Право удержания в банковском праве

Относительно непродолжительный период институт удержания существовал в советском праве благодаря развитию банковского законодательства. Попытки включения его в Кредитный устав вызвали дискуссию по этому вопросу в специальной литературе, которая позволила более глубоко исследовать правовую природу права удержания и представляет немалый интерес для современной науки и практики.

В советском гражданском законодательстве не было специальных норм, позволявших бы сконструировать право удержания как способ обеспечения обязательств¹. Правила же некоторых банков резервировали за ними право обращать в покрытие задолженности клиента по любой совершенной им в банке операции все ценности клиента (деньги, векселя, ценные бумаги, товары и прочее), находящиеся в кассах и на складах банка, путем их

¹ Некоторые, элементы отдельных институтов особенной части гражданского права все же позволяют усмотреть в них право удержания. Эти случаи будут подробно рассмотрены ниже. 57

реализации, в случае необходимости, собственным распоряжением банка.

При этом в литературе справедливо отмечалось, что в этом случае речь идет о праве удержания, соединенном с зачетом, ибо в случае обращения в покрытие задолженности клиента денежных средств мы имеем дело с однородными встречными требованиями, погашающимися путем зачета¹. Возможность применения зачета не вызывала каких-либо серьезных сомнений относительно законодательного его основания, ибо Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. содержал соответствующую регламентацию², чего нельзя сказать о праве удержания.

Несмотря на отсутствие в гражданском законодательстве соответствующего основания для установления права удержания, банки, стремясь обеспечить возврат кредитных и иных средств от своих клиентов, включали в положения уставов нормы, предусматривающие это право. Такое нормотворчество банков называлось в литературе «автономным правом» и опиралось, по мнению специалистов, на статью 92 ГК РСФСР 1922 г.³ Так, в Уставе Центрального сельско-хозяйственного банка⁴ содержался § 56, устанавливающий, что «банку предоставляется в обеспечение вытекающих из его операций требований, срок которым наступил, при отсутствии достаточного их обеспечения, удерживать всякое имущество должника, которое поступило в банк по каким бы то ни было основаниям, кроме ценностей, хранящихся в безопасных ящиках (сейфах) или переданных на хранение в запечатанных клиентом помещениях или конвертах. Означенное право удержания может быть осуществлено в обеспечение требований, срок которым еще не наступил, если должник приступил к ликвидации своих дел или приостановил платежи по своим обязательствам. Обращение взыскания на удержанное, согласно настоящей статьи, имущество производится в общем судебном порядке. Претензии третьих лиц по отношению к имуществу, удержанному согласно настоящей статьи, подлежат удовлетворению не ранее, чем

¹ См.: Венедиктов А.В. Банковские операции и законодательство о них // Вестник финансов. 1926. № 3, С. 60.

² См. п. «б» ст. 129 ГК РСФСР 1922 г.

³ См.: Эльяссон Л.С. Деньги, банки и банковские операции. М., 1926. С. 105.

⁴ См.: Собрание законодательства СССР. 1927. № 42. Ст. 426. 58

данное имущество будет подлежать выдаче банком должнику». Аналогичная норма содержалась и в Уставе Госбанка СССР¹.

Несколько иные правила об удержании содержались в Уставе Внешторгбанка, где последнему было предоставлено право по специальным текущим счетам, при неуплате долга банку, сверх права реализации предоставленных в залог товаров и ценностей впредь до окончательного погашения долга по такому специальному счету удерживать всякие, находящиеся в банке по каким бы то ни было основаниям суммы и ценности заемщика и обращать их в погашение долга².

Как видно, различие между этими двумя положениями уставов, в основном, заключается в возможности самостоятельной реализации имущества или ее отсутствия и необходимости соблюдения судебной экзекуции.

А.В. Венедиктов справедливо указывал на сущность банковского права удержания: «Как бы не конструировать эти права, все они имеют своей целью создать для банка дополнительную (сверх обычной - по их залоговым операциям) гарантию обеспеченности и ликвидности банковских активов. Эта гарантия заключается в возможности быстрого - без обращения к суду - и преимущественного перед другими кредиторами покрытия всех претензий банка к неисправному клиенту». Если в отношении денежных средств, как уже отмечалось выше, возможно применение института зачета, то «по отношению к товарам, процентным бумагам и иным ценностям банк может достичь того же эффекта, как и при зачете, лишь на основании залогового права или права удержания»³.

