Биолингвистические основы языка

Понятие языка связано с наличием комплекса необходимых признаков. Американский лингвист Хоккет (Hockett, 1960) предложил перечень из 8 базовых свойств языка человека в сравнении с коммуникационными возможностями других животных. Позднее этот перечень был расширен до 16 признаков (Hockett, 1963). Рассмотрим основные выделенные признаки:

1. Двойственность: присвоение абстрактному символу определенного значения. Язык человека обладает одновременно звуковой и смысловой организацией. Речь состоит из конечного числа фонем, которые складываются тысячами различных способов и образуют смысловую структуру. Двойственность позволяет строить конструкции из абстрактных символов. Если у животных отсутствует способность к восприятию двойственности, то любое сообщение, передаваемое ими, должно являться результатом филогенетического развития (Резникова, 2000). В результате животные могут обмениваться лишь ограниченным числом сообщений в рамках коммуникативного репертуара, типичного для данного вида.

2. Продуктивность: способность создавать и понимать бесконечное число сообщений, составленных из конечного числа имеющихся смысловых единиц. Благодаря продуктивности язык является открытой системой, носители языка могут продуцировать бесконечное количество сообщений на любую тему.

3. Произвольность: сообщения организованы на базе абстрактных единиц-символов, а не на базе иконических "картинок".

4. Взаимозаменяемость: индивид, способный посылать сообщения, должен быть способен также и принимать сообщения.

5. Специализация: сообщение передается с помощью специализированной системы коммуникации. Передается сообщение о чем-либо, но не происходит непосредственного действия.

6. Взаимоменяемость: слова могут составляться в различной последовательности. Смысл сообщения зависит от порядка слов в предложении.

7. Перемещаемость: предмет сообщения может быть отдален во времени и пространстве от источника сообщения. Человек может спокойно говорить о прошлых и будущих событиях благодаря этому свойству языка.

8. Культурная преемственность: способность передавать информацию о смысле сигналов от поколения к поколению на основании культурноro научения, а не на базе генетической преемственности.

 

Ключевые свойства языка (по Hockett, 1960 с модификациями)

Характеристика	Пчела	Колюшка	Чайка	Гиббон	Шимпанзе (в эксперименте)	Человек
Двойственность	Есть	Нет	Нет	Нет	Есть	Есть
Продуктивность	Есть	Нет	Нет	Нет	Слабая	Есть
Произвольность	Слабая	Нет	Нет	Слабая	Слабая	Есть
Взаимозаменяемость	Есть	Нет	Нет	Есть	Слабая	Есть
Специализация	Есть	Слабая	Есть	Есть	Есть	Есть
Взаимоменяемость	Есть	Нет	Нет	Нет	Слабая	Есть
Перемещаемость	Есть	Нет	Нет	Нет	Есть	Есть
Культурная преемственность	Нет	Нет	Нет	Нет	Слабая	Есть

 

Как видно в таблице, природная коммуникация некоторых животных (медоносных пчел) по большинству критериев соответствует требованиям, выдвигаемым Р. Хокетом для того, чтобы считать их коммуникацию языком. Кроме того, в экспериментальных условиях (обучение языку глухонемых или компьютерному языку) человекообразные обезьяны способны осваивать человеческий язык и пользоваться им, соблюдая его ключевые свойства (Savage-Rumbaugh, Lewin, 1994).

Для того чтобы глубже понять биолингвистические основы языка, обратимся к исследованиям когнитивных и коммуникативных способностей у высших человекообразных обезьян. Первые попытки научить обезьян разговаривать, казалось бы, способствовали укреплению мнения, что язык присущ только человеку и общение человекообразных обезьян таково же, как и всех других животных, а именно целиком укладывается в схему стимул — реакция на стимул. В 1916 г. Уильям Фернисс начал свой эксперимент с молодым орангутаном, ставя целью научить его говорить. Итоги многолетних усилий исследователя оказались более чем скромными — его подопечный смог освоить лишь слова "папа" и "чашка". В процессе эксперимента выяснилось, что орангутаны, равно как и шимпанзе, не используют движения губ и языка, издавая естественные для них звуки. Выяснилось и то, что два освоенных слова принадлежали к разряду тех, что не требовали управления движениями губ и языка. Куда более выдающихся результатов по изучению когнитивных способностей шимпанзе добилась в 30-е гг. Н.Н. Ладыгина-Котс. Она первой из исследователей обратила внимание на тот факт, что взаимопонимание с шимпанзе можно найти путем простого общения, как общаются с детьми, а не на базе дрессировки и выработки условных рефлексов (Ладыгина-Котс, 1923).

