- •Теория государства и права вопросы при подготовке к экзамену
- •Глава 1. Предмет и методология теории государства и права
- •Глава 6. Функции государства
- •1) Разрешает дела о соответствии Конституции рф:
- •45. Понятие и признаки правового государства. Перспективы построения правового государства в России.
- •Глава 31. Правовое государство
- •Глава 31. Правовое и социальное государство 491
- •46. Понятие, признаки социального государства.
- •48. Понятие регулятора общественных отношений. Виды социальных регуляторов.
- •Глава 12. Право в системе регулирования общественных отношений
- •Тема 9. Соотношение права, политики и экономики
- •Глава 11. Понятие и сущность права
Глава 11. Понятие и сущность права
5) характеризуются непрерывностью, длительностью. /93
Система функций права непосредственно связана с системой права.
Проф. Т.Н. Радько выделяет пять групп функций права:
общеправовые, т.е. присущие всем отраслям права;
отраслевые, т.е. свойственные одной какой-то отрасли права;
межотраслевые (присущие двум и более отраслям права, например охранительная функция, присущая уголовному, административному и другим отраслям права);
правовых институтов;
нормы права или отдельных норм.
В юридической науке принято также классифицировать функции права на внутренние и внешние.
Внутренние функции права — это способы юридического воздействия на поведение людей и общественные отношения, которые лежат в рамках самого права. Они определяют собственно юридические функции права.
Внешние функции права находятся как бы за пределами самого права и характеризуют право как социальный регулятор. К внешним функциям права относят общесоциальные. Среди них выделяют функции:
1) культурно-историческую, посредством ее право аккумулирует духовные ценности и достижения мировой культуры;
2) воспитательную — способность права выражать определенную идеологию и оказывать влияние на сознание и волю людей. Она направлена на воспитание высокого правосознания и формирование стимулов правомерного поведения;
3) социального контроля — стимулирует определенное поведение и в то же время ограничивает нежелательные с точки зрения общества поведение и действия, т.е. удерживает от совершения неправомерных действий;
4) информационно-регулирующую — информирует о возможностях того или иного социально значимого поведения и способствует социально полезному поведению.
Что касается собственно юридических (или специально юридических) функций, то среди них выделяют две главные, или основные, функции — регулятивную и охранительную.
При этом главенствующая роль принадлежит регулятивной функции. Это вытекает из основного назначения права для жизни общества - упорядочить, регулировать общественные отношения, устанавливать позитивные правила поведения, организовать опре-деленным образом общественные отношения. Регулятивная функция права вытекает из способности права предписывать, указывать варианты поведения и действий.
Проф. С.С. Алексеев выделяет в регулятивной функции две подфункции — статическую и динамическую.
Регулятивная статическая функция воздействует на общественные отношения посредством закрепления их в отдельных правовых институтах или их правового статуса, например закрепление правосубъектности граждан или отдельных организаций, определение компетенции государственных органов, или правового статуса юридических лиц, формы правления, государственного устройства и т. д.
Регулятивная динамическая функция выражается в воздействии на общественные отношения посредством оформления их движения, развития, т.е. это нормы права, направленные на обслуживание средствами права тех или иных социальных процессов — экономических, торговых и др.
Охранительная функция права направлена на охрану и защиту наиболее значимых общественных отношений и вытеснение нежелательных, чуждых данному обществу отношений.
Охранительная функция проявляет свое действие не только тогда, когда совершено правонарушение, но имеет и превентивное (предупредительное) действие. Иначе говоря, ее назначение — предупреждать о негативных последствиях, которые могут наступить, если лицо не соблюдает установленные правом запреты.
Специфика охранительной функции состоит в том, что право влияет на поведение посредством, во-первых, угрозы санкции, установления запретов и реализации юридической ответственности, во-вторых, информации о тех общественных отношениях, которые взяты под охрану государством.
В юридической литературе выделяют также неосновные собственно юридические функции: компенсационную, ограничительную и восстановительную.
Компенсационная функция состоит в компенсации ущерба или вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов, должностных лиц, других лиц. Данная функция присуща гражданскому, трудовому, отчасти уголовному праву. Например, оплата вынужденного прогула при восстановлении на работе незаконно уволенного, возмещение морального вреда.
Ограничительная функция направлена на ограничение некоторых действий лиц, ущемляющих права других. Права и свободы человека могут быть ограничены законом в интересах защиты основ
конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Не допускается пропаганда социальной, расовой, национальной и религиозной вражды (ст. 29, 55 Конституции Российской Федерации).
Восстановительная функция направлена на восстановление нарушенного права, прежнего правового положения, возврат незаконно отобранного имущества, восстановление на работе и т. д. Восстановительная функция тесно связана с компенсационной, поскольку восстановление нарушенного права влечет и компенсацию потерь лица.
Воздействие права на общественные отношения осуществляется в трех формах: информационной; ориентационного воздействия; правового регулирования.
Информационная форма направлена на сообщение адресатам требований государства, доведение до сведения личности и организаций о тех вариантах поведения или действий, которые одобряются или порицаются государством.
Ориентационное воздействие позволяет выработать у личности правовую установку на выполнение норм права, готовность к соблюдению правовых предписаний.
Правовое регулирование осуществляется посредством особого механизма правового регулирования и предполагает специальные средства воздействия на упорядочение общественных отношений. Важнейшим показателем данной формы является эффективность правового регулирования, воплощение правовых предписаний в правомерное поведение субъектов правового общения.
58. Основные концепции правопонимания (естественноправовая, историческая школа права, марксистская, социологическая, психологическая, нормативистская).
При нормативном подходе (его иногда называют этатистским от франц. слова «Etat» — государство) право рассматривается как система регулирующих человеческое поведение правил, исходящих от государства и охраняемых им. Нормативное правопонима-ние основывается на теории позитивного права, отождествляющего право и закон. Государственная власть является источником права. Человек имеет права в силу их закрепления в актах государства, а не в силу своей природы. Следовательно, только нормы законов выступают истинным правом.
Достоинство этого подхода видится в том, что он:
1) фиксирует посредством норм права границы дозволенного и запрещенного поведения;
2) указывает на прямую связь права и государства, его общеобязательность ;
3) подчеркивает, что право обладает формальной определенностью, что находит выражение в нормативных правовых актах, в частности в законах;
4) право всегда есть принудительный порядок, установленный государством;
5) право — это волевой акт государства. Но нормативный подход к пониманию права имеет и недостатки:
а) признается правом только то, что исходит от государства, и отрицаются естественные неотъемлемые права человека;
б) подчеркивается роль субъективного фактора в формировании права, т.е. создается иллюзия, будто принятие закона достаточно для решения любых социальных проблем;
в) не раскрывает действие права, его движущие силы, регулятивные свойства, в том числе его связь с общественными отношениями. Иначе говоря, не раскрывается право «в действии».
г) право отождествляется с формой его выражения и воплощения — законодательством.
Определение права. Его элементы. Ожидаемые качества права.
