О сомнительных налоговых рекомендациях при продаже недвижимости

В журнале "Бухгалтерский учет" (№ 7 за 2000 г.) опубликована статья Р. П. Бу-лыги "Продажа недвижимости: учет и налогообложение". В ней нельзя согласить­ся с расчетом обязательств перед бюджетом по НДС и размером финансового результата при продаже недвижимости.

Для сравнения приведем две позиции: одна — Р. П. Булыги, другая — автора настоящей статьи.

№ п/п	Содержание операции	Дебет	Кредит	Вариант Р. П. Булыги	Вариант И. С. Зуйкова	Откло­нение гр.6 - гр.5
				Сумма (руб.)	Сумма (руб.)	Сумма (руб.)
1	2	3	4	5	6	7
1	Получены денежные сред­ства	51	47	1200000	1 200 000	0
2	Осуществлены расходы, связанные с реализацией ОС (часть государственной пошлины, оплаченные кон­сультационные услуги и ДР.)	43	51	100000	100000	0
3	Расходы по реализации ОС отнесены на финансовый результат	47	43	100 000	100000	0
4	Списание ОС с баланса предприятия	47	01	591 482	591 482	0
5	Списаны суммы начислен­ного износа	02	47	56181	56181	0
6	Начислен НДС*	47	68	101 420'	110 8052	+9385
7	Выявлен финансовый ре­зультат	47	80	463 279	453 894	-9385

* НДС рассчитан, исходя из предположения, что предприятие реализует недвижимое имущество производственного назначения, построенное хозяйственным способом,

В качестве отправного положения для обоснования своей позиции я исполь­зую предположение (утверждение), что зачеты и обязательства по НДС должны быть равны при реализации как основных средств, при приобретении которых был возмещен уплаченный НДС, так и при приобретении которых НДС относился на увеличение их балансовой стоимости.

Рассмотрим это на условных примерах реализации по цене, превышающей ос­таточную стоимость основных средств производственного назначения: станка и здания.

* Р. П. Булыга рассчитывает сумму НДС от разницы между продажной ценой и перво­начальной стоимостью: (1 200 000 - 591 482) х 16,67 % = 101 420 руб.

² И. С. Зуйков рассчитывает сумму НДС от разницы между продажной ценой и оста­точной стоимостью: (1 200 000-(591 482-56 181)] х 16,67 %= 110805 руб. Основания для такого расчета будут приведены далее. ,

Пример 1. Реализация станка

Хозяйственная ситуация. За 60 тыс. руб. (в том числе НДС) организацией реа­лизован станок, приобретенный за 100 тыс. руб. и по которому в соответствии с действующим законодательством был возмещен НДС в размере 20 тыс. руб. Износ станка составил 75 процентов.

___________________________________________(тыс. руб.)

№п/п	Содержание операции	Дебет	Кредит	Сумма
1	Станок списан с баланса организации	47	01	100
2	Списаны суммы начисленного износа станка	02	47	75
3	Станок реализован	62	47	60
4	Исчислен НДС в бюджет (60х16,67%)3	47	68	10

Пример 2. Реализация здания

Хозяйственная ситуация. За 60 тыс. руб. (в том числе НДС) организацией реа­лизовано здание, приобретенное за 100 тыс. руб. и по которому в соответствии с действующим законодательством был отнесен на увеличение балансовой стоимо­сти НДС в размере 20 тыс. руб. Износ здания составил 75 процентов.

________________________________________________(тыс. руб.)

№п/п	Содержание операции	Дебет	Кредит	Сумма
1	Здание списано с баланса организации	47	01	120
2	Списаны суммы начисленного износа здания	02	47	90
3	Здание реализовано	62	47	60
4	Исчислен НДС в бюджет [60-(120-90)]х16,67%	47	68	5

В результате в приведенных примерах мы получим равенство возмещенных сумм НДС:

20 - 10 = 20 - 15 + 5,

где 20 тыс. руб. — сумма НДС, уплаченная при приобретении основных средств и учтенная в соответствии с действующим законодательством;

10 тыс. руб. — сумма НДС, которую следует уплатить при реализации станка;

15 тыс. руб. — сумма НДС, списанная на себестоимость через суммы износа (75 тыс. руб. — износ здания; 15 тыс. руб. — сумма НДС, пропорциональная из­носу);

5 тыс. руб. — сумма НДС, которую следует уплатить при реализации здания. Поскольку здание реализовано не по остаточной стоимости, часть НДС, списанная на себестоимость через суммы износа, возмещается продавцу покупателем зда­ния.

Кроме равенства возмещенных сумм НДС, налицо равенство сумм, так или иначе уплаченных или подлежащих уплате в бюджет (10 тыс. руб. = 10 тыс. руб.), при равенстве сумм выручки и норм износа.

³ Учтено в соответствии с п. 4 письма Министерства финансов России от 12 ноября 1996 года № 96 "О порядке отражения в бухгалтерском учете отдельных операций, связан­ных с налогом на добавленную стоимость и акцизами" (Документ официально опубликован не был. Электронная справочная правовая система "Консультант Бухгалтер").

Подытоживая сказанное, отметим, что законодатель, как правило, не преду­сматривает для однородных явлений различные правовые режимы регулирова­ния, поэтому в описанных случаях при равенстве сумм выручки и норм износа возмещенные суммы НДС и суммы НДС, так или иначе уплаченные в бюджет, должны быть равны. Обязательства по НДС при реализации основных средств, по которым НДС при их приобретении был возмещен, должны быть равны произве­дению суммы выручки на расчетную ставку НДС, а при реализации основных средств, по которым НДС при их приобретении был отнесен на увеличение их балансовой стоимости, должны рассчитываться по формуле: [сумма выручки -(первоначальная стоимость - износ)] х расчетная ставка НДС.

И. ЗУЙКОВ,

заместитель декана по научной работе, доцент кафедры бухгалтерского учета Тверского государственного университета, кандидат экономических наук

ИЗЪЯТИЕ ИМУЩЕСТВА У ЛИЗИНГОПОЛУЧАТЕЛЯ

Активное применение лизинга в инвестиционной деятельности во многих странах мира в значительной степени обусловлено развитостью института защиты права собственности. Переданное в лизинг имущество выступает в качестве полного или значительного обеспечения лизинговой сделки. В случае ненадлежащего исполне­ния лизингополучателем договорных обязательств лизингодатель может на осно­вании решения суда расторгнуть договор лизинга и изъять принадлежащее ему имущество.

В России такой порядок применяется довольно редко. При подготовке лизин­гового договора у потенциального клиента лизинговой компании запрашивают определенные гарантии. Они, как правило, адекватны по своей значимости и на­правлениям тем гарантиям, которые служат обеспечением при выдаче кредита в банке.

Вместе с тем, несмотря на получение залога, поручительства от лизингополу­чателя, у некоторых компаний, созданных и кредитуемых государством, к приме­ру Росагроснаб, возвратность лизинговых платежей составляет 80 процентов. У большинства лизинговых компаний, образованных коммерческими структурами, этот показатель не ниже 99,5 процента. Однако минимизируя риски, лизингодате­лям приходится отклонять большое количество заявок потенциальных клиентов и не рассматривать непосредственно само лизинговое имущество в качестве обеспе­чения сделки.

Почему российские и зарубежные лизингодатели столь требовательны при за­ключении договорных отношений с лизингополучателями? Причин здесь несколь­ко. Это прежде всего: невысокая ликвидность передаваемого в лизинг имущества;

практическое отсутствие до последнего времени вторичного рынка лизинговых услуг; экономическая невыгодность для лизингодателя изъятия имущества при операциях финансового лизинга (к примеру, стоимость демонтажа и последующей транспортировки полиграфического оборудования весом в 3 т обратно лизингода­телю достигает 25-30 процентов, деревообрабатывающего оборудования — до 35 процентов); наличие политических рисков; отсутствие устоявшихся обычаев дело­вого оборота и судебной практики, определенности и ясности в действующих за­конодательных и нормативных актах.

