книги / Самоубийство Социолог. этюд

тий соответственные различные условия, которым должны удовлетворять договоры, чтобы иметь законную силу, — во имя общих интересов мешать сильным эксплуатировать сла­ бых и т. д. По мере того как развивается разделение труда, право и мораль, продолжая повсюду опираться на те же об­ щие принципы, принимают в каждой отдельной функции различную форму. Кроме прав и обязанностей, общих для всех людей, есть такие, которые зависят от специального характера каждой профессии, и число их растет и их важ­ ность усиливается, по мере того как развивается и разнооб­ разится профессиональная деятельность. Чтобы применять и поддерживать каждую специальную дисциплину, нужен специальный орган. И з кого же его составить, как не из ра­ ботников, сотрудничающих в той же функции?

Вот чем, в общих чертах, должны быть корпорации, что­ бы они могли оказывать услуги, которых мы вправе ждать от них. Конечно, когда видишь их современное состояние, труд­ но себе представить, чтобы они могли подняться когда-ни­ будь на высоту моральных властей. Действительно, они со­ стоят теперь из индивидов, которых ничто не привязывает друг к другу, между которыми отношения чисто поверхност­ ные и непостоянные, которые склонны скорее видеть в дру­ гих членах корпорации соперников и врагов, а не сотрудни­ ков. Но с того дня, когда у них будет вдоволь общих дел, когда отношения между ними и их группой станут тесны и постоянны, у них родятся чувства солидарности, которые еще почти неизвестны, и поднимется моральная температура этой профессиональной среды, в настоящее время столь холодная и столь внешняя для ее членов. И эти перемены не произой­ дут, как можно было бы думать по вышеприведенным приме­ рам, только у активных участников экономической жизни. Нет такой профессии в обществе, которая бы не требовала этой организации и не была бы способна ее принять. И тог­ да социальная ткань, петли которой так страшно распусти­ лись, стянется и укрепится на всем своем протяжении.

Восстановление корпорации, потребность в которой ощу­ щается всеми, к несчастью, имеет скверную репутацию, кото­ рую корпорации старого режима оставили в истории. Одна­

ко тот факт, что они существовали не только начиная со сред них веков, но с греко-римской эпохи,90 доказывает их нео(ь ходимость с гораздо большей убедительностью, чем факт и* недавнего уничтожения доказывает их бесполезность.

Если, за исключением одного столетия, повсюду, где профессиональная деятельность достигла некоторого развития, она организовывалась корпоративно, то не является ли в высшей степени вероятным, что эта организация необходима и что, если сто лет тому назад она не оказалась на высоте своей роли, ее надо было исправить и усовершенствовать, а не ра­ дикально уничтожить? Не подлежит сомнению, что она пе­ ред концом своим стала препятствием для самых необходи­ мых реформ. Старая корпорация, узко локальная, замкнутая для всякого внешнего влияния, утеряла возможности в мо рально и политически объединенной нации. Чрезмерная ав­ тономия, которой она пользовалась и которая делала ее го­ сударством в государстве, не могла удержаться в такое вре­ мя, когда правительственный орган, пуская во все стороны свои ответвления, все больше и больше подчинял себе все вторичные органы общества. Надо было расширить базу, на которой покоился этот институт, и связать его со всей нацио­ нальной жизнью. Если бы, уничтожив замкнутость отдель­ ных местных корпораций, соединить их между собой в круп­ ные и стройные союзы, а все эти союзы подчинить общей власти государства и побудить их таким образом постоянно ощущать свою солидарность, то деспотизм рутины и про­ фессиональный эгоизм были бы введены в свои законные рамки. Традиции гораздо труднее удержаться в неизменном виде в обширной ассоциации, раскинутой на огромном прост­ ранстве, чем в маленькой группке, не выходящей за пределы одного города.91 В то же время каждая частная группа менее склонна видеть и преследовать одни свои собственные ин­ тересы, когда она находится в постоянных контактах с на­ правляющим центром общественной жизни. Только при этом условии можно поддерживать в умах людей идею общей цели с достаточной ясностью и постоянством. Так как контакты между каждым отдельным органом и властью, представляю­ щей общие интересы, будут тогда непрерывны, то общество

