статья литра источники / discourse2014

вершенной невозможно, как невозможно поставить точку в сложнейшем разговоре о самом человеке, вступающем при их помощи в публичный диалог. Проблематика масс-медиа чрезвычайно широка, поскольку многообразно их присутствие в жизни современного человека, поскольку бесконечны их способы обольщения – мобильностью, доступностью, свободой, властью, успехом, глобализацией, обобщением, унификацией, стандартизацией, многообразием, оперативностью, сервильностью, интерактивностью, эмоциональностью, визуализациями, сторителлингом и т.п., поскольку несводимы к монотонным и монохромным оценкам социальные результаты их многообразного опосредования жизни и деятельности человека.

Литература

1.Артамонова Ю.Д., Кузнецов В.Г. Герменевтический аспект языка СМИ // Язык средств массовой информации / Под ред. М.Н. Володиной. – М.. Академический Проект; Альма Матер, 2008. – С. 99 – 118.

2.Больц Н. Азбука медиа. – М.: Европа, 2011. – 136 с.

3.Гиссен Г.В. Медиаадекватное публицирование. Содержание, концепция публикаций и презентаций. – Харьков, Изд-во Гуманитарный Центр, 2012. – 248 с.

4.Горелов И.Н. Соотношение невербального и вербального в коммуникации // Исследование речевого мышления в психолингвистике. – М., 1985. – С. 116-150.

5.Добросклонская Т.Г. Медиалингвистика: Системный подход в изучению языка СМИ (Современная английская медиаречь). – М.: Флинта : Наука, 2008. – 264 с.

6.Дускаева Л.Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров: Автореф. докт. дис. филол. наук. - СПб. 2004. – 36 с.

7.Казак М.Ю. Медиатекст: сущностные и типологические свойства [электронный ресурс] // Global Media Journal. T.II, Вып.1. 2011 // Режим доступа: [http://globalmediajornal. sfedu.ru].

8.Кайда Л.Г. Композиционная поэтика текста. – М.: Флинта : Наука, 2011. – 408 с.

10.Клушина Н.И. Стилистика публицистического текста. – М.: МедиаМир, 2008. – 244 с.

11.Кожемякин Е.А. Массовая коммуникация и медиадискурс: к методологии исследования // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. – 2010. – Выпуск № 12. Т. 6. – С. 13 – 21.

12.Корлисс Р. Дина-фильмы атакуют // Видео-Асс-экспресс. – 1990. - № 1. – С. 8.

13.Мартинес Э.Л. Внесловесный язык // Культуры: Диалог народов мира. – 1986. - № 2. – С. 12 – 26.

14.Медиатекст как полиинтенциональная система: Сб. статей / Отв. ред. Л.Р. Дускаева, Н.С. Цветова. – СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т., 2012. – 250 с.

15.Медиатекст как целевой элемент журналистского образования в условиях конвергенции СМИ : монография / под ред. Л. П. Шестеркиной. — Челябинск : РЕКПОЛ, 2013.

— 198 с.

16.Медиатекст: стратегии – функции – стиль: Коллективная монография / Л.И. Гришаева, А.Г. Пастухов, Т.В. Чернышова (отв. ред.) – Орёл: Орловский государственный институт искусств и культуры, ООО «Горизонт», 2010. – 226 с.

17.Мечковская Н.Б. История языка и история коммуникации: от клинописи до Интернета. – М.: Флинта : Наука, 2009. – 584 с.

18.Мисонжников Б.Я. Публицистический медиатекст: поликодовые аспекты как предмет герменевтики // Вестник ТвГУ. Серия «Филология». – 2013. – Выпуск 1. – С. 184 – 190.

121

19.Полонский А.В. Категориальная и функциональная сущность адресатности. – М.: Русский двор, 1999. – 256 с.

20.Полонский А.В. Медиа ‒ дискурс ‒ концепт: опыт проблемного осмысления // Совре-

21.Пронина Е.Е. Категории медиапсихологии [Электронный ресурс] // Режим доступа: [http://evartist.narod.ru/text7/49.htm].

22.Пятигорский А. М. Непрекращаемый разговор. - СПб.: Азбука-классика, 2004. – 432 с.

