Комментарии

Согласно п. 5 ст. 164 Кодекса внутреннего водного транспорта РФ (далее — КВВТ РФ) иски по требованиям, возникающим в связи со столкновением судов и с осуществлением спасательной операции, могут быть предъявлены в течение двух лет. Течение срока исковой давности начинается со дня наступления события, послужившего основанием предъявления претензии (п. 2 ст. 164 КВВТ РФ).

Как установлено судами, столкновение судов произошло 18.08.2010, в результате чего оба судна получили механические повреждения, т.е. именно 18.08.2010 наступил страховой случай и в этот же момент возникло право требовать возмещения причиненного ущерба.

Довод истцов о том, что положения ст. 164 КВВТ РФ об исковой давности и иные положения этого Кодекса не подлежат применению, поскольку не регулируют отношения между грузоперевозчиком и иностранными страховыми компаниями, является необоснованным.

В соответствии с п. 1 ст. 965 ГК РФ, если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, то к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки (п. 2 ст. 965 ГК РФ).

Поскольку право требования возмещения ущерба перешло к состраховщикам в порядке суброгации, а при суброгации не возникает нового обязательства и страховщик заменяет собой страхователя в обязательстве, возникшем из причинения вреда, истцы заменили страхователя в уже возникшем обязательстве, регулируемом положениями КВВТ РФ.

Определение Верховного Суда РФ от 30.06.2017 № 309-ЭС17-2504

Нормы ст. 242.2 БК РФ, устанавливающие порядок исполнения судебных актов, вынесенных по ряду категорий исков (в том числе о возмещении вреда), не препятствуют начислению и взысканию с публичного образования, допустившего нарушения договора, неустойки за весь период просрочки по общим правилам гражданского права.

Суд апелляционной инстанции при рассмотрении дела по существу пришел к выводу о том, что нормы БК РФ могут изменить период взыскания неустойки, заявленной по настоящему делу, ввиду особого порядка исполнения судебных актов по искам к Российской Федерации, субъекту Российской Федерации, муниципальному образованию, предусмотренного главой 24.1 БК РФ.

Между тем ст. 242.2 БК РФ прямо содержит указание на то, что этот порядок применим при исполнении судебных актов только по искам, прямо указанным в ней, в том числе о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов, органами местного самоуправления, а также

59

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 8/2017

судебных актов по иным искам о взыскании денежных средств за счет казны публичных образований, судебных актов о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок за счет средств федерального бюджета.

Установленные БК РФ особенности порядка исполнения судебных актов не регулируют имущественные гражданско-правовые отношения, не затрагивают соотношение прав и обязанностей их участников и сами по себе не изменяют основания и условия применения гражданско-правовой ответственности за нарушение обязательств.

На возможность взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами независимо от совершения взыскателем действий по принудительному исполнению судебного решения указано в постановлении Президиума ВАС РФ от 14.12.2010 № 8893/10, а также в определении ВС РФ от 21.01.2016 № 305-ЭС15-12509.

Учитывая правовое назначение неустойки при неисполнении должником возложенных на него обязательств, сформированная правовая позиция о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами при схожих обстоятельствах имеет значение и для дел по требованиям о взыскании неустойки по гражданско-правовым сделкам; оснований не применять указанный подход у суда апелляционной инстанции не имелось.

В рассматриваемом споре неустойка заявлена в связи с неисполнением обязательств по гражданско-правовой сделке (муниципальный контракт на выполнение работ), в которой ответчик является самостоятельным субъектом гражданского оборота и выступает в отношениях, регулируемых гражданским законодательством.

На основании изложенного Судебная коллегия полагает, что суд апелляционной инстанции в нарушение положений ГК РФ, а также условий возникших между сторонами обязательств необоснованно частично отказал во взыскании заявленной истцом неустойки, применив не подлежащие применению при рассмотрении спора нормы БК РФ.

