статья литра источники / discourse2014

tural form, the chief characteristic of which is a dialogic rationality. In this respect there are clear parallels with notions of discursive democracy and what may be called a cosmopolitan European identity.

Усилия организаторов ЕС направлены на ускоренное формирование коллективной наднациональной идентичности через общность политических институтов а также перенос акцентов европейской идентичности на ее политическую составляющую. Для исследователей информатизации науки особенно важным представляется отметить, что мы видим социальный эффект информационных технологий – возможности познакомиться с европейскими и мировыми документами, определяющими социальную политику в разных странах. Так, сегодня при помощи источников Интернета каждый может познакомиться с целым корпусом документов европейской интеграции, к которым относятся договоры ЕС (особенно Лиссабонский), Хартия основных прав трудящихся 89 года, Хартия фундаментальных прав ЕС, Европейская конвенция по правам человека, Европейская социальная хартия.

Существенной составляющей дискурса европейской интеграции является евроскептицизм. Существуют разные группы: евроскептики, которые критикуют европейскую интеграцию с крайне правых или консервативных позиций; евроскептики, которые в политических целях используют лозунги борьбы с коррупцией и бюрократической системой; третья группа, которая подчеркивает глобалистский, враждебный общим интересам характер интеграции. Во имя социально ориентированной равноправной Европы они выступают против создания системы институтов ЕС и утверждения в нем ценностей. Приведем пример евроскептицизма российского журналиста Ю. Латыниной:

Ценность № 3: социальная справедливость. Еще одной европейской ценностью в настоящий момент является социальная справедливость. Социальная справедливость выражается в том, что если у вас есть безработная наркоманка с пятью детьми, то она будет жить в роскошном особняке, потому что не должны же дети страдать! — это несправедливо, — а если у вас есть работа, муж и семья, то вы будете вкалывать, как ишак, и половину заработанного вами государство будет у вас отнимать, чтобы отдать безработной наркоманке.

Ну не знаю насчет справедливости — с моей точки зрения, несправедливо грабить тех, кто работает, чтобы отдать их деньги тем, кто бездельничает.

Но я о другом: какое это отношение имеет к европейским ценностям? Напомнить вам, что было бы во времена Британской империи, когда над

ней не заходило солнце, — с той же самой незамужней женщиной, у которой вдруг появился ребенок? Ей что, давали пособие? Квартиру? Особняк? Ответ: нет. Она становилась парией.

Во времена расцвета Европы вся забота о социальных благах — о воспитании детей, содержании родителей, медицине, образовании и пр. — была переложена на семью и ее главу, и общество жесточайше противилось любым попыткам переложить бремя этих расходов на общество.

41

Таким образом, мы видим, что стандартный дискурс может быть полифоничен: он включает и рефлексивно-критические фрагменты

ВЫВОДЫ

При анализе материалов наше внимание привлекают стереотипы, оценочность, политическая (не)корректность в политическом дискурсе, эвфемизация , перифразирование, ограничение концептуального репертуара глобального медийного политического дискурса. Средства стереотипов, построения смыслов «свой-чужой», аксиологическая семантика создаются при помощи выделенных элементов. Клише, метафоры, позволяют создать стереотипную картину. Это выводит исследователя дискурса, например, к вопросу о том, чем полезны и чем вредны стереотипы.

С.И. Горевалов

ФОТОЖУРНАЛИСТИКА И ФОТОЛЕТОПИСЬ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (К 70-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ)

