4.2Законодательное Собрание утверждает структуру Совета администрации и основных руководителей администрации и

выразить недоверие им

Определение этой структуры относится к полномочиям главы администрации, поскольку он несет ответственность за

деятельность исполнительной власти. По этой же причине нельзя ограничивать главу администрации в праве освобождать

от должности указанных в части третьей статьи 81 Устава должностных лиц без согласия Законодательного Собрания. Не

может быть истолковано иначе как ограничение полномочий главы администрации право представительного органа

выражать недоверие должностным лицам администрации (статья 85 Устава), если решение о недоверии понимается как

основание для обязательного ухода в отставку соответствующих должностных лиц. глава администрации обладает правом

роспуска представительного органа (а он этого права не имеет). Не может быть истолковано иначе как ограничение

полномочий главы администрации право представительного органа выражать недоверие должностным лицам

администрации (статья 85 Устава), если решение о недоверии понимается как основание для обязательного ухода в

отставку соответствующих должностных лиц.

Вывод: соответствует ст. 85 как не устанавливающую обязательность ухода в отставку должностных лиц, которым

Законодательное Собрание выразило недоверие; не соответствует ч.3 статьи 81 в части, требующей согласия

Законодательного Собрания на освобождение от должности перечисленных в ней должностных лиц; абзац 2 части первой

статьи 82.

4.3 Отстранение от должности не только главу администрации, но и значительный круг должностных лиц администрации,

а именно первого заместителя главы администрации, руководителей краевых органов - внутренних дел, юстиции,

финансов, социальной защиты населения, по управлению государственным имуществом края

Ч.2 ст. 84 Устава, которая предусматривает возможность отстранения от должности главы администрации края на

основании решений судов общей юрисдикции или краевого арбитражного суда, подтверждающих наличие в его действиях

признаков грубого нарушения Конституции Российской Федерации, федеральных законов, Устава, законов края. Однако

освобождение главы администрации от должности не может основываться на судебном решении о наличии лишь неких

"признаков" какого-либо нарушения, поскольку это делает основания освобождения по существу неопределенными. Кроме

того, в силу статьи 49 (часть 1) Конституции Российской Федерации заключение прокурора о наличии в действиях главы

администрации признаков преступления может служить основанием лишь для временного отстранения его от должности.

Вывод: соответствует ч. 2 статьи 84 при условии, что она предполагает освобождение главы администрации от должности

лишь на основании вступившего в силу решения суда о незаконности его действий или решений либо временное его

отстранение от должности до вынесения приговора по обвинению в совершении преступления;

4.4Глава администрации обязан ежегодно представлять Законодательному Собранию доклад о своей деятельности и

деятельности исполнительной власти края.

Предусмотренная частью второй статьи 87 Устава обязанность главы администрации ежегодно представлять

Законодательному Собранию доклад о своей деятельности и деятельности исполнительной государственной власти края не

соответствует принципу разделения властей в той мере, в какой этим вводится общая подотчетность исполнительной

власти по всем вопросам ее компетенции власти законодательной, с правом последней давать какие-либо указания или

принимать решения, непосредственно влекущие ответственность должностных лиц исполнительной власти. В связи с этим

не может рассматриваться как нарушающее принцип разделения властей представление докладов, посланий и других

сообщений, имеющих информационный характер.

Таким образом, установленный Уставом порядок наделения полномочиями главы администрации и других ее

должностных лиц в совокупности с правом отстранения их от должности, введением обязанности главы администрации по

представлению Законодательному Собранию ежегодных докладов о деятельности исполнительной власти края,

ограничением самостоятельности исполнительной власти при осуществлении возложенных на нее задач, наделением

представительного органа власти функциями, выходящими за пределы законотворчества, создает явный дисбаланс в

полномочиях властей, перевес законодательной власти, приводит к осуществлению представительным органом не

свойственных ему функций в сфере исполнительной власти.

Вывод: соответствует ч.2 статьи 87 постольку, поскольку она не вводит общую подотчетность исполнительной власти по

всем вопросам ее компетенции власти законодательной, с правом последней давать какие-либо указания или принимать решения, непосредственно влекущие ответственность должностных лиц исполнительной власти

ПКС РФ от 18.05.2012 N 12-П

"По делу о проверке конституционности положений части 2 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об

административных правонарушениях, пункта 3 части 4 статьи 5 и пункта 5 части 3 статьи 7 Федерального закона "О

собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" в связи с жалобой гражданина С.А. Каткова"

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина С.А. Каткова.

