баришев

В марте 1999 г., т. е. за два с лишним года до 11 сентября 2001 г., США совершили наглую агрессию против Югославии, а начиная с января 1991 г. в течение десятка лет и тоже до этой даты (т. е. до 11 сентября 2001 г.) периодически бомбили Багдад и другие города Ирака. В декабре 1992 г. бравые янки высадились в Сомали, откуда, не солоно хлебавши, были вынуждены в 1994 г. убраться восвояси под ударами местных националистов, не оценивших пользы империалистической «гуманитарной помощи», в августе 1998 г. — снова пиратские налеты — на этот раз по Афганистану и Судану. Предлогов и «аргументов» было изобретено немало от «самообороны» и ответных мер на якобы готовившиеся покушения на высоких официальных лиц до обнаружения мифических складов оружия массового уничтожения и стремления «навести порядок» в той или иной стране по тому или иному поводу. Понятно, что многообразие «аргументов», подчас заведомо нелепых, а то и просто смехотворных, создавало определенные неудобства в проведении избранного Вашингтоном агрессивного внешнеполитического курса, и вот теперь — после 11 сентября 2001 г. — наконец-то появилась уникальная возможность «объяснить» практически любую неблаговидную

акцию кознями вездесущего международного терроризма.

***

Концепция «международного терроризма» с неимоверной быстротой была раскручена американскими СМИ и распространилась по всему миру. Пришла она и в ООН, но американское издание концепции не получило там весомой поддержки, на которую в Вашингтоне явно рассчитывали.

1 октября 2001 г. Генеральная Ассамблея ООН на своей LVI сессии впервые приступила к обсуждению проблемы международного терроризма во всех ее аспектах. Толчок был дан обращением к ней Генерального секретаря ООН К. Аннана с предложением «разработать широкую всеобъемлющую и устойчивую стратегию борьбы с терроризмом и искоренения его на нашей земле».122 Такая стратегия должна была воплотиться в соответствующей международной конвенции.

По инициативе Индии, поддержанной многими государствами, в повестку дня LVI сессии Генеральной Ассамблеи ООН был включен пункт о необходимости выработки Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме, обсуждение которого с самого начала приобрело весьма острый и заинтересованный характер и велось в основном вокруг вопроса об определении понятия «международного терроризма». Обсуждение было продолжено на LVII–LIX сессиях Генеральной Ассамблеи ООН (2002—2004 гг.), однако, реального прогресса на этом направлении не достигнуто до сих пор. И понятно, что самое негативное влияние на ход рассмотрения в ООН индийской инициативы оказала и продолжает оказывать агрессия США и их союзников в Ираке (март 2003 г.), развязанная так же, как и агрессия в Афганистане под лозунгом борьбы против «международного терроризма».

В ООН довольно быстро разобрались в том, что выдвинутая Вашингтоном концепция «международного терроризма» призвана, в сущности, играть роль прикрытия американской экспансии в мире и одновременно — главного тарана для взламывания суверенитета независимых государств. Ведь еще не так давно понятие «международный терроризм» активно использовалось колонизаторами, в том числе американскими, для борьбы с движениями народов за свою свободу и независимость. В списках «международных террористов» у империалистов-колонизаторов числились Г. А. Насер и К. Нкрума, Хо Ши Мин и С. Альенде, П. Лумумба и Н. Мандела, С. Машел и А. Кабрал и многие другие видные деятели национально-освободительных движений.

Многочисленные резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН, как было показано выше, признали законность борьбы народов за свою независимость, а лидеров этой борьбы — единственно законными представителями государств, образовавшихся на развалинах колониальных империй. И подчеркнем, что ООН сыграла, пожалуй, решающую роль в том, что современное международное право определенно исключает из понятия «международный терроризм» национально-освободительные войны и борьбу народов за самоопределение и независимость.

Что же касается Вашингтона, то законы международного права для американского империализма вообще не писаны. Не удивительно поэтому, что концепция «международного терроризма» приобрела там в последние годы поистине всеобъемлющий характер: под нее подпадают не только освободительные движения народов (Палестинское движение сопротивления, борьба народов за независимость в остающихся колониях) и не только любые выступления народных масс против коррумпированных, марионеточных и коллаборационистских режимов (Турция, Филиппины, Колумбия и др.), но и все те страны, которые проводят антиимпериалистический курс (Ирак при С. Хусейне, Иран, Зимбабве), не говоря уже о социалистических государствах (КНДР, Куба) или странах, вступающих на путь социализма. (Венесуэла).