Период 1941−1945 годов стал серьезным испытанием на профессионализм, выносливость и надежность не только для военных, но и для журналистов, в том числе и фотокорреспондентов. Они вели бесстрастную летопись особых мгновений жизни на передовой, в тылу врага, из жизни военных и мирных жителей. Фотофакты, фотоизображения стали важной составляющей отечественной истории, особенным элементом печатных СМИ, в том числе специализированных, адресованных военным и партизанам. Роль документальной фотографии как важного визуального компонента печатной периодики была объектом исследований в научном дискурсе, рассматривалась рядом ученых − украинских и зарубежных (Д. Акчурин, И. Бальтерманц, А. Вартанов, Н. Ворон, Б. Головко, С. Морозов и др.). Исследовались особенности фотоиллюстраций отдельных исторических периодов (Т. Петрова, В. Смородина, Б. Черняков, В. Юодакис и др.). Однако до сих пор не изученным остается период Второй мировой войны, деятельность фотокорреспондентов в условиях военного противостояния. Писатель К. Симонов, побывавший на фронтах Второй мировой войны (1941 − 1945 гг.), описывал деятельность военных фотокоров как чрезвычайно тяжелую, даже по сравнению с военными корреспондентами: «Мы можем написать потом, нам не обязательно писать здесь, сразу. Мы можем кое-что занести в свой блокнот, два-три слова, и затем развернуть из этого всю картину, потому что наша память работает. Они, фотокоры, не могут снять потом. Они могут снять только тогда, в тот момент, тот танк, который идет на них, и ту атаку, к о- торую они видят... Аппарат не запоминает, аппарат снимает. Их память − это их снимки» [1]. Военные события, мобилизовав всю страну, дали особый толчок и для развития такого оперативного вида журналистики, как фотожурналистика, призванного удовлетворять потребность читателей в достоверной, объективной

42

информации. Все центральные, фронтовые и армейские газеты публиковали на своих страницах фотодокументы, авторами которых были как именитые фотокорреспонденты, так и фотографы-новички. В общем, фотолетопись Великой Отечественной войны создавали более двухсот фотокорреспондентов. В историю фотожурналистики вошли такие имена: Б. Вдовенко, А. Гаранин, М. Грачев, Г. Зельма, Э. Евзерихин, М. Калашников, В. Малышев, А. Минскер, А. Становов, А. Устинов, Е. Халдей, Я. Халип, И. Шагина, А. Шайхет, Б. Ярославцев и другие. Была среди военных фотокоров и женщина − Наталья Боде, которая 1941 вступила добровольцем в газету «Красная Армия» и работала там до конца войны, вела фоторепортажи с Юго-Западного, 1-го Белорусского и Центрального фронтов. Ее работы печатали «Правда», «Огонек», «Красная Звезда», появлялись они и в зарубежной прессе.

Фотодокументы, созданные корреспондентами информационных агентств, периодически публиковались на страницах газет и журналов, использовались для создания наглядной агитации. Значительная часть фотодокументов о войне, авторами которых были фотокорреспонденты Совинформбюро, в послевоенные годы экспонировались на фотовыставках в СССР и за рубежом.

Для большинства фронтовых фотокорреспондентов, независимо от объекта съемок, фотографическое совершенство снимков не было самоцелью. Основной была задача документирования фактов, фиксирования эмоционального состояния как публицистического средства. Они снимали войну, людей войны и стремились рассказать о них правду. Стоит особо выделить так называемые «фотоплакаты», изображение на которых приобрело значение символа: «Таня» С. Струнникова, «Горе» Д. Бальтерманца и другие. Примерами классических репортажей военных лет являются работы В. Федосеева «На прогулке», И. Шагина «Политрук ведет бой», А. Гаранина «Смерть солдата», Г. Зельмы «Уличный бой в Сталинграде. Ноябрь 1942 г.», М. Трахмана «В партизанском отряде. Переправа» и другие. Но наряду с шедеврами фотографического искусства, поражающими воображение и несущими огромный эмоциональный заряд, существуют десятки тысяч снимков, на первый взгляд, ничем не примечательных, но которые составляют «золотой фонд» фотолетописи Великой Отечественной войны, то есть, время, зафиксированное на пленке.

Интересна творческая биография журналиста газеты «Правда», личного фотографа Сталина В. Темина. Рискуя собственной жизнью, он пытался 30 апреля 1945 года сфотографировать Флаг над Рейхстагом. Однако, как иногда случается в самые ответственные моменты, закончилась пленка, и удалось сделать только один кадр. И кадр получился отличный. С большим трудом доставил материал в Москву. За фотографию, опубликованную уже 1 мая, В. Темин получил орден «Красной Звезды». Фотография Знамени Победы − не единственное достижение В. Темина. Только ему удалось сделать фотографии флагов у озера Хасан и реки Халхин-Гол, на взорванных дотах линии Маннергейма, на Электрическом обрыве в Порт-Артуре. Кроме того, он снимал такие известные события, как Акт подписания капитуляции Японии в 1945 году и знаменитый Нюрнбергский процесс. Талантливый и неутомимый, преданный любимой работе, В. А. Темин, к сожалению, так и не стал известным, хотя и достиг в

43

жизни многого [2].

