Original

иным субъектом

перехоgную фазу отрицательную пози­

цию

1,

инgифферентно

ир­

рациональное,

2,

за преgелами Моgерна, в оппозиции к Моgерну, преоgолевая Моgерн и опровергая его.

1Niekisch Е. Hitler - ein deutsches Verhlingnis. Berlin: Widerstands-Verlag, 1932.

2 Дугuн А. Г. Четвертый Путь. Введение в Четвертую Политическую Теорию.

атомарный характер искусственного объединения граждан в нацию

(с нормативом фигуры буржуа) и биологическую материалистиче­ скую концепцию расы. Однако в силу исторических обстоятельств

представители немецкой Консервативной Революции оказались

в контексте национал-социалистического режима, ведущего борь­ бу с первой и второй политическими теориями (и основанными на них политическими режимами). Поэтому некоторые решили, что от третьей политической теории к Четвертой возможна эволюция, а также немецкий патриотизм вынуждал многих из них (например, Э. Юнгера) принимать участие в боевых действиях, раз дело каса­ лось его Родины.

Однако среди всех версий Консервативной Революции идея Ра­ бочего представляет собой особый случай. Мартин Хайдеггер, как

субъекта именно Нового времени. Поэтому этот гештальт имеет особое значение: он не совпадает ни с нацией, ни с расой, хотя Юн­ гер в «Рабочем» апеллирует и к тому, и к другому, но в том смысле, что нация и раса суть выражение типа, который формируется, вы­ ковывается «Рабочим» как его проекция. Юнгер интерпретирует не конкретно субъекта третьей политической теории, но дает па­ радигмальную и финализирующую версию субъекта Модерна как такового. Это очень важно: под нацией и расой, (,-(,)- их уровня, Юнгер идентифицирует титаническое начало, в котором чистое могущество мира отражается в абсолютном могуществе гештальта. А это означает, что Юнгер прорывается к самому глубинному субъ­ екту Модерна, который лежит в основании не только третьей поли­ тической теории, но и в основании либерализма и коммунизма. Это

ввысшей степени показательно: осознавая самого себя теоретиком

иидеологом немецкого национализма (третьей политической тео­ рии), Эрнст Юнгер в «Рабочем» выявляет скрытую природу и второй политической теории, чей глубинный титанизм, холод и циклопиче­ ский масштаб (гигантского - das Riesige) столь точно заметил в его идеях Хайдеггер, соотнеся с ленинизмом и «планетарным комму­ низмом». Советское общество сталинского периода почти идеально

соответствовало гештальту Юнгера: тот же титанизм грандиозных строек, индустриальных свершений, то же безразличие к буржу­ азной индивидуальности, те же «органические конструкции», бес­ конечные стройки, возведение городов, та же любовь к скорости, стали и дерзким волевым свершениям. Базовый гештальт Рабочего Юнгера, быть может, и диссонирует с классическим европейским марксизмом, но русскому большевизму сталинской эпохи он со­ ответствует вполне. Вместе с тем именно этот гештальт, этот стиль

Часть 1. Лоrос Германии

1 Этот rештальт появляется у Юнrера довольно поздно, в фантастическом рома­

не «Эвмесвиль». Jungeг eJgEumeswil. Stuttgart: Klett-Cotta, 1977. Однако впервые сход­ ные идеи он высказывает еще в эпоху национал-социализма в романе «На мраморных

утесах». См.: Юнгер Э. На мраморных утесах. М.: Ad marginem, 2010.

Консервативная Революция КРКа

и тем более концепта. Гештальт - это океан. И если гештальт есть титаническое, то это определяет абсолютно всё в структуре мира,

человека и общества. Но, признавая эту абсолютность в рамках Мо­ дерна, Эрнст Юнгер уверен, что эти рамки не бесконечны. Титани­

ческое, которое правит сеrоgня, есть пограничная линия, нулевой мериgиан. За его пределами можно предугадать иные фигуры, пре­ бывающие пока во тьме. Если наша эпоха - время титанов, полагает Эрнст Юнгер, будущая эпоха, вероятно, будет часом богов. И здесь Эрнст Юнгер выходит за пределы своей собственной доктрины, сближаясь с идеями брата Фридриха Георга Юнгера и с другими мы­ слителями Консервативной Революции.

