белл

Даниел БЕЛЛ Владислав ИНОЗЕМЦЕВ

ЭПОХА

РАЗОБЩЕННОСТИ

Фото В.А.Медведевой

Даниел Белл и Владислав Иноземцев

Париж, март 2000 г.

ББК 66.0 Б 43

Белл Д., Иноземцев В.Л.

Б 43 Эпоха разобщенности: Размышления о мире XXI века. – М.: Центр исследований постиндустриального общества, 2007. – 304 с.

ISBN 978-5-90384-401-2

В книге выдающегося американского социолога и футуролога Даниела Белла и молодого российского экономиста и политолога Владислава Иноземцева анализируются наиболее актуальные и сложные проблемы, встающие перед человечеством в новом столетии. Авторы обсуждают перспективы постиндустриальной цивилизации, ее внутренние противоречия и взаимодействие развитых стран Западной Европы и Северной Америки с остальным миром, судьбы рыночной экономики и демократической формы правления, роль культуры и религии в формирующемся новом мире, контуры нового глобального порядка и проблемы прав человека.

Работа, воспроизводящая живой диалог авторов, состоявшийся в американском Кембридже весной 2006 г., написана живым языком, понятным даже читателям, не занимавшимся специально изучением экономических и социологических дисциплин. Книга адресована самому широкому кругу читателей.

ББК 66.0

ISBN 978-5-90384-401-2

©Белл Д., Иноземцев В.Л., 2007

©Журнал «Свободная мысль», 2007

©Центр исследований постиндустриального общества, 2007

Оглавление

Предисловие

К моменту, когда читатель откроет эту книгу, пройдет ровно десять лет с того дня, как 12 декабря 1997 года я в первый раз переступил порог скромного кирпичного дома, расположившегося в самом конце Фрэнсис-авеню в американском Кембридже. В то зимнее утро погода – как почти всегда во время моих поездок в Гарвард – была намного теплее обычной для этого времени года. Снег таял, небо, затянутое низкими тучами, делало почти серым темно-красный кирпич университетских построек, а лица большинства спешивших по своим делам людей не излучали оптимизма. Но человек, открывший тонкую, почти картонную дверь, казалось, не имел никакого отношения к тому, что происходило за окном. «Дэн Белл…» – произнес он, широко улубнувшись, и пригласил меня в небольшую уютную комнату на первом этаже, стены которой были сплошь заняты если не полками с книгами, то старинными эстампами, встав-

номер факса, найденный в ежегоднике «Who’s Who», и что на следующее письмо, в котором я предлагал приехать в Штаты для обсуждения

условий публикации, последовало незамедлительное согласие. Мы довольно быстро обсудили формальности, связанные с приобретением прав; хозяин дома, правда, заметил, что я не первый гость из России, кто приходит к нему с этой идеей, – лет за десять до этого такое же предложение ему сделал Федор Бурлацкий, и он даже подписал какое-то разрешение на публикацию, но дело не сдвинулось с мертвой точки. Я собирался было откланяться, но начались вопросы о том, почему я хочу перевести книгу, читал ли я ее и что

оней думаю. Ответив, что книгу я читал и считаю ее выдающимся произведением, хотя сам имею несколько отличный взгляд на поднятые автором проблемы, я ввязался в дискуссию, которая вряд ли входила в планы каждого из собеседников.

«А сколько Вам лет? Небось где-то тридцать пять?» – спросил меня Белл через час бойкого обсуждения. «Нет, двадцать девять» – ответил я, и мы продолжили. Дверь гостеприимного дома закрылась за мной, когда на улице уже смеркалось.

На издание книги «Грядущее постиндустриальное общество» ушло полтора года и ее сигнальный экземпляр я привез в Гарвард в качестве подарка автору к 80-летию в мае 1999 года. А за полгода до этого Д. Белл, давно уже не выпускавший новых книг, написал для ее русского издания предисловие, размер которого вполне позволял выпустить его отдельной брошюрой. В ответ на мое удивление по поводу того, как он смог найти столько времени и сил для подготовки 70-страничного текста, профессор ответил, что он уверен: мало в какой стране интеллектуальный труд пользуется таким уважением и в то же время подвергается такой взыскательной оценке, как в России. Эти слова были сказаны летом 1998 года; через пару месяцев, в начале сентября, я получил от него трехстраничное письмо, написанное, как и остальные, на пишущей машинке с исправленными от руки ошибками. Белл писал о России,

оее истории, о тяжелом настоящем великой страны, о безответственном руководстве, о людях, чьи надежды были разрушены августовским дефолтом. «Bolyt dusha…» – заканчивалось то письмо. До сих пор судьбы России остаются для Белла одной из самых важных тем; отчасти, вероятно, не только из-за абстрактной значимости России для мировой истории, но и потому, что сам он – выходец из семьи Болоцких, польских евреев из Белостока, города, на

ПРЕДИСЛОВИЕ 11

протяжении ХХ века несколько раз переходившего от Польши к России/СССР и обратно.

