Original

Из воздуха безумия в царстве mиц, А кое-кто, кто уже соскользнул в глубину в тростнике,

Белый зверь, с круглыми и мягкими гла­ зами.

Отброшенные осенью. Гнилые плоды года, Исчезнувшее лето в сточной канаве,

Мы, по чьим выпавшим волосам медленно ползет белая паучиха в июльской жаре.

Мы, безымянные, бедные неизвестные, В пустых подвалах мы одиноко гибнем. Что вы зовете нас, наш свет давно yrac, Что беспокоите нас в нашем радостном отрешении?

Смотрите туда, где раздается чудовищ­ ный смех, Весело льется он из сгнившего рта,

Вывесившего извивы длинного языка на грудь, Этот гигантский пеликан, он смеется над вами.

Он укусит вас. Много недель подряд Он был гостем у рыб. Вдыхайте его вонь.

Смотрите, улитка все еще живет в его волосах, Она кивает вам ее маленьким рогом. Но вот звон колокольчика. - И они выползают. Черной рукой прокрадывается внутрь тьма.

Мы одиноко покоимся в огромном доме, Бесчисленные гробы в глубине высокой стены.

Вечная тишина. Остатки жизни расходятся и разлагаются в черном воздухе.

Часть 1. Лоrос Германии

Und mancher, der schon tief durch Rбhricht glitt,

Ein weilles Tier, mit Augen rund und weich.

Vom Herbstverworfen. Faule Frucht der Jahre,

Zeпonnen sommers in der Gossen Loch, Wir, denen langsam auf dem kahlen Haare

Der Julihitze weille Spinne kroch. Wir, Namenlose, arme Unbekannte, In leeren Kellem starben wir allein. Was ruft ihr uns, da unser Iicht verbrannte,

Was stбrt ihr unser frohes Stell-Dich-Ein? Seht den dort, der ein graues Lachen stimmt

Auf dem zerfallnen Munde frбhlich an, Der auf die Brust die lange Zunge kriimmt,

Er lacht euch aus, der gro/3e Pelikan. Er wird euch bei/3en. Viele Wochen war Er Gast bei Fischen. Riecht doch, wie er stinkt.

Seht, eine Schnecke wohnt ihm noch im Haar,

Die spбttisch euch mit kleinem Fiihler winkt.

- Ein kleines Glбckchen. - Und sie ziehen aus.

Das Dunkel kriecht herein auf schwarzer Hand.

Wir ruhen einsam nun im weiten Haus, Unzahlige Sarge tief an hoher Wand. Ewige Stille. Und des Lebens Rest Zerwittert und zerfallt in schwarzer Luft. Des Todes Wind, der unsre Tiir verНi/3t, Die dunkle Lunge voll vom Staub der Gruft,

Ветер смерти, покинувший наши двери, Наши легкие полны могильной пылью. Вовне так тяжело дышится, там шумит дожм,, Однообразно, далеко, это музыка для нашихушей,

Ее слушает темная тишина ночной

грозы,

Гремящей в доме печально и звучно. И голубой блеск славы разложения Загорается перед нашим лицом.

Крыса, ковыляй к нашему обнаженно­

му пальцу ноги, Приди же, мы не станем мешать твоему голоду.

Мы выходим, опоясанные как гиганты, Каждый бряцает как Голиаф. Мыши - наши оруженосцы. Наша плоть - дорога для сухих личинок.

Мы, потомки Икара, с белыми крылья­ ми, Ревевшие некогда в голубой буре света,

Мы еще слышим, как поют огромные башни, Но тут нас вдавило гулом в черную смерть. Потерянная на далеких картах небес­ ная страна, В открытом море, где далеко летит волна,

Мы парим гордо в закатном пожаре, С огромными поднятыми парусами, с которыми играют бури и грозы.

Что мы находим в сиянии небесного предела? Одно лишь пустое ничто. И наш скелет безвольно падает Как монетка сквозь пустые ладони

Нищего, звенящая по тротуару. Чего же ждет Господь? Дом полон.

Етдфм,зфушеишзтииходхушшсаждзизо, тдхушеиф, Зихофэоихиззм, Рхушихк, ихохоушзя?ильт, ДдушжцркзлихожихзСдеифжзм,алфхюоз лдцушеиф, ДзттхзфихмМдхушз, фтдхтуихихожушсост.

божжзтгзумзушцоиыхдцзтКлстутзоушеизихо Еофшчожзфушихеидхзхоушзюо­ изушихеиф. Еихоажддффзильстушфдцзодекфзм,гузизодлзихо, Осм,м,охт, шихтушфэтзожзихозоМхоизт оихеиф. гихтшсизодхушизийтфзф, шихзКихидофзо, ЕихокзжзтклихттуфзшихззихоКслихдфи.

