книги2 / 398-1

удалось выявить характерные окуломоторные проявления обмана: неравномерность зрительного внимания, расширение зрачка, наличие отсроченных морганий, продолжительное пребывание в фазе закрытых глаз, застревание взгляда на элементах, связанных с преступлением, сокращение числа фиксаций с одновременным увеличением их длительности [5; 16].

Особое значение айтрекинг приобретает в рамках профессионального отбора. Применив данный метод в комплексе с полиграфом и ЭЭГ отечественным исследователям удалось произвести оценку профессиональной пригодности работников правоохранительных органов и военнослужащих. Совпадение результатов айтрекера и полиграфа достигало 80%. У испытуемых с недостаточными адаптационными способностями наблюдались длительные фиксации на вопросах, а у неискренних кандидатов увеличение диаметра зрачка и повышенная частота морганий [3; 4].

Айтрекинг находит применение и в диагностике аддиктивных патологий. В существующих исследованиях можно найти примеры, демонстрирующие выявление субъективно значимых стимулов, которые и представляют собой аддиктивные агенты алкогольной, наркотической и игровой зависимостей [6].

Несмотря на возрастающую перспективность технологии айтрекинга наблюдается недостаток экспериментальных данных, подтверждающих объективность и доказательность результатов. Вопрос о практическом применении данного метода в детектировании лжи остается открытым, поскольку диагностические решения могут иметь существенные юридические последствия [7; 10]. Кроме того, выделяется и ряд противопоказаний, ограничивающих применение айтрекинга в отношении категорий испытуемых с серьезными нарушениями зрения, сниженным интеллектом и перенесенными травмами головы [3].

Теоретический обзор позволил определить дальнейшие исследовательские вопросы в контексте экспериментального обоснования айтрекинга как нового подхода в детектировании скрываемой информации:

•экспериментально проверить и уточнить окуломоторные маркеры сокрытия и искажения информации;

•в рамках системного подхода проанализировать степень

460

согласованности выделенных окуломоторных маркеров с дополнительными показателями полиграфа, ЭЭГ и событийно-связанной телеметрии ритма сердца.

Литература

1.Brunye T.T. Gardony A.L. Eye tracking measures of uncertainty during perceptual decision making // International Journal of Psychophysiology. 2017. Vol. 120.

2.Cook A.E. et al. Lyin’ Eyes: Ocular-motor Measures of Reading Reveal Deception // Experimental Psychology. 2012. Vol. 18. №3.

3.Fukuda K. Eye blinks: new indices for the detection of deception /

K.Fukuda // International Journal of Psychophysiology. 2001. Vol. 3. №3.

4.Lee E.J., Lee J.H. Increase of Lie Detection Accuracy through Integrated Measurement of Pupil Dilation and Polygraph // International Journal of Psychophysiology. 2018. Vol. 131.

5.Marchak F.M. Detecting false intent using eye blink measures // Frontiers in psychology. 2013. Vol. 4.

6.Peth J., Kim J.S.C., Gamer M. Fixations and eye-blinks allow for detecting concealed crime related memories // International Journal of Psychophysiology. 2013. Vol. 88. №. 1.

7.Барабанщиков В.А., Жегалло А.В. Методы регистрации движений глаз: теория и практика // Психологопедагогические исследования. 2010. T. 2. № 5.

8.Бессонова Ю.В., Обознов А.А. Айтрекинг в диагностике правды-лжи // Институт психологии Российской академии наук. Организационная психология и психология труда. 2019.

T.4. № 1.

9.Дмитриев П.И., Чермянин С.В., Рознова И.А. Оценка прогностической возможности комплекса биометрической видеоаналитики для совершенствования мероприятий профессионального психофизиологического отбора кандидатов в военно-учебные заведения // Медицина труда и промышленная экология. 2020. Т. 60. № 7.

10.Жбанкова О.В., Гусев В.Б. Применение айтрекинга в практике профессионального отбора кадров // Экспериментальная психология. 2018. Т. 11. №. 1.

461

11.Злоказов К.В., Ворошилова М.Б. Когнитивные и лингвистические технологии допроса // Допрос в юриспруденции и юридической лингвистике. 2019.

12.Лобачев А.В., Никольская С.А., Корнилова А.А. Айтрекинг в диагностике психических расстройств // Вестник психотерапии. 2017. № 61.

13.Менделевич В.Д. Полиграфология, профайлинг, айтрекинг и другие паранаучные методы психиатрической диагностики // Неврологический вестник. 2020. Т. 52. № 3.

14.Огнев А.С., Венерина О.Г., Виноградова И.А. Новые психодиагностические возможности трекинга глаз // Педагогика и психология образования. 2012. № 3.

15.Селезнева Е.И. Дифференциация влияния когнитивного и эмоционального возбуждения на психофизиологические показатели при сообщении заведомо ложной информации // Вестник психофизиологии. 2021. № 3.

