4 курс / Общая токсикология (доп.) / Руководство_по_аддиктологии,_В_Д_Менделевич

ми чертами чаще высказывают жалобы соматического характера, что в ряде случаев является признаком соматизации аффекта.

Если подавление чувств, эмоциональных реакций, в том числе на ситуацию опасности, жесткая регламентация эмоциональных проявлений становятся хроническими, превращаясь в стиль жизни, то межличностные взаимоотношения становятся дистанцированными, приобретают черты поверхностности и формальности. Нивелирование эмоциональных проявлений придаетповедению нейтральность и безучастность,а текущим эмоциональным реакциям — оттенок безразличия.

Алекситимия как проявление дефекта развития представляет собой, по мнению Л. П. Урванцева (1998),

неспецифическим расстройством в переживании и протекании эмоций, «досимволическим стилем психики», характерным для лиц с низким уровнем дифференцированности психических структур. Такую психику можно отнести к пре-невротическому уровню. Алекситимики используют незрелые механизмы психологической защиты, такие как отреагирование, отрицание,

проективную идентификацию. Непосредственной причиной подобного дефекта развития может быть расстройство ранних отношений «мать—ребенок», негативно влияющее на становление представлений о мире и о собственной личности.

В. В. Николаева устанавливает связь феномена алекситимии с особенностями психической саморегуляции, основываясь на концепции смысловых образований личности (Б. С. Братусь, Ф. Е. Василюк). Важный источник устойчивости, свободы и саморазвития личности — это рефлексия, позволяющая осознать смысл собственной жизни и деятельности и являющаяся частным механизмом личностно-мотивационного уровня саморегуляции. Дефицит рефлексии выражен в том, что «алекситимик» неспособен управлять своими побуждениями, гибко перестраивать их в соответствии с изменяющимися условиями текущей жизненной ситуации, поскольку в процессе онтогенеза потребность в саморегуляции не была сформирована. Невозможность реализации актуальныхпотребностей ведет к хронизации эмоций и, как следствие, к стойким соматическим изменениям.

По мнению Н. Krystal (1982,1983), многие аддиктивные пациенты не способны распознавать и идентифицировать переживаемые ими внутренние чувства. J. McDouglass (1984) обозначил таких пациентов «диз-аффективными», т. е.

лишенными аффектов, а L. Wurmser (1974), характеризуя эмоциональное обнищание, которое аддиктивные пациенты ощущают в себе и в своих межличностных отношениях вследствие дефицита эмоций, использовал термин «гиперсимволизация». Кроме того, L. Wurmser (1974) обнаружил, что, в отличие от проблем развития, затрудняющих аддиктивным больным доступ к собственным чувствам и их проявление, нарушения эмоционального развития так же часто заставляют таких пациентов страдать от прямо противоположной проблемы, когда аффекты переживаются как подавляющие и непереносимые. Именно этот факт позволил авторусчитать основой аддиктивныхрасстройств «дефект аффективной защиты».

С точки зрения Е. J. Khantzian (1990), один из мотивов использования наркотиков — это мотив преодоления пассивного,

вызывающего смущение опыта переживания собственной «безэмоциональности», алекситимичности и преобразования его в активный опыт контроля над собственными чувствами, даже если они и причиняют боль.

Наиболее часто зависимое поведение связывают с преморбидной патологией волевой деятельности — компульсивностью,

что позволило L. Wurmser (1987,1996) отметить, что «понятие "аддиктивное поведение" синонимично понятию тяжелой компульсивно-сти». Под компульсивностью при этом понимается ненасытность, автоматичность и бесконечная повторяемость. В

психиатрии компульсивностью обозначается форма нарушенного поведения, когда действия, поступки возникают в связи с непреодолимыми

влечениями, побуждениями и совершаются насильственно, хотя и осознаются как неправильные. Данный психопатологический симптом может входить в структуру различных синдромов и быть первичным по отношению к зависимому поведению.

