходиотвлечение другой деятельностью(1 и 2 частотные ранги из 10 соответственно). К конструктивным тактикам аддикты, в отличие от контрольных испытуемых, напротив склонны прибегать в ситуациях, не имеющих реального разрешения, где наиболее адаптивными являются как раз стратегииизбегания, отвлечения другой деятельностью и социальный уход.

ВЫВОДЫ

В мотивационной сфере юношам с наркотической зависимостью свойственно общее снижение мотивации, однако значимого приоритета достигающей или избегающей направленностей не выявлено.

В сфере личностного контроля характерным для аддиктов оказывается внешний локус в целом, выраженная экстернальность в профессиональной области, а также тенденция к повышению интернальности в отношении здоровья и болезни.

Наркозависимые в большей степени отдают предпочтение ситуативным стратегиям совладания; выбираемые тактики оказываются неадекватными типу проблем, что ведет к снижению субъективного ощущения успешности в преодолении трудностей.

Аддиктивизация как своеобразная копинг-стратегия оказалась для молодых людей, зависимых от ПАВ, одной из приоритетных. Таким образом, мы можем говорить, что наркотики представляются им не столько ситуативным средством, сколько "реальным" способом преодоления кризисов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Василюк Ф.Психология переживания. М., 1994.

2. Курек Н.С.Особенности индивидуальной и совместной деятельности подростков-токсикоманов // Психол. журн. 1992. Т. 13. N 3. С. 121-130.

3. Личко А.Е., Битенский B.C.Подростковая наркология. М.,1991.

4. Нартова-Бочавер С.К."Coping behavior" в системе понятий психологии личности // Психол. журн. 1997. Т. 18. N 5. С. 20-30.

5. Практическая психодиагностика // Под ред. Д.Я. Райгородского. Самара, 1998.

6. Ремшмидт X.Подростковый и юношеский возраст. Проблемы становления личности. М., 1994.

7. Тышкова М.Исследование устойчивости детей и подростков в трудных ситуациях // Вопросы психологии. 1987. N 1. С. 27-34.

8. Carver C.S., Schier M.F., Weintraub J.K. Assessing Coping Strategies: A theoretically based approach // J. Pers. And Soc. Psychol. 1989. V. 56. P. 267-283.

9. Petrovsky М J., Birkimer J.С. The relationship among locus of control, coping styles and psychological symptom reporting // J. Clin. Psychol. 1991. V. 47. N 3. P. 336-345.

10. Pretzlik U., Sandalis М. Parental problems: children's coping and their self-esteem // International society of Behavioral Development. XIIIth Meeting Amsterdam, 1994.

стр. 116

PECULIARITIES OF COPING BEHAVIOR IN YOUTHS DRUG ADDICTS

O. V. Yakimchuk

Post-graduate, dept. of psychology, Moscow State University

There were investigated the peculiarities of coping behavior in youths-patients of clinics for drug addicts. The peculiarities of motivational sphere and locus of control are discussed. Dominative coping strategies and specificity of its use depending on type of problem are revealed.

Key words: coping behavior, adolescent and youthful addiction, psychology of experience, effectiveness of psychological coping.

стр. 117

БЕСЕДЫ С ЖАНОМ ПИАЖЕ

Автор: Жан-Клод Брангье

БЕСЕДЫ С ЖАНОМ ПИАЖЕ ^*

c)2001г.

Беседа седьмая, часть 2

(Май-июнь, 1969):

РУКОВОДИТЕЛЬ И ЕГО КОМАНДА (Три беседы в Международном Центре генетической эпистемологии)

Пиаже, как он сам говорит, не работает один. В Центре генетической эпистемологии, где читаются его курсы, Пиаже - профессор и руководитель исследований - организовал рабочую группу ассистентов, студентов, и ученых, которые сотрудничают с ним в совместных исследованиях, проводя при этом свою научно- исследовательскую работу. Атмосфера в группе, метод осуществления исследований, сама новизна происходящего требуют включить разговоры с этими восторженными участниками процесса в наше повествование, так как все это тоже - часть дела жизни Жана Пиаже. Говард Грубер- молодой, улыбчивый, светловолосый человек. Он носит рубашку в стиле хиппи и индейское ожерелье, говорит по- французски с явным акцентом, допуская множество грамматических ошибок.

Брангье:Говард Грубер, разве Вы не будете представляться?

Грубер:Я профессор в Rutgers University. По- французски произносится - "Rutgerse". Это государственный университет в Нью-Джерси, рядом с Нью-Йорком. Я читаю курсы по психологии, провожу исследования.

Брангье:Это исследования в области экспериментальной психологии?

Грубер:Да, я изучаю творческое мышление на основе истории науки и описаний жизни некоторых известных ученых, например, Чарльза Дарвина ¹. Теперь я провожу подобную работу для Жана Пиаже.

Брангье:Это Ваше исследование вызвало интерес к Пиаже?

