Глава I. Концепция синаллагмы: теоретический и исторический аспект § 1 Понятие синаллагмы и синаллагматический договор

Синаллагма происходит от древнегреческого συνάλλαγμα и является понятием обязательственного права. Следует отметить, что как и многие другие древнегреческие слова, данный термин имеет множество значений, что даёт почву для продолжающихся споров о его значении в доктрине. Наиболее традиционным взглядом является толкование термина «синаллагма» как производного от слов σύν «совместный» и ἀλλάσσω «принимать или давать взамен». На основе данных компонентов цивилисты наиболее часто толкуют данный термин как «взаимный обмен» либо «соглашение, договор»⁶ или «меновое соглашение»⁷. Вместе с тем, в литературе синаллагму связывают и с такими понятиями как «оборот», а также «торговля» в целом или «мена» в частности.

В виду очень ограниченного количества сохранившихся античных источников, в которых употребляется данный термин, точное определение исследователями до сих пор не сформулировано, что во многом поспособствовало и «размытости» данного понятия и его употребления в современной цивилистике. В литературе приводятся различные дефиниции синаллагмы⁸, но все они в целом восходят к буквальному значению слова. Так, наиболее традиционным является определение синаллагмы как правоотношения, в рамках которого происходит обмен встречными предоставлениями⁹. Концепцию синаллагмы в римском частном праве возводят также к одному из типов безымянных договоров (contractus innominati) в римском частном праве, обозначаемому как do ut des¹⁰ («я даю, чтобы ты дал»). В литературе также распространено и полное отождествление синаллагмы и синаллагматического договора.

Некоторые учёные предлагают более развёрнутые дефиниции. Так, например, швейцарский юрист Хуберт Штёкли (Hubert Stöckli) определяет синаллагму как оформленный посредством инструментария обязательственного права взаимный интерес сторон в получении вознаграждения (schuldrechtlich eingefasste, wechselseitige Vergütungsinteresse)¹¹, выделяя в качестве основных элементов синаллагмы интерес и возмездность. Немецкий юрист д-р Ульрих Клинке, в свою очередь, отмечает, что в современной доктрине синаллагма, как правило, означает правовые последствия заключения двустороннего договора¹². Однако наиболее распространённой точкой зрения всё же является отождествление синаллагмы и структуры двустороннего договора, в котором права и обязанности сторон взаимно обусловлены. Именно взаимосвязь обязательств сторон и подразумевается многими учёными под синаллагмой.

В результате разработки концепции синаллагмы в доктрине была выработана основная черта синаллагмы и синаллагматического договора – взаимность обязательств¹³, и, как результат, возник вопрос о соотношении синаллагматических и двухсторонних договоров. Д.Д. Гримм отмечал, что синаллагматический договор предусматривает, что приобретение прав для каждой стороны неразрывно связано с принятием на себя обязанностей, при которых каждая сторона одновременно является кредитором и должником, и приводил в пример договор купли-продажи или найма. При этом учёный фактически отождествлял синаллагматические и двусторонние (обоюдные договоры)¹⁴. Аналогичным образом двусторонние и синаллагматические договоры отождествляются, в целом, и в западной доктрине¹⁵.

Существуют, однако, и иные взгляды на синаллагму. Так, порой синаллагматическая связь понимается шире, чем синаллагматический договор и выделяется в зарубежной судебной практике в обязательствах, даже не основанных на одном договоре, но связанных между собой в конкретной ситуации. В швейцарской доктрине, кроме того, представлена точка зрения, согласно которой взаимная (синаллагматическая) связь может возникать не только в рамках договора, но и в обязательствах из публичного обещания награды (статья 8 ШОЗ), поскольку и в этом случае будет иметь место обмен встречными предоставлениями¹⁶.