16.Яцык Г.Г. К вопросу об изучении окуломоторного поведения человека в ситуации сокрытия значимой информации // Северо-Кавказский психологический вестник. 2016. Т. 14. №.1.

Социально-психологические аспекты философского консультирования

Ладушкин С.И.

ФГКОУ ВО «Санкт-Петербургский университет МВД РФ» Санкт-Петербург, Россия modus112@gmail.com

Развитие современных средств виртуальной коммуникации, перешедшее на качественно новый уровень с возникновением в XX веке сети Интернет, существенным образом повлияло на те области интерактивных гуманитарных практик, которые имеют тысячелетние традиции в истории европейской культуры, многократно и в разных смыслах доказали свою культурную значимость, и в силу этого кажутся многим неподвластным изменениям во времени.

462

К числу таких практик относится, несомненно, практика сократический диалога, зародившаяся на стыке античной софистики и линии философствования, связываемой с именами Сократа, Платона и Аристотеля. Искусство майевтики как интерактивная практика вопрошающего наведения на истину оказала огромное влияния на всю европейскую философскую традиции, заложив основы диалектического мышления, разворачивающегося через синтез противоположных рассудочных к постижению в категориях всеобщих принципов единства субъекта и объекта познания. Именно практика вопрошающего диалога придала новое, собственно философское звучание древнему гностическому принципу «Познай самого себя», который стал еще с античных времен своеобразным императивом философского понятийного познания единства бытия и мышления. Быть субъектом познания себя самого как объекта, находить в этом процессе объективную истину, не теряя себя в лабиринтах субъективности, но и не рассеивая себя в мире объектов рефлексии – вот тот нерастраченный импульс, приданный Сократом европейскому философствованию, который до сих пор продолжает питать собой философское мышление современности [1, c. 145].

Следует заметить, однако, что еще во времена Сократа стали очевидны известные ограничения возможностей повсеместного использования метода сократического диалога в процессе познавательной или воспитательной дискуссии, которую ведут между собой потенциально разумные субъекты. Именно эти ограничения являются причиной того, что сократовский диалог как когнитивнонравственная практика общения за долгие века своего существования так и не стал ведущим методом коммуникации в политике, образовании и иных сферах общественной жизни, где в спорах могла бы рождаться истина [3, c. 74].

Существует ряд социально-психологических проблем, характерных именно для удаленного (виртуального) философского консультирования, становящегося все более востребованным и популярным в последние годы. Рассмотрим подробнее некоторые из причин, затрудняющих как саму практику целенаправленной работы со смысловыми структурами в философской практике, так и ограничивающих ее потенциальные возможности при удаленном формате взаимодействия философа-практика с клиентом [2, c. 88].

463

Первая причина заключается в специфичной ритмике жизни типичного городского жителя. От него требуется повышенный уровень коммуникативной функциональности, осуществляемой посредством поверхностных контактов со случайными людьми, пересекающимися с ним по поводу частных вопросов. Обширные деловые и бытовые контакты с «людьми-функциями» исключают в принципе смысловое взаимодействие между ними. А более узкий круг близких, друзей и знакомых, потенциально пригодный для смыслового общения, редко становится местом целенаправленного формирования смыслов, так как принимается обычно как естественная данность, не всегда способная к рецепции, трансляции и конструктивной репродукции смысловых проблем в перспективе улучшения качества жизни.

Вторая причина неспособности человека заниматься собственно смысловыми проблемами коренится в современной информационной среде, одновременно атомизированной на кванты случайных сведений о мире и о самом человеке, что превращает окружающий человека мир в организованный кем-то (но не им самим!) информационный хаос, с другой же стороны, состоящей из стандартизированных шаблонов производства и потребления информационных потоков, менять которые и влиять на которые отдельно взятый человек категорически не способен.

Наконец, третья (по порядку, но не по значимости) причина сложности в работе со смысловыми проблемами заключается в элементарной нехватке соответствующих специалистов, способны понимать устройство, закономерности развития и динамику функционирования смысловых проблем. Следует четко различать проблемы по поводу смыслов и собственно смысловые проблемы. Первые широко представлены в психологии (особенно в тех разделах психологической науки, которые относятся к гуманистической психологии). Существуют специальные психологические методики и аргументы, относящиеся к работе с проблемными смыслами в жизни человека. Чаще всего работой со смыслами заняты психологи и психотерапевты, использующие инструменты и практики из области логотерапии, экзистенциальной терапии, когнитивно-поведенческой терапии и других смежных с ними направлений.