Чрезвычайно интересной была профессиональная жизнь Якова Давидзона. В Украине, где он прожил долгую жизнь, его знали, пожалуй, во всех городах и селах, на заводах, фабриках, в учреждениях, институтах и школах. За свою неутомимую, яркую, героическую деятельность он удостоился званий заслуженного работника культуры, заслуженного журналиста Украины, лауреата Государственной Шевченковской премии Украины и премии Николая Островского. Был награжден серебряной медалью ВДНХ, четырьмя грамотами Верховной Рады Украины, орденом Боевого Красного Знамени, орденом Знак Почета, орденом Отечественной войны, медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени и безграничным количеством юбилейных медалей. Его богатая на события жизнь начиналась в малоизвестном городке Винницкой области, в бедной семье, познавшей весь ужас жизни еврейского народа: бесправие, гонения «батюшки» царя Николая II, погромы, в которых гибли близкие люди, а отец потерял руку, рано пришлось думать о куске хлеба. К началу Второй мировой войны Я. Давидзон был уже штатным фотокорреспондентом РАТАУ, пошел на войну солдатом, захватив фотоаппарат со всей своей примитивной лабораторией. Тогда и возникла у него мысль создать фотолетопись очевидца − зафиксировать на фотопленке зверства фашизма и героизм родного народа. Судьба свела его с известным поэтом − академиком Николаем Бажаном, который в то время начал издавать газету «За Советскую Украину!» для жителей оккупированных областей Украины и партизан. Тот и пригласил к себе Якова Давидзона военным фотокорреспондентом. Снимки Я. Давидзона появлялись во многих советских и зарубежных газетах. Решением Политбюро ЦК партии была удовлетворена просьба Я. Давидзона − его отправили в соединение С. Ковпака. Вместе с партизанами он пускал под откос немецкие эшелоны, взрывал мосты, уничтожал гитлеровские тыловые части, освобождал от гитлеровцев населенные пункты − и фотографировал.

Особым настроением пронизана фотография, названная Я. Давидзоном "Голос Москвы", на которой мы видим старика, слушающего радио. Сделана она после тяжелого ночного перехода партизан на Украину из белорусских лесов. Село вымерло. Накануне здесь свирепствовали фашистские каратели. Давидзон зашел с радистом Дмитрием Васильевым в пустую хижину. Необходимо было настроить приемник для приема сводок Совинформбюро. Вдруг на пороге появился старик. Сел, тяжело вздохнул: "Немец, говорят, Москву уже взял... Расходились бы, ребята!" "Как Москву взял? Ну-ка, Дмитрий, поймай ему Москву! Пусть послушает ее голос!" − воскликнул Давидзон. От лица старого Демида невозможно было отвести глаз, когда он услышал в наушниках знакомый во всем мире голос московского диктора Юрия Левитана: "Говорит Москва!" Это было потрясение, радость, возмущение ложью гитлеровцев, придумавших падение дорогого − Москвы!.. Якову в старенькой хате, окутанной густыми сумерками, удалось схватить объективом особое мгновение, вспышкой магния успел сделать единственный кадр, который хранил как зеницу ока. А тогда решил немедленно проявить пленку. И только успел переложить ее с проявителя в закрепитель, как в дом вбежал юный партизан-связной: "Кто здесь из партизан? В се-

44

ле каратели! Приказано уходить!.. ". Давидзон не растерялся: бачок с недофиксованою пленкой спрятал в вещевой мешок. На улице 30 градусов мороза − значит, фиксаж быстро замерзнет... Только за две недели появилась у Якова возможность закончить обработку пленки [3].

Еще на одном, тоже уже историческом снимке − партизанский командир Сидор Ковпак, который после войны долгие годы был заместителем Председателя Президиума Верховного Совета, другой партизанский командир Алексей Федоров стал министром социального обеспечения Украины. А для Якова Давидзон они − дорогие, близкие друзья.