Определение Верховного Суда РФ от 30.06.2017 № 304-ЭС17-1977

Вслучае банкротства подрядчика, который имеет несозревшее требование к заказчику о выплате суммы гарантийного удержания, арбитражный управляющий не может требовать досрочного погашения этого долга заказчиком, а должен в целях пополнения конкурсной массы осуществить продажу такого требования с торгов.

Всоответствии с п. 2 ст. 1 и ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Из этого принципа свободы договора следует, что стороны вправе определить порядок оплаты выполненных работ по своему усмотрению, в том числе установить

60

Комментарии

в нем оплату части стоимости выполненных работ по договору подряда при условии ненаступления какого-либо обстоятельства в течение определенного срока после передачи результата работ (например, оплата производится, если в гарантийный период не будут выявлены скрытые недостатки переданного объекта), что согласно сложившейся практике деловых отношений именуется гарантийным удержанием.

Такой порядок оплаты с экономической точки зрения выполняет обеспечительную функцию, является относительно распространенным в обороте и не противоречит п. 2 ст. 746 ГК РФ (постановление Президиума ВАС РФ от 23.07.2013 № 4030/13).

Вместе с тем при возбуждении в отношении одной из сторон соглашения дела о несостоятельности принцип свободы договора может быть в определенной степени ограничен исходя из необходимости соблюдения интересов всех кредиторов должника.

Так, абз. 2 п. 1 ст. 126 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусмотрено, что с даты принятия решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства срок исполнения возникших до открытия конкурсного производства денежных обязательств должника считается наступившим. При этом на обязательства контрагентов должника такие последствия не распространяются.

Это означает, что при наличии у должника контрагентов, срок исполнения обязательств которых не наступил, в условиях невозможности осуществления принудительного взыскания долга он имеет возможность реализовать дебиторскую задолженность, получив до ликвидации денежный эквивалент за свой актив.

Таким образом, вывод судов о взыскании с ответчика удерживаемой им на основании п. 4.6 и 4.8 договора подряда оплаты в размере 258 218,82 руб. ошибочен.

Кроме того, вопреки выводам судов, предусмотренное п. 4.10 договора подряда условие относится к порядку расчетов и не может быть квалифицировано в качестве зачета. Уменьшение заказчиком размера оплаты за выполненные подрядчиком работы на сумму оказанных им услуг не предполагает возникновение встречного требования к последнему, в связи с чем условия для зачета отсутствуют.

Практика Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ

Определение Верховного Суда РФ от 13.06.2017 № 41-КГ17-5

Положение договора оказания риелторских услуг, которое увязывает выплату риелтору вознаграждения с достижением в процессе оказания посреднических услуг результата — заключения договора по продаже квартиры с найденным риелтором покупателем, является законным и соответствующим положениям ст. 327.1 ГК РФ.

61

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 8/2017

Определение Верховного Суда РФ от 13.06.2017 № 18-КГ17-67

Если предмет залога был отчужден третьему лицу после 01.07.2014 и такое третье лицо не знало и не должно было знать о залоге, то последний прекращается, несмотря на то что сам договор залога был заключен до 01.07.2014 и вступления в силу нормы п. 1 ст. 352 ГК РФ о добросовестном приобретении предмета залога.

Определение Верховного Суда РФ от 06.06.2017 № 9-КГ17-2

1.Срок исковой давности по иску о признании недействительной сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий и руководить ими, начинает течь со дня, когда этот гражданин, восстановив указанную способность, узнал или должен был узнать о заключении им данной сделки.

2.Если имущество выбыло из владения гражданина по сделке, заключенной им в состоянии, когда он был способен понимать значение своих действий и руководить ими, следует исходить из выбытия имущества из владения собственника помимо его воли, что открывает возможность для виндикации имущества от добросовестного приобретателя.

Определение Верховного Суда РФ от 06.06.2017 № 71-КГ17-5

Неустойка, которую в силу законодательства об участии в долевом строительстве застройщик обязан заплатить инвестору, не может быть снижена судом по правилам ст. 333 ГК РФ, если от застройщика не поступало заявление о ее снижении.