Действительно, к числу наиболее значимых факторов, существенно тормозящих развитие лизинга в России, следует отнести неразвитость экономико-правовых отношений, связанных с защитой лизингодателем своих прав собственника путем взыскания денежных сумм или истребования у неисполнительного лизингополу­чателя переданного ему в лизинг имущества.

Изъятие у должника имущества, являющегося предметом лизинга, означает, по существу, расторжение договора лизинга. Инициатором расторжения выступает одна из сторон договора — лизингодатель.

Отечественная судебно-арбитражная практика, связанная с различными аспек­тами лизинговой деятельности, носит эпизодический характер и пока можно гово­рить лишь об отдельных примерах, но не о явлениях, получивших необходимое обобщение и соответствующую аналитическую оценку. ;

На прошедшей в Москве 17-18 ноября 1999 года конференции "Капитальное финансирование поставок оборудования в Россию" был представлен специальный доклад юридической фирмы Clifford Chance Moskow, долгое время консульти­рующей многие западные компании и защищающей их интересы в России, — о правовом обеспечении лизингового бизнеса в нашей стране. На мой вопрос одному из руководителей фирмы, имели ли место в их практике дела, касающиеся изъя­тия имущества у неисполнительных лизингополучателей, было разъяснено, что были случаи разбирательства в суде исков о невыплате лизинговых платежей, а дел, связанных с изъятием лизингового имущества, пока не было. Это обстоя­тельство, по мнению специалистов именитой юридической фирмы, обусловле­но высоким уровнем правовой и экономической подготовленности лизинговых до­говоров.

Представители крупных западных компаний, бизнес которых в течение ряда лет связан с Россией, обращают внимание на чрезмерную сложность и достаточно высокую стоимость процедуры изъятия лизингового имущества у неисполнитель­ных лизингополучателей. Хотя, если взять затраты, понесенные при рассмотрении иска в арбитражном суде в Москве, то они многократно меньше в долларовом исчислении, чем при разбирательстве спора в Стокгольме. Другое дело, что по­требность обращения в суд в нашей хозяйственной практике возникает значитель­но чаще.

Специалисты ряда российских лизинговых компаний (например, Русско-германской лизинговой компании, Инком-авиа, Национального лизингового цен­тра, Лизинкома, Интерлизинга, Продмашлизинга и др.) также неоднократно под­нимали вопрос о необходимости совершенствования законодательных и норматив­ных актов и создания эффективного механизма защиты прав собственника переда­ваемого в лизинг имущества.

Так, за два года работы компании Интерлизинг были случаи задержки выпла­ты лизинговых платежей. Эти вопросы удавалось оперативно решать. Причем только дважды нарушались заключенные договоры по сданным в лизинг много­функциональным аппаратам быстрого приготовления горячих напитков и шокола­да. Лизинговой компании приходилось изымать оборудование у клиента с оформ­лением соответствующего акта.

Судебное разбирательство выявляло очевидность сути рассматриваемого дела и на принятие положительного для лизингодателя решения уходило не более часа. Судья выписывал исполнительный лист, с получением которого лизинговая ком­пания могла не только ликвидировать свой ущерб, но и получить соответствую­щую компенсацию. Однако, как отмечали специалисты компании, проблему со­ставляет значительная длительность проведения исполнительного производства. Поэтому чаще всего Интерлизинг старается решать подобные конфликты с кли­ентами путем переговоров.

У Русско-германской лизинговой компании начал формироваться определен­ный положительный опыт арбитражной практики рассмотрения споров по лизин­говым договорам. Три спора уже были выиграны. Эти арбитражные победы были достигнуты в суде того региона, где находился лизингополучатель, то есть "на поле" клиента, а не в Москве.

Так, в одном из случаев лизингополучатель перестал вносить лизинговые пла­тежи. Лизинговая компания сумела провести собственное расследование и опреде­лила, где и какие деньги у него имеются (непосредственно у самой компании-лизингополучателя, ее дочерней фирмы). После этого лизингополучателю сообщи­ли, что возможности своевременно и в полном объеме платить лизинговые плате­жи у него имеются. Несмотря на это обращение, лизингополучатель все же отка-

зался платить за арендованное оборудование лизинговой компании. Пришлось направить иск в арбитражный суд. В результате после разбирательства было вы­несено судебное решение, что в случае неплатежей судебный пристав опечатает здание, где находится лизингополучатель. Эта угроза возымела действие: с лизин­говой компанией рассчитались в полном объеме. По мнению специалистов Русско-германской лизинговой компании, только под страхом этой угрозы лизингополу­чатели в 90 процентах случаев будут выполнять свои обязательства.

Практика деятельности этих и других российских и зарубежных лизинговых компаний свидетельствует об актуальности принятия лизингодателем быстрых и эффективных мер по спасению и изъятию своего имущества из владения неиспол­нительного лизингополучателя.

Лизинговая компания "Иркутский бизнес-парк" в 1997 году передала в лизинг оборудование для ИЧП "Исток". Лизингополучатель оказался нерадивым партне­ром и лизинговые платежи своевременно не выплачивал. В связи с иском лизин­годателя договор был расторгнут в судебном порядке. Однако лизингополучатель отказался возвращать оборудование, и лизинговая компания обратилась в арбит­ражный суд с иском об истребовании имущества. На оборудование был наложен арест. Судья дважды откладывал рассмотрение дела по причине неявки и неуве­домления ответчика. Наконец в начале июня 1999 года судебное заседание состоя­лось. Исполнительный лист с решением суда "Иркутский бизнес-парк" смог полу­чить еще через полтора месяца. Однако обратившись к судебному приставу, ли­зингодатель выяснил, что без его ведома и согласия принадлежащее ему оборудо­вание было заложено ИЧП "Исток" в один из банков. Кредит лизингополучателем не был возвращен и банк обратил взыскание на заложенное имущество. Судебный пристав-исполнитель, несмотря на то, что на это оборудование им же был наложен арест, продал его и заявил, что лизинговая компания с предъявлением исполни­тельного листа о возврате имущества опоздала. Как сообщила юрист лизинговой компании на конференции "Лизинговые сделки на российском рынке: управле­ние рисками", проведенной Международной финансовой корпорацией в Москве 28 июля 1999 года, "Иркутский бизнес-парк" вынужден был обжаловать действия пристава. Данный факт свидетельствует о том, что лизингодатель совершенно не защищен в этом вопросе законодательством о лизинге.

Вместе с тем, не оправдывая судебного пристава, можно предположить, что его действия были спровоцированы сообщениями лизингополучателя о том, что он руководствовался содержащейся в ст. 14 Федерального закона от 29 октября 1998 года № 164-ФЗ "О лизинге" нормой, позволяющей ему передать в залог предмет лизинга. И хотя в законе есть оговорка о том, что эта процедура допускается только с разрешения лизингодателя в письменной форме, сам факт закрепления нормы, позволяющей несобственнику имущества выступать в качестве залогодате­ля, просто абсурден.

Расторжение договора по требованию одной из сторон — лизингодателя со­гласно п. 2 ст. 450 Гражданского кодекса РФ возможно по решению суда. Это может произойти, когда действия лизингополучателя квалифицируются как суще­ственное нарушение, которое влечет для лизингодателя ущерб, при котором он в значительной степени лишается того, на что вправе был рассчитывать при заклю­чении договора.

В то же время в ст. 619 ГК РФ определены четыре основания, при наличии которых договор аренды может быть досрочно расторгнут судом по требованию арендодателя.

