!!Экзамен зачет 2023 год / Второй семестр

заключенным с момента передачи соответствующего имущества (п. 2 ст. 433 ГК РФ). Вместе с тем в морском праве договор фрахтования судна на время (тайм-чартер) и договор фрахтования судна без экипажа (бербоут-чартер) рассматриваются как консенсуальный договор (ст. ст. 198 и 211 КТМ РФ). На внутреннем водном транспорте договор аренды судна обязательно должен содержать срок передачи судна в распоряжение арендатора (п. 6 ст. 60 КВВТ РФ), т.е., по существу, тоже сформулирован как консенсуальный договор. Как представляется, модель консенсуального договора аренды транспортного средства больше соответствует потребностям рыночного оборота.

8​. Положения § 3 гл. 34 ГК РФ в ряде случаев отступают от общих положений о договоре аренды. Так, ст. ст. 632 и 642 ГК РФ содержат указание на неприменимость к договору аренды транспортного средства правила о возобновлении договора аренды на неопределенный срок и о преимущественном праве арендатора на заключение договора на новый срок (ст. 621 ГК РФ). Поэтому после истечения срока аренды повторно взять в аренду то же самое транспортное средство можно только путем заключения нового договора на общих основаниях.

Срок в договоре аренды транспортного средства регламентируется общими нормами об аренде, он может быть как определенным, так и неопределенным. Однако, если иное не предусмотрено соглашением сторон, срок аренды должен быть указан в договоре фрахтования морского судна на время (тайм-чартере), договоре фрахтования судна без экипажа (бербоут-чартере) (ст. ст. 200 и 213 КТМ РФ), а также в договоре аренды судна без экипажа на внутреннем водном транспорте (ст. ст. 60 и 64 КВВТ РФ).

9​. Как императивно предписывают ст. ст. 633 и 643 ГК РФ, договор аренды транспортного средства должен быть всегда заключен в письменной форме при этом договор аренды транспортного средства с экипажем может быть оформлен путем составления одного документа, подписанного сторонами, путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи и т.п. (ст. ст. 160 и 434 ГК РФ).

Воздушные​ и морские суда, суда внутреннего плавания - являются недвижимым имуществом в силу указания закона (абз. 2 п. 1 ст. 130 ГК РФ), к их аренде не

применяются правила о государственной регистрации договоров аренды недвижимого имущества.

Вместе​ с тем в специальных правилах ведения реестров различных транспортных средств есть положения о регистрации договоров аренды транспортных средств и соответствующих ограничений (обременений) прав на них.

Поэтому​ договор аренды транспортного средства, отнесенного к недвижимому имуществу, не подлежит обязательной регистрации и считается заключенным с момента согласования в письменной форме всех его существенных условий. Отсутствие регистрации в соответствующем реестре не влияет на заключенность договора аренды.

Судебно​ -арбитражная практика, столкнувшаяся с вопросом, обязательна ли для договоров аренды судов регистрация в соответствующих судовых реестрах, также дала на него отрицательный ответ.

10​ . В случае гибели или повреждения арендованного транспортного средства арендатор обязан возместить арендодателю убытки, причиненные гибелью или повреждением арендованного транспортного средства, если арендодатель докажет, что гибель или повреждение транспортного средства произошли по обстоятельствам, за которые арендатор отвечает в соответствии с законом или договором аренды (ст. 639 ГК РФ).

В литературе высказаны различные точки зрения по вопросу о законных пределах ответственности арендатора транспортного средства с экипажем перед арендодателем. По общему правилу в соответствии с законом арендатор отвечает, если гибель (повреждение) транспортного средства произошла по его вине или по вине его работников, действия которых считаются действиями самого арендатора (п. 1 ст. 401, ст. 402 ГК РФ). Риск случайной гибели (повреждения) имущества лежит на его собственнике (ст. 211 ГК РФ), поэтому все последствия случайной гибели или случайного повреждения арендованного транспортного средства несет арендодательсобственник.