Согласно нормативистскому пониманию право представляет собой совокупность общих правил поведения (норм), установленных или признанных государством и обеспечиваемых им в случае необходимости посредством принуждения.
Выделим в данном определении наиболее существенные компоненты, прямо сформулированные или подразумеваемые.
Право не случайно ассоциируется с порядком особого рода, правопорядком. Вспомним слова Аристотеля: порядок и есть своего рода закон. Ему вторит Г. Кельзен (1881 — 1973), выдающийся австрийский юрист, создатель так называемой чистой теории права, полагавший, что право — это принудительный порядок. Право — это средство установления порядка, оно призвано воздействовать на общественную жизнь. Именно с этой целью вводятся обязательные правила поведения.
Важнейшее свойство права — его нерасторжимая связь с государством, его официальный характер. Со времени Т. Гоббса, великого английского философа, нормативисты считают, что право — это воля суверена, приказ высшей власти в государстве. Гоббс утверждал, что авторитет, т. е. власть, а не истина или справедливость порождает закон. Это вовсе не означает, что законы (а закон — одна из важнейших форм права) создаются произвольно, без учета условий жизни и интересов общества. Эти и многие другие обстоятельства в огромной мере предопределяют содержание законов. Но, по точному выражению профессора О. Э. Лейста, «право создается государством в том смысле, что норма становится правовой с момента официального признания (или создания) ее государством и определения санкции за ее нарушение»1.
Санкция, т. е. меры воздействия, наказание в случае несоблюдения нормы, представляет собой важнейший признак права. В контексте вышесказанного ясно, что речь идет именно об установленной и осуществляемой государством санкции. Выдающийся русский юрист П. И. Новгородцев (1866—1924) называл насилие и принуждение «неизбежными средствами государства и права»2. Именно отсутствие санкций со стороны всеми признанной власти служило в прошлом основанием для того, чтобы рассматривать международное право всего лишь как совокупность моральных принципов.
Из сказанного, разумеется, не следует, что насилие и принуждение — единственный способ осуществления права. Существуют разные средства правового воздействия, не только принудительные, но и поощрительные. Говорят даже о «положительной санкции», когда поведение, соответствующее целям законодателя, стимулируется своего рода вознаграждением. Очень важно воспитывать уважение к праву, добиваться его соблюдения путем пропаганды и других политических средств. Но надежность, обеспеченность права в том, что, если его нормы не соблюдаются добровольно, они должны быть выполнены посредством государственного принуждения. Именно на этом основывается логика права. Неотвратимость принуждения способствует в огромной мере тому, что в подавляющем большинстве случаев нормы права соблюдаются и без применения этой крайней меры.
«Право без власти есть ничто»', — писал знаменитый русский историк Н. М. Карамзин (1766—1826). Разумеется, речь идет о государственном принуждении со стороны признанной суверенной власти и в законных формах. Именно общественное признание власти отличает, как отмечал крупнейший представитель юридического позитивизма в Англии XX в. Г. Харт, приказ (и возможность принуждения) суверена от приказа и угрозы насилия со стороны грабителя.
Важным признаком права нормативисты считают общий характер предписываемых правил. Частное распоряжение, по их мнению, представляет собою не право, а его применение к конкретному случаю, если оно совпадает с общей нормой, или, наоборот, его нарушение, т. е. противоправный акт.
Итак, основными элементами нормативистского понимания права являются: 1) совокупность обязательных и общих норм, 2) воля суверена и 3) обеспеченность государственным принуждением в случае несоблюдения нормы.
Нередко, особенно в последние десятилетия, в связи с увеличением числа юридических исследований и стремлением сказать что-то новое, в определения права вводят и иные, дополнительные признаки. Таковы непротиворечивость, системность, формальная определенность, особое оформление правовых актов, соблюдение законной процедуры их принятия и обнародования и т. п. Все это скорее необходимые атрибуты хорошего правового акта и развитой правовой системы, чем сущностные элементы понятия «право». Это качества, свойства, которые, к сожалению, не всегда присущи реальному праву, или, во всяком случае, присущи ему не в одинаковой мере.
К тому же эти качества характерны не только для права. «Формальная определенность, — пишет профессор О. Э. Лейст, — свойственна не только праву, но и корпоративным нормам (уставные документы)»1. Непротиворечивость, логичность — свойство любого хорошего текста — научного, публицистического, официального. Хорошо известно, что не только в правовой системе в целом, но даже в отдельном правовом акте нередко имеются противоречия.
Иногда в определении права вместо «совокупности норм» употрябляется категория «система норм», что должно подчеркивать как раз логическую стройность, непротиворечивость. Это, безусловно, правильно, как пожелание, долженствование. Но такое определение заведомо не годится для архаичных, казуистических, неразвитых систем права. Поэтому лучше пользоваться традиционным термином «совокупность», тем более что и «система» представляет собой частный случай или форму «совокупности».
Нравственный (философский) подход к пониманию права (его еще называют естественно-правовым) основывается на теории естественного права, которая имеет свои корни в политико-правовых учениях XVII —XVIII вв.
С позиций естественного права последнее толкуется как идеологическое явление (идеи, представления, принципы, идеалы, мировоззрение), отражающее идеи справедливости, свободы человека и формального равенства людей.
Нравственный подход признает важнейшим началом права, правовой материи его духовное, идейное, нравственное начало, т.е. представления людей о праве. Правовые нормы могут правильно или ложно отражать эти идеи. Если нормы законодательства соответствуют естественной природе человека, не противоречат естественным неотъемлемым его правам, то тогда они составляют право. Иначе говоря, наряду с законодательством, т.е. правом, закрепленным в законе, существует высшее, подлинное право как идеальное начало (идеал), отражающее справедливость, свободу и равенство в обществе. Поэтому право и закон могут не совпадать.
Естественное право известно еще античности. Оно отождествлялось с разумными законами природы, которым должно подчиняться все живое. Естественные законы составляли: стремление людей защищать свою жизнь и свое имущество, вступать в брак, иметь детей, заботиться о них и т. д. Это был первый этап в развитии естественного права.
Второй этап в развитии естественного права относится к Средним векам, когда естественное право получило телеологическое истолкование, в частности в учении Фомы Аквинского.
Третий этап охватывает XVII —XVIII вв., когда естественное право стали связывать с правами и свободами человека, как при-
надлежащими ему от природы. И, наконец, обосновывается четвертый этап, который характеризуется распространением в XX в. так называемого возрожденного естественного права.
Сторонники теории естественного права исходят из того, что люди равны по своей природе, наделены от природы определенными правами и свободами. Содержание этих прав не может устанавливаться государством, оно лишь должно их закреплять и обеспечивать, а также охранять и защищать.
Таким образом, с точки зрения естественного права право есть совокупность нравственных требований к закону и государству.
