social_policy_Russia_40_85

Советская социальная политика и повседневность

Мельников В.П., Холостова Е.И. История социальной работы в России. М.: ДашковиК, 2005.

Миннибаев Е. К. Социальная политика и рост рабочего класса СССР в 1951-1965 гг. : Учеб. пособиекспецкурсу. Уфа: Башк. ГПИ, 1984.

Молодчик А. В. Государственная социальная политика СССР и уровень жизни советского населения в 1929-1953 гг. : Дис. ... д-ра ист. наук : 07.00.02

М., 2004.

Нужда и порядок: история социальной работы в России, XX в.: Сб. на- уч. ст. / Под ред. П.В. Романова, Е.Р. Ярской-Смирновой. Саратов: Научная книга: Центрсоциальнойполитикиигендерныхисследований, 2005.

Осипенко О. Нетрудовые доходы и формы их проявления // Эконо-

мические науки. 1986. № 11. С. 63–70.

Павлов Р.В. Опыт социального обеспечения условий труда рабочих и колхозников в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук / Моск. гос. социал. ун-т. – М., 2000. – 32 с.: табл. – Библиогр.: с.32.

Пелих И. В. Социальная политика в СССР в 1945-1953 гг. : На материа- лахКраснодарского края: Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 М., 2005.

Попков В. Д. Социальная политика Советского государства и право. М.: Изд-воМосковскогоун-та, 1979.

Постановление СНК СССР «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначения стипендий» от 02.10.1940. № 1860 // Соб- раниепостановлений Правительства СССР. 1940. №27. Ст. 637.

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20 августа 1969 года«Оборганизации подготовительныхотделений».

Пушкарева Н. Л. История повседневности: предмет и методы // Соци- альная история. Ежегодник, 2007 / Под ред. И. Ю. Новиченко, А. К. Соколо-

ва. М.: РОССПЭН, 2008. С. 9-54.

Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М.: ИВИ РАН, 1998.

Роговин В.З. Социальная политика в развитом социалистическом об- ществе: Направления, тенденции, проблемы. М.: Наука, 1980.

Романов П., Ярская-Смирнова Е. Социальное как иррациональное? (Ди- агнозы1990 года) // Новоелитературноеобозрение. 2007. №83. С. 205-226.

Ромашова М.В. Советское детство в 1945 – середине 1950-х гг.: государ- ственные проекты и провинциальные практики (по материалам Молотов- ской области). Автореф… канд.ист.н. Специальность 07.00.02. - Отечествен- наяистория. Пермь, 2006.

Савастенко А.А. Социальная политика КПСС и формирование нового человека. Минск: Общество«Знание» БССР, 1981.

Сандомирская И. Книга о Родине. Опыт анализа дискурсивных практик

// Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 50, Вена 2001.

Сидорина Т. Ю. Два века социальной политики. М.: Российск. гос. гума-

нит. ун-т, 2005. 442 с.

Скотт Дж. Благими намерениями государства: Почему и как провали- вались проекты улучшения условий человеческой жизни / Пер. с англ. Э. Н. Гусинского, Ю. И. Турчаниновой. М.: Университетскаякнига, 2005.

Соколов А. К., Тяжельникова В. С. Курс советской истории, 1941-1991.

М.: Высшаяшкола, 1999. – 415 с.

31

Ярская-Смирнова, Романов, Лебина

Советская повседневность и массовое сознание. 1939-1945 / Сост. А. Я. Лившин, И. Б. Орлов. М.: РОССПЭН, 2003.

Советская социальная политика 1920–1930-х годов: идеология и по- вседневность / Под редакцией П. Романова и Е. Ярской-Смирновой. М.: «Вариант», ЦСПГИ, 2007

Сталин И. Экономические проблемы социализма в СССР. М: Госпо- литиздат, 1952.

Тяжельникова В.С. «Картина мира» советскогочеловека и ееэволюция.

Содержание спецкурса// http://modernhistory. omskreg.ru /page.php?id=565

Ульмасов А. Историческая программа повышения благосостояния со- ветскогонарода / А. УльмасовТашкент: Узбекистан, 1982.

Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Совет- ской Россиив30-егоды: город. М.: РОССПЭН, 2001.

Хорохорина Г. А. Политика государства в области социального обеспече- ния и реабилитации инвалидов войны и труда в период 1941-1945 гг.: На ма- териалахРСФСР: Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 М., 2005.

Цветаева Н. Н. Биографический дискурс советской эпохи // Социоло-

гический журнал. 1999. №1/2. С. 118-132.

Чайка Е. А. Социальная политика советского государства на селе с 1945 по 1965 гг. (На материалах Краснодарского, Ставропольского краев и Рос- товскойобласти): Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 Армавир, 2004.

Шохин А. Борьба с нетрудовыми доходами: социально-экономический аспект // Плановоехозяйство. 1987. №2. С. 83-89.

Шуткова Е. Ю. Советские политические репрессии в отношении несо- вершеннолетних: 1917 - 1953 гг.: Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 Ижевск, 2003. de Certeau M. The Practice of Everyday Life. Transl. by St. Rendall. Berkeley:

University of California Press, 1984 [1974].

Davies S. Popular Opinion in Stalin’s Russia: Terror, Propaganda, and Dissent, 1934 – 1941. Cambridge, Cambridge University press, 1997.

Fitzpatrick S. Everyday Stalinism: Ordinary Life in Extraordinary Times. Soviet Russia in the 1930s. Oxford, Oxford University Press, 1999.

Fitzpatrick S. Tear off the masks!: identity and imposture in twentiethcentury Russia. Princeton: Princeton University Press, 2005.

George V., Manning N. Socialism, Social Welfare and the Soviet Union. London: Routledge and Kegan Paul, 1980.

Lewis J. Gender and the development of welfare regimes // Jounral of European Social Policy. Vol2. №3, 1992.

Nobuaki S. The changes in the Russian and Soviet social security // Annales of the institute of social science. №27. Tokyo: University of Tokyo, 1987.

Rimingler G. V. Welfare policy and industrialization in Europe, America and Russia. New York: Wiley, 1971.

Wiktorov A. Soviet Union // Social Welfare in Socialist Countries / Ed. by J. Dixon, D. Macarov. London; New York: Routledge, 1992. P. 184–207.

Yurchak A. Everything Was Forever, Until It Was No More: The Last Soviet Generation. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 2005.

32

Кринко, Хлынина, Юрчук

литературе уже появились и активно разрабатываются его различные ипостаси, связанные с судьбами детей лишенцев и советских активистов, иностранных рабочих и детдомовцев. Особо пристальным вниманием в связи с этим отмечено военное детство, пришедшееся на наиболее тра- гический периоднашей истории – Великую Отечественную войну.

Следует отметить, что детство военного лихолетья – сюжет в отече- ственной историографии достаточно давно и плодотворно разрабаты- ваемый. В исследованиях историков и педагогов нашли свое отражение перестройка работы детских учреждений в начальный период войны, различные формы помощи беспризорникам и детям фронтовиков, раз- ные направления советской социальной политики военного времени. В ряде диссертационных работ раскрывается деятельность детских учреж- дений в отдельных регионах страны [Зенкова, 1985; Карамышева, 1993; Банзаракцаева, 2005]. Локализация проблемы на конкретных регио- нальных и местных материалах документального и устного характера позволяет не только отказаться от сложившихся стереотипов ее понима- ния, но и определить, насколько в действительности экстраординарной оказалась деятельностьдетских учрежденийввоенныегоды.

К сожалению, вплоть до настоящего времени так и не стала предме- том самостоятельного изучения судьба детских учреждений Кубани. Между тем, необходимость обращения к опыту функционирования дет- ских домов Краснодарского края в годы Великой Отечественной войны обусловлена рядом обстоятельств. На Кубани в этот период существова- ло значительное количество детских учреждений, деятельность которых имела свои особенности и протекала в разных условиях. В истории дет- ских домов Кубани выделяется несколько этапов: 1) начальный (1941 – 1942 годы), 2) оккупационный (1942 – 1943 годы), 3) постоккупацион- ный (1943 – 1945 годы). В настоящее время исследователям стал досту- пен комплекс архивных документов о деятельности детдомов Кубани, в основном, в 1943 – 1945 годах, так как вследствие эвакуации и оккупа- ции документов 1941 – 1942 годов сохранилось немного. В данной статье используются, прежде всего, рассекреченные в последние годы доку- менты советских и партийных органов, постановления и решения цен- тральных и местных органов власти, акты проверок детских домов, по- зволяющие раскрыть их положение в период войны. За рамками работы остается немало сюжетов, включая сам внутренний мир детских учреж- дений, для изучения которых требуется использование не только новых подходов, но идругих источников, восновном, личногопроисхождения.

«…создать нормальные условия жизни детей…»: в начале войны

В предвоенные годы система государственных детских учреждений развивалась высокими темпами, отражая активные модернизационные процессы в социальной сфере. Накануне Великой Отечественной войны в Краснодарском крае насчитывалось 74 детдома с 6771 воспитанником,

36

На грани выживания

находившихся в ведении местных отделов народного образования. Од- нако не все детские учреждения имели приспособленные помещения, необходимое оборудование и инвентарь, в некоторых условия жизни и бытабыли таковы, что приводили кбегству воспитанников.

Вотечественной историографии не раз указывалось, что с началом войны условия работы детских учреждений существенно изменились, но эти перемены в первую очередь коснулись школ [Черник, 1975], а для большинства детдомов Кубани оказались не столь заметны. Поэтому на- чальный этап войны стал для них своеобразным переходным временем

кбудущим испытаниям, когда ухудшилось снабжение, прежде всего, продовольствием и одеждой. Советская экономика всегда имела перекос в сторону производства средств производства, а в условиях военного времени финансирование социальной сферы еще более сократилось. Тем не менее, результаты проверок свидетельствуют, что первоначально ситуация в большинстве прежних детдомов Кубани не имела критиче- скогохарактера.

Так, вдетском домеим. МаксимаГорькоговМостовскомрайоне, рас- считанном на 110 мест, в октябре 1941 г. находилось 57 воспитанников, из них 10 – эвакуированных. Помещения были отремонтированы и побеле- ны, детямхватало постельногобельяикроватей, всепосещалишколу. Об- служивающим персоналом и воспитателями детский дом также был укомплектован, но нуждался в приобретении теплой одежды, костюмов длямальчиковидевочек, 50 паробуви1.

Детский дом в станице Бесскорбной насчитывал 97 детей, их сред- няя успеваемость составляла 93 %. Согласно документам, детский коллек- тив был хорошо организован и сплочен, воспитанники разделены на от- ряды во главе с командирами под общим руководством совета команди- ров, действовали комсомольская и пионерская организации. Большин- ствовоспитателейимелистажработыот2 до5 лет. Вдетдомедействовали столярная и швейная мастерские, детей учили навыкам самообслужива- ния, они стирали белье, мыли пол, работали на подсобном участке – ши- роко распространенная и поощряемая воспитательная практика в совет- ских детских учреждениях. Питание в детдоме оценивалось как нормаль- ное, жиров и овощей хватало, не доставало сахара, крупяных и мучных изделий. Основные трудности были связаны с плохой организацией фи- нансирования, недостаткомобмундирования, особеннозимнихпальто2.

Взначительно худших условиях оказались детские дома, прибы- вавшие в Краснодарский край начиная с лета 1941 года из западных районов страны. Советские историки не раз подчеркивали огромный объем помощи, оказанной органами власти и населением эвакуирован- ным детям, но положение многих из них оставалось сложным. Решение вопросов по размещению, питанию, медицинскому обслуживанию пол-

1ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.214. Л.14.

2ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.214. Л.9.