24.Сметанина С.И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ века). – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2002. – 383 с.

25.Солганик Г.Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» // Вестник Московского университета. – Серия 10. Журналистика. – 2005. – № 2. – С. 7-15.

26.Солганик Г.Я. Стилистика публицистической речи. – М.: АВ-пресс, 2001. – 357 с.

27.Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия. – М.: Высшая школа, 1990. – С. 180-186.

28.Федоров А.В. Анализ аудиовизуальных медиатекстов. – М.: МОО «Информация для всех», 2012. - 182 с.

29.Черняк М.А. Феномен массовой литературы ХХ века. – СПб.: РГПУ, 2005. – 308 с.

30.Эко У. Инновация и повторение // Философия постмодернизма. – Мн.: Красико-принт,

А.А. Полякова

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ: ОПЫТ КРЫМСКИХ СМИ

Исторической особенностью Крыма является многообразие национального состава населения. Здесь формировались три коренные этноса – крымские татары, караимы и крымчаки. В разное время здесь поселились русские, немцы, греки, армяне, болгары, евреи, поляки, чехи, цыгане, итальянцы, эстонцы и другие. Сегодня в Крыму проживают представители более 80 национальностей.

Соответственно темы мультикультурности, полиэтничности и межнациональной терпимости сейчас очень популярны в Крыму. Особую роль здесь играют медиа, от сознательной позиции которых нередко зависит принятие, или же неприятие определенного народа остальной частью социума, а также сохранения, или прощение межнациональных образ.

Опыт Крыма свидетельствует, что СМИ являются мощным средством влияния на взаимоотношения между различными народами, живущими на полуострове. Очевидно, журналисты не до конца осознают, что их позиция может вызвать и вызывает напряжение в обществе. Показательным был спор между газетами. Так, «Крымское время», которое обвинили в разжигании межнацио-

122

нальной и межконфессиональной напряженности, в том же же обвинили «Голос Крыма » и др.1

Цель исследования заключается во всестороннем комплексном изучении

иобобщенные опыта современных печатных средств массовой информации Автономной Республики Крым в освещении острых этнополитических проблем полуострова, выяснении их влияния на формирование толерантного отношения к другим народам и национальных меньшинств Украины.

Для ее осуществления ставились следующие задачи: проанализировать национальную проблематику в печатных крымских СМИ; рассмотреть способы

иметоды отражения на страницах прессы Крыма процессов национального диалога, на основе анализа предложить пути и средства улучшения работы печатных СМИ АРК в создании материалов на этническую тематику.

Объект исследования – официальное издание – газета Верховной Рады Автономной Республики Крым «Крымские известия», общекрымские печатные СМИ – «Крымская светлица», «Крымская правда», «Крымское время», «Первая Крымская», национальная пресса – ежедневная информационно-аналитическая газета крымских татар «Голос Крыма». Они непосредственно отражают процессы национального ренессанса, направленного прежде всего на «познание себя», диалога культур, то есть «уважения к другому», восприятие других национальных картин мира, так и явление конфликтогенности между отдельными этносами в крымском социуме.

Предметом научного анализа стали сложные этнические процессы на Крымском полуострове на современном этапе.

Теоретико-методологической основой работы стали труды современных

Анализ современных региональных печатных средств массовой информации Автономной Республики Крым свидетельствует о постоянном внимании изданий к национальным проблемам полуострова, а именно: проявлению ксенофобии как к отдельным нациям (например, принебрежение к крымским татарам, всему украинскому в регионе), так и к их исторического наследию, языковому богатству, культурно-религиозным ценностям – составляющим национальной идентичности.

Способами и методами усиления национальной вражды в печатных СМИ Крыма стали:

1 27 березня – виїзне засідання Комітету ВР з питань свободи слова та інформації на базі Державної телекомпанії «Крим» [Електронний ресурс] // Телекритика. – 2008. – 25 березня. – http://www. telekritika.ua

2 Колісник Ю. Преса національних меншин України або як навчитись любити свою націю / Ю.Колісник. – Черкаси : Брама-Україна, 2006. – 144 с.

3 Овен У. Мова нетолерантности – зручний привід для цензури? / У. Овен // Ї. – 2000. – № 16. – С. 12 – 17.

