Записки т. Перейры дневник поездки китайских послов

Тун Го-гана и Сонготу в Нерчинск и заключения между Китайской и Московской империями мирного договора, лично подписанного уполномоченными в 1689 г., каковой приводится ниже со всеми представляющими интерес обстоятельствами и подробностями

35. Русские предлагают новую встречу

Таково было наше настроение, когда в ту ночь мы отошли ко сну. Только я заснул, как дядя императора, а это он получил известие, разбудил меня громким кликом: «Москвитяне идут, идут москвитяне». Мы вскочили возбужденные и отправились к месту совещания. Их латинский переводчик заявил, что его посол желает третьей встречи, в соответствии, как он сказал, с международным правом, по которому цель первой встречи — приветствие, второй — предложение, а третьей — заключение договора. Наши послы ответили, что будут ждать до утра более приемлемых предложений. Я и мой сотоварищ как только могли убеждали москвитян вернуться с предложением лучших условий, намекая на несколько более приемлемых статей и другие вещи, которые следовало принять во внимание ввиду их большого значения, так чтобы они явились с предложениями, которые соответствовали бы желаниям наших послов и на которые они могли бы согласиться. Я сказал гонцу, что ответ должен быть дан той же ночью, так как утром будет уже поздно. Он хорошо уловил положение и понял всю обстановку. Уезжая, он сказал на прощанье: «Преподобные отцы, помогите нам». Я был чрезмерно рад, во-первых, потому, что оправдались мои надежды, и, во-вторых, потому, что гонец говорил как католик, так как до тех пор он не объявился им, и, если бы он был схизматиком, он не оказал бы нам этими словами такой чести. Я ответил ему: «Конечно, мы сделаем все возможное для всеобщего блага, но и вы должны поступать благоразумно: глядите и хорошо обдумывайте ваши поступки».

Когда он уехал, мы держали совет, благоразумно ли переправляться через реку, как было решено накануне вечером, после этого посещения. Послы считали, что необходимо из-за недостатка пастбищ и из-за несерьезного плана, казавшегося им важным, принять некоторых возмутившихся против Москвы халхасцев, сдавшихся нам и нуждавшихся в нашей помощи, чтобы переправиться на нашу сторону реки.

36. Совет Перейры помогает китайским послам разрешить возникшую перед ними дилемму

Они уже приняли решение, но, поскольку раньше допускали ошибки на своих совещаниях, они, считаясь с моим опытом, обратились ко мне и спросили мое мнение относительно принятого решения переправиться на другой берег. Я ответил, что я монах, что мой институт и религиозная профессия запрещают мне вмешиваться в подобные дела, что император не посылал меня для этой цели, так как хорошо знал, что я монах, то есть человек профессии, чуждой таким делам, и что он послал меня только для мирных переговоров, а это не имеет ничего общего с вопросом переправы через реку (а переправа через реку была очень опасным делом по многим причинам, которых господа послы не могли не знать). Я сказал, что не могу высказаться ни за, ни против, и прибавил, что господа послы получили наказ от императора и должны действовать согласно ему. Мой ответ показался им очень суровым, и они всячески настаивали, чтобы я выразил свое мнение, признавшись, что сами они не знают, как правильно поступить. Мне ничего не стоило бы предотвратить переправу, но оба решения таили в себе равные опасности и не были в духе моего института, так что я повторил свой ответ несколько раз. Мы потеряли не меньше трех четвертей часа в такого рода дискуссии. В конце концов я убедился, что таким людям, как они, надо дать конкретный ответ... Я понял, что за их недоумением таится страх, что их политика может оказаться неуспешной, а также уверенность, и правильная уверенность, что император расспросит меня обо всем, как он в действительности и сделал. Так как они не сомневались в том, что я скажу богдыхану правду, они хотели из осторожности привлечь меня на свою сторону. Поскольку я не должен был ни обидеть их, а этого надо было избежать при всех условиях, ни соглашаться на переправу через реку со всей армией, [719] господь бог, который всегда близок к нужде, пришел мне на помощь, и я дал им понять, что у меня не было задания шпионить или доносить об их действиях. Это удовлетворило их, и они отпустили меня.