Учебный год 2023 / ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КРЕДИТОРА ПЕРЕД ПОРУЧИТЕЛЕМ

Документ предоставлен КонсультантПлюс

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КРЕДИТОРА ПЕРЕД ПОРУЧИТЕЛЕМ

Р.И. САЙФУЛЛИН

Сайфуллин Рауль Исламович.

Родился 7 июня 1980 г. в г. Уфе.

В 2002 г. окончил с отличием Институт права при Башкирском государственном университете.

В настоящее время - начальник административно-правового управления ОАО АКБ "Башкомснаббанк".

Сфера научных интересов - обязательственное право (в особенности обеспечение исполнения обязательств, сделки с участием банков (кредитный договор, договор банковского счета (вклада) и т.д.), несостоятельность (банкротство), исполнительное производство, лизинговые сделки.

Перспектива реализации обратного требования поручителя, исполнившего обеспечиваемое обязательство, во многом зависит от поведения кредитора. В силу ст. ст. 365, 387 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходит право требования по правилам перемены лица в обязательстве в силу закона. Поэтому если кредитор каким-либо образом ухудшает качество имущественного права (утрачивает обеспечение, отказывается от притязаний к должнику и т.д.), то он eo ipso причиняет вред интересам поручителя, к которому в будущем соответствующее право может перейти. Такой вывод закономерен, когда на институт поручительства смотришь сквозь призму гл. 24 ГК РФ <1>.

--------------------------------

<1> В этой плоскости поручительство может быть рассмотрено как договор купли-продажи имущественного права, где поручитель выступает покупателем, а кредитор - продавцом (см. об этом: Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundations of the Civilian Traditions. Juta & Co, Ltd. 1992. P. 135 - 136. По этому поводу также критично высказался В.А. Белов (Белов В.А. Поручительство. Опыт теоретической конструкции и обобщения арбитражной практики. М.: ЮрИнфоР, 1998. С. 29)).

В связи с этим особую актуальность приобретает вопрос: как на практике обеспечить соблюдение интересов поручителя со стороны кредитора? В римском праве на страже указанных интересов стояли нормы морали. Сейчас ответственность кредитора перед поручителем за ухудшение его положения в зарубежных правопорядках закреплена имплицитно. Американские специалисты отмечают, что в США Свод законов о поручительстве и гарантии (Restatement of the Law Third, Suretyship and Guaranty) не закрепляет обязанностей кредитора по отношению к поручителю; скорее в нем описаны санкции, применяемые к кредитору за поведение, неблагоприятно влияющее на интересы поручителя <1>. Единственную специальную норму, посвященную ответственности кредитора перед лицом, предоставившим личное обеспечение, нам удалось встретить в ст. 2:110 (Creditor's Liability) Принципов европейского контрактного права (Principles of European Contract Law).

--------------------------------

<1> Daniel Mungall Jr., Samuel J., Arena Jr. Effect on Surety of Obligee's Release of Principal: A Critical Look at the Rules in Restatement // Defence Councel Journal. 2003. July. P. 329. См. об этом также: Restatement of the Law Third, Suretyship and Guarantee: An Overview of the Purpose and Direction of the New Restatement. Eighth Annual Southern Surety and Fidelity Claims Conference. April 3 - 4, 1997. P. 7.

В отечественном законодательстве свобода усмотрения кредитора при осуществлении прав из обязательства, обеспеченного поручительством, ничем прямо не ограничена. Тем не менее с помощью системного толкования положений ГК РФ часть возникающих проблем может быть разрешена. Прийти к необходимым выводам можно лишь через цепочку сложных умозаключений, что делает осознание идеи ответственности кредитора перед поручителем трудноуловимой для большинства неискушенных участников оборота. В результате правоприменительная практика по данному вопросу находится в стагнации. Появляющиеся же единичные примеры свидетельствуют о том, что суды, отстаивая интересы кредитора, не придают должного значения правомерным ожиданиям поручителя. На этом фоне вполне предсказуемо, что современная доктрина, лишившись практической подпитки, в этой области существенно отстала не только от иностранных коллег и русских цивилистов дореволюционного периода <1>, но даже от ранней советской цивилистики <2>. По этой причине одной из приоритетных задач настоящего исследования является привлечение внимания профессионального сообщества к означенной проблеме.

