Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 2, февраль 2014

2, 2014

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Контрагент хочет заключить договор на несправедливых условиях. Какие способы защиты предлагает грядущая реформа судебной практики

Александр Иванович Савельев

к. ю. н., магистр частного права, юрисконсульт компании IBM (Россия), старший научный сотрудник НИУ ВШЭ

Как решается вопрос контроля над стандартными условиями договора за рубежом

Можно ли применять правила о договоре присоединения не ко всему договору в целом, а к отдельным его условиям

Какие чрезмерно обременительные последствия признания договорного условия предлагает ВАС РФ

Последние месяцы 2013 года отметились инициативами ВАС РФ по разъяснению положений законодательства, в том числе и достаточно революционным проектом постановления Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах» (далее — Проект). Помимо предлагаемого кардинального изменения в понимании императивности в сфере договорного права, данный проект продолжает начатый еще в информационных письмах от 13.09.2011 № 146 и № 147 (далее — Информационное письмо № 147) о спорах по кредитным договорам процесс реформирования положений ст. 428 ГК РФ о договоре присоединения, а по сути, завершает этот процесс. Поскольку в результате подобных преобразований участники оборота получат новый инструмент для пресечения злоупотреблений при определении содержания условий экономически более сильной стороной, имеет смысл подробнее остановиться на тех изменениях в толковании ст. 428 ГК РФ, которые были внесены разъяснениями ВАС РФ, и на том, какие последствия это может иметь для российского оборота.

Зарубежные правопорядки давно используют судебный контроль над несправедливыми условиями договора

Специальные положения, обеспечивающие дополнительные возможности судов по контролю над условиями стандартизированных договоров, содержатся практически во всех современных правопорядках. Одним из примеров является законодательство Германии, в котором указанные нормы появились в числе первых и послужили примером для многих других стран и источником вдохновения для общеевропейского законодательства в этой области.

В самом общем виде основной причиной появления подобных положений стал переход в XX веке к массовому производству, который повлек резкое увеличение количества заключаемых

договоров2. Как следствие, превалирующей формой заключения договора стало присоединение к заранее сформулированным одной из сторон стандартным условиям договора. Использование стандартных условий способствовало привнесению необходимой степени оперативности в процесс контрактования, открыло возможности для делегирования права заключения договора рядовому персоналу, которому достаточно вписать лишь несколько условий в договор, и в итоге

— снижению транзакционных издержек.

Однако все имеет свою цену. В данном случае она оказалась немалой. Несмотря на все свои преимущества, использование стандартных условий неизбежно несет в себе опасность нарушения справедливого баланса прав и обязанностей между сторонами: глупо ожидать, что условия договора, составленные в отсутствие другой стороны, будут как-либо отражать ее

интересы3.

Односторонний характер стандартных условий нередко сопровождается экономическим превосходством стороны, разработавшей их, проявляющимся в фактической бесперспективности проведения переговоров по таким выставленным стандартным условиям. Наконец, сторона договора, использующая стандартные условия, выступая профессионалом в соответствующей сфере, часто обладает еще и информационным превосходством над контрагентом. Зная все нюансы продаваемого продукта и рынка его обращения, у нее есть необходимые возможности

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

переложить соответствующими условиями договора риски на другую сторону, о которых она даже

может и не подозревать. Как следствие, многие исследователи начали приходить к выводу о том, что в случаях заключения договора на стандартных условиях отсутствует подлинная свобода договора. Договорное условие в таких случаях становится частью договора не в результате реализации принципа автономии воли каждой из сторон, а в результате подчинения

присоединяющейся стороны4.

На фоне подобных «издержек», связанных с использованием стандартных условий договора, стало очевидно, что стандартного набора инструментов для вмешательства в договорные отношения сторон, доставшегося еще от римского права (нормы об оферте и акцепте, оспаривание договора по причине его кабальности или заблуждения и пр.), стало недостаточно. Судебная практика предшествующих лет способствовала их обрастанию множеством исключений и оговорок. Как следствие, данные нормы, ориентированные на старые, индивидуально согласованные договоры, перестали «улавливать» тот массив злоупотреблений, который возник в связи с использованием стандартных условий недобросовестными контрагентами.

Введение в законодательство специальных оснований для судебного контроля подобных условий стало ответом на вызов времени. В 1976 году в Германии был принят Закон о стандартных

условиях договора5. Ряд положений, посвященных контролю над стандартными условиями договора, был включен в Гражданский кодекс Нидерландов (ст.ст. 6:231–6:243). В 1977 году в

Англии был принят Закон о несправедливых условиях договора6, предусматривающий, помимо всего прочего, контроль судов над справедливостью условий об ограничении или исключении ответственности, включенных в стандартные формы. В качестве своего рода общеевропейского апогея развития механизма контроля над стандартными условиями договора можно рассматривать принятие в 1993 году Директивы ЕС 93/13/EEC «О несправедливых условиях в

договорах с потребителями» (далее — Директива)7.