В 50-е гг. К. Хейз предпринял еще одну попытку обучить обезьяну говорить — на этот раз эксперименты проводили с самкой шимпанзе по имени Вики (Hayes, Hayes, 1951). Вики оказалась в состоянии успешно соперничать со своими детьмисверстниками в способности сортировать предметы по признаку цвета, формы, размеров и комплектности; могла находить в наборе одноформатных картинок изображения предметов с заданными экспериментатором признаками. Научилась считать до 5. На фоне этих очевидных достижений в решении когнитивных задач успех Вики в освоении языка оказались более чем скромными— всего 4 слова.

В итоге работ с Вики К. Хейз сделал вывод о том, что человекообразные обезьяны не способны к овладению речью. Способность к речи, по его мнению, тесно сцеплена с математическими способностями и умением запоминать последовательности действий, минимальный уровень, необходимый для этого, — выше того, которым обладают шимпанзе. Вывод К. Хейза вполне соответствовал общепринятой научной парадигме того времени о качественной уникальности человека в плане речи, когнитивных способностей, социального поведения.

Возможно, эксперименты по обучению обезьян языку так и прекратились бы, попав в категорию неперспективных, если бы фильм о Вики, отснятый К. Хейзом, не увидели супруги Гарднеры, психологи из университета штата Невада. Гарднеры обратили внимание, что понять Вики было куда проще, если сконцентрировать внимание на руках обезьяны. Каждое слово она сопровождала выразительным жестом. Гарднеры предположили, что причины неудачи языковых экспериментов кроются не в недостатке когнитивных способностей шимпанзе, а в строении их голосового аппарата (Gardner, Gardner, 1969).

Справедливости ради следует сказать, что идея использования языка глухонемых для общения с шимпанзе была высказана Робертом Йерксом еще в 20-е гг. ХХ в. В 30-е rr. другой исследователь, Дж. Вольф попытался применить пластиковые жетоны для диалога с шимпанзе. В начале 60-х гг. "жетонный язык" использовали в своих экспериментах Счастный и Фирсов (1961). Их подопечные шимпанзе обменивали полученные жетоны на воду, пищу и игрушки.

 

ASL — жестовый язык глухонемых людей как язык-посредник между людьми и обезьянами

С исследований Гарднеров начинается новая эра в изучении языка животных, проекты это рода можно условно объединить в одну группу под названием 'Говорящие обезьяны" (Хайликс, 2000). Сюда следует отнести проекты "Уошо", "Лана", "Ним Чимпски", "Коко" и "Канзи". В 1966 г. Гарднеры начали свои работы с годовалой самкой шимпанзе Уошо, выбрав за основу общения амслен — язык американских глухонемых (Gardner, Gardner, 1969). Использование амслена впервые открывало возможности для непосредственного сравнения развития умственных способностей у шимпанзе и глухонемых детей, равно как и для сопоставления этих результатов с данными развития обычных американских детей.

 

Обучая Уошо знаковому языку, Гарднеры обнаружили, что освоение происходит много быстрее, если вместо техники имитации, сопровождаемой подкреплением (изюмом), просто брать Уошо за руки и складывать их требуемым образом. Процесс обучения нравился Уошо, и вскоре экспериментаторы обнаружили, что для обучения шимпанзе новому знаку вообще не требуется никакого подкрепления (Линден, 1981). Уошо оказалась в состоянии заучивать слова, понимать их смысл и была способна их применять в правильном контексте. Она обладала также отчетливыми креативными способностями. К удивлению воспитателей, она стала создавать новые понятия путем комбинации известных ей слов. Уошо нарекла холодильник "открыть еда питье" (люди называли его "холодный шкаф"), а туалет "грязный хороший" (люди называли его "горшок стул") (Гарднер, Гарднер, 2000). Уошо называла лебедей "вода птица", а орех "камень ягода". Эксперимены с Уошо впервые доказали, что язык шимпанзе обладает свойством продуктивности. Дальнейшие эксперименты в русле проектов "Говорящие обезьяны" с неизменной устойчивостью подтвердили данный вывод Гарднеров.

К концу третьего года Уошо использовала 85 знаков и постоянно комбинировала их в предложениях из 2 — 5 знаков. Позднее в ее репертуаре насчитывалось 132 знака-жеста. Стало очевидным, что шимпанзе способны не только строить предложения, но и употреблять при этом грамматически правильный порядок слов по схеме подлежащее — сказуемое — дополнение. Так, Уошо делала явное различие между предложением типа "Уошо щекотать Роджер" и "Роджер щекотать Уошо". Следовательно, язык шимпанзе обладал зачатками грамматики.

