8.3. Флорентийская уния 1439 г. И создание московской митрополии
С событиями феодальных войн 2-й трети XV в. на русских землях тесно связан вопрос об образовании отдельной от византийской православной церкви митрополии (т.е. церковной организации) на землях Московского княжества, положившей начало церковной структуре Московского государства и определившей отношение между этой структурой и великокняжеской властью. Кроме того, именно события, последовавшие в церковной жизни Руси после подписания 5 июля 1439 г. во Флоренции (Италия) унии, т.е. союза, между высшими иерархами католической и православной церквей, определили религиозную и культурную автономию Русского государства по отношению к другим европейским государствам на много столетий вперед. Поэтому рассмотрение истории отношения на Руси к Флорентийской унии представляется весьма важным для понимания русской истории XV-XIX вв. Тем более этот исторический сюжет как один из ключевых для понимания генезиса Московского государства не остался свободен от мифологизации. Традиционная схема, сложившаяся «задним числом» в XVI в. и закрепленная в отечественной историографии в XIX в. – в эпоху господства теории «самодержавия, православия, народности», – гласит об изначальном неприятии всеми русскими иерархами церкви и народом, в целом, идеи союза с католической церковью, в подписании которого участвовал иноземец грек Исидор, назначенный, вопреки желанию русских людей, на должность митрополита русского (главы церковной организации на русских землях) константинопольским патриархом. Однако анализ сохранившихся источников показывает, что отношение на Руси к унии и непосредственно к позиции митрополита Исидора было далеко не однозначным и в 40-е годы XV в. претерпело определенные изменения (Хорошев А.С. 1980. – С. 90; Зимин А.А. 1991. – С. 79-97; Лурье Я.С. 1994. – С. 93-108; Бобров А.Г. 2001. – С. 194-215).
Как известно, с начала христианизации Русского государства в кон. Х в. глава церковной организации на русских землях – первоначально архиепископ, а с 1037 г. – митрополит – утверждался на эту должность главой христианской церкви Восточной Римской империи (Византии) - константинопольским патриархом – и организационно подчинялся ему. Кроме того, распад Древнерусского государства во 2-й пол. XIII в. на ряд отдельных государственных образований не повлек за собой уничтожение общерусской митрополии. В XIV – 1-й трети XV в. почти на все земли бывшего Древнерусского государства, в том числе оказавшиеся в составе ВкЛ, распространялись церковная структура и власть единого общерусского митрополита.* Попытки вел. кн. литовских Ольгерда и Витовта добиться от константинопольской патриархии отдельного митрополита для православных земель ВкЛ либо не увенчалась успехом, либо имели успех кратковременный (Греков И.Б. 1975. – С. 43, 56, 57).
Предшественник Исидора – митрополит Герасим – был назначен на эту должность осенью 1433 г. Своей ставкой митрополит Герасим сделал г. Смоленск. Как было описано выше, в ходе событий феодальной войны в ВкЛ Герасим был сожжен после четырехмесячного заключения по приказу вел. кн. Свидригайло в 1435 г. Еще в 1434 г. Герасим поддерживал идею союза христианских церквей.
Идея воссоединения двух церковных структур, католической и православной, в единую церковь инициировалась византийскими императорами с целью привлечения воинских сил европейских государств к защите Византии от агрессии турок-османов. Среди представителей православной церкви Византии были и сторонники, и противники унии. В частности, монахи афонских монастырей, располагавшихся в одном из наиболее почитаемых культовых мест православного мира – на Афоне (Святой горе) в Греции, были ярыми противниками союза с «латинянами». Позиция афонских монахов отразилась и на отношении к унии среди русских представителей церкви. Так, достаточно традиционными и крепкими были связи афонских монахов с монастырями Новгородской земли, в первую очередь, с Лисицким (на Лисьей горе) Рождества Богородицы (Бобров А.Г. 2001. – С. 197).
Назначенный в середине 1436 г. на должность русского митрополита Исидор был до этого настоятелем константинопольского монастыря св. Дмитрия. Этот человек был близок по мировоззрению итальянским гуманистам, серьезно занимался астрономией и географией. Идея объединения церквей была ему близка. Весной 1437 г. Исидор прибыл в Москву, привезя с собой грамоты от византийского императора и от патриарха с просьбой отправить митрополита на предполагавшийся собор по объединению церквей.