--------------------------------

<1> Вот что в свое время по этому поводу писал А.М. Нолькен: "...на кредиторе лежит по отношению к поручителю обязанность некоторой заботливости в получении удовлетворения от главного должника, ибо только, если он сделал все зависящее от него для получения такого удовлетворения, он вправе говорить о невозможности его" (Нолькен А.М. Учение о поручительстве по римскому праву и новейшим законодательствам. СПб.: Тов-во эконом. типолитографии Панфилова и Палибина, 1895. С. 116).

<2> Достаточно "продвинутые" положения были закреплены в ст. 248 ГК РСФСР 1922 г. Кроме того, в указанный период на исследуемую проблему хотя бы изредка обращали внимание. Так, И.Б. Новицкий сдержанно отмечал, что "кредитор не обязан вообще проявлять в отношении поручителя какую-либо особую заботливость, но он не должен во всяком случае произвольно ухудшать положение поручителя" (Новицкий И.Б. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. II. М.: Статут, 2006. С. 308).

Препятствия к восстановлению имущественного положения

поручителя за счет основного должника

Упущение кредитором фактической возможности взыскания долга за счет основного должника. Самым распространенным примером поведения кредитора, влекущего снижение эффективности обратного требования, является затягивание мероприятий по взысканию долга. Еще К.П. Победоносцев по данному поводу говорил: "Очевидно, что должник не во всякое время может быть одинаково состоятелен к платежу, и если кредитор упустит со своим требованием минуту его состоятельности, а потом уже с должника нечего будет взять, то несправедливо было бы возлагать на одного поручителя ответственность за неуспех взыскания, в котором есть вина кредитора. Поэтому для поручителя важно следить в своем интересе за своевременностью взыскательных действий самого кредитора, и, если по наступлении срока кредитор медлит взысканием, поручитель вправе требовать от него, чтобы он приступил ко взысканию немедленно или в противном случае освободил бы его от поручительства" <1>. Также, по мнению У. Дробнига, задержка взыскания (delayed collection of secured claim) является основанием наступления ответственности кредитора перед поручителем <2>. В подобной ситуации у поручителя после исполнения обязательства сохранится требование к основному должнику, однако возможность его фактического исполнения окажется под угрозой.

--------------------------------

<1> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 3: Договоры и обязательства. М.: Статут, 2003. С. 290.

<2> Drobnig U. Principles of Europian Law. Stady Group on a Europian Civil Code. Personal Security (PEL Pers. Sec.). Oxford University Press, 2007. P. 219, 282, 283.

В Англии и Шотландии задержка кредитором мероприятий по взысканию основного долга, как правило, не влечет прекращения поручительства. Предполагается, что на поручителе лежит обязанность следить за соблюдением договорной дисциплины главным должником; при этом поручитель всегда имеет возможность рассчитаться и затем самостоятельно обратиться к должнику. Несмотря на это, кредитор, дабы сохранить поручительство, должен использовать все возможности для получения оплаты от должника. Нарушение этого влечет утрату требования к поручителю.

Верховный суд Греции в своем решении 1230/1997 (DEE 4, 280 ss.) признал, что предъявление кредитором иска к основному должнику по истечении длительного срока (21 месяц) с момента возникновения права на судебную защиту является убедительным свидетельством грубой неосторожности <1>. Если при этом будет доказано, что такое поведение кредитора повлекло снижение или утрату возможности взыскания долга с должника, то соответственно кредитор утрачивает требование к поручителю. В Бельгии, Франции, Люксембурге, Португалии и Испании поручитель обычно освобождается от обязательства в случае, когда будет установлена ответственность кредитора за потерю преимущественных прав. Одним из таких примеров является задержка мер по взысканию, в результате которой активы должника были выведены, а сам должник признан банкротом.

--------------------------------

<1> Пример судебной практики приведен по: Drobnig U. Op. at. S. n. 6. P. 283.

