новые тексты+спецкурс Г. / Новые тексты / Харви-конспект
.docxДерегулирование, приватизация и уход государства из сферы социального обеспечения стали повсеместной практикой.
неолиберализм стал основным образом мышления по всему миру.
Неолиберализм, согласно которому рыночный обмен является основой для «целостной системы этических норм, достаточной для регулирования всех человеческих действий, которая заменила собой все предшествующие этические нормы», признает ведущими контрактные отношения в условиях рынка2
Именно в эпоху неолиберализма начали бурно развиваться информационные технологии — а сам неолиберализм стали даже называть «информационным обществом».
Основатели неолиберализма использовали идеи человеческого достоинства и индивидуальной свободы в качестве основы — как «фундаментальные ценности цивилизации».
Постулат о том, что личные свободы гарантированы свободой рынка и торговли, есть ключевое положение в неолиберальной системе взглядов.
Уже не в первый раз жестокий эксперимент, проводимый в более отсталых странах, становится основой формирования политики в развитом центре.
Кейнсианство и «встроенный либерализм».
Для большей части стран «третьего мира», особенно для стран Африки, «встроенный либерализм» оставался неосуществимой мечтой.
Фискальный кризис, разразившийся во многих странах (Великобритании вообще пришлось выйти из МВФ в 1975— 1976 годах), привел к тому, что объем налоговых сборов резко сократился, а социальные расходы возросли. Кейнсианская политика больше не работала.
Мон- Пелерин. С.12
В условиях, когда капитал мог свободно перемещаться через государственные границы, система фиксированных обменных курсов существовать не могла.
Фиксированные курсы обмена были отменены в 1971 году. Золото уже не годилось в качестве обеспечения международных платежных средств. Теперь обменные курсы могли свободно изменяться, и попытки государств контролировать эти изменения вскоре прекратились. «Встроенный либерализм», обеспечивший высокие темпы роста хотя бы в наиболее развитых странах после 1945 года, явно исчерпал себя. Необходима была альтернативная система общественного устройства, которая позволила бы преодолеть этот кризис.
Капиталистический мир пришел к неолиберализму как решению текущих проблем после многих проб и ошибок. По-настоящему такое решение было призвано только с появлением так называемого «Вашингтонского консенсуса» в 1990-е годы. К тому времени и Клинтон, и Блэр могли, перефразировав высказывание Никсона, сказать: «Теперь мы все неолибералы».
Неолиберальная фаза неизбежно предполагала восстановление классовой структуры общества. В результате проведения неолиберальной политики в конце 1970-х доля национального дохода в распоряжении 1% наиболее богатых граждан США взлетела к концу столетия до 15% (почти достигнув предвоенного уровня). Доля национального дохода, приходящегося на 0,1% самых богатых граждан США, увеличилась с 2% в 1978 году почти до 6% к 1999-му. При этом соотношение средней заработной платы топ-менеджера и рабочего в американских корпорациях выросло с 30:1 (в начале 1970-х) до почти 500:1 к 2000 году (рис. 1.3 и 1.4).
Если мы посмотрим глубже, то убедимся в необычной концентрации богатства и власти повсеместно.
Факты подтверждают, что неолиберальный поворот в определенной степени связан с восстановлением силы экономической элиты общества.
Таким образом, мы можем говорить о неолиберализации либо как об утопическом проекте, призванном воплотить теоретическую модель реорганизации международного капитализма, либо как о политическом проекте, связанном с восстановлением условий для накопления капитала и власти экономической элиты. Я берусь утверждать, что на практике доминировала вторая из двух целей.
Цена акций, а не производство как таковое, стала основным критерием результативности экономической деятельности корпораций.
Крупные корпорации начинали все больше ориентироваться на финансовые операции, при этом продолжая собственно производственную деятельность (как, например, в автомобилестроении).
При либеральном подходе кредиторы сами несут потери, связанные с неправильными кредитными решениями. При неолиберальном подходе заемщики под давлением государства и международных организаций вынуждены брать на себя бремя выплаты долга независимо от того, какие последствия это может иметь в отношении условий жизни местного населения.