4 Погоріла Н. Ксенофобія в Україні: статистика взаємної неприязні [Електронний ресурс] / Н. Погоріла. – Режим доступу до статті : http: // www. dialogs. org . ua

5 Попович М. Толерантність як ідеал європейської цивілізації / М. Попович // Europejskie modele tolerancji. – Rzeszow: Wydawnictwo universytetu rzeszoowskiego, 2001. – S. 34 – 39.

6 Яблоновська Н. Етнічна преса Криму: історія та сучасність / Н.Яблоновська. – Сімферополь: Кримське нав- чально-педагогічне державне видавництво, 2006. – 312 с.

123

1)Умышленное применений определенных терминов, понятий в старом смысле, хотя они уже потеряли его, обогатившись благодаря современным научным трудам и новейшим подходам, новым содержанием. Слово «националист» такие издания и сегодня считают клеймом, исключительно в резко отрицательном значении употребляют слова «бандеровец», «оуновец», «воин УПА»

идр. (газеты « Крымская правда»1, « Крымское время »2) ;

2)Антитатарский дискурс. Попытка создать в общественном сознании ложных психологических установок в оценке людей конкретной национальности и вероисповедания: тотальная критика всего крымскотатарского, мусульма-

нского, отрицание существования украинской нации и языка (« Крымская правда»3);

3)Применение так называемого «языка вражды», то есть своеобразное языковое конструирование моделей и практик социального неравенства. Нетерпимость и оскорбления в адрес крымских татар звучат на лексическом уровне в связи со столкновением крымскотатарских этнических и корпоративных ин-

тересов в борьбе за крымскую землю. «Крымска правда», «Первая Крымская» процесс самозаселення называет «самозахватом»4. Решение Курултая, Меджлиса, его действия классифицируются как «организованная преступная группиро-

вка курултай-меджлис», «преступная группировка» к тому же называет и « незарегистрированным подпольным (нелегальным)» («Первая Крымская»5);

4)Попытки так или иначе исказить историю или реальный ход событий. История Крымской республики до 1944 г. толкуется таким образом, что тогдашняя автономия не была крымскотатарском национальной, а также вводят в

оборот новый термин «территориальная автономия» («Крымская правда», «Пе-

рвая Крымская»). Газета «Крымская правда» называет воинов УПА «неофашистами», «нацистами»6. Часть современной прессы публикует материалы о «кол-

лаборационизме» крымских татар, пытаясь заклеймить их, запятнать фактами сотрудничества с немцами ( «Крымская правда»7);

5)Выступления против восстановления в Крыму школ с родными языками обучения, критика «ползучей украинизации», такими лозунгами: «Защитим русский язык и наших детей от украинизации» попытка актуализации болезненных языковых вопросов в СМИ некоторыми политическими силами – такой подход к освещению в периодике языкового вопроса не способствует распространению толерантности, установлению равноправия языков, а преобладанию

1 Бандеровской акции – нет! [Электронный ресурс] // Крымская правда. – 2002. – 12 октября. – // Режим доступа

: http://www.kp.crimea.ua

2 Мащенко А. В Крыму бандеровцев забросали яйцами [Электронный ресурс] /А. Мащенко // Крымское время.

– 2007. – 16 октября. – Режим доступа : http://www. time4news.org

3 Астахова Н. Принесённые ветром [Электронный ресурс] /Н.Астахова // Крымская правда. – 2008. – 22 марта. –

Режим доступа : http://www.kp.crimea.ua

4 Гончарова М. Самозахваты приблизилисмь к границам Симферополям [Электронный ресурс] / М. Гончарова // Первая Крымская. – 2006. – 20 января. – Режим доступа : http:// 1k.com.ua

5 Меджлис сверит часы по курултаю [Электронный ресурс] // Первая Крымская. – 2006. – 28 декабря. – Режим доступа : http:// 1k.com.ua

6 Сожгли нацистские флаги [Электронный ресурс] // Крымская правда. – 2006. – 2 мая. – Режим доступа : http://www.kp.crimea.ua

7 «Татарский вопрос» в годы оккупации [Электронный ресурс] //Крымская правда. – 2006. – 21 декабря. – Ре-

жим доступа : http://www.kp.crimea.ua

124

русского языка, разумеется же, в ущерб украинской и крымскотатарской языкам и культурам, а наоборот поляризует общество, способствует окончательному укреплению водораздела в регионе («Крымская правда»1).