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли

Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.

Предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу являются взаимосвязанные

положения части 2 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации, пункта 3 части 4 статьи 5 и пункта 5 части 3 статьи 7

Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", как служащие правовым

основанием для привлечения к административной ответственности за нарушение установленного порядка проведения

публичных мероприятий организатора публичного мероприятия, в котором приняло участие большее количество граждан,

чем им было указано в уведомлении о проведении этого публичного мероприятия.

Вывод: Признать взаимосвязанные положения части 2 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации, пункта 3 части 4 статьи 5

и пункта 5 части 3 статьи 7 Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" не

противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в

системе действующего правового регулирования они позволяют рассматривать несоответствие реального количества

участников публичного мероприятия предполагаемому их количеству, указанному в уведомлении о проведении данного

публичного мероприятия, в качестве основания привлечения его организатора к административной ответственности за

нарушение установленного порядка проведения публичного мероприятия только в том случае, если будет установлено, что

именно это несоответствие, возникшее по вине организатора публичного мероприятия, создало реальную угрозу для

общественного порядка и (или) общественной безопасности, безопасности участников данного публичного мероприятия,

равно как и лиц, в нем не участвовавших, причинения ущерба имуществу физических и юридических лиц.

Аргументы:

Право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирования,

гарантированное Конституцией Российской Федерации и международно-правовыми актами как составной частью

правовой системы Российской Федерации (статья 15, часть 4, Конституции Российской Федерации), не является

абсолютным и может быть ограничено федеральным законом в конституционно значимых целях. Соответственно, такой

федеральный закон должен обеспечивать возможность реализации данного права и одновременно - соблюдение

надлежащего общественного порядка и безопасности без ущерба для здоровья и нравственности граждан на основе баланса

интересов организаторов и участников публичных мероприятий, с одной стороны, и третьих лиц - с другой, исходя из

необходимости гарантировать государственную защиту прав и свобод всем гражданам (как участвующим, так и не

участвующим в публичном мероприятии), в том числе путем введения адекватных мер предупреждения и предотвращения

нарушений общественного порядка и безопасности, прав и свобод граждан, а также установления публично-правовой

ответственности за действия, их нарушающие или создающие угрозу их нарушения.

В рамках организации публичного мероприятия, каковым названный Федеральный закон признает открытую, мирную,

доступную каждому, проводимую в форме собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования либо в

различных сочетаниях этих форм акцию, осуществляемую по инициативе граждан Российской Федерации, политических

партий, других общественных объединений и религиозных объединений (пункт 1 статьи 2), предусматривается ряд

процедур, которые направлены на обеспечение мирного и безопасного характера публичного мероприятия,

согласующегося с правами и интересами лиц, не принимающих в нем участия, и позволяют избежать возможных

нарушений общественного порядка и безопасности.

Исходя в том числе из формы публичного мероприятия и предполагаемого количества участников, его организатором

определяется время и место (места) проведения данного публичного мероприятия, включая маршруты движения его

участников. Эти условия проведения публичного мероприятия, которые наряду с другими предусмотренными

Федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" условиями указываются в

уведомлении о проведении публичного мероприятия, могут быть изменены в результате согласования с органом

публичной власти, который, в свою очередь орган публ. Власти обязан обосновать предложения об изменении места и

(или) времени проведения публичного мероприятия и довести до сведения организатора публичного мероприятия

информацию об установленной норме предельной заполняемости соответствующей территории (помещения).

Как следует из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Определении от 2

апреля 2009 года N 484-О-П, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного

самоуправления не может запретить (не разрешить) проведение публичного мероприятия, - он вправе лишь предложить

изменить место и (или) время его проведения, причем такое предложение обязательно должно быть мотивированным и

вызываться либо необходимостью сохранения нормального и бесперебойного функционирования жизненно важных

объектов коммунальной или транспортной инфраструктуры, либо необходимостью поддержания общественного порядка,

обеспечения безопасности граждан (как участников публичного мероприятия, так и лиц,

которые могут находиться в месте его проведения в определенное для этого время), либо иными подобными причинами;

если проведение публичного мероприятия в заявленном месте невозможно в связи с необходимостью защиты публичных

интересов, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления обязан

предложить его организатору для обсуждения такой вариант проведения публичного мероприятия, который позволял бы

реализовать его цели.

Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" обязывает орган

исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления в зависимости от формы

публичного мероприятия и количества его участников назначить своего уполномоченного представителя в целях оказания

организатору публичного мероприятия содействия в его проведении в соответствии с требованиями названного

Федерального закона и обеспечить в пределах своей компетенции совместно с организатором публичного мероприятия и

уполномоченным представителем органа внутренних дел общественный порядок и безопасность граждан при проведении

публичного мероприятия, а также оказание им при необходимости неотложной медицинской помощи (пункты 3 - 5 части 1

статьи 12, пункт 2 части 3 статьи 14).

Выполнение этих требований - учитывая, что само по себе нахождение достаточно большого количества людей в одном

месте уже несет определенные риски, - невозможно без наличия у органа публичной власти адекватного представления о

предполагаемой численности участников публичного мероприятия, от чего во многом зависит согласование места (мест)

проведения публичного мероприятия, в том числе маршрутов движения его участников. Таким образом, процедура

предварительного уведомления органа исполнительной власти субъекта Российской

Федерации или органа местного самоуправления о проведении публичного мероприятия, в том числе о предполагаемой

численности его участников, имеет целью реализацию конституционного права граждан Российской Федерации на мирное

проведение собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирований в условиях, обеспечивающих соблюдение

надлежащего общественного порядка и безопасности, достижение баланса интересов организаторов и участников

публичных мероприятий, с одной стороны, и иных лиц - с другой, а также позволяющих органам публичной власти

принять адекватные меры по предупреждению и предотвращению нарушений общественного порядка и безопасности,

обеспечению защиты прав и свобод как участников публичных мероприятий, так и лиц, в них не участвующих.

Устанавливая административную ответственность за нарушение правил и норм, предусмотренных федеральными законами

и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (пункт 2 части 1 статьи 1.3 КоАП Российской

Федерации), федеральный законодатель в силу имеющейся у него дискреции может по-разному, в зависимости от существа

охраняемых общественных отношений, конструировать составы административных правонарушений и их отдельные

элементы, в частности определять такой элемент состава административного правонарушения, как объективная сторона,

исходя из положений федерального закона, регламентирующего соответствующие правоотношения, которым

противоправным деянием причиняется вред или создается угроза причинения вреда. В последнем случае такая

конструкция состава правонарушения, по существу, предполагает привлечение к административной ответственности не за

любое отступление от этих нормативных положений, а лишь за то, которое создает реальную угрозу причинения

вреда охраняемому объекту. При этом угроза может считаться реальной, если она была действительной (а не мнимой) и

вред жизни и здоровью граждан, а также имуществу физических и юридических лиц не был причинен лишь по

случайности или благодаря своевременно принятым мерам независимо от воли (усилий) лица, привлекаемого к

административной ответственности.

Диспозиция части 2 статьи 20.2 КоАП Российской Федерации не предусматривает в качестве обязательного объективного

признака состава предусмотренного ею правонарушения наступление каких-либо последствий. Вместе с тем, учитывая, что

объективная сторона состава данного правонарушения конкретизируется Федеральным законом "О собраниях, митингах,

демонстрациях, шествиях и пикетированиях", определяющим порядок организации и проведения публичных мероприятий,

а также обязанности организатора публичного мероприятия, связанные с его организацией и проведением, установление

противоправности деяния и ответственности за него организатора публичного мероприятия обусловливается созданием

реальной угрозы причинения вреда охраняемому объекту - общественному порядку и безопасности, правам и свободам

граждан, их жизни или здоровью, имуществу физических и юридических лиц.

Поскольку Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" не содержит

ограничений в отношении количества участников публичного мероприятия, обязанности по поддержанию общественного

порядка, возложенные на организатора публичного мероприятия, включают и обеспечение такого количества его

участников, которое не превышало бы заявленное в уведомлении или, по крайней мере, несмотря на имеющееся

превышение, в том числе с учетом нормы предельной заполняемости территории (помещения) в месте проведения

публичного мероприятия, не создавало бы реальной угрозы для общественной безопасности, жизни и здоровья граждан, а

также для имущества физических и юридических лиц. Соответственно, добросовестное исполнение организатором

публичного мероприятия своих обязанностей при проведении публичного мероприятия предполагает, что принятые им

меры по обеспечению общественного порядка и безопасности должны быть адекватны количеству участников публичного

мероприятия и степени угрозы безопасности и правопорядку, в том числе связанной с превышением заявленного

количества участников публичного мероприятия.

