Глава 2. Структура Временного правительства и его взаимодействие с другими органами власти

2.1 Взаимодействие Временного правительства с другими органами власти

Структура центральных органов власти в период февраля - октября 1917 года создавалась под непосредственным влиянием “мощного революционного кризиса”, определившего ее статус и эволюцию. Произошло коренное изменение представлений о роли и характере государства, что было характерно как для Временного правительства, так и для Советов. Началась широкая и целенаправленная “демократизация управления”, но она не смогла обеспечить прочности нового режима, поскольку правительство слабо использовало новые инструменты власти⁵.

В исследовании процесса создания нового властного механизма необходимо четко разграничивать формальный (юридический, декларативный) и реальный аспекты функционирования власти, а также учитывать состояние дел в аппарате управления и его способность реформироваться и адекватно реагировать на происходившие изменения. Новая государственная система не могла возникнуть и заработать в одночасье. Понимание механизма Временного правительства невозможно и без учета непосредственного восприятия властью ситуации в стране, которая определяла политический курс правительства, его конкретные поступки. Представление о дальнейших путях развития государственности должно было в значительной мере сформироваться уже в марте - апреле 1917 года, когда произошел пересмотр дореволюционных методов управления и отчетливо встала проблема поиска новых путей реализации правительственной воли.

Природа и способности власти вытекают из ее политических оснований. Создание Временного Правительства в России в марте 1917 года стало результатом политического компромисса различных сил, принявших участие в Февральской революции. И по своему характеру новая власть, несомненно, являлась властью революционной, возникшей на основе социального взрыва. Временное правительство также справедливо называлось “общественной властью”: суть компромисса заключалась в том, что организованная цензовая общественность вынужденно пошла на соглашение с более радикальными политическими силами, поддержанными в этот момент широкими народными массами. Либералы самими обстоятельствами обязывались формально принять всю полноту власти; их более радикальные союзники к этому готовы не были. Для либералов (для них одних) этот аспект имел чрезвычайно важное значение, в то время как Петросовет, например, никакого юридического статуса не имел, что не мешало ему определять свои властные полномочия декларативно.

Революционное правительство в реальности конечно не обладало и не могло обладать никакой юридической легитимностью. “Акт 3 марта” (на котором она основывалась) имел значение лишь как документ, обеспечивающий принципиально новые правовые условия и подтверждающий политическое признание правительства. Но для министров-либералов он играл несколько большую роль и создавал видимость правовой преемственности по отношению к самодержавию. Правительству принадлежали все прерогативы монаршей власти, а также законодательные функции палат. Несмотря на то, что до революции законодательная власть осуществлялась монархом “в единении с Государственным советом и Государственной думой”, правительство строго оберегало свое формальное единоначалие, которое, по его мнению, “законно” унаследовало только от монарха, а отнюдь не от Думы. Министры были уверены, что Государственная дума сыграла в этом несомненно важную, но чисто политическую роль. И поэтому всякие попытки навязать министрам пусть даже декларативный контроль, в частности, со стороны Временного комитета Государственной думы, встречали их дружное сопротивление. Вместе с тем, не подвергалась сомнению революционность правительства. Однако революция в сознании либералов отождествлялась лишь с политическим “переворотом” и, по их мнению, закончилась на “акте 3 марта”.

Законодательная власть отныне переходила к Временному правительству и ее осуществление уже не связывалось с прежней системой законодательства. Эта точка зрения и стала официальной, и правительство по решению Юридического совещания продлило срок действия тех постановлений, которые были утверждены в порядке 87 статьи и срок действия которых не истек к 27 февраля 1917 года, “вплоть до их отмены Временным правительством без представления в законодательные учреждения”⁶.

Таким образом, правительство почитало возможным отменять высочайше утвержденные постановления и указы. Но все акты верховного управления, не противоречившие новым постановлениям, оставались действующими, даже несмотря на отмену Основных законов. Мера эта не могла ни быть вынужденной со стороны “революционной власти”, но неизбежно усиливала общую неразбериху в законодательном строе. Прежде всего, она затронула местные органы власти, которые оказались теперь в “подвешенном” состоянии, без четкой юридической основы.