А.Г. Карапетов, рассматривая синаллагматические договоры, отрицает тождественность синаллагматических и двусторонних договоров и отмечает, что в принципе любой договор, даже односторонний, может изначально содержать в себе определённые обязанности кредитора (как правило, так называемые кредиторские обязанности), так и впоследствии может быть дополнен дополнительными обязанностями другой стороны¹⁷. В то же время, по мнению А.Г. Карапетова, существуют двусторонние договоры, не являющиеся синаллагматическими в силу их безвозмездного характера (например, договор ссуды)¹⁸.

Последнее предположение разделяется в немецкой и швейцарской доктрине. В частности, учёные указывают на то, что любой синаллагматический договор является двусторонним и структурирован как взаимный, в то же время не каждый двусторонний договор является синаллагматическим, поскольку не любой двусторонний договор предполагает обмен встречными предоставлениями¹⁹ (примером такого двустороннего договора является учредительный договор, имеющий организационный характер²⁰). При этом предметом синаллагматического договора могут быть как действия, так и воздержание от определённых действий, поскольку и то, и другое может быть предметом возмездного договора²¹.

Проявления синаллагмы

Следует отметить, что концепция синаллагмы занимает важное место в современной доктрине права. В рамках анализа двусторонне обязывающих (взаимных) договоров в доктрине было выделено несколько проявлений синаллагмы, отражающих различные правовые последствия, которые синаллагма может иметь при исполнении договора (при этом, следует отметить, что данная классификация отражает именно различные проявления синаллагматической связи, а не различные модели или конструкции синаллагматических договоров, в связи с этим на практике зачастую возникают трудности при разграничении отдельных видов синаллагмы, как будет показано далее).

Генетическая синаллагма (genetic synallagma, genetisches Synallagma) подразумевает, что само существование обязательства одной стороны зависит от соответствующего обязательства второй стороны. Таким образом, если обязательство возникает на одной стороне, то оно возникает и на другой и наоборот. Основным последствием генетической синаллагмы является освобождение стороны от исполнения договора в случае недействительности волеизъявления другой стороны. Кроме того, генетическая синаллагма связана с категорией эквивалентности предоставлений и случаями несогласованности отдельных существенных условий договора. Сторонниками выделения генетической синаллагмы²² отмечается, что данное проявление синаллагматической структуры договора наиболее очевидно, поскольку опосредует взаимосвязь взаимных обязательств сторон договора и объясняет сам механизм создания синаллагматической связи, в то время как правовые последствия, связанные с генетической синаллагмой связаны в первую очередь с признанием договора недействительным в связи с нарушением генетической синаллагмы

Несмотря на кажущуюся очевидность данного проявления синаллагмы, оно до сих пор остаётся наиболее критикуемым в зарубежной литературе. Критика генетической синаллагмы, с одной стороны, связана с практическим повторением идей, сформулированных французскими цивилистами в рамках учения о каузе сделки. Причина для такого смешения, однако, достаточно проста: теория каузы исторически не получила широкой поддержки в немецкой доктрине и по сути была заменена многими немецкими учёными на доктрину генетической синаллагмы в совокупности с общим учением о сделке, в рамках которого рассматриваются, например, вопросы противоречия сделки закону или основам правопорядка, что во французской доктрине также относится к теории каузы. С этим связан и другой аргумент против выделения генетической синаллагмы, а именно её неопределённая практическая ценность. Критики генетической синаллагмы указывают, в частности, на то, что генетическая синаллагма по сути является синонимом заключения договора, а потому является излишней в доктрине²³. Более подробно практическое выражение генетической синаллагмы, а также аргументы за и против её выделения будут рассмотрены в Главе II настоящей работы.

