Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 3, март 2016

подъездного пути, приняв у перевозчика на выставочных путях вагоны, становится ответственным за их сохранность впредь до предоставления их во владение грузополучателя (грузоотправителя) как стороны соответствующего договора. Это касается и груза в вагонах. И обратно: с момента предоставления грузоотправителем (грузополучателем) на подъездном пути вагонов с грузом или без груза владельцу данного пути этот последний отвечает за сохранность полученного имущества, пока не передаст его перевозчику на выставочных путях.

В этом смысле ст. 59 УЖТ РФ ограничивает применение ст. 104 Устава: грузополучатель и грузоотправитель становятся ответственными за вагоны (с грузами или без таковых), только получив их непосредственно от владельца подъездного пути.

Следует заметить, что Правила приема грузов к перевозке железнодорожным транспортом (утв. приказом МПС РФ от 18.06.2003 № 28; далее — Правила № 28) и Правила выдачи грузов на железнодорожном транспорте (утв. приказом МПС РФ от 18.06.2003 № 29; далее — Правила № 29) регламентируют передачу вагонов и грузов, в которой задействован перевозчик: на выставочных путях — если подъездной путь обслуживается локомотивом его владельца, и на местах выгрузки либо погрузки — если на подъездном пути используется локомотив перевозчика. Данная операция оформляется соответствующими отметками в памятке приемосдатчика. В ряде случаев составляется приемосдаточный акт.

Соответствуя этому, п. 3.2 Правил № 26 устанавливает, что сдача и прием вагонов с проверкой их пригодности в техническом и коммерческом отношении, в том числе с грузами, при обслуживании пути необщего пользования локомотивом перевозчика производятся на местах погрузки и выгрузки, а при обслуживании локомотивом владельца железнодорожного пути необщего пользования — на выставочных железнодорожных путях.

Такое регулирование, однако, сделанного вывода не опровергает. Напротив, если перевозчик, сдав на подъездном пути вагон под выгрузку непосредственно грузополучателю, перекладывает на грузополучателя ответственность за сохранность как груза, так и вагона (что с очевидностью следует из ст. 59 УЖТ), неизбежен вывод, что аналогичным образом должна переноситься ответственность на грузополучателя и в том случае, когда вагон подается под выгрузку локомотивом владельца подъездного пути.

Наконец, нужно упомянуть, что отдельные нормы подтверждают изложенные соображения буквально. Так, п. 7.2 Правил № 29 устанавливает, что охрана вагонов с контейнерами от момента их сдачи перевозчиком (на месте выгрузки) осуществляется грузополучателем. Вместе с тем п. 7.5 тех же Правил предусматривает, что ответственность за охрану контейнеров в вагонах от момента передачи вагонов с контейнерами на выставочных путях до момента подачи вагонов с контейнерами к месту выгрузки несет владелец железнодорожных путей необщего пользования, а с момента подачи к месту выгрузки до начала выгрузки — грузополучатель.

В сущности, последняя норма может применяться по аналогии ко всем схожим случаям, требующим распределения ответственности между заинтересованными лицами при подаче вагонов под погрузку или выгрузку. При этом из нее можно сделать следующий вывод: предполагается, что грузополучатель (грузоотправитель), будучи уведомленным в соответствии с договором о времени подачи вагонов под выгрузку (погрузку), должен своевременно принять их в свое ведение, в частности, приступив к грузовым операциям. Уклонение от этого, в силу неправомерности бездействия, переносит на грузополучателя (грузоотправителя) риск повреждения вагонов и грузов (подобно тому, как в силу ст.ст. 458 и 459 ГК РФ на покупателя переносится риск случайной гибели товара в связи с тем, что продавец, предоставив товар в месте его нахождения в распоряжение покупателя, признается исполнившим обязанность по передаче товара). Таким образом, в данном случае можно констатировать презумпцию принятия вагонов, обеспечивающую соответствие рассмотренных обстоятельств буквальному смыслу ст. 59 УЖТ РФ. Как представляется, во избежание расхождений в правоприменительной деятельности, эту презумпцию целесообразно закрепить в нормативном порядке.