Основываясь на банковском праве удержания, в литературе делались попытки дать определение этой юридической конструкции и указать на существенные признаки данного института. М.М. Агарков считал, что «право удержания есть право должника воздерживаться от исполнения обязанности до тех пор, пока кредитор со своей стороны не выполнит своей обязанности».

¹ См.: Собрание законодательства СССР. 1929. № 38. Ст. 333.

² См.: Устав Внешторгбанка. § 7.

³ Венедиктов А.В. Право удержания и зачета в банковской практике СССР // Вопросы торгового права и практики: Сборник статей. Л., 1926. С. 47.

59

Удержание же имущества, принадлежащего другой стороне, он рассматривал как частный случай права удержания. Отмечая, что действующее советское законодательство не знает ни общегражданских норм о праве удержания, ни общих для всех кредитных учреждений норм о банковом праве удержания, он видел отличие последнего от залогового права в том, что оно не предоставляет права следования и, поэтому, если вещь вышла из рук кредитора, то она уже не может быть истребована им обратно. Не являясь вещным правом, право удержания может, тем не менее, предоставлять преимущественное перед другими кредиторами право удовлетворения, подобно залоговому праву*.

Возвращаясь к источникам права удержания, необходимо указать на то, что, по мнению А.В. Бенедиктова, основным источником права удержания являются банковские правила, и лишь в виде исключения банковские уставы². Действительно, отдельные правила некоторых банков содержали нормы о праве удержания. Здесь надо иметь в виду, что речь идет о государственных банках³ Так, типовой договор Госбанка СССР о целевом кредите" содержал, среди прочего, § б, который устанавливал, что «все ценности, как-то: текущие счета, векселя, товары и пр., принадлежащие (клиенту) и находящиеся по какому бы то ни было основанию в учреждениях Госбанка, а также заложенные Госбанку товары, где бы они ни находились, обеспечивают кредит и могут быть обращены на покрытие задолженности клиента распоряжением Госбанка без особого на то постановления судебных орга-

¹ Агарков М.М. Основы банкового права. Курс лекций. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 117-118.

² Си.: Венедиктов А.В. Банковские операции... С. 65-66,

³ Еще в дореволюционном праве отмечалось негативное отношение юристов к возможности самостоятельного, без суда, удовлетворения частными банками своих претензий за счет имущества клиентов, находящегося в банке. По этому вопросу Г.Ф. Шершеневич, называя это право банков залогом, в частности, писал: «Главная особенность залога в кредитном установлении состоит в праве этого последнего произвести самостоятельно продажу, без посредства суда. Этим правом пользуются совершенно незаслуженно и частные банки». - Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 252.

⁴ См.: Приложение к циркуляру правления Госбанка от 24.11.1924 г. № 3 // Вестник финансов. 1924. № 22/112.

60

нов»¹. Аналогичные нормы содержались в Правилах Промбанка СССР о специальных текущих счетах, обеспеченных векселями и долговыми обязательствами. Другие банки несколько иначе обеспечивали возврат долгов клиента. Они устанавливали нормы, согласно которым заложенные товары служили обеспечением и по всем иным могущим возникнуть долгам банку (Всекобанк), обеспечением также служило и иное, кроме заложенного, имущество заемщика.

Некоторые авторы, однако, видели как в первом, так и во втором случае именно право удержания и зачета, а не залоговое право. Такой вывод основывался на том, что действовавшее законодательство о залоге (статьи 91 и 92 ГК РСФСР 1922 г.) требовало индивидуализации закладываемого имущества для возникновения залогового права. Поэтому считалось, что дальнейшее расширение залогового права (далее чем «товары в обороте» и «переработке») не имеет оснований, если есть возможность удовлетворить те же практические интересы путем более отвечающего социально-хозяйственной природе данных отношений права удержания².

Что касается судебной практики относительно права удержания, устанавливаемого правилами и уставами банков, то нельзя считать ее однообразной. Так, по одному делу Верховный Суд РСФСР признал за Госбанком право преимущественного удовлетворения не только из заложенного у него имущества, но также изо всякого другого, находящегося у банка имущества должника, если последним дана специальная подписка³. Как видно, здесь суд склоняется к мнению о необходимости договорного оформления соответствующих правоотношений банка и клиента. Ни одно решение Верховного Суда РСФСР не ставило вопроса о праве удержания с полной определенностью, и решения были достаточ-

¹ Здесь, однако, следует отметить, что если договор о целевом кредите будет подписан сторонами с подобной формулировкой, то такое право удержания необходимо рассматривать как договорный способ обеспечения исполнения обязательств, ибо применяться он будет в силу заключенного сторонами договора, а не на основании нормативного акта.