Другими словами, речь идет о всех без исключения движениях, режимах, государствах и организациях, которые по тем или иным причинам не устраивают США и борются с американским империализмом. Отсюда и постоянно пополняемая бушевская «ось зла», которая, возникнув в Афганистане, распространилась теперь на Иран, Сирию, КНДР, Кубу, едва не дотягиваясь до КНР и России. Подавлены военной силой «террористические» и «тоталитарные» режимы в Югославии, Афганистане и Ираке, выбита из антиимпериалистического фронта Ливия. Кто следующий? Не случайно же в международном праве, как было уже отмечено, есть понятие «государственный терроризм», зафиксированное, пусть и не в достаточно определенной форме в резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН.

Под предлогом необходимости борьбы с «международным терроризмом» в США, как известно, создан настоящий монстр — Министерство национальной безопасности (МНБ), подмявшее под себя все главные американские спецслужбы, располагающее бюджетом в 40 млрд долларов и наделенное неограниченными полномочиями по наведению порядка как на территории США, так и в других регионах мира, где укрываются «террористы». При этом определять степень угрозы «терроризма» в тех или иных странах, как и применять соответствующие «санкции», будет, разумеется, не Совет Безопасности ООН, а само это МНБ, руководствуясь указаниями президента.

В свете этого вполне объяснима политика бойкота, которую США фактически ведут в вопросе об определении понятия «международный терроризм», рассматриваемом на последних сессиях Генеральной Ассамблеи ООН в рамках пункта повестки дня «Меры по ликвидации международного терроризма». Совершенно очевидно, что практически любое, сколько-нибудь содержательное и объективное определение «международного терроризма» будет так или иначе сковывать политику произвола и международного беззакония, проводимую агрессивными силами США. В лучшем случае Вашингтону, возможно, было бы приемлемо определение «международного терроризма», предложенное К. Аннаном в своем докладе юбилейной LX сессии Генеральной Ассамблеи ООН, определение, допускающее, как было показано, какое угодно толкование и позволяющее США использовать ширму борьбы с «международным терроризмом» для действий вопреки Уставу ООН.

Другая особенность подхода США к проблеме международного терроризма, в том числе в ООН, — применение двойного стандарта. Например, государственный терроризм Израиля на оккупированных им арабских землях в Вашингтоне не осуждается: как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Или вот, что заявил в своей статье в «Российской газете» накануне юбилейной LX сессии Генеральной Ассамблеи Постоянный представитель России при ООН А. Денисов, явно имея в виду США и их союзников: «На фоне годовщины Беслана особенно цинично выглядят попытки изобразить бандитов в виде „героев-повстанцев чеченского сопротивления“. В некоторых странах террористы по-прежнему пользуются необъяснимым гостеприимством властей, а такие одиозные фигуры, как Басаев, получают возможность выступать на телевидении».123

Известно, что в связи с терактом в школе североосетинского города Беслана Россия потребовала созыва срочного заседания Совета Безопасности ООН, которое состоялось в ночь на 2 сентября 2004 г. Российская делегация поставила перед членами Совета Безопасности вопрос об их отношении не только к трагедии в Беслане, но и к другим терактам: взрывам самолетов в Ростовской и Тульской областях и теракту у станции метро «Рижская» в Москве — происшедшим на территории России, т. е. не считаясь с тем, что формально Совет не имеет полномочий на вмешательство во внутренние дела государств. Само по себе такое, надо сказать беспрецедентное обращение было воспринято в Совете положительно, под углом зрения понимания опасности, которую представляет терроризм для международного мира. Однако тайные ходы западной дипломатии не позволили тогда принять резолюцию Совета Безопасности, как того требовали обстоятельства. Дело ограничилось тем, что председатель Совета испанец Хуан Антонио Янес-Барнуэво зачитал от имени Совета заявление, которое в отличие от резолюции Совета не носило обязывающего характера для всех государств. И это тоже было проявлением двойного стандарта, учитывая, что в связи с терактами в США, были приняты именно резолюции Совета.

По существу же заявление председателя Совета Безопасности прозвучало довольно весомо: в нем содержались требование немедленно освободить всех заложников, захваченных в школе в г. Беслана, а также призыв ко всем государствам во исполнение обязательств по резолюции 1373 Совета Безопасности ООН активно сотрудничать с российскими властями в обнаружении и привлечении к ответственности исполнителей и организаторов терактов и тех, кто их финансировал. В заявлении, кроме того, подчеркивалось, что «террористические акты преступны и не имеют оправдания независимо от того, каким мотивом они вызваны» и что терроризм «представляет собой наиболее серьезную угрозу для международной безопасности».

В ходе работы LIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН (2004 г.) Россия внесла в Совет Безопасности ООН проект резолюции «О дополнительных мерах по борьбе с международным терроризмом», руководствуясь при этом целями укрепить международно-правовую базу борьбы с терроризмом, сделать ее единой для всех государств, а также активизировать имеющиеся у государств практические инструменты для борьбы с такими явлениями, как незаконный оборот наркотиков, отмывание денег, организованная преступность, которые питают терроризм прежде всего в финансовом плане.