При этом надо иметь в виду, что подача вагонов, которая должна производиться с соблюдением уведомительного порядка, может осуществляться не в полном соответствии с условиями обязательства. Так, порядок извещения грузополучателя либо владельца подъездного пути (смотря чьим локомотивом — перевозчика или владельца пути — обслуживается путь необщего пользования) установлен п. 16 Правил № 29. В соответствии с ним перевозчик должен сделать уведомление о времени подачи вагонов (контейнеров) к месту выгрузки грузополучателем или на железнодорожные выставочные пути не позднее чем за 2 часа до объявленной подачи вагонов (контейнеров), если иное не предусмотрено договором. При подаче перевозчиком вагонов без уведомления поданные вагоны учитываются за грузополучателем или владельцем железнодорожного пути необщего пользования, обслуживающим грузополучателей своим локомотивом, по истечении 2 часов после фактической подачи вагонов. При подаче вагонов с опозданием не более 2 часов вагоны считаются поданными с момента фактической подачи. Если опоздание превышает 2 часа, то перевозчик обязан вновь уведомлять о предстоящей подаче вагонов. При подаче вагонов ранее срока, указанного в уведомлении, вагоны считаются поданными с момента, указанного в уведомлении. Таким образом, время фактической подачи вагонов может не совпадать с моментом, когда подача признается состоявшейся в юридическом смысле.

Аналогичный порядок установлен для уведомления о времени подачи вагонов, контейнеров под погрузку, с одновременной регистрацией уведомления в книге уведомлений о времени подачи вагонов, контейнеров под погрузку, в том числе в порядке сдвоенных операций (п. 4 Правил № 29).

Поскольку подобных правил применительно к подаче вагонов грузоотправителю (грузополучателю) локомотивом владельца подъездного пути законодательство не содержит, регламентация соответствующих взаимоотношений должна производиться посредством договора. А при отсутствии договорных условий на этот счет должны применяться по аналогии упомянутые нормы. При этом перенос

моментом времени, с которого согласно законодательству вагоны признаются поданными под погрузку либо выгрузку (либо учитываются за названными лицами).

Представляется, что аналогичным образом должен решаться вопрос и в отношении уборки вагонов: с момента, когда владелец подъездного пути, уведомленный о готовности вагонов, должен принять их и вывезти с места погрузки, на него возлагается обязанность обеспечить сохранность вагонов и грузов.

Снимается же с него ответственность за это имущество в момент передачи вагонов на выставочных путях перевозчику. Уклонение перевозчика от принятия вагонов не устраняет ответственности владельца пути, а дает ему лишь право потребовать компенсацию соответствующих убытков.

Что касается сроков на уборку вагонов с мест погрузки и выгрузки и железнодорожных выставочных путей необщего пользования, то согласно п. 3.7 Правил № 29 они устанавливаются на основании технологии работы станции примыкания и железнодорожного пути необщего пользования и должны быть предусмотрены в договорах на эксплуатацию железнодорожного пути необщего пользования или договорах на подачу и уборку вагонов (то есть условие об указанных сроках является для сделки существенным). При этом срок уборки исчисляется с момента передачи уведомления о завершении грузовой операции, но не менее чем через 2 часа после его приема.

Убытки лица, ответственного за сохранность вагонов, можно компенсировать за счет виновника простоя

Расходы на охрану вагонов и грузов, обусловленные неправомерным поведением стороннего лица, могут быть возмещены за счет последнего. Иллюстрацией служит следующий случай.

На арендуемый железнодорожный подъездной путь подали полувагон в рамках договора на эксплуатацию железнодорожного пути необщего пользования между перевозчиком и арендатором пути. После того, как полувагон разгрузили с выдачей находившегося в нем контейнера грузополучателю, перевозочные документы на его отправку не оформили, и он остался на подъездном пути. Согласно памяткам приемосдатчика с момента передачи полувагона на железнодорожных выставочных путях до момента его возвращения на эти же пути прошло более 2 месяцев.

Арендатор пути необщего пользования направил владельцу полувагона претензию с требованием оплатить услуги по хранению последнего. Далее он обратился в суд с иском о возмещении убытков и о взыскании процентов за пользование денежными средствами.

Вагоновладелец в возражениях против иска указал, кроме прочего, что в рассматриваемом случае должна выясняться роль грузополучателя, поскольку согласно ст. 59 УЖТ именно принявшая сторона несет расходы на охрану на железнодорожных путях необщего пользования груженых вагонов и находящихся в них грузов, а также порожних вагонов.

Иск был удовлетворен на том основании, что уборка вагонов, не принадлежащих перевозчику, с путей необщего пользования возможна только при наличии оформленных перевозочных документов. Однако владелец полувагона (грузоотправитель) после проведения разгрузочных работ не оформил перевозочные документы на отправку полувагона, что и повлекло для владельца подъездного пути необходимость понести расходы на охрану чужого имущества.