В Германии отсутствуют какие-либо специальные законодательные положения, касающиеся затягивания взыскания. Однако на страже интересов поручителей стоит принцип добросовестности (bona fides), закрепленный в § 242 ГГУ. Этот принцип срабатывает, если кредитор нарушает интересы поручителя в результате грубой неосторожности или недобросовестных действий. Немецкая модель правового регулирования исходит из предположения, что кредитор ответствен перед поручителями за ухудшение экономического положения должника. Более того, кредитор по отношению к должнику должен действовать так, как если бы его требование было необеспеченным. Если данные условия не были выдержаны кредитором, то он утрачивает свои права против поручителя.

Можно констатировать, что в настоящее время в России отсутствуют какие-либо специальные наработки по этой проблеме. В п. 6 проекта обзора практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ предлагалось квалифицировать задержку взыскания долга со стороны кредитора как злоупотребление правом <1>. В указанном примере злоупотребление сводилось к искусственному наращиванию обеспеченной залогом задолженности. Однако по каким-то причинам данная инициатива так и не попала в окончательную редакцию документа.

--------------------------------

<1> http:// www.arbitr.ru/ _upimg/ F76C55F267B91C42D404709F51BD5784

Бездействие зачастую ведет к фактической невозможности взыскать долг с основного должника. Удовлетворив кредитора, de iure поручитель получит требование, но de facto столкнется с отмеченными неприятностями. В каждой из приведенных ситуаций надо разбираться отдельно, четко проясняя причинно-следственную связь между бездействием кредитора и возможными убытками поручителя. Невозможность взыскания задолженности не должна влечь автоматического прекращения поручительства. С целью иллюстрации можно привести следующий пример. Допустим, должник - акционерное общество опубликовало уведомление о снижении стоимости чистых активов. Кредитор, чьи требования обеспечены поручительством, с требованием о досрочном исполнении к должнику не обратился и соответственно пропустил специальный срок исковой давности для обращения в суд с данным требованием, предусмотренный п. 9 ст. 35 ФЗ от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах". Впоследствии активы были выведены, арбитражный суд признал должника несостоятельным (банкротом) и ввел в отношении него конкурсное производство. В части требования, оставшегося непокрытым за счет конкурсной массы основного должника, кредитор предъявил притязания к поручителю. В подобной ситуации, как нам кажется, можно говорить о наличии причинно-следственной связи между бездействием кредитора и убытками поручителя.

Утрата права на принудительную защиту обратного требования в результате поведения кредитора. В некоторых случаях кредитор может создать ситуацию, в результате которой обратное требование поручителя утратит правовую защиту. Такое поведение может быть выражено как в форме действия, так и в форме бездействия. Начнем, пожалуй, с последнего.

Бездействуя, кредитор может пропустить юридически значимый срок, что влечет за собой утрату права на принудительную защиту обеспечиваемого требования. Например, пропуск срока исковой давности, срока на предъявление исполнительного документа к принудительному исполнению, а также срока на установление требования кредитора в ходе конкурсного производства или ликвидации должника. Указанные сроки фактически стоят в одном ряду, поскольку до их истечения кредитор может быть уверен в возможности принудительной защиты своего права.

Чем же их пропуск угрожает поручителю? Ответим, используя наглядный пример солидарного поручительства. В силу п. 1 ст. 323 ГК РФ при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга. Из приведенной нормы видно, что возможность кредитора выбрать солидарного должника, с которого он будет требовать исполнения, ничем не ограничена. Буквально это означает, что кредитор может взыскивать долг непосредственно с солидарного поручителя, минуя основного должника.

Представим вполне реальную ситуацию: будучи уверен в перспективе взыскания долга с платежеспособного солидарного поручителя, кредитор даже не пытается установить свое требование в ходе конкурсного производства, введенного в отношении основного должника <1>. При этом истекает срок, установленный абз. 3 п. 1 ст. 142 ФЗ от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), реестр закрывается без учета обеспечиваемого требования. Как следствие, поручитель, удовлетворив требование кредитора, не сможет заявить о процессуальном правопреемстве в ходе конкурсного производства, введенного в отношении должника (ст. 48 АПК РФ).