Таким образом, участие в публичном мероприятии большего, чем было заявлено его организатором в уведомлении,

количества участников само по себе еще не является достаточным основанием для привлечения его к административной

ответственности, равно как и само по себе превышение нормы предельной заполняемости территории (помещения) в месте

проведения публичного мероприятия. Административная ответственность за нарушение установленного порядка

проведения публичных мероприятий - если речь идет именно о проведении публичного мероприятия - может наступать

только в том случае, когда превышение заявленного в уведомлении количества участников публичного мероприятия и

создание тем самым реальной угрозы общественной безопасности и правопорядку было обусловлено деянием организатора

этого публичного мероприятия или когда организатор публичного мероприятия, допустив превышение количества его

участников, не принял меры, которые обязан был принять в соответствии с Федеральным законом "О собраниях, митингах,

демонстрациях, шествиях и пикетированиях", направленные на ограничение доступа граждан к участию в публичном

мероприятии, обеспечение общественного порядка

и безопасности, что повлекло возникновение реальной угрозы их нарушения, нарушения безопасности как участников

публичного мероприятия, так и лиц, в нем не участвовавших, а также причинения ущерба имуществу физических и юридических лиц

ПКС РФ от 15.12.2004 N 18-П

"По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" в связи с

запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами общероссийской общественной политической

организации "Православная партия России" и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина"

1.Повод

Поводом к рассмотрению дела явились запрос Коптевского районного суда города Москвы, жалобы общероссийской

общественной политической организации "Православная партия России" и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина.

2.Основание

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли

Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями положения пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О

политических партиях".

3.Предмет

Предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу является пункт 3 статьи 9

Федерального закона "О политических партиях" в части, не допускающей создание политических партий по признакам

национальной или религиозной принадлежности.

4.Вывод Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации пункт 3 статьи 9 Федерального закона "О

политических партиях" в части, не допускающей создание политических партий по признакам национальной или

религиозной принадлежности.

5.Аргументы

На современном этапе российское общество, в том числе политические партии и религиозные объединения, еще не

приобрели прочный опыт демократического существования. В этих условиях партии, созданные по национальному или

религиозному признаку, неизбежно ориентировались бы на преимущественное отстаивание прав соответствующих

национальных (этнических) или религиозных групп. Конкуренция партий, образованных по национальному или

религиозному признаку, которая особенно остро проявляется в предвыборной борьбе за голоса избирателей, способна

привести вместо консолидации общества к расслоению многонационального народа России, противопоставлению

этнических и религиозных ценностей, возвеличению одних и принижению других и в конечном счете - к приданию

доминирующего значения не общенациональным ценностям, а какой-либо этнической идеологии или религии, что

противоречило бы Конституции Российской Федерации, ее статьям 13 и 14.

Создание партий по религиозному признаку открыло бы путь к политизации религии и религиозных объединений,

политическому фундаментализму и клерикализации партий, что в свою очередь повлекло бы отторжение религии как

формы социальной идентичности и вытеснение ее из системы факторов, консолидирующих общество. Создание партий по

национальному признаку могло бы привести к преобладанию в выборных органах власти представителей партий,

отражающих интересы больших этнических групп в ущерб интересам малых этнических групп, и тем самым - к

нарушению установленного Конституцией Российской Федерации принципа правового равенства независимо от

национальной принадлежности (статья 6, часть 2; статья 13, часть 4; статья 19, часть 2).

Таким образом, конституционный принцип демократического и светского государства применительно к конкретноисторическим реалиям, сложившимся в Российской Федерации как многонациональной и многоконфессиональной стране,

не допускает создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности.

Поэтому в условиях сохраняющейся напряженности межэтнических и межконфессиональных отношений, а также

возрастающих политических претензий со стороны современного религиозного фундаментализма, когда привнесение в

сферу политики (а значит, в сферу борьбы за власть) дифференциации по религиозному признаку, которая может

приобрести и национальный оттенок, чревато расколом общества на национально-религиозные составляющие (в

частности, на славянско-христианскую и тюркско-мусульманскую), введение Федеральным законом "О политических

партиях" запрета на создание политических партий по национальному или религиозному признаку соответствует

аутентичному смыслу статей 13 и 14 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 19 (части 1 и 2), 28

и 29 и является надлежащей конкретизацией содержащихся в них положений.