По мнению А. С. Андреева, А. И. Ковалева, А. О. Бухановского и соавт. (2001), независимо от конкретного содержания при т. н.

болезни зависимого поведения прежде всего поражается мотивационная сфера, а ведущее расстройство адресовано к произ-

вольной деятельности.Отмечается,что физическое влечение можетприходить на сменуобсессивному, но и возникать изначально.

Одним из психопатологических симптомов, на базе которых способно формироваться зависимое поведение в детском возрасте, является акайрия — расстройство, характеризующееся назойливостью, «прилипчивостью» пациентов, склонностью к повторению однихи тех же вопросов, просьб, стереотипных обращений.

29.2.Зависимостивструктурепсихическихзаболеваний

Учитывая, что связь между отдельными психопатологическими симптомами-синдромами и зависимостями не вызывает сомнений и доказана, можно предполагать, что должны существовать корреляции между различными формами зависимого поведения и отдельными психическими заболеваниями и расстройствами, в структуру которых облигатно входят значимые психопатологические феномены.

Первым в ряду заболеваний, на базе которых можно предполагать развитие зависимого поведения, обычно называется

эпилепсия. Известно, что в рамках изменений психики и личности при эпилепсии часто представлена и аффективная ригидность, и

расстройства настроения, и компульсивность, и склонность к магическому мышлению (последняя, по мнению D. Meers, входит в структуру патологической зависимости).

Наиболее часто эпилепсия упоминается в литературе в связи с патологической склонностью к азартным играм — гемблингом

(игровой зависимостью). Высокая коморбид-ность с фазовыми и пароксизмальными аффективными расстройствами позволяет пред-

положить, что азартная игра может выступать своего рода антидепрессантом, смягчая дисфорические проявления (Попов, Вид, 1992).

Предполагается (Зайцев, 2000), что у игрока в процессе игры развивается состояние аффекта. Аффект — стремительно и бурно протекающий эмоциональный процесс взрывного характера — может дать не подчиненную сознательному волевому контролю раз-

рядку в действии. Аффективное состояние выражается в заторможенности сознательной деятельности. Вследствие чего в аффективном действии в той или иной мере может быть нарушен сознательный контроль в выборе действия. Действие в состоянии аффекта, т. е. аффективное действие, как бы «вырывается» у человека, не вполне регулируется им. Сходное развитие психофизиологического состояния типично для эпилептического пароксизма.

При эпилептической болезни происходит формирование антиципационной несостоятельности (прогностической некомпетентности), что также может обусловливать становление зависимого поведения, в частности наркомании. Нами (В. Д.

Менделевич, Т. В. Скиданенко) проводилось экспериментально-психологическое исследование больных эпилепсией с целью количественной оценки нарушения у них антиципационной деятельности. Пациенты были разделены на две группы (без изменений личности и с признаками изменений личности). Исследование антиципационных способностей и прогностической деятельности на основании ТАС (ПК) и модифицированного теста Розен-цвейга дало следующие результаты (табл. 18-19).

Таблица18

Распределение типов вероятностного прогнозирования у обследованных (по данным модифицированного теста Розенцвейга)

Таблица 19 Распределение антиципационной

состоятельности у обследованных

Как видно из приведенных в таблицах данных, у подавляющего большинства пациентов (80%) присутствовал моновариантый тип вероятностного прогнозирования. Причем отмечалось его достоверное преобладание у больных с изменениями личности. Этот факт логичен и не требует специального пояснения. Отмечено также достоверное преобладание у лиц без изменений личности нормовариантного типа вероятностного прогнозирования.

По результатам теста антиципационной состоятельности, позволяющего оценивать структуру прогностической компетентности по трем составляющим (личностно-ситуа-тивной, временной и пространственной), достоверное преобладание прогностической некомпетентности было обнаружено по всем составляющим. В эксперименте было выявлено (а в клинике подтверждено), что больные эпилепсией значительно чаще ошибались в собственных прогнозах как в сфере антиципации житейских ситуаций

(поведения и поступков окружающих), так и в сфере предвосхищения времени и пространственного упреждения развития событий.