Нравственный (философский) подход к пониманию права имеет достоинства и недостатки. Достоинство нравственного типа пра-вопбнимания состоит в следующем:
1) право трактуется как безусловная ценность — признание в качестве права свойственной данному обществу меры свободы, равенства как выразителя общих (абстрактных) принципов и идей нравственности, фундаментальных прав человека, справедливости, гуманизма, других ценностей. На эту идею должен ориентироваться законодатель, который при принятии новых норм права должен исходить из естественных прав человека;
2) естественное право существует независимо от государства, общества и сознания человека, т.е. это социальная реальность;
3) естественное право постоянно и неизменно, оно абсолютное добро и не подвержено «порче»;
4) различает право и закон. Не любой закон является правовым.
Можно сказать, что теория естественного права впервые привела к ценностному осмыслению права, установила связи права с такими социальными ценностями, как мораль, религия, справедливость, свобода. Однако эти связи были преувеличены. В результате право предстает как набор ценностей, которые неизменны и постоянны (А.В. Поляков).
В качестве недостатков нравственного (философского) подхода к пониманию права следует признать:
1) расплывчатое представление о праве, поскольку, как пишет проф. М.И. Байтин, «высокие, но абстрактные идеалы при всей их значимости сами по себе не могут заменить властного нормативного регулятора отношений между людьми, служить критерием правомерного и неправомерного поведения»;
2) неодинаковое понимание участниками общественных отношений таких ценностей, как справедливость, свобода, равенство; 3) негативное воздействие на отношение к закону, законности,
возникновение правового нигилизма;
4) возможность субъективной и даже произвольной оценки гражданами, должностными лицами, государственными, общественными органами законов и других нормативных правовых актов. Оценивая ту или иную норму как противоречащую естественным правам человека, гражданин или другой субъект может отказаться на этом основании от ее соблюдения;
5) невозможность отделить право от морали.
Методологические основы естественно-правовых теорий. Юридический позитивизм видит достоинство понимания права в беспристрастности, моральном нейтралитете. В наиболее последовательном варианте юридического позитивизма нравственные оценки выводятся за пределы правовой теории. В школе естественного права, наоборот, моральная оценка рассматривается как органическая часть анализа права.
Действующее право, которое изучают юридические позитивисты, может быть хорошим или плохим, справедливым или несправедливым.
Естественное право исключает отрицательную оценку. Справедливость составляет самое его существо. Правом (в смысле «естественного права») признается только то, что справедливо. Но справедливость представляет собою моральную категорию, не сводимую полностью к праву. Отсюда убедительность вывода, разделяемого подавляющим большинством сторонников естественно-правовых взглядов, в том числе и в религиозной интерпретации: «естественное право является не чем иным, как применением этики в сфере права» («Пособие по христианской этике», Фрайбург, 1979), естественное право — это нравственное право или право нравственности (австрийский ученый католического направления И. Месснер)1.
По словам П. И. Новгородцева, современное естественное право превратилось в «учение об идеале общественного развития»2, т. е. оно стало элементом идеального правосознания, руководствующегося всецело принципом справедливости. Это уже не реально действующие нормы, а моральная оценка этих норм, указание, каким должно быть право.
Какова бы ни была мировоззренческая подоплека естественно-правовых концепций, они всегда в той или иной мере исходят из соответствия выдвигаемых правил разуму и природе человека, даже если эти правила получают религиозно-мифологическое подкрепление. Ссылки на природу человека и разум получили особое признание в XVII—XVIII вв., когда наступил новый этап в развитии концепций естественного права. На
протяжении веков разум и природа человека понимались по-разному.
Эволюция естественно-правовых концепций. Древнейший вариант идеи естественного права — представления об извечном мировом порядке, установленном по воле богов, содержащиеся в мифах и священных писаниях разных народов. Общество рассматривалось как органическая часть миропорядка, элемент природы, подчиняющейся единому закону. Справедливость и разумность этого закона, его соответствие природе человека не ставились под сомнение, поскольку он приписывался высшим силам. Такова первая попытка объяснения происхождения и сущности права. Любые теологические представления о праве, как бы они ни оснащались современной терминологией и ни пытались учесть новые научные веяния, сродни этому древнейшему варианту понимания естественного права.
Основы европейских представлений о естественном праве были заложены греческими философами, в первую очередь софистами, с которыми справедливо связывают первые попытки специальной разработки представлений о государстве и праве. Происходит рационализация идеи мирового порядка. Возникает сопоставление писаного и неписаного (или божественного, всеобщего) законов. Последний иногда называют естественным правом. Софист Гиппий (ок. 460—400 гг. до н. э.) понимал под ним неписаные законы, которые соблюдаются во всех странах. Эту традицию унаследовал и Аристотель. Он говорит о естественном праве, которое соблюдается во всех странах, даже если оно не оформлено в виде законов, и условном праве, или нормах, установленных людьми в форме законов и соглашений. У Аристотеля, как и у софистов, речь идет именно о сопоставлении, а не о противопоставлении естественного и условного права. Это два вида одного и того же явления. Оба они относятся к тому, что мы называем позитивным, т. е. действующим в том или ином государстве, правом, но естественное право не нуждается в специальном оформлении. Оно настолько очевидно и разумно, что и без того соблюдается всеми. В отличие от него условное право — это особые постановления, вводимые разными государствами. Естественное право предполагается хорошим и справедливым. Условное право может быть как справедливым, так и несправедливым. Однако, введя названную типологию, Аристотель не устанавливает иерархии, не называет естественное право высшим, не утверждает, что условному пра ву можно не подчиняться, если оно несправедливо. Наоборот, его позиция в том, чтобы подчиняться даже плохому закону ради того, чтобы сохранить в государстве порядок, без которого никакое право и никакой закон не возможны.
Представление о естественном праве как разумных и всеми народами соблюдаемых правилах дошло до XVII в. Так понимал его и Г. Гроций. Не случайно он говорил о двух путях выявления норм естественного права — дедуктивном (путем умозаключения) и индуктивном. Если мы видим, что какая-то норма соблюдается всеми народами, то это верный знак ее принадлежности к естественному праву. Но Гроций не согласен с тем, что плохой закон так же обязывает, как хороший. Он, безусловно, ставит естественное право выше позитивного. В этом смысле он расходится с Аристотелем.
Зачатки современных представлений о естественном праве находят у стоиков, философской школы, возникшей в Греции около 300 г. до н. э. (основатель — Зенон) и получившей распространение в Древнем Риме (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий).
В отличие от Аристотеля стоики не рассматривали естественное право как часть позитивного, допускали противоречия между ними и возможность нереализуемого естественного права. Тем самым они придали концепции естественного права идеальный характер.
Стоики признавали, что миром управляет разумное начало божественного происхождения. Это вечный закон, определяющий развитие вселенной. Та его часть, которая доступна человеческому пониманию, получила название естественного закона или естественного права, но существует и право человеческое, т. е. позитивное, установленное в тех или иных государствах. Стоики признавали, что ряд человеческих установлений противоречит естественному закону. Они не признавали деления Греции на полисы, противопоставления греков и варваров, говорили о мировом сообществе, равенстве всех людей, отрицали рабство. Поэтому естественное право становилось критерием оценки действующих законов, высшим правом. Выдвигалось мнение, что законы государств заслуживают признания только в случае их соответствия естественному закону. В этом новизна взглядов стоиков.