Недопущение использования в наименованиях политических партий слов и выражений, имеющих прямое отношение к

какой-либо религии, церкви или национальности, является производным от запрета на создание и деятельность партий по

религиозному и национальному признаку и в условиях многоконфессионального и многонационального общества имеет

целью обеспечить "прозрачность" их участия в политической жизни, а также свободу совести и соблюдение принципа

демократического и светского государства и отделения церкви от государства. В частности, использование в наименовании

партии слова "православная" может ввести в заблуждение избирателей в силу его очевидной связи с религией. Между тем

православие как вероучение, как религиозная доктрина не может быть объектом присвоения какой-либо политической

партией.

В то же время несоблюдение политической партией запрета на использование в наименовании каких-либо указаний на

национальные или религиозные интересы не может служить достаточным основанием для ее запрета, хотя и является

одним из условий официальной регистрации партии в качестве юридического лица. В силу общего принципа права,

согласно которому юридическая норма должна быть формально определенной, точной и недвусмысленной, с тем чтобы

исключалась возможность ее произвольного истолкования и, следовательно, произвольного применения (тем более что

речь идет о запрещающей норме), правоприменитель не вправе придавать расширительный смысл требованию о

недопустимости отражения в наименовании политической партии целей защиты национальных и религиозных интересов.

Если содержание устава и программы политической партии не подтверждает, что партия создается по религиозному или

национальному признаку, то слова, указывающие на ее национальную или религиозную направленность, не должны

употребляться и в названии партии, поскольку их использование в таком случае является искусственной привязкой к

действительным идеологическим установкам партии, ее уставным целям и задачам. Регистрирующий орган, по смыслу

пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях", вправе потребовать приведения наименования партии в

соответствие с ее действительными уставными целями и задачами, что не является нарушением права граждан на

объединение в политические партии, вытекающего из статьи 30 Конституции Российской Федерации, поскольку партия

как таковая не запрещается (не запрещаются ни ее создание, ни деятельность), - при отсутствии иных законных причин для

отказа в регистрации политическая партия должна быть зарегистрирована и может осуществлять свою деятельность.

Следовательно, требование, предъявляемое пунктом 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" к

наименованию политической партии, выступает лишь в качестве одного из условий реализации конституционного права

граждан на объединение, установленного законодателем в целях защиты конституционных ценностей, прав и законных

интересов граждан независимо от их национальности или вероисповедания.

ПКС от 10.02.2017

По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с

жалобой гражданина И.И. Дадина

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина И.И. Дадина.

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли

Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законоположения.

Предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации является статья 212.1 УК Российской Федерации

по настоящему делу постольку, поскольку ее положения в системе действующего правового регулирования служат

основанием для решения вопроса о наличии в деянии признаков уголовно-противоправного нарушения установленного

порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования и о применении к

совершившему это деяние лицу уголовного наказания в виде лишения свободы.

Аргументы: 1. Право граждан Российской Федерации собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и

демонстрации, шествия и пикетирование не обладает абсолютным характером и может быть ограничено федеральным

законом в целях охраны конституционно значимых ценностей при обязательном соблюдении принципов необходимости,

пропорциональности и соразмерности, с тем чтобы вводимые ограничения не посягали на само существо данного

конституционного права и не препятствовали открытому и свободному выражению гражданами своих взглядов, мнений и

требований посредством цивилизованной организации и проведения мирных публичных акций.

Уголовная ответственность за нарушение порядка организации либо проведения собраний, митингов, демонстраций,

шествий или пикетирования может быть признана отвечающей требованиям Конституции Российской Федерации, только

если она необходима для защиты прав и свобод человека и гражданина, иных конституционно признаваемых ценностей и

адекватна общественной опасности криминализируемого противоправного деяния, признаки которого ясно и

четко определены уголовным законом, исключающим повторное привлечение к уголовной ответственности и осуждение

лица за одно и то же преступление.