Грубер:Если вы рассматриваете творческое мышление в развитии, которое продолжается долгое время и приносит все новые и новые идеи, то вы замечаете, что это очень похоже на процесс развития ребенка, строящего свой мир, на его мысли и идеи, потому что ребенок не просто воспринимает то, что сообщают ему взрослые, он заново открывает и изобретает мир. Это вид творчества. Пиаже - психолог, который создал наиболее развитую теорию креативности.

Брангье:Что может быть больше, он создал себя самого.

Грубер:Конечно.

Брангье:Я так понимаю, он интересен Вам с двух точек зрения.

Грубер:Разумеется. Я разговариваю с ним, я просматриваю его архив. Я общаюсь с его командой, я надеюсь, что и сам являюсь членом команды.

Брангье:Вы участвовали в работе команды, когда они проводили изучение природы физической каузальности. Оно продолжалось несколько лет. И в то же время он обращался к этой теме прежде. Это, кажется, характерно для него, возвращаться к старым вопросам.

Грубер:Что действительно характерно для него - то, что он всегда ищет возможности синтеза целого. Синтез, осуществленный заново, становится богаче. То, что он уже когда-то сделал, должно быть выполнено снова. Время от времени он возвращается к старым проблемам. Причинная связь - хороший пример. Я думаю, что это полезно для него и для каждого, потому, что большинство психологов не имеет... терпения, и достаточной честности броситься на предмет снова.

Брангье:И, возможно, храбрости. Вам необходима она для того, чтобы изменяться.

Грубер:Да. Определенно, важно понять, почему человек отклоняет работу, которую он когда-то выполнил. Вы что-то сделали. Вы опубликовали результаты своей работы. Если они действительно новые, то все станут вас критиковать. И они могут быть правы в своей критике. Однако у вас есть некоторая потребность в убеждении других. Без сомнения, Пиаже является человеком, обладающим такой потребностью. На деле некоторые из критиков оказываются правы. Внимательное выслушивание их без попыток отмахнуться требует определенной храбрости. Но и впоследствии, чтобы переделать работу, которая вами уже совершена, отказаться от идей, кото-

^* Bringuier Jean-Claude. Conversation with Jean Piaget. The University of Chicago Press. 1980. Перевод Сатина Д.К. Продолжение начало в N 2-6, 2000 и N 1, 2001.

¹ См. Howard Gruber and Paul Barrett. Darwin on Man: A Study of Scientific Creativity. New-York: Dutton, 1974.

стр. 118

рые казались удачными, но теперь просто устарели, тоже нелегко. Ведь это не вопрос замены некоторых идей, переставших удовлетворять, на другие. Вещь в целом должна быть воссоздана заново. Человек, который строит что-то новое, в действительности не должен ни отказываться от того, что сделал раньше, ни начинать чрезмерно любить это: прошлое должно быть принято как нечто, что может быть восстановлено. Я полагаю, что одна из наиболее важных особенностей больших творческих мыслителей состоит в том, что они занимаются несколькими проблемами одновременно. В течение, я полагаю, нескольких лет.

Брангье:Несколько параллельных исследований.

Грубер:Да, но немного независимых друг от друга.

Брангье:Но связанных.

Грубер:Связанных, но у каждого свои собственные характеристики, каждое развивается в своем направлении; и время от времени исследователь совершает попытки их синтеза. Тогда внезапно он видит связь между двумя вещами. Вот тогда вы имеете настоящее конструирование. Но для того, чтобы осуществлять несколько активных процессов одновременно, вы должны работать. Каждому нужно преуспеть соразмерно собственным силам и ожиданиям хороших результатов. Такая работа не осуществляется одним единственным индивидуумом. Для этого требуется команда. Это очень характерно для Пиаже - работать с командой. Конечно, он лидер, руководитель, и в этом состоит один из его фантастических талантов, - он способен организовать работу других людей. Но в то же время он очень демократичный: внимательно слушает своих ассистентов, коллег, и принимает их предложения. А это может быть критика, даже резкая критика.

Брангье:Он принимает ее во внимание.

Грубер:Да. У него есть талант к внимательному слушанию; то, что ему удается делать в беседах с детьми, это благодаря большому уважению, которое он имеет ко всему, что они говорят. Все слушают детей, потому что они говорят такие сладкие вещи.

Брангье:Да, трогательные или забавные вещи.

Грубер:Забавные. Но Пиаже уважает ребенка. Он искренне хочет понять ребенка, что он есть.

Брангье:Ребенок - персона.

Грубер:Точно: ребенок - персона. Он должен быть понят. Чтобы понять его, нужно иметь уважение. Пиаже в огромной степени обладает таким уважением.

Брангье:Это своего рода любезность.