6) Формирование печатными СМИ психологического стереотипов жителей Крыма на ислам, влияющих на межэтнические отношениями в целом. Многочисленные напоминания об угрозе политического «исламского экстремизма» или дело «крестоповала» («Крымская правда») способствовали тому , что автономия приблизилась к межнациональному конфликта. Наиболее «отличились» в этой ситуации газета «Первая Крымская», которые выходили с заголовками вроде: «Местные секреты об Исламский радикалах»2.

Итак, средства массовой коммуникации часто вместо того, чтобы распространять толерантность, порождают и углубляют антагонистические стереотипы, раздувают межэтническую вражду, а порой откровенно провоцируют межнациональные конфликты.

Отечественные исследователи причинами тиражирование ксеноофобии прессой в Украине и в Крыму в частности: «посттоталитарное наследство ... с нетерпимисю всякой инаковости»3, политическая игра России за Крым, отсюда

– усиление тенденции «неприятие Украины как государства на самом полуострове»4.

К сожалению, крымская пресса оказала немалое влияние на раздувание межэтнической вражды в АРК. Пути преодоления этой проблемы в перенимании опыта изданий «Голос Крыма», «Крымской газеты», «Крымская светлица». Эти газеты, на противовес вышеуказанным, публиковали аналитические и исследовательские статьи, которые не только не заостряли, а наоборот развеевали стереотипы относительно отдельных наций. Именно они в хаотическую дискуссию по национальному вопросу внесли беспристрастие языка документов, толерантность и отсутствие привычной для Крыма эмоциональности, научность и бесспорные факты, взвешенные социологические данные5.

1 Корнилов В. Забытая украинизация [Электронный ресурс] / В. Корнилов // Крымская правда. – 2008. – 11 ап-

реля. – Режим доступа: http: www.kp.crimea.ua

2 Буджурова Л. Местные секреты об исламских радикалах [Электронный ресурс] /Л. Буджурова // Первая Крымская. – 2003. – 5 декабря. – Режим доступа: http:// 1k.com.ua

3 Погоріла Н. Ксенофобія в Україні: статистика взаємної неприязні [Електронний ресурс] /Н. Погоріла. – Режим доступу : http: // www. dialogs. org. ua

4 Смагіна А. «Кому належить Крим?» Кілька зауваг до змісту інформаційних воєн [Електронний ресурс] /А.Смагіна. – Режим доступу до статті: // http://www.ucipr.kiev.ua

5 Бекиров Н. Крымскотатарский фактор в контексте этнополитических тенденций Украины [Електронний ресурс] /Н. Бекиров // Голос Крыма. – 2002. – 4 октября. – Режим доступу до статті: http://www. goloskrima.com

125

А.А. Романов, Е.В. Малышева, О.В. Новоселова

МАТРИЧНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ В МАНИПУЛЯТИВНОЙ ИНТЕРНЕТ-КОММУНИКАЦИИ

Терпи спокойно мелкие обиды, Но оскорбленье чести не прощай!

Хуан Мануэль "Граф Луканор" (XIV век)

Манипулятивная коммуникация в системе сетевых «информационных войн» как инициированный мега- и метаприём процесса направленного воздействия на массовое сознание характеризуется использованием разнообразного арсенала манипулятивных приёмов и методик, призванных формировать, изменять и переформатировать общественное мнение в соответствие с целями, задачами и установками манипулятора (спин-доктора) как инициатора. Информационная «война» как манипулятивный воздействующий процесс сетевой коммуникации обусловлена целью достижения устойчивого результата в формировании общественного мнения в заданном манипуляторами (как манипулятором - инициатором, так и его последователями) ключе и выработке у массового адресата новых ментальных состояний (верований, мнений, восприятий, оценок и др.), которые причинены определенным стимулам и которые, в свою очередь, причиняют определенные виды поведения и другие внутренние состояния с закладыванием в подсознание готовых паттернов поведения как устойчивых механизмов, при воздействии на которые происходит запланированная (ожидаемая) реакция с результирующим эффектом.

