!Учебный год 2024 / Поляков

ЛЕКЦИЯ 14. Правовые отношения

Понятие правового отношения. Строение (структура) правового отношения. Виды правовых отношений. Правовые (юридические) факты и их виды. Правовые (юридические) презумпции и фикции.

Понятие правового отношения. Теория правового отношения является не только одним из наиболее важных, но и одним из самых сложных и спорных разделов в теории права. Как это часто бывает в правоведении, тот или иной взгляд на природу правового отношения

иего роль в механизме правового регулирования во многом определяется типом правопонимания, в рамках которого движется научная мысль исследователя. Например, сторонники естественно-правового

исоциологического подходов понимают правовое отношение существенно иначе, чем представители юридического позитивизма (нормативизма), для которых оно есть лишь возможное следствие права, проистекающее из государственно установленных норм и не имеющее самостоятельного значения. Но и в рамках одного и того же типа правопонимания возможна разная трактовка сути правового отношения, разное видение его идеи.

I*.

Подход к осмыслению феномена права, предлагаемый в настоящем лекционном курсе, заключается в том, что право и понимается прежде всего как система нормативных правовых отношений, которые, выражаясь в форме взаимных прав и обязанностей, связывают людей в общество, определяя их соотнесенное друг с другом поведение, направленное на удовлетворение потребностей в разнообразных социокультурных ценностях.

То, что право невозможно рассматривать лишь как статичную систему юридических норм, признается многими исследователями. Но на этом чаще всего и останавливаются, не развивая эту верную посылку до конца. Действительно, правовая норма становится таковою, если она интерпретируется в сознании социального субъекта как общезначимая и общеобязательная, вызывая тем самым определенную поведенческую реакцию. Поэтому в случае, когда установленные государством нормы не имеют никакого отношения к жизни общества, не претворяются в общественных отношениях, — нет оснований говорить о праве.638 И наоборот, если члены общества пользуются социально признанными правами и исполняют корреспондирующие им обязанности, то независимо от того, что является основанием этих прав и обязанностей (закон, обычай, договор или

религиозная норма), — они находятся в "империи права" (термин Р. Дворкина).639

Но из этого как раз и следует, что объективное право, как совокупность действующих юридических норм, эйдетически неотделимо от права субъективного как совокупности правовых полномочий конкретных субъектов и их же правовых обязанностей, т. е. неотделимо от правовых отношений. Как образно выразился в свое время Я. М. Магазинер, "...правильно понятое и усвоенное понятие правоотношения пронизывает все явления правовой жизни и должно

638 Это по-своему понимал даже такой последовательный нормативист, как Г. Кельзен. "Поскольку действительность нормы есть долженствование, а не бытие, писал он, — следует отличать действительность нормы от ее действенности...т. е. от того факта, что норма на самом деле применяется и соблюдается, и что люди на самом деле действуют в соответствии с этой нормой. То, что норма действительна, не равнозначно тому, что она фактически применяется и соблюдается, хотя между действительностью и действенностью нормы может существовать определенная связь. Правовая норма считается объективно действительной лишь в том случае, если поведение, которое она регулирует, хотя бы в некоторой степени фактически соответствует ей. Норма, которая никем и никогда не применяется и не соблюдается, т. е. как принято говорить, не действенна ни в какой, даже в самой малой степени, не считается действительной правовой нормой. Некий минимум так называемой действенности есть условие ее действительности" (Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. 1. М.., 1987. С. 21). Этим, в частности, опровергается распространенный тезис о том, что право как сфера долженствования по учению Кельзена "никак не связано с миром бытия, не зависит от действительности" (см.: Черданцев А.Ф. Теория государства и права. М., 1999. С. 194).

639 См.: Dworkin R. Law's Empire. L., 1986.

541

Лекция 14

М. Вебер, в частности, подчеркивал, что для социального отношения совсем не обязательно и наличие одинакового смысла, вкладываемого индивидами, соотносящими свое поведение друг с другом, в социальное отношение, так же как не обязательно внутренне принимать смысл установки своего контрагента. "Дружба", "любовь", "уважение", "верность договору", "чувство национальной общности", присущие одной стороне, могут наталкиваться на прямо противоположные установки другой. Если данные индивиды связывают со своим поведением различный смысл, социальное отношение является объективно "односторонним" для каждого из его участников. Однако и в этом случае их поведение соотнесено, поскольку действующий индивид предполагает (может быть, ошибаясь или в какой-то степени неверно), что определенная установ-

ка по отношению к нему (действующему лицу) присуща и его партнеру, и на такое ожидание он ориентирует свое поведение,

что может быть в свою очередь иметь (и обычно имеет) серьезные последствия как для его поведения, так и для дальнейших отношений между данными индивидами... В реальной действительности социальное отношение, полностью покоящееся на обоюдных соответствующих друг другу по своему смыслу установках, — есть пограничный случай. Однако отсутствие обоюдности лишь тогда исключает. .. "социальное отношение", когда в результате этого

исчезает взаимная соотнесенность поведения сторон (выделено мною — А. П. )".б4й Это признак, на наш взгляд, и является опреде-

А.П.). Оно становится не чисто-духовным-, очищенным от каких бы то ни было материальных элементов, а соединенным с такими элементами, объективированным в них (устная и письменная речь, живая предметно-практическая деятельность) Этот уровень права (правовые отношения, конкретные юридические акты как способы существования самих правовых норм) предполагает существование и осознание первого уровня, при котором правовые оценки и нормы являются абстрактной, потенциальной формой, идеальной моделью самих правовых отношений... Поэтому правовые отношения, как и все идеологические отношения, прежде чем стать действительными, • проходят через сознание людей"...