Кроме того, Россия предложила повысить эффективность деятельности Контртеррористического комитета Совета Безопасности ООН (КТК), имея в виду усилить с его стороны контроль за выполнением государствами соответствующих резолюций Совета Безопасности и Конвенции ООН по борьбе с финансированием терроризма от 1999 г., а также наладить сотрудничество КТК с региональными организациями, такими как СНГ, Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).

Принятая Советом Безопасности ООН 8 октября 2004 г. резолюция 1566 вобрала в себя основные элементы и положения, содержавшиеся в российском проекте и подтвердила необходимость «всеми средствами бороться с терроризмом во всех его формах и проявлениях в соответствии с Уставом ООН и международным правом». Подчеркнем, что ссылка на необходимость соизмерять борьбу против международного терроризма с Уставом ООН и международным правом имеет исключительно важное значение: Совет Безопасности весьма недвусмысленно отклонял таким образом всякие попытки отождествить борьбу против международного терроризма с международным разбоем и произволом, с апологией агрессии и пагубного вмешательства ООН во внутренние дела государств.

Совет Безопасности выступил также против увязывания проблемы терроризма с определенными религиями и культурами, против «неизбирательных нападок» в этой связи на религии и культуры, за развитие международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и за ведение против него «как можно более широкой кампании борьбы». Наконец, Совет Безопасности призвал все государства безотлагательно стать участниками международных конвенций и протоколов по борьбе с международным терроризмом, а также ускорить принятие консенсусом проекта Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме и проекта Международной конвенции по борьбе с актами ядерного терроризма, внесенных на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН соответственно Индией и Россией.

Руководствуясь духом и буквой резолюции 1566 Совета Безопасности ООН, представители многих стран на LIX сессии Генеральной Ассамблеи отвергли попытки отождествлять «международный терроризм» с национально-освободительными движениями и другими проявлениями борьбы народов за свою свободу и независимость. В особенности большие возражения вызвало при этом российское предложение о составлении Советом Безопасности ООН «черного списка» подозреваемых в терроризме и о соответствующем наказании тех, кто попадет в этот список. До этого, как известно, составлением такого рода списков занимались в основном США, произвольно включавшие в них не только отдельных лиц и организации, но и целые государства. Но, как видно, дурной пример заразителен. Что же касается существа вопроса, то его неплохо, с нашей точки зрения, выразил в своем выступлении на LIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН представитель Алжира Абдалла Баали, заявивший: «Пока мы не сможем сойтись на общей формулировке понятия „терроризм“, пока не научимся различать террор от борьбы за свободу, внесение лиц в „черный список“ будет очень опасным, это может открыть ящик Пандоры, когда каждый захочет добавлять в этот перечень своих врагов».

В условиях отсутствия общепринятого определения международного терроризма едва ли можно рассчитывать на по-настоящему эффективную работу КТК и двух других созданных в последние годы органов Совета Безопасности на этом направлении: Комитета по санкциям в отношении «Аль-Каиды» и «Талибана», учрежденного на основе резолюции 1267 Совета Безопасности от 15 октября 1999 г. и Комитета по контролю за выполнением резолюции 1540 Совета Безопасности от 28 апреля 2004 г., ставящей целью не допустить попадания оружия массового уничтожения в руки так называемых «негосударственных субъектов», т. е. в первую очередь террористов и других криминальных элементов. Впрочем, дело тут не столько в отсутствии определения международного терроризма сколько в том, что всегда сохраняется опасность воздействия на работу этих комитетов со стороны тех сил, которые под ширмой борьбы против международного терроризма добиваются, в основном, реализации своих империалистических интересов.

При всем этом было бы ошибочно преуменьшать значение уже проделанной работы КТК, в особенности в том, что касается созданного комитетом механизма глобального мониторинга за соблюдением государствами — членами ООН своих обязательств по 12 антитеррористическим конвенциям. Этот механизм показал себя достаточно эффективным, и не случайно, что он был распространен и на тринадцатую антитеррористическую конвенцию, а именно на Международную конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма, подписанную на юбилейной LX сессии Генеральной Ассамблеи и ООН.

Как уже отмечалось, разработкой проекта Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма с 1996 г. занимался Спецкомитет, созданный по решению LI сессии Генеральной Ассамблеи ООН. В 1997 г. Россия первой из государств-членов ООН внесла в Спецкомитет проект такой конвенции и в дальнейшем энергично продвигала его в ООН. 13 апреля 2005 г. LIX сессия Генеральной Ассамблеи ООН единогласно одобрила выработанную в итоге восьмилетней интенсивной работы под эгидой ООН Международную конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма и она была представлена на подписание государствам сразу же после открытия юбилейной LX сессии Генеральной Ассамблеи ООН 14 сентября 2005 г.