Процесс манипулятивного воздействия подразумевает применение особых способов подачи информации, например, способ сокрытие нежелательной для освещения информации, предоставление ложных или неподтверждённых данных, а также известное в лингвистике и теории коммуникации прагмасемантическое явление под общим названием «семантическая диффамация» в своих разновидностях спиндокторинга и воздействующего приема под названием «красивые слова» (splendid generalities) и др. Очевидно, что приемы манипулятивного воздействия в коммуникативных актах политического пространства используются с учетом бессознательной реакции участников такой коммуникации, когда отправитель воздействующей информации стремится «обойти» различными путями рациональное в сознании человека и проникнуть в это сознание, в его ментальное пространство с «черного хода». В этом смысле манипули-

ровать означает тайно воздействовать на психику человека.

В системе интернет-коммуникации спиндокторинг - инструмент формирования манипулятивного механизма воздействия на массовое сознание, например, в «информационных войнах», в системе сетевого «чёрного пиара» или «программированного воздействия», «психопрограммирования» (о разграничениях терминов см.: Романов, 2002). Как разновидность (или даже как

126

функциональный синоним) «семантической диффамации» спиндокторинг имеет свою функционально-прагматическую специфику, основанную на матричной (фреймовой) технологии (Романов, 1983). В первую очередь эта специфика затрагивает систему приёмов выработки у массового адресата личного или заданного кем-то отношения спин-доктора (т.е. лица как манипулятора или группы лиц, идейно близких ему) к феномену «истинность / ложность» в создаваемом им и передаваемом (для системы СМИ – транслируемом) сообщении или дискурсе (Романов, 2011). Заметим, что в системе обыденных и публичных коммуникаций использование категориальных свойств истинности / ложности в передаваемом сообщении или дискурсе имеет давнюю логико - лингвистическую и прагмариторическую традицию (ср. у Д. Болинджера: «Истина – категория лингвистическая»), поскольку «истинность» в рамках данной традиции понимается, чаще всего, как «соответствие действительности» и увязывается с проблемой «пропозиционального искажения истины» (Адамец, 1978; Романов, 1982/2005; 1983).

Однако обращение к проблеме «истинности / ложности» речевых произведений с позиции лингвистической прагматики показало, что при реализации механизма «манипулирования как языковой игры» используются чаще всего «непропозициональные» способы искажения истины, которые базируются на возможности вариативных интерпретаций действительности средствами языка. Обычно в таких случаях говорят о «недосказанности», о «полуправде», о «введении в заблуждение», «умолчании», «подтасовках», «искажении информации», «семантических вариациях», «семантическом манипулировании», «семантической диффамации», «семантическом обмане» и т.п., суть которых заключается в том, что для усиления пропагандистского или воздействующего эффекта на массового адресата тщательно отбираются слова, выражающие либо позитивные, либо негативные ассоциации и, таким образом, оказывающие влияние на восприятие информации (Романов, 1991).

Правда, обращение к проблеме «истинности / ложности» речевых произведений с позиции лингвистической прагматики показало, что при реализации механизма «манипулирования как языковой игры» используются чаще всего «непропозициональные» способы искажения истины, которые базируются на возможности вариативных интерпретаций действительности средствами языка. Обычно в таких случаях говорят о «недосказанности», о «полуправде», о «введении в заблуждение», «умолчании», «подтасовках», «искажении информации», «семантических вариациях», «семантическом манипулировании», «семантической диффамации», «семантическом обмане» и т.п., суть которых заключается в том, что для усиления пропагандистского или воздействующего эффекта на массового адресата тщательно отбираются слова, выражающие либо позитивные, либо негативные ассоциации и, таким образом, оказывающие влияние на восприятие информации (Романов, 1982 / 2005; 2002: 58-92; 2006; Романов, Черепанова, 1999).

