Литература

Гемайл Д. Некоторые размышления по поводу аналитического выслушивания и экрана сновидения. // Современная теория сновидения, Релф-бук, 1999.

Понталис Ж.-Б. Сновидение как объект. // Современная теория сновидений. Релф-бук, 1999.

Фрейд З. Толкование сновидений. Киев. 1998.

Бондаренко Г. И.

Психология личности кино-героя с нарушением опорно-двигательного аппарата в российском кинематографе

Человеку с инвалидностью в разных социальных системах во все времена живётся довольно трудно, поскольку инвалидам как маргинальной социальной группе приходится отчаянно бороться за свои гражданские права и свободы, за равноправие среди условно здоровых сограждан. И такая борьба в большинстве цивилизованных стран во многом увенчалась успехом: организованные в этих странах социальные службы намного облегчают быт инвалидов. В США, в Европе и даже в странах Азии и Африки дело обстоит значительно лучше, чем в России. Однако именно в России насчитывается 20 млн. инвалидов, из них каждый четвёртый – с нарушением опорно-двигательного аппарата. При этом отечественные государственные программы составлены таким образом, чтобы способствовать зависимости инвалидов от помощи государства, что усугубляет изоляцию от социума, по существу, противодействует интеграции инвалидов в общество.

Во многих развитых странах, в частности, в США, не политики, а кинематографисты первыми стали акцентировать внимание общества на проблемах людей с инвалидностью. Фильмы игрового американского кинематографа в подавляющем большинстве базировались на документальной основе, такой подход максимально заострял инвалидные проблемы, что подталкивало социальные институты к их положительному разрешению. Европейский кинематограф, к которому относится и российский, а также латиноамериканский и азиатский кинематографы в основном базировались на беллетристической основе. Снятые фильмы посвящены практически всем категориям инвалидов: с психическими нарушениями, по зрению, слуху, общего заболевания и опорно-двигательного аппарата. В каждом таком фильме зритель мог проследить за разворачивающимся конфликтом между догмами общественного сознания и борьбой инвалидов за полноценную жизнь. При этом конкретный режиссёр, безусловно, представлял на экране собственное видение инвалидных проблем, пути разрешения конфликта и степень толерантности общества относительно той или иной категории инвалидности. Следует отметить, что данный киноматериал способен качественно преобразовать не только общественное сознание в отношении личности с инвалидностью, но также кардинальным образом трансформировать психологию самих инвалидов, дабы иждивенческое поведение заменить социальной активностью.

Первым отечественным фильмом, показавшим широкому зрителю страны Советов инвалидов с нарушениями опорно-двигательного аппарата, можно считать фильм режиссёра Я. Протазанова «Праздник Святого Йоргена» («Межрабпомфильм», 1930 г.), а последним – фильм Владимира и Ольги Басовых «Вместо меня» («Актёр-кино» Госкино РФ, 2000 г.). Отечественные фильмы по данной категории инвалидности жанрово можно разделить на кино для взрослых и экранизации литературных сказок для детей. Главное, что характеризует фильмы для взрослых, – это то, что психологические особенности личности инвалида раскрываются в них на социальном фоне конкретного исторического времени, которое в достаточной мере детерминирует поведение главных героев.

Режиссёр фильма «Праздник Святого Йоргена» Я. Протазанов смотрит на инвалидов-опорников бескомпромиссно сатирически. Во-первых, герой Игоря Ильинского, как и его напарник, профессиональные жулики, для которых парализованные ноги и костыли – своеобразный шутовской наряд, помогающий обманом добывать деньги. Во-вторых, аферу с мнимой инвалидностью главного героя поддерживает католическая церковь, миссионерская деятельность которой упраздняется атеистическим взглядом режиссёра. В третьих, прихожане, страдающие от разных недугов, беспрекословно верят в то, что жулик на костылях, обратившись к Святому Йоргену, мгновенно исцеляется. Тут-то оружие режиссёрской сатиры как раз попадает в самую болевую точку. Образ инвалида предстаёт перед зрителем в виде простака, растворившегося в толпе подобных себе безумцев, для которого вера в Бога и чудо – не что иное, как жалкое прибежище глупости. Естественно, столь примитивное изображение психологии инвалида никоим образом не способствовало гуманизации общества строящегося социализма.

