Арбитраж 22-23 учебный год / Арбитражная практика № 5, май 2013

5, 2013

деятельности и реализацию гарантий самостоятельности органов МСУ, закрепленных в ст. 12

Конституции РФ. Данное обстоятельство, по мнению КС РФ, не может рассматриваться как нарушающее конституционные права заявителя и неопределенного круга лиц – потенциальных участников административно муниципальных правоотношений (определения КС РФ от

26.05.2011 № 739-О-О, от 22.03.2012 № 486-О-О).

Но следует обратить внимание на одно существенное обстоятельство. Часть 1 ст. 48 Закона № 131-ФЗ предусматривает исчерпывающий перечень методов коррекции принятых правовых актов: отмену и приостановку. Соответственно, на первый взгляд, буквальное толкование текста этой нормы не позволяет говорить ни о каком частичном изменении ранее принятого акта. То есть, представляется, что орган МСУ не вправе изменять свой акт.

Однако многие коллеги, безусловно, могут не согласиться с этим мнением и возразить, что из системного толкования ст. 48 Закона № 131-ФЗ и ст. 12 Конституции РФ можно сделать вывод о том, что эти нормы не содержат именно такого «ограничительного» толкования и подразумевают под собой возможность изменения ранее принятых актов, как частного случая возможности их отмены. Логика в таком умозаключении также присутствует. Но очевидным представляется и другое – в силу бланкетности норм ст. 7 Закона № 131-ФЗ, оценка законности правового акта органа МСУ не может основываться только на нормах законодательства об органах МСУ. Общая правоспособность органа МСУ, является отнюдь не главным критерием законности рассматриваемого акта, отвечающим лишь за наличие формального признака правосубъектности у издателя акта.

Все правовые акты органов МСУ в обязательном порядке не должны противоречить Конституции РФ, федеральным конституционным законам, федеральным законам и иным нормативным правовым актам РФ, а также нормативным правовым актам субъектов РФ (ч. 4 ст. 7 Закона

№ 131-ФЗ).

Врассматриваемом случае и аналогичных случаях судебной практики издание административного акта влечет за собой реальное изменение объема гражданских прав и обязанностей их участников.

Гражданско-правовым содержанием публичного ненормативного Акта № 1 о предоставлении земельного участка в аренду являлось инициирование обязательственных отношений по аренде. Оно заключается в выражении собственником земельного участка своей воли на передачу объекта аренды конкретному субъекту.

Соответственно, издание акта, отменяющего ранее состоявшееся волеизъявление, представляется ни чем иным, как односторонним отказом от исполнения обязательства. А такой отказ запрещен ст. 310 Гражданского кодекса РФ.

В описываемом в нашей статье примере Акт № 2 по своей правовой природе, очевидно, является правопрекращающим актом. Поскольку действие его норм направлено в итоге на прекращение гражданских прав, а именно права аренды земельного участка.

Помимо запрета, установленного ст. 310 ГК РФ, положения Акта № 2 также противоречат ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее – Закон № 122-ФЗ) (п. 52 постановления Пленума ВС РФ № 10 и Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010).

Вывод о правопрекращающем, цивилистическом значении административного акта отнюдь не теоретичен, а имеет прецедентную основу. Так, в одном из дел Президиум ВАС РФ указал, что мэр города обладает полномочиями по устранению нарушений законодательства путем отмены ненормативных актов, принятых подведомственным ему органом исполнительной власти. В то же время, разрешения на строительство и на ввод объекта недвижимости в эксплуатацию, выданные таким органом исполнительной власти, равно как и распоряжение мэра, которым эти разрешения отменены, направлены в итоге на возникновение и прекращение гражданских прав. Поскольку на основании выданных государственным органом разрешений было зарегистрировано право собственности застройщика на объект недвижимости. Гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты (ст. 1 ГК РФ). Таким образом, возникшие в данном случае гражданские права могут быть оспорены только в судебном порядке, возможность решения этого вопроса в административном порядке законодательством не допускается (постановление Президиума ВАС РФ от 25.02.2010 по делу № А40-28128/09-12-194).