Идея контроля над справедливостью договорных условий, которые не были предметом согласования между сторонами, получила дальнейшее развитие в Принципах европейского контрактного права (ст. 4:110 и др.) и их преемнике — Проекте общей системы координат европейского частного права (Draft Common Frame of Reference (DCFR), который является следующей ступенью унификации частного права в Европе. Данный обширный документ включает в себя целый раздел, посвященный контролю над справедливостью договорных условий (II-9:401–II-9:410). Даже суды США с их приверженностью идеалам свободы договора стали активно использовать специальное положение ЕТК (§ 2-302) для контроля над

стандартными условиями договора8.

Как видно, зарубежные законодатели и суды давно и последовательно проводят политику по защите слабой стороны от злоупотреблений более сильной стороны, совершаемых при

формулировании и навязывании ею своих условий договора9.

Договор присоединения: проблемы применения и решения ВАС РФ

Положения ст. 428 ГК РФ о договоре присоединения выступали одной из важных новелл части

первой Гражданского кодекса РФ10 и, по идее, имели своей целью создание механизма, аналогичного тому, который имеет место в Европе. Однако на протяжении более чем 15 лет существования данной статьи сколь-нибудь существенной практики ее применения так и не сложилось. В подавляющем большинстве решений арбитражных судов, в которых упоминается ст. 428 ГК РФ, она приводится, что называется, «до кучи» и не является предметом глубокой

оценки судом, а сам спор разрешается на основании других норм11.

Причиной сложившейся ситуации является неэффективность конструкции договора присоединения, закрепленной в действующей редакции ст. 428 ГК РФ. Данная статья состоит из трех пунктов, каждый из которых обладает серьезными недостатками, препятствующими ее применению на практике заинтересованными участниками гражданского оборота.

Дефиниция договора присоединения. Пункт 1 ст. 428 ГК РФ содержит дефиницию договора присоединения. Таковым признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом. Достаточно долгое время суды вслед

за доктриной12 формально подходили к толкованию фразы «в целом» и исключали возможность квалификации соглашения в качестве договора присоединения, если хотя бы одно условие являлось предметом переговоров (постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 15.01.2003

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

№ Ф04/144-1958/А45-2002, Уральского округа 19.01.2005 № Ф09-4484/04-ГК,

Северо-Кавказского округа от 28.09.2006 № Ф08-4760/2006, Московского округа от 07.10.2008 № КА-А40/8304-08). Очевидно, что такой подход существенно снижал сферу применения положений о договоре присоединения, поскольку в современном обороте достаточно мало сделок, которые не содержат и не могут содержать в принципе никаких индивидуально согласованных условий. Нередко условия о предмете договора (например, наименование и количество товара), сроках, цене определяются в каждом конкретном случае без ущерба для иных стандартных условий. Как следствие, многие банковские договоры, договоры поставки, страхования, возмездного оказания услуг оказались «за бортом» ст. 428 ГК РФ, несмотря на диктат сильной стороны по отношению к присоединяющейся по большинству условий таких договоров.

Корректировка указанного положения была осуществлена Высшим арбитражным судом РФ в Информационном письме № 147, посвященном кредитным договорам. Так, ВАС РФ указал, что «тот факт, что в договоре имелись и условия, согласованные сторонами индивидуально (сумма кредита, сроки возврата и т. п.), не препятствует применению пункта 2 статьи 428 ГК РФ к тем положениям кредитного договора, в отношении которых заемщик был вынужден принимать навязанные ему условия» (п. 2). При этом ВАС во многом ориентировался на те изменения, которые планировалось внести в ст. 428 ГК РФ в рамках проекта реформы гражданского законодательства. Изменения предусматривали возможность применения норм о договоре присоединения также и в случаях, когда при заключении договора, не являющегося договором присоединения, условия договора определены одной из сторон, а другая сторона поставлена в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора. Тем самым ВАС РФ, по сути, досрочно открыл возможность для применения положений о договоре присоединения не к договору в целом, а к отдельным его условиям, значительно расширив возможную сферу применения ст. 428 ГК РФ, не дожидаясь внесения соответствующих изменений в ГК.