--------------------------------

<1> Мотивы такой избирательности зачастую могут быть экономически оправданными. Так, С.В. Сарбаш отмечает: "Практически кредитор обычно предъявляет требование к наиболее состоятельному должнику в предположении, что он в состоянии исполнить обязательство в целом (за всех должников). Последнее способно сэкономить время и расходы на истребование (получение) исполнения, минимизировать возможную просрочку и, следовательно, уменьшить убытки кредитора" (Сарбаш С.В. Обязательства с множественностью лиц и особенности их исполнения. М.: Статут, 2004. С. 57).

Сохранится ли у кредитора при таком развитии событий право требования к солидарному поручителю? В одном из Постановлений ФАС Уральского округа встречается положительный ответ на поставленный вопрос: "...в силу ст. 323 ГК РФ необращение кредитора к основному должнику с заявлением о включении его требования в реестр требований кредиторов основного должника не лишает его права заявлять свои требования в деле о банкротстве поручителя" <1>.

--------------------------------

<1> См. Постановление ФАС Уральского округа от 14 мая 2008 г. по делу N Ф09-410/06-С4.

Такой вывод представляется спорным. При наличии возможности напрямую обратиться к поручителю кредитор может утратить право на принудительную защиту своего притязания к основному должнику. Максимум того, на что может рассчитывать исправный поручитель при таком сценарии, так это на удовлетворение его требования за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований реестровых кредиторов (абз. 1 п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве) <1>.

--------------------------------

<1> Возможность квалификации требования поручителя, исполнившего обязательство, в качестве текущего в конкурсном производстве, введенном в отношении основного должника, окончательно исключена Постановлением Президиума ВАС РФ от 30 июня 2009 г. N 2673/09 и абз. 2 п. 6 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. N 63 "О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве".

Почему же исправный поручитель должен довольствоваться тем, что получит маловероятное удовлетворение от основного должника в деле о его банкротстве после других кредиторов, чьи требования включены в реестр? Тем более, что срок на установление обеспечиваемого требования в деле о банкротстве пропущен не по его вине, а по вине кредитора. Такой расклад является в высшей мере несправедливым: de facto поручитель отвечает не вместе с должником, а вместо должника. Нарушаются возмездно-эквивалентные начала гражданского оборота, поскольку невозможно восстановить имущественное положение поручителя - вся долговая нагрузка ложится только на него. Возникающий при этом дисбаланс ни в коей мере не соответствует тезису о тождественности объема долга поручителя и должника, закрепленному в п. 2 ст. 363 ГК РФ. Такой сценарий недопустим. Как отмечает Р. Циммерманн, поручитель не должен нести более строгую ответственность, чем основной должник <1>.

--------------------------------

<1> Zimmermann R. Op. cit. P. 122.

Обратим внимание на предложения п. 7.7 разд. II "Общие положения Гражданского кодекса Российской Федерации" Концепции развития гражданского законодательства (далее также - Концепция), где закреплено следующее (абз. 1): "Требует совершенствования регулирование исковой давности по дополнительным требованиям (статья 207 ГК). Подобная норма известна иностранным правопорядкам и имеет целью недопущение ситуации, при которой основное требование утрачивает принудительную защиту в судебном порядке, а дополнительное требование могло бы ее сохранить, поскольку чаще всего дополнительное требование отличается по срокам возникновения от возникновения основного требования". Далее (абз. 3, 4 п. 7.7): "Исходя из упомянутой выше цели необходимо дополнить статью 207 ГК указанием на то, что пропуск срока на предъявление к принудительному исполнению исполнительного листа о взыскании основного долга (основного требования) должен влечь истечение срока исковой давности по дополнительным требованиям. Принимая во внимание те же соображения, следует установить в законе правило о том, что дополнительные требования, возникшие после истечения срока исковой давности по основному требованию, рассматриваются как требования, по которым пропущен срок исковой давности (статьи 199, 206 ГК)".

Ни в коей мере не умаляя заслуг разработчиков Концепции развития гражданского законодательства, все-таки хочется отметить некоторую незавершенность предложенной ими идеи в части, касающейся исследуемой нами темы. Если развивать указанную инициативу, то следует обратить внимание на следующие моменты.