Схо иддлзошихтжихзРлхушзшхальтддлдофзо, божхоушзтИлзихушеишдтжжйттузтРджзо Чздж. гихтНкдтуихжзо, жихзм,ихфшзихызталеишихоиз Нмьдхзо, алфхюожзушвеифзушзихоушф издлтдцушф, гихтиэтуфзоосеи жзтитсВзоалькоз алихоизо,

Ддуеклихоиушшихтихоушеишдучзоальсж изушдхушф.

Нмззмзо, алдошзтлсмзтМихм,м,злушлдожз, Нм,Рззтз шзихфшс,ззм жихзгсиз злси, гихтзлсизоушфслшихо­длзожтсфзушГтдожз РихфалзизлоитсВ,жихзалфцюсхожгзффзт длси.

гдушздожзошихтихмКлдош, жзтМихннзлушзощ жзо­ ЕихолззтзушСихеифушСхо ушеилдттф. хоушждуш Кздлзихо, гихззихозоЧззооихиихожзолззтзоМдожзо ЗихпГзффлзтклдттзм ллыфдм,алфтдызотдихо. гдушшдузфосеи жзтМзттуДдуш­ Мдхушихушф шсллДихзПдм,м,змтуихоиушжзтПдтдшдоушзтзих, ДзтРдткфжзтальсфзожзт, шсоПосеизо ушеислл. гихзгуихокзолдцфииходцушшхтгйушфзозих.

Шатры вокруг караван-сарая, Это рынок мертвых, чьи кости звенят,

Подобно звуку плотницких работ, отзы­ ваясь в далях пустыни.

Так что же он не идет? На нас платки И обувь мертвецов. И мы сыты.

Где же наш Князь, кто должен ступать перед нами,

Вздымая перед процессией оrромное знамя?

Коrда повеет на нас его громким голосом?

Когда наступит yrpo нашего полета? Покинутые, мы стоим в одиночестве, Под насмешкой и разочарованием пустого неба.

Неужели мы успокоимся забытые в глухой башне?

Превратимся ли мы в источник реки забвения Леты?

Или буря погонит нас к зимнему очагу, Как галок, скачущих на отблесках пламени.

Станем ли мы цветами? Или птицами,

Вгордыне лазури, в гневе открытых морей?

Спустимсяли мы вглубь земли, Подобные глухим кротам в смертель­ ном одиночестве?

Поселимся ли мы в локонах рассвета? Процветем ли мы в дереве, будем ли дРемать в плодах, Или станем синей стрекозой дРОжать

над морскими анемонами

Вполдень в молчаливых водах залива? Станем ли мы словом, которое никто не слышит?

Илидымком, дРОЖащим в просторах вечера?

Или вином, случайно пролитым в припадке веселья?

Или ночным огнем? Или сном?

Was kommt er nicht? Wir haben Tiicher an

UndTotenschuhe. Undwir sind gespeist. Wo ist der Fiirst, der wandert unsvoran, Des groBe Fahnevor dem Zuge reist?

Wowird uns seine laute Stimme wehen? In welche Dammerung geht unser Flug? Verlassen in der Einsamkeit zu stehen Vor welcher leeren Himmel Hohn und Trug?

Ruhen wir uns aus im stummen Turm, vergessen?

Werden wir Welle einer Lethe sein? Oder, dаВ Sturm uns treiЬt um Winteressen,

Wie Dohlen reitend auf dem Feuerschein?

Werden wir Blumen sein? Werden wir Vбgel werden,

Im Stolze des Blauen, im Zome der Meere weit?

Werden wir wandem in den tiefen Erden, Maulwiirfe stumm in toter Einsamkeit? Werdenwir in den Locken der Friihe wohnen,

Werden wir Ыiihen im Baum, und schlummem in Frucht,

Oder LiЬellenЫаu auf den See­ Anemonen

Zittem am Mittag in schweigender Wasser Bucht?

Werden wir sein, wie ein Wortvon niemand gehбret?

Oder ein Rauch, der flattert im Abendraum?

Oder einWeinen, das plбtzlich Freudige stбret?

Oder ein Leuchter zur Nacht? Oder ein Traum?

Oder -wird niemand kommen?

Или вообще никто не придет?

И мы будем медленно разлагаться. В смехе месяца, Который еще свистит над облаками, Раскрошенные в ничто,

Так, что даже ребенок может раздавить наше величие, Сжав его своим маленьким кулачком?