Фоторепортерам приходилось участвовать в боях с врагом. Я. Давидзон вспоминал, как в 1942 году на территории Харьковской области завязался бой у села Избицкое, которое несколько раз переходило из рук в руки. Гитлеровцы, несмотря на большие потери живой силы и техники, не хотели оставлять этот населенный пункт. Советское командование для окончательного уничтожения противника бросило на помощь группу бойцов во главе с лейтенантом Гусевым. Я.Давидзон как репортер считал своим долгом идти вместе с группой и зафиксировать ее действия. Бой длился недолго, враг отступил, и когда наши мужественные воины выбивали последних фашистов, ему удалось сделать снимок командира. А через несколько десятилетий после войны фотограф получил письмо из города Богульма (Татарстан) от вдовы лейтенанта Д.Ф. Гусева. "Через 36 лет, − говорилось в нем, − благодаря Вашей доброте я снова увидела м у- жа − живого, молодого, которым он и остался навсегда в моей памяти. Такой радостью я обязан только вам... Вы нам стали очень дорогим человеком, и пока я буду жить − буду благодарна за память о муже, которую Вы нам навсегда оставили. Это забыть невозможно ".

В партизанских соединениях, где пришлось воевать и снимать Я. Давидзону, не было ни одного человека, которого бы не сохранил объектив Якова и которому не был бы подарен портрет на память.

Когда его однажды корреспондент американской газеты, где Я. Давидзон проживал в последние годы своей жизни, спросила: "Если бы пришлось начать жизнь сначала, как бы Вы ею распорядились?", он, не задумываясь, ответил: "Повторил бы все сначала!», хотя до своего 84-летия пришел с тремя инфарктами и был трижды приговорен к расстрелу.

Наше время, к сожалению, совсем нельзя назвать мирным, поэтому для военных фотокорреспондентов много работы. Каждый раз они рискуют своей жизнью, но поскольку их профессия − это стиль жизни, для них нет ничего важнее кадров из фотоаппарата. Есть достоверные данные, что во время Второй мировой войны при выполнении журналистского задания погибли более 360 фото- и кинодокументалистов. На время выполнения задач фотожурналисты даже получали форму, им присваивались звания − от лейтенанта до капитана.

Интересна история одного из потрясающих суровой правдой фото, на котором неизвестный комбат, подбросив руку с пистолетом, поднимает красноармейцев в атаку навстречу губительному огня врага. Этот снимок сделал военкор Макс Альперт, его подавали на своих страницах множество печатных изданий мира [3]. А на престижной послевоенной международной фотовыставке он по-

45

лучил главный приз. Офицер, запечатленный на снимке, стал символом беспримерного мужества и героизма советских людей, их победы в самой кровопролитной за всю историю человечества войне. Кем же был этот бесстрашный защитник Родины? Более четверти века после окончания войны ответить на этот вопрос пытались многие журналисты, военные летописцы обращались к автору документального фото. И Макс Владимирович рассказывал: " Этот снимок я сделал примерно в середине лета сорок второго года под Ворошиловградом (ныне г. Луганск − прим. авт.). Для съемок облюбовал окоп, вырытый чуть ли не впереди линии обороны. Фашисты готовились к атаке. Помню, сначала налетели самолеты. Затем ударила артиллерия, и вражеская пехота пошла в атаку. Разгорелся жестокий бой. Я увидел, что недалеко поднялся во весь рост офицер. Только я успел нажать спуск камеры, как осколком разбило объектив. Думал, пленка пропала... Кто был тот офицер? Когда я возился с разбитым фотоаппаратом, по цепочке передалось: «Комбата убили». Я был уверен, что речь идет об этом офицере. Ведь он первым бросился под вражеские пули. Поэтому я и н а- звал фотографию «Комбат». Вроде было все ясно, и все же... И журналисты обратились к читателям. Письма стали поступать десятками, их авторы узнавали в комбате отца, сына, мужа, брата. Но иногда было достаточно обычного взгляда на приходившие фотографии, чтобы понять: нет, не он... В мае 1974 года в один из коррпунктов пришло письмо из Запорожья от председателя райисполкома Ивана Алексеевича Еременко. Он писал: «В годовщину победы над фашистской Германией вся наша семья собралась за столом. Так уж повелось: в этот день мы обязательно собираемся, чтобы почтить память тех, кто не вернулся из войны. Вдруг − звонок. Почтальон принес почту и газеты. Моя мать по привычке начала просматривать пачку газет в поисках писем. И вдруг как закричит: «Ваня! Отец! Наш отец!» У меня екнуло сердце, перехватило дыхание. Смотрю на снимок в газете − и глазам не верю: папа, папа нашелся».