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

Реализуемое органом МСУ право на отмену ненормативного акта, инициирующего

обязательственные отношения, по сути, является административной, внедоговорной дезавуацией права аренды, зарегистрированного в Едином государственном реестре прав. При этом односторонняя, административная форма издания Акта № 2, основанная на нормах Закона № 131-ФЗ, по своему гражданско-правовому содержанию является формой одностороннего отказа от исполнения обязательств, что в свою очередь также является нарушением норм ст. 10 ГК РФ.

Причины такого поведения муниципалитета понятны и следуют из анализа п.п. 53, 56 и 57 приводимого выше постановления Пленума Верховного суда РФ № 10 и Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010. Согласно правовой позиции высших судебных инстанций, изложенной в указанных пунктах, оспаривание зарегистрированного права должно производиться только в порядке искового производства с применением общих правил срока исковой давности, установленных ст. 196 ГК РФ.

Учитывая, что муниципальные и иные органы государственной власти достаточно поздно реагируют на уже состоявшиеся правоотношения, отмена или изменение ненормативных, управомачивающих актов в суде является малоперспективной. Соответственно, представляется, что административный порядок изменения состоявшихся правоотношений является для власти единственным, но от того не менее деликтным способом защиты.

Изменение ненормативного правового акта не может повлечь за собой обязательное изменение ранее урегулированных отношений

Принципиальным является вопрос о законности придания ретроактивного действия правовым актам органов публичной власти.

Помимо изложенного выше суждения об отсутствии правовых оснований для прекращения гражданских правоотношений в административном порядке, имеется еще один крайне важный аспект, не позволяющий применять ретроактивный порядок действия норм указанных правовых актов.

Как следует из новой редакции п.п. 1 и 4 ст. 1 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 30.12.2012 № 302-ФЗ), основой гражданских отношений является соблюдение принципа равенства его участников и заперт на извлечение преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения. Соответственно, в нашей ситуации использование публичного института отмены неугодных правовых норм и ретроактивного введения новых норм, нарушает принцип равенства, установленный ст. 1 ГК РФ. Таким образом, представляется, что использование для этого исключительной возможности публичного нормотворчества в своих интересах является извлечением выгоды и преимущества из своего незаконного поведения.

Изменение первоначального ненормативного правового акта не может повлечь за собой обязательное изменение ранее урегулированных и состоявшихся гражданско-правовых отношений. Действующим законодательством РФ не установлено такое последствие признания ненормативного правового акта не действующим, как пересмотр урегулированных им правоотношений в период, когда его применение являлось обязательным. Арбитражная практика таких примеров ретроактивной ревизии состоявшихся правоотношений не содержит. Аналогичные выводы изложены в определениях ВАС РФ от 30.06.2009 по делу № А43- 5008/2008-29-56 и от 11.01.2010 по делу № А71-12352/2008-Г22. Нельзя не отметить, что сама возможность ретроактивного применения гражданского права в отечественной цивилистике регулируется двумя основополагающими группами норм: императивными и диспозитивными.

К первой группе мы можем отнести нормы ст.ст. 4 и 167 ГК РФ. Эти нормы являются примером императивного подхода законодателя, устанавливающего либо специальный порядок применения норм гражданского права в ст. 4 ГК РФ, либо определения правовых последствий наступления юридического факта недействительности сделки – ст. 167 ГК РФ.

Вторая группа диспозитивных норм основана на волеизъявлении участников правоотношений. В первую очередь это нормы ст. 425 ГК РФ, базирующиеся исключительно на принципе свободы договора, что делает их приемлемыми для регулирования описанной в статье ситуации.

В указанную группу норм также входят нормы ст. 410 ГК РФ о зачете, как способе исполнения обязательств, с элементом ретроактивности. Данное суждение следует из позиции Президиума

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

ВАС РФ, в соответствии с которой обязательства считаются прекращенными зачетом с момента

наступления срока исполнения такого обязательства, срок исполнения которого наступил позднее (п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 № 65).