будет напоминать о себе индивидам не изредка только и не в смутной форме, мы будем чувствовать его присутствие на всем протяжении обыденной жизни. Уничтожив то, что было, и не поставив на место разрушенного ничего нового, заме­ нили только корпоративный эгоизм эгоизмом индивидуаль­ ным, который имеет еще более разлагающее влияние. Вот почему из всего того, что было разрушено в ту эпоху, надо жалеть только об одном этом. Разрушив единственные груп­ пы, которые могли прочно связывать между собой индиви­ дуальные воли, мы собственными руками разбили-лучшее орудие нашего морального возрождения.

Указанный путь ведет к победе не над одним только эгои­ стическим самоубийством. Родственное с ним аномичное са­ моубийство поддается тому же лечению. Аномия является результатом такого положения, когда в известных пунктах общества нет коллективных сил, т. е. организованных групп, которые бы направляли общественную жизнь. Она, следо­ вательно, отчасти вытекает из того же состояния распада, в котором берет начало и эгоистическое течение. Но эта же самая причина производит различные следствия в зависимо­ сти от точки ее приложения, т. е. в зависимости от того, действует ли она на активные и практические функции или же на работу представлений. Она распаляет, обостряет пер­ вые, она приводит вторую к замешательству, к растерянно­ сти. Поэтому в обоих случаях нужно одно и то же лечение. Мы видели, что главная роль корпорации в будущем, как и

впрошлом, сводится к тому, чтобы регулировать социальные функции, главным образом — экономические функции, т. е.

ктому, чтобы вывести их из неорганизованного состояния,

вкотором они теперь находятся. Всякий раз, когда жадность отдельных лиц начнет переходить известные границы, кор­ порации надлежит установить, сколько приходится по спра­ ведливости на долю каждого разряда соучастников в деле. Занимая по отношению к своим членам высшее положение, она имеет весь нужный авторитет, чтобы требовать от них необходимых жертв и уступок и подчинения известным пра­ вилам. Препятствуя сильным пользоваться своей силой даль­ ше известных пределов, мешая слабым выставлять чрезмер­

ные требования, напоминая тем и другим об их взаимных обязанностях и об общем интересе, регулируя в известных случаях производство, чтобы не дать ему выродиться в болезненную, лихорадочную форму активности, она будет уме­ рять одни страсти другими и, вводя их в границы, даст воз­ можность установить мир. Таким образом водворится мораль­ ная дисциплина нового типа, без которой все открытия науки и весь прогресс благосостояния могут порождать только не­ довольных.

Мы не видим, в какой другой среде мог бы выработать­ ся и каким другим органом мог бы применяться этот закон справедливости, столь насущно необходимый. Религия, ко­ торая. некогда отчасти исполняла эту роль, не могла бы те­ перь с нею справиться. Если бы ей пришлось регламентиро­ вать экономическую жизнь, она могла бы руководствоваться лишь одним принципом — презрением к богатству. Когда она увещевает верующих довольствоваться своей судьбой, то де­ лает это в силу убеждения, что условия нашего земного су­ ществования не имеют влияния на наше спасение. Когда она учит, что наш долг — покорно подчиняться судьбе, которую нам создали обстоятельства, то делает это затем, чтобы при­ вязать нас всем существом к целям, более достойным наших усилий, и по той Же причине она вообще проповедует уме­ ренность в желаниях. Но эта пассивная покорность несовме­ стима с тем местом, которое мирские интересы заняли ныне в коллективной жизни. Дисциплина, в которой они нуждают­ ся, должна иметь целью не отодвигать их на задний план и сокращать сколько возможно, а дать им организацию, кото­ рая бы соответствовала их важности. Задача усложнилась, и если разнузданием аппетитов нельзя помочь злу, то и про­ стым подавлением нельзя сдержать аппетитов. Если послед­ ние защитники старых экономических теорий не правы, от­ рицая необходимость регламентации ныне, как и в прошлом, то ошибаются и апологеты религиозной организации, пола­ гая, что старые правила могут иметь силу в настоящее вре­ мя. Именно их нынешнее бессилие и есть источник зла.