Расторжение договора предусмотрено в тех случаях, когда арендатор: пользует­ся имуществом с существенным нарушением условий договора или назначения имущества либо с неоднократными нарушениями; существенно ухудшает имуще­ство; более двух раз подряд по истечении установленного договором срока плате­жа не вносит арендную плату; не производит капитальный ремонт имущества в установленные договором аренды сроки, а при отсутствии их в договоре в разум-

ные сроки в тех случаях, когда в соответствии с законом, иными правовыми акта­ми или договором производство капитального ремонта является обязанностью арендатора.

В то же время в договоре лизинга могут быть предусмотрены и другие основа­ния его досрочного расторжения. Например, когда выясняется, что против лизин­гополучателя предпринимаются действия или готовится решение о его роспуске или ликвидации, либо в отношении имущества лизингополучателя подано заявле­ние в суд о его принадлежности; когда лизингополучатель вступил в любые со­глашения или сделки с кредиторами по поводу предмета лизинга, связанные с уступками лизингополучателя требованиям кредиторов, и др.

Суд может досрочно расторгнуть договор аренды (лизинга) только при нали­чии существенных его нарушений.

В основе всех действий лизинговой компании по защите своей собственности и изъятию принадлежавшего ей имущества у неисполнительного лизингополучателя лежит обоснование иска.

Лизингодатель должен приложить к своему исковому заявлению ряд докумен­тов. В частности, при подаче лизингодателем иска о досрочном расторжении дого­вора лизинга и возврате лизингополучателем переданного ему в лизинг имущест­ва, выплате лизинговых платежей, возмещении убытков, связанных с повреждени­ем имущества или его ненадлежащей эксплуатацией, необходимо подготовить сле­дующий примерный перечень письменных документов, подлежащих направлению в арбитражный суд: исковое заявление; доказательство, подтверждающее направ­ление копии искового заявления лизингополучателю; расчет исковых требований;

договор лизинга; доказательство права собственности на имущество, переданное в лизинг лизингополучателю (свидетельство, баланс, акты, договор купли-продажи, платежные документы, справки и т. п.); доказательства передачи имущества ли­зингополучателю (акт приемки-сдачи, баланс и т. п.); документ, содержащий пред­ложение о расторжении договора лизинга; доказательство направления предложе­ния о расторжении договора лизинга ответчику; ответ на предложение о растор­жении договора лизинга (если таковой получен); доказательства неуплаты лизин­гополучателем лизинговых платежей (платежные документы, справки, акты, расче­ты, фактуры и т. п.); доказательства наличия убытков (акты, расчеты, справки, экспертные заключения, постановления компетентных органов и т. п.); доказатель­ства вины лизингополучателя в причинении убытков лизингодателю (справки, акты, заключения специалистов и т. п.); доказательства уменьшения размера убыт­ков; документы, свидетельствующие о вине ответчика (акты, справки, заключения экспертных организаций и т. п.), а также документы, подтверждающие: размер ущерба; причинную связь между ущербом и действиями сторон; доказательства обращения в банк или иное кредитное учреждение за получением с лизингополу­чателя задолженности, когда она согласно закону, иному нормативному правовому акту или договору должна быть получена через банк или иное кредитное учреж­дение; письма, телеграммы, телефонограммы, факсы, докладные записки специали­стов на имя руководителя лизингодателя по поводу их общения с представителя­ми лизингополучателя по вопросам задолженности, фрагменты переписки по спорным вопросам.

По заявлению лизингодателя арбитражный суд вправе принять меры к обеспе­чению иска на любой стадии арбитражного процесса. Обеспечение иска осуществ­ляется в том случае, если непринятие таких мер затрудняет или делает невозмож­ным исполнение судебного акта.

В соответствии со ст. 9 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 119-ФЗ "06 исполнительном производстве" судебный пристав-исполнитель обязан при­нять к исполнению исполнительный документ от суда или другого органа, его выдавшего, либо лизингодателя и возбудить исполнительное производство, если не истек срок предъявления исполнительного документа к исполнению.

В качестве другой формы защиты прав собственности, альтернативной, по сути, судебной, российское законодательство допускает применение права бесспорного взыскания с лизингополучателя денежных сумм и бесспорного изъятия предмета

лизинга.

Такой подход закреплен в ст. 13 Федерального закона "О лизинге". Однако это положение закона не согласуется с нормами Гражданского кодекса РФ. В резуль­тате возникает опасность, что требования лизингодателя, основанные на этих нор­мах, могут быть легко отклонены лизингополучателем.

В особых случаях, связанных с выполнением договоров по международному лизингу, по желанию одной из сторон может использоваться процедура подачи иска в суд общей юрисдикции. Применение такого порядка ведения дела по защи­те своих прав возможно в соответствии с нормой ст. 25 Гражданского процессу­ального кодекса РСФСР "Подведомственность: гражданских дел судам", устанав­ливающей, что суды общей юрисдикции могут рассматривать дела, в которых уча­ствуют иностранные предприятия и организации, если иное не предусмотрено межгосударственным соглашением, международным договором или соглашением сторон.

Таким образом, при операциях международного лизинга лизинговая компания-нерезидент может заявлять иск не только в арбитражный суд, но и в суд общей юрисдикции.

Кроме того, лизингодателю-нерезиденту предоставляется возможность защи­щать свои права путем взыскания денежных сумм или истребования движимого имущества от должника-лизингополучателя с помощью судебного приказа, поря­док применения которого регулируется в соответствии с главой 11¹ (ст. 125'-125¹⁰) ГПК РСФСР, введенной в действие Федеральным законом от 30 ноября 1995 года № 189-ФЗ.

Использование процедуры судебного приказа — значительно упрощенная и ме­нее дорогостоящая схема защиты прав собственника. Ее целесообразнее всего ис­пользовать в ситуациях, когда лизингодателю-нерезиденту необходимо воздейст­вовать на неисполнительного лизингополучателя посредством угрозы судебного разбирательства, ведущего к возбуждению судебным приставом исполнительного производства и аресту имущества.

В отдельных случаях возможно также применение процедуры взыскания за­долженности и. возврата имущества в бесспорном порядке на основании исполни­тельных надписей нотариуса, имеющих силу исполнительного документа.

Правовое регулирование международных лизинговых операций может осуще­ствляться на основании Конвенции УНИДРУА. Эта Конвенция регулирует вопро­сы, возникающие при заключении и исполнении договоров лизинга, сторонами которых являются коммерческие организации из разных стран. Россия присоеди­нилась к Конвенции 8 февраля 1998 года.

Согласно ст. 13 Конвенции УНИДРУА в случае нарушения договора аренда­тором арендодатель вправе потребовать причитающиеся ему невыплаченные пе­риодические платежи с начислением процентов, а также понесенных убытков.

Если нарушение договора арендатором является существенным, арендодатель вправе также потребовать досрочной выплаты суммы будущих периодических платежей, если это предусмотрено договором лизинга, или расторгнуть договор лизинга и после расторжения восстановить владение оборудованием и потребовать возмещения убытков в таких суммах, которые поставили бы арендодателя в поло­жение, в котором он находился бы при выполнении им договора лизинга в соот­ветствии с его условиями.

Здесь следует привлечь внимание к понятию "существенного нарушения дого­вора лизинга". Суть термина не определена в Конвенции, а это означает, что по­нимание по данному вопросу должно быть достигнуто сторонами договора лизин­га. Ведь в случае судебного разбирательства спора сторон суду при принятии ре­шения придется в основном опираться не на нормы законодательного акта, а на

условия конкретного договора, доказательства сторон и интерпретацию ими соот­ветствующих событий.

Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации явля­ются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Такой же подход в соотнесе­нии гражданского права и норм международного права закреплен в п. 2 ст. 7 Гра­жданского кодекса РФ.

Следовательно, права и обязанности участников договора международного ли­зинга регулируются нормами национального законодательства в части, не проти­воречащей отнесенным к предмету регулирования нормами международного пра­ва, в том числе и Конвенцией УНИДРУА "О международном финансовом лизин­ге". Это означает, что нормами Конвенции можно пользоваться и при заключении договоров по внутреннему финансовому лизингу.