Диалектическое единство двух указанных аспектов.права, двух его основных видов бытия (или проявлений) находится в созвучии с его характеристикой как духовной и как практической формы освоения мира. Без такого подхода, как нам представляется, нельзя понять формулировку Маркса о природе оценочно-нормативных отражений действительности, к которой относится и право" (Неновски Н. Право и ценности.

М..1987 С. 80-84).

"Там же. С. 631-632.

563

\ Правовые отношения

ляющим. Поэтому любое отношение можно отнести к социальному, если имеет место взаимная соотнесенность поведения участников такого отношения.

Таким образом, под общественным отношением следует понимать поведение членов общества, соотнесенное по своему

смыслу друг с другом и выражающееся в различных формах взаимозависимости, взаимосвязи и взаимодействия.647 Такие связи (отношения) существуют в любом обществе, но они могут существенно отличаться друг от друга в зависимости от того, по какому поводу возникли, какие цели преследуют, обоснованны они нормативно или нет. Это могут быть экономические, политические, конфессиональные, корпоративные, дружеские, любовные и тому подобные отношения. Складывающиеся отношения не являются неизменными. Они развиваются, совершенствуются, со временем прекращаются. Если ориентированные друг на друга социальные поступки индивидов совершаются регулярно, то речь идет об обычаях и обычных отношениях; когда же единообразие этих повторяющихся связей объясняется длительной привьгчкой, ставшей "второй натурой", говорят о "нравах".648 (Механизм формирования таких отношений см. в лекции "Правогенез").

Каждый социальный субъект в течение своей жизни живет в некой "правовом поле" прав и обязанностей, императивноатрибутивная энергетика которого воздействует на окружающих,

Как уже было отмечено ранее, в юридической литературе можно встретить точку зрения, основанную на различении понятий общественной связи, фактического отношения и собственно общественного отношения. При этом общественная связь понимается как начальная стадия развития и предпосылка общественного отношения. Ее суть заключается в простом взаимоувязывании позиций различных субъектов. Фактическое отношение — следующая стадия развития общественного отношения. Но в отличие от зрелого общественного отношения, фактическое отношение имеет менее определенную форму, а поведение участников такого отношения менее предсказуемо. Общественные отношения в этом случае понимаются как фактические отношения, но "с более строгой формой". Примером такого рода зрелых социальных отношений и являются отношения правовые (см.: Гревцов Ю.И. Очерки теории и социологии права. СПб., 1996. С.150-151). Однако, утверждая понятие "зрелого общественного отношения", автор по законам логики должен признать и возможность существования "незрелого общественного отношения". А такое допущение лишает авторскую гипотезу познавательней ценности, так как, фактически, подтверждает существование качественно разных общественных отношений.

648 См.: Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993. С.547.

определяя их поведение по соблюдению общих запретностей, исполнению конкретных обязанностей и использованию определенных правомочий по отношению к субъекту, актуализация которых зависит от разнообразных правовых фактов. В этой ситуации "лицом к лицу", когда субъекты правоотношения персонифицированы, они выступают как субъекты правовых отношений не только общего, но также конкретного вида. Быть субъектом права и означает быть субъектом правовых отношений и реализовывать предоставленные полномочия и обязанности.649

В то же время от правовых отношений как таковых следует отличать когнитивно-правовые отношения (мысленно реконструированные правовые отношения). Дело в том, что правовые отношения конституируются из социального нормативного факта (правового текста) не только путем уяснения его содержания социальными субъектами, но и через его ценностное переживание как наличного права субъекта и волевую установку на его реализацию. Здесь не обойтись без мыслящего "я", без субъекта, способного выступать в качестве правового деятеля. Когнитивная же интерпретация каких-либо отношений как правовых осуществляется не только субъектами этих отношений, но и всеми субъектами, способными испытывать информационно-ценностное воздействие правового текста. Поэтому когнитивно-правовые отношения возникают не между субъектами реального правового отношения, но у окружающих их социальных субъектов в связи с осмыслением наличия основания для правового отношения "у других" и являются его когнитивным рефлексом (отображением). Когнитивно-правовые отношения возникают не в форме самих прав и обязанностей, а в форме знаний о наличных правах и обязанностях (реальных или мнимых) социальных субъектов. Такое отношение есть отношение экспектации (ожидания определенного правового поведения), базирующееся

Понятие "субъект права" является видовым по отношению к понятию "субъект правового отношения". Субъектом правового отношения является и субъект права, и субъект правовой обязанности. Быть субъектом права означает быть лицом, обладающим субъективным правом. Но любое право конституируется коррелятивной ему правовой обязанностью и соответствующим поведением другого субъекта. Поэтому

невозможно быть субъектом права, не будучи субъектом правового отношения

(отрицание данного тождества, иногда встречающееся в литературе, основано на неправомерном сужении понятия правоотношения).

563

\ Правовые отношения

на знании о том, что на основании определенного правового факта между конкретными субъектами имеются взаимные права и обязанности и тем самым определена сфера их правового взаимодействия, с которой обязаны считаться другие субъекты, получающие таким образом секундарные (вторичные) обязанности (соблюдать правовые запретности совершения определенных действий). Поэтому, если когнитивно-правовые отношения по своему содержанию представляют собой знание о том, каким должно быть поведение участников правового отношения, и ожидание такого поведения, то содержанием правового отношения будет являться само поведение его участников. Когнитивно-правовые отношения, как правило, параллельны правовым отношениям, являясь их социальным "фоном" и индикатором легитимности, но могут существовать и независимо от них в ситуации "приписывания" права и обязанностей тем субъектам (объектам), которые на самом деле их не имеют (не могут иметь). Например, рождение в семье ребенка, является основанием для возникновения правовых алиментных отношений у родителей. На этом основании все люди, в окружении этой семьи, знающие о соответствующей норме законодательства, осмысливают эту ситуацию как порождающую правовые обязательственные отношения по алиментному содержанию ребенка. Но если отец ребенка в момент его рождения находится в отъезде и не знает о случившемся, то он и не является субъектом алиментного правоотношения. Таковым он когнитивно предстает лишь в глазах окружающих (также как и в "глазах" закона), а реально может стать им только с момента осознания того, что у него возникли алиментные обязательства. Если он эту способность понимать свою обязанность по каким-либо обстоятельствам утратит (например, тяжелая болезнь или смерть), то он утратит и свою правосубъектность. Также правовое отношение, связанное с привлечением к юридической ответственности преступника, возникает между преступником и государством в лице определенного должностного лица не с момента совершения преступления, а с момента выявления лица, подозреваемого в совершении преступления и совершении в отношении него определенных процессуальных действий. Таким образом, если содержанием когнитивно-правового отношения является уяснение