Через некоторое время из села Терстянка Вольнянского района Запорожской области пришло еще одно письмо: «Извините нам, дорогие товарищи, но мы не знаем, как разыскать фронтового корреспондента М. Альперта. Дело в том, что в его "Комбате" мы узнали своего отца мужа А. Г. Еременко. Помогите, пожалуйста». К нему было приложено несколько довоенных фотографий А.Г. Еременко. И это письмо встретили с большой долей скептицизма, который усиливало сообщение, полученное женой О.Г. Еременко Евдокией в 1942 году: «Сообщаем, что ваш муж − младший политрук Алексей Гордеевич Еременко, 1906 года рождения, 14 января 1942 пропал без вести».

И все же взяться за тщательную проверку этой версии вынудило большое сходство А.Г. Еременко и офицера, снятого в профиль Альпертом. Экспертиза подтвердила идентичность личности человека, зафиксированного на всех фотографиях. Чтобы выяснить, когда же погиб герой, оставалась одна возможность − обратиться к ветеранам 285-й дивизии. Подполковник запаса В.С. Березубчак поставил точку в этой истории: "Восемь месяцев наша дивизия стояла в обороне, прикрывая Ворошиловградское направление. Затем по приказу генерала Гречко передислоцировалась на новый рубеж, заняв оборону у села Хорошее. Здесь и разгорелся горячий бой, в котором погиб политрук А.Г. Еременко. Мне

46

трудно поверить, что фотография сделана в другом месте и в другое боя. Ведь убит Еременко был во время контратаки. Впрочем, в этом бою корреспондента поблизости не было. Почему я уверен, что это был Еременко? А кому же еще поднимать людей в атаку, как не комиссару? Считаю, что снимок Альперта в этом смысле типичный... Было это утром 12 июля. Нас поливало шквальным артогнем. Первую атаку мы отбили. Но во время второй пошатнулся правый фланг дивизии. Бойцы начали отходить. Мы оглохли, ослепли, у многих текла из ушей кровь − полопались барабанные перепонки! Я получил приказ комдива восстановить положение, остановить солдат, потому что ситуация сложилась критическая. Бросился навстречу бойцам, которые отступали. И тут увидел Еременко. Он тоже бежал наперерез бойцам. «Стой! Стой!» − кричал он. Мы залегли. Собрали вокруг себя людей. Нас было немного, горстка. Но Еременко решил контратаковать, чтобы восстановить положение. Такое не забывается. Он поднялся во весь рост, закричал, бросился в атаку. Мы ворвались в траншеи, завязался рукопашный бой. Дрались прикладами, штыками. Фашисты пошатнулись, побежали. Вскоре в одной из траншей я увидел Еременко. Он медленно падал. Я побежал к нему и понял, что помощь младшему политруку уже не ну-

жна...".

Только через 32 года военком исправил свою ошибку, отправив Евдокии Еременко новое сообщение: "Сообщаем Вам со скорбью о том, что Ваш муж, младший политрук Еременко Алексей Гордеевич, в бою за нашу Советскую Родину, верный воинской присяге, проявив героизм и мужество, погиб на фронте

12 июля 1942 года".

Кто-то может возразить, что таких, как Еременко, в годы войны были тысячи. Но он должен стать олицетворением тех, кто поднимал роту или батальон вместо убитого командира, как Александр Матросов стал символом тех, кто закрывал вражескую амбразуру своим телом, как Николай Гастелло − тех, кто, жертвуя жизнью, направил самолет в пламени на скопление врагов.

Алексей Еременко в мирное время честно работал на благодатной украинской земле, а когда наступило суровое военное лихолетье, пошел защищать ее от врагов и погиб. Он не имел ни боевой награды и даже не был удостоен ее за свой последний героический бой. Поэтому когда наши государственные мужи во время торжественных мероприятий называют героев, пусть вспомнят и имя Алексея Еременко [2].

Сказанное подтверждает, что фотожурналист (фотокорреспондент), готовя материал, пропускает через себя "чужие" страдания, радости, успехи, переживания. Эта профессия вызывает большую психологическую нагрузку. Исследователь фотожурналистики Ю.Шаповал писал по этому поводу: "Фотокорреспондент должен уметь сопереживать людям − объектам его исследований, проникнуться их горем и радостями, чтобы понять, и стать справедливым транслятором лучшего в людях и обществе (через призму личных положительных качеств), не пользуясь особой "незащищенностью" объекта перед всевидящим объективом" [4].