Апелляционная инстанция с приведенным выводом согласилась. Суд указал, что согласно Правилам заполнения перевозочных документов на перевозку грузов железнодорожным транспортом (приказ МПС РФ от 18.06.2003 № 39) для принятия к перевозке порожних вагонов необходимо заполнение грузоотправителем всех перевозочных документов, как и при перевозке грузов. Владелец пути был готов возвратить полувагон перевозчику, но без документов со стороны грузоотправителя сделать это не представилось возможным, поскольку соответствующих прав для владельца подъездного пути законодательство не предусматривает. Полувагон был принят к перевозке и убран с подъездного пути со значительной задержкой только после того, как вагоновладелец оформил транспортную железнодорожную накладную, в которой он же и был назван грузоотправителем, а также плательщиком провозных платежей.

Кассация, оставляя решение по делу в силе, отклонила довод владельца вагона о том, что в деле не выяснена роль и вина грузополучателя, поскольку указанное ответчиком лицо являлось получателем контейнера, а значит, имело право распоряжаться контейнером, но не полувагоном. Что до полувагона, то его арендатор (ответчик), выступивший грузоотправителем, был вправе распорядиться данным полувагоном, то есть именно на нем лежала обязанность освободить принадлежащий истцу подъездной путь, оформить перевозочные документы и отправить полувагон.

Суд указал, что в соответствии с п.п. 4.3 и 4.5 Правил № 26 время нахождения вагонов на железнодорожных путях необщего пользования, обслуживаемых локомотивом владельца или пользователя этих путей, исчисляется с момента передачи вагонов на железнодорожных выставочных путях на основании памятки приемосдатчика до момента их возвращения на железнодорожные выставочные пути и сдачи их перевозчику на основании книги регистрации уведомлений и памятки приемосдатчика. По мнению суда, в деле должны применяться разработанные истцом прейскуранты для расчета платы за хранение собственных или арендованных контейнеров и платформ на подъездном пути необщего пользования, поскольку транспортные услуги на таких путях не подлежат государственному тарифному регулированию. Акты действующего законодательства не предусматривают взимания сбора за пользование железнодорожным путем необщего пользования, но это не лишает владельца подъездного железнодорожного пути права требовать возмещения убытков от простоя вагонов на данном пути по вине их владельца (решение АС г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 27.11.2013 по делу № А5635669/2013, постановления ФАС Северо-Западного округа от 24.06.2014 по тому же делу, Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.02.2014).

подъездном пути, допустимо компенсировать соответствующим взысканием с того, чье бездействие эти убытки обусловило, можно говорить и применительно к обстоятельствам следующего дела.

Перевозчик и владелец подъездных железнодорожных путей (далее — ветвевладелец) заключили договор на эксплуатацию железнодорожного пути необщего пользования при станции «В» локомотивом ветвевладельца. Непосредственно оговаривалось, что локомотивом ветвевладельца производятся маневровые работы на железнодорожном пути необщего пользования и что ответственность за сохранность грузов и вагонов, находящихся на пути необщего пользования, несет ветвевладелец.

При исполнении договора на пути необщего пользования был допущен брак в маневровой работе, в результате чего был поврежден один вагон. По данному инциденту были оформлены: акт, который зафиксировал повреждение стрелки, находящейся на пути необщего пользования контрагента ветвевладельца; акт общей формы, из которого следовало, что вагон находился на пути необщего пользования ветвевладельца, имел следы трения на внутренней грани колеса о металл, при этом на стрелке остались следы от схода вагона; акт о повреждении вагона, из которого следовало, что вагон был поврежден в связи со сходом с рельс на подъездном пути по вине ветвевладельца; акт служебного расследования случая брака, согласно которому причиной повреждения вагона явилось неудовлетворительное содержание стрелочного перевода на пути необщего пользования, принадлежащем третьему лицу (контрагенту ветвевладельца).

После предъявления претензии перевозчик подал в суд иск о взыскании с ветвевладельца определенной денежной суммы.

Иск был удовлетворен. Суд указал, что надлежащим ответчиком по делу является ветвевладелец, поскольку в спорных правоотношениях стороной, принявшей вагон, является он, и условия договора, в соответствии с которыми ветвевладелец взял на себя ответственность за сохранность грузов и вагонов, находящихся на пути необщего пользования, не противоречат ст. ст. 59 и 104 УЖТ РФ. Следовательно, требования перевозчика законны. При этом взаимоотношения ветвевладельца с третьими лицами, в частности с грузоотправителями и грузополучателями, определяются по их усмотрению (постановление ФАС Поволжского округа от 17.05.2011 по делу № А72-5075/2010).