При этом нормы ст. 410, п. 2 ст. 425 ГК РФ, как и нормы ст.ст. 4 и 167 ГК РФ, не могут привести к созданию юридической фикции и не могут устранить реальности существования отношений между контрагентами. В противоположность этим нормам нормы Акта № 2 такую фикцию создают, признавая не имевшими место в реальности отношений по аренде.

Исходя из сказанного, можно сделать вывод о том, что гражданское законодательство в принципе не допускает ретроактивное отменительное действие правовых норм при условии отсутствия реальных правоотношений сторон. А рассматриваемый нами в примере ненормативный административный акт специального регулирования отменяет, делает несуществующими реальные договорные отношения по аренде, тем самым лишая предпринимателя прав арендатора.

Придание обратной силы нормам, ухудшающим положение подчиненной стороны в публичном правоотношении, недопустимо

Фактическими правовыми последствиями принятия Акта № 2 является привлечение предпринимателя к юридической ответственности за действия, которые он не совершал. Даже если органом МСУ допущены нарушения закона при издании ненормативного акта, риск наступления неблагоприятных последствий от них не может быть возложен на субъект предпринимательской деятельности (постановление Президиума ВАС от 25.04.2006

№ 12359/05).

И, как неоднократно указывал Конституционный суд РФ, введение ответственности за правонарушение и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, исходя из общих принципов права, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепляемым целям и охраняемым законом интересам, а также характеру совершенного деяния (определение КС РФ от 21.06.2011 № 877-О-О). Совершенно очевидно, что действия органа МСУ, принявшего новый Акт № 2, исправляя допущенные в Акте № 1 ошибки, данные требования нарушают.

Как указано в одном из постановлений КС РФ, исходя из конституционных принципов равенства и справедливости, а также формальной определенности правовых норм, предполагается, что участники соответствующих правоотношений должны иметь возможность в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, а также приобретенных прав и обязанностей. Следовательно, недопустимо придание обратной силы правовым нормам, ухудшающим положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении. Иное означало бы нарушение общих принципов правового регулирования и правоприменения, вытекающих из частей 1 и 2 ст. 19, ст. 46, ч.1 ст. 54 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ (постановление КС РФ от

21.01.2010 № 1-П).

Приведенная правовая позиция высшей судебной инстанции РФ, на наш взгляд, позволяет трактовать наличие запрета на любое ретроактивное применение правовых публичных норм, ухудшающих положение предпринимателя как стороны в публичном правоотношении. Невозможность придания обратной силы ненормативным публичным актам, ухудшающим положение предпринимателя, в полной мере корреспондирует принципу равенства, как основному началу гражданских отношений в Российской Федерации, изложенному в ст. 1 ГК РФ.

Рассматриваемый принцип запрета на применение обратной силы является межотраслевым, поскольку установлен ст. 54 Конституции РФ. Запрет на придание обратной силы нормам права, создающий условия для ухудшения положения частного субъекта, является одним из критериев общеправового принципа законности.

Необходимым условием легитимности гражданских правоотношений, основанных на принципе равенства, является разумная стабильность гражданских отношений. На наш взгляд, наиболее развернуто этот постулат изложен в правовой позиции КС РФ, сформулированной в определении от 03.02.2010 № 136-О-П. В нем, в частности, говорится, что органы государственной власти и МСУ обязаны учитывать, что изменение ранее установленных правил

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

предоставления населению льгот и компенсаций должно осуществляться так, чтобы

соблюдался принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства. Неотъемлемой его частью должны быть правовая определенность, сохранение разумной стабильности правового регулирования, недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм и предсказуемость законодательной политики. С тем чтобы участники правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, действенности их государственной защиты. То есть они должны быть уверены в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано. А отмена либо приостановление предоставления выплат либо льгот компенсаторного характера будут иметь место только при установлении надлежащего механизма соответствующего возмещения, формы и способы которого могут меняться, но их объем уменьшаться не должен.