Коротко говоря, неолиберализация означала расцвет финансовой сферы.
Глобальное влияние смещалось от производства в область финансов.
Мы должны проявлять максимальное внимание к имеющимся трениям между теорией неолиберализма и реальным прагматическим действиям неолибералов.
Превращение неолиберализма в новую экономическую доктрину, призванную регулировать общественную политику на государственном уровне в развитых капиталистических странах, произошло в США и Великобритании в 1979 году.
Все формы социальной солидарности должны были исчезнуть и уступить место индивидуализму, частной собственности, личной ответственности, семейным интересам.
Это был единственный способ выйти из состояния стагфляции, в котором и США, и многие развитые страны находились на протяжении 1970-х годов.
Ergo:
Неудивительно, что совокупная величина состояния 358 самых богатых людей мира в 1996 году «равнялась величине совокупного дохода беднейшего населения (2,3 миллиарда человек)»
Вместе с тем в процессе неолиберальной глобализации, несомненно, имело место расширение и углубление транснациональных связей, и существование этих связей следует признавать.
Рупер Мердок: Все 247 якобы независимых редакторов принадлежащих ему газет поддержали вторжение США в Ирак.
Эти люди обладают невероятным влиянием на международные дела и свободой действий, недоступной ни одному простому гражданину.
В 1944 году Карл Поланьи указывал, что в неоднородном обществе само значение понятия «свобода» становится все более противоречивым и лживым; но одновременно именно оно побуждает людей к неким действиям. По его мнению, существует «хорошая» и «плохая» свобода. К последним он относил «свободу эксплуатации человека человеком, или свободу получать сверхдоходы, не предоставляя ничего взамен, свободу скрывать появляющиеся изобретения от общества, свободу извлекать прибыль из общественных беспорядков, заранее срежиссированных исключительно с целью личной выгоды». Поланьи продолжает: «Рыночная экономика, в условиях которой развились подобные свободы, дает возможность для развития чрезвычайно ценных свобод — свободы совести, свободы слова, свободы собраний и объединений, свободы выбора работы». Мы «высоко ценим существование этих свобод», но они в значительной степени являются «результатом той самой экономики, которая также порождает и плохие свободы».
Либеральная или неолиберальная утопия обречена, пишет Поланьи, на то, чтобы быть раздавленной авторитаризмом или даже откровенным фашизмом. «Хорошие» свободы повержены, «плохие» одерживают верх.
Тридцать лет неолиберальной свободы не только восстановили власть узкой группы людей, составляющих капиталистический класс. За это время произошла невероятная концентрация корпоративной власти в области энергетики, медиа, фармацевтики, транспорта и даже розничной торговли (Wal-Mart).
Ценности, основанные на традициях и культуре (как, например, вера в Бога или в страну или взгляд на положение женщины в обществе), как и страхи (боязнь коммунистов, иммигрантов, иностранцев и просто «других», инакомыслящих), могут использоваться для того, чтобы скрыть более актуальные проблемы. Могут возникать политические лозунги, которые позволяют скрыть конкретный план действий за общей риторикой. В понимании американцев слово «свобода» имеет такой широкий спектр трактовок, что оно стало «кнопкой, которая позволяет правящей элите открыть дверь в массы» и оправдывать этим практически любые действия2 . Так Бушу удалось задним числом оправдать войну в Ираке. Грамши делает вывод, что политические проблемы оказываются неразрешимыми, если «маскируются под вопросы, относящиеся к культуре»3 . Стремясь понять природу политического согласия, мы должны научиться отделять политический смысл от культурной оболочки.
Сформировалось общественное мнение о том, что неолиберализм есть единственная гарантия свободы в обществе. Все это определило последующие действия политических партий и государственной власти.
Любое политическое движение, которое признает свободу личности священной, рискует превратиться в неолиберальное.
Ценности личной свободы и социальной справедливости не всегда совместимы.