Эти легкие решения вопроса совершенно не соответству­ ют серьезности положения. Конечно, только моральная власть

импонирует людям, но она должна довольно близко стоять к делам мира сего, чтобы знать их действительную цену. Про­ фессиональная группа отвечает обоим требованиям. Будучи группой, она тем самым достаточно возвышается над инди­ видами, чтобы налагать узду на их аппетиты; и в то же вре­ мя она слишком живет их жизнью, чтобы не сочувствовать их нуждам. И государство тоже должно исполнять при этом довольно важные функции. Только оно одно может проти­ вопоставить партикуляризму каждой корпорации сознание своей общеполезности и необходимости для органического равновесия. Но мы знаем, что его деятельность может быть полезна лишь в том случае, когда существует целая система вторичных органов, которые ее разнообразно применяют. Их и надо прежде всего создать.

Существует, однако, один разряд самоубийств, который не может быть остановлен предложенными выше мерами. Мы говорим о самоубийстве, которое является результатом брач­ ной аномии. Здесь мы, по-видимому, находимся перед не­ разрешимым противоречием.

Его причиной является, как мы уже говорили, институт развода с той совокупностью идей и нравов, которая его породила и которую он только санкционирует. Следует ли отсюда, что его надо уничтожить там, где он существует? Вопрос этот слишком сложен, чтобы мы его здесь рассмат­ ривали; его с пользой можно трактовать лишь в конце спе­ циального исследования о браке и его эволюции. В настоя­ щую минуту нам нужно только заняться отношением раз­ вода к самоубийству. И с этой точки зрения мы скажем: единственное средство уменьшить число самоубийств, вы­ зываемых брачной аномией, — сделать брак более нерастор­ жимым.

Есть обстоятельство, которое делает этот вопрос чрезвы­ чайно тревожным и придает ему почти драматический инте­ рес. Оно состоит в том, что нельзя уменьшить этим путем числа самоубийств мужей, не увеличивая его среди жен. Не­ ужели необходимо пожертвовать одним из полов и вопрос сводится лишь к тому, чтобы выбрать меньшее из двух зол? Мы не видим другого возможного решения до тех пор, пока

интересы супругов в браке останутся столь противополож­ ными. Пока одним прежде всего нужна будет свобода, а дру­ гим — дисциплина, брачный институт не может одинаково удовлетворять тех и других. Но антагонизм, делающий те­ перь невозможным разрешение вопроса, не вечен, и можно надеяться, что он исчезнет.

Этот антагонизм порождается тем, что оба пола неодина­ ково участвуют в общественной жизни. В то время как муж активно в ней замешан, жена лишь присутствует при ней на почтительном расстоянии. Поэтому он социализирован в гораздо большей степени, чем она. Его вкусы, стремления, настроения имеют большей частью коллективное происхож­ дение, тогда как у жены они находятся в гораздо более не­ посредственной зависимости от организма. У него, таким образом, совершенно другие потребности, чем у нее, а пото­ му невозможно, чтобы институт, который должен регулиро­ вать их общую жизнь, мог быть справедливым и удовлетво­ рять одновременно столь противоположные требования. Он не может удовлетворять одновременно два существа, из ко­ торых одно почти все целиком — продукт общества, а другое осталось в гораздо большей степени тем, чем сделала его природа. Но совершенно не доказано, что эта противопо­ ложность должна сохраниться навеки. Конечно, в известном смысле, она в первобытное время была менее заметна, чем теперь, но из этого не следует, что она должна без конца развиваться. Ведь социальные состояния, самые примитив­ ные, часто вновь возникают на самых высших стадиях эво­ люции, но под другими формами, почти противоположными тем, которые они имели вначале. Нет, правда, основания предполагать, что женщина была когда-нибудь в состоянии исполнять в обществе те же функции, что мужчина; но она может играть в нем роль, которая, будучи чисто женской, была бы, однако, более активной, чем ее нынешняя роль. Женщины никогда не станут подобными мужчине; напро­ тив, можно думать, что они будут все больше от него отли­ чаться. Но эти различия будут больше утилизированы соци­ ально, чем это было в прошлом. Почему, например, по мере того как мужчина, все больше и больше поглощаемый утили­