Во-первых, к последствиям пропуска срока исковой давности следует приравнять пропуск любого срока, если при этом утрачивается возможность принудительной защиты обеспечиваемого требования (в том числе срока на установление требования в ходе конкурсного производства либо при ликвидации должника).

Во-вторых, необходимо определиться и четче обозначить, может ли поручитель использовать возражения, неразрывно связанные с личностью основного должника. К примеру, во Франции это запрещено. В ст. 364 ГК РФ по этому поводу ничего не говорится. Поэтому в принципе можно предположить, что такого запрета нет. Иначе как поручитель, будучи платежеспособен, сможет выдвинуть возражение со ссылкой на абз. 3 п. 1 ст. 142 Закона о банкротстве в связи с тем, что обеспечиваемое требование не было своевременно установлено в деле о банкротстве должника?

В-третьих, целесообразно закрепить механизм прекращения принудительного исполнения судебного акта в отношении поручителя, если после его вынесения судом обеспечиваемое требование утратило качество принудительной защиты по причине пропуска кредитором одного из вышеупомянутых сроков. Например, кредитор взыскал в судебном порядке долг как с основного должника, так и с поручителя. После этого первого из них признают банкротом и вводят в отношении него конкурсное производство. Кредитор свое требование в указанное дело о банкротстве не заявляет, а поручитель между тем в силу принципа обязательности судебного акта (ст. 16 АПК РФ) продолжает нести бремя выплаты чужого долга. Каких-либо оснований пересмотреть решение суда либо возражать против бездействия взыскателя в данной ситуации не имеется. Поручитель опять-таки оказывается беспомощен перед волей кредитора.

Здесь хочется отметить еще одну проблему: в условиях, когда притязания к поручителю подтверждены судебным актом, обычные законы, касающиеся динамики обязательства из поручительства, не работают. Многие безобидные действия кредитора с этого момента имеют диаметрально противоположный эффект. Например, обычно уменьшение требования к основному должнику соответствует интересам поручителя, поскольку синхронно снижается его долговая нагрузка. Однако после подтверждения размера притязаний к поручителю судом действия кредитора, направленные на освобождение должника от исполнения основного обязательства, нарушают законные интересы поручителя. Такое возможно при заключении между кредитором и должником мирового соглашения либо при исключении по инициативе кредитора обеспечиваемого требования из реестра требований кредиторов должника и т.д.

В анализируемой ситуации закон не гарантирует синхронной и соразмерной динамики главного и акцессорного обязательств. Во-первых, это влечет очевидное нарушение принципа тождественности: поручитель в силу судебного акта несет полное бремя выплаты чужого долга, в то время как должник по собственному долгу отвечает лишь частично или освобожден от него полностью. Во-вторых, переход требования от кредитора к поручителю регулируется ст. 365, абз. 4 ст. 387 ГК РФ, т.е. подчинен правилам гл. 24 ГК РФ. Следовательно, повторное обращение нового кредитора (поручителя) с новым иском к должнику недопустимо. Такой вывод напрашивается в силу правовой позиции, сформулированной Президиумом ВАС РФ: "Так как первоначальный кредитор до передачи права требования новому кредитору совершил распорядительные действия в виде отказа от иска и последствия этих действий в силу правопреемства в данном случае распространяются на нового кредитора, суд первой инстанции должен был на основании пункта 2 части 1 статьи 150 Арбитражного процессуального кодекса РФ прекратить производство по настоящему делу, поскольку имеется вступившее в законную силу принятое по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям Определение Арбитражного суда Владимирской области о прекращении производства по делу N А11-5913/2002-К1-13/243" <1>. Выходит, что возможность восстановления имущественного положения поручителя за счет основного должника ограничена пределами уменьшенного требования кредитора. То есть если первоначальный кредитор совершит распорядительные действия, направленные на полный или частичный отказ от требования, то новый кредитор (т.е. поручитель) будет лишен права повторного обращения за судебной защитой против основного должника. Более того, иногда этому дополнительно будет препятствовать пропуск юридически значимых сроков (срока исковой давности, срока на установление требования в реестре требований кредиторов должника и т.д.). Поэтому, уплатив долг полностью, поручитель не сможет получить полное возмещение за счет должника.