правовых возможностей того или иного поведения, то содержанием правового отношения является само правовое поведение.

Между когнитивно-правовым и правовым отношением может отсутствовать соответствие, так как когнитивно-правовые отношения зачастую реконструируются исходя из обыденного жизненного опыта. Например, если издается закон, требующих от владельцев домашних животных соблюдения их прав, то он, скорее всего, вызовет соответствующее когнитивно-правовое отношение, мысленно реконструирующее отношение правовое, в соответствии с которым домашние животные будут рассматриваться как носители субъективных прав, а их владельцы, — как носители правовых обязанностей. Но правовое отношение, как соотнесенное поведение, не может возникнуть в отсутствие субъекта, наделенного способностью совершать осмысленные правовые акты. Следовательно, ког- нитивно-правовому отношению в данном случае не будет соответствовать реальное правовое отношение, которое не может возникнуть между владельцем животного (правовым субъектом) и животным, но возникает между первым и государством в лице его официального представителя, наделенного легитимными властными полномочиями.

Если общественные отношения попадают в сферу государст- венно-правового регулирования и, следовательно, возникают или изменяются на основе норм официального (государственно признанного) права, они становятся официальными (государственно конституированными) правовыми отношениями. Такое правовое отношение можно определить как общественное отношение, кон-

ституированное HopMaMHYocyflapcTBeHHoro права.'50

В российской науке сложились две основные концепции соотношения нормы права и правоотношения Согласно первой из них, наиболее распространенной, правовое отношение есть результат воздействия правовой нормы на общественное отношение. Согласно второй (ее придерживается, в первую очередь, Ю К.Толстой), правоотношение есть не результат, а средство регулирования общественных отношений. В этом случае именно правовое отношение воздействует на отношение общественное, существуя отдельно от него (см. об этом, в частности: Протасов В.Н. Что и как регулирует право. С 25-31 и др). С точки зрения коммуникативной правовой теории правовое отношение есть результат воздействия правового текста на сознание соответствующих субъектов, конституирующее правовую норму и соответствующее правовое отношение как осмысленное поведение субъектов по отношению

Правовые отношения, возникающие на основе норм государственного права, обладают как общими признаками, присущими всем общественным отношениям, в том числе и социальным правовым отношениям, так и признаками специфическими. Эти признаки следующие:

1) любое правовое отношение по своему эйдетическому смыслу предполагает участников, деятелей, которые в правовой теории называются субъектами. Правоотношение может возникнуть лишь между такими субъектами, которые обладают правосубъектностью, т. е. проводееспособностью как способностью быть носи-

телями субъективных прав и юридических обязанностей и самостоятельно их приобретать и осуществлять (см. ниже);

2) как и любое общественное отношение, правоотношение представляет собой соотнесенность поведения субъектов, выражающееся в форме взаимозависимости, взаимосвязи, взаимодействия, взаимообусловленности, возникающей между субъектами. Правовое отношение не может быть у субъекта с самим собою. Поэтому оно возникает, по крайней мере, между двумя активными субъектами (носителями активных прав и обязанностей), и его суть заключается в наличии между ними особою правовой связи. В правовом

отношении субъектов связывают взаимообусловленные (коррелятивные) права и обязанности.

Но поскольку правоотношение возникает в социальной среде, в него неизменно включаются различные социальные субъекты, среди которых важнейшую роль играет носитель социальной власти, социального авторитета, — та инстанция, к которой можно апеллировать в случае правовых конфликтов и которая управомочена (имеет право) требовать исполнения соответствующих обязанностей (государство, церковь, политический лидер, общество в целом, общественное мнение и т. д.). Такая среда осуществляет "энергетическую подпитку" интерсубъективного правоотношения, обеспечивает его легитимацию, и хотя ее агенты до поры до времени неперсонифицированы, но их поведение также соотнесено с поведением каждого субъекта права и является одной из форм правомерного поведения.

друг к другу в соответствии с их правами и обязанностями. Правовое отношение есть общественное отношение, получившее правовую форму.

Наличие в любом правоотношении подобных рефлекторных (секундарных, вторичных) прав и обязанностей (например, права требовать соответствующего поведения от других субъектов или обязанности не совершать никаких действий, нарушающих субъективные права других субъектов) позволяют о любом правоотношении в этом смысле говорить как о правоотношении сложном по составу участников;

3) правоотношение — это такое общественное отношение, параметры которого определены нормой права. Это всегда нормативное правовое отношение. Норма права определяет условия возникновения, изменения и прекращения правоотношений. Указания на эти условия, как правило, содержатся в гипотезе нормы, а сами эти условия, представляющие разнообразные жизненные обстоятельства, называются юридическими (правовыми) фактами. В диспозиции нормы предусматриваются права и обязанности любых возможных участников правоотношения. Санкция правовой нормы моделирует охранительное правоотношение, которое может возникнуть вследствие неисполнения юридических обязанностей или нарушения установленных запретов. Такая структура (с наличием формализованной санкции, применяемой публичными органами власти) характерна для норм государственного права и отражается в конституируемых ими государственно правовых отношениях.