Определение Верховного Суда РФ от 06.06.2017 № 46-КГ17-6

Для признания договора дарения мнимой сделкой необходимо установить, что на момент совершения сделки обе стороны не намеревались создать соответствующие ее условиям правовые последствия, характерные для сделок данного вида.

Определение Верховного Суда РФ от 06.06.2017 № 37-КГ17-6

Если процентная ставка по договору займа, заключенному между гражданином и микрофинансовой организацией, ниже среднерыночного значения полной стоимости кредита, установленного Банком России, суд не вправе проигнорировать согласованную сторонами процентную ставку и применить вместо нее ключевую ставку Банка России.

Определение Верховного Суда РФ от 06.06.2017 № 46-КГ17-16

Закон не запрещает уступку неденежного требования, обусловленного осуществлением кредитором встречного исполнения. Если новый кредитор предъявит должнику требование об исполнении уступленного неденежного требования, это не препятствует должнику выдвинуть против нового кредитора возражение о неосуществлении прежним кредитором своего встречного исполнения.

62

Комментарии

Определение Верховного Суда РФ от 30.05.2017 № 4-КГ17-20

Условие договора потребительского кредитования о том, что при досрочном внесении заемщиком суммы меньшей, чем указано в поданном им в банк заявлении о досрочном погашении кредита, является недействительным по правилам ст. 16 Закона о защите прав потребителей. Платеж в сумме меньшей, чем указано в заявлении о досрочном погашении кредита, должен быть принят банком в счет долга заемщика.

Определение Верховного Суда РФ от 23.05.2017 № 24-КГ17-3

Брокерский договор между гражданином-заказчиком и банком, заключенный в целях приобретения за счет заказчика кредитных нот и подписания договоров, представляющих собой производные финансовые инструменты, не является потребительским и не подпадает под действие потребительского законодательства.

Определение Верховного Суда РФ от 23.05.2017 № 19-КГ17-10

По смыслу положений ст. 179 ГК РФ о кабальных сделках на лицо, заявившее требование о признании сделки недействительной по этому основанию, возлагается обязанность доказать наличие совокупности следующих обстоятельств: а) сделка совершена на крайне невыгодных условиях, о чем, в частности, может свидетельствовать отчуждение имущества по цене существенно ниже рыночной; б) вынужденность совершения такой сделки вследствие стечения тяжелых обстоятельств, к каковым могут относиться тяжелое материальное положение продавца, отсутствие денежных средств для жизненно важного лечения себя и близких родственников; в) тот факт, что контрагент сделки знал о вышеизложенных обстоятельствах и воспользовался этим.

Определение Верховного Суда РФ от 16.05.2017 № 24-КГ17-7

К числу ущемляющих права потребителей могут быть отнесены условия договора, согласно которым на потребителя возлагается несение бремени предпринимательских рисков, связанных с факторами, которые могут повлиять на стоимость приобретаемого товара, притом что потребитель, являясь более слабой стороной в отношениях с хозяйствующим субъектом, как правило, не имеет возможности влиять на содержание договора при его заключении. В частности, по правилам п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей недействительно условие потребительского договора куплипродажи автомобиля, согласно которому продавец может в одностороннем порядке пропорционально повысить цену заключенного договора в связи с ростом издержек на его исполнение.

63

Свободная трибуна

Антон Александрович Иванов

заведующий кафедрой гражданского и предпринимательского права, профессор

факультета права НИУ «Высшая школа экономики», кандидат юридических наук

Проблемы изменения начала течения десятилетней объективной исковой давности

В конце 2016 г. законодатель, пытаясь реализовать постановление КС РФ, отодвинул начало течения объективной десятилетней исковой давности. Теперь она должна отсчитываться с момента появления этого института в российском законодательстве, т.е. с 01.09.2013. Автор считает это решение неудачным. Во-первых, оно не учитывает, что КС РФ посчитал неприемлемым лишь применение с обратной силой десятилетнего срока к обязательствам до востребования, а поправки изменили срок действия для всех видов удлиненной давности, упомянутых в ГК РФ. Во-вторых, такое решение осложняет положение давностных владельцев. Дело в том, что появление объективной давности давало им шанс воспользоваться приобретательной давностью без риска лишиться владения. Ранее этот риск существовал из-за неудачной привязки начала течения срока приобретательной давности к истечению давности исковой. Так как отсчет исковой давности запускался при наличии субъективных моментов (потерпевший знал или должен был знать о нарушении), не было определенности и с моментом начала течения срока приобретательной давности. Поэтому попытка признать право собственности по давности владения могла закончиться утратой самого владения по требованию собственника. Десятилетний срок исковой давности, начинающий течь с момента нарушения, этого недостатка лишен. Однако истечет он теперь только не ранее 2023 г.