Расположение путей не влияет на определение момента перехода ответственности за сохранность вагонов

На практике относительно уведомительного порядка при подаче и уборке вагонов суды высказываются следующим образом.

При заключении договора на транспортно-экспедиционное обслуживание между владельцем подъездного пути, примыкающего к путям общего пользования станции «Д», оказывавшего услуги экспедитора на договорных условиях (далее — экспедитор), и лицом, чьи железнодорожные пути необщего пользования со складскими помещениями, а также местами погрузки и выгрузки примыкали к подъездному пути экспедитора (далее — ветвевладелец), возник спор относительно условий сделки. Кроме прочего разногласия касались распределения ответственности сторон за сохранность вагонов на подъездных путях.

Разрешая дело, суд установил, что экспедитор имеет в виду доставлять вагоны с железнодорожного пути общего пользования через свой подъездной путь на подъездной путь третьего лица, а также выводить их обратно. В связи с этим было указано, что содержание нормы ст. 59 УЖТ РФ, если исходить из буквального ее толкования, не означает, что после уведомления экспедитора о выводе вагонов на выставочный путь на него возлагается обязанность по сохранности вагонов и грузов. Принимая во внимание, что подача и уборка вагонов носит уведомительный характер, суд заключил, что у экспедитора обязанность по сохранности вагонов и грузов возникает с момента приема вагонов на станции «Д» до момента подачи их на выставочный путь ветвевладельца, а также с момента уборки вагонов с выставочного пути ветвевладельца до момента приема вагонов на приемо-сдаточном пути станцией «Д». Установленный в договорах уведомительный порядок подачи и уборки вагонов не может быть увязан с моментом разграничения ответственности за сохранность грузов, так как подача вагонов и их уборка производятся с использованием выставочных путей ветвевладельца. В связи с этим экспедитор лишен практической возможности обеспечить сохранность вагонов и находящихся в них грузов во время их нахождения на чужой территории (постановление ФАС Центрального округа от 27.05.2005 по делу № А68-24/5-305/4-02).

В связи с изложенным нужно заметить, что расположение выставочных путей на той или иной территории само по себе не должно влиять на определение момента, с которого ответственность за имущество переносится с одного лица на другое. Если местом передачи вагонов договор определяет выставочные пути на чужой территории, значит, он уполномочивает владельца локомотива совершать на этой территории определенные операции с подвижным составом. Разумеется, эти операции должны быть совершены своевременно, и вопрос лишь в том, какие последствия влечет за собой просрочка. В рассмотренных обстоятельствах важно только то, что ст. 59 УЖТ РФ должна применяться по буквальному смыслу, поскольку отступления от него допускаются только при подаче вагонов владельцем подъездного пути грузополучателю или грузоотправителю, а также при уборке им же вагонов с мест погрузки и выгрузки.

Ответственность экспедитора не зависит от наличия вины в нарушении обязательства по перевозке

Применение ст. 59 УЖТ РФ имеет значение и для определения субъекта ответственности в связи с обнаружением недостачи в поставленном товаре. Проиллюстрировать это можно дальнейшими примерами.

Два хозяйственных общества заключили договор поставки товара на основании ежемесячных спецификаций. Впоследствии в целях согласования предмета сделки был подписан ряд спецификаций, в которых покупатель и поставщик согласовали наименование, количество, цены и общую стоимость товара, срок и условия поставки. Доставка товара по спецификациям осуществлялась железнодорожным транспортом, в связи с чем оформлялись товарные и железнодорожные транспортные накладные, на

представлялись платежные поручения.

Позднее, в соответствии с одной из спецификаций, на станцию «Ю» прибыли вагоны с чугуном. В день их поступления грузополучатель (третье лицо) и сотрудники охраны, сопровождавшие груз, составили акт приема-выдачи вагонов с охраняемыми грузами (подписан грузополучателем и представителем вневедомственной охраны без возражений) и еще один акт, подписанный грузополучателем с возражениями (без указания на суть возражений) и представителем вневедомственной охраны — без возражений. Наличие недостачи в вагонах в этих актах отражено не было (в письме Дирекции управления движением станции «Ю», представленном впоследствии суду, и в ведомости подачи и уборки вагонов было указано, что вагоны с чугуном прибыли на станцию общего пользования в определенное время и после приемо-сдаточных операций на путях станции «Ю», в ходе которых следов хищения не было выявлено, были поданы на путь необщего пользования, принадлежащий грузополучателю, где простаивали в течение нескольких дней).