Путем использования определенных языковых единиц семантическое манипулирование может совершенно исказить суть факта, события, сохраняя внешне объективную языковую форму, т.е. слово как языковой знак, «может,

127

по В.Н. Волошинову (1930: 21; 1931), нести любую идеологическую функцию». Однако, несмотря на комплексную синергийность (согласованность, соработничество) реализации разнонаправленных функций в выражении вербального знака (слова, предложения, текста, дискурса), в нем достаточно часто проявляется доминирование тех или иных функций. В частности, информативная функция, «воздействие которой проявляется в сообщении» с целью «разгрузки и расширения когнитивных способностей живого существа» (Луман, 2005: 8-9; «расширения человека» у М.Г. Маклюэна, 2004), может часто заслонять аффективную (эмотивную) функцию, что, в конечном итоге, затрудняет дифференциацию и проведение четких границ между «чистой» семантикой языкового знака (сообщения / высказывания) и «семантической диффамацией», «семантическим обманом», «семантическим варьированием» информационного объёма этого знака, и способствует расширению, растягиванию связи, по Ж. Лакану, между его планом выражения и планом содержания и образованию множества форм информации в виде его симулякров.

В этом может проявляться специфическая ориентация участников сетевой манипуляции на автокоммуникативные свойства культуры Интернет - пространства. Являясь оборотной стороной ориентированной на сообщения культуры ХХ в., сетевая автокоммуникация осуществляет, по замечанию Ю.М. Лотману (1996: 44-45), «резкое разделение на передающих и принимающих, возникновение психологической установки на получение истины в качестве готового сообщения о чужом умственном усилии».

Поэтому «акт номинации, сопровождаемый в силу выбора языковых средств одобрительными или неодобрительными обертонами, - это излюбленный пропагандистский приём или образец высшей утонченности в искусстве лжи. Именно таким образом бомбардировки становятся «защитной реакцией»,

особо точные бомбардировки – «хирургическими ударами», разбомбленный дом превращается в «военный объект» (Д. Болинджер). Ср. также название ста-

тьи в одной из американских газет: «Нейтронная бомба – уникальное антиво-

енное оружие», девиз стратегических ВВС Пентагона «Мир – наша профессия»

или плакат в кафе: Предприятия общественного питания предназначены для употребления продукции на месте» вместо надписи «Приятного аппетита». В

этой связи Н. Луман (2005: 270) подчеркивает: «Большое количество форм информации обыкновенно означает меньшую вероятность принятия коммуникации», что и обусловливает функционирование манипулятивного механизма «принятия вида вместо сути» (ср. Б. Грасиан: «Ключ к страстям ближнего: Все ценится не за суть, а за вид» и Н. Макиавелли: «Люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками – немногим»).

Очевидно, что семантическая диффамация и её разновидности в виде различных лингвистических номинаций используются, скорее, для создания «впечатляющего эффекта», по Ч. Осгуду, призванного всего лишь придать некоторые семантические оттенки и нюансы непосредственным выражениям, чтобы породить смысловую размытость, двусмысленность, иллюзорность и даже новые смыслы. Например, придание оттенка благородства грубой силе (ср. названия межконтинентальных смертоносных ракет «Юпитер», «Атлас», «Зевс»,

128

«Венера» или появление новых смыслов у глагольных лексем: «скорректировать» = основное значение + новое значение: изменить задание в сторону уменьшения объема работ или плана; «пробить» = основное значение + новое значение: с трудом получить разрешение).

Сюда же можно отнести и широкое использование воздействующего приема под названием «красивые слова» (splendid generalities), который в пр о- странстве политической дискурсии призван манипулировать словами и выражениями, имеющими позитивную окраску. Так, например, вместо слова «монополия», вызывающее в массовом сознании отрицательные ассоциации (ср. активные выступления антиглобалистов во всем мире) употребляются слова с позитивной окраской – «большой бизнес» или «бигнесс» (bigness), а вместо слова «капитализм» можно часто встретить слова «индустриальное общество», «социальное рыночное хозяйство» и тогда капиталист становится «работодателем», «предпринимателем».

Вполне очевидно, что приемы манипулятивного воздействия в коммуникативных актах политического пространства используются с учетом бессознательной реакции участников такой коммуникации, когда отправитель воздействующей информации стремится «обойти» различными путями рациональное в сознании человека и проникнуть в это сознание, в его ментальное пространство с «черного хода». В этом смысле манипулировать означает тайно воздей-

ствовать на психику человека.