Резюмируя общий смысл суждений, высказанных в статье, можно сделать вывод, что издание органом МСУ ненормативного правового акта с ретроактивным действием является незаконным, так как нарушает принцип законности и запрет на злоупотребление правом, что влечет для предпринимателя, как заведомо слабой в публичном отношении стороны, незаконное, внесудебное лишение его прав и причиняет вред его законным интересам.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Страховщик отказал в выплате. Как взыскать причиненный ущерб

Виталий Васильевич Гензель

руководитель энергетической практики юридической компании «НАФКО-Консультанты»

Когда страховщик вправе отказаться от выплаты страхового возмещения

Как момент наступления страхового случая влияет на возмещение Какой срок обращения к страховщику можно предусмотреть в договоре

Сегодня, пожалуй, нет ни одной компании, которая хотя бы раз не заключала договор имущественного страхования. Однако при наступлении страхового случая не всегда получается быстро и в полном объеме получить страховое возмещение. Причины могут быть различными: от недобросовестности страховщика до неточных формулировок в договоре. Энергетическая отрасль имеет свои особенности, связанные, в том числе и со страхованием имущественных рисков. В первую очередь, это связано с достаточно специфическим предметом договора страхования, состоящем в страховании рисков сложного энерговырабатывающего оборудования, которые бывает сложно в полном объеме предусмотреть в договорах страхования, заключаемых между страховщиками и страхователями. Такие сложности не редко приводят стороны в суд, где страхователю необходимо доказать целый ряд обстоятельств.

Момент наступления страхового случая может наступить позднее, чем причинен ущерб

Рассматриваемый в настоящей статье договор страхования имущества юридических лиц был заключен между крупным производителем и поставщиком электрической энергии – ОАО «ИНТЕР РАО ЕЭС» (страхователь) и не менее известным страховым обществом – ОАО «Капитал-Страхование» (страховщик). По условиям заключенного договора, страховщик обязался при наступлении предусмотренного договором страхового случая выплатить страхователю страховое возмещение за причиненный вследствие этого события ущерб застрахованному имуществу. Страхователь застраховал весь комплекс имущества своих энергопроизводящих объектов, включающий в себя, в том числе, оборудование и силовые машины.

Цитата: «По договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор

(выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы)» (п. 1 ст. 929 ГК РФ).

Итак, в 2010 году на одном из филиалов страхователя произошел страховой случай, в результате которого силовой машине были причинены серьезные повреждения на сумму более 4 млн евро. О страховом случае страхователь уведомил страховщика и заявил о своем праве на страховое возмещение. Однако после разбора страхового случая страховщик отказал в страховом возмещении, поскольку не признал случай страховым и сослался на пропуск срока уведомления о наступлении страхового случая.

Не согласившись с таким отказом, страхователь обратился в арбитражный суд. Итогом этого спора стало удовлетворение исковых требований в виде взыскания со страховщика за причиненный ущерб более 111 млн руб.

Обстоятельства дела были следующими. Филиал страхователя отключил одну из турбин для того, чтобы выявить возможные дефекты и решить вопрос о ремонте. При этом остановка турбины и дальнейшее начало работ по ее дефектации осуществлялись страхователем в рамках заключенного договора страхования имущества юридических лиц.

В ходе проверки турбины был выявлен ряд существенных недостатков, которые влияли на нормальную работу турбины. В дальнейшем все выявленные недостатки турбины были устранены поставщиком в рамках сервисного контракта этой турбины. Очевидно, что устранение дефектов и недостатков вызвало незапланированные расходы со стороны страховщика. Уже после остановки турбины страхователь заключил договор страхования имущества юридических лиц с другой страховой компанией. Предметом страхования в указанном договоре в числе прочего имущества значилась вышеназванная турбина. Учитывая, что дефекты и недостатки турбины были выявлены в период действия договора с новой страховой компанией, изначально уведомление о наступлении страхового случая было направлено к указанному страховщику. Однако после рассмотрения уведомления о наступлении страхового случая компания номинировала независимых аджастера и сюрвейера для определения причин причинения ущерба имуществу страхователя и установления обстоятельств, свидетельствующих о наступлении страхового случая.