Ключевые слова: приобретательная давность, исковая давность, объективная исковая давность, изменения в ГК РФ

64

Свободная трибуна

Anton Ivanov

Head of the Department of Civil and Business Law, Professor at the Law Faculty of the Higher School of Economics, PhD in Law

Problems Related to Statutory Change in the Start of Ten-Year Objective Limitation Period

Following a ruling by the Constitutional Court of the Russian Federation, at the end of 2016 the national legislator moved back the starting point for the ten-year objective limitation period to 1 September 2013, when it was established as part of Russian legislation. The author does not see this approach as very effective. First, it takes no account of the fact that the RF Constitutional Court finds retroactive application of the ten-year limitation unacceptable only in the case of demand liabilities while the amendments change starting point for all types of extended limitation under the Civil Code of the Russian Federation. Second, it complicates prescription for possessors. In fact, objective limitation would give them a chance to use acquisitive prescription without putting possession at risk. This risk existed because acquisitive prescription was erroneously tied to the running out of the limitation period. As the limitation period was contingent on subjective elements (the claimant knew or should have known of the breach), the commencement of acquisitive prescription was uncertain. Therefore, any attempt to claim acquisition of ownership by virtue of acquisitive prescription could have led to the loss of possession after the real owner’s demand. The ten-year limitation period which is triggered objectively by the breach has fixed this flaw. However, now it will end only in 2023.

Keywords: acquisitive prescription, limitation period, objective limitation period, amendments to the Civil Code of the Russian Federation

Изучив поправки, касающиеся начала течения объективного (погасительного) десятилетнего срока исковой давности, предусмотренного п. 1 ст. 181, п. 2 ст. 196 и п. 2 ст. 200 ГК РФ, я с сожалением понял, что в очередной раз избрано

решение, неудачное с точки зрения интересов гражданского оборота1. Этот срок теперь надо отсчитывать с момента вступления в действие того закона, который его ввел (а именно Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ). Причем данному правилу придано универсальное значение в том смысле, что оно действует в отношении всех случаев применения десятилетнего погасительного срока.

Между тем Конституционный Суд РФ, чье постановление стало поводом для принятия упомянутых поправок, высказывался лишь в отношении десятилетнего срока, указанного в п. 2 ст. 200 ГК РФ, т.е. в отношении требований, срок которых не определен или определен моментом востребования2. Этот срок отсчиты-

1См.: ст. 1 Федерального закона от 28.12.2016 № 499-ФЗ «О внесении изменения в статью 3 Федерального закона «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».

2См.: постановление КС РФ от 15.02.2016 № 3-П «По делу о проверке конституционности положений части 9 статьи 3 Федерального закона «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Е.В. Потоцкого» (далее — постановление № 3-П).

65

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 8/2017

вается не с момента нарушения права, а с момента возникновения гражданскоправового обязательства, т.е. не соответствует понятию срока исковой давности как предназначенного для защиты нарушенного права. На мой взгляд, ограничение десятилетним сроком требований, срок которых не определен или определен моментом востребования, вообще не нужно было вводить в ГК. Пусть бы для таких требований срок исковой давности начинался с момента востребования, и все!