Впоследствии Гарднеры обучали амслену четырех шимпанзят при общении с полуглухими людьми. Испытуемые Коджа, Пили, Тату, Дар росли в лаборатории и общались с полуглухонемыми людьми, хорошо владевшими языком жестов. Они усваивали знаки-жесты по мере взаимодействия с людьми, без принуждения, и не требовали пищевого подкрепления за свои достижения и использовали эти знаки для общения с воспитателями. Эти эксперименты свидетельствовали о том, что язык шимпанзе обладает свойством взаимозаменяемости.

Третий этап этой серии исследований связан с именем Р. Фаутса. В его эксперименте Уошо стала приемной матерью для шимпанзенка Луллиса. Замысел Р. Фаутса состоял в том, чтобы выяснить, способны ли шимпанзе без целенаправленного обучения со стороны человека, освоить язык жестов, находясь в обществе сородичей, владеющих амсленом (Fouts, Fouts, 1993). Эксперимент прошел более чем удачно. Луллис освоил за 5 лет 50 знаков без обучения со стороны ученых, наблюдая за другими обезьянами и благодаря направленному обучению со стороны Уошо. Фаутс и его сотрудники наблюдали несколько случаев такого обучения. Однажды Уошо увидала, как к их вольере приближается человек, неся в руках плитку шоколада. Уошо сильно возбудилась, стала прохаживаться по вольере на двух ногах и повторять на амлене знак "пища". Неожиданно Уошо подошла к Луллису и сложила жест "пища" его рукой. Имеется также одно наблюдение целенаправленного обучения со стороны Уошо, связанное с непищевым предметом. Однажды Уошо схватила небольшой стул, подтащила его к Луллису и просигналила знак "стул", пристально глядя в лицо приемному сыну. Описанные данные достаточно ясно говорят о том, что в лингвистическом общении человекообразных обезьян определенную роль играет культурная преемственность.

Уошо и другие обезьяны, участвующие в проекте "Говорящие обезьяны", отчетливо продемонстрировали способность к категориальному мышлению. Они правильно распределяли группы предметов по категориям (овощи, фрукты, напитки). Обыкновенные шимпанзе, бонобо и гориллы легко пользовались принципом обобщения, применяя знакомые жесты в новых ситуациях. Так, Уошо знак "открыть", исходно выученный применительно к дверям, применяла к холодильнику, водопроводу, сосудам с напитками.

Воспитанница Гарднеров доказала, что человекообразные обезьяны способны употреблять знаки-жесты в переносном смысле: Уошо научилась употреблять знак Грязный" — как ругательство и использовала его всякий раз, чтобы выразить свое отрицательное отношение к кому-либо: грязный кот (бродячий кот), грязные обезьяны (гиббоны), грязный Джек (служитель, на котороro Уошо сердилась). Язык "говорящих обезьян" обладал семантичностью и двойственностью: они оперировали абстрактными символами, имеющими определенное значение и строили различные конструкции на базе таких символов.

Проект "Уошо" отчетливо продемонстрировал, что шимпанзе способны мыслить категориально, понимают функции и возможности символической коммуникации и способны формировать символические представления (Гарднер, Гарднер, 2000; Gardner, Gardner, 1969; Fouts, Fouts, 1993).

Исключительных успехов в обучении языку глухонемых добилась у своей воспитанницы гориллы Коко другая американская исследовательница — Ф. Паттерсон. Это один из самых долгосрочных проектов по обучению обезян языку глухонемых. Он длится уже 30 лет. Коко стала обучаться в возрасте одного года в 1972 г., в 1976 г. в проект ввели 3.5-годовалого самца гориллы по имени Майкл (Паттерсон и др., 2000). В рамках данного эксперимента обезьяны постоянно находились в бимодальной двуязычной среде: с ними общались одновременно на языке глухонемых и устном английском языке.

Эксперименты с Коко и Майклом (и их сравнение с данными по Уошо, Лане, Матате, Канзи и другим) однозначно указывают на существование у человекообразных обезьян критического периода для научения символическому языку, аналогично тому, который имеется у человека. Майкл попал в эксперимент слишком поздно и по этой причине оказался менее способным учеником, чем Коко.

Скорость освоения языка гориллами сравнивали с таковой у глухонемых детей. Для освоения первых 50 жестов детям требовалось 10 мес, Коко освоила этот объем за 13 мес, а Майкл за 15 мес (Паттерсон и др., 2000). Разброс в освоении знаков детьми составлял от 3.6 до 13.3 новых знаков в месяц. Для Коко эта цифра равнялась 4.4 новых знака, а для Майкла 3.6 знака в месяц. За первые 10 лет Коко в среднем осваивала 35 слов в год. Скорость освоения новых жестов у Коко достигла максимума между 2.5 и 4.5 годами. В этот период она усваивала в среднем 200 знаков в год (Patterson, Cohn, 1990).

По данным Ф. Паттерсон Коко к настоящему времени понимает примерно 2000 слов разговорного английского языка и может самостоятельно использовать 500 знаков-символов. Аналогично тому как это наблюдалось для Уошо, Коко применяет некоторые слова по своему усмотрению, придав им несколько иное значение. Например, если она говорит о сильно пахнущем цветке, использует знак "вонючий". Как и Уошо, Коко иногда ругается, показывая знаки "дьявол" и "туалет". В ее репертуаре есть знак "хмуриться" и "грустный" — ими горилла сообщает о плохом настроении. Коко создает новые понятия, комбинируя известные ей знаки: брокколи обозначает как "цветок вонять™, зажигалку — как "бутылка спичка", а зебру называет "белым тигром".

В языке глухонемых базовое значение знака может меняться за счет изменения одного или нескольких параметров жеста — движения, выражения лица, позы, конфигурации. Подобное изменение называется модуляцией. Коко стала использовать модуляции очень рано и без каких-либо усилий со стороны инструктора. Например, она производила двумя руками жест "гнилой", который производится одной рукой, когда подразумевала "совсем гнилой" или "очень гнилой" (Паттерсон и др., 2000).

Аналогично маленьким детям, говорящим вслух, горилла жестикулировала сама с собой, обращаясь к игрушкам (Patterson, 1980). Если эти ее действия замечали воспитатели, она приходила в явное замешательство, быстро бросала игрушку и начинала заниматься чем-то другим. Запротоколирован следующий любопытный случай в 1976 г. Коко разыгрывала воображаемую социальную ситуацию между двумя игрушечными гориллами, розовой и голубой. Посадив игрушки перед собой, она сделала жест "плохой — плохой" к розовой горилле и жест "поцелуй" в направлении голубой игрушки. Потом показала жесты "гоняться щекотать" и ударила игрушки друг о друга. Затем она соединила игрушки, изображая их взаимную борьбу. После завершения воображаемой схватки Коко показала "хороший, горилла, хороший, хороший" (Patterson, 1980).

В разряд важнейших свойств языка по Хокетту входила "перемещаемость", способность обсуждать события, удаленные во времени и пространстве. Коко и Майкл демонстрировали понимание прошлого и будущего в своих беседах с воспитателями. Когда умерла ее любимая кошка, Коко жестами показала, что грустит, потому что больше никогда ее не увидит. Ф. Паттерсон приводит также следующие примеры: 1. накануне Коко укусила Майкла и ее спрашивают об этом событии "В: Что ты вчера сделала? К: Плохо, плохо. В: Что плохо? К: Кусаться".

Коко и Майкл демонстрировали явные способности к намеренному обману. Ф. Паттерсон приводит следующий случай с Коко. Пока воспитательница составляла список жестов, освоенных Коко, та схватила красный фломастер с видеомагнитофона и принялась его жевать. "В.: Уж не ешь ли ты фломастер? К: Губа (начинает водить фломастером по верхней и нижней губе, делая вид, что красит губы). В.: И что же ты на самом деле делаешь? К: Укус. В.: Почему? К: Голодный".

Обучение человекообразных обезьян языкупосреднику позволило также обнаружить у человекообразных обезьян зачаточное чувство юмора. До этих работ многие антропологи и психологи склонны были утверждать, что чувство юмора является исключительной прерогативой человека. В одном из диалогов со своей воспитательницей Коко настаивала, что она "Птичка", и удивлялась, что та этого не знает. Когда же воспитательница пришла в полное замешательство от длительных препирательств по этому поводу, Коко просигналила на амслене, что она "Горилла" и просто шутила. Вот это диалог: К: Это я (показывает на птицу). В: Разве? К: Коко хорошая птичка. В: Я думала ты горилла. К: Коко птица. В: Ты можешь летать? К: Да. В: Покажи. К: Птица понарошку дурачусь (смеется). В: Так ты меня дурачила? Коко смеется. В: А кто ты на самом деле? К: (смеется) Коко — горилла (Patterson, 1986). В этом варианте юмор Коко очень смахивает на юмор 3 — 6-летних детей, когда они знают названия вещей, но называют предметы другими именами или приписывают предметам качества других вещей.

Проект "Коко" доказал, что научение языку у горилл проходит по той же схеме, что и у детей. В репертуаре горилл наблюдали спонтанное появление долингвистического коммуникативного поведения, модуляцию, изобретение новых знаков, произвольную комбинацию известных знаков. По-видимому, гориллы, аналогично шимпанзе и бонобо (об этом см. ниже), обладают отчетливой предрасположенностью к общению с помощью символов (Паттерсон и др., 2000).