4. Указ правительствующему Сенату о дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования

9 ноября 1906 г.

Подавляющее большинство российских крестьян к началу века были не собственниками, а арендаторами земли. Аренда же осуществлялась через общину, которая регулярно устраивала передел земли по принципу социальной уравнительности. При таком распределении крестьяне не были заинтересованы в улучшении обработки почвы. Община стала главной причиной низкой товарности сельского хозяйства, тормозом модернизации всей экономики России. Поэтому Витте, а затем и Столыпин, решительно выступили за переход к подворному (фермерскому) хозяйствованию села. Перевод сельского хозяйства на фермерский путь развития предполагал сохранение помещичьих хозяйств. Из-за перенаселения в европейской части России разрабатывалась программа переезда желающих на свободные земли Сибири, Алтая, Казахстана.

Манифестом нашим от 3 ноября 1905 г. взимание с крестьян выкупных платежей за надельные земли отменяется с 1 января 1907 г. С этого срока означенные земли освобождаются от лежащих на них, в силу выкупного долга, ограничений и крестьяне приобретают право свободного выхода из общины, с укреплением в собственность отдельных домохозяев, переходящих к личному владению, участков из мирского надела.

Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли.

(Хрестоматия по истории СССР, 1861–1917, под ред. В.Г. Тюкавкина, С. 338.)

В чем заключались основные расхождения С.Ю. Витте и В.К. Плеве по аграрному вопросу: что более способствует подъему сельского хозяйства: укрепление общины или ее разрушение и развитие частного крестьянского землевладения?

5. Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи царю Николаю II в день 9 января 1905 г.

День расправы с мирным шествием рабочих к царю 9 января 1905 г. вошел в историю под названием Кровавое воскресенье.

Государь!

Мы, рабочие и жители С.-Петербурга разных сословий, наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук…

И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы не многого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но и в этом нам отказали – нам отказали в праве говорить о наших нуждах, находя, что такого права за нами не признает закон. Незаконны также оказались наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до 8 в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов; увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до 1 руб. в день; отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега…