Глава III. Защита добросовестного приобретателя

можно, не коснувшись вопроса о его правовом положении. В результате

выводы Конституционного Суда о «правах добросовестных

приобретателей» оказались половинчатыми и крайне неопределенными.

В постановлении говорится следующее: «В тех случаях, когда

имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных

законом основаниях, имеют другие, помимо собственника,

лица – владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна

быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких

имущественных прав относятся и права добросовестных приобретателей

» (абз. 3 п. 2).

Таким образом, Конституционный Суд априорно исходит из существования

у добросовестного приобретателя некоторого права,

возникшего на предусмотренном законом основании (очевидно,

имеется в виду ст. 302 ГК), которому, следовательно, должна быть

гарантирована защита. Но весь вопрос в том-то и состоит: принадлежит

ли добросовестному приобретателю какое-нибудь право,

и если да, то какое именно?

В связи с данной мотивировкой в адрес Конституционного Суда

уже прозвучал упрек. «Парадокс заключается в том, – отмечает

К. И. Скловский, – что КС РФ, взяв под защиту именно незаконных

владельцев против собственников, не считает нужным прямо

заявить об этом и говорит, что защищаются “права добросовестных

приобретателей”»1 . Однако парадокс, по-видимому, имел бы место

как раз в противоположном случае – если бы суд признал в лице добросовестного

приобретателя незаконного владельца. И дело даже не в

том, что такое решение было бы неправильным по существу. В силу

своего статуса Конституционный Суд обязан обосновывать принимаемые

им акты нормами Конституции. Между тем Конституция гарантирует

беспрепятственную реализацию и охрану именно прав и

ничего не говорит о защите фактических состояний. Даже из общего

смысла конституционных норм вывести какие-либо гарантии незаконного

владения было бы просто невозможно. При таких обстоятельствах

Конституционный Суд, как представляется, и не мог поступить

иначе, кроме как признать за добросовестным приобретателем

определенные права на возмездно приобретенное им имущество.

1

Скловский К. Конституционный Суд России признал доброкачественность ГК

РФ // ЭЖ-Юрист. 2003. № 18. С. 4.

§ 14. О праве добросовестного приобретателя

Что же это за права? По мнению К. И. Скловского, в данном случае

«права добросовестных приобретателей» могут трактоваться «не

как субъективное право на вещь, а как права самих лиц, в том числе

право противостоять самоуправству, включая самоуправство собственника.

Ведь именно по модели защиты от самоуправства обычно и

выстраивается владельческая защита»1 .

Отдавая должное стремлению автора обосновать необходимость

закрепления в нормах российского права полноценной владельческой

защиты, нельзя в то же время не отметить, что подобное толкование

менее всего соответствует действительной позиции Конституционного

Суда, нашедшей отражение в анализируемом постановлении.

Во-первых, Конституционный Суд прямо указывает, что «права

добросовестных приобретателей» относятся к числу «имущественных

прав на спорную вещь». Как по-иному можно истолковать это выражение,

если не признать, что речь идет о вещных правах или, по крайней

мере, о так называемых правах с вещным элементом? Во всяком случае,

трактовать «имущественное право на вещь» как «право самого

лица противостоять самоуправству» является очевидной натяжкой.

Во-вторых, остается непонятным, какое отношение имеет владельческая

защита, о которой упоминает К. И. Скловский, к добросовестному

приобретению имущества от неуправомоченного лица.

Постановление Конституционного Суда не связано ни с проблемой

владельческой защиты, ни с более общей проблемой защиты от самоуправства.

Предметом рассмотрения явился вопрос о конкуренции

двух исковых требований: с одной стороны, требования, основанного

на нормах о виндикационной защите (ст. 301, 302 ГК), а с

другой – требования в порядке реституции вследствие недействительности

сделки (п. 2 ст. 167 ГК). Заявление как того, так и другого

– не самоуправство, а реализация права на иск (в материальном

или процессуальном смысле – в зависимости от того, подлежит ли

такой иск удовлетворению). Понятно, что ни о какой владельческой

защите против иска говорить не приходится.

Итак, Конституционный Суд конструирует «право добросовестного

приобретателя» в качестве права на вещь. В то же время из по

1

Скловский К. Конституционный Суд России признал доброкачественность ГК

РФ // ЭЖ-Юрист. 2003. № 18. С. 4.