11​ . Необходимо обратить внимание на различия в правовом регулировании отдельных вопросов аренды в договоре аренды транспортного средства с экипажем и в договоре аренды без экипажа.

В​ частности, закон возлагает на арендодателя обязанность страховать взятое в аренду с экипажем транспортное средство и (или) ответственность за ущерб, который может быть причинен в связи с его эксплуатацией, когда такое страхование является обязательным в силу закона или договора (ст. 637 ГК РФ). Норма указывает только на два вида имущественного страхования:

1)​ страхование риска утраты (гибели), недостачи или повреждения определенного имущества - переданного в аренду транспортного средства (ст. 930 ГК РФ);

2)​ страхование ответственности за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу третьих лиц при эксплуатации арендованного транспортного средства (ст. 931 ГК РФ). Следовательно, если иное не установлено соглашением сторон договора аренды транспортного средства, то действует диспозитивная норма ст. 637 ГК РФ, которая не распространяется на страхование других рисков.

По​ -иному сформулирована ст. 646 ГК РФ, согласно которой, если иное не предусмотрено договором, арендатор транспортного средства без экипажа несет расходы на страхование транспортного средства, включая страхование своей ответственности. В данном случае, во-первых, нет указания на то, что страхование транспортного средства и ответственности арендатора должно быть обязательным в силу нормы закона или пункта договора. Во-вторых, страхование ответственности не ограничено страхованием внедоговорной ответственности перед третьими лицами (за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу).

Таким​ образом, круг страховых рисков в ст. 646 ГК РФ шире, нежели в ст. 637 ГК РФ. Это может быть объяснено тем, что транспортное средство, взятое в аренду без экипажа, находится всецело в фактическом обладании арендатора, управляется и эксплуатируется им без какоголибо участия со стороны арендодателя.

А. Шамшина. Проблемы судебной практики в части применения правил о «двойной аренде»

Проблема​ «совместимой двойной аренды» когда правам арендатора противопоставляются права другого арендатора при условии, что вещь в согласованной части или в согласованный временной промежуток может быть передана обоим арендаторам и использована каждым из них без создания препятствий другому. Подход арбитражной практики к этому вопросу менялся.

—​ > Передача в пользование отдельного конструктивного элемента здания не является договором аренды (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 11.01.2002 года № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой»)

—​ > Допускается передача отдельных частей здания в пользование. К таким договорам применяются по аналогии положения законодательства о договоре аренды — «квазиаренда» (Постановление Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 года № 64 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров о правах собственников помещений на общее имущество здания»)

​—-> В 2010 году революционное постановление с точки зрения допустимости «совместимой двойной аренды». Высшая судебная инстанция признала незаконным отказ в государственной регистрации договора аренды лесного участка в ситуации, когда такой участок был предоставлен нескольким арендаторам для осуществления разных видов деятельности (например, один арендатор использует земельный участок для заготовки древесины, другой — для ведения охотничьего хозяйства). Президиум ВАС РФ тогда впервые отошел от незыблемости собственного подхода о ничтожности договора аренды только лишь на основании самого факта, что он заключен в период действия другой аренды того же имущества. Было признано, что в отдельных случаях проблема наличия нескольких разных договоров аренды на один объект может иметь более гибкое решение, в частности, если арендаторы не создают друг другу препятствий в пользовании объектом.

​—> В пункте 9 постановления Пленума ВАС РФ № 73 (в редакции постановления Пленума ВАС РФ от 25.01.2013 № 13) было прямо закреплено, что положения действующего законодательства не ограничивают право сторон заключить такой договор аренды, по которому в пользование арендатору предоставляется не вся вещь в

целом, а только ее отдельная часть.

С​ точки зрения эффективного функционирования экономического оборота признание правомерности передачи в аренду части объекта - верно. НО проблема заключается в распространенном подходе, согласно которому в аренду может быть передан только тот объект, который отражен в документах кадастрового учета. Так, при аренде земельных участков и других видов недвижимого имущества предмет аренды идентифицируется по информации, содержащейся в документах кадастрового, технического учета недвижимого имущества, а также в документах государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Такое понимание является следствием толкования пункта 3 статьи 44 Федерального закона «О государственной регистрации недвижимости», в силу которого государственная регистрация договора аренды части земельного участка осуществляется в отношении части земельного участка, учтенной в ЕГРН, или одновременно с государственным кадастровым учетом такой части. Верховный Суд РФ попытался несколько смягчить этот подход, указав, что кадастровый учет частей объектов недвижимого имущества (например, части переданного в пользование помещения, части крыши, стены здания), не являющихся самостоятельными объектами гражданских прав, осуществляется только в целях отражения в государственном кадастре сведений об ограничениях (обременениях) вещных прав. Хотя нужно признать, что само по себе это проблему прямо не решает.

В​ целом точка зрения, при которой в аренду может быть передан лишь объект, учтенный в кадастре как вещь, представляется излишне формалистской. Возникает ассоциация с регистрационным или учетным подходами к определению правового режима объекта, согласно которым недвижимостью может быть признан лишь тот объект, который зарегистрирован в реестре, или тот, в отношении которого возможно составление документов кадастрового и технического учета. И то, и другое представляется серьезным упрощением, придающим большее значение форме, нежели содержанию. Как отмечает В.А. Белов, акт государственной регистрации в арендных отношениях выполняет огласительную (деклараторную, учетную) функцию прав арендатора на объект аренды среди участников гражданского оборота. В этом смысле видится, что свобода участников гражданского оборота по

совершению сделок аренды не должна ограничиваться обязательным требованием учета объекта аренды в кадастре.

Стоит​ отметить, что одним из вариантов решения проблемы необходимости постановки арендуемой части объекта на кадастровый учет является установление обременения на объект в целом, поскольку, как правило, тот уже учтен соответствующим образом. Примечательно, что в определении Верховного Суда РФ от 04.12.2018 № 305- ЭС18-12573, которое было упомянуто в начале статьи, этот вопрос также затронут. Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ заметила, что допустимо внесение в реестр нескольких записей об обременении на весь объект недвижимости в целом, если, в частности, исполнение обязательств по одному из договоров аренды не будет препятствовать исполнению обязательств по другому договору (например, если арендаторы используют разные части недвижимой вещи). Значит, при наличии кадастрового паспорта на объект в целом соответствующий паспорт на часть объекта не потребуется.

«Несовместимая (взаимоисключающая) двойная аренда»: от ничтожности до возмещения убытков

В​ ситуации, когда договор аренды может быть использован арендатором только при условии получения во владение и пользование вещи целиком, и когда оба арендатора, заключившие с арендодателем договор, рассчитывают на передачу этой вещи, возникает такая конкуренция арендаторов, которая не позволяет им не препятствовать друг другу — проблема «несовместимой (взаимоисключающей) двойной аренды». Применительно к этому аспекту рассматриваемого нами вопроса, стоит сказать, что ранее в ряде постановлений Президиум ВАС РФ действительно поддерживал правовую позицию, согласно которой договор аренды, заключенный в период действия другого договора аренды того же имущества, является ничтожной сделкой в силу статьи 168 ГК РФ.

Такое​ решение проблемы «двойной аренды» в данном ее проявлении шло вразрез с устоявшимся регулированием ситуации «двойной продажи». Мы знаем, что, если продавец заключил несколько договоров купли-продажи в отношении одного и того же недвижимого имущества, применительно к статье 398 ГК РФ подлежит удовлетворению иск о государственной регистрации перехода права собственности того лица, во владение

которого передано это имущество. Иные покупатели вправе требовать возмещения убытков, вызванных неисполнением договора купли-продажи продавцом. Если же за одним из покупателей уже произведена государственная регистрация перехода права собственности, то она сохраняется за ним, а другой — вправе защищать свои права иском к продавцу об убытках. Сегодня этот подход реализован в абзацах 6-7 пункта 61 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ № 10/22. При таком различии в регулировании могло сложиться впечатление, будто конструкция аренды влечет более сильный вещный эффект, чем купля-продажа, что, безусловно, слабо подчиняется законам логики.

​Впоследствии подход к разрешению ситуаций «двойной продажи» и «несовместимой (взаимоисключающей) двойной аренды» был унифицирован. В пункте 13 постановления Пленума ВАС РФ № 73 дано разъяснение: в конкуренции двух арендаторов преимущество получает тот, кому вещь передана во владение, другой может защищаться иском об убытках (статья 398 ГК РФ).

​Нужно справедливо признать, что решение, предложенное Пленумом ВАС РФ, не является универсальным. Приведем пример. Объект передан лицу, с которым заключен краткосрочный договор аренды, при этом арендодателем с иным лицом заключен долгосрочный договор аренды того же имущества, который при этом зарегистрирован в государственном реестре. Кому логичнее отдать приоритет?

​В указанном случае с точки зрения стабильности экономического оборота было бы логичнее признать приоритет арендатора, договор с которым заключен на больший срок. В качестве контраргумента этой позиции можно утверждать, что такой подход опасен, поскольку создает платформу для злоупотреблений, целью которых будет являться недобросовестное поведение арендодателей в отношении краткосрочных арендаторов. Это замечание отчасти оправдано.

​Как правило, краткосрочный арендатор заключает договор на стандартный для таких ситуаций срок в 11 месяцев во избежание необходимости его регистрации. С нашей точки зрения, рано или поздно такой практике должен прийти конец. Однако здесь возникает и другая сложность — забрать имущество у краткосрочного арендатора согласно действующему регулированию будет довольно проблематично в силу распространения на фигуру

арендатора правил владельческой защиты (статья 305 ГК РФ). Думается, что экономический оборот объективно выиграл бы от нахождения вещи у арендатора, который не боится регистрации и «опубличивания» арендных правоотношений и готов использовать имущество в хозяйственной деятельности длительный срок. Но вопрос о том, как преодолеть «козырь» владельческой защиты краткосрочного арендатора, которому передана вещь, образует отдельную проблематику доступности вещноправовых исков лицам, владеющим вещью по договору. Эта тема достойна самостоятельной научной дискуссии. Потенциально предметом такой дискуссии может стать вопрос о распространении правил владельческой защиты исключительно на долгосрочных арендаторов (на срок свыше года).

Автор​ признает, что в текущих условиях распространения на арендатора положений статьи 305 ГК РФ забрать вещь у лица, во владение которого она передана, будет предельно сложно. Но, вместе с тем, задача предложенного кейса в том, чтобы продемонстрировать, что действующее решение проблемы взаимоисключающей двойной аренды не универсально. Имеют место быть иные факторы, будь то критерий стабильности экономического оборота или принцип достоверности регистрационной системы, которые в отдельных случаях могли бы «перевесить» принцип владельческой защиты арендаторов.

Многообразие​ складывающихся между субъектами гражданского оборота правоотношений не позволяет помыслить все без исключения потенциальные модели таких отношений. Поэтому идея разрешения проблемы «двойной аренды», которая изложена в пункте 13 постановления Пленума ВАС РФ № 73, хотя и не отвечает критерию универсальности, все же «явно меньшее из зол» в сравнении с предыдущей практикой признания договоров аренды, заключенных при наличии другого договора аренды, ничтожными.

Обязательства из договора финансовой аренды (лизинга)

!!! ПП ВАС № 17 от 2014 читайте, там всего 6 страниц

Правовая природа договора лизинга (Брагинский и Витрянский)

​Вопрос о месте договора лизинга в системе гражданско - правовых обязательств, а именно: является ли договор лизинга одним из отдельных видов договора аренды, как это предусмотрено ГК, либо его следует признать самостоятельным типом договоров (sui generis).

Договор​ лизинга никак не может быть признан

самостоятельным договором, поскольку он является лишь одним из отдельных видов договора аренды. —-> ЭТО​ НЕПРАВИЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ, ПОДРОБНЕЕ

ЧИТАЕМ ЕГОРОВА!!!!!!!

Во​ -первых, любые доктринальные выводы по результатам исследования правовых норм должны основываться на системе реально действующего правового регулирования или хотя бы ее учитывать. А реальность такова: в ГК договор финансовой аренды (лизинга) признается отдельным видом договора аренды и регулируется именно в этом качестве. Признание договора лизинга самостоятельным договором потребует совершенно иной системы его правового регулирования. И тут не обойтись простым механическим обособлением "норм, регламентирующих лизинговые отношения, в рамках ГК РФ в отдельную главу, содержащую правила о договоре лизинга как одном из типичных договоров". Как только будет проделана такая операция, применительно к договору лизинга утратит силу ст. 625 ГК, а вместе с ней и все общие положения об аренде (§ 1 гл. 34 ГК), которые в силу данной статьи подлежат субсидиарному применению только к отдельным видам договора аренды. Следовательно, обособление норм о договоре лизинга в отдельную главу в рамках ГК потребует включения в данную главу подавляющего большинства норм, составляющих сегодня общие положения об аренде, т.е. по сути их дублирования.

Во​ -вторых, позиция сторонников отношения к договору лизинга как к самостоятельному договору логически вытекает из другого сомнительного теоретического вывода: вывода о том, что лизинг представляет собой трехстороннюю сделку, порождающую единое обязательство с участием как лизингодателя и лизингополучателя, так и продавца. Если бы это было так, то договор лизинга действительно мог бы претендовать на роль самостоятельного типа гражданско - правовых договоров, так как он имел бы совершенно особые предмет и субъектный состав, отличные от предмета и субъектного состава договора аренды. Однако никакой трехсторонней сделки, порождающей некое единое лизинговое обязательство, не существует. Вместо этого лизинговые отношения опосредуются двумя договорами: договором лизинга (финансовой аренды) и договором купли - продажи, последний из которых является договором в пользу третьего лица Названные два договора порождают два различных

обязательства (купли - продажи и лизинга). Существо обязательства, вытекающего из договора лизинга, которое состоит в передаче лизингодателем лизингового имущества во временное и возмездное владение и пользование лизингополучателя, аналогично существу обязательства, порождаемого договором аренды, с той лишь разницей, что в отличие от арендодателя, являющегося собственником передаваемого в аренду имущества, лизингодатель должен еще приобрести такое имущество у продавца в собственность в соответствии с указаниями лизингополучателя, а затем передать его в аренду последнему. Данное обстоятельство как раз и является квалифицирующим признаком, позволяющим выделять договор лизинга в отдельный вид договора аренды, но оно никак не может быть признано достаточным основанием для признания договора лизинга самостоятельным типом гражданско - правовых договоров и противопоставления его договору аренды. При таком подходе (на наш взгляд, правильном) не может быть и речи ни о каком "договоре особого рода, сочетающем в себе элементы нескольких договорных конструкций".

В​-третьих, гражданско - правовые договоры, признаваемые ГК самостоятельными договорными типами, обычно имеют существенные различия практически во всех своих элементах: предмете, субъектном составе, содержании. Сравнивая договор лизинга и договор аренды по указанным традиционным для всякого гражданско - правового договора элементам, мы обнаружим серьезные различия лишь в предмете. Суть этих различий состоит в том, что предмет договора лизинга несколько шире предмета договора аренды за счет действий арендодателя (лизингодателя) по заключению с продавцом договора купли - продажи лизингового имущества. Но данное обстоятельство как раз и характерно для взаимоотношений вида и рода, когда отдельный вид договора образуется за счет расширения его предмета путем включения в его состав дополнительных действий обязанных сторон. Например, одним из признаков, выделяющих договор поставки в отдельный вид договора купли - продажи, является то, что поставщик сам производит и закупает товар, передаваемый покупателю (ст. 506 ГК). Одна из особенностей предмета договора контрактации как отдельного вида купли - продажи заключается в том, что продавец (производитель сельскохозяйственной продукции) должен вырастить (произвести) продукцию, продаваемую покупателю (заготовителю), в своем хозяйстве (ст. 535 ГК).