² См.: Венедиктов А.В. Банковские операции... С. 67.

³ См.: Финансовая газета. 1925. 22 декабря. 61

но разноречивы¹. Еще менее склонны были считаться с банковским правилами об удержании местные суды². Крайне отрицательную по этому вопросу позицию занял Верховный Суд УССР, который категорически признал соответствующие постановления правил Госбанка противоречащими требованию индивидуализации заложенного имущества (статья 91 ГК РСФСР 1922 г.) и устанавливающими неизвестную советскому законодательству «генеральную ипотеку»³.

Такое неоднозначное отношение судов к банковскому праву удержания не позволяет с определенностью утверждать о существовании в то время особого института удержания в советском банковском законодательстве. Это прекрасно понимали юристы того времени, и, видимо, необходимость в существовании такого особого права для банков подвигла разработчиков Кредитного и Торгового уставов включить в них специальные нормы об удержании имущества.

Проводимая в 30-х годах кодификационная работа в банковском законодательстве привела к созданию нескольких проектов Кредитного устава. Все они содержали нормы, устанавливающие институт банковского удержания. Однако его режим был не одинаков в каждом из этих проектов. Наиболее дискуссионными вопросами являлись проблемы существа права удержания, а именно, должно ли оно предоставлять возможность реализации удерживаемого имущества или носить только дефензивный⁴ характер;

а также вопрос предоставления преимущественного права удовлетворения требований кредитора, удерживающего вещь.

Проект, подготовленный Кодификационной комиссией Института экономических исследований, следуя установившейся банковской практике, резервировал за банками право реализовать удержанные ценности в том же порядке, в котором банки реали-

¹ См.: Венедиктов А.В. Банковские операции... С. 68.

² См.: Торговые известия. 1925. 1 декабря.

³ См.: Вестник Советской Юстиции. 1925. № 17. С. 680-683.

⁴ Деление права удержания на две формы в зависимости от возможности удовлетворения требований ретентора за счет удерживаемого имущества (экзекутивное) или отсутствия таковой (дефензивное) было введено в научный оборот А.В Бенедиктовым. - См.: Банковские операции и законодательство о них // Вестник финансов. 1926. № 3. 62

зуют заложенное им имущество. То есть здесь режим права удержания, не ограничиваясь дефензивным характером, приближается к законному залоговому праву. Причем реализация имущества предполагалась во внесудебном порядке. В отношении преимуществ банка по удовлетворению своих требований из удерживаемого имущества в случае несостоятельности клиента Комиссия заняла отрицательную позицию, не предоставив банкам каких-либо преимуществ перед другими кредиторами.

Разработанный Валютным Управлением альтернативный проект придерживался иной позиции, не наделяя банки правом реализации удержанного имущества должника. Однако этот проект предусматривал возможность выдвижения банком против третьих лиц тех же возражений, какие он имеет против своего клиента, и допускал досрочное применение права удержания при приостановке клиентом платежей или ликвидации его дел. В этом случае проект Валютного Управления резервировал за банками преимущественное удовлетворение из удержанного имущества.

Как видно, указанные проекты не отличаются единообразием в урегулировании режима права удержания¹

¹ Критикуя положения проектов, А.В. Венедиктов, в частности, писал:

«Проект Валютного Управления совершенно не упоминает о праве банков на внесудебную экзекуцию удержанного имущества. Это умолчание вряд ли случайно. Оно стоит, по-видимому в связи с стремлением авторов проекта придать праву удержания исключительно дефензивный характер. Поскольку, однако, проект Валютного Управления наделяет банк правом противопоставлять третьим лицам, требующим выдачи удерживаемого имущества, те же возражения, которые банк может противопоставить самому клиенту, поскольку проект, с другой стороны, дает банку право - в случае приостановки клиентом платежей или ликвидации его дел - осуществить право удержания в обеспечение досрочных требований, он в конечном результате также резервирует банкам преимущественное удовлетворение из удержанного имущества. Но в таком случае целесообразнее - хотя бы в интересах той же ликвидности банковских активов... сделать дальнейшие выводы и признать за банком, осуществляющим право удержания, также и право на реализацию его на общих основаниях с реализацией заложенного имущества». В отношении проекта Института экономических исследований тот же автор отмечал: «Предоставляя банкам право на внесудебную реализацию удержанного имущества в порядке, установленном для реализации банковских залогов, он (проект. - С.С.) оставил, однако, открытым вопрос, вправе