Традиции стоиков развивались Цицероном и римскими юристами. Стал складываться своеобразный кодекс естествен-
ных законов. В формулировке Ульпиана (римского юриста III в. н. э.) он включал требования жить честно, не вредить другому, отдавать каждому то, что ему принадлежит. Эпиктет рекомендовал не желать другим того, чего не желаешь себе. Этот принцип лежал в основе норм естественного права.
Наследие стоиков и Цицерона было воспринято христианскими мыслителями. При этом разумное начало, правящее миром, они заменили христианской теологией. Августин Блаженный (354—430) различал вечный закон, естественный закон и временный (т. е. человеческий) закон, меняющийся в зависимости от места и эпохи. Временный закон оправдан как подтверждение вечного закона, воспринимаемого людьми посредством естественного закона, запечатленного в Душах людей и представляющего собой божественный голос в человеческой
совести.
Фома Аквинский (1225 или 1226—1274), крупнейший католический теолог, воспроизводит схему Августина Блаженного, прибавив к ней божественный закон как часть вечного закона, явленную людям в Священном писании и откровениях отцов церкви. Он говорит, что естественный закон пребывает в сердцах людей и его содержание не может быть стерто в их сознании. Естественный закон побуждает делать добро, стремиться к добру и избегать зла. Фома отмечает, что естественный закон носит характер общих принципов, и это делает необходимым введение более конкретных правил в форме человеческих законов.
И Августин, и Фома Аквинский признают, что несправедливый, т. е. противоречащий естественному праву, закон подлинным законом не является, и ему можно не подчиняться, если это не причиняет большого вреда обществу. «Каждый человеческий позитивный закон обладает природой закона в той мере, в какой он вытекает из естественного закона, — писал Фома Аквинский. — Если, однако, в каких-то пунктах он противоречит закону природы, он не является больше законом, а скорее представляет собой извращение закона».
Принцип обязательного соответствия позитивного права естественному, четко сформулированный Августином Блаженным и Фомой Аквинским, встречался еще в «Законах» Платона, был известен стоикам, Цицерону и римским юристам, но получил широкое признание лишь в эпоху буржуазных революций (XVII—XVIII вв.), когда теория естественного права стала знаменем борьбы за коренные общественные преобразования, за изменение правовой системы на основе равенства и справедливости.
Гуго Гроций, один из провозвестников этой новой эпохи, по существу, не внес в правовую теорию ничего нового, утверждая, что только нормы естественного права (по его определению, веления здравого разума) являются «правом в собственном смысле слова», а нормы, установленные людьми, признаются правом лишь в той мере, в какой они не противоречат естественному праву. Однако его заявление о том, что «не следует повиноваться приказам власти, противным естественному праву и божественным заповедям», несмотря на существенные оговорки и ограничения, звучало как призыв к обновлению системы позитивного права.
В XVII в. даже среди философов просветительского направления были и иные взгляды на естественное право. Выделяютя в этом отношении англичанин Т. Гоббс и голландец Б. Спиноза. Они полагали, что естественное право, которым будто бы руководствовались люди в догосударственном состоянии, — это право на все, ничем не ограниченная свобода, приводящая к войне всех против всех. Разумные правила поведения, основанные на учете интересов других людей и призванные обеспечить мир, Гоббс называл естественными законами, противопоставляя их естественному праву. Будучи убежденным юридическим позитивистом, Гоббс категорически возражал против критики государственных законов на том основании, что они противоречат законам естественным. Гоббс шел в данном случае против господствовавшего в юридической науке XVII—XVIII вв. течения.
Наряду с требованием привести позитивное право в соответствие с естественным правом XVII—XVIII вв. ознаменовались еще одним принципиальным сдвигом в концепции естественного права. Постепенное становление индивидуализма, утверждение самоценности и определенной автономии личности, начавшиеся в эпоху Возрождения, привели к смещению центра тяжести в концепции естественного права с разумных правил поведения, способных обеспечить нормальную жизнь общества, на права человека, которые стали толковаться как принадлежащие ему от природы, неотчуждаемые, а не дарованные государством. Как раз в обеспечении этих прав, в их охране от посягательств, в
том числе со стороны государства, стали видеть главное содержание естественного права.
Этот сдвиг впервые произошел во время английской буржуазной революции XVII в. Борцы с абсолютизмом стали ссылаться не на исторически сложившиеся законы Англии, а на права человека. Наиболее законченное выражение эти идеи получили у Дж. Локка, чьи труды явились как бы подведением
итогов революции.
Идеи английской революции были восприняты американской Декларацией независимости (1776), французской Декларацией прав человека и гражданина (1789) и получили мировое признание. Таково и современное понимание естественного права. Им проникнуты Декларация ООН 1948 г. и международные пакты о правах человека, а также положения ряда действующих конституций, прямо говорящие о правах человека или семьи, предшествующих позитивному праву и являющихся по отношению к нему высшими (например, п. 1 ст. 41 и п. 1 ст. 43 Конституции Ирландии).
К началу XIX в. идеи естественного права заметно потускнели. Сложилась историческая школа права, исходившая не из природы человека и разума, а из истории и духа народа. Философия права как новое направление политико-юридических исследований первоначально заимствовала некоторые элементы естественно-правовых теорий, но отнюдь не сводилась к ним. Наконец, утвердившийся в качестве доминирующего направления в науке и практике юридический позитивизм сознательно бросил вызов теории естественного права.
Однако к концу XIX в. ситуация вновь изменилась. Возникла школа так называемого «возрожденного естественного права». К ней принадлежали известный немецкий юрист Р. Штаммлер (1856—1938), видные представители отечественного правоведения П. И. Новгородцев (1866—1924), Б. А. Кистяковский (1861 — 1920) и др. Становление этой школы было обусловлено разочарованием реальным состоянием государственно-правовых институтов, их отставанием от потребностей общества, обострением социальных противоречий и постепенным признанием «второго поколения прав человека», т. е. социальных прав.
Принципиальным отличием нового направления от сложившихся традиций явилось то, что содержание естественного права не рассматривалось как нечто неизменное, раз и навсегда столь же постоянной природы человека. Вместо классического набора неотчуждаемых прав (прежде всего свободы, равенства, собственности) выдвигалась идея «естественного права с меняющимся содержанием» (Р. Штаммлер). Личные права дополнялись социальными, что открывало новые горизонты в преобразовании правовой системы.
После Второй мировой войны в связи с разгромом фашизма, способствовавшим дискредитации нормативистских представлений о праве как воле суверена, наблюдался новый всплеск интереса к теориям естественного права.