Und werden wir langsam zerfallen, In dem Geliichter des Monds,

Der hoch iiber Wolken saust, ZerЬrockeln in Nichts,

- DаВ ein Кind kann zerЬallen Unsere GroBe dereinst

In der diirftigen Faust.

u

e

e

Реквием

Часть 1. Лоrос Германии

Requiem

На каждом столе по двое. По мужчине и женщине Крест-накрест. Тесно, обнаженно, однако без мук.

Череп раскрыт. Грудь взрезана. Трупы готовы родить в самый послед­ ний раз.

Каждый наполнил по три таза: от мозгов до гениталий.

И храм Господень и стойло дьявола грудь к груди на дне ведра осмеивают как Голгофу, так и грехопаденье. Все остальное в гроб. В соответствии с новорожденными:

Ноги мужчины, грудь младенца, волосы женщины.

Я вижу эту пару, что ранее блудила, Лежащей здесь, как будто из утробы.

Auf jedem Tisch zwei. Manner und Weiber

kreuzweis. Nah, nackt, und dennoch ohne Qual.

Den Schadel auf. Die Brust entzwei. Die LeiЬer

geЫiren nun ihr allerletztes Mal.

Jeder drei Napfe voll: von Him Ьis Hoden. Und Gottes Tempel und des Teufels Stall nun Brust an Brust auf eines Kiibels Boden Ьegrinsen Golgatha und Siindenfall.

Der Rest in Sarge. Lauter Neugeburten: MannsЬeine, КinderЬrust und Haar vom WeiЬ.

Ich sah, von zweien, die dereinst sich hurten,

lag es da, wie aus einem MutterleiЬ.

Германская экспрессия: сумерки человека

Потерянное я, рассеянное стратосфера­ ми, Жертва ионов - агнец гамма-лучей,

Частицы и поле, Химеры бесконечности,

На твоих чудовищных камнях, собор

м, .и идуrдля тебя без ночи и yrpa, Годы держатся без снега и плодов, Угрожая скрыть бесконечное -

Мир как бегство.

Где ты закончишь, где разобьешь свой

лагерь, где раскинуrся твои сферы -

Утрата, приобретение:

Игра диких зверей: сразу несколько вечностей, Сквозь их решетки ты осуществляешь

свой побег.

Взгляд зверя: звезды как внуrренности, Смерть в джунглях как основа бытия и творения, Человек, битвы народов, Каталанские поля, Все рушится в глотку зверя.

Мир разложен мыслью. И пространство и время лишь функции бесконечно­ стей - Миф лгал.

Откуда, куда, ни ночи, ни yrpa, Никакого дионисийского Эвое, никакого реквиема, Ты мог бы заимствовать подсказку -

Но ,--- --,,-- у ,-,-'- Ах, ведь раньше все склонялись к центру, а мыслители думали лишь о Боге, разветвляясь на пастухов и на агнца,

акровь из чаши их очищала,

ивсе бежали, как кровь из общей раны, преломляли хлеба, уrоляющие всех,

о далекие принудительно наполненные

часы,

которые когда-то окружали собой и тебя, потерянное я.

',,,

Verlorenes Ich, zersprengt von Stratosphii.ren,

Opfer des Ion-: Gamma-Strahlen-Lamm-, Teilchen und Feld-: Unendlichkeitschimiiren

auf deinem grauen Steinvon Notre-Dame. Die Tage geh'n dir ohne Nacht und Morgen,

dieJahre halten ohneSchnee und Frucht bedrohend das Unendliche verborgen, - dieWelt als Flucht.

Wo endest du, wo lagerst du, wo breiten sich deine Sphiiren an, -Verlust, Gewinn-: Ein Spielvon Bestien: Ewigkeiten,

an ihren Gittem fliehst du hin.

Der BestienЬlick: die Steme als Kaldaunen, der Dschungeltod als Seinsund Schбpfungsgrund,

Mensch, Volkerschlachten, Katalaunen hinab den Bestienschlund.

DieWelt zerdacht. Und Raum und Zeiten Funktion nur von Unendlichkeiten-,

die Mythe log.

Woher, wohin-, nicht Nacht, nicht Morgen, kein Еvоё, kein Requiem,

du mochtest der ein Stichwort borgen - allein bei wem?

Ach, als sich alle einer Mitte neigten

und auch die Denker nur den Gott gedacht, sie sich den Hirten und dem Lamm verzweigten,

wenn aus dem Kelch das Blut sie rein gemacht,

und alle rannen aus der einenWunde, brachen das Brot, dasjeglicher genoB-, oh feme zwingende erfilllte Stunde,

die einst auch das verlor'ne lch umschloB.

r

.

в морг.

В

р

r

е

оре

мr

р

r

Моgерн1Л

В г

В

с

превратил Вселенную

В

В

в

В

В

с