Ограничения по субъектному составу. Существенные затруднения для применения положений о договоре присоединения существовали применительно к предпринимательским договорам, где они, пожалуй, могли бы представлять особую ценность (потребители могут положиться на более удобную в применении ст. 16 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей», предусматривающую ничтожность условий, ухудшающих положение потребителя). Причиной этому выступал п. 3 ст. 428 ГК РФ, устанавливающий, что применение норм о договоре присоединения к предпринимательским договорам возможно только тогда, когда присоединившаяся сторона — предприниматель — не знала и не должна была знать, на каких условиях заключает договор. На практике удовлетворить указанным критериям нереально, да и с точки зрения теории гражданского права это невозможно. Если лицо не знало и не должно было знать о содержании определенных условий заключаемого договора, то они просто не могут стать частью договора, ведь любой договор является результатом взаимного согласования воль лиц в нем участвующих. К тому же сторона, определившая условия договора в стандартных формах, отнюдь не является законодателем, поэтому другие участники оборота не обязаны знать содержание ее формуляров. В общем и целом п. 3 ст. 428 ГК РФ носит явно дискриминационный характер и создает условия для недобросовестности в предпринимательских договорах: можно включать в договор любые обременительные условия, главное — создать условия для ознакомления с ними, и присоединяющаяся сторона, вынужденная в ряде случаев заключить договор, уже не сможет ссылаться на незнание таких условий, а следовательно, и на их обременительность. Неудивительно, что в проекте изменений в ГК РФ было высказано предложение удалить указанный пункт, устранив тем самым создаваемые им искусственные ограничения. ВАС РФ, впрочем, и тут не стал дожидаться внесения изменений и дал еще более радикальное толкование ст. 428 ГК РФ, чем по вопросу дефиниции договора присоединения. Разумеется, отменить действие п. 3 ст. 428 ГК РФ он не мог, но фактически заблокировать его применение — вполне. В качестве средства достижения указанного эффекта была использована аналогия закона (ст. 6 ГК РФ). В пункте 3 Информационного письма № 147 ВАС указал, что к кредитному договору, заемщиком по которому выступает предприниматель, может быть применен п. 2 ст. 428 ГК РФ по аналогии закона. Конечно, признавая всю глупость формулировки п. 3 ст. 428 ГК РФ, можно всячески приветствовать попытки высшей судебной инстанции ее исправить. Однако в данном случае это было сделано не самым изящным образом. Вопреки наличию конкретной нормы, регулирующей данные отношения, суд применил аналогию закона, нарушив тем самым не только п. 3 ст. 428 ГК РФ, но и сами правила использования аналогии закона, сформулированные в ст. 6 ГК РФ. Столь вольное обращение с текстом Гражданского кодекса РФ не может не вызывать опасений на будущее. Представляется, что справедливости в том конкретном случае, рассмотренном в информационном письме, можно было добиться применением ст. 10 ГК РФ, что, по крайней мере, формально бы оставалось в рамках закона.

Условия признания судом договорного условия неприемлемым. Существенные

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

затруднения в практической реализации вызывает сам механизм п. 2 ст. 428 ГК РФ и последствия

признания спорного условия недобросовестным (чрезмерно обременительным). Существующая формулировка п. 2 ст. 428 ГК РФ предусматривает достаточно сложные в плане доказывания условия его реализации (лишение стороны прав, обычно предоставляемых по договорам данного вида, или иная чрезмерная обременительность условия, разумно понимаемые интересы, отсутствие возможности участия в определении условий договора). Проект постановления Пленума о свободе договора (п. 11) откорректировал и упростил данные положения и указал в числе условий применения п. 2 ст. 428 ГК РФ следующий юридический состав:

1.факт разработки проекта договора другой стороной;

2.условия носят чрезмерно обременительный характер и существенным образом нарушают баланс интересов сторон;

3.присоединившаяся сторона была поставлена в положение, затрудняющее согласование иных условий договора.

Нетрудно увидеть, что данный вариант более дружелюбен по отношению к присоединившейся стороне: не надо приносить пачки договоров, используемые другими контрагентами, для обоснования факта лишения прав, обычно предоставляемых по договорам данного типа; изощряться с определением разумно понимаемых интересов. Отсутствие возможности участия в определении условий договора заменено на более мягкое требование — наличие положения, затрудняющего согласование иных условий договора, под которое могут подпадать как случаи экономического неравенства, так и информационного (отсутствие профессионализма в соответствующей сфере). Впрочем, один из ключевых вопросов — критерии определения чрезмерной обременительности условия — остался без должной детализации. Проект упоминает лишь пример, когда дисбаланс условий в одном договоре компенсируется в другом договоре, тесно связанном с первым. Непонятно, как быть, когда другого договора нет, а одно «жесткое» условие компенсируется другим (скидкой в цене, наличием дополнительного основания для расторжения договора и пр.)? По идее, все условия договора представляют собой систему и должны оцениваться в совокупности. Другое дело, что попытки суда разобраться в подобных тонкостях в ряде случаев бесперспективны в силу отсутствия у него времени и специальных познаний для этого. Также неясно, какая степень затруднительности согласования иных условий договора является достаточной для того, чтобы суд счел соответствующее условие выполненным. Несомненно, что со временем судебная практика выработает более-менее понятные критерии и что в процессе ее становления будут допускаться перегибы, чреватые чрезмерным вмешательством судов в договорную свободу.