В пятидесятые годы отечественный кинематограф осмысливает героизм советского народа в годы Великой Отечественной войны. Именно тогда на экраны страны выходит фильм режиссёра Александра Столпера «Повесть о настоящем человеке» (1956 г.) по одноимённой повести Бориса Полевого, в которой рассказана подлинная история о подвиге Алексея Маресьева. Примечательно, что фильм во всей внутренней противоречивости раскрывает образ лётчика Алексея Мересьева, оставшегося без обеих ног, как образ сильной духом личности, преодолевшей пренебрежительно-жалостливое отношение к инвалиду войны. Новый взгляд на человека с тяжёлой инвалидностью становится ведущей темой кинокартины. Невзирая на некую монументальность образа Мересьева как образца мужества советского человека, события в картине изображены довольно правдоподобно, а сам образ главного героя показан не статически, а в динамике. После ампутации ног Мересьев под лавиной пессимистических чувств категорически отказывается бороться за жизнь. И только пример иностранного лётчика, вернувшегося в авиацию после ампутации стопы, активизирует сознание главного героя, что запускает механизм патриотизма советского офицера, готового в любом состоянии сражаться с врагом Родины. Именно такое стремление заставляет Мересьева научится всему тому, что он умел до ампутации, и даже танцевать вальс. Можно сказать словами венского психолога Альфреда Адлера, что «стремление к превосходству» над иностранным лётчиком, но, прежде всего, конечно, над самим собой помогло Алексею Мересьеву преодолеть «комплекс неполноценности» и вернуться в военную авиацию.

О противостоянии мировоззрения фронтовика-инвалида консервативным общественным постулатам режиссёром Алексеем Салтыковым снят социально острый фильм «Председатель» (1964 г.). В главном герое картины Егоре Трубникове, оставшемся без руки инвалиде войны, которого замечательно сыграл Михаил Ульянов, как бы сконцентрировалась сила воли многих людей, привычную жизнь которых нарушила война. Психология стоика, преодолевающего косность мышления односельчан и несоответствующие жизненным реалиям нормы государственного хозяйствования, стимулирует принятие главным героем довольно неординарных решений, которые в итоге выводят отстающий колхоз в ранг передовых. По опросу журнала «Советский экран» за 1965 г. фильм «Председатель» – лучший фильм года, а Михаил Ульянов лучший актёр года; в 1966 г. фильм получил Вторую премию по разделу фильмов современной тематики на ВКФ в Киеве, а М. Ульянов – Ленинскую премию.

Психология искалеченных войной фронтовиков ярко отображена в 4-серийном телефильме «На всю оставшуюся жизнь», снятом в 1975 г. режиссёром Петром Фоменко по повести Веры Пановой «Спутники». Картина интересна тем, что сознание инвалидов противостоит жизненным обстоятельствам и в определённой мере медицинскому окружению, но социум – медперсонал санитарного поезда – ни в коей мере не враждебен по отношению к инвалидам. Общие страдания, сила воли и стремление победить врага объединяют эти две социальные группы. Одной из особенностей картины в раскрытии психологии личности с инвалидностью является то, что содержание сознания инвалида, его оптимизм или подавленность, определяется не столько тяжестью поражения конкретных органов, сколько силой его духа. Например, герой Валентина Гафта, полностью закованный в гипс из-за травмы позвоночника, оказывается среди пассажиров санитарного поезда самым большим оптимистом. В целом кинокартину характеризует особая человеческая доброта и теплота в межличностных отношениях героев. Именно телефильм «На всю оставшуюся жизнь» раскрывает новую психологическую категорию – психологию милосердия.

Жестокая правда о послевоенной жизни ветеранов Великой Отечественной войны врывается в советский кинематограф ещё до горбачёвской перестройки. В 1984 г. на экраны выходит фильм режиссёра и сценариста Игоря Талинкина «Время отдыха с субботы до понедельника» (вариация на тему рассказа Юрия Нагибина «Терпение»), а в 1985 г. – фильм режиссёра и сценариста Иосифа Хейфеца «Подсудимый» (экранизация повести Бориса Васильева «Суд да дело»). Оба фильма сняты в жанре психологической драмы. Но роднит их не только это: общество, пронизанное душком народившегося советского мещанства, отторгает инвалидов войны как нечто инородное, невзирая на то, что они ценою собственной крови добыли победу великой державе. Например, герой фильма «Подсудимый» Антон Сытин, оставшись без ноги, не находит должного места в общественном бытие послевоенного СССР. Живет он на постоянном психологическом изломе, поскольку, несмотря на мощную идеологическую машину советского государства, декларировавшего патриотическое воспитание граждан, в сознании молодого поколения нет ни малейшего уважения к героям прошедшей войны. Но в мире не существует пустоты, благоговейные чувства молодёжи к искалеченному ветерану уступают место распущенности и жестокости, которые стимулируют роковой выстрел Сытина в распоясавшегося подростка. И хотя трагедия произошла в состоянии аффекта, Сытин казнится, что невольно застрелил своего палача. Даже после выяснения всех обстоятельств дела, оправдывающих, казалось бы, Сытина в глазах правосудия, дальнейшая судьба главного героя остаётся для зрителей открытым вопросом.