тарной деятельностью, принужден отказываться от эстетиче­ ских функций, эти последние не могут переходить к женщи­ не? Оба пола, таким образом, сблизятся, дифференцируясь. Они будут социализироваться в равной степени, но в раз­ личных направлениях.92 И, по-видимому, в этом именно смыс­ ле и совершается эволюция. Б городах женщина больше от­ личается от мужчины, чем в деревнях, и, однако, в городах ее умственное и нравственное существо больше пропитано социальной жизнью.

Во всяком случае, это единственное средство смягчит при­ скорбный моральный конфликт, существующий между обои­ ми полами, а что он существует, это доподлинно доказано статистикой самоубийств. Лишь когда расстояние между обоими супругами станет меньше, брак не будет обязательно благоприятствовать одной стороне во вред другой. Что каса­ ется тех, кто требует, чтобы женщине сейчас же дали равные права с мужчиной, то они забывают, что дело веков нельзя уничтожить в один миг и что к тому же это юридическое ра­ венство не может быть законным, пока психологическое не­ равенство так велико. Нам надо употреблять все усилия, чтобы уменьшить это последнее. Чтобы одно и то же учреждение было в одинаковой степени благоприятно для мужчины и женщины, нужно прежде всего, чтобы они были существами одной природы. Только тогда нельзя будет больше обвинять нерасторжимость брачного союза в том, что она служит ин­ тересам одной только стороны.

IV

Мы знаем теперь, что причина самоубийств лежит вовсе не в затруднениях жизни и что средство остановить рост числа добровольных смертей состоит вовсе не в том, чтобы сделать борьбу менее суровой, а жизнь — более легкой. Если люди убивают себя теперь чаще, чем раньше, то не потому, что нам приходится делать более тяжелые усилия для поддер­ жания своего существования, и не потому, что наши закон­ ные потребности меньше удовлетворяются, а потому, что мы

не знаем теперь ни того, где останавливаются наши закон­ ные потребности, ни того, какую цель имеет наша деятель­ ность. Правда, конкуренция с каждым днем усиливается, поскольку с каждым днем, благодаря большей легкости сооб­ щения, растет число конкурентов. Но, с другой стороны, бо­ лее усовершенствованное разделение труда и связанное с ним более сложное сотрудничество увеличивают и бесконечно разнообразят число занятий, в которых человек может быть полезен людям, и тем умножают средства существования, делая их доступными большему разнообразию людей. Даже самые низшие способности могут найти себе место. Это усо­ вершенствованное сотрудничество делает производство бо­ лее интенсивным, увеличивает капитал ресурсов, которыми обладает человечество, обеспечивает каждому работнику бо­ лее высокое вознаграждение и поддерживает, таким обра­ зом, равновесие между повышенным изнашиванием жизнен­ ных сил и их восстановлением. Нет сомнения, что среднее благосостояние поднялось на всех ступенях социальной иерар­ хии, хотя, быть может, этот подъем не всегда совершался в очень справедливой пропорции. Тяжелое состояние, кото­ рое мы переживаем, вызывается не тем, что усилились в чис­ ле или в интенсивности объективные причины страданий; оно свидетельствует не о большей экономической нужде, а о тревожной нужде моральной.

Следует только уяснить себе действительный смысл этого слова. Когда о каком-нибудь индивидуальном или социаль­ ном недуге говорят, что он чисто морального характера, то под этим обычно подразумевают, что он не поддается никако­ му действительному лечению, но что он может быть исправ­ лен только частыми увещеваниями, систематическими про­ поведями, одним словом, словесным воздействием. Рассуж­ дают так, как будто система идей не связана с остальным миром, как будто ее можно уничтожить или создать, произ­ неся известным образом известные формулы. Не замечая того, применяют к явлениям духа верования и методы, которые первобытный человек применял к явлениям физического мира. Как он верил в существование магических слов, которые имеют власть превращать одно существо в другое, так и мы