Доступные средства защиты

Даже если присоединившаяся сторона каким-то чудом пройдет все испытания, которые ей уготовила действующая редакция ст. 428 ГК РФ, ее будет ждать большое разочарование: все, на что она может рассчитывать исходя из буквальной формулировки п. 2 ст. 428 ГК РФ, это на изменение или расторжение договора. Что касается расторжения договора, то такое средство защиты является малоэффективным, так как присоединившаяся сторона в большинстве случаев нуждается в соответствующем товаре или услуге и именно это и вынудило ее в свое время заключить договор на чрезвычайно обременительных для себя условиях. Расторгнуть договор в таких случаях означает не решить проблему, а создать ее снова.

Изменение же договора будет иметь эффект лишь на перспективу, то есть все неблагоприятные последствия соответствующего условия, возникшие у присоединившейся стороны (именно они вынудили ее обратиться в суд), остаются на ней же (п. 4 ст. 453 ГК РФ). Так что в ряде случаев такое изменение уже не восстановит баланса интересов сторон. К тому же изменить или расторгнуть можно лишь тот договор, который еще не является исполненным обеими сторонами (ст. 408 ГК РФ). Учитывая, что многие договоры присоединения могут иметь более короткий срок жизни, чем срок возможного судебного разбирательства, это также существенно снижает защитный потенциал ст. 428 ГК РФ.

Очевидно, что наиболее эффективным способом защиты в таких случаях могло бы являться объявление спорного условия недействительным (ничтожным), как, например, это предусмотрено в немецком законодательстве. При этом на место недействительного условия «заступает» диспозитивная норма законодательства (например, если условие об исключении ответственности за нарушение обязательства было признано недействительным, то ответственность будет определяться общими правилами об обязательствах). Но как подход будет соотноситься с буквальным толкованием п. 2 ст. 428 ГК РФ, говорящим об изменении и расторжении, а не недействительности? Равно как с фразой п. 2 ст. 428 ГК РФ о том, что соответствующие условия «хотя и не противоречат закону или иному правовому акту»… На первый взгляд, достаточно

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

странно выглядит признание условия, формально соответствующего требованиям

законодательства, недействительным. Хотя такое сочетание является абсолютно недопустимым. Та же ст. 10 ГК РФ в совокупности с разъяснениями ВАС РФ (п. 9 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации») допускает подобный исход в отдельных случаях злоупотребления правом. Не случайно, именно ссылка на данную статью содержалась в одном из вариантов п. 11, приведенных в проекте постановления Пленума ВАС о свободе договора, который предлагает признавать соответствующие условия недействительными при применении судами п. 2 ст. 428 ГК РФ.

Другой вариант, предложенный в Проекте, более осторожный: признать соответствующие условия измененными с момента заключения договора либо признать договор расторгнутым с обратной силой («недействовавшим с момента его заключения»). Во многом он перекликается с теми предложениями, которые закреплены в проекте изменений в ст. 428 ГК РФ в рамках реформы гражданского законодательства: «Если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства, в случае изменения или расторжения договора судом по требованию присоединившейся к договору стороны договор считается действовавшим в измененной редакции либо, соответственно, недействовавшим с момента его заключения». Данный подход позволяет достигнуть практически тех же результатов, что и при недействительности, и остаться при этом в рамках буквы закона. Однако он чреват сложностями иного порядка. Во-первых, «растягиванием» понятий изменения и расторжения договора, некогда имевшим вполне определенный смысл и значение до категории недействительности. Во-вторых, принятие судом решения об изменении договора с обратной силой, в отличие от той же недействительности, привносит дополнительную неопределенность. Если действие диспозитивной нормы закона взамен «вышибленного» судом условия договора является вполне предсказуемым исходом, то предсказать, что и как там суд изменит, да еще и с обратной силой — гораздо сложнее.

Расторжение договора с обратной силой путем признания его «недействовавшим с момента заключения» выглядит еще более вычурно. И хотя в таком случае возникает возможность истребовать полученное другой стороной на основании несправедливого условия, подобное решение частной проблемы порождает проблемы иного рода: концепция расторжения договора с момента его заключения все же является достаточно вычурной с точки зрения общих представлений о понятии расторжения договора. В итоге получается некое малосочетаемое сочетание последствий недействительности договора и его расторжения. С одной стороны, расторгнуть можно вроде бы только действительный договор, а с другой — как можно назвать его действительным, если он не действовал с момента его заключения? Как такое последствие будет истолковано для целей применения налогового и бухгалтерского законодательства: хозяйственная операция имела место быть или нет?

В качестве компромиссного варианта в ходе обсуждения Проекта в Президиуме ВАС, прошедшего 21 ноября 2013 года, было предложено использовать нейтральную формулировку, согласно которой последствием признания соответствующего договорного условия чрезмерно обременительным по п. 2 ст. 428 ГК РФ является то, что оно «не применяется». Данное решение, привлекательное своей изящной простотой, фактически является уклонением от решения «здесь и сейчас» вопроса о природе условий договора присоединения, признанных судом недопустимыми. Однако оно позволяет достигнуть стоящей цели — обеспечения эффективной защиты слабой стороны в договоре присоединения с минимальной деформацией существующего законодательства. По существу, данное решение во многом схоже с тем, которое закреплено в Директиве ЕС «О несправедливых условиях договора» и DCFR, которые предусматривают, что соответствующие условия не имеют юридической силы в отношении слабой стороны. Представляется, что предложенное решение является наиболее оптимальным на «переходный период».