Следующим и наиболее традиционным проявлением синаллагмы является функциональная синаллагма (functional synallagma, funktionelles Synallagma), связанная с внутренним содержанием договора и идеей взаимности и субъективной эквивалентности обязательств сторон договора. Функциональный аспект синаллагмы выражается в том, что обязательство не возникает, если другая сторона не имеет возможности исполнить своё встречное обязательство. С данным проявлением синаллагмы связано регулирование случаев риска неисполнения обязательства одной из сторон, а также возможность приостановления исполнения договора одной из сторон (exceptio non adimpleti contractus)²⁴. Подобное понимание синаллагмы является наиболее устоявшимся в доктрине. Даже в тех правопорядках, которым чуждо употребление терминологического аппарата теории синаллагмы, данное её проявление является предметом пристального внимания учёных. С функциональным аспектом синаллагмы связан и вопрос о последовательности исполнения обязательств в договоре и возможности установления того или иного порядка в законе или судебной практике.

Наконец, третьим основным выделяемым в доктрине проявлением синаллагмы является условная (кондициональная) синаллагма (conditional synallagma, konditionelles Synallagma). Данное проявление синаллагмы объединяет ситуации, когда прекращение обязательства в договоре влечёт за собой прекращение встречного обязательства. Иными словами данное проявление синаллагмы касается случаев нарушения встречного обязательства одной из сторон и последующего прекращения обязательства другой стороны²⁵. Вместе с тем, очевидно, что и условная, и функциональная синаллагма по сути адресованы к одному и тому же блоку проблем, связанному с исполнением синаллагматических договоров. В связи с этим некоторые исследователи полагают, что условная (кондициональная) синаллагма является особой разновидностью функциональной синаллагмы²⁶ либо вовсе отрицают выделение такого вида синаллагмы.

В современной доктрине сторонники теории синаллагмы, отталкиваясь от классических классификаций договора, кроме того, делают попытки выделения различных видов синаллагмы. Разработка такого рода классификаций видов синаллагмы связана с необходимостью определения круга договорных конструкций, к которым могут быть применены правила о правовых последствиях нарушения синаллагмы. С одной стороны, закон и доктрина зачастую дают разные определения синаллагматических договоров, с другой стороны, в практике синаллагма всё чаще понимается широко, позволяя связать обязательства, порой даже возникающие формально из разных договоров.

Рассматривая данные вопросы, швейцарский юрист Хуберт Штёкли²⁷, выделяет различные виды синаллагмы, заимствуя основания для классификации из классического учения о видах договоров. В частности, швейцарский исследователь указывает на то, что в практике заключаются как синаллагматические договоры как таковые, так и договоры, в которых синаллагматическая связь только подразумевается. В связи с этим Штёкли выделяет безусловную синаллагму и синаллагму под условием (отложенную) синаллагму (bedingungsloses und bedingtes Synallagma). В данной классификации безусловная синаллагма подразумевает классический синаллагматический договор, в то время как синаллагма под условием объединяет следующие конструкции:

• договором установлена обязанность одной из сторон произвести исполнение первой, в то время как обязанность другой стороны находится под условием (например, договор страхования)²⁸;

• обязанность второй стороны произвести исполнение отпадает в случае, если исполнение, которое должно быть согласно договору произведено первым, произведено с отсрочкой или не соответствует согласованному в договоре качеству;

• сторона обещает другой вознаграждение в случае, если вторая сторона произведёт исполнение первой, при этом если этого не происходит, не возникает и обязанность второй стороны по выплате вознаграждения²⁹. Таким образом, в данной модели договора не возникает жёсткого обязательства по исполнению ни одного из обязательств, что справедливо применительно даже к тому обязательству, которое должно производиться первым. Встречное обязательство находится под отлагательным условием, и само его существование зависит от осуществления первого предоставления. В швейцарской доктрине в качестве примера такого договора называется маклерский договор, в котором у маклера отсутствует обязанность по совершению действий (obligation d'agir)³⁰. Следует отметить, что описанная конструкция соответствует концепции одностороннего контракта (Unilateral Contract – „promise for an act“) в обычном праве, который обозначается также как „if-contract“³¹, что показывает, что односторонность применительно к договору не всегда понимается одинаково в англо-американском и континентальном праве. Вместе с тем, даже если в договоре вслед за осуществлением первого предоставления опосредуется взаимная связь между обязательствами, правила о последствиях заключения синаллагматического договора могут применяться к такой конструкции только ограниченно. Так, например, до момента первого предоставления само существование договора находится в неопределённом состоянии, и поскольку первая сторона не несёт обязанности осуществить исполнение в принципе, то нельзя говорить о применении последствий неисполнения или риска неисполнения ею обязательства. На это обращается внимание и в литературе³². В настоящем же синаллагматическом договоре, даже если установлена обязанность одной из сторон произвести исполнение первой, оба встречных обязательства возникают в силу заключения договора, и первое предоставление лишь определяет момент, когда должно быть осуществлено предоставление второй стороны, но не его существование и действительность в принципе³³.