Вместе с тем покупатель в ходе приемки товара выявил недостачу (несоответствие веса фактически находящегося в вагонах груза сведениям в железнодорожных накладных). После подачи вагонов на подъездные пути грузополучателя — непосредственно в день прибытия груза — работники покупателя и грузополучателя самостоятельно, без участия охранной организации и перевозчика, составили акт о приемке товара, акт об установленном расхождении по количеству и качеству при приемке товарноматериальных ценностей. В этих актах были зафиксированы факты недостачи в вагонах, приняты решения о приостановлении приемки товара, принятии его на ответственное хранение и обеспечении участия представителя поставщика в приемке товара.

Далее поставщику были направлены письма с просьбой принять участие в приемке поставленного товара. В одном из писем покупатель указал, что один из поступивших вагонов имеет следы выемки.

Поставщик ответил, что участие его представителей в приемке товара невозможно, и просил провести ее в соответствии с условиями договора и требованиями инструкции от 15.06.1965 № П-6 (далее — Инструкция № П-6), после чего покупатель осуществил приемку согласно названной инструкции, составив акты приемки товара по количеству. Кроме того, были составлены акты о завесе тары.

На основании данных актов покупатель предъявил поставщику рассчитанную им сумму стоимости недопоставленного товара вместе с начисленными на нее по ст. 395 ГК РФ процентами.

При сравнении документов, представленных покупателем и поставщиком, суд установил, что по факту приемки груза из одних и тех же вагонов в один день было составлено несколько актов. Содержание их не было идентичным (в частности, имелись расхождения по составу комиссии, осуществлявшей приемку товара по количеству из одних и тех же вагонов).

В иске было отказано. При этом суды исходили из недоказанности покупателем факта недопоставки товара.

Так, суд кассационной инстанции, сославшись на ст.ст. 506 и 458 ГК РФ, указал, что по договору поставки обязанность продавца по передаче товара покупателю считается исполненной в момент сдачи товара перевозчику, определяемый по дате штемпеля в железнодорожной квитанции. Право собственности и риск случайной гибели или порчи товара переходят к покупателю также по сдаче товара перевозчику (п. 1 ст. 459 ГК РФ).

Таким образом, поставщик исполнил свою обязанность по поставке товара, передав его перевозчику согласно железнодорожным накладным. С этого момента право собственности на товар перешло к покупателю. При этом предполагается, что товар был поставлен в том количестве, которое указано в железнодорожных транспортных накладных. Покупатель не представил надлежащих доказательств того, что между количеством поставленного ему товара и сведениями в накладных имеется расхождение. В связи с этим — по условиям договора — товар следует считать поступившим в количестве, соответствующем товаросопроводительным документам.

Перевозка грузов по спорным документам осуществлялась под охраной, а значит, у покупателя, в силу прямого указания в договоре, возникли обязанности по приемке товара непосредственно у охраны на железнодорожных путях общего пользования и по составлению двустороннего акта совместно с охраной. Один экземпляр акта должен был вручаться охране, второй — остаться у покупателя.

Акты о приемке товаров, а также акты об установленном расхождении по количеству и качеству при приемке товарно-материальных ценностей не являются надлежащими доказательствами недопоставки товара, поскольку в нарушение договора они были составлены покупателем и грузополучателем без участия представителя охранной организации и не на путях общего пользования, а на подъездных путях грузополучателя.

Таким образом, покупатель при составлении названных актов не выполнил установленные договором правила приемки товара, поступившего под охраной, в связи с чем на основании соответствующего договорного условия принял на себя последствия несоответствия груза транспортным железнодорожным накладным.

С момента поступления груза на пути необщего пользования грузополучателя до момента комиссионной приемки товара по количеству в соответствии с Инструкцией № П-6 прошло несколько дней, в течение которых товар, согласно п. 1 ст. 514 ГК РФ и ст. 59 УЖТ РФ, находился на ответственном хранении грузополучателя (простаивая на его подъездных путях). Соответственно, в течение этого времени грузополучатель обязан был обеспечить сохранность товара. А поскольку груз на путях общего пользования был принят грузополучателем у охранной организации без указания на несоответствие количества товара железнодорожным накладным, ответственность за недостачу товара, образовавшуюся в период нахождения на ответственном хранении, не может быть возложена на поставщика.