По мнению А.В. Венедиктова, более умеренный характер носили соответствующие положения в проекте, подготовленном Совещанием юрисконсультов Промбанка¹, согласно которому все ценности клиента, находящиеся в обладании банка, являются обеспечением требований банка по его претензиям. Эти требования удовлетворяются по правилам, установленным для реализации заложенного имущества. Как указывал А.В. Венедиктов, это предложение сводилось к замене неопределенного - в рамках действующего советского законодательства - права удержания более определенным залоговым правом и являлось наиболее удачным. Однако при введении данного права в Кредитный устав правильно конструировать его именно как право удержания, а не как право залога, чтобы не колебать - без крайней необходимости в том - принцип «индивидуализации» залога. Необходимо лишь при этом по возможности точно и полно определить как порядок его осуществления, так и его место в ряду других претензий к неисправному должнику банка². Таким образом, как видим, позиция А.В. Бенедиктова, сформулированная им еще в 30-х годах, близка существующему в действующем ГК РФ режиму права удержания, с той лишь только разницей, что современное право удержания является общегражданским, а не исключительно банковским правомочием кредитора.

Несколько иной точки зрения придерживался М.М. Агарков, который, рассматривая этот институт, считал необходимым указать основные начала, которые могут послужить основанием для построения права удержания. Такими началами признавались:

объекты права удержания, сущность его, условия осуществления кредитором и правомочия последнего в отношении третьих лиц.

К объектам права удержания предлагалось отнести любое имущество должника, которое поступило в кредитное учреждение по каким то ни было основаниям. Однако удержание не должно

ли банк применить тот же порядок экзекуции удержанного имущества в случае несостоятельности клиента и каким преимуществом он пользуется при удовлетворении претензий из стоимости этого имущества перед другими кредиторами несостоятельного должника». - Венедиктов А.В. Банковские операции... С. 69 и 71.

¹ См.: Совещание юрисконсультов. М.: Издание Промбанка, 1925. С. 55,84.

² См.: Венедиктов А.В. Банковские операции... С. 71. 64

было применяться в отношении имущества, поступившего в банк без согласия должника, а также ценностей, хранящихся в сейфах или переданных клиентом на хранение в запечатанных помещениях и конвертах. Изъятие из объектов права удержания имущества, поступившего в банк помимо согласия клиента, объяснялось тем, что в противном случае банк получил бы «случайное преимущество, которое может оказаться, а может и не оказаться» и поэтому нет оснований распространять право удержания за пределы того имущества, которое находится в банке с согласия клиента и на которое банк вправе рассчитывать, как на обеспечение своих претензий.

Что касается сущности права удержания, то М.М. Агарков, видел в нем лишь правомочие кредитора по удержанию имущества должника впредь до погашения его требований. При этом досрочное осуществление права удержания допускалось, если клиент приостановил свои платежи или приступил к ликвидации своих дел. В отношении третьих лиц признавалось возможным применение таких же возражений, которые кредитор имеет против должника¹. Итак, изложенная позиция, как видно, придавала праву удержания практически исключительно дефензивный характер, не допуская реализацию предмета удержания.

В дальнейшем, однако, в советском банковском (и в общегражданском) законодательстве возобладало иное положение и право удержания не было введено в качестве общего способа обеспечения исполнения обязательств. Для банков, как отмечалось в литературе, полностью исключалось применение права удержания и вообще какие-либо привилегии по обеспечению обязательств за рамками способов, указанных в Гражданском кодексе. На товары и иное имущество хозоргана, не заложенное в банке, взыскание последним могло быть обращено только в общем порядке, установленном законом, то есть банк мог производить взыскание только через судебного исполнителя, получив предварительно исполнительную надпись на срочном обязательстве хозоргана²

¹ См.: Агарков М.М. Проблемы законодательного регулирования банковых операций. (К вопросу о Кредитном уставе СССР) // Вестник финансов. 1925.№П-12.С.79.

² См.: Курс советского хозяйственного права. В 2-х т. Т. 2 / Под ред. М.Н. Доценко. М., 1935. С. 191.

65