Напротив, десятилетний срок, указанный в п. 1 ст. 181 и п. 2 ст. 196 ГК РФ, типичен для исковой давности, поскольку отсчитывается с момента правонарушения (начала исполнения недействительной сделки, что тоже, по сути, правонарушение), который определен объективно. Законодатель же принял решение в отношении всех десятилетних сроков, видимо, с учетом лишь их общей продолжительности. И все эти сроки сейчас не считаются истекшими и продолжают истекать «не ранее чем с 1 сентября 2013 г.». Они истекут 01.09.2023 (этот вывод сделан с учетом ст. 191 ГК, согласно которой срок начал течь 02.09.2013). Сейчас же действуют только субъективные трехлетние сроки со всеми присущими им недостатками. Это решение явно не в интересах гражданского оборота, поскольку влияет на сроки не только исковой, но и приобретательной давности.

Казалось бы, соответствующий акт Конституционного Суда РФ исполнен с избытком, все благополучно, но осталось ощущение недосказанности... В связи с этим хотелось бы обратиться к конструкции, которая появилась в нашем гражданском праве три года назад. В ней одновременно действуют два срока давности — субъективный трехлетний и объективный десятилетний, причем начало их течения различается. Первый начинает течь с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, второй — с момента самого нарушения (факта) или даже возникновения правоотношения. Существование двух сроков (или двух способов определения срока) приводит к решению, при котором истечение объективного десятилетнего срока влечет правовые последствия, даже если участник спорного правоотношения не знал и не должен был знать о начале его течения. Иными словами, к нему применяются санкции при субъективно безупречном поведении.

С точки зрения теории такой подход может содержать некоторую долю несправедливости, хотя применительно к нему речь должна идти даже не об ответственности, а о несении объективного риска (я действовал безупречно, был уверен в своем ненарушенном праве, но прошел большой срок и наступил нежелательный для меня результат). В гражданском праве есть немало случаев, когда неблагоприятные последствия наступают при субъективно безупречном поведении — несение риска случайной гибели вещи или случайной невозможности исполнения обязательства, ответственность без вины, односторонний отказ от исполнения обязательства и т.д. К этим конструкциям давно привыкли, и они уже не вызывают серьезных нареканий. Не произойдет ли то же самое с удвоенными сроками исковой давности?

Боюсь, что нет. Промежуточные решения крайне редко бывают эффективными. На стадии внесения изменений в ГК РФ не удалось заменить субъективный срок объективным, поэтому первый дополнили вторым. В результате недостатки

66

Свободная трибуна

субъективного трехлетнего срока (прежде всего неопределенность момента начала течения, его оценочный характер, допускающий произвольное толкование) остались. Правда, их действие было ограничено объективным десятилетним сроком. А поскольку момент нарушения права мог лежать далеко в прошлом, удвоенные сроки привели к тому, что десятилетний срок стал применяться с обратной силой.

Это противоречило разумным ожиданиям тех, кто рассчитывал на применение лишь трехлетнего субъективного срока, чьи интересы, пусть и в более узких объемах, и захотел защитить Конституционный Суд РФ. В результате долгих дебатов применение десятилетнего погасительного срока было отсрочено законодателем еще приблизительно на семь лет. При оценке такой корректировки нужно учитывать те отношения, в рамках которых десятилетний срок имеет наибольший практический смысл. Разумеется, это вещные иски, касающиеся недвижимости (возможно, также акций и долей), и тесно связанные с ними иски из недействительных сделок. Движимое имущество, денежные платежи, как правило, истребуют довольно быстро, в отношении них вопрос о десятилетней объективной давности будет вставать нечасто.

Законодателю, конечно же, следовало бы выбрать лишь один срок — или субъективный, или объективный. Причем сейчас речь не идет о его продолжительности, трехлетний срок слишком короток, особенно для вещных прав (если уж менять его, то, на мой взгляд, пусть будет пятнадцатилетний объективный срок, как для приобретательной давности). Главное, что у субъективного и объективного сроков разные политико-правовые обоснования. К тому же соединение данных сроков — своего рода паллиатив. Если мы исходим из того, что нужно дать лицу возможность доказать, что он действовал безупречно, не зная о правонарушении, мы предоставляем ему трехлетний субъективный срок. Если нам все равно, как действует лицо, а главное — момент нарушения его права, то обращаемся к десятилетнему объективному сроку.