Подходы судов, которые помогут сохранить сделку в силе

Никита Александрович Чупраков

слушатель РШЧП

•Какие факторы убедят суд аннулировать сделку при недействительности ее части

•Какой модели недействительности сделок придерживается Верховный суд

•Как суд поступит с договором аренды при недействительности условия о выкупе

Нормативное регулирование недействительности части сделки закреплено в ст. 180 ГК РФ. В соответствии с этой нормой недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. Возможность «предположить» заключается в том, что части сделки не должны быть взаимосвязанными настолько, чтобы образовать неразрывное целое, при котором невозможно выделить часть сделки — в этом заключается объективная делимость сделки1. Иным аспектом такого «предположения» является указание на гипотетическую волю сторон. Данному элементу в российской практике уделяется недостаточное внимание, хотя зарубежный опыт свидетельствует о его успешном применении для установления действительной воли сторон.

Российские суды устанавливают лишь факт наличия воли сторон на совершение сделки без недействительной части

Обращение к гипотетической воле сторон для оценки ст. 180 ГК РФ подтверждается в литературе, однако данный элемент состава недействительности части сделки по-прежнему остается малоисследованным в отечественной доктрине (в частности, способы и критерии ее установления)2.

Относительно широкие дискреционные полномочия суда при определении гипотетической воли стороны обусловлены необходимостью суда дополнить фактически выраженную волю сторон, предполагая, как бы стороны урегулировали свои отношения, если бы осознавали недействительность части их волеизъявления3. Как отмечают немногочисленные исследователи данной проблемы, при буквальном прочтении ст. 180 ГК РФ не содержит четкой гипотезы применения правовой нормы, и решение вопроса о судьбе частично порочной сделки ставится в зависимость от реконструкции намерений сторон4.

При этом отечественный суд не имеет права дополнить фактически выраженную волю сторон каким-либо новым условием по своему усмотрению, поскольку с точки зрения отечественного гражданского права это выступало бы недопустимым вмешательством в свободу договора сторон.

Недостаток отечественных исследований в данной области влечет определенные сложности для российской практики5. Так, во многих судебных решениях не приводятся конкретный способ и критерии установления гипотетической воли сторон. Суды склонны лишь констатировать факт установления наличия или отсутствия общей воли сторон на совершение сделки без включения недействительной части, не аргументируя должным образом свое решение.

Так, например, суд округа констатирует, что поскольку сданные в аренду истцу гидротехнические сооружения в отрыве от водного объекта (договор в части аренды нагульного пруда был признан ничтожным) не могут использоваться для ведения рыбного хозяйства, следовательно, договор является ничтожным во всех его частях (постановление ФАС Северо-Западного округа от 27.10.2004 по делу № А66-3490-04).

В другом деле суд округа подтвердил вывод первой инстанции о недействительности сделки в полном объеме. По мнению суда, обстоятельства дела не дают оснований предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной части. При этом суды учли, что два гражданина участвовали в сделках как единая сторона, наделенная по условиям сделки общими правами и обязанностями (постановление ФАС Северо-Западного округа от 19.11.2004 по делу № А66-2773-04).

Еще в одном деле суд также ограничился выводом об отсутствии оснований для предположения о совершении сделки по рыночной стоимости, поскольку в договоре уступки имелись признаки запрещенного между коммерческими организациями дарения денежных средств в размере разницы между номинальной и рыночной стоимостью права требования (постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 18.11.2014 по делу № А41-42963/13).

В приведенных выше делах суды, по-видимому, посчитали, что недействительная часть сделки затрагивает существо отношений между сторонами настолько фундаментально, что дополнительного анализа гипотетической воли сторон не требуется. Представляется, что отсутствие должной аргументации своей позиции даже в таких случаях является недопустимым.

Кроме того, Верховный суд РФ указывает, что судам, которые признают сделку между сторонами ничтожной ввиду того, что некоторые пункты дополнительного соглашения к договору сторон являются недействительными, необходимо также исследовать вопрос относительно гипотетической воли стороны заключить сделку и без недействительного условия (определение от 08.12.2015 по делу № А433237/2014). Исследование, как представляется, предполагает также и соответствующее аргументирование своей правовой позиции.

исходя из приоритета стабильности оборота

В некоторых случаях арбитражный суд корректно обращается к природе взаимоотношений между сторонами и приводит необходимые аргументы для обоснования своей позиции относительно существования гипотетической воли сторон на совершение сделки и без недействительной ее части.

Так, в одном деле общество обратилось в арбитражный суд с иском к банку о взыскании суммы, уплаченной за выдачу банковской гарантии. Общество исходило из того, что выданная банком гарантия нарушала требования таможенного законодательства (банк превысил установленный Федеральной таможенной службой лимит). Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования общества.