Следует отметить, что так называемая отложенная синаллагма, в которой исполнение одной из сторон находится под условием, во многом напоминает концепцию мерцающей каузы, которую в российской доктрине разделяют А.Г. Карапетов³⁴ и Р.С. Бевзенко³⁵. Данная концепция подразумевает, что кауза сделки может зависеть от воли одной из сторон: по воле должника договор займа может трансформироваться в договор дарения, т.е. исполнение договора займа ставится под чисто потестативное условие – должник платит, если хочет. Следует отметить, что А.Г. Карапетов допускает такую трансформацию обязательств только между физическими лицами, в силу того, что дарение в коммерческих отношениях запрещено. Кроме того, в рассматриваемом примере речь идёт о трансформации одностороннего договора также в односторонний. Возникает, однако, вопрос, допустимой ли будет трансформация двустороннего договора (например, купли-продажи) в договор дарения по воле должника. Представляется, что исходя из доктрины каузы такое положение вещей едва ли возможно: если понимать каузу как цель, которую стороны стремятся достичь в результате совершения сделки, то по сути можно прийти к выводу либо о её отсутствии в указанном обязательстве (поскольку стороны могут преследовать изначально разные цели при заключении договора: одна из сторон может рассчитывать на возврат займа, а другая изначально воспринимать переданную сумму денег как дарение), либо о несогласованности условий договора и отсутствии консенсуса (Dissens) (изначально лицо либо даёт другому лицу заём, либо передаёт деньги в дар, но вряд ли колеблется в оценке собственных действий). При этом в первом случае, говоря, что друг может заём и не возвращать, лицо по сути осуществляет прощение долга, которым должник по своему желанию может либо воспользоваться, либо не воспользоваться (т.е. под потестативным условием находится не кауза обязательства, а прощение долга, т.е. основание прекращения обязательства – либо обязательство прекращается исполнением, либо прощением долга). Интересным представляется, что, например, в немецкой судебной практике представлен подход, согласно которому, если речь идёт о близких людях, то презюмируется, что имело место дарение, т.е. опять же делается выбор в пользу той или иной каузы³⁶. В немецкой литературе, кроме того, указывается, что цель одарить не может сопровождаться никакими иными целями, в противном случае она утрачивает своё значение. Так, например, в случае если отце продаёт дочери в связи со свадьбой дом за пол-цены, немецкие учёные считают, что в части уплаты цены отец преследовал цель обмена, а в части снижения цены по сравнению с рынком – цель одарить, т.е. проводится чёткое разделение разных кауз³⁷.

Рассматривая структуру синаллагматического договора, Хуберт Штёкли также выделяет простую и длящуюся синаллагму (einfaches und Dauersynallagma). Под длящейся синаллагмой учёный понимает договоры, в рамках которых синаллагматическая связь прекращается не простым исполнением встречного обязательства, как при простой синаллагме, а истечением срока (например, договор аренды)³⁸. Данное обстоятельство приобретает значение при решении вопросов о последствиях нарушения долгосрочных договоров и возможности прибегнуть к правовым последствиям нарушения синаллагмы.