Таким образом, можно предполагать, что становление зависимого поведения у пациентов с эпилепсией может быть обусловлено нарядус иными причинами и нарушениями прогностической деятельности.

Расстройства шизофренического круга (шизофрения, шизотипическое расстройство), так же как и эпилепсия, нередко становятся базой для формирования различных форм зависимого поведения. Связь данных расстройств многообразна. При шизофрении появление зависимостей, к примеру, от психоактивных веществ, может быть обусловлено симптомами тревожно-

депрессивного круга. В подобных случаях наркотики, алкоголь или никотин становятся своеобразным терапевтическим средством,

снижающим уровень тревоги и улучшающим эмоционального состояние пациентов. Наиболее распространена у больных шизофренией никотиновая зависимость. В ее рамках рассматривается и физиологический, и психологический аспекты. Известно, что среди пациентов психиатрическихклиник, большинство которых составляют больные шизофренией, курение встречается достоверно чаще по сравнению как с психически здоровыми людьми, так и с лицами, имеющими иные психические расстройства.

Нами (Менделевич, Кулагин, 1991) было предпринято клинико-психологическое и клинико-психопатологическое исследование

60 мужчин, больных шизофренией, находившихся на стационарном лечении. В качестве группы сравнения были обследованы 25

пациентов с эпилепсией. Как показали исследования, 91,7% больных шизофренией оказались курящими, что значительно превышало число курящих здоровых мужчин в популяции. По даннымЭ. В.Малая (1977),в России насчитываетсяот70 до 75%курящих мужчин. Из больных эпилепсией курили лишь 68%.

Среди больных шизофренией можно было выделить три группы пациентов, в зависимости от структуры курения. Из 60 мужчин основной группы курили постоянно (и дома, и в стационаре) 80% больных, причем только в психиатрическом стационаре — 11,7%, не курили совсем 8,3% обследованных. В группе больных эпилепсией распределение оказалось следующим: постоянно курили 60%,

только в стационаре — 8% и не курили совсем — 32%. Как видно из приведенных данных, курящих среди больных шизофренией оказалось больше, чем среди больных эпилепсией, причем число куривших в стационаре также преобладало. Именно этот контингент больныхпривлекнаше внимание.

Анализ никотинопотребления больных шизофренией показал, что увеличение интенсивности курения среди пациентов коррелирует, с одной стороны, с резким ухудшением психического состояния, появлением и нарастанием таких симптомов, как

тревога, беспокойство, ажитация, а с другой — с массивной психотропной терапией, сопровождающейся нейролептическим синдромом с преобладанием акатизии. Увеличение никотинопотребления (в 2-3 раза) среди больных шизофренией отмечалось чаще при помещении их в психиатрический, а не в соматический стационар.

Обращал на себя внимание и тот факт, что интенсивность курения в стационаре имела склонность к видоизменению. Пациенты,

курившие лишь в стационаре, чувствовали значительную тягу к сигарете в первые же сутки поступления в больницу: им требовалось свыше 20 сигарет или папирос в сутки. Свою потребность курить они объясняли желанием успокоиться, снять тревожное настроение.

Пациенты с преобладанием в клинической картине заболевания депрессивных идей (тоскливого настроения) значительно реже прибегали к курению как к средству нормализации эмоционального состояния. При доминировании в клинике паранойяльных или параноидных расстройств интенсивность курения практически не отличалась от таковой у больных с тревожным радикалом,

поскольку эти симптомокомплексы имели тенденцию к сочетанию. Большинство больных шизофренией и после медикаментозного купирования тревожно-депрессивного симптомокомплекса продолжали много и часто курить. Доминирующим мотиво-образующим

(в плане никотинизма) оставалось двигательное беспокойство — неусидчивость, невозможность длительное время находиться в однообразной позе. Подобное состояние наблюдалось на фоне максимальной насыщенности нейролептиками и было расценено нами как проявление нейролептического синдрома (акатизии), субъективно практически не отличимого от психопатологического феномена — тревоги. В течение 2-3 недель интенсивность курения оставалась такой же высокой, затем постепенно начинала снижаться, что коррелировало как с нормализацией психического состояния (исчезновением тревоги при сохранении в части случаев паранойяльного синдрома), так и с купированием нейролептического симптомокомплекса.