464

Подчеркнем специально, что работа с проблемным смыслом и собственно смысловая проблема – это далеко не одно и то же. Традиционно в культуре смысловые проблемы исследовались и изучались философами. Еще в античной философии выделились такие виды знаний о мире, как докса, эпистема, матема, догма, гнозис, логос, парадигма, пролепсис и пр. Современная философская практика работает преимущественно со смысловым знанием (гнозис), эксплицированным в понятийных и концептуальных формах (логос). Удаленный формат работы философа-консультанта со своими клиентами требует учета специфики и особенностей мышления последних, что накладывает ряд известных ограничений на функциональные возможности смысловых интервенций в проблемное поле клиента.

Литература

1.Brenifier O. Philosophical Consultation. Edition Alcofribas. Paris. 2006.

2.Marinoff L. Philosophical Practice. Academic Press. NY. 2002.

3.Philosophy, Counseling, and Psychotherapy. / Edited by Cohen E.D., Zinaich S., Jr. Cambridge Scholars Publishing. UK. 2013.

Исследование склонности к девиантному поведению у старшеклассников

Ланщиков Д.Н., Крушельницкая О.Б.

ФГБОУ ВО МГППУ, Москва, Россия lanschikovdn@gmail.com, social2003@mail.ru

Как правило, склонность к отклоняющемуся поведению у школьников выявляется лишь тогда, когда они совершили какие-либо асоциальные действия. Поэтому сегодня актуальной проблемой является поиск психолого-педагогических инструментов, позволяющих определять те личностные особенности, которые могут стать предпосылкой девиантности [4]. Несмотря на значительный интерес исследователей к причинам и особенностям девиантного

465

поведения (А. Бандура, Р. Мертон, Р. Уолтерс, Д. Коннор, Ю.А. Клейберг, А.И. Донцов, Е.Б. Перелыгина, А.М. Рикель и др.), данная проблема остается недостаточно изученной.

С целью определения связи психологических особенностей старшеклассников со склонностью к девиантному поведению мы осуществили эмпирическое исследование, участниками которого стали 104 учащихся 9-11 классов общеобразовательной школы г. Москвы.

Использовались: «Многофакторный опросник эмпатии» М. Дэвиса, в адаптации Т.Д. Карягиной и Н.В. Кухтовой [1], методика «Определение сформированности ценностных ориентаций» Б.С. Круглова, «Шкала доброжелательности» Д. Кэмпбелла, методика «Личностный ресурс» Р.И. Суннатовой [5], «Шкала враждебности» Кука–Медли, методика «Диагностика социально-психологической адаптации» К. Роджерса и Р. Даймонд, метод экспертных оценок.

Результаты корреляционного анализа данных показали, что чем выше склонность к нарушению норм у старшеклассников, тем выше агрессивность (r = 0,545, р = 0,000), более значимы материальные ценности (r = 0,236, р = 0,017) и менее – ценности познания (r = - 0,267, р = 0,007). Также у старшеклассников с повышением склонности к нарушению норм снижаются показатели «эмпатической заботы» – готовности проявить симпатию к чувствам других и оказывать им помощь на основе сострадания (r = -0,273, р = 0,005), принятия других (r = -0,223, р = 0,024). На основании полученных от классных руководителей и учителей-предметников экспертных оценок удалось выяснить, что поведение учащихся на уроках (r = -0,240, р = 0,014), благополучие взаимоотношений с одноклассниками (r = -0,272, р = 0,005), академическая успеваемость (r = -0,200, р = 0,042) и посещаемости школы (r = -0,209, р = 0,033) снижаются по мере повышения склонности к нарушению норм и правил.

Согласно данным психологических исследований, на поведение школьника могут негативно влиять агрессивность, враждебность и непринятие других [2; 3]. В нашей работе было выявлено, что, чем выше у старшеклассников агрессивность, тем меньше они готовы к проявлению «эмпатической заботы» (r = -0,308, р = 0,002). Взаимоотношения с одноклассниками и учителями, поведение в школе также хуже у старшеклассников, обладающих повышенной

466

агрессивностью (р < 0,05). Враждебность находится в обратной корреляции с показателями «вера в себя», удовлетворенность отношениями с одноклассниками и родителями (р < 0,01), уверенность (р < 0,05). Уровень непринятия других растет у старшеклассников при снижении показателей эмпатической заботы, удовлетворенности отношениями с одноклассниками и родителями, учебной активностью (р < 0,05). Следовательно, агрессивность, враждебность и непринятие других как возможные причины девиантного поведения связаны у учащихся с недостатком эмпатических способностей и неблагополучием отношений со сверстниками, учителями и родителями.