Вслед за классификацией договоров, представленной ещё в римском частном праве, Хуберт Штёкли выделяет также поименнованную и безымянную синаллагма (Nominat- und Innominat-Synallagma). Под поименованной синаллагмой исследователь подразумевает поименованные договоры, большинство из которых априори имеют синаллагматический характер (например, договор купли-продажи, аренды или подряда, агентский договор и договор комиссии). Одновременно с этим, ряд поименованных договоров (как правило, односторонние договоры) хотя и не подразумевает синаллагматической связи, но такая связь может появиться в договоре в результате его изменения или дополнения (к таким договорам учёный относит в первую очередь швейцарскую конструкцию договора простого поручения, а также договор займа). К безымянной синаллагме Штёкли относит безымянные договоры, в которых может быть установлена синаллагматическая связь между обязательствами сторон³⁹.

Продолжая сопоставление синаллагмы и классификации договоров, Штёкли выделяет двустороннюю и многостороннюю синаллагму (bilaterales und multilaterals Synallagma). Если двусторонняя синаллагма подразумевает под собой классический двусторонний договор, то к многосторонней синаллагме учёный относит трёхсторонние договоры, в которых обязательства сторон синаллагматически связаны между собой по цепочке: например, А обязуется предоставить Б машину, Б передать В корабль, а В заплатить А некоторую сумму денег. Очевидно, что нарушение такого договора одной из сторон всегда будет приводить к последствиям для всех остальных сторон договора.

Аналогичным образом, синаллагматическая связь может быть установлена в договоре в пользу третьего лица (Vertrag zugunsten eines Dritten). В данном случае синаллагма будет связывать между собой обязательство в пользу кредитора – третьего лица и внутренние отношения между кредитором и должником, заключившим в пользу третьего лица договор, а именно: между А и Б будет заключён договор, согласно которому А должен будет произвести исполнение в адрес Б, а Б будет должен заключить договор с В, согласно которому В должен будет произвести исполнение в адрес А. Вместе с тем, в рассматриваемой ситуации возможно также и иное решение, в рамках которого А и Б заключат двусторонний договор под отлагательным условием, который вступит в силу только тогда, когда В произведёт исполнение в адрес А⁴⁰.

Особо следует отметить классификацию синаллагмы, относящуюся к обязательствам из неосновательного обогащения. В этом отношении Штёкли выделяет обязывающую и необязывающую синаллагму (verbindliches und unverbidnliches Synallagma). В отличие от обязывающей синаллагмы, относящейся к нормальному состоянию синаллагматического договора, необязывающая синаллагма имеет место в случае недействительности договора. Данный вид синаллагмы был выделен Штёкли на основе швейцарской судебной практики, указывающей на то, что в случае недействительности договора синаллагма применяется к обязательствам из реституции (condictio causa data non secuta)⁴¹. Данный вид синаллагмы выделяется также в немецкой доктрине и обозначается как фактическая синаллагма (faktisches Synallagma) и выделяется в обязательствах из неосновательного обогащения⁴².

Несмотря на то, что отдельными учёными делаются попытки выделения видов синаллагмы, в современной зарубежной доктрине до сих пор нет единства в отношении понимания синаллагмы, а единственный элемент учения о синаллагме, в отношении которого на данный момент удалось так или иначе достигнуть консенсуса, относится к пониманию генетической синаллагмы. Однако, как было уже показано ниже, единство мнений касается только содержания генетической синаллагмы, в то время как сама необходимость её выделения подвергается серьёзной критике.

Теории синаллагмы

Споры о содержании синаллагмы привели к формированию нескольких основных теорий понимания и обоснования данного понятия. Исследуя проблематику синаллагмы, учёные, с одной стороны, пытались определить, в чём же состоит специфика синаллагматического договора. С другой стороны, исследователи искали ответ на вопрос о соотношении синаллагмы и смежных учений о договоре, а именно учения о каузе сделки (causa) и теории основания сделки (Geschäftsgrundlagentheorie).