Банк обратился с кассационной жалобой, в которой ссылался на неприменение судами норм ст. 180 ГК РФ. Он полагал, что предоставленная им гарантия действительна в пределах установленного лимита (35 млн руб.). Суд указал, что для применения ст. 180 ГК РФ необходимо представить доказательства того, что спорная сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. При этом спорное условие не может относиться к существенным условиям сделки.

Вместе с тем суд округа установил, что при выдаче гарантии воля общества была направлена на получение обеспечения именно в сумме 50 млн руб. Исходя из этого, суд сделал вывод об отсутствии оснований для применения норм ст. 180 ГК к спорным правоотношениям, поскольку банку как профессиональному участнику рынка банковских услуг были известны ограничения по суммам банковских гарантий. В связи с этим гарантия недействительна в полном объеме (постановление ФАС Московского округа от 14.12.2011 по делу № А40-27127/11-58-77).

В приведенном деле суд корректно обратился к воле сторон (установил, что воля общества была направлена на получение обеспечения именно в сумме 50 млн руб.). Тем не менее окончательный вывод суда представляется неверным, поскольку банковская гарантия требовалось обществу для получения лицензии на право осуществления деятельности таможенного представителя. Следовательно, сохранение судом сделки в сумме 35 млн руб. соответствовало бы интересам обеих сторон и должно было стать свидетельством их гипотетической воли на совершение именно такой сделки.

Приведенные выше казусы свидетельствуют о некотором непонимании судами правового содержания норм ст. 180 ГК. Подобная неопределенность не могла не стать предметом рассмотрения на соответствие Конституции РФ.

Конституционный суд РФ рассмотрел жалобу гражданина, который оспаривал конституционность примененной в его деле ст. 180 ГК РФ во взаимосвязи со ст.ст. 167 и 168 ГК. По мнению заявителя, данная норма являлась «неопределенной, позволяющей правоприменителю толковать и применять ее произвольно, немотивированно, по своему субъективному пониманию», что нарушает права, гарантированные Конституцией. Суд отказал в принятии жалобы к рассмотрению, указав, что «такое правовое регулирование, наделяющее суд необходимыми для осуществления правосудия дискреционными полномочиями по определению того, была бы сделка совершена и без включения недействительной ее части, исходя из фактических обстоятельств дела, направлено на сохранение стабильности, предсказуемости и надежности гражданского оборота, а также обеспечение баланса публичных и частных интересов» (определение от 22.03.2012 № 490-О-О).

Данный подход КС РФ, по мнению некоторых представителей отечественной доктрины, фиксирует принцип сохранения договора и является отражением итальянского подхода к проблеме определения гипотетической воли сторон6. Представляется, что широкие дискреционные полномочия суда при установлении гипотетической воли сторон на совершение сделки и без недействительной ее части должны были удостоиться большего внимания со стороны КС РФ. Типовой ссылки на стабильность, предсказуемость и надежность гражданского оборота явно недостаточно.

В США гипотетическая воля сторон определяется из истории переговоров и буквального толкования договора

Регулирование вопроса признания части сделки недействительной в иных юрисдикциях несколько отличается от отечествен ного подхода. В США, например, долгое время отсутствовала законодательная норма о допустимости сохранения сделки в действительной ее части — недействительность части сделки по общему правилу влекла недействительность сделки целиком7.

Однако при наличии недействительного условия в действительном в остальных частях контракта, у суда имелось три пути8. Во-первых, исцелить недействительное условие, а именно на свое усмотрение переписать его так, чтобы оно стало действительным. Отметим, что суды США обычно избегают таким образом замещать волеизъявление сторон, однако потенциально такая возможность имеется. Во-вторых, суд мог отказать в исполнении всего контракта. И, наконец, суд мог признать действительным контракт и без недействительной его части. В США на законодательном уровне9 закреплен последний подход с одним ограничением — суду необходимо установить, что недействительная часть контракта «не является фундаментальной частью оговоренного обмена» («is not an essential part of the agreed exchange»). Является ли недействительное условие фундаментальной частью обмена — определяется путем установления воли сторон10. Как и в отечественном регулировании, суду необходимо установить, совершили бы стороны сделку и без недействительного условия11.

При этом решения судов США указывают на способы установления гипотетической воли сторон. Одним из таких способов выступает буквальное толкование описанных сторонами обязательственных

2. В случаях, если залогодержателю предоставлено право пользоваться переданным ему предметом залога, он может требовать от других

лиц, в том числе от залогодателя, устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением

владения.