Конвенция, вступившая в силу в июне 2007 года, — уникальный договор и важный глобальный антитеррористический международно-правовой инструмент, призванный надежно пресечь какие бы то ни было возможности доступа террористов к ядерному оружию и использование его для террористических актов массового поражения. Конвенция обеспечивает защиту от попадания в руки террористов как мирного, так и военного атома, от использования ими самодельных ядерных установок и предусматривает необратимость ответственности лиц, виновных в совершении актов ядерного терроризма.

Значение Конвенции состоит и в том, что это, в сущности, первый документ такого рода, носящий превентивный характер: мир пока еще не сталкивался с ядерным терроризмом, а Конвенция уже создает основу для совместных коллективных усилий государств в отражении такой угрозы. Кроме того, несомненно, что Конвенция — это важный шаг, нацеленный на укрепление режима нераспространения ядерного оружия, а также еще одно подтверждение способности ООН играть координирующую роль в борьбе с международным терроризмом, притом не по американским рецептам, а руководствуясь интересами укрепления международного мира и безопасности.

Об этом же свидетельствует и то, что 14 сентября 2005 г., в день открытия юбилейной LX Генеральной Ассамблеи ООН, Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1624, направленную на ужесточение противодействия терроризму. В этой резолюции впервые делается акцент на решительное осуждение любого подстрекательства к террористическим актам. Резолюция обязывает все государства воплотить ее положения в национальных законах, что поставит заслон на пути тех, кто, в частности, вознамерится предоставить средства массовой информации людям, подстрекающим к насилию и терроризму. Считается, что положения резолюции могут быть использованы и Россией, например, для требований о выдаче террористов, получивших политическое убежище в ряде западных стран.

Между тем за несколько дней до начала работы юбилейной LX сессии Генеральной Ассамблеи ООН стало известно, что под предлогом борьбы с международным терроризмом США разрабатывали новую военную доктрину, предусматривающую возможность нанесения Вашингтоном ядерных ударов в мирное время по любой точке планеты. По сообщению газеты «Вашингтон пост» от 11 сентября 2005 г., проект этой доктрины, подготовленный Комитетом начальников штабов (КНШ), — этим «мозговым центром» Пентагона, исходил из того, что целями американских генералов отныне могут стать любые объекты на территории государств, заподозренных в том, что они готовятся совершить нападение на США с применением оружия массового уничтожения, а также лагеря террористов, владеющие таким оружием. Кроме того, КНШ оговаривал свое право уничтожения таким способом известных хранилищ ядерного, химического и биологического оружия. 124

В связи с этим в печати были опубликованы главные положения новой ядерной стратегии США, в числе которых назывались следующие:

«Законы войны не запрещают использовать ядерное оружие в вооруженном конфликте, хотя оно и сильно отличается от других видов оружия массового поражения по разрушительной мощи и долгосрочным последствиям воздействия».

«Сочетание ударов обычного и ядерного оружия позволяет наиболее эффективно использовать мощь вооруженных сил и предоставляет лидерам США более широкие возможности по принятию мгновенных решений по уничтожению противника».

«США не делают никаких заявлений, определяющих, при каких обстоятельствах будет использоваться ядерное оружие». 125

В свете этих фактов все более отчетливее вырисовывается подлинная причина противодействия США принятию ООН Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме: США не хотят связывать себе руки какими бы то не было «определением» международного терроризма, которое должно быть положено в основу этого документа. Да и в самом деле, возможно ли вообще дать такое определение «международному терроризму», которое оправдывало бы нанесение Вашингтоном ядерных ударов по любым целям, где по мнению США укрываются «международные террористы», будь то отдельные группы таких террористов или целые государства, режимы которых произвольно объявлены США террористическими. Похоже, однако, что по крайней мере на сегодня, любое другое определение «международного терроризма» было бы для США неприемлемо.

Подводя некоторые итоги рассмотрению в ООН проблемы международного терроризма, отметим, что положения Устава ООН и принятые на их основе резолюции Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи, а также 13 антитеррористических международных конвенций создают солидную международно-правовую базу для борьбы с этим чудовищным злом нашего времени. Вопрос стоит лишь в том, что главная империалистическая держава — США и их союзники по НАТО и другим военным блокам продолжают осуществлять политику государственного терроризма в отношении суверенных государств и народов, прикрываясь при этом флагом борьбы против международного терроризма и подводя под это понятие все то, что создает препятствия на пути к их стремлению к мировому господству. По большому счету международный терроризм — это детище империализма и отправить его на свалку истории можно лишь вместе с империализмом.