Осенью 1437 г. на собор в Италию из Северо-Восточной Руси отправилась большая делегация во главе с митрополитом, в которую также входили суздальский епископ Авраамий и представитель вел. кн. тверского Борис Александрович боярин Фома. Летом 1438 г. русская делегация достигла итальянского города Феррары, где начались заседания собора. С февраля 1439 г. заседания происходили во Флоренции. После длительных догматических споров (об исхождении Святого Духа, о причащении, о чистилище, о преимуществе папы римского перед константинопольским патриархом) 5 июля 1439 г. уния была подписана. При этом православные священники уступили католическим по всем пунктам споров. Свои подписи под текстом грамоты Флорентийского собора поставили и митрополит Исидор, и епископ Авраамий Суздальский. Из источников очевидно, что все основные участники русской делегации добровольно согласились с положениями унии. Так, наиболее ранний русский памятник о событиях, связанных с унией, – «Хождение во Флоренцию» - нисколько не осуждает союз церквей, а наоборот, как в порядке вещей, сообщает о подписании документов собора русскими иерархами и о получении благословения Исидором и суздальским епископом от римского папы перед возвращением на Русь. Из другого, греческого, источника известно о том, что тверской посол боярин Фома принимал участие в мессе, которую служил папа римский при участии русского митрополита (Лурье Я.С., 1994. – С. 106). Я.С.Лурье, А.Г.Бобров отметили, что в Тверском великом княжестве не было осуждения унии, даже когда Исидор был вынужден бежать в Тверь из Москвы осенью 1441 г. Около 1453 г. в Твери было написано «Слово похвальное» вел. кн. Борису Александровичу Тверскому, согласно которому греческие иерархи, подписавшие унию, восхваляли тверского вел. князя. Таким образом, и после изгнания Исидора из Москвы и поставления там собственного митрополита в 1448 г. в одном из крупнейших княжеств Северо-Восточной Руси к унии относились, по меньшей мере, нейтрально.
Осенью 1440 г. Исидор вернулся на Русь и остановился в Смоленске – месте пребывания своего предшественника Герасима. В Смоленске в это время княжил кн. Юрий Семенович (Лугвеньевич), один из активных участников феодальной войны в ВкЛ и лидер оппозиции вел. кн. литовскому Казимиру в рассматриваемое время. Известно, что Юрий Семенович оказывал помощь митрополиту в его борьбе с противниками унии.
Кроме Твери и Смоленска, уния была признана и в Киеве: княживший там внук Ольгерда – кн. Александр Владимирович выдал митрополиту грамоту, подтверждавшую все его права. В церковном подчинении Исидора в это время также находился Псков, где вернувшийся иерарх сменил архимандрита.
В русских землях ВкЛ Исидор после приезда с собора пробыл около 11 месяцев. По информации новгородского летописца, митрополит приказывал вести службы в католических храмах православным священникам и наоборот – католическим – в православных храмах.
19 марта 1441 г. Исидор приехал в Москву. Каково же было отношение к унии и митрополиту там? По прибытию в столицу Московского княжества митрополит огласил в Успенском соборе Кремля буллу (послание) римского папы Евгения IV, адресованную вел. кн. Василию Васильевичу об объединении церквей. А на четвертый день после приезда в Москву Исидор был арестован по приказу вел. кн. Василия Васильевича и помещен в Чудов монастырь. Причиной ареста послужило позитивное отношение митрополита к унии. Тем не менее, Я.С.Лурье, а затем А.Г.Бобров отметили, что, скорее всего, идея унии была первоначально признана в Москве. По крайней мере, можно считать точно установленным, что центр оппозиции унии на русских землях находился не в Москве, а в Новгороде.
А.Г.Бобров достаточно аргументированно показал, что отрицательное отношение к унии сформировалось среди монашеских общин Новгородской земли еще до ее подписания под влиянием позиции греческих афонских монахов. Уже в Италии в декабре 1439 г. русскую делегацию покинул суздальский иеромонах Симеон, не признавший унию и поспешивший в лагерь ее противников – к новгородскому архиепископу Евфимию II. В Новгород Симеон прибыл весной 1440 г. Позднее, в 50-е годы XV в. под пером Симеона появилась «Повесть о восьмом соборе», резко осуждавшая унию. Характерно, что суздальский иеромонах в этом произведении попытался обелить своего епископа Авраамия. По версии Симеона, Авраамий подписал унию лишь после того, как по приказанию Исидора просидел неделю в темнице.
После получения известия о подписании унии, с осени 1439 г. новгородский архиепископ Евфимий II активно приступил к созданию культа новгородской «старины», который выражался в установлении церковного почитания всех былых новгородских князей и церковных иерархов, в обращении к местным культурным традициям в строительстве храмов и иконописи. Такой новгородский традиционализм был вызван неприятием идеи объединения с католической церковью и демонстрировал оппозиционность Новгородской земли по отношению к другим русским землям, где уния была признана. В конце 1439 г. источники зафиксировали и конфликт новгородцев с немецкими купцами Ганзейского союза, который привел к разрыву отношений между Новгородской республикой и Ганзою, отъезду всех западноевропейских купцов из города. При этом Евфимий II отказался принять на хранение ключи от немецкого храма вопреки традиции (Бобров А.Г. 2001. – С. 198-200, 206-212).
Почему именно Новгород стал центром русской оппозиции унии? Вероятно, связи новгородских монастырей с афонскими были лишь одной из причин этого явления. Я.С.Лурье считал, что «латинская» опасность ощущалась в Новгороде и Пскове куда сильнее, чем в Москве, – через три года после приезда Исидора, в 1445 г., обеим республикам пришлось испытать очередное нашествие ливонских «немец» (Лурье Я.С. 1994 . – С. 107). Однако в Пскове, как раз, унию признали. Поэтому полного комплекса причин оппозиционного отношения в городе на Волхове к унии пока не известно.
