книги / Самоубийство Социолог. этюд

лось с 637 в 1873 г. до 2.232 в 1878 г.64 В Ирландии с 1865 по 1880 г. число самоубийств возросло на 29%; число убийств возросло также и почти в той же пропорции (23% ).65 В Бель­ гии с 1841 по 1885 г. число убийств возросло с 47 до 139, а самоубийств — с 240 до 670, что составляет увеличение на 195% для первых и на 178% — для вторых. Эти цифры так мало соответствуют закону, что Ферри пытался даже подверг­ нуть сомнению точность бельгийской статистики. Но даже принимая во внимание только последние годы, данные о кото­ рых менее всего сомнительны, мы приходим к тем же резуль­ татам. С 1874 по 1885 г. увеличение числа убийств составля­ ет 51% (139 случаев вместо 92) и числа самоубийств — 79% (670 случаев вместо 374).

Географическое распределение обоих явлений дает место подобным же заключениям. Во Франции наибольшее коли­ чество самоубийств насчитывается в департаментах Сены, Сены-и-Марны, Сены-и-Уазы, Марны. Не имея тЬго же пер­ венства по отношению к числу убийств, они тем не менее и здесь стоят далеко не на последнем месте: так, Сена занима­ ет 26-е для умышленных и 17-е для предумышленных убийств, Сена-и-Марна — 33-е и 14-е, Сена-и-Уаза — 15-е и 24-е, Мар­ на — 27-е и 21-е. Вар, занимая 10-е место по отношению к самоубийствам, стоит на 5-м месте для предумышленных и на 6-м для умышленных убийств. В департаменте Устья-Ро- ны, где много самоубийств, не меньше и убийств.66

На карте самоубийств, равно как и на карте убийств, Иль- де-Франс окрашен в темную краску так же, как и полоса, образуемая департаментами у Средиземного моря, с той толь­ ко разницей, что первая область окрашена не так густо на карте убийств, как на карте самоубийств, вторая же пред­ ставляет обратную картину. То же и в Италии: Рим по отно­ шению к самоубийствам занимает третье место в ряду про­ чих судебных округов и четвертое — в отношении квалифи­ цированных убийств. Наконец, мы видели, что на низшей ступени человеческих обществ, где жизнь мало уважается, самоубийства часто бывают крайне многочисленны.

Но как бы ни были бесспорны эти факты и какое бы зна­ чение им ни следовало придавать, существуют факты про­

тивоположного характера, которые отличаю тся не мень­ шим постоянством и еще гораздо большей многочисленно стью. Если в некоторых случаях оба явления'уживаются друг с другом, по крайней мере отчасти, то в других они находят­ ся в явном антагонизме.

1. Если в известные периоды столетия обе кривые и дви­ гались в одном направлении, то, взятые в целом или, по край­ ней мере, на протяжении достаточного времени, они расхо­ дятся между собой достаточно ясно. Во Франции с 1826 по 1880 г. число самоубийств, как мы видели, правильно увели­ чивается, число же убийств, напротив, клонится к уменьше­ нию, хотя и с меньшей скоростью. За 1826—1830 гг. ежегод­ но судилось за умышленное убийство в среднем 279 человек в год; за 1876—1880 гг. их было не больше 160, а в промежут­ ке между этими периодами число судившихся падало даже до 121 чел. в 1861—1865 гг. и до 119 в 1856—1860 гг. В два периода (около 1845 г. и тотчас же после войны) замечалась тенденция к увеличению; но если отвлечься от второстепен­ ных колебаний, то общее движение в сторону уменьшения остается совершенно очевидным. Уменьшение выражается 43%, и оно тем более ощутимо, что население за то же время увеличилось на 16%.

Уменьшение не так заметно по отношению к числу пред­ умышленных убийств. В 1826—1830 гг. было осуждено 258 че­ ловек; в 1876—1880 гг. — все еще 239. Уменьшение становит­ ся заметным, если только принять в расчет увеличение насе­ ления. Эта разница в эволюции предумышленного убийства нисколько не должна нас удивлять. В самом деле, оно явля­ ется преступлением смешанного характера, имеющим неко­ торые общие черты с убийством умышленным, но также и рознящимся от него в некоторых отношениях; оно зависит отчасти и от других причин. Иногда это просто то же умыш­ ленное убийство, но только более обдуманное и предна­ меренное, иногда же оно является простым спутником пре­ ступлений против собственности. В последнем случае оно на­ ходится в зависимости от других факторов в сравнении с убийством вообще. Оно определяется не той суммой по­ буждений всякого рода, которые толкают на пролитие кро­

ви, но зависит от влияния многоразличных мотивов, побуж­ дающих к воровству.