Героя фильма «Время отдыха с субботы до понедельника» безногого Павла, блестяще сыгранного Алексеем Баталовым, после войны схватили на улице, где он торговал сигаретами, и депортировали в Валаамский дом инвалидов. На удивление, государственный геноцид не сломил силу воли защитника Отечества, и Павел, привозящий в интернат молоко, нашёл своё место в том общественном бытие, куда его насильственно замуровали чиновники. Павел, бесспорно, победитель, так как он преодолел унизительное положение раба и стал в стеснённых обстоятельствах духовно выше любимой им когда-то женщины и её мужа, сделавших великолепные научные карьеры, но утративших в повседневной суете главное, что должно составлять смысл жизни каждого человека, – желание быть полезным людям.

Безусловно, из отечественных фильмов, где персонажем выступает инвалид Великой Отечественной войны с нарушением опорно-двигательного аппарата, в настоящей статье я проанализировал лишь наиболее значимые и тенденциозные ленты. Следует отметить, что в мире в это время активно снималось кино, где, если и фигурировали инвалиды-опорники, то они, за редким исключением, не имели отношения к героям Второй Мировой. А вот с последующими войнами нарисовалась обратная тенденция – об инвалидах афганской войны в России снято всего 3 фильма, тогда как США обыграла «Вьетнамский синдром» в более чем 30 лентах.

В 1980 г. вышел фильм американского режиссёра Дэвида Линча «Человек-слон», повествующий о монстре Джоне Меррике из книги рекордов Гиннеса. Картина получила во Франции премию «Сезар» за лучший иностранный фильм. СССР отказался выпустить в отечественный кинопрокат этот шедевр чёрно-белого кино, и как бы взамен перед московской Олимпиадой была показана премьера очень красочного телеспектакля режиссёра Олега Рябоконя «Эзоп» по пьесе Г. Фигейредо «Лиса и виноград». К счастью, цензура не осознала всей глубины «эзопова языка» кинокартины и допустила её к телезрителю. И хотя в главном герое физически отсутствовал признак инвалидности – горб, Эзоп выглядел как подлинный монстр, ни в чём не уступающий американскому собрату по несчастью. Основная идея телефильма состояла в преодолении атрибутов всеобщего общественного рабства подлинно свободной личностью внешне искалеченного раба Эзопа. Философские воззрения и неординарные реакции Эзопа на различные ситуации внешнего мира находятся в постоянном противоречии с системой взглядов обывателя и глупца Ксанфа, самовлюблённо именующего себя философом. Ксанф без зазрения совести выдаёт перед учениками басни Эзопа за собственные сочинения. Но именно плагиат Ксанфа в качестве внешнего раздражителя и стимулирует внутренние реакции Эзопа, которые трансформируются в творческие акты и воплощаются в сочинённых им философских баснях. Безусловно, для умного телезрителя проблема свободы личности дохристианской Греции невольно проецировались на тогдашнюю советскую действительность начала 1980-х.

Впервые за историю человечества 1981 год ООН объявила годом инвалида, а 1983–1993 годы – десятилетием инвалидов. Руководство СССР от такого «абсолютно ненужного» мероприятия отказалось по причине «отсутствия инвалидов в государстве». И опять, как ни странно, именно советский кинематограф, духовная глубина которого давно признана в мире, как бы покаялся за лицемерие тогдашних хозяев страны, и в 1982 г. на широкий экран вышла мелодрама режиссёра Бориса Дурова «Не могу сказать: прощай!». Главный герой фильма Сергей, бравый казанова из рабочей среды, в результате производственной травмы становится инвалидом-спинальником, и в его судьбе начинается новый отсчёт времени. Оказалось, что вчерашнему передовику производства и герою-любовнику довольно трудно отказаться от старых ценностей и, пережив психологический слом, снова занять своё место в системе социальных отношений. И только с помощью верных друзей и любящей женщины Сергею удаётся психологию инвалида-иждивенца трансформировать в психологию социально активной личности. Многим покажется, что сентиментальная тональность фильма для настоящего жёсткого времени слишком устарела, возможно, но две идеи картины и сейчас не потеряли своей психологической остроты. Первая заключается в том, что перегородка, разделяющая бытие физически здоровых людей и бытие инвалидов, всё-таки чрезвычайно тонка, а вторая – в том, что в любых социально-временных рамках инвалиду необходимо бороться за достойную жизнь в обществе, если он осознает себя личностью.