Стороны договора международного лизинга могут предусмотреть в договоре рассмотрение спора между ними в Международном коммерческом арбитражном суде (МКАС) при Торгово-промышленной палате Российской Федерации. Этот суд представляет собой постоянно действующий арбитраж (третейский суд), при­званный рассматривать споры из договорных и иных гражданско-правовых отно­шений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов междуна­родных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон спора находится за пределами Российской Федерации.

Очень важно для практического применения то обстоятельство, что в соответ­ствии с п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об исполнительном производстве" реше­ния МКАС и иных третейских судов, а также решения иностранных судов и ар­битражей считаются исполнительными документами, которые судебный пристав-исполнитель обязан принять к исполнению и возбудить исполнительное производ­ство.

В некоторых ситуациях, связанных с недобросовестным исполнением лизинго­получателем договора лизинга, к примеру, автотранспортного средства, как было в практике работы компании Продмашлизинг, могут использоваться нормы ст. 159 Уголовного кодекса РФ, позволяющие в отдельных случаях квалифицировать действия одной из сторон договора лизинга как мошенничество, то есть хищение чужого имущества или приобретение права собственности на него путем обмана или злоупотребления доверием.

Подобные деяния наказываются штрафом в размере от двухсот до семисот ми­нимальных размеров оплаты труда или другими наказаниями вплоть до лишения свободы на срок до трех лет.

Эффективным инструментом для участников лизинговых операций могли бы стать Методические рекомендации по обоснованию процедуры изъятия имущества, переданного в лизинг, у неисполнительных лизингополучателей.

Актуальность и целесообразность разработки указанных рекомендаций с уча­стием Высшего Арбитражного Суда РФ и других организаций очевидна. Эти Ме­тодические рекомендации могли бы подсказать пользователю ответы на вопросы:

насколько обременительна или, наоборот, необременительна эта процедура для собственника имущества — лизингодателя, как упростить ее и, что самое главное, какие действия необходимо предпринять для достижения законного результата.

В. ГАЗМАН,

генеральный директор компании Тарантинвест", кандидат экономических наук

НЕКОТОРЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОДАЖ!! ЧУЖОГО иМЩЕСТВА

Государственное предприятие "Мостостроительный отряд № 40" перебазировалось в другой регион, а оставшуюся в прежнем месте нахождения производственную базу передало в аренду специально созданному ТОО. Год спустя была проведена приватизация Мостоотряда № 40 и создано АО "МО № 40". В уставный капитал АО наряду с прочим имуществом была включена и производственная база. Не­смотря на это, еще через год ТОО — арендатор подало заявку на приватизацию и на конкурсе купило производственную базу, ранее переданную ему в аренду.

Узнав об этом, собственник — АО "МО № 40'' предъявил к ТОО и комитету по управлению имуществом иск о признании заключенного договора недействитель­ным (поскольку имущество ранее было приватизировано) и об истребовании имущества на основании ст. 167-168 ГК РФ. Сделка приватизации была признана недействительной, а в части требований о возврате имущества иск не был удовле­творен. При этом суд указал, что собственник не вправе истребовать от незаконно­го владельца имущество, если не опровергнута добросовестность приобретения (ст. 302 ГК РФ).

Затем АО "МО № 40" предъявило другой иск к ТОО — о возврате имущества, ранее переданного в аренду, указав, что арендатор прекратил выплату арендной платы и не вернул имущество.

Ответчик, возражая против иска, заявил, что договор аренды является неза­конным, так как в соответствии с Указом Президента РФ от 14 октября 1992 года № 1230 "О регулировании арендных отношений и приватизации имущества госу­дарственных и муниципальных предприятий, сданного в аренду" арендодателем государственного имущества могли выступать лишь органы по управлению госу­дарственным имуществом.

Арбитражный суд, рассмотрев это второе дело, признал ранее заключенный арендный договор ничтожным и вынес решение о возврате имущества истцу в порядке ст. 167 ГК РФ.

Решение по этому интересному спору мне уже приходилось довольно подробно комментировать¹, но затем дело приобрело еще более острый характер. Спустя год после возврата имущества собственнику ТОО предъявило свой иск к комитету по имуществу, требуя вернуть ему выплаченную им покупную цену — 410 000 руб. Суд первой инстанции удовлетворил иск, сославшись на ст. 167 ГК РФ. Комитет по имуществу обжаловал это решение, указав, что ст. 167 ГК РФ предусматривает возвращение каждой из сторон всего полученного по недействительной сделке, а в данном случае суд в прямое нарушение закона применил реституцию лишь к од­ной из сторон. Покупатель, между тем, также обязан вернуть купленное имущест­во, а если у него нет такой возможности — выплатить его стоимость. При этом Причины утраты или гибели купленного имущества не имеют значения по смыслу ст. 167 ГК РФ. Суд апелляционной инстанции изменил решение и взыскал по­купную цену как неосновательное обогащение, вновь ничего не присудив ответчи­ку. Это решение было отменено кассационной инстанцией по ряду оснований, в том числе из-за того, что не доказана неэквивалентность встречного предоставле­ния при совершении купли-продажи.

В другом деле у покупателя автомашины в комиссионном магазине машина была изъята как похищенная. Он предъявил иск к комиссионеру (продавцу) о взыскании стоимости автомашины. Суд взыскал стоимость с продавца, сославшись на ст. 167 ГК РФ, но в части взыскания предмета договора или его стоимости с покупателя в пользу продавца отказал, полагая, что в этом случае произойдет не­основательное обогащение продавца за счет покупателя. Применение нормы

' См., например.: Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 6 / Под ред. В. Ф. Яковлева. —М., 1999.

ст. 461 ГК РФ не обсуждалось, поскольку таких требований покупатель не заяв­лял, а кроме того, был пропущен срок исковой давности.

Можно привести совершенно иное решение. Покупатель автомашины предъ­явил иск к УВД о возмещении ущерба, связанного с действиями работников ГИБДД по регистрации автомобиля. Суть спора состояла в том, что похищенная автомашина неоднократно снималась и ставилась на учет ГИБДД, но при очеред­ной постановке на учет автомобиль был изъят у истца как находящийся в розыске, причем до покупки истец специально выяснял, не находится ли автомобиль в ро­зыске, и получил отрицательный ответ. Судебная коллегия Верховного Суда РФ, отменяя судебные постановления об отказе в иске, указала, что транспортные средства проверяются по учетам угнанного и похищенного транспорта, а результат проверки отражается в заявлении владельца. По мнению надзорной инстанции, добросовестному покупателю действиями ответчика причинен ущерб².

Поставленные в приведенных делах вопросы охватывают проблему соотноше­ния виндикации и продажи чужого имущества, а если брать шире — то собствен­ности и оборота. Известно, однако, что эти два начала часто вступают в коллизии, примиряемые по принципу предпочтения "меньшего зла", то есть они заведомо не имеют идеальных решений.

Что касается применимости кондикции (неосновательного обогащения) к ситуации реституции, то здесь вопрос решается так: всеобщность кондикции заставляет признать, что нормы о неоснователь­ном обогащении как нормы общего действия уступают нормам о реституции — частном случае неос­новательного получения имущества — как нормам специальным. А. М. Маковский указывает: обяза­тельство из неосновательного обогащения "универсально для всех случаев, когда одно лицо приобре­тает (сберегает) имущество за счет другого без правового основания, и поэтому является родовым понятием по отношению ко всем обязательствам возвратить имущество, приобретенное (сбереженное) без достаточных оснований — обязательству делинквента, владеющего несобственника, контрагента в договоре, участника недействительной сделки. Другое дело, что для каждого из этих конкретных случаев неосновательного обогащения могут быть установлены специальные правила в законе, в иных правовых актах, а для некоторых — и в договоре, и эти специальные правила должны иметь преиму­щество перед общими нормами об обязательствах из неосновательного обогащения"³.