Залогодержатель также вправе требовать освобождения заложенного имущества от ареста (исключения его из описи) в связи с обращением

на него взыскания в порядке исполнительного производства» (ст. 347 ГК РФ).

Это императивная норма. Она направлена на защиту прав залогодержателя на владение и пользование предметом залога, который предоставлен ему по договору залога. Такая защита предоставляется залогодержателю в отношении всех лиц, в том числе залогодателя. Но это не означает, что между залогодержателем и третьими лицами не может быть соглашений, исключающих прав залогодержателя на виндикационные и негаторные иски. Подобное происходит, когда предметом соглашения является порядок осуществления владения и (или) пользования предметом залога. Однако возможность таких соглашений не делает ст. 347 ГК диспозитивной. Наличие указанных соглашений просто исключает возможность применения рассматриваемой нормы, так как отсутствует незаконность владения или препятствия залогодержателю в пользовании предметом залога. Во всех иных случаях соглашение об изменении рассматриваемой нормы будет свидетельствовать о нарушении прав залогодержателя (например, при условии, что залогодержатель не может предъявить виндикационный иск к залогодателю при получении последним незаконного владения предметом залога), что недопустимо.

Основания обращения взыскания на заложенное имущество

Цитата: «Взыскание на заложенное имущество для удовлетворения требований залогодержателя может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного залогом обязательства» (п. 1 ст. 348 ГК РФ).

Пункт 1 ст. 348 ГК определяет основания, когда взыскание может быть обращено на заложенное имущество. В качестве таких оснований выступает неисполнение или ненадлежащее исполнение основного обязательства. Стоит отметить, что обращение взыскания на предмет залога невозможно при отсутствии нарушений со стороны должника по обеспеченному обязательству. Если стороны связали реализацию залога с правомерными действиями должника, то в этом случае речь идет не о залоговых отношениях, а о возникновении иного правоотношения (например, купли-продажи или отступного). Возможность такого условия необходимо оценивать уже исходя из новых, не залоговых законодательных положений.

Вслучае каких-либо нарушений, могут иметь место различные ситуации. Рассматриваемая норма связывает обращение взыскания только с нарушением обеспеченного (основного) обязательства. Однако нарушения могут вытекать и из договора залога. Положения о залоге построены таким образом, что даже при нарушении условий договора залога залогодержатель получает сначала право требовать досрочного исполнения основного обязательства, а в случае его неисполнения — обращения взыскания на предмет залога (например, ст. 351 ГК). Таким образом, даже при нарушении условий договора залога право на обращение взыскания возникает в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением основного обязательства.

Всвою очередь, изменение указанной законодательной модели даже теоретически не соответствует интересам залогодержателя. Ему, несомненно, необходимо получить исполнение по основному обязательству, а не обращать взыскание на предмет залога. Поэтому требование об обращении взыскания на предмет залога без права требования исполнения по основному обязательству лишено смысла. При этом могут иметь место ситуации, когда в силу соглашения между залогодержателем и залогодателем залогодержатель может требовать одновременно и досрочного исполнения обязательства, и обращения взыскания на предмет залога. Но и в этом случае обращение взыскания формально происходит из нарушения основного обязательства.

Из этого следует, что п. 1 является императивной нормой.

Цитата: «Обращение взыскания на заложенное имущество не допускается, если допущенное должником нарушение обеспеченного залогом обязательства незначительно и размер требований залогодержателя вследствие этого явно несоразмерен стоимости заложенного имущества» (п. 2 ст. 348 ГК РФ).

Первое предложение п. 2 ст. 348 носит императивный характер и закрепляет случай, когда при наличии нарушений залогодержатель все же не может требовать обращения взыскания на предмет залога. Данная норма направлена на защиту интересов как залогодателя, так и публичных интересов. Защита предоставляется для того, чтобы сохранить залоговые отношения в ситуации, когда должник не находится в дефолте, и избежать необоснованных стрессовых последствий для гражданского оборота, подрывающих его стабильность.

Следовательно, первое предложение п. 2 является императивной нормой, и стороны договора залога не могут закреплять положения, позволяющие залогодержателю требовать обращения взыскания на предмет залога в случае незначительности нарушения основного обязательства.

К сожалению, незначительность нарушения блокирует возможность обращения взыскания на предмет залога только в случае нарушения основного обязательства. Однако нет никаких препятствий, чтобы стороны договора залога ввели аналогичное правило в случае нарушения условий договора залога.