Общая норма права — это правило поведения абстрактного характера. Она адресована неопределенному кругу лиц и рассчитана на неоднократное применение. Если норма является правовой, то она получает социальную легитимацию (признание) и тогда уже са-

мим фактом такой социально признанной адресации, устанавливаются правовые отношения между субъектами нормы и всеми другими правовыми субъектами, включая государство.

Такие правовые отношения называются отношениями правосубъектности. Осознать себя субъектом права и означает поставить себя в правовое отношение к окружающему социальному миру. Лицо, обладающее правосубъектностью, обладает субъективным правом быть правовым субъектом, т. е. иметь какие-то права и обязанности, а значит, и быть правовым деятелем. Все остальные, включая государство, являются носителями пассивной правовой обязанности не совершать действий, посягающих на правосубъектность других лиц,

а в необходимых случаях — и содействовать их реализации. При этом лицо, обладающее правосубъектностью, взаимно соотносит (координирует) свое поведение (как носителя прав и обязанностей) с поведением других субъектов (также носителей прав и обязанностей). Данные правоотношения носят такой же индивидуализированный, и в этом смысле, конкретный характер, как и любые другие и являются базовыми, всеобщими, поскольку без них невозмож-

ны никакие другие правовые отношения.

Как только у конкретных лиц появляются те условия (жизненные обстоятельства), которые предусмотрены в гипотезе нормы, абстрактное правило нормы и общие правовые отношения дополняются мерой конкретного возможного или должного поведения. Например, в соответствии с п. 2 ст. 229 ГК РФ, "нашедший вещь вправе потребовать от лица, управомоченного на получение вещи, вознаграждение за находку в размере до двадцати процентов стоимости вещи". Это означает, что в случае, если кто-либо найдет утерянную вещь (возникнет предусмотренное нормой жизненное обстоятельство), у него возникает субъективное право потребовать от лица, управомоченного на получение вещи, определенное в норме вознаграждение, а у последнего возникнет юридическая обязанность выплатить вознаграждение. Наличие подобной юридической связи свидетельствует о существующем между этими двумя субъектами конкретном правоотношении (в случае, если лицо, управомоченное на получение вещи, установлено не будет, не возникнет и правоотношение по выплате вознаграждения; соответственно, и лицо, управомоченное на получение вещи, не имеет обязанности выплатить вознаграждение лицу, нашедшему вещь, до тех пор, пока вещь не будет найдена, а такое требование не будет предъявлено).

Подводя итог вышесказанному, можно остановиться на следующем определении: правовое отношение — это такое социаль-

ное отношение, субъекты которого соотносят свое поведение с принадлежащими им коррелятивными (взаимообусловленными) правами и обязанностями.

Строение (структуру) правового отношения. Правовое отношение, рассмотренное как система, представляет собой сложное явление, состоящее из различных элементов и структурных связей

между ними.65' В теории правоотношения в качестве его элементов обычно выделяют субъектов, объект и содержание правоотношения. 652 Представляется, что данную классификацию можно дополнить и таким элементом, как форма правового отношения, без наличия которой немыслимо само содержание.

1. Субъекты правовых отношений. Понятие субъекта правового отношения тесно связано с понятием субъекта права.653 Дело в том, что невозможно быть субъектом права, не будучи субъектом правовых отношений и наоборот (см. выше). Субъектами правовых отношений являются лица, выступающие в качестве носителей

предусмотренных правовой нормой субъективных прав и обязанностей и соотносящие с ними свое поведение.

Круг субъектов официальных (государственно защищенных) правовых отношений определяется в конечном счете государством. История права свидетельствует о постепенном расширении круга субъектов, могущих вступать в официальные правовые отношения. Вехами на этом пути явились признание правоспособности юридических лиц, уничтожение рабства, а впоследствии и феодальных привилегий, уравнивание в правах мужчин и женщин и др.

В современной учебной литературе, как правило, понятие состав и структура правового отношения отождествляются. Иной точки зрения придерживается, например, B.Н.Протасов. По его мнению, состав правового отношения образуется его субъектами, которые и являются элементами правового отношения. В этом случае, права и обязанности участников — это не отдельные элементы правоотношения, а юридические свойства элементов (субъектов), приданные им правовыми нормами. В правоотношении эти свойства определяют его структуру, под которой понимаются собственно правовые связи, отношения между субъектами (см.: Протасов В.Н.: 1) Что и как регулирует право. М., 1995. С. 18-23; 2) Правоотношение как система. М., 1991. C.43-60). Ср.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 200-201).

652 Подобная классификация имеет довольно почтенный возраст. Она использовалась и в российских дореволюционных учебниках по общей теории права (см., напр.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Рига, 1924. С.568-574; Коркунов Н.А. Лекции по общей теории права. СПб., 1907. С. 137-159).

653 Слово "субъект" происходит от лат. "subjectus" — лежащий внизу, находящийся в основе. Современная трактовка понятия субъекта берет начало от Декарта, трактовавшего его как активное начало в познавательном процессе. В настоящее время под субъектом чаще всего понимают носителя предметно-практической деятельности и познания, источник активности, направленной на объект. Соответственно, объект — это то, что противостоит субъекту в его практической и познавательной деятельности.

Поскольку правовая жизнь не ограничивается государственно защищенными правовыми отношениями, реальный круг субъектов правоотношений гораздо шире. К тому же один и тот же субъект часто выступает и субъектом государственно защищенных правовых отношений, и субъектом непосредственно социальных правовых отношений (например, священнослужитель как человек и гражданин является субъектом конституционных, гражданско-правовых и иных защищенных государством правовых отношений, а как член православного прихода вступает во внутриприходские правовые отношения, не регулируемые нормами государственного права).