Грубер:Это больше чем любезность. Гораздо больше! Ребенок должен пройти свой путь, и найти свое собственное понимание, так как это делает большой мыслитель, или любой человек на улице. Требуется усилие, чтобы построить даже совсем обычную идею, и человек испытывает радость, когда он совершает это. Ребенок испытывает те же чувства, что и великий мыслитель; это новое и радостное открытие, когда вы совершаете его впервые. В этом нет никакой банальности и человек может счастливо провести время с ребенком только потому, что он такой же мыслитель, как и взрослый человек.

Брангье:Я хотел бы возвратиться к вашим комментариям о штудиях, проводимых одновременно, и связях, которые обнаруживаются между ними. Не является ли это поиском единства, когда все сказано и сделано?

Грубер:Да, единство, или гармония. Мы думаем о науке как о процессе обнаружения того, что находится в мире, но это не совсем точно. Наука -это конструирование мира посредством интеллекта человека. Каждый хочет, чтобы это строительство было красивым, простым и гармоничным. Иногда ученые говорят о "красоте". Они говорят, что идея или теория "красива", а не просто нова. В этом смысле наука имеет много общего с искусством. Пикассо сказал, что картина - это сумма разрушений: вы рисуете, вы стираете, вы рисуете, вы стираете, и вы снова рисуете. Вы останавливаетесь не потому, что закончили - задача никогда не будет выполнена, - но потому, что вы сделали лучшее из того, что могли на данный момент, а, возможно, через годы вы возвратитесь к той же самой картине и заново начнете рисовать ее. И вы снова стираете, и вы снова рисуете... Но все же вы любите то, что сделали. То, что вы сделали, содержит в себе красоту. Пиаже аплодирует весь мир за то, что он уже сделал. Однако он должен стереть это. И сделать это заново. Чтобы поступать так, у вас должно быть представление о своей работе в целом. Каждый должен смотреть в свое зеркало и, что тоже требует храбрости, иметь идею себя, ясную и полную. Вы понимаете?

Я помню, как одним июньским утром я стоял в главном зале симпозиума. Из окна открывался вид на озеро, в котором вода искрилась в солнечном свете. Здесь собрались вокруг Жана Пиаже на ежегодную неделю совместной работы ученые из всех стран, и разных дисциплин. Среди них были двое доброжелательных молодых людей чуть старше студенческого возраста. После собрания мы встретились в "нижнем кафе", которое обслуживается как часть факультета. Гай Селлериер с тех пор стал соруководителем Центра генетической эпистемологии; Рафель Каррерас преподает продвинутую физику детям и всем, кто захочет прийти на его занятия.

Брангье:Я хотел бы попросить вас обоих, чтобы вы рассказали, как случилось, что вы пришли к Пиаже.

Каррерас:Вы могли бы сказать, что я появился здесь подобно парашютисту! Я занимался физикой в Цюрихе в l'Ecole Polytechnique и хотел до-

стр. 119

полнить свою работу получением степени по биологии, которая в то время включала в себя и психологию. Я думаю, что это все еще так. Я прошел курс психологии, который вел Пиаже. Я вообще ничего не понимал, и у меня складывалось впечатление, что я потерялся в мире, который я не могу схватить. Я подумал, что потратил впустую свое время, и прекратил прохождение курса. Однако, готовясь к экзамену, я ужасно тяжело работал над Пиаже. За несколько дней до экзаменов я стал по-настоящему восторгаться его работами. На письменном экзамене я блуждал вокруг темы и пришел к обсуждению интеллекта у людей с Марса; я говорил о том, какой интеллект может быть у марсиан. Я был уверен, что провалился, но он дал мне хорошую оценку, фактически, самую высокую. Я пошел к нему, чтобы сказать: "Меня это заинтересовало". Он сказал: "Приходите в понедельник". Я пришел в понедельник, это было почти шесть лет назад, и узнал, что в этот день было собрание Центра генетической эпистемологии. С тех пор я здесь.

Брангье:Гай Селлериер, Вы тоже пришли в понедельник?

Селлериер:Да. Но я совершил намного более длинный обход, чтобы появиться здесь, нежели Каррерас. Я писал тезисы по основе международного общественного закона, который может рассматриваться как эпистемологическая проблема. Я видел это как эпистемологическую проблему. Я читал Келсена - это большой философ двадцатого века, и он ссылается на Пиаже. На его биографию...

Брангье:А Вы не знали, кто он такой?

Селлериер:Нет, я не знал. Имя мне казалось знакомым, но это все. Так что я поехал, чтобы послушать его. И я стал получать степень по биологии, тогда докторскую по психологии, у него.

Брангье:А теперь?

Селлериер:О... Теперь я занимаюсь кибернетикой. Я провел год в Соединенных Штатах, изучая теорию автоматов. В основном я пробую переводить Пиаже в терминах моделирования программы так, чтобы это можно было запрограммировать. Это то, что берет свое начало в его открытиях, которые он сделал как биолог в 1920-х гг.

Брангье:Пожалуйста, поясните.