В результате попыток дать ответ на эти вопросы в доктрине было сформировано несколько теорий синаллагмы⁴³. Следует, однако, отметить, что ни одна из данных теорий до сих пор не смогла дать чёткого ответа на вопрос о том, где же всё-таки пролегает граница между синаллагмой и каузой, а также синаллагмой и основанием сделки, зачастую вновь приводя к их практически полному смешению. Причина для такого смешения кроется во многом в различиях между двумя основными школами континентального права – немецкой и французской, одна из которых при рассмотрении вопросов заключения, исполнения и недействительности договора традиционно обращается к синаллагме и теории основания сделки либо в целом к учению о сделке, другая же при рассмотрении аналогичных вопросов отталкивается от теории каузы. Рассмотрим более подробно аргументацию представителей каждой из указанных теорий.

Теория меновой цели (Austauschzwecktheorie). Данная теория была развита Карлом Ларенцем и основана на понимании синаллагмы как обмена предоставлениями, связанными между собой одной целью⁴⁴. По мнению Ларенца, заключая договор, лицо может достичь собственной цели исключительно при условии, что каждая из сторон договора хочет реализовать цель другой стороны в договоре⁴⁵. Только таким образом, по мнению исследователя, может быть достигнута объективная цель договора или сделки – цель заключения сделки одной стороной должна стать целью для другой стороны. Однако выделяя особую объективную цель договора или сделки, данная теория неминуемо сталкивается с необходимостью установления соотношения такой объективной цели и каузы договора. Решение, предложенное автором теории меновой цели Карлом Ларенцем, заключается в том, что под каузой необходимо понимать цель заключения договора для каждой из сторон, в то время как объективная цель договора представляет собой общую цель сторон: каждая из сторон не просто хочет заключить договор, чтобы достичь определённой цели или получить определённое встречное предоставление, её цель заключается в том, чтобы осуществить предоставление для получения встречного предоставления или иными словами осуществить обмен.

По справедливому замечанию А.А. Новицкой, в силу неопределённости соотношения каузы и объективной цели договора дальнейшее развитие теории меновой цели сводится к спорам о содержании каждого из понятий и возможности выделения отдельной объективной цели договора в отрыве от каузы⁴⁶. Так, немецкий цивилист Ульрих Клинке, рассматривая данную теорию, отмечает, что фактически понятие объективной цели договора, предложенной Карлом Ларенцем, будет всегда совпадать с содержанием договора, что, однако, приводит нас к обоснованию иной теории, а именно теории основания сделки⁴⁷. Теория меновой цели, таким образом, сужает понимание синаллагмы до права стороны в договоре на получение встречного предоставления и никак не объясняет действие функциональной синаллагмы, позволяющее должнику приостановить своё исполнение до тех пор, пока другая сторона не выполнит своего обязательства.

Вслед за теорией меновой цели в доктрине была разработана теория основания сделки (Geschäftsgrundlagentheorie). Автором данной теории является немецкий юрист Вальтер Шмидт-Римплер, обосновавший свою теорию выделением в сделке двух уровней. На первом уровне стороны согласовывают правовые последствия заключаемой сделки, выражающиеся в определённом социальном факте или событии, и тем самым определяют в договоре так называемую программу по достижению цели (Zweckverwirklichungsprogramm). Одновременно с этим стороны согласовывают в договоре стоимостное отношение между предоставлениями⁴⁸. Таким образом, обещанное предоставление является действительным только в том случае, если встречное предоставление было исполнено надлежащим образом в соответствии с данным обещанием. Кроме того, стороны тем самым определяют соотношение между стоимостью договора и предполагаемыми правовыми последствиями. Такое понимание синаллагматического договора позволило Шмидту-Римплеру утверждать, что синаллагма представляет собой основание сделки⁴⁹. Данная теория, однако, не раскрывает связи между встречными предоставлениями в договоре. Кроме того, теория основания сделки объясняет только генетическую синаллагму, оставляя за скобками правовые последствия функциональной и кондициональной синаллагмы.