37

Кринко, Хлынина, Юрчук

ностью возлагалось на местные власти. В качестве основной базы перво- начально выступали существовавшие детские, медицинские и образова- тельные учреждения, но вскоре возможности прежней социальной ин- фраструктуры оказались исчерпанными, тем более что она широко использовалась под военные нужды: в части больниц и школ располо- жились госпитали для раненых командиров и красноармейцев. Между тем, поток эвакуированных детей нарастал. К 10 сентября 1941 года в 59 районах Краснодарского края находилось 6627 детей из детских домов, в основном, эвакуированных из Крыма. Бюро крайкома ВКП (б) приняло специальное постановление, обязывавшее крайисполком к 15 сентября выделить помещения дляприбывших детдомов и

приспособить их для жизни в зимних условиях [Кубань в годы Великой Отечественной войны, 2000. С. 56].

Общие тенденции отражает ситуация, сложившаяся осенью 1941 го- да в Красноармейском районе, где действовали четыре детдома, два из которых были эвакуированными – в станице Гривенской (216 детей) и хуторе Трудобеликовском (170 детей). Краевой отдел народного образо- вания профинансировал данные учреждения в соответствии с установ- ленными нормами: за месяц они получили по 40 тыс. руб. каждый. Об- щей проблемой являлась нехватка топлива. Трудобеликовский детский дом имел только 100 из необходимых 180 кубометров дров, Гривенский

– 80 из 300 кубометров, при этом дрова еще не были подвезены. Пита- нием, одеждой и обувью эвакуированные детские дома были обеспече- ны, но площадей для размещения детей не хватало, им приходилось спать по двое на одной койке. Все воспитанники посещали школу, были полностью обеспечены тетрадями, но учебников хватало лишь на чет- верть детей.

Два других детдома для неэвакуированных детей – в станице Крас- ноармейской, насчитывавший 100 детей, и на хуторе Трудобеликовском были обеспечены питанием, но испытывали недостаток теплой одежды и обуви. Их санитарное состояние являлось неудовлетворительным, не были проведены медицинское обследование и прививки детей против эпидемических заболеваний. В результате в Трудобеликовском детдоме шесть детей заболели чесоткой, 10-15 чел. – малярией. Секретарь Крас- ноармейского райкома ВКП(б) Родионов докладывал, что «после беседы с заведующим районным здравотделом Каленикиным» эти недостатки были устранены, ситуация постепенно улучшалась, а воспитательная работа «налаживалась в соответствии с требованиями военного време- ни» 1. Устроив хорошую «взбучку» оказавшемуся «крайним» заведую- щему райздравотделом, районные власти взяли ситуацию под контроль, по крайней мере, в последующем указанные детские дома больше не фигурировали вкачестве негативных примеров.

1 ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.214. Л.3.

38

На грани выживания

Часть детских учреждений проследовала далее на восток, в глубо- кий советский тыл, но из западных районов продолжали прибывать все новые эшелоны. К 1 января 1942 года на Кубани располагались 24 эва- куированных детдома собщей численностью воспитанников в 3155 чел 1. Несмотря на усилия, предпринимавшиеся местными органами власти, положение многих из них поздней осенью и в начале зимы 1941 года ос- тавалосьтяжелым.

Детский дом № 3 им. Кирова для испанских детей, эвакуированный 7 августа 1941 года из Одессы, оказался в станице Михайловской. Он разместился в 11 полуразрушенных, не отапливавшихся и непригодных для жилья помещениях, разбросанных по всем концам станицы, часть из них была к тому же не остеклена. Удалось расставить только 170 кро- ватей, на которых спали 370 детей, при этом на одного ребенка прихо- дилось 1,6 кв. м жилой площади. Воспитанники совершенно не имели зимних пальто, шапок, у 97 чел. отсутствовала обувь, остальные были одеты в «легкие туфли инпошива, которые при условии сельской грязи непригодны». Детдом имел всего полторы смены белья, баня и прачеч- ная оказались совершенно не в состоянии обслужить всехдетей, топливо отсутствовало. В течение 50 суток детям вообще пришлось спать на го- ломполу, уних появились вши.