Понятие правосубъектности. Быть субъектом права означает обладать правосубъектностью, или, что то же самое, обладать праводееспособностью. Последняя означает единство правоспособности и дееспособности, что и имеет место у большинства субъектов, вступающих в правовые отношения, например у организаций или у взрослых лиц.

Правосубъектность означает способность субъекта выступать носителем субъективных прав и правовых обязанностей и способность лично эти права и обязанности реализовывать. Следовательно, он не пассивный объект приложения чьих-то прав и обязанностей, а активный правовой деятель — субъект актов идентификации нормативных фактов в качестве правовых через признание их социальной легитимации — и лицо, соотносящее свое поведение с принадлежащими ему правами и обязанностями. В эйдетическом ракурсе только такое лицо и может быть субъектом права.

Важнейшую роль в формировании правового субъекта играют не только его личные, волевые и интеллектуальные возможности, но и степень социализации такого лица, т. е. его включенности в правовую культуру общества, уровень его морально-нравственного654 и правового сознания. В современной России эффективность или неэффективность действия права зависит не столько от принимаемых

В контексте настоящего ле^ионного курса выражение "морально-нравственное" сознание не является тавтологией, поскольку предполагает определенное соответствие между гетерономными нормами нравственности и автономными нормами морали.

законов, сколько от качества главного звена в механизме правового регулирования — самого субъекта права.

Вышеизложенное позволяет понять, почему говорить о лицах, не обладающих указанными способностями, как о субъектах права можно только в условном смысле, сознательно допуская правовую фикцию. Так, законодатель может нормативно закрепить "права" за какими-либо животными, например, в виде "права" животного на какую-либо собственность (например, по завещанию) или "права" на достойное с ним обхождение. Следствием такого акта, однако, не будет возникновение нового субъекта права, поскольку животные не могут выступать правовыми деятелями: они не обладают необходимым уровнем интеллекта для того, чтобы понять логический смысл нормы, не могут выступать субъектами ценностноинтеллектуальных актов признания или непризнания нормативных фактов в качестве правовых, у них отсутствует правовая воля и, следовательно, они не могут соотносить свое поведение с требованиями и возможностями нормы.655 В этом случае речь может идти лишь о новом правовом объекте,656 по поводу которого и реализуются права и обязанности других субъектов.657

655Ср.: "Требование и обязательство всеобщим и необходимым образом предполагают носителя, лицо, чьим требованием и обязательством они являются. И точно также для них существенно определенное содержание, к которому они относятся и различие которого отличает друг от друга требования и обязательства разного рода. И то, и другое непосредственно очевидно, но все еще нуждается в более обстоятельном рассмотрении. Фундированность в субъекте-носителе является для наших образований общим с переживаниями любого вида, которые равным образом предполагают субъекта, переживаниями которого они являются. Однако круг возможных носителей в последнем случае намного шире. И животные, конечно, могут быть носителями переживаний, но они никогда не могут быть носителями требований или обязательств. В качестве носителей здесь, согласно сущностному закону, предполагаются лица; само собой разумеется, не каждый субъект или Я является лицом" (Райнах А. Априорные основания гражданского права // Райнах А. Собр. соч. М., 2001. С. 165).

656Современный философ K.X. Момджян пишет об известной "ситуативности" понятий субъекта и объекта, обозначающей отсутствие строгой "адресной" привязки этих понятий к конкретным явлениям действительности. "...Речь идет о способности явлений, раскрывающих в одной ситуации субстанциональные свойства субъекта, менять их на противоположные свойства объекта в другой ситуации. Конечно, эта способность не означает, что магнитофон или орех — предметные средства деятельности,

отличные от человека, способны при некоторых обстоятельствах уподобиться ему и обрести статус субъекта. Таковым... может обладать только человек или группа людей, и это правило не знает исключений (если отвлечься от фантастических перспек-

Ёсли различные коллективные субъекты (государство, юридические лица, инициативные группы, трудовые коллективы и т. д.) при наличии единства их организации и волеизъявления могут выступать правовыми деятелями, то субъекты, не обладающие соответствующей психосоциальной организацией, а тем более объекты

тив создания во всем подобных человеку киборгов или, что более реально, существования "человекоподобных" существ за пределами земной цивилизации).

Однако ничто не мешает обратной трансформации, когда мыслящее существо, вполне способное к целенаправленной преобразующей активности само становится объектом подобного воздействия, на время или навсегда лишаясь своей "врожденной" субъектности.

Мы не имеем в виду случаи "юридической квазиобъектности", известные нам из истории древних цивилизаций, в которых вполне дееспособные люди — рабы — официально приравнивались к предметным средствам деятельности, рассматривались как "говорящие" орудия труда (что не мешало им в действительности быть субъектами производства, а иногда и политической активности, направленной на "укорот" рабовладельцев). Речь идет о реальных ситуациях, известных нам не из истории, а из самой повседневной жизни.

В самом деле, можно ли считать субъектом деятельности пациента в момент, когда он в состоянии общего наркоза подвергается хирургической операции? Можно ли счи- тать субъектом деятельности человека, подвергнувшемуся внезапному нападению, и лишенному не только возможности сопротивляться, но и осмыслить происшедшее?

При малейшем проявлении обратной целенаправленной активности пациента или жертвы (пусть в форме пассивной или толерантной реакции) подобные ситуации перестают быть случаями субъект-объектного опосредования, действия и превращаются в случаи взаимодействия или субъект-субъектного опосредования (выделено мною — А.П.). Однако при отсутствии такой активности мы имеем дело именно с действием, в котором роль объекта исполняют люди, "рожденные быть" субъектами во всех иных ситуациях" (Момджян K.X. Введение в социальную философию. М„ 1997. С. 250-251).