Организациями, проводившими осмотр имущества, были сделаны однозначные выводы о причинении имуществу повреждений, а также о том, что установленные повреждения относятся к страховому случаю. Между тем страховая компания отказала страхователю в страховой выплате. Отказ был мотивирован тем, что выявленные повреждения наступили до заключения с ней соответствующего договора. Поэтому нет и страхового случая.

Проанализировав причины отказа, страхователь обратился к условиям договора страхования с предыдущим страховщиком – ОАО «Капитал-Страхование», одним из пунктов которого было предусмотрено, что застрахованными являются энергетические (силовые) машины и оборудование. При этом по условиям договора, под страховым случаем понимаются в том числе дефекты и поломки, возникшие в период действия договора, которые были выявлены во время дефектации оборудования стандартными методами и процедурами (тестирование, контроль, испытание) при выводе оборудования в капитальный ремонт или во время проведения капитального ремонта, и которые не могли быть выявлены существующими методами при эксплуатации машин и оборудования в межремонтный период, и устранение которых не предусмотрено программой плановых капитальных ремонтов.

Таким образом, из содержания договора следовало, что к дефектам и поломкам могут быть отнесены повреждения турбины, которые возникли гораздо раньше заключения договора со страховщиком, и о которых страхователь не знал и не мог знать до вывода турбины в плановый ремонт, и узнал о них уже после дефектации.

Период остановки турбины пришелся как раз на период действия договора с ОАО «Капитал-Страхование», в связи с чем страхователь согласился с отказом нового страховщика и обратился в октябре 2011 года с уведомлением о наступлении страхового случая, но уже к прежнему страховщику.

ОАО «Капитал-Страхование» направило в филиал страхователя своих представителей для выяснения причин наступления страхового случая. После проведенной проверки страховщик отказал в выплате страхового возмещения из-за несвоевременного обращения к страховщику.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

Дело в том, что согласно действующему законодательству если страхователь незамедлительно

не уведомит страховщика о наступлении страхового случая, страховщик имеет право отказать страхователю в выплате страхового возмещения (ст. 961 ГК РФ).

Цитата: «1. Страхователь по договору имущественного страхования после того, как ему стало известно о наступлении страхового случая, обязан незамедлительно уведомить о его наступлении страховщика или его представителя. Если договором предусмотрен срок и (или) способ уведомления, оно должно быть сделано в условленный срок и указанным в договоре способом.

Такая же обязанность лежит на выгодоприобретателе, которому известно о заключении договора страхования в его пользу, если он намерен воспользоваться правом на страховое возмещение.

2. Неисполнение обязанности, предусмотренной пунктом 1 настоящей статьи, дает страховщику право отказать в выплате страхового возмещения, если не будет доказано, что страховщик своевременно узнал о наступлении страхового случая либо что отсутствие у страховщика сведений об этом не могло сказаться на его обязанности выплатить страховое возмещение» (ст. 961 ГК РФ).

Таким образом, страхователь получил отказ в страховой выплате фактически по единственному основанию – несвоевременное обращение к страховщику. При этом доводы страхователя о том, что осмотр был проведен независимыми организациями, и то, что указанные обстоятельства никаким образом не влияют на невозможность выплаты страхового возмещения, во внимание приняты не были.

Несвоевременное обращение к страховщику не является безусловным основанием для отказа в страховой выплате

После получения отказа в выплате страхового возмещения, страхователь обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании суммы страхового возмещения в судебном порядке, выбрав подсудность по месту нахождения объекта страхования – имущества филиала. Однако арбитражный суд не усмотрел оснований для рассмотрения заявленного иска и передал иск на рассмотрение другого арбитражного суда, полагая, что в рассматриваемом случае подсудность должна определяться местом нахождения ответчика. К участию в деле также было привлечено и третье лицо – новый страховщик компании, который впоследствии занял активную позицию по рассматриваемому спору на стороне истца.