Действительно, имущество, полученное по недействительной сделке, приобре­тено, конечно, неосновательно. Однако заключая сделку, стороны исходили из эквивалентности переданного имущества, что исключает обогащение одного за счет другого, и с этой волей сторон нельзя не считаться. Поэтому и происходит не расчет обогащения ответчика за счет истца, как в других случаях кондикции, а возврат полученного каждой стороной, причем норма ст. 167 ГК РФ содержит правило о строго встречном возврате полученного⁴. Если сделка была безвозмезд­ной (например, дарение), то возврат подаренного или его стоимости и есть одно­временно и реституция, и возвращение неосновательного обогащения.

Еще более сложным кажется другой вопрос: как вообще соотносятся нормы об истребовании своего имущества собственником и нормы о купле-продаже? Ведь вполне возможно и даже ожидаемо такое толкование ст. 461 ГК РФ, по которому продавец после законного изъятия вещи (эвикции) возмещает убытки покупателю не только при лишении покупателя владения вещью, но и в случае удовлетворе­ния предъявленного к нему виндикационного иска.

Однако виндикационный иск предъявляется только к незаконному владельцу, а потому всегда имеет в своей гипотезе недействительность купли-продажи, по­скольку ответчиком выступает покупатель. Ведь если продажа действительна, то покупатель не может быть незаконным владельцем. Между тем последствия эвик-

² Бюллетень Верховного Суда РФ, 2000, № 1, с. 6-7.

³ Маковский А. Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения. — В кн.:

Гражданский кодекс РФ. Часть вторая / Под ред. О. М. Козырь, А. Л. Маковского, С. А. Хохлова. — М., 1996, с. 597-598.

⁴ См. также пп. 11-12 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 года № 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении" // Хозяйство и право, 2000, № 4, с. 75.

eft

ции возможны по той причине, по какой возможны и все другие последствия со­вершенной купли-продажи: в силу самой купли-продажи. Эвикция — это одно из последствий самого договора. Но договор купли-продажи, как и любая сделка, имеет силу, то есть действует, лишь постольку, поскольку является действитель­ным. Недействительность купли-продажи лишает ее силы и тем самым устраняет все ее последствия, в том числе и обязанность продавца возместить убытки поку­пателя, вызванные изъятием у него вещи третьими лицами. Следовательно, удов­летворение виндикационного иска во всяком случае не позволяет ответчику по­требовать от продавца возмещения убытков на основании ст. 461 ГК РФ.

Этот вывод встречает сильное сопротивление на психологическом уровне. Не раз мне приходилось слышать от судей: не может быть так, что продавец сохраня­ет полученную покупную цену, несмотря на утрату вещи покупателем. Однако в условиях столкновения, коллизии собственности и владения в обороте в принципе не может быть такого решения, когда никто ничего не теряет. Возможно разреше­ние этой коллизии в пользу собственника, когда он, например, виндицирует по­хищенную вещь от любого владельца, несмотря на его добросовестность (ст. 302 ГК РФ). Очевидно, что в этой ситуации страдает владелец. Если мы перенесем риск не на покупателя, а на продавца чужого имущества, ничего не изменится:

ведь продавец — такой же незаконный владелец, только бывший. Поэтому в дан­ном решении не будет ни юридической логики, ни экономического смысла: стра­дает все равно незаконный владелец, только не последний, а предпоследний.

Следовательно, принятая в действующем Гражданском кодексе РФ система преимущественной защиты собственника перед владельцем приводит к тому, что в известных случаях продавец сохраняет покупную цену, несмотря на то, что отсу­дил вещь у покупателя.

Возможен противоположный подход — перенесение риска на собственника. Достигается это путем учреждения специального института — приобретения соб­ственности от неуправомоченного отчуждателя. После введения такой нормы лю­бой добросовестный приобретатель становится собственником независимо от того, имел ли продавец или иной отчуждатель право распорядиться вещью. В данной ситуации, очевидно, страдает уже собственник, а не приобретатель.

Этот институт не вполне чужд истории нашего права. В ГК РСФСР 1922 года была норма подоб­ного содержания (ст. 183). Необходимо также учитывать опыт ГГУ. В германском праве, в отличие от ст. 183 ГК 1922 года, раздельно регулируется приобретение движимостей и недвижимостей, что сего­дня для нас также стало актуальным. Если движимость, в том числе и похищенная у собственника, сразу приобретается от любого отчуждателя при условии добросовестности, то недвижимость, напро­тив, виндицируется от любого незаконного приобретателя, несмотря на добрую совесть. Впрочем, при правильном ведении поземельных книг добросовестное незаконное приобретение недвижимости едва ли практически возможно.

Следующий вопрос: есть ли нужда во введении такого института? Мне кажется, такая необходимость присутствует.

Во-первых, при рассмотрении приведенных дел суды явно испытывают силь­нейшие сомнения и колебания. Вероятно, их не удовлетворяет та система защиты собственности и владения, которая предусмотрена действующим Гражданском кодексом РФ.

Во-вторых, рекомендация, почти дословно повторяющая ст. 183 ГК РСФСР 1922 года, прямо предложена ВАС РФ. Беда в том, что данный институт не может вводиться путем правоприменения⁵.

Наконец, мне неоднократно приходилось слышать от вполне авторитетных юристов, что приобретение собственности от неуправомоченного отчуждателя в нашем праве сохранилось, несмотря на утрату почти полвека назад нормы ст. 183 ГК 1922 года. Это, пожалуй, уникальная ситуация, когда отсутствующий институт считается наличествующим вопреки тексту Гражданского кодекса. Спор здесь едва

⁵ Подробнее см.: Скловский К. Приобретение собственности от неуправомоченного от-чуждатедя // Право и экономика, 1999, № 6.

ли имеет смысл, ибо дискуссией и Кодекс не изменить, и виртуальное явление в реальное не превратить, но сам факт широкого распространения таких взглядов — убедительное свидетельство потребности в данном институте.

Думаю, настало время поставить этот вопрос перед законодателем. В тех делах, где риски утраты вещи были возложены на комиссионера и орга­ны МВД, можно заметить, что суды в качестве компромисса указывают нечто вро­де среднего пути — ответственность профессионального агента или государствен­ного органа, имеющего компетенцию в сфере оборота. Такова же природа ответст­венности и регистратора недвижимости. Вероятно, этот подход может быть ском­бинирован с институтом приобретения собственности от неуправомоченного от-чуждателя, хотя универсального решения он сам по себе, конечно, не дает.

К.СКЛОВСКИЙ,

адвокат, кандидат юридических наук

В этой работе автор продолжает разговор с читателями, начатый в ста­тье "Легальный порядок решения имущественных споров: криминологиче­ские аспекты", опубликованной в №Ла 7 и 8 журнала за 1999 год.

легальным порядок исполнительного производства по спорам имущественного характера: криминологические аспекты

Проведенное автором исследование показывает, что один из факторов развития теневой юстиции в России состоит в том, что легальный порядок исполнения ре­шений по имущественным спорам, несмотря на осуществленные в последние годы изменения, не вполне соответствует современным реалиям и в определенной мере стимулирует криминальное вмешательство.

Успешно преодолев все возможные препятствия и окончательно добившись су­дебного решения в свою пользу, кредитор, весьма вероятно, не достигнет желаемого результата. Не стану отрицать, что факты добровольного выполнения должником судебного решения встречаются, но они весьма редки. Исполнение судебного ре­шения — задача не менее (а то и более) сложная, чем выигрыш в судебном про­цессе.