Г. Кельзен полагал, что "если один индивид обязан предоставить нечто определенное другому, то содержание обязанности заключается именно в "предоставлении", которое другому предстоит принять: другому можно предоставить лишь то, что он принимает. Если же один индивид обязан допускать определенное поведение другого индивида, то содержание обязанности заключается именно в допущении этого поведения. Это значит: соответствующее обязанному поведению поведение того индивида, по отношению к которому существует обязанность, уже "сопределено" в поведении, образующем содержание обязанности. И если соотношение... между индивидом, по отношению к которому другой индивид обязан вести себя определенным образом, и этим другим индивидом обозначить как "право", то это право есть лишь отражение этой обязанности.

Необходимо принимать во внимание, что в этом соотношении "субъектом" является только обязанный, т. е. тот индивид, который своим поведением может нарушить или исполнить обязанность; управомоченный индивид, т. е. тот, к которому такое поведение должно быть "обращено", есть лишь объект поведения, составляющего содержание обязанности <...> Человек, по отношению к которому должно иметь место обязанное поведение, есть лишь объект этого поведения, — точно в той же мере, что и животное, растение или предмет, по отношению к которым люди обязаны вести себя определенным образом" (Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Сб. переводов. Вып. 1. М„ 1987. С. 173-174).

553

Лекция 14

мертвой природы, реально выступам, субъектами права не в состоянии. Это не исключает того, что за ними Moiyr признаваться определенные права, в том числе и законодательно, но между законодательным закреплением прав и возникновением реального субъекта права — дистанция подчас очень значительная. Как отмечал в свое время Н.Н. Алексеев, "...нигде условный характер юридического метода не проявляется так ярко, как в этой точке юридического исследования. На самом деле, можно ли посредством юридических установлений объявить "деятелями" камни, деревья, планеты и т. п.? Во всяком случае, это было бы установлением чистых фикций, возможных только потому, что за них. вместо них и их именем действовали бы настоящие живые "деятели" — люди. Юридическая норма не обладает способностью производить на свет живые существа, но только при наличности такой способности она могла бы создавать подлинных "действующих" лиц в праве. Единственно, на что действительно способно юридическое установление — это на запрещение деятелям проявлять свою деятельность. От такого запрещения способность деятельности, конечно, не утрачивается, — недееспособный, раб, не теряет прирожденных свойств дееспособности, — однако все проявления его деятельности считаются юридически ничтожными. С отменой данного установления прекращается эта ничтожность; естественные свойства получают возможность своего естественного проявления. В противоположность этому, с отменой постановления, объявившего недееспособными зародышей, лежачее наследство и т. п., эти последние, конечно, не приобретают свойств быть юридическими деятелями".658

658 Алексеев Н.Н. СПб., Юрид. институт. 1998. С. 79. Необходимо иметь в виду, что законодатель, на практике, чаще всего не различает когнитивную (номинальную) и фактическую правоспособность. Наличие когнитивной правоспособности определяется лишь признанием за кем-либо или чем-либо прав, вытекающих из нормы законодательства. Такие права законодатель может признать и за полноценным субъектом, и за психически неполноценными людьми, и за представителями фауны (права животных), и за представителями флоры, и даже за объектами неживыми (за покойниками, сохраняющими право на честь и достоинство; за зданиями, охраняемыми государством; за природой в целом и т.д.). Психологически это вполне объяснимо. Любая правовая обязанность психологически ориентирована на коррелятивное ей правомочие, которое легко приписывается объекту именно потому, что предполагает пассивный его (правомочия) характер: никакой объект не может требовать исполнения правовой обязанности или, наоборот, не может отказаться от нее, но он есть объект приложения обязанности и в этом смысле (правомерности приложения) имеет на нее "право". Поэтому далеко не во всяком случае законодательного закрепления прав возникает фактическая правоспособность, как способность понимать смысл и границы своих правовых возможностей с тем, чтобы в дальнейшем осуществлять правовое поведение. В теории права существует несколько основных вариантов разрешения проблемы определения того, что (или кого) следует понимать под субъектом права.

Сторонники разнообразных вариантов юридического позитивизма понимают под субъектом права нечто, создаваемое объективным правом. "Субъекты права, — утверждал Шершеневич, — это те центры, юридические точки, к которым нормами объективного права прикрепляются субъективные права, как коррелативы обязанностей, возложенных на членов правового общения. Субъект права составляет лишь прием юридической техники. Все право существует ради интересов людей, и если эти инте-

563

\ Правовые отношения

ресы приводят в настоящее время к тому, что каждый человек считается правоспособным, то те же интересы требуют создания субъектов права и помимо человека.

<...> Всякий субъект права есть представление, внушенное объективным правом ради большего удобства разграничения человеческих интересов. В этом случае субъектом права пользуются как точкой или линией в математике, как меридианом в географии, — их нет в действительности, но предположение их необходимо" (Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Рига, 1924. С. 586-587).