Для углубления понимания связей между склонностью к девиантному поведению и психологическими особенностями старшеклассников мы использовали множественный регрессионный анализ с пошаговым отбором данных. Изучение связей возможной девиантности с выраженностью личностных ценностей у учащихся показало, что 10,1% дисперсии показателя «склонность к нарушению норм» связано с высокой значимостью для старшеклассников материальных ценностей при сниженных показателях ценности познания (¥ = 17,649 - 0,245 («познание») + 0,227 («материальные ценности»). R2 = 0,101; F = 5,418; р = 0,006). Таким образом,

предпочтение материальных ценностей может способствовать девиантности учащихся, а ценности познания – блокировать склонность к отклоняющемуся поведению. Кроме того, блокираторами склонности к девиантности старшеклассников являются развитая способность к проявлению эмпатической заботы и благоприятные отношения с одноклассниками (р < 0,01; модель описывает 9,1% дисперсии). Регрессионный анализ, включающий всю совокупность изученных нами характеристик учащихся, показал, что наибольшие вклады в склонность к девиантному поведению вносят высокая агрессивность и непринятие других (¥ = 42,538 + 0,540 («агрессивность») – 0,221 («взаимоотношения с одноклассниками») + 0,181 («непринятие»). R2 = 0,367; F = 17,595; р = 0,000). В то же время,

благополучие взаимоотношений с одноклассниками препятствует нарушению школьниками социальных норм (модель показывает 36,75% дисперсии).

467

Более подробно рассмотрение агрессивности, враждебности и непринятия других как возможных факторов девиантности позволил выявить следующие особенности. Предикторами высокой агрессивности учащихся выступают неудовлетворенность отношениями с учителями, пониженная способность к эмпатической заботе и высокая значимость материальных ценностей (модель описывает 36,7% дисперсии показателя агрессивности; р < 0,01). Основные вклады в проявление враждебности вносят неудовлетворенность отношениями с одноклассниками и родителями, а также низкий уровень способности к эмпатическому сопереживанию (модель объясняет 30% дисперсии; р < 0,01). Предпосылками к непринятию других являются неудовлетворенность отношениями с родителями, недостаток эмпатических способностей, сниженная ценность красоты (переживания прекрасного в природе и искусстве). Модель описывает 31,8% дисперсии, р < 0,01.

Таким образом, основными предикторами склонности к девиантному поведению у старшеклассников, согласно результатам нашего исследования, являются высокая агрессивность и непринятие других, а также предпочтение материальных ценностей и отвержение ценности познания. Учитывая, что агрессивность, непринятие (в том числе, враждебность по отношению к другим), в свою очередь, отрицательно связаны с эмпатией, верой в себя, благополучием межличностных отношений со сверстниками и взрослыми, можно предположить, что изначальными предпосылками девиантного поведения служат неблагоприятные отношения детей и подростков с их ближайшим референтным окружением, а также несформированность эмпатии и просоциальных ценностных ориентаций. Иными словами, агрессивность, непринятие других и враждебность являются следствием неудовлетворенности учащихся их отношениями с родителями, учителями и одноклассниками, а также усиливаются из-за недостатка эмпатических способностей и веры в себя.

Литература

1.Карягина Т.Д., Кухтова Н.В. Тест эмпатии М. Дэвиса:

содержательная валидность и адаптация в межкультурном

468

контексте // Консультативная психология и психотерапия.

2016. Том 24. №4. С. 33–61.

2.Кожухарь Г.С., Кочетков Н.В., Красило Д.А., Красило Т.А., Крушельницкая О.Б., Новгородцева А.П., Орлов В.А., Погодина А.В., Расходчикова М.Н., Сачкова М.Е., Хаймовская Н.А., Шнейдер Л.Б. Социальная психология образования. Практикум: учебное пособие. М.: ИНФРА-М, 2021. 262 с.

3.Крушельницкая О.Б., Лобанов М.В. К вопросу о взаимосвязи личностного самоопределения и системы референтных отношений школьников // Социальная психология малых групп: Материалы II Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти профессора А.В. Петровского. 25-26 октября 2011 г., М., МГППУ, 2011. С.

381–384.

4.Романова Г.С. Проблема сплоченности студенческой группы и адаптации ее членов в студенческом сообществе // В книге: Молодые ученые – московскому образованию. Материалы V городской научно-практической конференции молодых ученых и студентов учреждений высшего и среднего образования городского подчинения. Москва, 2006. С. 217219.

5.Суннатова Р.И. Психологический тренинг «Личностный ресурс» как средство развития эмоциональной устойчивости. Вестник Казанского государственного педагогического университета им. В.И. Ульянова-Ленина, 2016 (2), с. 186-190.

Сравнительный анализ показателей временной перспективы у юношей и девушек с сиротским статусом

Лапицкая Ю.С.

МГУ имени А.А. Кулешова, Могилёв, Республика Беларусь lapickaya_yus@msu.by

Юношеский возраст – это период первого серьёзного обращения взрослеющей личности в будущее. Анализируя настоящее, молодые люди начинают более ясно видеть свой жизненный путь, своё «Я» как

469