Селлериер:Кажется Пиаже начал работать очень рано, где-то в 20-х, начиная с того, что можно назвать до- кибернетическими идеями. Он рассматривал организм, жизнедеятельность человека, действующего в окружающей его среде, и определил интеллект как способность к адаптации, как функцию адаптации, ансамбль систем, ведущих к адаптации. Это то, чем сейчас занимается кибернетика; как Вы знаете, есть проблема конструкции в биологии, конструкции организма. В начале, в период эмбриологического развития, организм не полон. Это не животное со всеми функциями и всеми органами, но только готовыми к развитию задатками и ожидающими момент, начало своего роста. Это конструирование, точно такое же, которое происходит на заводе при сборке автомобиля, например.

Брангье:У плода?

Селлериер:Да. Есть план строения машины; вы собираете двигатель... Нет, это не очень хорошее сравнение; не все еще, это - реализация проекта. Это важно. Проект реализован прогрессивно, и структуры, которые построены, или части, органы, которые построены, начинают взаимодействовать и строить друг друга в этом взаимодействии.

Брангье:Проект - генетическая система?

Селлериер:Да, это генетическая программа. Короче говоря, для Пиаже (это моя интерпретация) эмбриогенетическое развитие - модель развития умственных способностей.

Брангье:Но как это относится к кибернетике? Вы начали об этом...

Селлериер:Это современный подход к проблемам кибернетики! В обоих случаях вы имеете делом с процессом потока информации. Современное понимание развития эмбриона в целом описывает автомат. Это развитие происходит в точности, как если бы на компьютере была предустановленная программа. Развитие идет по программе. Так, в этом смысле, вы можете рассматривать эмбриогенез и жизнь в целом как информационный поток в машине, в противовес механическому потоку энергии, как изучают ее физики. Специалисты, изучающие искусственный интеллект, идут по этому пути: субъект - то же, что и машина со своим информационным потоком; мышление состоит в манипуляции символами. Согласно правилам их использования. В обоих случаях вы имеет машины с информационным потоком, и в обоих случаях мы пытаемся выяснить правила, которые управляют осуществлением потока.

Брангье:Но как можно сопоставить правила?

Селлериер:Я не стану говорить, что они полностью сопоставимы. Я не соглашаюсь с Пиаже в этом пункте. Я думаю, что эмбриогенетическая программа бесконечно примитивнее, чем человеческий мозг.

Брангье:Индивидуальная программа?

Грубер:Нет, групповая, генетическое объединение! В своем развитии, индивидуум - самостоятельная разновидность, ансамбль комбинирующихся генов. И генетическая программа есть результат вычислений, совершенных этой огромной системой. Я лично хотел бы, чтобы Пиаже заменил "эпигенезис" - развитие эмбриона - на "генетическую систему". Это было бы замечательно!

стр. 120

Брангье:Вы должны сказать ему об этом.

Селлериер:Да, я это сделал. Я даже написал ему тезисы, в которых изложил это. В результате мы согласились не соглашаться. Но суть состоит в том, чтобы взять столь различные вещи как генетическая система и человеческая мысль и предположить, что они имеют что-то общее, и сделать это в 1920-м - поступок гения. Это не утратило своего революционного характера до сих пор.

Каррерас:Потому существенно, что генетическая система решает проблемы. Когда индивид противостоит изменяющейся окружающей среде, например, генетическая система решает проблему адаптации. Именно поэтому существует прекрасная непрерывность между Пиаже и этим подходом, потому что Пиаже определил человеческий интеллект как систему, приспосабливающую индивид к изменяющейся окружающей среде.

Селлериер:Что нужно сейчас сделать - перевести этот подход, биологический и в некотором смысле интуитивный, на язык формальных систем, приемлемый для людей, работающих над искусственным интеллектом. В США Пиаже ультрасовременен - инженеры обнаружили, что он задал волнующие их вопросы сорока годами раньше.

Брангье:Вопросы, связанные с ребенком?

Селлериер:Да, вопросы о природной, естественной системе, программируемой по ходу обучения ребенка.

Брангье:Рафель Каррерас, чем Вы занимаетесь в Центре?

Каррерас:Как у физика, моя главная роль в том, чтобы объяснить некоторые физические проблемы, связанные с эпистемологией, благодаря которым можно найти новые идеи проведения экспериментов, дающих объяснение, иногда смешное, но помогающее другим увидеть новое.

Брангье:Когда Вы говорите "другим"...?

Каррерас:Я имею в виду людей, которые приходят по понедельникам, гостей Центра из разных дисциплин. Селлериер говорил только о кибернетике, но у нас есть экологи, биологи, логики, физики - мы можем говорить об ученых любой специальности, потому что некоторые специализируются в нескольких научных дисциплинах сразу.

Брангье:Люди, которые здесь собираются, открыты для разнообразия вещей.

Каррерас:Да, они открыты. Если человек закрыт, он полностью потерян. Сначала, это случалось с каждым, здесь в Центре Пиаже новый человек переживает своего рода кризис, каждый из нас описал свой собственный; и если вы уже обладаете какой-то известностью, то вам, может быть, даже тяжелее принять факт, что неожиданно для себя вы не в состоянии некоторое время что-либо понять. Вы должны обладать некоторой гибкостью, чтобы понять разнообразие точек зрения и особенности их выражения на различных языках, в разных словарях, значениях слов - "причинная связь" - хороший пример. Они весьма различны для биолога, логика и физика.

Селлериер:Это понятия, принадлежащие очень разным категориям. Мы должны пытаться стать более гибкими в нашем мышлении.

Каррерас:Каждый пытается понять, что имеет в виду другой человек, использующий слова, которые являются иногда теми же самыми.

Селлериер:Однако обсуждения проходят в границах конкретных фактов, так что всегда есть центральная тема. В этом году это - причинная связь. Мышление направлено на эту тему.

Брангье:Каждый говорит о причинной связи в терминах своей дисциплины?

Селлериер:Да, это верно.

Брангье:Физик говорит о причинной связи в значениях, которые это имеет в физике; биолог придает этому другое значение.

Каррерас:Наиболее интересная вещь здесь состоит в том, что когда физик слушает биолога, он получает идеи, которых, возможно, у него не было раньше. Тогда он внезапно перебивает биолога своим комментарием. Три четверти его замечаний абсолютно неадекватны и поэтому смешны; но время от времени они соединяют дисциплины и предлагают какое-то совместное объяснение. Тогда биолог говорит: "Если быть искренним, я никогда не думал о таком подходе". И возможно именно тогда вмешается историк науки, и скажет: "Почему вы предлагаете как новое то, что уже кто-то предложил столетия назад. Декарт, Аристотель, Архимед уже начинали думать в этом направлении". Тогда Пиаже, ведущий эту группу, не говоря много, тем не менее направляя каждого, произносит: "Господин такой-то, подготовьте нам небольшой рассказ об этом человеке к нашей встрече через неделю". И вы не можете не испытывать радости от того, что побывали там.

Селлериер:Короче говоря, вы могли бы сказать, что Пиаже не владеет всеми дисциплинами, потому что одному человеку это не под силу.

Каррерас:Но это можно компенсировать, потому что он не погружен только в проблемы исключительно технического характера, он может сконцентрироваться на своей траектории - эпистемологическом аспекте; он решает глубинные пласты проблемы, проясняя ее суть. И я не знаю, как это выразить по- французски - у вас создается впечатление, что он идет прямо к сердцу вопроса.

Селлериер:Он возвращается к центральным проблемам. Для него они и знание, и приобретение знания. Если вы начинаете теряться в деталях

стр. 121

вашего рассуждения, то Пиаже выбирает четыре-пять существенных идей и возвращает вас назад на ваш путь.

Каррерас:Поначалу он фокусировался на некоторых основных аспектах всех научных дисциплин, которые он изучал. Никто из ученых, специализирующихся в конкретной области, не имеет шанса достичь этого.

Селлериер:Он всегда исследует субъекта психики. Он не похож на некоторых математиков, для которых предметом математики становится математическое бытие как таковое, абстракция. Пиаже следует естественному ходу мышления ребенка, следит за проявлениями его поведения. Он удерживает предмет в памяти. Позади физики стоит физик; позади математики - математик. Это тот общий элемент, который позволяет понять, что происходит и дает возможность двигаться от одной науки к другой.

Каррерас:И если это вопрос изучения биологии или животных, ясно, что он полностью отличается от изучения магнитного поля. Но мозг, который рассматривает животное, мышление, направленное на животное, и мышление, направленное на магнитное поле, имеют одинаковую основу. Можно возвращаться к ранним годам жизни, к инстинкту самосохранения, к факторам классификации, к операциям - основы в точности те же самые. Иногда на моих "популярных" занятиях я люблю представлять современную физику и показывать насколько близко это, по сути, к тому, что делают дети. То, что может быть сделано ребенком в возрасте четырех, пяти, или шести лет, может часто описываться в тех же самых терминах, которые описывают то, что сделано ультрасовременными физиками. Слова те же самые. Они пытаются вывести порядок из хаоса и используют те же самые операции, те же самые классификации в такой степени, что кому-то мои слова могут показаться оскорбительными или, по крайней мере, шокирующими. Но вы не можете не видеть, что основные механизмы те же самые. Это то, что невозможно было заметить так отчетливо до Пиаже. Мешанина, которую Вы видите в группе, подобной нашей, - только кажется таковой. Каждый их этих очень разных людей имеет некоторый опыт обычного изучения развития знания. Но они умеют находить точки соприкосновения в этой области, как только ясно поймут, о чем они говорят.