Это отступление о титаническом гештальте было необходимо нам для того, чтобы точно измерить и полноценно описать различие между сущностью Консервативной Революции и национал-соци­

ализмом. Мартин Хайдеггер был убежден, что именно в титаниче­ ском духе заключается фатальное заблуждение национал-социализ­ ма, не дающее ему возможность перерасти в нечто большее, нежели

он сам - то есть в Консервативную Революцию. Гештальт Рабочего предопределяет механическую сущность национал-социализма, ко­ торый, принимая на себя печать титанического, соглашаясь с тем, чтобы оставаться под могуществом субъекта Нового времени, ne­ pexogum на сторону своего врага. Поэтому в разгар войны Гитлера с СССР Хайдеггер пишет:

Предусловие: освобождение нас самих, преодоление Нового времени. (...) Великое, поспешное историческое нападение на Рос­ сию, безграничная промышленная эксплуатация сырой материи для утонченности «машины». Опасность не в «большевизме»,

ность в нас самих. pийswumТе­неew­d­пйwТненнпнек­ ,пnwйнТеumнеumw­п nwйпннwТм,п...п,п

gТеп­йиewкпwТвТ­wКТкмийТккпtКlwwкмайнкпrwнп­пoнпгrеumw.Теп­йwенwевикwкп swмйТwsкrгрwкeнкswumнмowйРйпеп.лнй­x­айumiwаwТеКпwТмumwепйпоmrкtКТеwbпо gТwlwп ­rКйпТкмпеТtКмпumwоeйпигкtКwнТкгрнкоsondem.п wir selbst, ,,

Этими словами Хайдеггер показывает, в чем, с метафизической точки зрения, состоит фундаментальное заблуждение нападения Германии на СССР. Пока третья политическая теория атакует вто­ рую, мы остаемся в границах титанического, в поле технической логики, под властью гештальта Рабочего. Но это не «освобождение

1Heidegger М. Geschichte des Seyns. GA 69. Frankfurt ат Main: Vittorio Кlos­

termann, 1998. S. 120.

Экспрессионизм: гуманизация эсхатолоmи

Э

2008.

ние, сумерки )(), сумерки. Это и отличает экспрессиониста от «по­ следних людей», которые «моргают», не замечая, что катастрофа уже пришла и что они уже пребывают в падении. Экспрессионисты смотрят в глаза ночи, ужасаясь и замирая перед ее бездной. Но нахо­ Мf.Т в себе последние силы для того, чтобы свидетельствовать об этом на пределе отчаяния и исчезновения. Экспрессионисты не призы­ вают ничто, не воспевают его, но просто фиксируют его Империю, его пустыню, которая растет. Они носят (по выражению Ницше) эту пустыню в себе. Они не предлагают выхода, они лишь описывают масштаб произошедшего и происхоМJ.щего - они мерят своим стра­ дающим творчеством структуры разверзшейся бездны.

Именно поэтому они становятся свидетелями немецкого исто­ риала, последним аккордом, закрепляющим сквозь глубину боли падение германского Логоса, его рассеяние и низвержение. Тем самым, даже на низшем измерении гуманизированной эсхатологии они остаются органичной частью этого Логоса, носителями немец­ кой идентичности, разделяя с сущностью германской истории ее по­ следнюю, заключительную фазу.

Показательно, что сборник открывается программным сти­ хотворением поэта Якоба ван Годдиса (1887-1942) «Конец света»

(Weltende).

Мы видим тут совершенно особый Рагнарёк, героями которого

выступают не асы и йотуны, и даже не ценности и идеалы, но бур­ жуа со своими шляпами, эпидемии насморка и прочитанные в га-

ГеорrГейм:некроrуманизм

прозрачное

покрывало смерти,

но мертвые.

1 Гейм Г. Вечный день. Umbra vitae. Небесная трагедия. М.: Наука, 2003.