Со времени первой моей встречи с Даниелом Беллом я не упускал возможности пообщаться с ним всякий раз, когда оказывался в Бостоне – и не уставал удивляться его невероятному кругозору, широте его интересов и его пристальному вниманию ко всему, что происходило в окружающем мире. Это чувство приходит ко мне довольно часто, когда случается общаться с людьми богатейшего личного опыта, свидетелями событий, которые большинству из нас знакомы только по книгам. Размышления этих людей порождены не информацией, почерпнутой из академических книг, а знаниями, впитанными вместе с воздухом тех эпох, в которые им выпало жить. Они бесценны, но в наше бурное время их все чаще заслоняют спекуляции на злобу дня, которые теряют всякое значение через несколько лет, но на короткий срок привлекают к себе всеобщее внимание.

Несколько лет назад Д. Белл рассказал мне о том, что собирается на- писатьновуюкнигу–наэтотразпосвященнуюсистемемеждународных отношений в том ее виде, в каком она сложилась на рубеже XX и XXI столетий. Эта книга пока так и не написана, но можно предположить, что некоторые ее основные идеи из- ложены в эссе «Возобновление истории в новом столетии», опубликованном в 2000 году в качестве авторского

предисловия к юбилейному изданию одной из самых известных работ Д. Белла – его книги «Конец идеологии»2, и что больше всего автора интересуют темы морали и нравственности в современной глобальной политике. Один из фрагментов книги был передан мне в Кембридже в феврале 2005 года – и я рад, что он впервые увидел свет именно на русском языке3. Сегодня, однако, сложно сказать, когда новая кни- га может быть закончена: причиной тому стала личная драма профессора Белла – неизлечимая болезнь его супруги Пёрл, которая с весны 2003 года прикована к постели.

В ноябре 2005 года я в очередной раз приехал в Кембридж. Стояла

поздняя осень, но погода была еще теплой и время от времени проглядывало солнце. После выступления на семинаре Центра российских и евразийских исследований я позвонил по знакомому телефону и получил приглашение в гости. На следующий день я заехал на Фрэнсис-авеню, 65, уже выписавшись из гостиницы и торопясь добраться к обеду до Нью-Йорка. Профессор Белл был в хорошем расположении духа; он заговорил о планах, об интересных людях, с которыми ему хотелось меня познакомить, о книгах, которые несомненно следовало бы перевести на русский язык и издать в России. Мы проговорили больше часа, и я предложил написать совместную статью, или серию статей, организовав их в виде диалогов, что могло бы серьезно упростить работу. В качестве основной темы я предложил выбрать вопросы технологического развития и эволюции постиндустриального общества; оценить роль информации и «экономики знаний» для современного человека; порассуждать о неравномерности развития и о глобальном неравенстве. Белл ответил, что считает эту проблематику «пройденным этапом» для себя и слишком привычной для большинства потенциальных читателей; в пространном письме он изложил альтернативное предложение – сосредоточиться на противопоставлении «философско-исторического» и «регионально-географического» подходов к изучению социальной динамики. По его мнению, в эпоху глобализации геополитика приобретает новое звучание; повсеместное распространение технологий делает материальный прогресс тем общим фоном, который особым образом оттеняет плюсы и минусы географического расположения отдельных государств и регионов, определяя их роль в мире. В свою очередь эта тема показалась мне слишком узкой и специальной, и компромиссом стало широкое обсуждение наиболее злободневных проблем, с которыми сталкивается современная цивилизация. Насколько интересным оно оказалось – судить читателю.

Предложив профессору Беллу организовать наши дискуссии, я находился под впечатлением замечательных диалогов выдающегося британского историка Эрика Хобсбаума с итальянским журналистомАнтониоПолито,вышедших за несколько лет до этого4. Я приехал в Кембридж в начале мая прошлого года и на про-