Большой резонанс вызвала книга Г. Радбруха (1878 — 1949), «Законное неправо и надзаконное право» (1946)'. В Италии крупнейшим представителем школы естественного права в XX в. был Дж. дель Веккьо (1872—1970), в США — Л. Фуллер (1902—1978), Р. Дворкин и др. Фуллер разработал оригинальную концепцию, которую он назвал «процедурное естественное право» в отличие от материального. Гарантию справедливости (моральности) права он видел в таких внешних признаках, как полнота, непротиворечивость, соблюдение правил законотворчества и публикации законов и т. п.
Критика теории естественного права. Спорить с древним, аристотелевским пониманием естественного права (нормы, которые соблюдаются всеми народами, даже если они не облечены в форму закона) трудно. Стрелы противников естественного права направлены против его классических (XVII—XVIII вв.) и современных представителей.
Отвергается мысль, идущая от стоиков, Цицерона, Августина Блаженного и Фомы Аквинского: несправедливый закон не является законом, это извращение природы закона. Мысль эта, как отмечалось выше, приобрела законченную форму у Г. Гро-ция: только естественное право (веления правого разума) является правом в подлинном смысле слова, нормы позитивных законов являются правом лишь в той мере, в какой они не противоречат естественному праву, в противном случае им можно не подчиняться. Последующее развитие концепции прибавило к этому главным образом сведение естественного права к прирожденным и неотчуждаемым правам личности.
Цели воспринимать эти положения буквально, они действительно весьма уязвимы. Сторонники юридического позитивизма, и не только они, опровергают формулу Гроция, подчеркивая, что естественное право не является правом в подлинном смысла слова, потому что его исполнение не гарантировано возможностью государственного принуждения. Оно становится правом только в том случае, когда воспринимается позитивным законом или судебными решениями.
То, что называют естественным правом, говорят его критики, представляет собой всего лишь моральное суждение. Право смешивают с моралью и подменяют моралью, лишая его юридической определенности и обязательности. Нормы, выдаваемые за естественно-правовые, не всеми признаются таковыми, по этим вопросам возможны разные суждения. Оправдание неподчинения позитивным законам их несоответствием естественному праву способно подорвать устои государства, привести к анархии.
Во всей этой критике есть доля правды. Она обнаруживает слабые стороны естестественно-правовых концепций, но все же основана на упрощениях, преувеличениях и непонимании природы и значения рассматриваемой концепции. В этом убеждает современное толкование естественного права, проясняющее и дополняющее ряд высказываний классиков теории, которые не всегда следует понимать буквально.
Современное понимание естественного права и значение этой концепции. Как правило, современные сторонники теории естественного права не считают его непосредственно действующим, имеющим обязательную силу. Провозглашая, что естественное право выше, сильнее позитивного (такие декларации встречаются и в юридических актах, в частности, в решениях Конституционного суда ФРГ)1, они имеют в виду не обязательность, не прямое действие, а справедливость норм естественного права. По мнению Р. Штаммлера, норма естественного права не должна иметь какого-либо «положительного значения, т. е. быть обязательной для исполнения членами общества наряду с нормами, выраженными в законах», она обращается только к законодателю2. Р. Штаммлеру вторит П. И. Новгород цев: «Современная юриспруденция относит название права исключительно к нормам положительным, признанным в законе или обычае. Идеальные требования не представляют собою права в строгом смысле слова, а суть только проекты будущего права»1. «Современные правовые доктрины Германии считают, что естественные права человека становятся «юридическими» основными правами и свободами лишь тогда, когда они закрепляются конституциями и законами»2, — пишет В. А. Четвер-нин. С этим согласились бы и сторонники юридического позитивизма.
Значит, речь действительно идет о нравственных оценках, моральных соображениях, что прямо признают представители естественно-правовой школы. П. И. Новгородцев называл идею естественного права «представлением общечеловеческой справедливости, осуществляемой в положительном праве»3. Е. Н. Трубецкой писал, что «предписания естественного права по содержанию своему суть вместе с тем предписания нравственные»4.
Нужна ли нравственная оценка для понимания права, или ее следует, как рекомендуют многие представители юридического позитивизма, вынести за пределы права и правовой теории? Ответ П. И. Новгородцева вполне убедителен: естественное право представляет собой неискоренимую потребность человеческого мышления и исконную принадлежность философии права. Естественному праву свойственно стремление оценивать факты существующего с этической точки зрения. Но именно в этом и состоит задача философии права5.
Упреки критиков теории естественного права в произвольности выбора норм, понимаемых как воплощение разума и справедливости, не лишены оснований. В самом деле, полное единодушие по вопросу о том, что справедливо, едва ли возможно. Вместе с тем в любом обществе есть общепринятые, получившие широкое распространение взгляды. Именно они ассоциируются с естественным правом, содержание которого эволюционирует. Есть так называемая объективная, признанная обществом мораль, отличаемая от субъективных взглядов отдельных лиц или групп населения.
Констатация этической природы естественного права не означает готовности удовлетвориться разграничением права на действующее и идеальное, признания незыблемости такого деления.
Наоборот, весь смысл концепции естественного права состоит в том, чтобы превратить идеальное право в действующее, устранить разрыв между ними.
Л. Джианформаджио, профессор Сиеннского университета (Италия), отмечает дуалистическую природу концепции естественного права.
Позитивное право существует само по себе, естественное право (в современном понимании) — лишь в сопоставлении с позитивным правом. Оно — часть пары понятий (естественное право — позитивное право), причем признается в этой паре высшей категорией. Их соотношение заключается в том, что естественное право всегда справедливо, но не всегда оно реально существует, т. е. действует. Позитивное право, наоборот, всегда реально, но не всегда справедливо1. Смысл концепции естественного права заключается в том, чтобы сделать справедливость реальной, превратить естественное право в позитивное.
Социологический подход к пониманию права сложился во второй половине XIX в. и был направлен на познание права как социального явления, которое относительно независимо от государства. Он отдает предпочтение действиям или правоотношениям. Причем правоотношения противопоставляются нормам права, составляют центральное звено в правовой системе. Право — это не то, что задумано и записано, а то, что получилось в действительности, в практической деятельности адресатов норм права. Нормы права представляют собой только часть права, а право не сводится к закону. Представители социологического подхода к праву различают право и закон. Собственно право составляют правоотношения и складывающийся на их основе правопорядок.
Таким образом, право возникает непосредственно в обществе. Через отдельные правовые отношения оно постепенно превращается в нормы обычаев и традиций. Часть этих норм получает государственное признание и отражается в действующем законодательстве. Следовательно, право — это не нормативное установление государства, а то, что реально определяет поведение субъектов, их права и обязанности, воплощаясь в правовых отношениях. Правовые отношения предшествуют правовым нормам. Право — это то, что реально сложилось в жизни.
Право, зафиксированное в законах, и право, фактически складывающееся на практике, отличаются так же, как живое право отличается от мертвого права. Предписания закона становятся нормами права, когда они фактически применяются на практике. Законодатель не создает новую норму права — считал наиболее яркий представитель социологической школы начала XX в. Е. Эрлих, а закрепляет лишь то, что сложилось на практике.
Сторонниками социологического подхода к пониманию права были некоторые дореволюционные юристы, в частности Н.К. Ра-ненкамф, С. Муромцев, а в советское время — И.И. Стучка,
Е.Б. Пашуканис, С.Ф. Кечекьян, А.А. Пионтковский, А.К. Сталь- 185 гевич и др. Родоначальниками этой школы являлись Р. Иеринг, Л. Дюги, Е. Эрлих, Р. Паунд, О. Холмс.
При социологическом подходе к пониманию права (и в этом его достоинство) придается большое значение судебной и арбитражной практике, свободе судейского усмотрения, изучению эффективности правовых норм и юридической практики. Однако социологическая школа имеет и недостатки. Во-первых, есть опасность размывания понятия права: оно становится очень неопределенным; во-вторых, возникает опасность произвола со стороны судебных и административных органов, т.е. любые действия государственного аппарата и должностных лиц будут признаваться правом; в-третьих, игнорируется тот факт, что право — это не сама деятельность субъектов, а регулятор их деятельности, общественных отношений. Нельзя действия наделять свойствами регулятора.
Каждое из названных правопониманий имеет свои основания, поэтому имеет своих сторонников. Так, философское правопонима-ние имеет существенное значение для правового воспитания, для развития действующего законодательства. Без нормативного право-понимания невозможны определенность и стабильность общественных отношений, законность в деятельности государственных органов и должностных лиц. Посредством социологического право-понимания право приобретает конкретность и реализацию на практике, без чего право остается простой декларацией, абстрактными пожеланиями. Если законы не воплощаются в систему правоотношений, в которых выражены и согласованы, т.е. упорядочены разнообразные интересы членов общества, то право не действует.
Следовательно, все типы правопонимания столь же верны, сколь и оспоримы, имеют свои достоинства и недостатки, каждая концепция служит противовесом другой и не дает возможности возобладать крайности. Право в любой своей части может быть и отражением свободы, и орудием порабощения и произвола, и быть компромиссом общественных интересов, и служить средством угнетения и обеспечения прав и свобод личности, и быть узаконенным беззаконием и т. д. (О.Э. Лейст).
Тревогу вызывает не обилие концепций, а заблуждение относительно того, что право способно решать любые социальные проблемы, что достаточно принять закон, чтобы их решить. Право не всесильно.
Нравственный (философский) и социологический подходы к праву образуют так называемое широкое понимание права, а нор-С практической точки зрения наиболее применим нормативный
подход к праву: он отличается простотой, ясностью, доступностью, а главное — ориентирует на соблюдение законности, приоритет законов перед другими нормативными актами. Кроме того, нормативное понимание права раскрывает роль права как властного регулятора общественных отношений.
Другие подходы к пониманию права тоже имеют практическое значение, так как ориентируют на соблюдение прав человека и на учет действия права, его эффективности.
Аргументы в пользу социологического позитивизма. Такая установка имеет серьезные основания. Применение нормы права не всегда полностью соответствует ее буквальному содержанию. Оно зависит от конкретных и постоянно меняющихся обстоятельств, тогда как текст нормы постоянен до той поры, пока в нее не будут внесены в установленном порядке изменения. Применение нормы — не механический процесс, не штамповка приговоров и решений по готовому стандарту. В нем очень важен процесс творчества — приспособления стандарта (нормы права) к обстоятельствам, которые всегда имеют свои особенности.
Что же является подлинным правом в случае расхождения между текстом закона и его применением? Нормативисты убеждены, что закон, а представители социологической школы считают правом реальные общественные отношения, порядок,
который создается деятельностью судей и иных представителей власти, т. е. поддерживается принуждением государства. Трудно не согласиться с тем, что для сторон в судебном процессе право устанавливается именно решением суда, сохраняющим силу, пока оно не будет отменено.
Если обратиться к формированию права, то и здесь норма (в форме закона или обычая) представляет собой нередко последнюю стадию этого процесса. Реальные отношения, связанные с установлением прав и обязанностей между людьми, как правило, складываются до оформления нормы, и наоборот, возможны нормы закона, которые не действуют, не влекут реальных последствий. С точки зрения социологического позитивизма их принадлежность к праву сомнительна.
Формирование и главные представители социологического позитивизма. Возникновение социологической юриспруденции связано с необходимостью привести систему права в соответствие с меняющимися обстоятельствами. Законодательство нередко отстает от требований времени, реальные общественные отношения его опережают. Бывает и наоборот, законодатель стремится ввести новую систему отношений, не имеющую предпосылок в обществе и потому не воспринимаемую им. Видный итальянский юрист Н. Боббио говорил о «беспрестанном возмущении фактов против закона»1. В таких ситуациях жизнь вырабатывает правила, вносящие коррективы в законы и впоследствии воспринимаемые ими.
На рубеже XIX—XX вв. происходили существенные сдвиги в общественных отношениях. Их результатом и стало появление социологической школы права. Предшественником этой теории считают немецкого юриста Р. Иеринга (1818—1892), заменившего «юриспруденцию понятий» (нормативизм) «юриспруденцией интересов», т. е. увидевшего основу права не в тексте закона, а в мотивах поведения людей. Крупнейшие представители социологической школы в Австро-Венгрии — Е. Эрлих (1862-1922) и Г. Канторович (1877-1940), в России -С. А. Муромцев (1850-1910) и М. М. Ковалевский (1851-1916), в США - О. У. Холмс (1841-1935), Р. Паунд (1870— 1964). Своеобразный вариант социологической юриспруденции представляет психологическая школа права, основателем которой в России был Л. И. Петражицкий. Основные принципы социологического позитивизма. Отличительной чертой социологической концепции права, вытекающей из перенесения центра тяжести с нормы закона на реальные общественные отношения, является юридический плюрализм. Право не сводится исключительно к закону или санкционированному государством обычаю. Силу законов и их принадлежность к праву никто не отрицает, но они не признаются единственной формой (или видом, источником) права. С законом сопоставляется (и в известном смысле противопоставляется ему) «живое право» (Е. Эрлих), или «право в действии» в отличие от «права в книгах» (Р. Паунд).
С. А. Муромцев понимал право как живой правопорядок, создаваемый правотворческой деятельностью судей и администраторов, практической жизнью и потребностями общества, часто в противовес мертвой норме, закрепленной в законе1.
Наряду с законом представители социологической юриспруденции вводят в круг явлений, охватываемых понятием «право», еще три компонента: 1) судебные или административные решения; 2) юридические факты; 3) право различных объединений (союзов).
1. Судебные и административные решения. Идея о том, что решения судей и органов исполнительной власти представляют собой важную составную часть права, разделявшаяся многими представителями социологической юриспруденции, в том числе С. А. Муромцевым, Е. Эрлихом и другими, особенно близка юристам стран «общего права», где судебный прецедент издавна рассматривался как источник права.