Двойственность этих обоих видов преступления заметна уже на таблице их изменений по месяцам и временам года. Предумышленное убийство достигает своей кульминацион­ ной точки зимой и особенно в ноябре, совсем как и преступ­ ления против собственности. Так что эволюция убийства,

вего чистом виде, лучше прослеживается по кривой умыш­ ленного убийства, а не по кривой предумышленного.

То же явление наблюдается и в Пруссии. В 1834 г. было начато 368 следствий по делам об убийствах и нанесении смертельных ран, т. е. одно на 29.000 жителей. В 1851 г. их было уже только 257, или одно на 53.000 жителей. Затем уменьшение продолжалось в том же направлении, хотя и более медленно. 5 1852 г. одно следствие производилось еще на 76.000 жителей; в 1873 — уже только одно на 109.000 жите­ лей.67 В Италии с 1875 по 1890 г. уменьшение числа простых и квалифицированных убийств выражалось 18% (2.660 вместо 3.280), тогда как число самоубийств увеличилось на 80%.68 Там, где число убийств не уменьшается, оно остается по край­ ней мере без движения. В Англии с 1860 по 1865 г. насчиты­ валось ежегодно 359 случаев убийства, в 1881—1885 гг. их было всего 329; в Австрии их было 528 за 1866—1870 гг. и только 510 за 1881—1885 гг.,69 и весьма вероятно, что если*

вэтих различных странах отделить убийство от предумыш­ ленного убийства, то регрессия стала бы еще более замет­ ной. За то же время во всех этих государствах количество самоубийств увеличилось.

Г.Тард, однако, пытался показать, что уменьшение числа убийств во Франции было только кажущимся.70 Оно объяс­ няется будто бы тем, что к делам, прошедшим через суд при­ сяжных, не присоединяли дел, оставленных прокурорским надзором без движения или прекращенных за отсутствием состава преступления. Согласно этому автору, число умыш­ ленных убийств, оставленных таким образом без судебного преследования и поэтому не вошедших в итоги судебной ста­ тистики, не перестает увеличиваться; присоединив их к од­ нородным преступлениям, бывшим предметом судебного раз­

бирательства, мы получаем непрерывную прогрессию вместо указанной регрессии. К несчастью, доказательство, приводи­ мое им в подтверждение своего мнения, основано на слишком остроумном сопоставлении цифр. Он довольствуется сравнением числа убийств обоих видов, не дошедших до судеб­ ного разбирательства, за период 1861—1865 гг. с периодами за 1876—1880 и 1880—1885 гг. и показывает, что второй и особенно третий стоят по численности выше первого. Но именно период 1861—1865 гг. является совершенно исключи­ тельным изо всего столетия по минимальному количеству дел, прекращенных до суда; по неизвестным нам причинам число их исключительно низко. Таким образом, период этот совершен­ но не годится как исходная точка сравнения. Да и вообще нельзя строить закон на сравнении двух-трех цифр. Если бы, вмес­ то того чтобы брать такую отправную точку, г-н Тард наблю­ дал бы в течение более долгого времени изменения, которым подвергалось число этих дел, то он пришел бы к совершенно иному заключению. Вот результаты подобной работы.

Количество прекращенных дел*

1835—1838 1839-1840 1846-1850 1661-1865 1876-1880 1880-1885

'Некоторые из этих дел были прекращены, потому что они не составля­ ют ни преступления, ни проступка. Их следовало бы поэтому просто ски­ нуть со счета. Тем не менее мы этого не сделали, желая следовать за нашим автором; впрочем, этот вычет, мы уверены в этом, не изменил бы ничего в выводах, вытекающих из приводимых цифр.

Цифры изменяются не совсем правильно; но с 1835 по 1885 г. они заметно уменьшаются, несмотря на увеличение, происшедшее около 1876 г. Уменьшение представляет для умышленных убийств 37% и для предумышленных — 24%. Здесь, стало быть, нет ничего, что позволяло бы сделать вы­ вод о возрастании соответствующей преступности.71

2. В странах, где замечается увеличение убийств и само­ убийств, числа их изменяются не в одинаковых пропорциях;

никогда оба явления не достигают максимума в одном и том же месте. Напротив, по общему правилу, там, где убийство сильно распространено, ему соответствует своего рода им­ мунитет по отношению к самоубийству.

