Original

130 Часть 1. Логос Германии

казнь заключалась в отсечении головы (как и в случае Иоанна Кре­ стителя, с которым он себя отождествлял). Тело было расчленено на несколько частей, а голова выставлена на всеобщее обозрение, бу­

дучи насаженной на кол.

Мартин Лютер: еще одно «христианство»

Мартин Лютер, который является главной фигурой Реформа­ ции, начал с критики отдельных аспектов католичества, которые вызывали отторжение у самых разных немецких кругов - от поли­ тических (несогласие с политикой Пап и австрийских Императоров) и социальных (кризис социальной структуры Средневековья в силу постепенного перехода от аграрной доминанты общества к урбани­ стической, что сопровождалось ростом влияния горожан - «третье­ го сословия») до религиозных (отторжение властного и нормативно­ го характера католичества). Финальной точкой стала булла Льва Х, в которой продажа индульгенций, то есть бумаг, удостоверяющих спасениедуши (своегородасотериологическихвекселейилиценных бумаг), открыто объявлялась богоугодным делом. Но критика этого очевидного эксцесса у Лютера, владевшего богословским арсеналом доктрин и теорий, стала началом построения совершенно новой ре­ лигиозной платформы, то есть собственно Реформацией. Лютер по­ ставил под вопрос не только легитимность выпуска индульгенций, но всю структуру католической экклезиологии, которая была осно­ вана на радикальном верховенстве «Небесного Града» над «Градом Земным». Под «Небесным Градом» католики понимали церковь, где во главе стоял непререкаемый авторитет Папы Римского, наследую­ щего кафедру св. Петра, а под его властью находился католический клир (по закону клирики должны были быть безбрачными). Католи­ ки исключали из понятия церкви крещеных мирян, тем самым раз­ деляя общество на две касты, где августиновское деление на «Град Небесный» и <Град земной» строго соответствовало клиру вместе с Папой, с одной стороны, и всеми остальными, с другой1 • Так как спасение могло осуществиться только через церковь, то клир стано­

вился единственным посреgником в отношениях человека с Богом.

В этой роли он был главным модулем в «экономике спасения», сво­ его рода «сотериологическим банком», что и вылилось в какой-то

1Это проявлялось и в практике католического причастия: миряне причащались

только хлебом (под одним видом), тогда как клир - хлебом и вином (под двумя вида­ ми). Против этого было направлено восстание чешских гуситов, называемых также «чашники»: они требовали причастия под двумя видами и для мирян, покушаясь тем самым на базовую экклезиолоrию католичества.

резче. Лютер, таким образом, лишь доводит до логического конца это трение, противопоставляя Диониса Аполлону, отвергая жесткую вертикаль солнечного порядка и опосредующую роль католической церкви. Можно сказать, что он повторяет отчасти жест гностиков,

видящих в формальном явленном катафатическом Боге «узурпато­ ра» и «злого демиурга», а в его почитателях - лицемеров и душе­ губителей. При этом сами гностики, в свою очередь, настаивали на прямой связи с трансценgентной инстанцией - Софией, частью которой последователи Василида считали как раз «дух», третью со­ ставляющую человека, наряду с душой и телом. Лютер восстает на католическую церковь, но не на Бога христианской религии. И тем не менее, структура его борьбы очень напоминает гностическую: он призывает человека прорваться сквозь преграду, которая узурпи­ рует и отчуждает отношения с Богом, превращаясь из инструмента спасения в инструмент проклятия, эксплуатации и обмана. Так рож­ дается протестантская идея о тождестве Папы и антихриста. Мюн­ цер, как мы видели, отождествлял римских священников с «жреца­ ми Ваала», призывая их физически уничтожать, как поступил в свое время пророк Илия. В экстремальной версии анабаптистской эсха­ тологии мы видим не только эксцесс, но глубинную логику всей Ре­ формации, ее гностический посыл. И отправной точкой этого посы­ ла служит именно «третий человек» и вся апофатическая теология, бросающая «второму человеку» и схоластической версии отноше­ ний твари с Творцом прямой и формализованный вызов.

Итак, в основе Реформации мы видим именно «Немецкую теоло­ гию» рейнских мистиков, но превращенную в радикальное нонкон­ формистское учение, в иgеологию и жестко противопоставленную остаткам инерциального схоластического Средневековья, сущест­ венно размытого Возрождением и сопутствующими ему тенденци­ ями. Казалось бы, в таком случае мы должны были получить идею нового деления всего человечества на две неравные части: «из­ бранных» и «проклятых», к числу первых следовало бы причислить «друзей Бога», а числу вторых - «рабов Бога» и вообще ничего не понимающих «ослов». Между ними и должна была бы разразить­ ся последняя битва (Endkampf). И действительно, нечто подобное мы встречаем в обоих версиях раннего протестантизма: о делении на «избранных» и «проклятых» громогласно говорит Мюнцер, что становится основой позднейших версий революционного комму­ низма (откуда, впрочем, исчезнут последние следы апофатической антропологии, еще ясно различимые у анабаптистов), и его же по­ дразумевает Лютер, но в более мягкой форме, что позднее станет ос­ новой протестантского учения о диспенсациализме и «дважды рож-

rо израилизма», отождествлявшего англосаксов с «десятью потерянными коленами Израиля». Корни этой теории уходят в кружок Амстердамского колледжа XVI века, «Славную Революцию» и позднее к теоретикам «Пятой Монархии», активным в пе­ риод диктатуры Кромвеля. Они являются важной доктринальной составляющей ан­ глосаксонского либерального расизма. См.: Дугин ,,. .,. Ноомахия. Англия или Брита­ ния? Морская миссия и позитивный субъект. М.: Академический проект, 2015.