Если в структуре заболевания пациентов с эпилепсией отсутствовали тревога и нейролептическая акатизия, то в мотивации курения не было желания снять болезненное состояние как по словам самих пациентов, так и по результатам клинических наблюде-

ний. Не отмечено в контрольной группе и корреляций между структурой никотинизма, с одной стороны, и тяжестью болезненного состояния и терапией — с другой.

Анализ причин изменения структуры никотинизма при помещении душевнобольных в психиатрический стационар позволил выдвинуть несколько гипотез. Основой доводов в пользу курения среди больных шизофренией, как показали исследования, является физиологическая потребность снятия болезненного эмоционального состояния (тревоги, ажитации) и последствий нейролептической терапии (акатизия) с помощью никотина. Не последнюю роль в увеличении интенсивности курения в психиатрическом стационаре играют психологические факторы, в частности большое количество свободного времени (незанятость) в условиях ограниченных возможностей выбора деятельности. Наши исследования дают возможность предполагать, что никотин способен приводить к исчезновению эмоциональныхрасстройств не только психологического,но и психопатологического уровней.

Особая, отличная от иных групп, структура никотинизма наблюдалась нами у больных с т. н. шизофреническим дефектом (18

мужчин). Клиническая картина заболевания характеризовалась негативными симптомокомплексами — нарастающей аутизацией,

апатией и абулией, кататоническими стереотипиями, дезинтеграцией мышления. Большинство больных этой группы настойчиво однотипно требовали предоставить им папиросы, обращались к персоналу и другим больным. Однако, получая возможность курить,

душевнобольные, как правило, использовали папиросы неприкуренными. Они имитировали процесс курения, стереотипно манипулировали папиросой во рту, применяя ее в качестве своеобразной соски.

Клинический анализ позволяет предположить, что никотинизм (пристрастие к курению) больных с шизофреническим дефектом — это составная часть болезненных нарушений волевого процесса. Он отражает механизм шизофренической диссолюции — расщепления, распада психической деятельности, возвращения психического функционирования на более низкий уровень развития.

Потребность в сигарете у больных с шизофреническим дефектом можно понимать как возврат к формам орального автоматизма.

Психопатологические симптомы и синдромы в рамках дефекта при шизофрении способны формировать широкий спектр расстройств зависимого поведения (от девиаций стиля поведения до психопатологических сверхценных увлечений — по нашей клас-

сификации— Менделевич, 1998).

Интересен тот факт, что наиболее часто расстройства зависимого поведения формируются на базе

шизотипическогорасстройства, в структуру которого входят симптомы, нередко определяющие развитие зависимостей — психический инфантилизм, магическое, метафорическое, гипердетализированное мышление, компульсивность в виде навязчивых размышлений без внутреннего сопротивления часто с дисморфофобичес-ким, сексуальным или агрессивным содержанием.

Вследствие вышеперечисленного у таких пациентов часто формируются пищевые или сексуальные зависимости, а в случае присоединения к клинической картине признаков аутизма облегчается формированиеинтернет-зависимости.

Биполярное аффективное расстройство нередко упоминается в литературе в связи с риском развития алкогольной и никотиновой зависимостей (Crocq, 2001; Sullivan, Kendler, 2001). При этом рассматривается несколько вариантов коморбидности: 1)

зависимость от психоактивного вещества вызывает или провоцирует развитие аффективного расстройства; 2) наоборот,

аффективное расстройство вызывает потребность, а затем зависимость употреблять психоактивное вещество, обладающее антидепрессивным эффектом; 3) оба расстройства могут развиваться независимо друг от друга, но иметь сходные факторы риска и патогенетические механизмы.