Как видно из проведенного обзора, ВАС РФ путем судебного толкования отчасти исправил, а отчасти готовится исправить все основные недостатки, которые препятствовали применению положений ст. 428 ГК РФ на практике. Тем самым Россия начинает двигаться в одном направлении с передовыми зарубежными странами (в частности, Германией, Голландией, США), давно реализовавшими подобные идеи на практике.

Представляется, что основными потребителями обновленного режима договора присоединения станет малый и средний бизнес, который помимо точечных средств защиты (вроде ст.ст. 10, 333, 426 ГК РФ) получит дополнительный механизм защиты от давления на них посредством договорных условий со стороны «партнеров» с большими переговорными возможностями. Основными кандидатами на оспаривание условий договоров присоединения могут стать условия об ограничении или исключении ответственности, неограниченном праве на одностороннее изменение или расторжение договора, обременительный претензионный порядок или оговорки о рассмотрения спора в международном коммерческом арбитраже.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

Будем надеяться, что период адаптации судов к новому пониманию степени допустимой договорной свободы и контроля над ее реализацией пройдет как можно более безболезненно для участников оборота и что новый обновленный механизм договора присоединения будет использован во благо, а не для новых форм злоупотреблений.

1Высказанные в настоящей статье суждения являются личным мнением автора и могут не совпадать с официальной позицией компании IBM. В статье использованы результаты исследований, проведенных в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в

2013–2014 годах.

2См. об этом: Leone Niglia. Transformation of Contract in Europe. Kluwer Law International. 2003. P. 105; Хохлов С. А. Новое договорное право России // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Отв. ред. А. Л. Маковский. М., 1998. С. 424.

3Explanatory Memorandum to the Proposal for a Council Directive on Unfair Contract Terms, 3 September 1990, COM(90) 322 final – Syn 295.

4См., напр: Marsh P. D. V. Comparative Contract Law. England, France, Germany, Glower Publishing, Hampshire. 1994. P. 302; Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2003. С. 261; Kessler F. Contracts of Adhesion — Some Thoughts about Freedom of Contract // Columbia Law Review. 1943. № 43. P. 640; Raiser L. Das Recht der Allgemeinen Geschaftsbedingungen. Hermann Gentner Verlag, 1935 и др.

5Gesetz zur Regelung des Rechts der Allgemeinen Geschaftsbedingungen, AGB-Gesetz. После проведения в Германии реформы обязательственного права в 2002 году данный закон был формально отменен, а его положения, с небольшими изменениями, были инкорпорированы в ГГУ

(§ 305–310).

6Unfair Contract Terms Act, 1977.

7Council Directive 93/13/EEC of 5 April 1993 on unfair terms in consumers contracts. Текст на англ.языке доступен в Интернете. URL: http://europa.eu.int/comm/consumers/policy/developments/unfa_cont_term/ust01_en/pdf.

8Slawson David. Binding Promises. Princeton University Press. 1996.

9О зарубежном опыте см. подробнее: Карапетов А. Г., Савельев А. И. Свобода договора и ее пределы: в 2 т. Т. 2: Пределы свободы определения условий договора в зарубежном и российском праве. М., Статут. 2012. С. 211–300.

10Важность данных положений для российского оборота подчеркивалась участниками рабочей группы по подготовке Гражданского кодекса РФ. См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М.: Статут, 2003. С. 258.

11См. подробнее: Савельев А.И. Договор присоединения в российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2010. № 5.

12См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 795; Гражданское право. Том 3 / Под ред. Е. А. Суханова. М.: Волтерс Клувер, 2006, С. 187; Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева. М.: ТК Велби, 2008. С. 849; Практика применения Гражданского кодекса РФ части первой / А. Б. Бабаев, Р. С. Бевзенко, В. А. Белов, Ю. А. Тарасенко; под общ. ред. В. А. Белова.

М., 2008. С. 1096.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Процессуальные сроки в арбитражном процессе. Новые подходы ВАС РФ

Алексей Евгеньевич Солохин

ведущий консультант Управления публичного права и процесса ВАС РФ

Почему возникла необходимость в разработке постановления о процессуальных сроках

Каков срок рассмотрения дела в упрощенном порядке, если на этот период выпадают праздники

Когда заканчивается срок для подачи документов через систему «Мой арбитр»

25 декабря 2013 года Пленумом Высшего арбитражного суда РФ было принято постановление № 99 «О процессуальных сроках» (далее — Постановление № 99). В документе содержится не только комплексное разъяснение всех актуальных правовых подходов высшей судебной инстанции в системе арбитражных судов по вопросам процессуальных сроков, но и сформулирован ряд новых крайне важных правовых позиций. Эти позиции направлены, в том числе, на изменение роли института процессуальных сроков в отправлении правосудия, их оптимизацию, развитие принципов состязательности и равноправия сторон, а также на изменение восприятия института процессуальных сроков судейским и юридическим сообществом в целом.