В судебном заседании ответчик не согласился с заявленными требованиями и их основаниями, ссылаясь уже и на иные обстоятельства, которые, по его мнению, препятствуют признанию случая страховым и делают невозможным осуществление страховой выплаты, приводя следующие доводы:

по условиям договора страховым случаем признается исключительно повреждение, уничтожение и (или) утрата имущества, в результате оказанного на него любого внезапного и непредвиденного воздействия. По мнению ответчика, дефекты должны были быть разделены на возникшие в результате эксплуатационных факторов, которые не могут относиться к страховому случаю, а также возникшие в результате внезапного и непредвиденного воздействия, которые как раз могут относиться к страховому случаю;

момент наступления страхового случая возник гораздо раньше заключения договора страхования. Истец необоснованно предъявил к выплате страхового возмещения те повреждения, которые возникли гораздо раньше даты заключения договора страхования, несмотря на то, что истец не знал и не мог знать о том, что такие повреждения наступили до вывода турбины в капитальный ремонт;

срок обращения к страховщику с уведомлением о наступлении страхового случая не соответствует сроку, установленному в договоре. Несвоевременное обращение повлияло на возможность своевременного осмотра застрахованного имущества страховщиком и, как следствие, проверки обоснованности предъявленных требований, оценки заявленного ущерба.

На определенном этапе судебное разбирательство по делу зашло в тупик, поскольку, учитывая сложность объекта договора страхования, и суду, и сторонам спора не хватало специальных знаний в области специфического энергопризводящего оборудования. Состоялось несколько судебных заседаний суда первой инстанции, в которых суд предлагал сторонам закончить спор мировым соглашением, однако ответчик на встречу истцу не пошел, будучи полностью уверенным в правоте своих доводов.

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

Чтобы окончательно разобраться в причинах страхового случая и определить, относятся ли дефекты и поломки к страховому случаю, а также установить момент страхового случая, судом была назначена экспертиза. Ответчик с проведением экспертизы был согласен и также представил свои вопросы для экспертов. Надо отметить, что учитывая равенство сторон и состязательность арбитражного процесса, суд справедливо включил в полном объеме вопросы обеих сторон.

Эксперты более месяца изучали представленные документы и материалы, после чего установили истинные причины повреждений, стоимость их устранения и период возникновения. Как следовало из заключения эксперта, часть повреждений и поломок к страховому случаю отношения не имела. Поэтому страхователь уточнил сумму страхового возмещения, требуемую ко взысканию с ответчика, снизив ее с учетом выводов эксперта.

Суд удовлетворил уточненные требования и взыскал со страховщика сумму страхового возмещения. Принятое решение было мотивировано следующим. Несвоевременное обращение страхователя к страховщику не является безусловным основанием для отказа в страховой выплате. Именно на страховщике лежит обязанность доказывания того, как повлияло несвоевременное обращение страхователя с уведомлением о наступлении страхового случая на невозможность осуществления страховой выплаты (ст. 961 ГК РФ). Ответчик суду таких доказательств не представил.

Кроме того, суд сослался и на то, что страховщик не воспользовался правом на установление всех возможных рисков страхуемого имущества. Тем временем Гражданский кодекс РФ прямо предусматривает право страховщика при заключении договора страхования имущества произвести осмотр страхуемого имущества, а при необходимости назначить экспертизу для установления его действительной стоимости (п. 1 ст. 945). При этом суд принял во внимание добросовестные действия страхователя и учел, что фактически процедура урегулирования убытка была уже выполнена сюрвейером и аджастером.

Моментом наступления страхового случая суд посчитал дату обнаружения дефектов и поломок застрахованного имущества. Исходя из буквального толкования договора страхования, страхователь не знал и не мог знать о том, что предусмотренные договором страхования события наступили до вывода турбины в капитальный ремонт, и узнал о причиненных повреждениях только после вывода турбины в капитальный ремонт. При этом не имеет значения тот факт, в какие временные промежутки были получены повреждения и дефекты.

Что касается размера ущерба и отнесения дефектов и поломок к страховому случаю, то суд доверился мнению эксперта и принял уточненные требования. Не вошли в объем страхового случая именно те повреждения, которые могли быть выявлены истцом до остановки турбины и вывода ее в плановый капитальный ремонт. От требования возместить такие убытки истец отказался.

