Первая постановка

Ещё до полного окончания сочинения музыки, 23 марта 1876 года в московском Большом театре начались репетиции. Спектакль ставил балетмейстер Юлиус Венцель Райзингер, чешский балетмейстер, с 1871 года работавший в Московской труппе при императорских театрах.

Из письма П. Чайковского к М.Чайковскому 24-ого марта 1876 г. «Вчера происходила первая репетиция некоторых номеров из 1-го действия балета. Если бы ты знал, как комично было смотреть на балетмейстера, сочинявшего под звук одной скрипочки танцы с самым глубокомысленным видом. Вместе с тем завидно было смотреть на танцовщиц и танцоров, строивших улыбки предполагаемой публике и наслаждавшихся легкой возможностью прыгать и вертеться, исполняя при этом священную обязанность»

Репетиции затянулись. Обычно спектакли ставились быстро, сменяя друг друга; премьеры в императорских театрах проходили, как правило, в конце года, но на этот раз не поспевали, хотя особых технических сложностей в декорациях не было: смета на «Лебединое озеро» необыкновенно скромна по тем временам, всего 6.792 рубля (то есть в два с половиной раза меньше «Кащея», стоившего 16.913)[3]. Наконец, на 20 февраля (по ст.ст. 4 марта) 1877 года, в бенефис солистки Полины (Пелагеи) Карпаковой, была назначена премьера.

К премьере был опубликован клавир балета, подготовленный Н. Д. Кашкиным (переложение для фортепиано в две руки), издательство П. И. Юргенсона, 1877 г. Забежим вперед: первое издание партитуры осуществлено Юргенсоном уже после смерти композитора, в 1895 г..

Как и положено, премьера нового спектакля проходила в торжественной обстановке, с оформлением афиш, реклам, объявлений и всего, что положено по такому событию. Указывалось: Императорские московские театры в Большом театре в воскресенье, 20 февраля в пользу танцовщицы г-жи КАРПАКОВОЙ 1-й в первый раз дают ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО (большой балет в 4 действиях).

Сценарий: В. П. Бегичев, В. Ф. Гельцер. Балетмейстер В. Рейзингер. Дирижер С. Я. Рябов. Машины и электрическое освещение — К. Ф. Вальц. Художники И. Шангин (I д.), К. Вальц (II и IV д.), К. Гроппиус (III д.)

Действующие лица и исполнители: Одетта, добрая фея — П. М. Карпакова 1-я, Владетельная принцесса — Ольга Николаева, Принц Зигфрид, ее сын — Виктор Станислав Гиллертили, по другим источникам, представитель того же известного польского балетного семейства Александр Гиллерт: А. К. Гиллерт 2-й(возможно, что это вообще один человек, по католической традиции имевший несколько имен, но мы не можем это утверждать без документов; известно лишь, что исполнитель партии Зигфрида состоял в браке с балериной Анной Собещанской), Вольфганг — Вильгельм Ваннер, Бенно фон Зомерштерн — Сергей Никитин, Фон Ротбарт, злой гений, под видом гостя — Сергей Соколов, Одиллия, его дочь, похожая на Одетту — г-жа * * * (имя не указывалось), Поселянки — Станиславская, Карпакова 2-я, Николаева 2-я, Петрова 3-я; среди других артистов, занятых в танцевальных сценах: Pas de six — Карпакова 1-я, Савицкая, Михайлова, Дмитриева, Виноградова и Гиллерт 2-й; Pas de cinq — Карпакова 1-я, Манохина, Карпакова 2-я, Андреянова 4-я и Гиллерт 2-й; Венгерский танец — Николаева 2-я, Бекефи); Неаполитанский танец — Станиславская, Ермолов; Испанский танец — Александрова, Манохин. Всего значилось 20 танцевальных сцен.

Имя исполнительницы партии Одиллии в афише было скрыто. Юрий Алексеевич Бахрушин предположил, что это безвестная танцовщица из кордебалета, но Елизавета Суриц ставит это предположение под сомнение: в афишах всегда писались все имена, даже учеников театральных училищ, когда они выходили в своих самых первых ролях. Сама Е. Суриц склоняется к мнению критика Ю.Слонимского, что партию Одиллии танцевала исполнительница партии Одетты Пелагея (Полина) Карпакова, но для зрителей решено было сделать сюрприз и имя в афише не указывать. К тому же критик Мухин, сам служивший в эти в годы в Большом театре, писал о Собещанской как об исполнительнице обеих ролей — Одетты и Одиллии.

Однако праздника премьеры не получилось. Успеха представление не имело. Похвалы критики удостоился только художник Карл Вальц, придумавший особую технологию использования пара для создания иллюзии тумана.

Положение не спас и выход в четвертом по счету представлении Анны Собещанской (после счастливо завершившейся ссоры с композитором), хотя критика сразу высоко оценила её работу по сравнению с Полиной Карпаковой. Е.Суриц пишет: «Начиная с четвертого спектакля в спектакль вошла Собещанская. Её исполнение было оценено прессой несколько выше, высказывались даже недоумения, почему не ей, первой балерине труппы, была доверена премьера». Но и её таланты не помогли.

Сам Петр Ильич Чайковский тоже был невысокого мнения о своем опусе: «Чистая дрянь, вспоминать о ней без чувства стыда не могу».

Модест Ильич Чайковский позже писал (М.Чайковский. «Жизнь П. И. Чайковского»): «Петр Ильич отнесся к этому событию совсем не с тем нервным напряжением и волнениями, какие испытывал при постановках опер, и поэтому не особенно близко к сердцу принял далеко не блестящий успех произведения. Небогатая обстановка, в смысле декораций и костюмов, отсутствие выдающихся исполнителей, бедность воображения балетмейстера и, наконец, оркестр, хотя по составу недурной, но имевший во главе г. Рябова, который никогда до этого не имел дела с такой сложной партитурой, все это вместе позволяло композитору основательно сваливать вину неудачи на других».

Русский музыкальный и литературный критик Герман Августович Ларош писал, что «по танцам „Лебединое озеро“ едва ли не самый казённый, скучный и бедный балет, что даётся в России».

Тем не менее, балет ещё какое-то время шёл на сцене Большого театра, правда, не часто — за 1877—1879 годы он был показан 27 раз (по другим источникам: 24 раза