Если раньше данный институт выполнял преимущественно контрольную функцию, то рассматриваемое постановление ВАС РФ развивает заложенную законодателем идею о том, что соблюдение процессуальных сроков не является самостоятельной целью судопроизводства в арбитражных судах. Оно должно способствовать повышению эффективности реализации права на судебную защиту и качества правосудия.

30 апреля 2010 года был принят Федеральный закон № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» (далее — Закон № 68-ФЗ). В связи с принятием данного федерального закона в АПК РФ были внесены дополнения, касающиеся процессуальных сроков (Федеральный закон от

30.04.2010 № 69-ФЗ, далее — Закон № 69-ФЗ).

Так, в арбитражном процессе России была закреплена концепция разумного срока

судопроизводства в арбитражных судах и исполнения судебного акта (ст. 61 АПК РФ), появились институты продления срока рассмотрения дела (ст. 152 АПК РФ), ускорения рассмотрения дела

(ст. 61 АПК РФ), были закреплены особенности рассмотрения дел о присуждении компенсации (гл. 271 АПК РФ).

Позднее многие положения АПК РФ, посвященные названным институтам, были разъяснены Пленумами ВС РФ и ВАС РФ с учетом прецедентной практики Европейского суда по правам человека и практики применения российскими судами законов № 68-ФЗ и № 69-ФЗ (постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 23.12.2010 № 30/64; далее — Постановление №

30/64).

Данные вопросы касались общих положений института компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок, особенностей обращения в суд с заявлением о присуждении данной компенсации, возвращения такого заявления, подготовки дела к судебному разбирательству и рассмотрения названного заявления, обстоятельств, влияющих на установление факта нарушения права на судопроизводство или права на исполнение судебного акта в разумный срок, вынесения решения по итогам рассмотрения дела о присуждении компенсации, его исполнения, а также вопросов об ускорении рассмотрения дела. При этом ряд проблемных вопросов остался без внимания высших судебных инстанций.

Кроме того, до принятия постановления о процессуальных сроках не существовало какого-либо

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

комплексного разъяснения, касающегося института процессуальных сроков. Некоторые вопросы,

связанные с процессуальными сроками, ВАС РФ освещал в других документах (постановления Пленума ВАС РФ от 09.12.2002 № 11, от 30.06.2008 № 30, от 28.05.2009 № 36; информационные письма Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 82, от 22.12.2005 № 99, от 19.09.2006 № 113).

Катастрофически высокая нагрузка в арбитражных судах в свете необходимости жесткого соблюдения процессуальных сроков и особенно сроков рассмотрения дела зачастую является причиной снижения качества правосудия и препятствует эффективной реализации права на судебную защиту.

Ряд мер, заключающихся в оптимизации процессуальных сроков, уже был предпринят законодателем. Так, например, помимо положения о том, что судопроизводство в арбитражных

судах и исполнение судебного акта осуществляются в разумные сроки (ч. 1 ст. 611 АПК РФ), Законом № 69-ФЗ был увеличен срок рассмотрения дел об оспаривании решений административных органов и дел о взыскании обязательных платежей и санкций с 10 дней до 2 месяцев (ст. 210 АПК РФ) и с 2 месяцев до 3 месяцев (ст. 215 АПК РФ) соответственно. Также было закреплено положение о том, что срок, на который откладывается судебное разбирательство, не включается в срок рассмотрения дела (ч. 3 ст. 152 АПК РФ).

Постановление о процессуальных сроках развивает многие действующие законодательные положения, а также формулирует новые подходы, направленные на оптимизацию процессуальных сроков, тем самым повышая качество отправления правосудия и, как следствие, эффективность судебной защиты в системе арбитражных судов.

Не ставя задачи коснуться всех правовых позиций, содержащихся в Постановлении № 99, рассмотрим некоторые, наш взгляд, наиболее на важные из них, сгруппировав их по трем направлениям: оптимизация процессуальных сроков, процессуальные сроки и электронное правосудие и развитие принципов состязательности и равноправия сторон.

Оптимизация процессуальных сроков

Соблюдение процессуальных сроков судом не является самостоятельной целью судопроизводства в арбитражных судах (п. 1 Постановления № 99). Данное разъяснение является частью концепции разумного срока судопроизводства в арбитражных судах и основывается прежде всего на ч. 2 ст. 2 Закона № 68-ФЗ. Так, нарушение установленных законодательством РФ сроков рассмотрения дела само по себе не означает нарушения права на судопроизводство в разумный срок.

