176 Глава четвертая

Часть вторая: БИОЭТИКА И АБОРТ

прямым — спасение матери. Здесь нужно применить старое правило: поп sunt facienda mala ut veniant bona (не следует творить зло для достижения добра), и с этой точки зрения следует рассмотреть, являются ли допустимы­ми цель и средство.

5. Наконец, еще одна мотивировка: не абсолютность нормы. Не убий — это не абсолютная норма, поскольку всегда можно отыскать оправданные исключения из нее: законная защита против наглого нападения, жертва ради блага ближнего, смертная казнь⁶¹. Но и это рассуждение, не новое само по себе, не подходит для нашего случая, поскольку речь идет о невинной жиз­ни, а не о каком-то наглом агрессоре или о преступнике, который, зная о смертной казни, сознательно совершает преступление, влекущее ее за со­бою. Тот, кто жертвует собой ради блага ближнего, делает это с полной ответственностью, руководствуясь высшими соображениями, и, собственно говоря, убивает не он, а другие.

Заключение

Наше заключение, согласующееся с персоналистической позицией и нор­мами объективной этики, сводится к следующему.

а) Долг врача заключается в том, чтобы охранять жизнь как матери, так и ребенка, и предоставлять все терапевтические средства для спасения обо­их. В число этих средств не входит прямое убийство, которое не может быть действием врача и не является этическим поступком. Человеческая жизнь может обесцениваться и фактически обесценивается по многим при­ чинам, но жизнь невинного существа как трансцендентной ценности не может быть уничтожена ни по какой причине, как и не может она непосредственно быть принесена в жертву другими даже ради чьего-то спасе­ния. Допуская отступления от этого принципа и придумывая объяснения типа: «жизнь, не имеющая ценности», «нижестоящая ценность», «жизнь, не вполне человеческая», мы открываем дорогу эвтаназии и всякого рода дис­криминационным актам.

б) Случай, на первый взгляд, более простой: прогнозирование смерти ма­тери при продолжении беременности, связанное при этом с надеждой на спасение ребенка.

Невозможно выбирать жизнь матери посредством прямого уничтоже­ния ребенка, ибо ни один человек не имеет права выбирать между жизнью или смертью другого.

В этом случае, конечно, дозволительно произвести кесарево сечение, что является нормальной операцией, когда есть надежда на спасение ребенка в умирающей женщине. Однако, если с помощью аппарата искусственного дыхания возможно дождаться момента клинической смерти, следует дож­даться естественной смерти матери.

Может случиться, что мы окажемся перед необходимостью искусствен­но продлить «жизнь» беременной женщины, мозг которой уже не функцио-

⁶¹ J. M. Pidier, La Chiesael'aborto, «II Regno attualita», 1973,2, с. 16 - 17.

ЕВГЕНИЧЕСКИЙ АБОРТ | 179

нирует, с целью дать зародышу возможность достичь той стадии развития, которая могла бы обеспечить его автономную жизнь вне матки⁶².

Профессия врача оказывается при этом тесно связанной уже не только с жизнью, но также и с деятельностью, непосредственно направленной на ее разрушение.

Перед лицом этого этико-деонтологического шока возникает проблема отказа от выполнения своих профессиональных обязанностей по сообра­жениям совести.

Евгенический аборт

Это выражение более не употребляется по двум причинам: потому, что оно ассоциируется с расистской идеологией, с которой никто не хочет иметь ничего общего, и потому, что фактически такого рода «обозначение» абор­та сводится к аборту «терапевтическому», поскольку наличие зародыша с отклонениями в развитии или какими-либо дефектами влечет за собой опас­ность для психического здоровья и социального равновесия семьи.

В действительности этот случай сводится к следующему: аборт делают, и чаще всего легально, с целью избежать рождения индивидов с отклонения­ми в развитии—или неполноценных, или инвалидов, — для того, как гово­рят, чтобы воспрепятствовать им вести жизнь, которая будет ниже челове­ческой, но прежде всего затем, чтобы избежать тех жертв, которые придет­ся нести семье и обществу. Такой подход отличается от расистской идеоло­гии своей целью: для расизма цель заключается в очищении расы, для совре­менной культуры более актуальна мотивация социально-экономического, а также гедонистического характера.

Именно для этой цели иногда используются различные технологии пре-натальной диагностики и разрабатываются так называемые «превентивные» программы в области здравоохранения.

С этической точки зрения дефекты развития или неполноценность ни в коей мере не умаляют онтологической реальности того, кому предстоит появиться на свет; напротив, в случае выявления в человеческом индивиде какой-либо неполноценности, как и болезни, еще в большей степени, во имя гуманности, требуется предоставление ему защиты и помощи.

Поскольку уже говорилось об этой проблеме там, где речь шла о прена-тальной диагностике, мы не собираемся задерживаться на ней. Следует только добавить, что с этической точки зрения в этих случаях, как и в общем плане, необходимо продолжать поддержку исследований, имеющих своей целью предотвращение пороков развития в самом начале, и оказывать соответствую­щую помощь тем семьям, где рождаются подобные дети, что неизбежно ста­вит вопрос о человеческих и экономических затратах, порой столь тяжелых.

Общество оценивается по своей способности помогать слабым и боль­ным, а не по своему чувству превосходства по отношению к ним, провоци­рующему их преждевременную смерть.

⁶² Наэтутемусм. A.G.Spagnolo,Bioeticanellaricercaenellaprassimedica,Torino, 1997, с.357-359.