Селлериер:Возьмите тему, подобную причинной связи, для физика. Физики интересуются каузальностью, даже если не хотят слышать это слово, считая его слишком "психологическим", так как они заявляют, например: "каждый раз, когда случается определенная вещь... случается и другая", допуская, что причина в некотором смысле оказывает влияние. Так что можно сделать в ситуации, когда мы ограничены словом? Что, например, может сделать логик? Логик будет иметь дело со связью между причиной и следствием, и он собирается задаваться вопросом, соответствуют ли импликативные связи в логике тому, что в физике называется причинно-следственной связью. Если вернуться к кибернетике, кибернетик спрашивает себя: "Как может быть использована каузальность?" Причинная связь в качестве категории. В классической философии (возьмем Канта) вы имеете категории: времени, места и причинной связи. Зачем они используются? Они естественны для философа; но человеку, желающему разработать схему сенсорно-моторного робота, который мог бы перемещаться, выполнять распоряжениями, мыть посуду, нужны эти категории? Без сомнения, он нуждается в определении места своего робота, чтобы представить его перемещения. И конечно, он нуждается в категории времени, потому что действия робота должны производится в определенном порядке. Но нуждается ли он в причинной связи? Должен ли он знать подобные вещи... Я думаю об известном эксперименте: я поднимаю предмет весом в один килограмм, прикладывая адекватное усилие, необходимое для совершения этого действия; потом я поднимаю другой предмет, который является идентичным по внешнему виду первому, но весит всего несколько граммов, и моя рука взлетает слишком высоко.

Брангье:Потому что это было неожиданно?

Селлериер:Потому что я не обладал информацией о свойствах материала - теми каузальными свойствами материала, которые не могут быть сведены лишь к геометрическим свойствам. Вспомните об экспериментах, выполненных на манипуляторах MIT.

Брангье:Глаз и рука?

Селлериер:Да, искусственная рука и телевизионная камера, соединенные через компьютер. Трудность, с которой мы часто сталкивались, состояла в том, что рука пыталась схватить стеклянный стакан, как будто он сделан из стали, и стакан лопался. Пиаже показал, что эти категории, которые фактически обязательны, конструируются. Они не даны априорно. Ребенок изучает место, время, и причинную связь. Он конструирует их.

Брангье:Это процесс, который проходит стадии.

Селлериер:Известные стадии. Пиаже был увлечен темой конструирования кантианских категорий. Он перевернул суждение философа. У Канта категории присутствуют изначально как заданные формы человеческого познания. Вы можете интерпретировать мир только через структуры, установленные априорно. Это фильтры, заложенные в машину изначально. Пиаже

стр. 122

сказал противоположное. Онговорит ту же самую вещь, что и Кант, он также утверждает, что можно интерпретировать мир только через эти структуры; но для него эти структуры возникают в тот момент, когда субъект интерпретирует действительность. Или по-другому, существует взаимодействие между внешней окружающей средой и тем, что происходит внутри субъекта. Я думаю что все кибернетики согласятся с этим. Структуры создаются, и лишь в конце они приобретают качество логической и абсолютной необходимости, как их понимал Кант. Это одна из наиболее глубоких идей Пиаже - аналог алгебраической системы, пример закрытого и целостного состояния, психологическая аналогия математической структуры, - является чувством необходимости, а, точнее, "сопротивлением" структуры.

Но, возвращаясь к примеру дискуссии о терминах, вы имеете возможность видеть физика или кибернетика, манипулирующего термином "каузальность", и начинаете более или менее понимать, что это такое. Теперь должно быть более понятным, что Каррерас называет словом "мешанина".

Брангье:Для вас двоих и для всех, кто с вами здесь работает, "понимать" означает "сделать понятным"? ².

Каррерас:Вне всякого сомнения, потому что каждый изучает то, что он понимает, и каждый пытается передать это другому. Это то, что случается, когда вы пытаетесь обвести карандашом изображение. Это эксперимент, который каждый должен попробовать поставить на себе по крайней мере раз в жизни! Например, на каникулах. Вы берете фотографию - чье- либо изображение, хороший четкий образ - и на фотографию вы накладываете тонкий лист бумаги. Вы берете острый карандаш и чертите линию по главным контурам изображения. И довольны: вы сделали все хорошо и аккуратно. Это чувство пропадет, как только вы уберете фотографию. Вы снимаете бумагу, на которой рисовали, и показываете ее кому-нибудь. Реакция человека скорее всего вас разочарует. Возможно, вы забыли нарисовать нос или глаза, это вполне может случиться! Когда бумага слишком прозрачна, вы забываете, что вы уже нарисовали, и результат получается чудовищным.

То же самое происходит, когда вы общаетесь. Внутри вас существует некоторый образ, набор выражений вашего опыта, и вы пытаетесь обвести как картинку свой образ словами и передавать его другому. Часто это оборачивается катастрофой.

Брангье:Почему?