Разные обоснования обсуждаемых сроков (субъективный срок для учета обстоятельств, связанных с имущественной сферой истца, объективный — для защиты интересов оборота) неизбежно приведут к путанице. Появится желание так истолковать объективный срок, чтобы учесть обстоятельства, касающиеся имущественной сферы лица. Прочность оборота в результате будет ослаблена. Кстати, эта тенденция уже проявилась в п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» (далее — постановление № 43). В нем были сформулированы некоторые особые правила для объективного десятилетнего срока, но так, что он не стал неизбежно истекающим3.

Здесь и применение объективного десятилетнего срока лишь при наличии заявления стороны в споре (это не позволяет создать единую конструкцию срока

3«Важно понимать, что объективный срок давности теоретически не должен подлежать перерыву, приостановлению, восстановлению, поскольку является максимальным сроком. Исключения из этого должны быть минимальными (например, в случае нахождения спора в суде к моменту истечения этого срока). Иначе введение максимального срока во многом потеряет свое значение» (Объективная исковая давность // Закон. 2016. № 3. С. 20 (комментарий С.В. Сарбаша)).

67

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 8/2017

для исковой и приобретательной давности), и нераспространение этого срока на случаи, когда исковая давность вообще не течет (тем самым создаются вечные правоотношения). Но главное в п. 8 постановления № 43 то, что допущена возможность приостановления или перерыва объективного десятилетнего срока, хотя и не по всем основаниям (предъявление иска и признание долга). Правда, за кадром остались случаи приостановления течения давности, предусмотренные ст. 202 ГК РФ. Но кто мешает при разрешении конкретных дел использовать их? Ведь большинство норм, касающихся субъективных трехлетних сроков, к десятилетним срокам также применимы, а значит, его течение не столь неизбежно, как могло бы быть.

Если бы правоприменитель захотел сделать течение десятилетнего объективного срока неизбежным, он бы дал ему такое толкование, которое исключает влияние на его течение широкого круга обстоятельств — как внешних, так и внутренних. Единственное, что должно влиять на течение объективного срока, — это прекращение нарушения права (по аналогии с приобретательной давностью, где такое влияние оказывает возврат имущества его собственнику, надлежащее исполнение обязательства). Различные промежуточные состояния в правоотношении, которые полностью не устраняют нарушение (например, предъявление иска или признание долга без его погашения), на течение объективного давностного срока, на мой взгляд, влиять не должны.

Теперь давайте смоделируем ситуацию, в которой истек десятилетний объективный срок для истребования государством своего имущества. В экономике, где в руках государства находится более 70% активов и подавляющее большинство земельных участков, это наиболее распространенная ситуация. Какими бы жесткими ни были требования к независимости и беспристрастности судей, риск того, что они будут с сочувствием относиться к государственным истцам, существует. Пока действовало правило о применении трехлетнего субъективного срока, это сочувствие выражалось в довольно либеральной трактовке формулы «не знал и не должен знать». Принимались самые разные уважительные причины: «прокурор узнал о нарушении лишь из акта Счетной палаты РФ», «существовала путаница с адресом спорного объекта», «организация, которая произвела отчуждение спорного имущества, находилась в стадии ликвидации» и т.д.

Как я понимаю, для десятилетнего объективного срока исковой давности эти причины неприемлемы. Но это не значит, что нельзя найти другие. Мне кажется, самой популярной будет та, согласно которой право истца вообще не было нарушено (кое-какие оговорки на сей счет в судебных актах можно найти). А если право не нарушено, то объективный срок исковой давности не течет или начал течь позднее, чем нарушение de facto произошло. Здесь суду поможет правило ст. 9 ГК РФ о том, что отказ от осуществления права сам по себе не влечет его прекращения, а также давняя практика, согласно которой наличие любого правового основания, по которому вещь истца передана ответчику, не свидетельствует о нарушении права собственности до тех пор, пока ответчик формально не отказал в возврате вещи.

Так что предусмотренная поправками в ГК РФ отсрочка в применении десятилетнего объективного срока исковой давности, по сути, просто отодвинула новую

68