Для характеристики кинематографа так называемой «Новой России», раскрывающего психологические особенности инвалида с нарушением опорно-двигательного аппарата в переломную эпоху, следует отметить фильм Леонида Светозарова «Арифметика убийства» (1991 г.), завоевавшего главный приз кинофестиваля «Киношок–92», фильм Дениса Евстигнеева «Мама» (1999 г.) и фильм Владимира и Ольги Басовых «Вместо меня» (2000 г.).

По психологическим мотивам поведения главных героев названные фильмы перекликаются, хотя и повествуют о разных социальных типах: Алексей («Арифметика убийства»), парализованный в результате перенесённого полиомиелита, обитает в петербургской коммуналке; Леонид («Мама») становится инвалидом-колясочником в результате ранения и живёт в психиатрической лечебнице; Александр Сергеевич Гагарин («Вместо меня»), также колясочник, русский эмигрант и английский миллионер, ностальгирует по временам молодости, прошедшим в дореволюционной России. Сознание трёх главных героев можно с полной уверенностью назвать сознанием инвалидным, ибо его, как раковая опухоль, разъедает комплекс нереализованных возможностей. Разница лишь в том, что у Алексея и Леонида комплекс неполноценности распространяется как на социальную сферу жизнедеятельности, так и на частную жизнь, а у Гагарина – только на частную жизнь. Нереализованность в социуме творческого потенциала Алексея находит выход в идее сверхчеловека Раскольникова, и он становится режиссёром собственной пьесы об убийстве соседа. Леонид покорно ждёт смерти в психиатрической лечебнице и оживает лишь после освобождения его братьями в финальной сцене картины, когда от души смеется, прощая свою нерадивую мать. Гагарин на время круиза по исторической родине покупает себе живую игрушку – нищего режиссёра провинциального театра, с условием выполнения им любой прихоти заказчика. Все три фильма сильны исследованием мотивов поведения, с помощью которых инвалиды функционируют в рамках предопределённого покалеченностью социума, а также раскрытием механизмов, благодаря которым общество вытесняет слабых духом за грань своего бытия.

Обобщенно образ инвалида-опорника предстаёт в российском кинематографе довольно контрастно: с одной стороны – это сильная духом, социально активная личность, преодолевающая как внутренние барьеры, обусловленные отношением к собственной инвалидности, так и барьеры внешние, обусловленные отношением к инвалидности отдельных людей и общества в целом; с другой стороны – это слабая духом, социально пассивная личность, покорившаяся обстоятельствам и навсегда отказавшаяся от борьбы.

К сожалению, отечественный кинематограф пока отстаёт от западного в спектре показа инвалидов с нарушением опорно-двигательного аппарата, например, ещё не снято ни одного фильма, где главный герой страдает детским церебральным параличом. В мировом кинематографе таких фильмов около десяти. Самый яркий из них – фильм «Моя левая нога» ирландского режиссёра Джима Шаридана, который основан на подлинной биографии мужественного инвалида, ирландского писателя и художника Кристи Брауна, с рождения страдавшего церебральным параличом. Все окружающие считали Кристи умственно отсталым, пока любовь матери и семьи, а также личное мужество и упорство не помогли ему научиться рисовать и писать пальцами левой ноги. Актёр Дэй-Льюис заслуженно получил премию «Оскар» за роль Брауна, а актриса Фрикер – «Оскар» за роль его матери. В фильме есть сцены такой эмоциональной силы, что они всецело приковывают к себе внимание зрителя, расширяя границы его знания относительно сложного внутреннего мира инвалида с церебральным параличом.

Разработкой темы «Психологический портрет инвалида в мировом кинематографе» я занимаюсь на протяжении пяти лет, а именно, с того момента, когда в качестве преподавателя Института специальной педагогики и психологии начал вести видео-лекторий со студентами. Цель видео-лектория «Образ инвалида в мировом кинематографе» состояла в том, чтобы на конкретном киноматериале расширить и углубить полученные студентами в ходе изучения основных предметов знаний о функционировании инвалида в социуме. Следует подчеркнуть, многие из студентов, поступив в столь специальный вуз, имели смутное представление о том, что такое вообще инвалиды, каковы их потребности, устремления, мотивы поведения, характер межличностных отношений, способы адаптации в социуме. Видео-лекторий становился для таких студентов своеобразным первоисточником знаний о предмете их изучения – инвалидах. Главное, о чём писали студенты в анкетах после просмотра художественных кинофильмов: они поняли, что инвалиды не какие-то инопланетяне, с которыми невозможно установить контакт, а нормальные люди со своей напряжённой духовной жизнью, обозначенной страданиями и радостями, поражениями и победами. Только, пожалуй, жить им намного труднее, чем остальным людям, потому что общество в целом не хочет принимать инвалидов таковыми, каковы они есть.