Во многих работах, особенно психодинамического направления, прослеживается мысль о том, что наркозависимость является своеобразным невротическим расстройством (по терминологии L. Wurmser, 1987 — «тяжелой формой невроза»). Причем, по мнению того же автора, у большинства наркоманов обнаруживается фобическое ядро, инфантильный невроз, на чем и основывается последующая патология. «В навязчивых поисках наркомана, как в зеркале, отражается компульсивное избегание объектов, характерных для фобического пациента» (Wurmser, 1995). Считается, что наркотики постоянно используются в качестве искусственной аффективной защиты.

Имеется точка зрения о том, что распространенность алкогольной зависимости и невротических расстройств взаимосвязаны и обусловлены социальными нормами. В условиях запрета на потребление алкоголя этническими, религиозными нормами алкоголизм встречается в единичных случаях, а уровень заболеваемости неврозами высок. И наоборот, в условиях терпимого отношения к потреблению алкоголя число случаев заболеваемости невротическими расстройствами снижается (Popham, 1953; Laighton, 1969; Shore, Kinzie, Hampson, 1973; Westermeyer, 1982).

Наши исследования не обнаружили взаимосвязи развития наркозависимости и базовых симптомов невротических расстройств,

несмотря на тот факт, что в структуре неврозов часто присутствуют феномены, на базе которых может формироваться зависимое поведение (например, внушаемость, прогностическая некомпетентность). Факты, указывающие на то, что причинами употребления наркотиков могут быть низкая устойчивость к психическим перегрузкам и стрессам, сниженная приспособленность к новым сложным ситуациям, плохая переносимость конфликтов (Врублевский, Цетлин, 1987; Попов, 1994, и др.), не объясняют патогенетические механизмы формирования зависимости, а лишь регистрируют ситуативную связь начала употребления психоактивных веществ с психоэмоциональным состоянием человека.

ГЛАВА 30

СТРАТЕГИИИОСНОВНЫЕНАПРАВЛЕНИЯ

ОРГАНИЗАЦИИРАБОТЫПОПРОФИЛАКТИКЕ

НАРКОТИЗАЦИИНАСЕЛЕНИЯ

Антинаркотическая работа предусматривает комплекс мер и, следовательно, требует системного подхода. Ведущие направления антинаркотической работы: противодействие незаконному обороту наркотиков; профилактика наркопотребления и наркотизации; лечение и реабилитация (как медицинская, так и социальная).

Если к первому направлению медицинские работники фактически не имеют отношения (оно — прерогатива правоохранительных структур), то в реализации двух остальных медицинской сфере принадлежит одно из приоритетных мест. Отсюда следует, что научное обоснование названных направлений требует проведения специальных медико-социальных исследований.

Эффективная реализация мероприятий по противодействию наркопотреблению требует, как минимум: 1) формирования правовой базы антинаркотической работы; 2) создания программного документа; 3) формирования системы механизмов (прежде всего, центра ответственности) и технологий антинаркотической работы; 4) обеспечения целевого финансирования антинаркотической работы.

30.1.Мненияпредставителейминистерствиведомств

В данном параграфе представлены обобщенные результаты 30 глубинных формализованных интервью с представителями министерств и ведомств Республики Татарстан, координирующих или осуществляющих руководство работой по профилактике нарко-

мании. Относительно оптимизации деятельности по профилактике наркотизма были выдвинуты следующие основные положения.

1.Характеризуя масштабы наркотизации, эксперты единогласно назвали ее «национальной катастрофой». И чиновники высокого уровня, и представители общественных организаций осознают ее опасность. При этом эмоциональное восприятие ситуации, связанной с наркотизацией населения, в последние годы сменилось рациональным осмыслением и поиском способов решения проблемы. Сложилось убеждение, что наркомания — тяжелая, порой неизлечимая социальная болезнь, обусловленная социокультурными, политическими и экономическими особенностями развития современного российского общества.