Испания, Ирландия и Италия суть три страны Европы, где меньше всего самоубийств; в первой на миллион жителей их приходится 17, во второй — 21, в третьей — 37. Напротив, нет таких стран, где убивали бы больше. Это единственные страны, где число умышленных убийств превышает число самоубийств. В Испании убийств происходит втрое больше, нем самоубийств (1.484 убийства на один год за период 1885— 1889 гг. и только 514 самоубийств); в Ирландии первых вдвое больше, чем вторых (225 против 116), в Италии в полтора раза больше (2.322 против 1.437). Напротив, Франция и Пруссия отличаются распространенностью самоубийства (160 и 260 на 1 млн.); убийств же здесь в десять раз меньше: Фран­ ция насчитывает их только 734 случая, а Пруссия — 459 еже­ годно в среднем за период 1882—1888 гг.

Те же отношения наблюдаются и внутри каждой страны. На карте самоубийств Италии север сплошь окрашен тем­ ной краской, весь же юг совершенно чист; как раз обратное замечается относительно убийств.-Если далее распределить итальянские провинции на два класса по показателю само­ убийств и посмотреть, каков в них же показатель убийств, то антагонизм обнаружится еще резче:

В Калабрии убивают больше, чем где-либо: здесь на мил­ лион бывает 69 убийств; зато нет провинции, где бы само­ убийство случалось реже.

Во Франции департаменты, где совершается больше все­ го умышленных убийств, — Корсика, Восточные Пиренеи, Лозера и Ардэм. Но по отношению к самоубийствам Корси­ ка спускается с первого.места на 85-е, Восточные Пиренеи — на 63-е, Лозера — на 83-е и, наконец, Ардэм на 68-е.72

В Австрии самоубийства достигают своего максимума в ниж­ ней Австрии, Богемии и Моравии, между тем как они слабо развиты в Крайне и Далмации. Напротив, Далмация насчиты­ вает 79 убийств на 1 млн. жителей и Крайна — 57,4, тогда как Нижняя Австрия только 14, Богемия — 11, Моравия — 15.

3. Мы установили, что войны оказывают на увеличение самоубийств задерживающее влияние. Они производят то же действие на воровство, вымогательство, злоупотребление до­ верием и т. п. Но одно преступление составляет исключение. Это — убийство. Во Франции в 1870 г. число умышленных убийств, достигавшее в среднем 119 за 1866—1869 гг., вдруг поднялось до 133 и затем до 224 в 1871 г., увеличившись таким образом на 88%,73 чтобы упасть до 162 в 1872 г. Это увеличение окажется еще более значительным, если вспом­ нить, что возраст, на который приходится наибольшее коли­ чество убийств, определяется 30 годами и что вся молодежь

вто время была под знаменами. Следовательно, преступле­ ния, которые она совершила бы в мирное время, не вошли

встатистические данные. Более того, расстройство судеб­ ной администрации без сомнения должно было помешать рас­ крытию многих преступлений, и не одно следствие оканчи­ валось ничем.. Если, несмотря на такие две причины к умень­ шению, число зарегистрированных убийств увеличилось, то можно представить себе, насколько больше было действитель­ ное увеличение.

Так и в Пруссии, когда вспыхнула война с Данией в 1864 г., число убийств поднялось со 137 до 169 — уровень, которого оно не достигало с 1854 г., в 1865 г. оно падает до 153, но поднимается в 1866 г. (159), несмотря на мобилизацию прус­ ской армии. В 1870 г. отмечено сравнительно с 1869 г. легкое понижение (151 случай вместо 185). Но насколько же оно слабее, чем по отношению к другим преступлениям! В это же время квалифицированное воровство понижается на по­ ловину: 4.599 в 1870 г. вместо 8.676 в 1869 г. В этих цифрах смешаны вдобавок умышленные и предумышленные убийства; но эти преступления не имеют одинакового значения, и мы знаем, что во Франции только число первых увеличилось во время войны. Если, таким образом, общее увеличение убийств

всех разрядов не очень значительно, то можно думать, что умышленные убийства, отделенные от предумышленных, об­ наружили бы более резкре увеличение. Кроме того, если бы можно было восстановить все случаи, которые несомненно упущены в двух вышеуказанных случаях, то это кажущееся понижение было бы сведено на нет. Наконец, крайне знаме­ нательно, что число неумышленных убийств заметно подни­ мается за это время — с 268 в 1869 г. до 303 в 1870 г. и до 310

в1871 г.74 Не доказывает ли это, что во время войны менее считаются с человеческой жизнью, чем в мирное время.