Суд, в свою очередь, не согласился с доводом ответчика о том, что только непредвиденное и внезапное воздействие на застрахованное имущество, которое привело к поломке, может относиться к страховому случаю. Из содержания договора следует иное, а именно: в понятие страхового случаю входили, в том числе дефекты и поломки, возникшие в период действия договора, которые были выявлены во время дефектации оборудования стандартными процедурами и методами (тестирование, контроль, испытание) при выводе оборудования в капитальный ремонт или во время проведения капитального ремонта, и которые не могли быть выявлены существующими методами при эксплуатации машин и оборудования в межремонтный период, и устранение которых не предусмотрено программой плановых капитальных ремонтов.

Также суд принял во внимание судебную практику, которую приводил истец, обосновывая свою позицию. В частности, ссылась на пример из приведенной истцом судебной практики, суд указал, что на момент вступления в силу договора страхования оборудование находилось в работоспособном состоянии. Доказательства того, что застрахованная установка находилась в нерабочем состоянии до заключения договора страхования и что страхователь знал или должен был об этом знать, страховщик не представил. Объективно поломка (трещина) была выявлена в декабре 2008 года, о чем страхователь, заключая договор страхования в январе 2008 года, не знал и не мог знать. Наличие трещины в роторе турбины было официально установлено заключением эксперта. Поэтому страхователь не знал и не мог знать о наличии какого-либо скрытого недостатка в роторе турбины до установления данного дефекта с помощью экспертов (определение ВАС РФ от 20.03.2012 по делу № А40-821/11-89-6).

Аналогичная ситуация возникла и у истца, поскольку о наличии повреждений и дефектов он

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

узнал только из отчета компании, проводившей инспекцию турбины, при выводе турбины в

капитальный ремонт. Действия страхователя признаны судом добросовестными. С учетом изложенного, по делам данной категории также важно обратить внимание на то, что при заключении договора имущественного страхования бремя истребования и сбора информации о риске лежит на страховщике. Он же несет риск последствий заключения договора без надлежащей проверки обстоятельств, связанных со страховым риском. Об этом свидетельствует арбитражная практика (постановление ФАС Московского округа от 11.01.2008

по делу № КГ-А40/14027-09; определения ВАС РФ от 09.03.2007 № 1930/07, от 11.05.2010 № ВАС-4974/10).

Заключение эксперта поможет страхователю доказать убытки

Вероятно, что приведенный выше спор еще не закончен, и сторонам предстоит его продолжить в вышестоящих инстанциях. Однако уже сейчас можно дать ряд практических рекомендаций для страхователей, страхующих дорогостоящее имущество по договору страхования.

Во-первых, важно в договоре страхования максимально четко отражать момент наступления страхового случая, в том числе указывать обстоятельства, связанные с тем, что момент страхового случая может быть установлен только после наступления определенных событий. На примере настоящего спора – непредвиденные дефекты и поломки, которые не могли быть установлены до вывода турбины в плановый капитальный ремонт.

Во-вторых, рекомендуется не допускать в договоре страхования повторения пунктов, которые имеют отношение к предмету договора и определению страхового случая. Это нужно делать в целях исключения возможности двоякого толкования страховщиком таких пунктов и отказа по этому основанию в страховой выплате.

В-третьих, не лишним будет использовать в договоре пункты, которые возлагают на страховщика ответственность за неосмотр имущества при заключении договора страхования и не дадут последнему право ссылаться на то, что имущество имело недостатки на дату заключения договора, если такой осмотр произведен не был.

Кроме того, важно не забывать о необходимости своевременно уведомлять страховщика о наступлении страхового случая, в соответствии с условиями заключенного договора. В случае, если договор страхования заключен последовательно с разными страхователями (на примере настоящего дела), необходимо уведомить обе страховые организации о наступлении страхового случая.