2.Республиканские, городские, районные ведомства, специалисты социально-психологических служб, представители школ,

училищ, техникумов, вузов, родители признают, что преодолеть такую серьезную социальную проблему, как наркотизация, молено только путем создания эффективной системы профшактики. Функционирует ряд ведомств и служб, призванных осуществлять эту работу, но катастрофически не хватаетсоциальных, социально-психологических служб и центров, особенно в малыхгородах и районных цен-

726 Стратегиииосновныенаправленияорганизацииработыпопрофилактикенаркотизации

трах республики. При этом социально-психологические службы,занимающиеся профилактикой наркотизации молодежи, имеют минимальную финансовую поддержку.

3.Оценивая работу министерств и ведомств, городских и районных служб в деле профилактики наркотизации, эксперты единогласно отметили, что наиболее серьезная проблема — это отсутствие межведомственной координации. Существует достаточное количество концепций и методик по профилактике наркотизации, для работы с наркозависимыми, однако многие из них дублируют друг друга, отражают интересы определенного ведомства или учреждения, системно не связаны, иногда противоречат друг другу.

4.В каждом министерстве или ведомстве работа по профилактике наркотизации обычно поручена одному человеку, несущему,

как правило, целый ряд нагрузок по другим проблемам. Профилактика наркотизации —лишь одна из его многочисленных обязанностей, и далеко не первостепенная. В связи с этим высказывались идеи о необходимости создания в министерствах и ведомствах секторов или групп, непосредственно занимающихся данными вопросами.

5.Крайне необходим «идеолог» и координатор всех действий, направленных на профилактику наркотизации.

6.Несмотря на то что издано много монографий, брошюр, методик, посвященных профилактике наркотизации, часто они недоступны для практиков-психологов, социальных работников, социологов, социальных психологов, непосредственно занимаю-ющихся профилактической работой. Особенно остро это ощущают представители малых городов и районных центров, поселков, сельских школ и социальных служб.

1.Самое слабое место в системе профилактики наркотизации молодежи в России — отсутствие системы работы с семьей,

родителями, т. е. отсутствие государственной семейной политики.

8. Необходимо провести масштабные исследования молодежной наркотизации, позволяющие иметь адекватное представление о проблеме, наиболее популярныхспособах досуга молодыхлюдей, детерминантах молодежной жизни.

30.2.Мненияработниковсистемыобразования

Общеизвестно, что наиболее эффективный способ предупреждения и преодоления наркотизации молодежи — эффективная профилактическая работа с учетом особенностей разных возрастных групп, рода занятий, тендерных и других различий. Очевидно,

меры профилактики не Moiyr и не должны быть едиными для школьников, учащихся ПТУ и техникумов, студентов вузов, для представителей городской и сельской молодежи,для девушек и юношей.

Высшая школа. С целью выяснить, каким образом реагируют на проблему наркотизации представители вузов, были проведены формализованные интервьюс проректорами по воспитательной работе высших учебных заведений.

1.Общим для всех интервью стало определение того, что к студентам, употребляющим наркотики, не должны применяться карательные меры. Они рассматриваются как больные, нуждающиеся в лечении и последующей реабилитации.

2.Серьезная проблема для руководства вузов — определение реальных масштабов употребления студентами наркотических веществ и выделение группы риска. В вузах подобная статистика не ведется.

3.В качестве основного вида деятельности вузов в области решения проблем наркотизации эксперты отмечали профилактику. Лечение и последующая реабилитация студентов, употребляющих наркотики, не являются профильной задачей вузов.

образования

4.Усилить позитивное отношение студентов к проблеме сохранения и поддержания своего здоровья невозможно без создания «моды» на здоровый образ жизни, как это имеет место в ряде зарубежных стран. Отсюда одной из задач средств массовой информации и других социальных институтов должно стать формирование в обществе установок на здоровый образ жизни.

5.Приоритет в организации антинаркотических инициатив при проведении досуга студентов следует отдавать не сугубо развлекательным формам, а творческим и интеллектуальным (фестивали, конкурсы, брейн-ринги и пр.).