Порядок исполнения решений по имущественным спорам традиционно урегу­лирован в ГПК РСФСР. Часть вопросов исполнения решений арбитражных судов регламентирована в АПК РФ. Однако с вступлением в силу с 5 ноября 1997 года федеральных законов № 118-ФЗ "О судебных приставах" и № 119-ФЗ "Об испол­нительном производстве"¹ исполнительное производство ведется по предусмот­ренным ими правилам. ГПК РСФСР, АПК РФ, а также Инструкция об испол­нительном производстве, утвержденная приказом Минюста СССР от 15 ноября 1985 года № 22, сохраняют свое действие в части, не противоречащей названным законам².

* Далее — Закон об исполнительном производстве.

² Здесь необходимо применять исторический способ устранения противоречий при тол­ковании законов, который состоит в предпочтении новых норм старым согласно классиче­скому правилу: lex posterior derogat priori. Подробнее см.: Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. — М.: Городец, 1997, с. 79.

fi«

Принудительное исполнение судебных актов и актов иных компетентных орга­нов производится обычно на основании исполнительного документа. Чаще всего таким документом является исполнительный лист, выдаваемый судом общей юрисдикции или арбитражным судом на основании судебного акта.

В некоторых случаях акты, являющиеся основанием исполнения, одновременно служат и исполнительными документами — это исполнительные надписи нотариу­сов, судебные приказы и др.

В ходе опросов юристов, выступающих в качестве представителей организаций-кредиторов, автором выявлены факты, когда судебные приставы-исполнители воз­вращают исполнительные надписи нотариусов без исполнения, ссылаясь на отсут­ствие такого документа в перечне, предусмотренном Законом об исполнительном производстве. Причем предприятия при оформлении исполнительных надписей несут при этом значительные расходы на оплату госпошлины, которые оборачива­ются потерями.

Действительно, исполнительная надпись нотариуса прямо не указана в перечне исполнительных документов, содержащемся в ст. 7 Закона об исполнительном производстве. Однако этот перечень не является исчерпывающим, поскольку в подп. 8 п. 1 установлено, что исполнительными документами являются также "по­становления иных органов в случаях, предусмотренных законом". Иными словами, ст. 7 носит бланкетный характер: законодатель признает правовую силу иных ис­полнительных документов, прямо не указанных в данной статье, но предусмотрен­ных другими законодательными актами. Для преодоления этих и подобных издер­жек правоприменительной практики, не требующих корректировки закона, целесо­образна подготовка методических рекомендаций и разъяснений Минюста России с направлением их в подразделения службы судебных приставов^.

Исполнительный лист выдается взыскателю после вступления судебного акта в законную силу. По каждому решению выдается один исполнительный лист. Вме­сте с тем, если исполнение должно быть произведено в различных местах либо если решение вынесено в пользу нескольких истцов или против нескольких ответ­чиков, суд может по просьбе взыскателей выдать несколько исполнительных лис­тов (ст. 341 ГПК РСФСР).

Исполнительный документ на взыскание денежных средств может быть на­правлен взыскателем непосредственно в банк или иное кредитное учреждение, об­служивающее должника, если взыскатель располагает информацией о его счетах. В остальных случаях этот документ направляется судебному приставу-испол­нителю. Причем взыскание по исполнительным документам в пользу отдельных граждан (не юридических лиц) и через банк осуществляется только судебным приставом-исполнителем. Такое ограничение содержится в действующих до на­стоящего времени Правилах безналичных расчетов в народном хозяйстве, утвер­жденных Госбанком СССР 30 сентября 1987 года № 2 (с последующими измене­ниями)⁴.

Банк или иная кредитная организация в трехдневный срок со дня получения соответствующего документа от взыскателя или судебного пристава-исполнителя обязаны взыскать необходимые денежные средства или сделать на документе от­метку о полном или частичном неисполнении требований в связи с отсутствием на счетах должника достаточных денежных средств (ст. 6 Закона об исполнительном производстве).

При наличии средств на счетах должника и неисполнении требований о взы­скании банк или кредитная организация штрафуются судом в размере 50 процен-

³ Что касается решения проблемы в конкретных случаях, то, как представляется, необхо­димо в порядке ст. 90 Закона об исполнительном производстве обжаловать отказ судебного пристава-исполнителя в суд общей юрисдикции, воспользовавшись приведенными выше аргументами и помня о .том, что срок обжалования ограничен десятью днями.

⁴ См.: Вестник ВАС РФ, 1993, № 4, с. 48.

тов от суммы, подлежащей взысканию (ст. 86 Закона об исполнительном произ­водстве). Тем самым законодателем ужесточена санкция, ранее предусмотренная аналогичной нормой АПК РФ, и расширено ее действие, поскольку такой штраф может отныне налагать и суд общей юрисдикции.

Место совершения исполнительных действий определяется следующим. Если должником является физическое лицо, то исполнение производится по месту его жительства, работы или нахождения имущества. Если должник — юридическое лицо, исполнение производится по месту его нахождения или нахождения его имущества (ст. 11 Закона об исполнительном производстве). Это правило взыска-телю следует учитывать при выборе судебного пристава-исполнителя, которому направляется исполнительный документ.

Судебный пристав-исполнитель в трехдневный срок со дня поступления к нему исполнительного документа обязан вынести постановление о возбуждении испол­нительного производства. В постановлении устанавливается срок (до 5 дней) для добровольного исполнения требований, содержащихся в исполнительном докумен­те. Должник уведомляется о принудительном исполнении по истечении установ­ленного срока и взыскании в этом случае исполнительского сбора в размере 7 процентов от взыскиваемой суммы или стоимости имущества, а также расходов по совершению исполнительных действий (перевозка, хранение, реализация изъя­того имущества, оплата работы понятых, специалистов и др.).

Предполагалось, что эти правила станут эффективным стимулом для добро­вольного выполнения решений судебных и иных органов, укрепят материальную базу службы судебных приставов: такую меру, как взыскание исполнительского сбора, ГПК РСФСР не предусматривал.

Вместе с тем, получив еще одну отсрочку в виде срока для добровольного ис­полнения, недобросовестный должник может использовать ее как дополнительную возможность продать или укрыть подлежащее изъятию имущество, если в ходе предшествующей тяжбы укрыть его не успел.

Это противоречие уже отмечалось в предыдущих работах автора⁵, не осталось оно незамеченным и некоторыми другими исследователями. Ими делается вывод, что верное решение вопроса состоит в следующем: вообще не предоставлять до­полнительный срок для добровольного исполнения после возбуждения исполни­тельного производства, но в резолютивной части решения суду следует объявлять о принудительном исполнении вступившего в законную силу решения суда за счет должника, если оно не исполняется добровольно⁶.

Вместе с тем вызывает сомнение целесообразность полного отказа от предос­тавления срока для добровольного исполнения после возбуждения исполнительного производства. Это не вполне соответствует процессуальному принципу диспози-тивности и, что не менее валено, не всегда отвечает интересам взыскателя.

Так, нелишне будет напомнить, что в случае принудительного исполнения взы­скивается исполнительский сбор, может налагаться штраф в размере до 200 мини­мальных размеров оплаты труда и, кроме того, с должника взыскиваются расходы по совершению исполнительных действий. Причем все перечисленное погашается из взысканной с должника суммы в первую очередь. Поэтому при ограниченности средств должника все это резко уменьшает размер возмещения, которое получит взыскатель. (В дальнейшем изложении мы еще обратимся к данному вопросу.) Не исключены и иные обстоятельства, влекущие заинтересованность взыскателя в предоставлении срока для добровольного исполнения в конкретной ситуации. По­этому, думается, судебный пристав-исполнитель должен предоставлять должнику срок для добровольного исполнения по заявлению взыскателя или с его согласия.

⁵ См.: Скобликов П. А. Взыскание долгов и криминал. — М.: Юристъ, 1999, с. 52-53.