Весьма интересные выводы были сделаны в последнее время А.Г.Бо-бровым о ходе событий на Руси вокруг вопроса об отношении к унии. Зимой 1440/1441 гг. против Новгородской республики начали военные действия отряды Московского княжества, Тверского и Псковской республики. Был разорен ряд новгородских волостей. В конце зимы у новгородского города Демона был заключен мир между представителями Новгородской республики – архиепископом Евфимием II, посадниками – и вел. кн. Василием Васильевичем Московским. Василий II заключил мир «како за себе, тако и за пскович», а новгородцы «биша челомъ много князю великому» и уплатили ему 8 тысяч рублей «за свою вину» (цит. по: Бобров А.Г. 2001. – С. 212). В источниках на указано, каким образом новгородцы «провинились» перед вел. кн. Василием II, тем более что сумма выплаченного «окупа» была весьма и весьма существенной. По мнению А.Г.Боброва, причина войны заключалась в неприятии унии в Новгороде, а деньги, уплаченные из казны Новгородской республики московскому князю, изменили отношение к союзу церквей и Василия II. Таким образом, посредством денег Евфимий II победил Исидора (Бобров А.Г. 2001. – С. 212-214). В итоге, когда весной 1441 г. митрополит прибыл в Москву, на четвертый день пребывания в городе он был арестован и до середины сентября 1441 г. содержался в Чудовом монастыре, где его уговаривали отказаться от унии. В сентябре Исидору позволили бежать в Тверь, где, очевидно, по-прежнему союз церквей не осуждали, затем митрополит отбыл в ВкЛ и оттуда в Рим. В целом на русских землях дело унии было проиграно.
Исидор принимал участие в последней обороне столицы Византии – Константинополя от турок-османов в 1453 г., в 1458 г., уже проживая в Италии, был удостоен сана константинопольского патриарха. Правда, после падения Константинополя этот сан стал, по сути, номинальным. После ареста и бегства митрополита Исидора его место как главы общерусской церковной организации оказалось вакантным.
В великокняжеском летописном своде сообщалось, что в декабре 1448 г. русским митрополитом был избран «Епископы Рускими» рязанский епископ Иона. До этого епископы избирали лишь претендента на митрополию, а назначался митрополит константинопольским патриархом. В 1448 г. впервые русский митрополит занял свою должность без санкции константинопольской патриархии.
В отечественной исторической литературе сложилось мнение, что Иону дважды в 30-е годы XV в., после смерти Фотия, а потом Герасима, выдвигали в митрополиты, но дважды он не утверждался патриархом (Зимин А.А. 1991. – С. 84, 85). Я.С.Лурье обратил внимание на тот странный факт, что в летописях об Ионе как претенденте на митрополию впервые упоминается лишь в 1448 г. В то время как летописи традиционно сообщали о поездках кандидатов в Константинополь. А впервые Иона в летописи достоверно упомянут в 1446 г., когда Дмитрий Шемяка, бывший в то время великим князем, «призва к себе епископа Рязанского Иону на Москву, и пришедшу ему, обеща ему митрополию», в обмен на помощь в аресте детей уже ослепленного вел. кн. Василия II. Дети Василия Дмитриевича были отправлены к отцу «на Углечь в заточение», и вел. кн. Дмитрий Юрьевич приказал Ионе «итти к Москве и сести на дворе митрополиче». К тому же происходил Иона из семьи галичских землевладельцев (Лурье Я.С. 1994. – С. 97). Но вряд ли до 1448 г. Иона исполнял обязанности митрополита. В грамоте 1447 г. он был назван епископом рязанским, и его подпись стояла на третьем месте. Да и избрание Ионы митрополитом в 1448 г. было полуофициальным. В его избрании не участвовали владыки Новгородской земли и Тверского княжества. Не признавали Иону митрополитом и некоторые настоятели крупных монастырей. По сути, Иона являлся первоначально главой церковной организации Московского княжества и зависимых от него земель. Очень важно, что он был ставленником вел. кн. Василия II. Учитывая роль Ионы в событиях 1446 г., А.А.Зимин отметил: «Сильные мира сего любят сторонников с сомнительной репутацией: те всегда стараются быть преданными» (Зимин А.А. 1991. – С. 207; Лурье Я.С. 1994. – С. 107, 108).
Возникновение в Московском великом княжестве отдельной структуры церковной власти (автокефальной церкви) и ее зависимость от московского великого князя были важными элементами складывавшегося Русского единого государства.
В связи со стабилизацией политической обстановки в Восточной Европе (победами Василия II и Казимира IV над своими внутренними противниками, заключением московско-литовского договора 1449 г.) Иона был признан в 1451 г. как глава православной церкви и на русских землях ВкЛ – митрополитом киевским. Однако эта ситуация продолжалась недолго. В конце 50-х годов XV в. Казимир IV отказал Ионе в правах на киевскую митрополию и митрополитом «Киевским и всея Руси» в ВкЛ был провозглашен Григорий, поддерживавший церковную унию 1439 г. Казимир IV пытался добиться признания Григория в качестве общерусского митрополита и от Василия II. Но – безуспешно.