6.Подчеркивается значимость студенческого самоуправления в общежитиях вузов, когда проживающие в них студенты сами отвечают за безопасность и отслеживают случаи употребления и распространения наркотиков.

Помимо поощрения инициатив студенческихобщественных организаций руководство вузов пытается активно включить в работу по профилактике наркомании службы студенческой безопасности, обеспечивающие в основном порядок в зданиях и

общежитиях.

7. Уровень знаний студентов и преподавателей о наркотиках и последствиях их употребления крайне низок

(например, устойчив миф о том, что некоторые наркотики безвредны). Ни студенты, ни преподаватели, ни представители студенческих служб безопасности не знают, как оказать первую помощь человеку в состоянии наркотического опьянения или передозировки. У студентов зачастую возникают проблемы этического характера, когда они не могут сообщить руководству института о фактах употребления наркотиков их сокурсниками.

Система профессионально-технического образования (ПТО). В целях более детального изучения проблем,

связанных с предупреждением наркотизации учащихся в системе профтехобразования, были проинтервьюированы 50

преподавателей и заместителей директоров по воспитательной работе учреждений ПТО. Результаты исследования позволили

ПТО респонденты отметили следующее:

•до сих пор не отлажена эффективная система работы с семьями;

•о профилактике наркотизации молодежи и о работе с наркозависимыми много говорят, но мало делают;

•в системе ПТО фактически отсутствуют специалисты (социальные педагоги, психологи), которые могли бы работать с наркозависимымиипроводитьпрофилактическуюработу.

дежи системы ПТО, по мнению респондентов, являются:

728Стратегиииосновныенаправленияорганизацииработыпопрофилактикенаркотизации

•открытие молодежных клубов по интересам,спортивных залов,подростковыхклубов;

•введение в каждом учебном заведении ставок социального педагога, психолога, специализирующихся по данной проблеме;

•создание городских информационных банков о наличии служб (психологических, социальных, медицинских,

правоохранительных) с указанием координатспециалистов иинформации о видах услуг, которые можно получить.

Система среднего образования. По мнению директоров и завучей общеобразовательных средних школ, основными проблемами организации профилактики наркотизации в среде учащихся системы среднего образования являются следующие:

1.Данный образовательный институт имеет первоочередное значение с точки зрения формирования позитивного мировоззрения, здорового образа жизни, антинаркотических личностных установок, обладает огромным потенциалом в плане профилактики наркотизации, однако в настоящее время эти возможности эффективно и хотя бы минимально системно не используются.

2.Самая распространенная реакция педагогов, завучей и директоров школ относительно проблемы наркотизации молодежи —

непризнание таковой в стенахсобственного учреждения и отсутствие желания обсуждать эти вопросы публично.

3.Антинаркотическая работа в средней школе ведется в основном на интуитивном уровне и держится на отдельных энтузиастах. Каждый педагог-энтузиаст создает собственные методы и технологии работы с детьми по профилактике наркотизации.

4.Эксперты отмечают необходимость тренинговой работы с детьми и родителями.

30.3.Мнениямедицинскихработников

Опрос 25 экспертов-врачей ставил целью определить стратегии реагирования института здравоохранения на процесс

наркотизации.В результате исследования сформулированы следующие положения.

1. В качестве основного субъекта антинаркотических практик должны выступать институты образования. За медицинскими учреждениями сохраняются функции выявления групп риска, оказания медицинской помощи нуждающимся,

вольность» в лечебной практике;

•подготовку высококвалифицированных кадров и усиление роли профессиональных ассоциаций;

•дальнейшее развитие и совершенствование реабилитационного звена антинаркотической практики, а именно — создание в регионе полноценной территориальной системы помощи, включающей в себя все необходимые специализированные звенья:

неотложную помощь, поэтапную реабилитационную работу — не только медицинскую, но и социальную реабилитацию,

специализированныеструктуры дляразличныхконтингентов;

• формирование системы обеспечения здравоохранения и поддержка методов, применяемых влечении наркозависимости, с

учетом критерия «результат—затраты»;