Каррерас:Вы передаете кальку, полагая, что вы передаете фотографию. То же происходит и при популяризации науки, и при коммуникации между индивидуумами. Вы забываете определять некоторые вещи, которые оказываются наиболее важными. Проблема Пиаже начинается с того, что есть в вашей голове, и вы повторно составляете фотографию. Когда вы заканчиваете абрис, то начинаете заполнять отсутствующие части.

Брангье:Но в случае с его собственными мыслями он дает вам абрис или фотографию?

Каррерас:Я не хочу выглядеть неблагодарным, но иногда у меня складывается впечатление, что он дает нам крупицы абриса! Возможно, это трудно для него и, вероятно, не его работа, не его проблема. Достаточно, наверно, того, что мы помогаем друг другу воссоздать образ.

Селлериер:Это так, и я думаю, что было бы полезно сказать, что Пиаже мыслит целостно. Он не делает мелких изменений. Он обладает идеями о главных проблемах, но он не делит их на достаточно маленькие единицы для неинформированного слушателя.

Я встретился с Говардом Грубером снова. Гай Селлериер присоединился к нам в процессе беседы.

Брангье:Говард Грубер, Вы недавно говорили о среднем человеке. Что общего между тем, как работает Пиаже, и работают другие?

Грубер:Здесь много общего, потому что, как я говорил, каждый должен создать свой мир; в основании, можно сказать, они в целом очень похожи. Это одна из вещей, которые я усвоил! Память гения никак не отличается от памяти обычного человека, но она организована по-другому. Это по-разному организованные системы, которые можно различить.

И его жизнь, скажем так, другая. Жизнь творческого человека тяжелее; он работает гораздо больше. Пиаже работает все время, все время. Это не означает, что он не играет, потому что работа тоже - своего рода игра. Но у него есть цель. Цель Пиаже состоит в том, чтобы построить логику человеческого интеллекта, логику жизни, и обнаружить происхождение логики жизни. Это цель, он преследует ее в течение долгого времени. Цель, которая определяет фактически все, что он делает. У обычного человека нет такой цели. Он отвечает намного больше внешним требованиям, я так думаю. Пиаже тоже реагирует на мир, но в рамках структуры его цели.

Есть еще кое-что. "Обычный" человек обладает своим социальным миром, включен в какую-то команду. Пиаже строит свою команду и то, что он делает значительно больше, чем может сделать один человек. Он работает в тесном контакте со своей командой. Это верно и для других творческих людей, даже если команда не представлена фактически; обязательно развиты связи с другими учеными, и это тоже своего рода ко-

² Does "understand" mean "make understood"?

стр. 123

манда. Вопреки популярному понятию, творческий человек имеет тесные связи с миром; он нуждается в мире для того, чтобы иметь возможность поправить себя и черпать новые идеи. Я думаю, что он менее одинок, чем обычный человек.

Брангье:Вы сказали, "работа - своего рода игра".

Грубер:Да. Пиаже включает игру в свою работу; игра всегда представлена в его работе. Когда вы попадаете в понедельник утром в Центр эпистемологии, вы встречаете там, например, ассистента, который вернулся из большого детского магазина в Женеве и привез с собой игрушку, которая будет использована в эксперименте. Он показывает ее всем. Я нашел это же качество у Дарвина, конечно, не совсем такое, так как он работал с животными больше, чем с детьми, но тот же дух игры проникает во все наиболее серьезные вещи.

Селлериер:Я думаю по поводу слов Грубера о цели, об основном проекте. Существует невероятная целостность в мышлении Пиаже. Когда вы рассматривает тексты, которые он написал в возрасте тринадцати и четырнадцати лет... В романеRecherche,который был издан, когда ему было двадцать, я думаю, уже появляются идеи ассимиляции и равновесия. Позже он использовал и другие модели, он впитал идеи людей, которых изучал, он интегрировал новые теории; но он всегда сохранял свою собственную линию мышления. Вы можете заговорить с ним о проблеме, глубоко вас интересующей, и он ответит вежливо: "Это интересно", но беседа на этом прервется. Если же вы заговорите с ним о той же самой проблеме через год, когда она коснется его текущих интересов, он ответит: "Здесь есть над чем поработать и подумать над проблемой". Он чувствует пересечения со своим путем и то, что входит в его целевую область.

Брангье:(обращаясь к Груберу) Вы американец. По- моему, Пиаже был признан в Америке довольно поздно?

Грубер:Да, потому что в Америке мы имеем склонность к массовому производству. Эта распространяется и на психологию. Идея, которую я подчеркивал раньше - чтобы строить, вы должны разрушать, т.е. отказаться от инвестиций, сделанных вами раньше, это стоит дорого и не экономично. Это не наш стиль. Лучше иметь теорию, которая может быть просто добавлена к существующим. Мы, американцы, все время добавляем. Я думаю, что это ошибка, которую мы совершили; в результате - неплодотворная психология, объясняющая, как развивается ребенок, исходя из того, каков он есть. Поэтому наше признание Пиаже произошло поздно. Но теперь он читается интенсивно и часто цитируется. Я не уверен, что он у нас действительно понят; но, по

крайней мере, он пользуется вниманием американских психологов. Он получает много почестей от нас - подобно этому! (Жестикулирует) Но это не то же самое, что быть понятым.