⁶ Натахина Е. Г. Исполнение решений арбитражных судов об имущественных взыскани­ях / Автореф. канд. дис. —М., 1999, с. 13-14.

Одновременно с вручением должнику постановления о возбуждении исполни­тельного производства на его имущество по заявлению взыскателя может быть наложен арест. Однако судебный пристав-исполнитель не обязан производить арест незамедлительно, законодательство предоставляет ему на это месячный срок (см. ст. 51 Закона об исполнительном производстве)⁷.

Арест состоит в производстве описи имущества и объявлении запрета распо­ряжаться им, а при необходимости — в ограничении права пользования имущест­вом, его изъятии или передаче на хранение. Имущество передается на хранение под расписку, на так называемое ответственное хранение, должнику или другим лицам, назначенным судебным исполнителем.

Растрата, отчуждение, сокрытие или незаконная передача имущества, подверг­нутого описи или аресту, совершенные лицом, которому это имущество вверено, а равно осуществление служащими кредитной организации банковских операций с денежными средствами, на которые наложен арест, влекут уголовную ответствен­ность по ч. 1 ст 312 УК РФ. Наиболее суровое наказание — 2 года лишения сво­боды. По истечении срока для добровольного исполнения решения суда произво­дится принудительное исполнение.

Мерами принудительного исполнения согласно ст. 45 Закона об исполнитель­ном производстве являются:

> обращение взыскания на имущество должника путем наложения ареста на имущество и его реализации;

> обращение взыскания на заработную плату, пенсию, стипендию и иные виды доходов должника;

> обращение взыскания на денежные средства и иное имущество должника, находящиеся у других лиц;

> изъятие у должника и передача взыскателю определенных предметов, ука­занных в исполнительном документе;

> иные меры, предпринимаемые в соответствии с законодательством для обес­печения исполнения.

В соответствии со ст. 54 Закона об исполнительном производстве реализация арестованного имущества, вне зависимости от его вида, осуществляется путем продажи в двухмесячный срок со дня наложения ареста, если иное не предусмот­рено федеральным законом. Таким образом, даже при соблюдении судебным при­ставом исполнителем сроков, предусмотренных законодательством, с момента получения им исполнительного документа до реализации имущества должника мо­жет пройти более трех месяцев.

Продажа движимого имущества осуществляется специализированной организа­цией на комиссионных и иных договорных началах, недвижимого — путем прове­дения торгов специализированными организациями, имеющими право совершать операции с недвижимостью. Однако сеть таких организаций повсеместно и в дос­таточном количестве еще предстоит создать. До недавнего времени сообщения об открытии магазина для реализации арестованного имущества (в том числе имуще­ства предприятий-банкротов и иных должников) носили характер сенсации⁸.

При отсутствии у должника имущества или недостаточности имущества для полного погашения взыскиваемых сумм и в некоторых других случаях взыскание обращается на его заработную плату и иные виды доходов. При этом, как правило, должно быть сохранено 50 процентов заработка (ст. 64, 66 Закона об исполни­тельном производстве).

⁷ Поскольку законодатель оставляет на усмотрение судебного пристава-исполнителя во­прос о том, налагать ли арест на имущество немедленно, тем самым он, возможно, ставит это должностное лицо перед искусом взятки со стороны должника.

⁸ См., например: Конфискованное у неплательщиков налогов имущество в Удмуртии на­чали продавать в магазинах // Новая газета, 1997,15 сентября.

3 Хоэ-во и поаво № 9 ffB

За невыполнение гражданами и должностными лицами законных требований судебного пристава-исполнителя и нарушение законодательства об исполнитель­ном производстве, а равно утрату исполнительного документа либо несвоевремен­ное его отправление, сообщение недостоверных сведений о доходах и имуществен­ном положении должника, несообщение должником об увольнении с работы, о новом месте работы или жительства виновные подвергаются судебным приставом-исполнителем штрафу в размере до ста минимальных размеров оплаты труда, а за уклонение без уважительных причин от явки по вызову судебного пристава-исполнителя или к месту совершения исполнительных действий — приводу, о чем выносится соответствующее постановление.

Существенным для взыскателя представляется то обстоятельство, что из де­нежной суммы, взысканной судебным приставом-исполнителем с должника (в том числе полученной путем реализации его имущества), сначала оплачивается испол­нительский сбор, погашаются штрафы, наложенные на должника в ходе исполни­тельного производства, возмещаются расходы по совершению исполнительных действий. Оставшаяся сумма используется для удовлетворения требований взы­скателя (ст. 77 Закона об исполнительном производстве).

Парадоксально, но такова норма действующего законодательства: привлекая должника к ответственности за неисполнение без уважительных причин исполни­тельного документа и налагая на это лицо штраф (отметим, что иные администра­тивные санкции в этом случае не предусмотрены), судебный пристав-исполнитель тем самым снижает шансы кредитора на удовлетворение его требования в полном объеме, если стоимость имущества должника, на которое можно обратить взыска­ние, меньше или приблизительно равна объему требования. По всей видимости, эта норма нуждается в корректировке и штраф должен взыскиваться после пол­ного удовлетворения требований взыскателя.

Кроме того, целесообразно предусмотреть в качестве санкции для злонаме­ренного должника административный арест и внести в Кодекс об администра­тивных правонарушениях соответствующие изменения. Представляется, что та­кая мера серьезно повысила бы: а) уровень ответственности должников на стадии исполнения судебного решения, б) авторитет судебных исполнителей (по инициа­тиве которых соответствующие материалы в отношении правонарушителей на­правлялись бы в суд в порядке административного производства), в) эффектив­ность исполнительного производства в целом.

При наличии признаков преступления в действиях лиц, не выполняющих за­конные требования судебного пристава-исполнителя, препятствующих их выпол­нению или иным образом нарушающих законодательство об исполнительном про­изводстве, судебный пристав-исполнитель вносит в соответствующие органы пред­ставление о привлечении виновных к уголовной ответственности (см. ст. 87 Зако­на об исполнительном производстве).

Так, угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или по­вреждением имущества в отношении судебного пристава, а равно его близких в связи исполнением им судебного акта влечет ответственность по ч. 2 ст. 296 УК РФ, которая предусматривает наиболее суровое наказание в виде лишения свободы до двух лет. Если же вышеозначенные действия сопровождаются приме­нением насилия, деяние квалифицируется по ч. 3 или ч. 4 указанной статьи и возможная санкция ужесточается до пяти или до десяти лет лишения свободы соответственно.

В случае оказания сопротивления судебному исполнителю при исполнении решения он обращается для устранения препятствий за содействием к органам власти (ст. 353 ГПК РСФСР).

Существенная новация состоит в том, что при предъявлении взыскателен иска к организации, по вине которой с должника не была удержана причитающаяся взыскателю сумма, последний освобождается при этом от уплаты госпошлины (ст. 91 Закона об исполнительном производстве).

ее

Если судебный пристав-исполнитель придет к выводу, что невозможно устано­вить адрес должника-организации или место жительства должника-гражданина, место нахождения имущества должника либо получить сведения о наличии у по­следнего денежных средств и ценностей, исполнительный документ, по которому взыскание не производилось или произведено частично, возвращается взыскателю (п. 1 ст. 26 Закона об исполнительном производстве).

Розыск должника и розыск его имущества являются частным делом взыскате-ля⁹, за исключением некоторых предусмотренных законом обстоятельств (взыска­ние алиментов, возмещение вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья, смертью кормильца). Тогда судебный пристав-исполнитель по своей инициативе или по заявлению взыскателя выносит постановление о розыске должника, а также постановление о розыске имущества должника. По другом ви­дам исполнительных документов взыскатель может получить помощь со стороны государственных органов по розыску должника и его имущества при условии, что он авансирует расходы по розыску (ст. 28 Закона об исполнительном производ­стве).