Наиболее популярным пониманием синаллагматической связи, отражённым, в том числе, в законодательстве многих стран, является толкование синаллагмы как взаимной обусловленности встречных обязательств в договоре. Данная теория в доктрине обозначается как теория условия (Bedingungsheorie) и подразумевает, что каждое из обязательств одновременно является условием для выполнения встречного обязательства, иными словами сама синаллагма тождественна условию сделки⁵⁰. Изначально немецкий исследователь Генрих Хёнигер рассматривал теорию условия только применительно к функциональной и кондициональной синаллагме, концентрируясь на случаях неисполнения одного из обязательств и его последствиях⁵¹. Впоследствии данная теория была расширена за счёт включения в неё и генетического аспекта синаллагмы, согласно которому обязательство стороны вступает в силу только при наличии встречного обязательства⁵².

Основная критика данной теории связана с тем, что поскольку исполнение встречного обязательства в полной мере зависит от воли другой стороны в договоре, такое условие должно рассматриваться как потестативное. В синаллагматическом же договоре исполнение одного обязательства ставится под условие исполнения встречного по умолчанию. Такое условие, однако, не может быть признано допустимым, поскольку стороны свободны в установлении тех или иных условий исполнения обязательств, и признание встречного исполнения условием по умолчанию или в силу закона будет противоречить принципам свободы договора и автономии воли. В связи с этим данная теория также не предоставляет достаточного объяснения существа синаллагмы⁵³.

Ещё одной популярной теорией синаллагматической связи является каузальная теория (Causatheorie). Данная теория заключается в том, что встречные обязательства являются каузально зависимыми в силу закона: первичной каузой обязательства является обязательство другой стороны, в то же время обязательство другой стороны становится каузой для обязательства первой стороны⁵⁴. Таким образом, каждое обязательство одновременно становится способом получения встречного обязательства, а синаллагма, будучи заключённой в каузу договора, объединяет в себе одновременно обязательство и обещанное предоставление. Одновременно с этим, каузальная теория затрагивает как возникновение обязательств (генетическая синаллагма), так и их исполнение и прекращение (функциональная и условная синаллагма)⁵⁵ и является, таким образом, одной из наименее критикуемых в литературе. Вместе с тем, данная теория фактически приводит к смешению синаллагмы и каузы, вызывая сомнения в необходимости выделения одного из этих понятий.

А.А. Новицкая дополнительно указывает на разработанную в итальянской доктрине теорию латеральности⁵⁶. Автором данной теории является Л. Лантелла, выделивший так называемую онтологическую и семиологическую латеральность (сторонность) договора. В рамках онтологической латеральности исследователь, кроме того, выделяет структурную и функциональную сторонность. Структурная латеральность касается двусторонности обязательств в договоре, а именно способа его заключения. Функциональная латеральность, в свою очередь, касается правовых последствий, на которые направлен договор, а именно встречности обязательств (латеральность предоставлений). При этом термин «встречность» представляется учёному более удачным, чем термин «взаимность»⁵⁷, поскольку каждая из сторон осуществляет исполнение при условии исполнения другой стороной, предоставления в рамках договора направлены на удовлетворение потребностей сторон, послуживших предпосылкой заключения договора и предоставление каждой стороны является каузой предоставления для другой стороны⁵⁸. Очевидно, что данная теория основывается на каузальной теории, но также пытается включить в классификацию и элементы теории условия. Данный симбиоз однако не прибавляет данной теории ясности и неопровержимости. Напротив, сложная структура синаллагмы в представлении итальянского учёного приводит к ещё большей теоретизации данного понятия, не способствуя более чёткому понимаю роли синаллагмы в решении практических задач.