молчаливо допускаем, не замечая грубости этой концепции, что при помощи соответственных слов можно изменить умы и характеры. Как дикарь, энергично выражая ^вою волю, чтобы совершилось такое-то космическое явление, вообра­ жает, что он действительно вызывает его осуществление си­ лой симпатической магии, так и мы думаем, что, если с жа­ ром выскажем свое желание, чтобы совершилась такая-то перемена, она произойдет сама собой. На самом же деле ду­ ховная система народа есть система определенных сил, кото­ рую нельзя ни расстроить, ни перестроить путем простого внушения. Она связана с тем порядком, в котором сгруппи­ рованы и организованы социальные элементы. Есть народ, состоящий из известного числа индивидов, расположенных таким-то образом, — этим самым порождается определенная совокупность коллективных идей и обычаев, которые не ме­ няются, пока сами условия, от которых они зависят, остают­ ся прежними. В зависимости от того, состоит ли народ из большого или меньшего количества частей, координированы ли эти части по тому или другому плану, характер коллек­ тивного существа будет другой, другими будут его приемы мышления и действия, и нельзя изменить этих последних, не изменив его самого; а изменить его — значит изменить его анатомическую структуру. Назвав моральным тот недуг, симп­ томом которого является аномальное увеличение числа са­ моубийств, мы не хотим свести его к степени какого-то по­ верхностного недомогания, которое можно усыпить хороши­ ми словами. Напротив, удостоверенное этим путем искажение морального темперамента свидетельствует о глубокой испор­ ченности нашего социального строя. Чтобы излечить пер­ вое, необходимо реформировать второй.

Мы сказали, в чем, по нашему мнению, должна состоять реформа. Настоятельная потребность в ней окончательно доказывается не только современным состоянием самоубий­ ства, но и всей совокупностью нашего исторического разви­ тия.

Характерной чертой последнего является то, что оно малопомалу стерло все старые социальные рамки. Они исчезли одна за другой, благодаря медленному изнашиванию или круп­

ным сотрясениям, но им на смену не являлось ничего. Снача ла общество было организовано на основе семьи; оно явля­ лось соединением более мелких обществ, кланов, члены кото­ рых были или считали себя родственниками. По-видимому, эта организация не долго сохранялась в чистом виде. До­ вольно рано семья перестает быть политической ячейкой и становится центром частной жизни. Место старой семейной группировки заняла группировка территориальная. Индиви­ ды, занимающие одну и ту же территорию, приобретают с течением времени независимо от всякой родственной свя­ зи общие нравы и идеи, отличающиеся от нравов и идей их более далеких соседей. Образуются, таким образом, малень­ кие агрегаты, единственной материальной базой которых слу­ жит соседство и соседские отношения, но из которых каж­ дый имеет свою особую физиономию; это село или, лучше, городская община с ее владениями. Большей частью они не замыкались в диком одиночестве, а вступали между собой в союзы, комбинировались в различных формах и составля­ ли более сложные общества, но они сохраняли при этом свое лицо. Они остаются элементарным сегментом, а все общест­ во является только их увеличенной копией. Мало-помалу, по мере того как эти союзы становятся более тесными, терри­ ториальные округа сливаются между собой и теряют свою старую моральную индивидуальность. Различие между од­ ной общиной и другой, между одним округом и другим стира­ ется все больше и больше.93 Огромная реформа, осуществлен­ ная французской революцией, в том и состояла, что она довела эту нивелировку до небывалой еще степени. Она не изобре­ ла ее, потому что эта нивелировка долго подготавливалась постепенной централизацией, совершавшейся при старом режиме. Но законодательное уничтожение старых провин­ ций, создание новых территориальных единиц, чисто искус­ ственных и номинальных, окончательно ее санкционирова­ ло. С тех пор развитие путей сообщения, перемешав населе­ ние, стерло последние следы старого порядка вещей. И так как в то же время насильственно уничтожено было все, что сохранилось от профессиональной организации, то исчезли все вторичные органы социальной жизни.