Также в данном пункте разъясняется значение процессуальных сроков, очерчиваются контуры их роли в арбитражном процессе. Соблюдение процессуальных сроков направлено на обеспечение стабильности и определенности как в спорных материальных правоотношениях, так и в возникших в связи с судебным спором процессуальных правоотношениях. Данное положение было сформулировано Конституционным судом РФ (п. 8 постановления от 05.02.2007 № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ “Нижнекамскнефтехим” и “Хакасэнерго”, а также жалобами ряда граждан»).

Пункт 2 постановления о процессуальных сроках содержит в себе важное исключение из общего правила их подсчета. Это исключение касается срока рассмотрения дела в порядке упрощенного производства, который исчисляется в месяцах, а сроки для совершения процессуальных действий лицами, участвующими в деле (представление доказательств и дополнительных документов по делу), исчисляются в днях. Поскольку в сроки, исчисляемые в днях, нерабочие дни не включаются, то в случае рассмотрения дела в порядке упрощенного производства в период Новогодних каникул и Рождества Христова сроки для совершения лицами, участвующими в деле, увеличиваются на период указанных праздничных дней, а срок рассмотрения дела в целом — нет. Это может привести либо к существенному снижению качества рассмотрения дел в порядке упрощенного производства в указанный период, либо к массовому превышению сроков рассмотрения таких дел. В целях предотвращения данных негативных последствий в рассматриваемом пункте было сформулировано разъяснение, в соответствии с которым, если Новогодние каникулы и Рождество Христово (ст. 112 Трудового кодекса РФ) приходятся на срок рассмотрения дела в порядке упрощенного производства, этот срок увеличивается на 8 календарных дней.

При обсуждении Постановления № 99 предлагалось увеличивать также срок рассмотрения дела в порядке упрощенного производства на период других длительных праздников (например,

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

майские праздники). Также предлагалось внести изменения в АПК РФ, в соответствии с которыми

срок рассмотрения дела в порядке упрощенного производства подлежит исчислению не в месяцах (2 месяца), а в днях (60 дней).

В настоящее время срок, на который судебное разбирательство откладывается, не включается в срок рассмотрения дела, но учитывается при определении разумного срока судопроизводства (ч. 3 ст. 152 АПК РФ). До внесения изменений в указанную норму данный срок включался в срок рассмотрения дела. И таким образом суд мог откладывать судебное разбирательство в случае наличия соответствующих оснований несколько раз, но при этом общий срок, на который судебное разбирательство могло было быть отложено, не должен был превышать, по общему правилу, 1 месяца. Это приводило к тому, что сроки рассмотрения дела превышались из-за превышения срока отложения судебного разбирательства, вызванного недисциплинированностью лиц, участвующих в деле, злоупотреблением ими процессуальными правами в связи с желанием затянуть процесс. В целях недопущения превышения сроков рассмотрения дела судьи были вынуждены выносить решения в крайне короткие сроки, зачастую жертвуя при этом детальностью и глубиной рассмотрения не только данного, но и других дел.

Поэтому в п. 14 Постановления № 99 было сформулировано крайне важное разъяснение: если после возобновления производства по делу суд придет к выводу о наличии оснований для отложения судебного разбирательства, то оно может быть снова отложено. При этом срок каждого отложения судебного разбирательства не должен превышать срок, установленный соответствующими положениями АПК РФ. Таким образом, в соответствии с данным разъяснением, развивающим подход, изложенный в ч. 3 ст. 152 АПК РФ, суд вправе откладывать судебное разбирательство такое количество раз, сколько оснований для отложения, по мнению суда, присутствует в деле.

При этом для недопущения необоснованного отложения судебного разбирательства в этом же пункте закреплено положение о том, что срок, на который судебное разбирательство было отложено, учитывается при определении разумного срока судопроизводства и установлении факта нарушения права на судопроизводство в разумный срок. Вопросы, связанные с обоснованностью отложения судебного разбирательства и продолжительностью его отложения, будут исследованы при оценке действий суда (судьи) в целях определения разумного срока судопроизводства и установления факта нарушения права на судопроизводство в разумный срок в случае подачи соответствующего заявления.

Интересно отметить, что в первоначальной редакции проекта постановления о процессуальных сроках содержалось положение, направленное на борьбу с недобросовестным поведением лиц, участвующих в деле, которое выражается в несовершении ими указанных в определении суда об отложении судебного разбирательства действий, необходимых для эффективного и своевременного рассмотрения дела. В частности, судам предлагалось разъяснить, что несовершение данными лицами таких действий может быть расценено как неуважение к суду и в этом случае арбитражный суд вправе наложить на таких лиц судебный штраф (ч. 5 ст. 119 АПК РФ). Однако впоследствии данный пункт был исключен из текста анализируемого постановления.

Процессуальные сроки и электронное правосудие

Порядок определения момента окончания процессуального срока в случае, если заявление, жалоба, другие документы были поданы в электронном виде через систему подачи документов «Мой арбитр», разъясняется в п. 4 Постановления № 99. С учетом ч. 6 ст. 114 АПК РФ таким моментом предлагается считать окончание 24 часа последнего дня процессуального срока. При этом датой подачи документов через систему «Мой арбитр» считается дата поступления документов в систему, которая определяется по дате, содержащейся в уведомлении о поступлении документов в систему, а момент подачи документов данным способом определяется по московскому времени.