К концу XIX в. в США получила распространение концепция прецедента, сводившая роль судьи лишь к тому, чтобы отыскать и воспроизвести принятые раньше решения. Р. Паунд назвал это «механической юриспруденцией». Ей противопоставлялось утверждение творческого и независимого характера судебных решений. О. У. Холмс предлагал рассматривать право как предсказание или предвидение того, что сделают судьи2. Ему вторил К. Ллевеллин (1893—1962), принадлежавший к «школе американских реалистов», радикальному крылу социо-
логической юриспруденции в США: право — это то, что делает власть (судьи, шерифы, тюремная администрация, адвокаты)1.
Решению судьи придается правотворческое значение. Считается, что судья, решая дело, создает право для конкретного случая. Он связан рядом прецедентов, законов, но его обязанность — найти единственное решение, дать наилучшую интерпретацию, которая может находиться в рамках старого права, но может и создавать новое право. Представители социологической юриспруденции исходят из уникальности каждого дела, неясности любой правовой нормы, а следовательно, возможности ее разных толкований (ясность, определенность нормы объявляется правовым мифом) и значительной степени свободы судейского усмотрения.
Все это приводит их к выводу о неизбежном различии между нормой права и конкретным решением. Расхождение между ними не только естественно, но и полезно. Норма права консервативна, ее сложно приводить в соответствие с эволюцией общества, решение более подвижно и приспособляемо. Принимая его, судья или другие представители власти руководствуются не только нормой права, они учитывают разные факторы и соображения. Решение суда — это и есть «право в действии» в отличие от «права в книгах», потому что именно оно крайне важно для граждан, так как реализуется с применением, если потребуется, государственного принуждения.
Судебные решения признавались актами правотворчества задолго до появления социологической школы права. Наиболее убедительный пример представляет собой деятельность преторов — высших судебных магистратов в Древнем Риме. Они не руководствовались римским «гражданским правом» (jus civile). Эдикты преторов привели к формированию особой и более гибкой системы норм преторского права.
2. Юридические факты. Важный элемент «живого права» — нормы, которые соблюдаются в реальной жизни, хотя они не закреплены в законе и не являются официально признанными обычаями. Они действуют в сфере, не урегулированной законом, и иногда противоречат ему. Тем не менее в реальной жизни они распространены и имеют определенные юридические последствия. Таково, например, сожительство, не скрепленное формальным браком. Е. Эрлих и его школа придавали подобным нормам большое значение и даже готовы были признать их юридическими фактами.
Эрлих полагал, что юрист не должен пренебрегать такого рода фактами, и сам показал пример, изучая обычаи правового характера населения Буковины. Эрлих пришел к выводу, что в нормальной ситуации, когда не возникает коллизии, действуют именно эти нормы «живого права», но в случаях конфликтов и обращения в официальные инстанции действуют «нормы решения». Эрлих настаивал, что суды при вынесении решения должны учитывать реально сложившиеся нормы.
3. Право союзов. Право всевозможных обладающих сравнительно постоянной структурой и порядком объединений также рассматривается социологической теорией права (или некоторыми ее направлениями) как важная составная часть «живого права». Причем речь идет не только об официально признанных объединениях. Семья, предприятие, образовательное учреждение, коммерческая фирма и т. п. представляют собой такого рода союзы. Самый большой союз — государство. Каждое объединение живет по своим «законам», которые, как правило, соблюдаются всеми членами. В этом смысле говорят также о корпоративном праве.
В данном вопросе с социологической юриспруденцией смыкается так называемый «институционализм». Его крупнейший представитель, французский юрист М. Ориу (1859—1929) считал, что право внутренне присуще каждому «институту», т. е. учреждению, объединению, ассоциации, что все они представляют собой «очаги права». Право институтов, по М. Ориу, делилось на «статутарное», регулирующее устройство института, и «дисциплинарное», устанавливающее определенные требования для его членов.
Впрочем, правовой плюрализм Е. Эрлиха или М. Ориу не означает, что право союзов или институтов приравнивается к праву высшего союза — государства.
Критика социологической школы права. Сильная сторона социологического позитивизма — ориентация на практику.
В этой связи трудно не признать, что:
норма, не воплощающаяся и не способная воплотиться в реальном правоотношении, не является правовой;
решение всегда чем-то отличается от нормы;
для гражданина, для тяжущегося решение, вступившее в законную силу, важнее нормы, именно оно ассоциируется с правом.
Вместе с тем с самого зарождения социологической теории
права были отмечены ее слабые стороны.
Ставя во главу угла судейское усмотрение, сторонники социологической школы рассматривают право как совокупность решений, а не совокупность норм, для них право — это то, что есть, а не то, что должно быть. Возможность вынесения противоправных решений недооценивается1. (Впрочем, подобный упрек можно предъявить и сторонникам юридического позитивизма, только на ином уровне — закона, а не его применения: плохой, несправедливый закон все равно остается законом, пока он действует.)
Социологическая юриспруденция делает упор на подвижность, изменчивость, а не на определенность и стабильность права, отдает предпочтение мнению конкретного судьи, а не общему пониманию правовой нормы. В связи с этим отмечают, что данная теория изложена с точки зрения судьи, хотя и претендует на ранг универсальной теории2.
Е. Эрлиха упрекали в том, что он не отличает действующее право от неправовых, а иногда и противоправных норм, не видит разницы между правом и другими социальными нормами, недооценивает связь государства с правом и его воздействие на
«живое право»3.
Однако если избежать абсолютизации социологического подхода, не воспринимать его как всеобъемлющую теорию, следует признать, что он ставит очень важную проблему соотношения «права в книгах» и «права в жизни», привлекает внимание к изучению важных факторов, влияющих на содержание и применение права.
Историческая школа права сложилась в первой трети XIX в. в Германии, остававшейся раздробленной феодальной страной со слабой, лишенной боевого духа буржуазией. Эта школа, наиболее крупными представителями которой были Густав Гуго, Савиньи, Пухта, явилась выражением реакции на идеи естественной школы права и потерпевшей поражение Великой французской революции.
Историческая школа права отрицала возможность существования созданного для всех народов права, исходя из того, что у германского как и всякого другого народа, есть свое, свойственное ему право, не похожее на право какой-либо .иной страны и определенное исторически присущим ему народным духом. Право каждого народа и есть проявление этого народного духа, выражающее «общее сознание», «общее убеждение» народа. Оно результат исторического процесса. Передаваясь как бы «с_молоком матери», от поколения к поколению, право саморазвивается и постепенно складывается, подобно языкам и нравам. Мнение о том, что решающая роль в образовании права принадлежит регулированию сверху, объявлялось «юридическим суеверием». Формирование права сравнивалось с правилами игры, которые устанавливаются постепенно на основе сложившейся практики. Соответственно закон — не только не_единственный, но и не основной в ряду .позитивного права. На первое место сторонники исторической школы права выдвигали обычаи, поскольку многие не знают предписаний закона, но каждому известен фактически сложившийся распорядок жизни. При этом всякий институт, например рабство в античном мире, если он исторически сложился и стал привычным, оправдал посльку он существует.
С этих позиций историческая школа права отстаивала действовавшее в Германии право, закрепляемые им устаревшие феодально-крепостнические институты, резко выступала против любых его изменений и новых веяний, в частности против предложений о создании жизненно необходимого общегерманского гражданского кодекса. Характеризуя историческую школу права, Маркс писал, что она «подлость сегодняшнего дня оправдывает подлостью вчерашнего... объявляет мятежным всякий крик крепостных против кнута, если только этот кнут — старый, унаследованный", исторический кнут...»1.
Вместе с тем как положительную сторону рассматриваемой школы следует отметить, что она привлекла внимание к необходимости изучения истории права, его источников, и сама накопила связанный с этим обширный материал, особенно по истории римского права, хотя, к сожалению, не во всем смогла должным образом им распорядиться.
Историческая школа права оказала известное воздействие на последующее развитие правовой мысли, особенно на психологическую и социологическую теории.
Психологическая теория права, пронизанная психологизмом и иррационализмом, получает распространение ъ начале XX в. в Германии (Г.Ф. Кнант) и Франции (Г. Тард).
Наиболее основательно и оригинально эта теория была разработана в дореволюционной России Л.И. Петражицким. Суть его концепций в том, что он различает позитивное право, официально действующее в государстве, и интуитивноё право, истоки когорого коренятся в психи ке людей и складываются из того, чтм они, их группы и объединения переживают как право. Позитивное право, выражаемое в законах и
других актах, мало доступно гражданам, чьи представления и иллюзии об этом официальном праве Петражицкий называет фантазмами.
Иное дело интуитивное право, с которым человек в своих отношениях с другими людьми сталкивается на каждом шагу. Среди различных психологических состояний людей на первый план выдвигаются эмоции — импульсивные переживания побуждающие человека совершать определенное действие. Такие эмоции Петражицкий подразделяет на две группы: 1) императивные, или нравственные, эмоции; 2) императивно-атрибутивные, или правовые.
Императивная эмоция предполагает одностороннее переживание лицом совершить то или иное действие в отношении другого лица, однако оно не сопровождается переживанием другой стороной права потребовать выполнения данной обязанности. Например, переживание прохожим обязанности подать милостыню нищему. Это личное дело прохожего. В свою очередь, нищий не переживает при этом права потребовать от прохожего выполнения этой обязанности.
Императивно- атрибутивная — двусторонняя эмоция, при которой переживание одним лицом обязанности по отношению к другому лицу сочетается с переживанием последним права потребовать выполнения данной обязанности. Например, отношения должника и кредитора, продавца и покупателя, портного и заказчика и т.д.
Из таких двусторонних императивно-атрибутивных эмоций и складывается интуитивное, психическое право, которому, по мнению Петражйцкого; принадлежит первостепенное место в регулировании имущественных, семейных, наследственных и других отношений, постоянно возникающих в жизни людей.
При этом ученый исходит из того, что сколько людей, столько может быть и интуитивных прав. Не трудно заметить, что Петражицкий под правом понимает правосознание и правоотношения. Значительный интерес представляют его рассуждения по сути, о субъективных правах и юридических обязанностях. Однако главное в его учении — попытка перенести проблему права из области социальной жизни в сферу человеческой психики.
Идеи Л.И. Петражицкого получили развитие в работах представителей скандинавской школы права, социологической теории и некоторых других современных направлений учения о праве.
Марксистская теория права. В отличие от рассмотренных выше учений, основанных на различных течениях философского идеализма, марксистская теория права, как и учение марксизма в целом, зижлется_ на^щ^риалистической философии.
Согласно взглядамТСТШркса1ГФ. Энгельса, право рассматривается как часть надстройки над экономическим базисом общества. Будучи обусловлено материальными условиями жизни, оно оказывает на них обратное воздействие. Главное в праве основоположники марксизма видели в его классовой сущности. В «Манифесте Коммунистической партии» они утверждали, что буржуазное право (и вместе с тем право вообще) есть возведенная в закон воля господствующего в данном обществе класса. Объясняя механизм образования права, Маркс и Энгельс писали: «Помимо того, что господствующие при данных отноше ниях индивиды должны конституировать свою силу в виде государства, они должны придать своей воле, обусловленной этими определенными отношениями, всеобщее выражение в виде государственной воли, в виде закона — выражение, содержание которого всегда дается отношениями этого класса...»1.
Для марксистской теории характерно рассмотрение права в тесной связи с государством, которое не только формирует, но и поддерживает^ право в процессе его реализации.
Марксистская теория права, несомненно, оказала существенное влияние на развитие материалистического понимания права. Вместе с тем апологетическое отношение к данной теории как единственно верной и непогрешимой должно быть преодолено. Сама история, реальные события обнаружили ошибки, слабые места этого учения, несоответствие отдельных его положений действительности. Однако столь же неверным был бы и поворот к другой крайности, к признанию этого учения изначально ложным во всех своих оценках. Многие выводы ' марксистского учения о праве, как и о государстве, и в современных условиях сохраняют свое значение.
Два подхода к правопониманию в советской и современной российской правовой науке. Развитие советской правовой мысли после Октябрьской революции складывалось на основе марксистского учения о государстве и праве, в процессе острой критики рассмотренных выше и других буржуазных теорий права, хотя одновременно и под влиянием некоторых из них.
Усилиями многих видных ученых-юристов, в числе которых были М.А. Аржанов, М.М. Агарков, С.А. Голунский, Н.Н. Полянский, М.С. Строгович, Н.Г. Александров, С.Н. Братусь и др., в конце 30— 40-х годов было выработано нормативное понимание и определение права как системы действующих в государстве юридических норм. Оценивая сложный путь, который прошла с тех пор юридическая наука в нашей стране, есть основания утверждать, что нормативное понимание права явилось определенным ее достижением, несмотря на отдельные недостатки и даже ошибки, которые пришлось впоследствии исправлять.
Наряду с нормативным складывалось и более широкое понимание права, зачатки которого, как и нормативного, возникли еще в 20-х годах В конце 30—40-х годов А.К. Стальгевич, а затем в 50-е годы С.Ф. Кече-кьян и А.А. Пионтковский предложили понимать под правом помимо норм также и правоотношения. Вскоре Я.Ф. Миколенко высказался за включение в понятие права еще и правосознания.По проблеме понятия права, пожалуй, наиболее полемической в правоведении с конца 60-х — начала 70-х годов вновь развернулась оживленная дискуссия. Сложившиеся в процессе развития отечественного правоведения два подхода к правопониманию и соответственно два существующих ныне взгляда на понятие права получили особенно рельефное выражение в ходе обсуждения данной проблемы на заседании «круглого стола», проведенном редакцией журнала «Советское государство и право»'.
ВСЕ ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ !!! Выполнено студентом 6-ой группы 1-го ИП МГЮА Ворониным Вячеславом