--------------------------------

<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 22 марта 2005 г. N 12752/04.

В свете сказанного особенно бросается в глаза то, что права кредитора на совершение распорядительных действий фактически ничем не ограничены. Напротив, Пленум ВАС РФ в абз. 1 п. 8 Постановления от 15 декабря 2004 г. N 29 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" дал следующее разъяснение: "При рассмотрении арбитражными судами заявлений конкурсных кредиторов об исключении их собственных требований из реестра требований кредиторов следует учитывать, что согласно пункту 1 статьи 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Поскольку реализация требования к должнику представляет собой одну из форм осуществления гражданского права, кредитор вправе отказаться от его реализации. В этом случае арбитражный суд выносит определение об исключении требований такого кредитора из реестра. Законодательство не допускает повторного обращения кредитора с требованием к должнику, так как его требование уже было рассмотрено в рамках дела о банкротстве и по этому требованию принят соответствующий судебный акт (здесь и далее в цитатах выделено нами. - Р.С.)". При буквальном прочтении складывается впечатление, что участь поручителя во многом зависит от усмотрения кредитора. Фактически он волен освободить от обязательства основного должника, возложив окончательно и бесповоротно все бремя на поручителя. Для недобросовестного кредитора в отсутствие какого-либо регулирования такая возможность может быть предметом спекуляций в отношениях с основным должником. Это особенно актуально в тех случаях, когда основной должник и поручитель не относятся к одной группе лиц, т.е. первый будет заинтересован в освобождении от долга за счет последнего.

Научно-консультативный совет (далее - НКС) при ФАС Западно-Сибирского округа и НКС при ФАС Уральского округа дали арбитражным судам своих округов следующую рекомендацию: "Вопрос об исключении требований кредитора по основному обязательству из реестра требований кредиторов по заявлению арбитражного управляющего или конкурсных кредиторов в случае, когда поручитель, исполнивший обязательство должника, не обратился с заявлением о процессуальном правопреемстве, подлежит разрешению с учетом материального интереса поручителя участвовать в деле о банкротстве, а также в целях соблюдения прав поручителя на обращение с самостоятельным заявлением о включении его требований в реестр требований кредиторов" <1>.

--------------------------------

<1> См. абз. 6 п. 8 Рекомендаций, разработанных по итогам заседаний НКС при ФАС Западно-Сибирского округа и ФАС Уральского округа, состоявшихся 3 и 4 сентября 2009 г.

Как видим, рекомендация направлена лишь на случаи, когда исключение инициировано арбитражным управляющим или конкурсными кредиторами. Однако нельзя забывать, что угроза интересам поручителя может исходить от кредитора, получившего исполнение. И это не выдуманная, а вполне реальная опасность. В последнее время примеры такой изощренности со стороны кредитора все чаще можно встретить в судебной практике. Так, по одному из дел суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении обратного требования субсидиарного поручителя, частично исполнившего обязательство, ко второму поручителю: "Обосновывая отказ в удовлетворении заявленных требований суд апелляционной инстанции также сослался на факт уменьшения Сбербанком России размера требования, указав, что это уменьшение произведено на сумму исполненного субсидиарным поручителем денежного обязательства" <1>. Правда, суд кассационной инстанции принятые судебные акты отменил, дело направил на новое рассмотрение.

--------------------------------

<1> Постановление ФАС Уральского округа от 24 февраля 2010 г. по делу N Ф09-812/10-С4.

В другом примере в рамках дела о банкротстве заемщика было утверждено мировое соглашение, однако суд кассационной инстанции не придал значения изменению обеспечиваемого обязательства в результате данного примирения и подтвердил правомерность взыскания долга с поручителя в первоначальном размере <1>. Такая позиция была мотивирована тем, что мировое соглашение в рамках дела о банкротстве было утверждено уже после вынесения обжалуемого Постановления суда апелляционной инстанции. Не будем пускаться в полемику относительно правильности приведенных доводов <2>. Констатируем лишь то, что иногда арбитражные суды спокойно относятся к тому, что поручитель несет большую долговую нагрузку, чем основной должник.