47

Литература

1.Горевалов С.І., Зикун Н.І., Стародуб С.А. Фотожурналістика в системі засобів масової комунікації: єдність слова і зображення: навчальний посібник / Горевалов С.І., Зикун Н.І., Стародуб С.А. – К.: КиМУ, 2010.

2.Н-Северский В. Комбат Еременко из села Терсянка / Н-Северский В. − [Электрон-

ный ресурс]. – Режим доступа: http://h.ua/story/40807/.

3.Проненко В. Жизнь в объективе / Проненко В. − [Электронный ресурс]. – Режим до-

ступа: www.day.kiev.ua/ru/article/taym-aut/zhizn-v-obektive.

4.Шаповал Ю. Г. Изображение и слово в журналистике / Проненко В. – Львов: Вища школа, 1985. – 151 с.

Т.Г. Добросклонская

МАССМЕДИЙНЫЙ ДИСКУРС: ТЕОРИЯ И МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ

В последние годы понятие массмедийного дискурса (или медиадискурса) прочно вошло в обиход гуманитарной науки, что является вполне закономерным следствием активного распространения как концепции дискурса вообще, так и дискурсивного анализа в частности.

Поскольку определение медиадискурса базируется непосредственно на общем понимании дискурса, то имеет смысл кратко остановиться на том, как медиадискурс соотносится с многочисленными определениями дискурса. Как известно, ключевым компонентом концепции дискурса является всесторонний комплексный подход к анализу речевой деятельности общества и индивида, понимание дискурса как сложного коммуникативного явления, которое охватывает всю совокупность экстралингвистических факторов, сопровождающих процесс коммуникации, включая отправителя сообщения, его получателя, социальный контекст, особенности производства, распространения и восприятия информации, культурно-идеологический фон и т.д.1 Системный анализ разнообразных определений, разработанных как в рамках зарубежных, так и отечественных исследований, позволяет выделить три основных подхода к опреде-

лению дискурса – структурный, функциональный и тематический.

При определении дискурса в рамках структурного подхода акцент делается на его структурных составляющих, дискурс понимается как продукт речевой деятельности, взятый в совокупности всех вербальных и экстралингвистических характеристик, связанных с его производством, распространением и восприятием. Наиболее наглядно структурный подход можно проиллюстрировать с помощью коммуникационной модели, первоначально предложенной в 1949 году американскими учёными кибернетиками Шэнноном и Вивером и получившей затем широкое распространение для изучения коммуникационных процессов. К концу ХХ века сложился своего рода “универсальный вариант” коммуникационной модели, учитывающий все базовые компо-

1 См. подробнее в книге Теуна ван Дейка «Язык. Познание. Коммуникация» – М., Прогресс, 1989.

48

ненты коммуникации, как-то: отправителя сообщения (1), его получателя (2), канал(4), обратную связь(5), само сообщение(3), процессы его кодирования и декодирования (6,7) и, наконец, ситуацию общения или контекст(8)1.

6

1 4 3 2

58

7

Определения дискурса, основанные на структурном подходе, позволяют выделить ключевые компоненты речевой деятельности, участвующие в процессе коммуникации: от отправителя сообщения и его получателя до канала распространения и контекста общения. Важнейшим экстралингвистическим компонентом структурных определений дискурса является, несомненно, контекст, который сам по себе объёмен и включает такие аспекты, как исторический, временной, социальный, политический, культурно-идеологический. Структурный подход позволяет также продемонстрировать различие между такими важнейшими понятиями как текст, медиатекст и дискурс. Определяя текст, медиатекст и медиадискурс на основе данной модели, можно сказать, что текст – это сообщение, медиатекст – это сообщение плюс канал, а дискурс

– это сообщение в совокупности со всеми прочими компонентами коммуникации. Прибегая к метафоре, можно также сказать, что текстэто фотографическое отображение действительности, медиатекстэто видео изображение или “moving image”, а дискурс – это изображение голографическое, дающее полное и всестороннее представление об объекте, в данном случае о речевой деятельности.

В рамках функционального подхода главным критерием определения дискурса является взаимосвязь речеупотребления с различными сферами человеческой деятельности, которые во многом и обуславливают особенности речевой коммуникации. При этом дискурсообразующими характеристиками текстов, берущихся в качестве эмпирической основы для выделения дискурсов того или иного типа, выступают различные общественно-значимые сферы человеческой коммуникации и речевой практики, такие, как наука, образование, политика, медицина, средства массовой информации и т.д. На основе речевых практик в соответствующих сферах выделяются разные виды дискурсов, например, такие, как научный, политический, медицинский, юридический и, конечно, интересующий нас массмедийный. Таким образом, с точки зрения функционального подхода медиадискурс представляет собой не что иное, как совокупность текстов, функционирующих в сфере массовой коммуникации.

1 Добросклонская Т.Г. «Медиадискурс как объект лингвистики и межкультурной коммуникации» в журнале «Вестник Московского университета» серия 10, №2, 2006

49

Не менее важен и третий подход к определению дискурса – тематический, который позволяет сгруппировать письменные и устные тексты как продукты речевой деятельности вокруг определённых социально-значимых тем, которые в тот или иной момент оказываются в центре общественного внимания, например, расовые отношения, иммиграция, терроризм, феминизм, выборы органов власти. Так, в англоязычной речи уже довольно давно ис-

пользуются такие словосочетания, как racist discourse, terrorist discourse, feminist discourse, immigration discourse, electoral discourse.

Концепция медиадискурса основывается на всех трёх подходах, позволяя составить объёмное представление о речедеятельности в сфере масс медиа, поскольку охватывает не только вербальное сообщение плюс медиаканал, но и все экстралингвистические факторы, связанные с особенностями создания медиасообщения, его получателя, обратной связи, культурообусловленных способов кодирования и декодирования, социально-исторического и по- литико-идеологического контекста.

Важнейшей составляющей общей теории медиадискурса является, безусловно, разграничение понятий текст - медиатекст и дискурс – медиадискурс. Если в рамках традиционной лингвистики текст определяется как «объеди-

нённая смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и целостность»1 (причём подразу-

мевается, что единицы эти носят вербальный характер, иначе говоря, текст – это, прежде всего, последовательность слов), то при переносе в сферу масс медиа понятие текст значительно расширяет свои границы. Здесь концепция медиатекста выходит за пределы знаковой системы вербального уровня, представляя собой последовательность знаков различных семиотических систем – языковых, графических, звуковых, визуальных, специфика сочетания которых обусловлена конкретным каналом массовой информации. Медиадискурс – это функционально-обусловленный тип дискурса, который понимается как совокупность речевых практик и продуктов речевой деятельности в сфере массовой коммуникации во всем богатстве и сложности их взаимодействия.

Следующее важное положение теории медиадискурса состоит в том, что дискретной единицей медиадискурса является медиатекст, который поз-

воляет упорядочить и структурировать движение медиапотока в условиях информационного общества. В России значительный вклад в становление и развитие теории медиатекста, а также методов его изучения внесли такие ученые,

как С.И.Бернштейн, Д.Н.Шмелёв, В.Г.Костомаров, Ю.В.Рождественский, Г.Я. Солганик, С.И. Трескова, И.П. Лысакова, Б.В. Кривенко, А.Н. Васильева2,

1 Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990, с.507 2 См., в частности, следующие работы: Шмелёв Д.Н.»Русский язык в его функциональных разновидностях», М.,

1977, Бернштейн С.И. «Язык радио», М., Наука, 1977, Костомаров В.Г.»Русский язык на газетной полосе» М., МГУ, 1971, «Языковой вкус эпохи» М., 1994, Васильева А.Н. «Газетно-публицистический стиль речи» М., Русский язык, 1982, Рождественский Ю.В. «Теория риторики» М, Добросвет, 1997, Солганик Г.Я. «Лексика газеты:функциональный аспект»М., Высшая школа, 1981, Трескова С.И.«Социолингвисти ческие проблемы массовой коммуникации» М., Наук, 1989, Лысакова И.П. «Тип газеты и стиль публикации» С-П., СПУ, 1989, Кривенко Б.В. «Язык массовой коммуникации:лексико-семиотический аспект» Воронеж, ВГУ,1993.

50