Селлериер:Возможно, я не достаточно хорошо знаком с американской психологией, но я думаю, что многие психологи фактически понимают его неверно. По-моему, теоретики искусственного интеллекта понимают его лучше. В этом парадокс его успеха в Соединенных Штатах: Пиаже обсуждается в науках о компьютерах более красноречиво, нежели в психологии.

Брангье:Каков результат того, что Пиаже неправильно понимают?

Селлериер:Например, психолог - я не помню его имени, о котором Пиаже говорил на симпозиуме: "Он написал книгу, доказывающую, что я фактически матурационист!", который считает, что интеллект уже запрограммирован в генетическом наследовании, и что стадии развития знания являются только стадиями созревания организма.

Брангье:Весь набор заранее запрограммирован.

Селлериер:Да. Все запрограммировано. Другой написал книгу о Пиаже, в которой содержится утверждение: "Нет, нет Пиаже - это новый бихевиорист, неоассоцианист". Вот такие происходят недоразумения.

Грубер:Я хотел бы добавить немного о противоречиях, которые, как кажется, присутствуют в работе любого человека. Некоторые люди находят противоречия, они цитируют фрагменты, но не идут за их пределы. А когда вы имеете дело с основным "телом" работы, опираетесь на работу нескольких десятилетий, то изменения начинаете понимать в их перспективе, а не как реальные противоречия. Возьмите Дарвина: необходимо нужно было иметь представление о видах, чтобы создать теорию эволюции, но как только эта теория была создана, идея об изменчивости видов сразу утратила большую часть внимания. Я не имею в виду, что нет никаких реальных противоречий, но часто обнаруживается что-то еще, стоящее за очевидными противоречиями.

Брангье:Скажите, каким было состояние психологической науки до Пиаже?

Селлериер:Я едва ли знаю, как это описать. Был своего рода (что я могу сказать, ведь я не психолог?) невероятный беспорядок. Я всегда удивлялся, когда Пиаже цитировал де Сосюрра и Болдуина, но когда вы читаете их работы, то видите, что до Пиаже существовала масса распыленных, но основных интуиции. А впоследствии с приходом Пиаже появляется превосходный порядок. Он наложил на этот материал структуру. В некотором смысле в материале почти все уже было. Был, например, Дальтон. Его эксперименты очень похожи на эксперименты Пиаже. Он про-

стр. 124

водил их на себе, конечно, но это не было главным.

Брангье:Пиаже преобразовал то, что было до него.

Селлериер:Да. Это своеобразная эйнштейновская революция в психологии и, возможно, даже более потрясающая, потому что Ньютон мыслил последовательно, но этого не скажешь о большинстве прежних психологов. Психология очень медленно отделялась от философии; она не отвечала требованиям логической точности.

Брангье:Научной.

Селлериер:Да, формальной точности. Именно это придает происходящему сейчас такой захватывающий характер.

Брангье:Это правда, когда думаешь о слове "психология", то скорее представляется что-то неопределенно философское, чем что-то научное.

Селлериер:Психология начала отделять себя от философии (по крайней мере, для меня) только после Пиаже, только с Пиаже.

Продолжение следует

стр. 125

АЛЕКСЕЮ ДАНИЛОВИЧУ ГЛОТОЧКИНУ - 75 ЛЕТ

Автор:

Алексей Данилович Глоточкин - действительный член Международной академии психологических наук, профессор, известный ученый, внесший значительный вклад в разработку важных отраслей отечественной психологической науки - социальной, пенитенциарной и военной. Он один из первых исследовал психологическую проблематику воинских коллективов и принимал участие в разработке условий и путей психологической подготовки войск к боевым действиям и отбора военных специалистов. Результаты его исследований нашли отражение в учебнике "Военная психология", монографиях "Проблемы психологии воинского коллектива", "Военная психология и педагогика" и др.

В последние годы А. Д. Глоточкин проводит результативные научные исследования в сфере социальной психологии применительно к личности и деятельности современного учителя, а также в плане психологической помощи детям и подросткам с отклоняющимся поведением.

Он опубликовал боле 130 научных и научно-практических работ, изданных в России, США, Германии, Польше, Югославии и др. Под его руководством успешно защитили диссертации 33 кандидата и 4 доктора психологических наук.

А. Д. Глоточкин - участник Великой Отечественной войны. Его боевые и трудовые заслуги отмечены наградами - четырьмя орденами и многими медалями. Алексей Данилович и ныне в научном строю, полон сил и творческих планов.

Друзья и коллеги поздравляют Алексея Даниловича с юбилеем и желают ему здоровья и новых успехов. "Психологический журнал" присоединяется к этим поздравлениям.

стр. 126