В отличие от манипулятивного механизма семантической диффамации спиндокторинг как комплексный процесс манипулятивного воздействия ориентирован на выработку каузальной последовательности мены, подмены и даже смены ментальных состояний у адресата на противоположные. Например: вера меняется на неверие; доверие – на недоверие; авторитетное мнение – на мифологические оценки, абсурдные ссылки и откровенный стёб; убеждение – на нигилизм, восприятие примитивных, низменных и пошлых трюизмов; объективные свойства и оценки исторических событий – на ложную аналогию, субъективизм во взглядах и аргументах, подмена части вместо целого; статистику итоговых показателей - нерепрезентативным анкетированием и собственным подсчётом и т.п.

Манипулятивное взаимодействие и функционирование обусловлено интенциональной связью между этими ипостасями, которую устанавливает, программирует и реализует манипулятор как инициатор публичной сетевой коммуникации. Однако такая репрезентация сталкивается с определенными требованиями успешного или результирующего функционирования комплексной ментальной репрезентации, поскольку индивиды используют свои языковые выражения с определенным намерением что-либо выделить, подчеркнуть или актуализировать, например, в комплексной конфигурации какой-либо слот, связанный с определенным событием или положением дел, оценку определенного состояния дел и т.п. Именно благодаря такой интенциональной связи (т.е. интенциональности или определенным намерениям инициатора) сетевая манипулятивная коммуникация всегда будет успешной, так как всегда будут находиться люди, готовые откликнуться положительно или отрицательно на предложен-

129

ную актуализацию слота, оценку события, трактовку определенного состояния дел.

Примечательно, что в такой ситуации практически исключается появление коммуникативных неудач (но не «коммуникативных рассогласований», по А.А. Романову, 1988), так как даже если будет манипулятором (инициатором) подаваться ложная или ошибочная оценка, какое-либо ложное информационное сообщение, некорректная трактовка или нечеткая референция, то подключившийся адресат способен либо восстановить референциальное намерение инициатора, подправить его в каких-то деталях и привести уточняющие подробности, либо он может предложить новое развитие референциального намерения инициатора в блоге в соответствии со своим желанием, виденьем, понимание или системой структурирования собственного знания (опыта).

Другими словами, в этом случае контрарность положений «истинность / ложность» уже не будет иметь решающего значения для выяснения (доказательства, аргументации) фактуальности того или иного события, явления, случая, информационного сообщения, так как особенностью формирования каузальной последовательности ментальных состояний является, с одной стороны, наличие её специфически размытой (т.е. нечетко структурированной в языковом плане) формы, а с другой стороны, с её помощью структурируются и индивидуализируются конкретные ментальные репрезентации отдельных слотов. В этом случае важное значение приобретает ответный ход адресат как реактивный отклик, который в рамках нечетко структурированной в языковом плане ментальной репрезентации становится «своим», т.е. близким к уже выбранному инициатором манипулятивной коммуникации значению и согласен с этим значением в силу отведенной ему роли «откликающегося». Именно манипулятивный уровень заранее заданных (распределенных) в сетевой коммуникации прагматических ролей, например, роли «ведущего» у манипулятора-инициатора и роли «ведомого» у подключившегося адресата, является отправной точкой в спиндокторинговой манипуляции (Романов, 1995; 2006).

В отличие от манипулятивного механизма семантической диффамации спиндокторинг как комплексный процесс манипулятивного воздействия ориентирован на выработку каузальной последовательности мены, подмены и даже смены ментальных состояний у адресата на противоположные. Например, вера меняется на неверие; доверие – на недоверие; авторитетное мнение – на мифологические оценки, абсурдные ссылки и откровенный стёб; убеждение – на нигилизм, восприятие примитивных, низменных и пошлых трюизмов; объективные свойства и оценки исторических событий – на ложную аналогию, субъективизм во взглядах и аргументах, подмена части вместо целого; статистику итоговых показателей - нерепрезентативным анкетированием и собственным подсчётом и т.п.

В когнитивном плане любая каузальная последовательность ментальных состояний представляет собой «ментальные процессы», по Джерри Фодору, использующие в функциональном плане принцип общей аналогии между сознанием и машиной Тьюринга, в которой (аналогии) позволяется (допускается) представлять организацию, интерпретацию и трансформацию ментальных со-

130