Из содержания статьи 212.1 УК РФ следует, что нарушение порядка организации или проведения публичных мероприятий,

установленного Федеральным законом от 19 июня 2004 года № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и

пикетированиях», которое, по общему правилу, влечет наступление административной ответственности, подлежит

квалификации в качестве преступления лишь в случаях, когда соответствующее нарушение совершается лицом, ранее уже

более двух (т.е. не менее трех) раз в течение ста восьмидесяти дней подвергавшимся административно-деликтному

преследованию. Возможность такого - дуалистического - подхода к использованию административной и уголовной

ответственности для борьбы с теми или иными правонарушениями обусловлена тем, что, будучи разновидностями

юридической ответственности за совершение деяний, представляющих общественную опасность, они имеют схожие

задачи, базируются на рядоположенных принципах, преследуют общую цель защиты прав и свобод человека и гражданина,

обеспечения законности и правопорядка и, по сути, во многом дополняют друг друга. Именно этим объясняется наличие в

правовом регулировании смежных составов административных правонарушений и преступлений, что - принимая во

внимание возможность изменения степени общественной опасности некоторых деяний - не исключает законодательной

корректировки их противоправности, предполагающей допустимость преобразования составов отдельных

административных правонарушений в составы преступлений и наоборот.

Как следствие, федеральный законодатель, определяя, какие опасные для личности, общества и государства деяния

признаются преступлениями (часть вторая статьи 2 УК Российской Федерации), обязан избегать избыточного

использования уголовно-правовой репрессии, помня о том, что основанием преступности противоправных деяний могут

служить лишь обстоятельства, в совокупности объективно подтверждающие криминальную степень их общественной

опасности, в том числе масштаб распространенности и динамика роста таких деяний, значимость охраняемых законом

ценностей, на которые они посягают, существенность причиняемого ими вреда, а также невозможность их преодоления с

помощью иных правовых средств. Криминализация тех или иных правонарушений, неразрывно связанная с

конструированием состава преступления, системообразующими элементами которого являются объект, объективная

сторона, субъект и субъективная сторона, не предполагает обязательного наличия признаков преступной общественной

опасности у каждого из них, - такие признаки могут отражать не все, а лишь отдельные элементы состава преступления. С

учетом этого федеральный законодатель правомочен прибегать к институту уголовной ответственности в интересах

надлежащей защиты конституционно значимых ценностей и в тех случаях, когда противоправное деяние совершается

лицом, ранее уже подвергавшимся административно-деликтному преследованию и наказанию за аналогичные деяния, т.е.

имеющим специальную административную наказанность, используя в указанных целях так называемые составы

преступлений с административной преюдицией.

Повторное (многократное) совершение лицом однородных (аналогичных) административных правонарушений объективно

свидетельствует о недостаточности имеющихся административно-правовых средств для результативного противодействия

таким деяниям, что вкупе с иными факторами может рассматриваться в качестве конституционно значимой причины для

криминализации соответствующих действий (бездействия), которые, оставаясь в своей нормативной первооснове

административными правонарушениями, по характеру и степени общественной опасности приближаются к уголовно

наказуемым деяниям и при определенных условиях способны причинить серьезный вред общественным отношениям,

поставленным под охрану уголовного закона. Соответственно, введение уголовной ответственности за неоднократное

нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или

пикетирования допустимо - если она эквивалентна характеру и степени общественной опасности подпадающего под нее

деяния, не влечет избыточного уголовного принуждения и не приводит к отступлению от принципов равенства,

соразмерности и справедливости, - а потому с конституционно-правовой точки зрения не может рассматриваться как

выходящее за рамки дискреционных полномочий федерального законодателя.

Основанием привлечения к уголовной ответственности в таких случаях является только такое нарушение установленного

порядка организации либо проведения публичного мероприятия, которое совершено лицом, ранее привлекавшимся к

административной ответственности по статье 20.2 КоАП Российской Федерации более двух раз в течение ста восьмидесяти

дней, в пределах срока, в течение которого это лицо считается подвергнутым административному наказанию за

указанные административные правонарушения, и лишь при условии, что за инкриминируемое ему деяние это лицо не было

подвергнуто административному наказанию за административное правонарушение, предусмотренное данной статьей.

Вывод: Таким образом, криминализация неоднократного нарушения установленного порядка организации либо

проведения публичного мероприятия не сопряжена с возможностью привлечения совершившего его лица к уголовной

ответственности за административные правонарушения, за которые это лицо ранее уже было подвергнуто

административному наказанию, поскольку статья 212.1 УК Российской Федерации предусматривает ответственность лишь

за такое противоправное деяние, которое не послужило основанием административной ответственности совершившего его

лица.