Неолиберальная риторика, основанная на идее личной свободы, обладает достаточной силой убеждения, чтобы противопоставить, с одной стороны, свободолюбие, многокультурность, индивидуалистическую политику, нарциссизм и консюмеризм, а с другой стороны — общественные силы, стремящиеся к установлению социальной справедливости посредством захвата государственной власти.
С.26…Отсюда возникла угроза классовой власти капитала. Только путем использования идей свободы личности в борьбе против чрезмерного вмешательства и излишнего регулирования со стороны государства капиталистический класс мог защитить и даже упрочить собственную позицию. Неолиберализм прекрасно годился для этой идеологической задачи. Но в качестве опоры ему требовалась практическая стратегия, которая подчеркивала важность свободы потребительского выбора, и не только в отношении определенных продуктов, но и в отношении стиля жизни, средств самовыражения и ряда культурных действий. И с политической, и с экономической точек зрения неолиберализация требовала создания неолиберальной массовой культуры, основанной на рыночных принципах, поддерживающей дифференцированный консюмеризм и индивидуальные свободы. Неолиберализм оказался вполне совместимым с культурным импульсом, получившим название постмодернизм, который долгое время развивался, но никак не оформлялся в полноправную культурную и интеллектуальную доминанту
…Нарциссизм и самолюбование, исследование своего внутреннего мира, своей личности и сексуальности стало лейтмотивом буржуазной городской культуры. Артистическая свобода и права художника при поддержке культурных организаций города привели к неолиберализации искусства. «Безумный Нью-Йорк» (как говорил Рем Кулхаас) вытеснил из памяти образ демократического Нью-Йорка11 . Городская элита постепенно смирилась с фактом существования разнообразных стилей жизни (в том числе сексуальных предпочтений и пола) и растущего разнообразия потребительских ниш (особенно в области культуры). Нью-Йорк стал эпицентром постмодернистских культурных и интеллектуальных экспериментов.
Государству отводилась задача обеспечения хорошего делового климата, а не удовлетворения потребностей населения в целом.
…христиане-протестанты (не более 20% населения), составляющие основную массу «морального большинства», с радостью поддержали союз крупного бизнеса с республиканской партией.
Было несложно сделать неолиберальные ценности частью «общего мнения» большинства трудящихся
К 1990 году неолиберальная идея стала популярной в ученых кругах большинства экономических факультетов ведущих исследовательских университетов и в бизнес-школах.
неолиберальное государство — как политическое образование — может оказываться нестабильным по форме и противоречивым по природе.
Святость контракта и право личности на свободу действий, самовыражения и выбора должны быть защищены государством, и во имя этого оно может применять любые средства.
Приватизация, дерегулирование и конкуренция
Индивидуальный успех или неудача воспринимаются в терминах предпринимательских способностей или неудач (например, недостаточное вложение сил и средств в развитие собственного человеческого капитала, в том числе, путем повышения уровня образования) и не связываются ни с какими недостатками системы (классовые ограничения, обычно присущие капитализму).
Государство сознательно отказывается от контроля над движением ресурсов и капитала, уступая эту функцию глобальному (мировому) рынку
. Демократия считается роскошью, возможной только в условиях относительного богатства общества и при наличии устойчивого среднего класса, призванного гарантировать политическую стабильность. Неолибералы скорее готовы отдать власть экспертам и элите общества.
Большинство проблем граждане должны решать посредством юридической системы.
Существует, таким образом, внутренняя связь между технологическим развитием, нестабильностью, распадом единства общества, ухудшением окружающей среды, ухудшением ситуации в промышленности, сдвигами во времени и пространстве, спекулятивным ростом финансовых «пузырей» и общей тенденцией капиталистической системы к образованию внутренних кризисов
Идея Грамши о государстве как о единстве политического и гражданского общества уступила место идее о том, что гражданское общество является центром оппозиции, а то и вовсе альтернативой государству
В центре проблемы лежит назревающий разрыв между декларированными общественными целями неолиберализма — благополучием всех — и его реальными последствиями — восстановлением классовой власти.
Национализм кажется здесь очевидным решением, но он глубоко противоречит принципам неолиберализма