Розыск должника-гражданина осуществляется органами внутренних дел. Ро­зыск должника-организации, а также имущества должника (и гражданина, и орга­низации) осуществляется службой судебных приставов¹⁰.

Поэтому некоторые юристы, специализирующиеся на вопросах исполнения су­дебных решений, утверждают, что "если взыскатель не обладает достаточными средствами для финансирования розыска имущества, то... лишается практически всяких надежд на исполнение судебного решения"".

Соглашаясь с этим в целом, необходимо сделать немаловажную оговорку: воз­можен, а иногда уместен и эффективен самостоятельный розыск, осуществляемый кредитором (взыскателем), его друзьями и родственниками, и кроме того, в неко­торых ситуациях кредитор может получить безвозмездную помощь органов внут­ренних дел в розыске не только должника, но и его имущества¹².

Объявление розыска должника и его имущества — одно из оснований для при­остановления производства по делу. Это решение означает перерыв на неопреде­ленный срок, по истечении которого производство возобновится.

Законодательство устанавливает ряд обстоятельств, при наступлении которых приостановление производства по делу обязательно (предъявление в суд иска об освобождении от ареста имущества должника, смерть должника, утрата им дееспо­собности и др.), и ряд обстоятельств, при которых производство может быть при­остановлено (нахождение должника в длительной служебной командировке, на лечении в стационарном -лечебном учреждении, в отпуске за пределами места со­вершения исполнительных действий¹³ и др.).

⁹ Что порождает у кредиторов потребность в частном сыске и влечет дополнительные (и немалые) затраты — услуги частного детектива стоят дорого.

¹⁰ Авторское исследование показывает, что в случае вовлечения в истребование долга ор­ганизованной преступной группы (группировки) она при необходимости решает и розыск­ные проблемы.. Для добывания требуемой информации члены группировки используют связи с другими группировками, неофициальные контакты с чиновниками органов власти и управ­ления, в том числе с работниками правоохранительных органов, проводят розыскные меро­приятия своими силами, незаконно применяя технические средства, и др.

^п См.: Орбачевская Т. Порядок исполнения судебных и арбитражных решений // Эко­номико-правовой бюллетень, 1997, № 12, с. 23.

¹² См.: Скобликов П. А. Указ. соч., с. 59-69.

¹³ Таким образом, этой нормой должнику предоставлен простой и легальный способ от­ложить погашение долга иди вовсе избежать этого: совершенно открыто выехать куда-ни­будь для решения служебных или каких-либо личных вопросов (допустим, в Майами или другой зарубежный курорт для отдыха на любой срок, поскольку в законе он не оговорен).

Важно и то, что изыскатель может предъявить исполнительный документ для принудительного исполнения лишь в течение ограниченного срока, называемого исполнительной давностью. Так, исполнительные листы, выдаваемые судами об­щей юрисдикции, и судебные приказы — в течение трех лет, а исполнительные листы, выдаваемые на основании судебных актов арбитражных или третейских судов, — в течение шести месяцев. Предъявление к исполнению исполнительного документа или частичное исполнение его требования должником прерывает срок исполнительной давности (ст. 14, 15 Закона об исполнительном производстве).

Истечение установленного законом срока для данного вида взыскания есть ос­нование для прекращения исполнительного производства. Кроме того, исполни­тельное производство прекращается при недостаточности имущества ликвидируе­мой организации для удовлетворения требований взыскателя, а также и в иных ситуациях (ст. 23 Закона об исполнительном производстве).

Следовательно, если должник решит скрываться от кредитора, ему не нужно делать это бесконечно долго, а лишь до истечения срока исполнительной давности.

Среди причин менее выгодной позиции кредитора по отношению к позиции должника и то, что в ходе рассмотрения дела, которое может длиться несколько месяцев, документы, обосновывающие понесенные кредитором убытки, устаревают (не отражают убытки в полном объеме) вследствие происходящей инфляции, за­трат истца на участие в процессе и иных связанных с этим потерь (упущенная выгода и проч.).

Сгладить эти противоречия призван ряд норм современного законодательства.

Так, ст. 393 ГК РФ предусматривается, что должник обязан возместить кредитору убытки, причи­ненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Убытки включают в себя реальный ущерб и упущенную выгоду (ст. 15 ГК РФ).

По общему порядку, закрепленному в ст. 393 ГК РФ, при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было — в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств, суд может удовлетво­рить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесе­ния решения. Обстоятельствами, которые упоминает, но не расшифровывает законодатель, по моему мнению, могут признаваться длительный срок рассмотрения дела, рост инфляции и другие моменты, определившие рост цен по сравнению с существовавшими в момент предъявления иска.

Не решенной в законодательстве проблемой является компенсация прямых убытков, понесенных взыскателем на стадии исполнения судебного решения (свя­занных, скажем, с необходимостью розыска должника либо имущества, на которое может быть обращено взыскание), а также упущенной выгоды. Ведь исполнение обычно занимает несколько месяцев, а может растянуться и на годы!

В этом отношении положение взыскателя денежных средств выгоднее, чем взыскателя конкретной собственности. Статья 395 ГК РФ определяет, что за поль­зование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного полу­чения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств. Размер процентов определяется существующей в месте жительства кредитора, а если кредитором является юридическое лицо, в месте его нахождения учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязатель­ства или его соответствующей части¹⁴. При взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворить требование кредитора, исходя из учетной ставки банков­ского процента на день предъявления иска или день вынесения решения. Эти пра­вила применяются, если иной размер не установлен законом или договором. При-

¹⁴ Согласно ст. 226 ранее действовавшего ГК РСФСР должник, просрочивший исполне­ние денежного обязательства, также обязан был уплатить за время просрочки некоторые проценты от суммы обязательства. Однако инфляция и ее колебания не принимались зако­нодателем во внимание, так как размер компенсации фиксировался непосредственно в тек­сте Кодекса и равнялся 3 процентам годовых (если законом или договором не устанавлива­лось иное).

йй

чем если убытки, причиненные кредитору неправомерным пользованием его де­нежными средствами, превышают сумму процентов, причитающуюся ему на изло­женном выше основании, он вправе требовать от должника возмещения убытков в части, превышающей эту сумму.

Проценты за пользование чужими средствами взимаются по день уплаты сум­мы этих средств кредитору, если законом, иными правовыми актами или дого­вором не установлен для начисления процентов более короткий срок (п. 3 ст. 395 ГК РФ).

Это положение подкрепляет и развивает норма ст. 319 ГК РФ, согласно кото­рой сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, при отсутствии иного соглашения погашает прежде все­го издержки кредитора по получению исполнения, затем — проценты, а в остав­шейся части — основную сумму долга.

Полагаем, что обозначенные нормы Гражданского кодекса РФ должны быть конкретизированы в законодательстве об исполнительном производстве. На стадии рассмотрения иска суд может руководствоваться данными нормами в ходе приня­тия решения об объеме удовлетворения иска на основании материалов дела. Од­нако порядок реализации этих норм в стадии исполнения — кто принимает реше­ние о перерасчете, на основании каких документов и т. д. — остается неясным. В результате попытки взыскателей осуществить индексацию присужденных к вы­плате сумм при обращении в различные инстанции, вплоть до самых высших, на практике обречены на провал¹⁵.

Из всего изложенного становится более понятно, почему кредиторы (взыскате-ли) зачастую прибегают к неправовым средствам для взыскания долгов и каков один из путей предупреждения криминального решения имущественных споров — совершенствование гражданско-процессуального, административного и уголов­ного законодательства и целенаправленная корректировка правоприменнтельной практики.

П. СКОБЛИКОВ,

кандидат юридических наук

Редакция и автор внимательно рассмотрят замечания, предложения и вопросы читателей в связи с этой публикацией. Письма и фактический материал по данной проблеме можно направлять в редакцию или непосредственно автору по адресу: