44. Нота протеста, присланная русскими китайцам

(У Себеса приводится латинский подлинник письма.)

«За последние дни в ходе переговоров между нами, великими и полномочными посланниками его святейшего царского величества, и вами, великими и полномочными посланниками, относительно границы между обеими сторонами ваши гонцы объяснили нам, что вы желаете признать границей между обеими империями реки Горбицу и Аргунь и от реки Горбицы до моря вдоль хребта, с которого несколько притоков текут в Амур. Вы также желаете, чтобы территория между Албазином и Горбицей осталась бы безлюдной для обеих сторон. Поэтому мы, посланники его святейшего царского величества, согласились на это предложение, несмотря на то, что мы считали его противным интересам его святейшего величества и выходящим за рамки данных нам инструкций. Мы согласились потому, что мы считали, что вы желаете мира и вечной дружбы между нашими двумя империями.

Теперь же в письменном проекте договора и в его условиях, составленном вами и врученном нам, вы заявляете, что граница должна проходить от реки Горбица через хребет, именуемый Нос. Этот хребет господствует по обеим сторонам над многими землями, реками и многочисленными подданными его святейшего величества. Разделяя равнины, он объединяет в одно целое империю его святейшего величества.

Поэтому мы доводим до ваших полномочных послов сведения чистой правды, что в отношении предлагаемых вами границ у нас нет никаких указаний от наших повелителей, их царских милостивых величеств и что мы не смеем согласиться на них. Даже если бы нас заставили силой принять их (чего мы никак не ждем от вас), заключенный таким образом и насильственно навязанный нам мир никогда не мог бы быть ни прочным, ни вечным. Однако же, поскольку в письмах, написанных его святейшему царскому величеству вашим императором, его высочеством богдыханом (это слово, употребляемое у западных татар, значит священный; я был поражен тем, что москвитяне, не понимавшие его значения, употребляли его как титул китайского императора, ибо я никогда им этого не советовал, так как это было вне моей юрисдикции, ввиду большой опасности, которая могла исходить из такого употребления слова; поэтому я так и оставил титул богдыхана, не переводя его на восточнотатарский или китайский язык; я сказал, что москвитяне не вкладывали в это слово понятие святости, ибо в этом случае они употребили бы латинское слово «санктус» вместо иностранного слова, и я не латинизировал его так, чтоб вложить в него несвойственный ему смысл, да и, кроме того, сами москвитяне могли расшифровать его, если бы хотели; но к этому времени татары не смели спрашивать и просто поняли его по-своему), говорится, что с целью заключить мир и установить пограничную линию мы должны расследовать проступки, совершенные подданными обеих империй, живущих вблизи Амура. Прежде всего мы должны расследовать беспорядки вокруг Албазина: обе стороны должны выслать мирные делегации, чтобы разрешить все вопросы без кровопролития. Поэтому, принимая во внимание эти письма, обещавшие мирное разрешение вопросов, мы, великие и полномочные посланники его святейшего царского величества, и прибыли сюда без малейшего чувства вражды: мы были преисполнены желания достичь мирного разрешения, чему вы являетесь свидетелями. Однако теперь вы, видимо, сомневаетесь в наших мирных намерениях и предлагаете условия, на которые вы ранее не делали и намека ни в ваших письменных сообщениях, ни через гонцов, а именно чтобы хребет Нос был нашей границей, а также предупреждаете, что, если мы не согласимся на это, вы будете действовать насильственно — войной.

Поэтому мы, великие и полномочные посланники его царского величества, опять объясняем со всей настойчивостью, что у нас нет указания по этому поводу и что мы не можем согласиться на эти границы. Если наше заявление вас не удовлетворяет, мы оставляем дело мира на разрешение в будущем по воле его святейшего царского [723] величества и его высочества богдыхана либо через посланников, либо делегатов с полномочиями вести переговоры без постороннего вмешательства.

Что же касается нас, работающих на общее благо, то было бы неправильно нарушить мир и сократить наши усилия при определении пограничной линии из-за несущественного соперничества (если бы возникло таковое за время короткого интервала). Но, если вы, великие послы, отодвинете мир на второй план (чего я не жду от вас), вы можете начать несправедливую войну, допустив, что достаточным оправданием для этого является ваша миссия, которая должна устранить причины конфликтов по установлению границ. Но во время переговоров и мы действовали активно. Мне все равно — возобладаю ли я в большом или малом, я озабочен лишь одним, чтоб мы не были ответственны за возникновение войны. Мы не хотим кровопролития и не бросаем вам вызова. Однако же, если вы ополчитесь против нас, мы, веруя в помощь господа бога и в справедливость нашего дела, будем защищаться до конца. Мы призовем нашу надежду, самого господа бога в свидетели и защитники против правонарушителей. Он нанесет удар и разрушит враждебные заговоры и накажет тех, кто стремится нанести зло ищущим правды. Мы хотели бы получить письменный ответ о ваших намерениях и поручаем вас в руки высшего царя царей господа бога и приветствуем вас как верных друзей».