Политические кризисы оказывают то же действие. В то время как во Франции с 1840 по 1846 гг. кривая умышлен­ ных убийств остается на одной высоте, в 1848 г. она круто поднимается, достигая своего максимума (240) в 1849 г.75 То же явление имело место и ранее, в первые годы царство­ вания Луи-Филиппа. Борьба между политическими партия­ ми достигала в то время крайнего ожесточения. И именно тогда число умышленных убийств достигло максимума за все столетие. С 204 в 1830 г. оно поднялось до 264 в 1831 г., цифры, ни разу потом не превзойденной; в 1832 г. оно еще достигает 253 и в 1833 г. — 257. В 1834 г. замечается резкое падение, которое затем все ускоряется; к 1838 г. остается всего 145 случаев, т. е. уменьшение достигает 44%. За это время число самоубийств эволюционировало в обратном на­ правлении. В 1833 г. оно держится на том же уровне, что и

в1829 г. (1.973 в первом случае, 1.904 — во втором); затем

в1834 г. начинается очень быстрое повышение, и в 1838 г. оно достигает 30%.

4.Самоубийство свойственно более городу, чем деревне. Противоположное замечается относительно убийства. Скла­ дывая цифры умышленных убийств, дето- и отцеубийств, получим, что в деревне в 1887 г. совершено 11,1 преступле­ ний этого рода и только 8,6 — в городе. В 1880 г. цифры почти те же (11,0 и 9,3).

5.Мы видели, что католичество ослабляет стремление

ксамоубийству, тогда как протестантство его усиливает. И обратно: убийства происходят чаще в католических стра­ нах, чем в протестантских.

таблицей на с. 170, чтобы обратное отношение между числами убийств и самоубийств обнаруживалось со всей очевидностью.

6. Наконец, в то время как семейная жизнь оказывает на самоубийство умеряющее действие, она скорее стимулирует убийство. За период 1884—1887 гг. на миллион супружеств приходилось в среднем за год 5,07 убийств; на 1млн. холо­ стяков старше 15 лет — 12,7. Первые, по-видимому, пользу­ ются по отношению ко вторым коэффициентом предохране­ ния, равным приблизительно 2,3. Однако следует считаться с тем, что эти две категории не относятся к одному и тому же возрасту и что напряженность влечения к убийству изме­ няется в различные моменты жизни. Средняя для холостя­ ков приходится на период от 25 до 30 лет, для женатых — около 45 лет. Но именно между 25 и 30 годами стремление

кубийству достигает своего максимума; миллион индивиду­ умов в этом возрасте дает ежегодно 15,4 убийств, тогда как

к45 годам эта пропорция падает до 6,9. Отношение между первым и вторым числами равно 2,2. Таким образом, уже благодаря только своему старшему возрасту женатые люди должны были бы совершать вдвое меньше убийств, чем холо­ стяки. Их положение, привилегированное на первый взгляд, зависит не от того, что они женаты, но от того, что они стар­ ше. Семейная жизнь не дает им никакого иммунитета.

Семья не только не предохраняет от убийства, но можно подумать, что даже предрасполагает к нему. В самом деле, вероятно, что женатые должны обладать в принципе высшей моральностью, чем холостые. Они обязаны своим превосходст­ вом в этом отношении не столько, думаем мы, брачному от­ бору, действием которого, однако, не следует пренебрегать, сколько тому влиянию, какое оказывает семья на каждого из своих членов. Почти несомненно, что человек гораздо менее проникается моралью, когда он одинок и покинут, чем когда он на каждом шагу подвергается благодетельной дисциплине семейной среды. Если же в отношении к убийству женатые люди не находятся в лучшем положении, чем холостяки, то это можно объяснить только тем, что морализующее влияние, которым они пользуются и которое должно было бы предохра­ нять их от всякого рода преступлений, частично нейтрализу­