Указанная правовая позиция впервые была сформулирована Президиумом ВАС РФ при рассмотрении конкретного дела (постановление от 09.10.2012 по делу № А14-3493/2011). Впоследствии данный подход был отражен в п. 1 разд. V Порядка подачи документов в арбитражные суды Российской Федерации в электронном виде (утв. постановлением Пленума ВАС РФ от 08.11.2013 № 80).

Более того, данный порядок содержит в себе специальное правило, защищающее лиц, подающих документы через систему «Мой арбитр» в регионе, в котором время опережает московское (Калининградская область). Данное правило содержится также в рассматриваемом пункте постановления о процессуальных сроках. Так, если в результате определения даты подачи документов по московскому времени эта дата окажется более поздней, чем дата подачи

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]

2, 2014

документов, определяемая по месту нахождения суда, в который такие документы поступили, то

срок подачи документов не считается пропущенным.

При формировании данного подхода обсуждался вопрос о том, почему временем работы системы «Мой арбитр» является московское время, а не время среднего часового пояса России. Однако с учетом того, что работа системы по московскому времени предоставляет лицам, обращающимся в суд и находящимся в более раннем часовом поясе, больше возможностей для подачи документов в электронном виде (в отличие, например, от ситуации, когда документы направляются по почте), а для жителей Калининградской области действует специальное исключение, было решено остановиться на московском времени.

Развитие принципов состязательности и равноправия сторон

В пункте 5 Постановления № 99 содержится комплексное разъяснение, касающееся определения продолжительности и соблюдения срока для своевременного совершения определенных процессуальных действий (например, представления доказательств), для устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без движения и адресованного как суду, так и лицам, участвующим в деле. В частности, в данном пункте разъясняется, что при определении продолжительности такого срока суду необходимо учитывать также то, какие действия следует принимать лицу, участвующему в деле, в целях его соблюдения.

Суду при определении указанного срока следует учитывать время, необходимое для устранения таких обстоятельств, а также время на доставку почтовой корреспонденции.

Впервые положение о том, что при определении продолжительности срока, в течение которого заявитель должен устранить обстоятельства, послужившие основанием для оставления заявления без движения, должно учитываться время, необходимое для устранения упомянутых обстоятельств, а также время на доставку почтовой корреспонденции, было разъяснено в п. 15 постановления Пленума ВАС РФ от 09.12.2002 № 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации». Но это разъяснение касалось только срока, в течение которого заявитель должен устранить обстоятельства, послужившие основанием для оставления заявления без движения. Пункт 5 постановления о процессуальных сроках расширяет этот подход и охватывает им также определение продолжительности срока для своевременного совершения определенных процессуальных действий (например, представления доказательств).

При этом до окончания установленного срока лицо, участвующее в деле, должно предпринять все зависящие от него меры для своевременного совершения определенных процессуальных действий или устранения соответствующих обстоятельств, в том числе для поступления в суд соответствующего документа (например, в электронном виде) либо информации о направлении такого документа (например, телеграммы, телефонограммы и т. п.). Направление документа в арбитражный суд по почте без учета времени доставки корреспонденции, представление документов, в том числе посредством их подачи в электронном виде, в другой суд (суд другой инстанции) не могут быть признаны обоснованием невозможности своевременного представления документа в суд, поскольку соответствующие действия относятся к обстоятельствам, зависящим от стороны.

Подход, в соответствии с которым в установленный срок в суд должен поступить либо сам документ, либо информация о нем, а направление документа в арбитражный суд по почте без учета времени доставки корреспонденции не может быть признано обоснованием невозможности своевременного представления документа в суд, поскольку соответствующие действия относятся к обстоятельствам, зависящим от стороны, содержится в постановлении Пленума ВАС РФ от 08.10.2012 № 62 «О некоторых вопросах рассмотрения арбитражными судами дел в порядке упрощенного производства».

Данный подход был существенно развит в рассматриваемом пункте Постановления № 99: (а) этот подход может быть использован при рассмотрении всех дел, (б) к числу такого рода обстоятельств, зависящих от стороны, отнесено также представление документов, в том числе посредством их подачи в электронном виде, в другой суд (суд другой инстанции).

В Постановлении № 99 получило дальнейшее развитие относительно недавно появившееся в арбитражном процессе правило последовательного обжалования судебных актов (п. 31).

Данное правило установлено ч. 2 ст. 181 АПК РФ и заключается в том, что решение арбитражного суда первой инстанции может быть обжаловано в арбитражный суд кассационной инстанции при условии, что оно было предметом рассмотрения арбитражного суда апелляционной инстанции

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=12458[01.11.2014 13:39:13]