Руководство детдома на протяжении двух месяцев неоднократно ставило в известность руководящие партийные, советские и комсомоль- ские организации «о невыносимом положении», но оно продолжало ухудшаться. Поэтому в конце октября 1942 года директор детдома Ме- гардичев обратился к председателю Краснодарского крайисполкома Тюляеву с докладной запиской, в которой настаивал на отправке «в дру- гое место, где можно было бы создать нормальные условия жизни де- тей». Он подчеркивал, что детдом в создавшихся условиях не только не мог зимовать, но и оставаться более ни одного дня. На документе име- лась помета одного из главных руководителей края о необходимости оказаниядетдому требуемойпомощи 2.

В Майкопском детдоме № 2 находились дети, эвакуированные из Ленинграда и Днепропетровска. Они уже прибыли в крайне тяжелом состоянии, многие болели, требовались специальные условия содер- жания детей, не просто полноценное, но и усиленное питание. В более поздних документах приводятся данные, что с 19 августа по 1 октября 1941 года от рахита, инфекций и истощения умерли 58 детей 3. В анти- санитарном состоянии находился Феодосийский школьный детский дом, разместившийся в станице Раздольной Кореновского района. Уполномоченный Управления по эвакуации по Краснодарскому краю А.Я. Бахолдин писал:

1ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.373. Л.69 – 76.

2ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.214. Л.2.

3ХДНИ НАРА. Ф.1. Оп.2. Д.89. Л.6.

39

Кринко, Хлынина, Юрчук

В спальнях у воспитанников грязно, неуютно, холодно. Поголов- ная завшивленность и чесотка. Питание однообразное. Меню не составляется, продукты питания расходуются бесконтрольно. На 87 воспитанников имеется 9 тарелок и 21 ложка. Питание прохо- дит в 10 смен. Обувью обеспечены только 50 % детей [Кубань в го- ды Великой Отечественной войны, 2000. С. 182].

6 января 1942 г. крайком ВЛКСМ обязал комитеты комсомола рай- онов, где были размещены эвакуированные детские учреждения, ока- зать им практическую помощь. Управление по эвакуации потребовало, чтобы в ситуацию с детскими домами немедленно вмешался краевой от- дел народного образования. Данный вопрос взял под свой контроль и крайком ВКП(б). Только совместные усилия различных органов и орга- низаций помогли выжить эвакуированным детским домам в суровую зиму 1941 – 1942 годов1.

В июне 1942 года, во время проверки детского дома испанской моло- дежи в селе Мостовском инспектором Наркоматом просвещения РСФСР, питание детей было признано прекрасным, каждый воспитанник попра- вился за 2 мес. в среднем на 9 кг. [Кубань в годы Великой Отечественной войны, 2000. С. 249]. Не все детские дома края обращали на себя столь пристальное внимание крайкома партии и крайоно, непосредственно подключившихся к организации снабжения данного учреждения. Тем не менее, в решении «детского вопроса» в целом в начале лета имелись, безусловно, положительные результаты. Всего к апрелю 1942 года в крае действовало 90 детских домов с 8809 детьми, а к концу июля 1942 года – 106 детских домовс15730 детьми.

«…нашел сплошное паническое состояние...»: драма эвакуации

В конце июля 1942 года на территорию Кубани неожиданно для со- ветского руководства вторглись войска вермахта [Кринко, 2006]. Еще 17

–22 июля крайком партии и крайисполком обратились в Комиссию по эвакуации при Государственном Комитете Обороны СССР под председа- тельством Г.К. Шверника с просьбой разрешить вывоз имущества и лю- дей, но рассмотрение данных вопросов затянулось. Центральная власть оказалась просто не готова к принятию соответствующих решений и не владела конкретной обстановкой, а краевое руководство не имело для этого необходимых полномочий. Комиссия по эвакуации приняла необ- ходимые постановления лишь с 28 июля по 4 августа, а Краснодарский крайком партии получил их вообще 3–7 августа. К этому времени круп- ные железнодорожные узлы – Тихорецкий, Кавказский и Армавирский

–находились под непрерывной бомбардировкой авиации противника, ихработаоказалась парализована, а пути забитывагонами 2.

1ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.373. Л.69 – 76.

2ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.2. Д.391. Л.2.

40