Сторонники волевой теории права приходили к заключению, что дёти и умалишенные не являются подлинными субъектами права. Немецкий теоретик Бирлинг в этой связи утверждал, что "воленеспособные лишь фингируются правопорядком в качестве лиц. Полностью недееспособные лица — это фиктивные субъекты, ограниченнодееспособные — неполноценные, ограниченные субъекты права. Имущественные обязанности приписываются воленеспособным в силу фикции. Подлинным субъектом права является только тот, кто в состоянии признать правило поведения юридической нормой, т. е. человек, находящийся в здравом уме — в состоянии, свидетельствующем о полном и нормальном развитии его духовных сил... К еще более радикальным выводам пришел Гельдер. Он довел до логического конца основной тезис волевой теории о субъекте права как волеспособной и разумной личности и вопреки положительному праву отказался признать свойство юридической личности за недееспособным лицом. Субъектом права, по Гельдеру, является только физически и духовно зрелый человек. Права не могут принадлежать тому, кто лишен способности их воспринимать. Поэтому недееспособного нельзя считать подлинным собственником. Недееспособность собственника заменяет его законный представитель. Законное представительство означает замену частной компетенции, как содержания субъективного права, которая принадлежала бы данному лицу, если бы оно было дееспособно, должностной компетенцией другого лица — опекуна. Имущество подопечного, находящееся в управлении опекуна, — должностное имущество... однако Гельдер все же не решается назвать опекуна, управляющего имуществом подопечного, собственником этого имущества. <...> Развивая концепцию Гельдера, Биндер пришел к заключению, что право в субъективном смысле — это предоставленная индивиду правопорядком власть действовать (Macht zum Handeln). Сущность субъективного права заключается не в "wollendurfen", как этому учил Виндшейд, а в "hendelnkonnen".

<...> С точки зрения Биндера правоспособность параллельна дееспособности, ибо "все ограничения способности к совершению сделок образуют также ограничения способности к осуществлению прав". В конечном итоге, несмотря на различие методологических установок, Биндер приходит к тем же выводам, что и Гельдер: правоспособен в точном смысле этого слова только физически и духовно полноценный человек" (Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве. М., 1947. С. 21-23).

Противоположную позицию по этому же вопросу занимал Л.И. Петражицкий. Отталкиваясь от собственной, психологической концепции правопонимания, этот ученый полагал, что "субъектом правоотношений, обязанностей и прав, с точки зрения психической теории права...могут быть всевозможные представления персонального, личного характера; поскольку с этими представлениями ассоциируются правовые эмоции и другие представления, объектные и т.д., так что подлежащему представляемому приписываются права и обязанности, предметы этих представлений являются субъектами права. Подлежащих (представляемых) существ сообразно богатству и причудливости человеческой фантазии необозримое множество: разные предметы неживой, но представляемой одушевленной природы: камни, растения и проч., животные и их духи, люди, их зародыши, их духи после смерти, человеческие (пред-

Тем не менее в гражданском праве имеет место разделение единой правосубъектности (праводееспособности) на правоспособность и дееспособность. При этом исходят из предположения, что все субъективные права можно подразделить на права, требующие личного участия при их осуществлении, и права, такого участия не требующие. Тем самым создается теоретическое оправдание практической возможности такого разделения, так как в соответствии с законодательством можно быть правоспособным (например, являться носителем имущественного права), но в то же время не иметь способности самостоятельно это право реализовывать (не иметь дееспособности). 659 Так, малолетний может "иметь в собственно-

ставляемые) общества и учреждения, разные божества и иные бестелесные духи — в зависимости от ступени народной культуры, религиозных верований, поэтических способностей и т.д., или в зависимости от индивидуальных особенностей данного человека, его возраста и т.д. (в детском праве имеются такие субъекты права, например, куклы, каких не имеется в правовой психике взрослых, и обратно" (Петражицкий Л И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб. С. 333). Понятно, что подобное представление о субъектах права возможно только в том случае, если само прйво понимать как субъективные императивно-атрибутивные эмоции £см. лекцию "Российский правовой дискурс: основные идейные доминанты").

"Природа некоторых субъективных прав такова, что они могут принадлежать одному лицу, но осуществлять их от имени и в интересах последнего вполне способно какое-либо другое лицо. Такой характер носят, в частности, имущественные права. Это обстоятельство позволяет в области гражданского права, регулирующего имущественные отношения, наделять правосубъектностью лиц (детей и душевнобольных), которые способны обладать имущественными правами и обязанностями, но неспособны самостоятельно осуществлять их... осуществление прав и обязанностей в таких случаях обеспечивается при помощи определенных других лиц (родителей, опекунов или попечителей). Поэтому в общей характеристике правосубъектности в науке гражданского права принято различать правоспособность как способность иметь права и обязанности и дееспособность как способность осуществлять их. Впоследствии названные категории были перенесены на почву науки теории государства и права, как якобы имеющие значение для характеристики правосубъектности вообще, а не только одной гражданской правосубъектности. Такую тенденцию нельзя, однако, признать правильной, так как она является результатом до сих пор еще не изжитого полностью положения, когда учение о правоотношении опирается лишь на материалы гражданского права. В самом деле, достаточно выйти за пределы имущественных правоотношений, как сразу утратит какой бы то ни было теоретический и практический смысл разграничение правоспособности и дееспособности. Действительно, можно ли считать, что лица, не достигшие брачного совершеннолетия, обладают брачной правоспособностью, но лишены брачной дееспособности или что лица, не достигшие 18-летнего возраста, в области избирательных прав правоспособны, но недееспособны? Указанные лица в области названных правоотношений вообще не являются субъектами права, и потому, рассуждая на цивилистическом языке, следовало бы признать, что у них нет ни правони дееспособности (Иоффе О С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М., 1961. С.209).

\

сти"'недвижимость, но он не может ею распоряжаться и не может самостоятельно платить налог на недвижимое имущество. Его "права" и "обязанности" реализуют в его интересах его законные представители и будут это делать до тех пор, пока собственник по достижении установленного законом возраста не станет полностью дееспособным (фактически, субъектом права).

Понятие правоспособности. Под официальной (государствен- но-признанной) правоспособностью понимается признаваемая го-

сударством общая возможность субъекта иметь предусмотренные законом права и обязанности. Речь здесь идет о самой возможности обладать правами, а не о фактическом обладании ими. Но по сути, как уже отмечалось, правоспособность представляет собой своеобразное "право на право", является одной из разновидностей субъективного права.660

Виды правоспособности (правосубъектности). В юриспруденции различают общую, отраслевую и специальную правоспо-

собность (правосубъектность).

Общая правоспособность представляет собой принципиальную возможность лица иметь права и обязанности, предусмотренные действующим законодательством, хотя фактическое обладание теми или иными правами может наступить лишь при известных условиях (юридических фактах).661 Общая правоспособность возникает у человека в момент рождения и прекращается его смертью.

Отраслевая правоспособность дает возможность приобретать права в тех или иных отраслях права. Отсюда и ее название: например, трудовая, семейная, брачная и т. д. правоспособность. Отраслевая правоспособность возникает одновременно с дееспособностью по достижении субъектом определенного возраста.

Специальная правоспособность также возникает при наличии определенных условий, каковыми могут являться, например, специ-

660 О понятии "права на право" в феноменологической теории права см., напр.: Райнах А. Априорные основания гражданского права // Райнах А. Собр. соч. М., 2001.

С. 230-232.

661 См.: Теория государства и права. Курс лекций. Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М„ 1997. С.487.

альные познания или стаж работы и т. д. (специальная правоспособность судьи или врача). К специальной правоспособности относится и правоспособность юридических лиц, так как она определяется целями и задачами их деятельности, зафиксированными в соответствующих уставах.

Понятие дееспособности. Под дееспособностью понимается

способность лица самостоятельно осуществлять субъективные права и обязанности. Дееспособность в первую очередь зависит от интеллектуально-волевой организации лица, следовательно, в конечном итоге, от возраста и психического состояние лица физического. Полностью недееспособными российский закон признает детей в возрасте до в лет. Малолетние в возрасте от в до Ь лет вправе самостоятельно совершать мелкие бытовые сделки, следовательно, они обладают частичной дееспособностью. Несовершеннолетние в возрасте от Ь до 18 лет могут совершать гражданские сделки, но только с письменного согласия родителей, усыновителей или попечителей. Они вправе самостоятельно совершать мелкие бытовые сделки, распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами, осуществлять авторские и изобретательские права, вносить вклады в кредитные учреждения, следовательно, они обладают неполной дееспособностью.

По российскому законодательству дееспособность в полном объеме наступает с 18-летнего возраста. Гражданское законодательство предусматривает возможность признания несовершеннолетнего, достигшего 1в лет, полностью дееспособным (эмансипированным), если он работает но трудовому договору или с согласия родителей занимается предпринимательской деятельностью. Эмансипация производится по решению органа опеки и попечительства с согласия обоих родителей или усыновителей, либо при отсутствии такого согласия — по решению суда. Разновидностью дееспособности является деликтоспособность. Под деликтоспособностью понимается способность нести правовую ответственность за совершенное правонарушение (деликт). Нести ответственность, в частности, означает выступать субъектом юридической обязанности претерпеть те юридические санкции, которые предусмотрены нормами права.

\ Виды субъектов правоотношений. Субъектами правоотношений могут быть физические лица (граждане государства, иностранные граждане, лица без гражданства, лица с двойным гражданством, должностные лица). Помимо этого законодатель признает правосубъектность организаций и социальных общностей, права и обязанности которых осуществляются их представителями — физическими лицами.662

662 Ср.: "Если двое или более индивидов совместно преследуют некоторые экономические, политические, религиозные, гуманитарные или другие цели в пределах сферы действительности государственного правопорядка, то они образуют сообщество, подчиняя — в соответствии с государственным правопорядком — свое совместное поведение, направленное на достижение этих целей, особому нормативному порядку, который регулирует это поведение и тем самым конституирует это сообщество... Устав регулирует поведение группы людей, которые, поскольку их поведение регулируется этим уставом, являются членами корпорации, принадлежат к ней и образуют ее. Все это образные выражения, означающие только то, что определенное поведение этих людей регулируется частичным правопорядком. Как уже указывалось, эти люди принадлежат к называемому корпорацией и конституируемому уставом сообществу не как таковые, но лишь в той мере, в какой их действия или бездействие может быть приписано корпорации. Ведь приписывание акта человеческого поведения корпорации выражает лишь отношение этого акта к предусматривающему его и конституирующему сообщество нормативному порядку, который персонифицируется посредством такого приписывания. Поэтому всякое предусмотренное нормативным порядком поведение может быть приписано конституируемому этим порядком сообществу; и всякий нормативный порядок, регулирующий поведение группы людей (и даже такой, который не учреждает органов, действующих по принципу разделения труда), может быть персонифицирован, представлен как действующее лицо; и, сле-

довательно, всякого "члена" конституируемого нормативным порядком сообщества можно рассматривать как его "орган". Но поскольку в обычном юридическом словоупотреблении лишь функции, осуществляемые на основании принципа разделения труда, и притом специально призванными к этому индивидами, приписываются сообществу, и потому только индивиды, выполняющие эти функции, называются "органами", то можно различать "органы" корпорации и ее членов. При этом следует иметь в виду, что органы корпорации, согласно уставу, могут выполнять не только правовые функции (к примеру, изменение устава, заключение сделок, предъявление иска, принесение жалобы и т.д.), но также и другие — в соответствии с целями корпорации. Если эти функции приписываются корпорации, если ее представляют как действующее лицо, если говорят, что корпорация действует (хотя только предусмотренный уставом в качестве органа человек осуществляет предусмотренный уставом акт), то в этой олицетворяющей метафоре, как уже было показано при общем рассмотрении понятия органа, используется фикция того же рода, что применяется при приписывании недееспособному индивиду юридических актов, осуществляемых его законным представителем. Неверное истолкование олицетворяющей метафоры ("юридическое лицо") как реальной сущности, вроде некоего надчеловека или организма, есть недопустимое гийЬстазирование вспомогательного понятия, созданного юриспруденцией для упрощения и большей наглядности изображения правовой си-