И, наконец, в случае отказа в страховой выплате или возникновения спора о размере страхового возмещения, а также определения объема убытков необходимо привлекать независимые и авторитетные экспертные учреждения, чьи заключения могут быть использованы в суде в качестве доказательств.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Оспаривается право компании на недвижимость. Какой иск выбрать для защиты

Тихон Петрович Подшивалов

начальник юридического отдела ООО «ГрандСтрой», к. ю. н.

Каким иском подтвердить право, оспариваемое другим лицом

Какие факты нужно доказать при заявлении иска о признании вещного права Влияет ли вина на возможность удовлетворения негаторного иска

Ситуации, при которых принадлежность того или иного имущества лицу может быть оспорена, до сих пор вызывают у участников оборота затруднения. Проблема возникает вследствие того, что участник оборота, чье право на имущество нарушено, должен избрать тот способ защиты, который является надлежащим применительно к данному спорному случаю. Несмотря на то, что способы защиты указаны в Гражданском кодексе РФ и иных законах, при возникновении спора о принадлежности имущества корректно выбрать надлежащий способ защиты не

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

получится. Дело в том, что принадлежность оспариваемого другим лицом имущества можно

подтвердить только иском о признании вещного права. Этот иск направлен на устранение всякого рода неопределенностей в том, кто является собственником спорного имущества. Однако названный способ защиты напрямую не вытекает из норм действующего законодательства. Поэтому при составлении требований заинтересованному лицу важно правильно их сформулировать. В противном случае суд может иск отклонить ввиду выбора ненадлежащего способа защиты.

Иск о признании вещного права устраняет неопределенность в принадлежности вещи конкретному лицу

Иск о признании вещного права достаточно распространен в судебной практике и используется для устранения неопределенности в ситуации, когда ставится под сомнение факт наличия у лица права собственности или другого вещного права. Данное требование носит правоподтверждающий характер: суд, рассматривая вопрос о признании вещного права, ничего не создает, а только фиксирует, формализует уже имеющиеся отношения.

Сущность иска о признании вещного права заключается в требовании о констатации факта принадлежности вещного права конкретному лицу, что вносит ясность и устраняет сомнения, неопределенность в уже существующем правоотношении. Иными словами, суть иска в требовании публичного признания за субъектом наличия у него определенных вещных прав. Данный иск предъявляется, когда право лица не очевидно и не определено для иных участников гражданского оборота. В судебной практике не раз отмечалось, что признание права как способ защиты возможно, когда само право уже существует и необходимо лишь судебное подтверждение данного факта (постановления ФАС Уральского округа от 22.11.2006

№Ф09-9331/06-С6, от 06.06.2011 № Ф09-2677/11-С6; Дальневосточного округа от 28.07.2009

№Ф03-3461/2009; Московского округа от 28.09.2009 № КГ-А40/9911-09; Волго-Вятского округа от 01.03.2010 по делу № А11-12179/2008, от 24.12.2010 по делу № А11-2124/2009;

Западно-Сибирского округа от 09.04.2010 по делу № А03-3514/2008; Северо-Кавказского округа от 10.07.2012 по делу № А32-11154/2011).

Однако в ситуации, когда отсутствует законодательное регулирование иска о признании вещного права, возникает проблема с квалификацией этого требования. Арбитражные суды не могут рассматривать и применять способ защиты, не предусмотренный гражданским законодательством. Арбитражные суды отказывают в требованиях истца, если им выбран способ защиты, не предусмотренный в законодательстве, указывая, что лицо, право которого нарушено, может избрать способ защиты, регламентированный ст. 12 ГК РФ, либо, хотя и не предусмотренный данной нормой права, но установленный иными нормами действующего законодательства (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 15.09.2010 по делу № А178352/2009; Дальневосточного округа от 06.09.2011 № Ф03-4140/2011, от 16.09.2011 по делу № А51-18081/2010, от 12.03.2012 по делу № А24-3528/2011). Так, в постановлении ФАС Дальневосточного округа от 16.09.2011 № Ф03-4548/2011 указано, что отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды правильно исходили из того, что способы защиты гражданских прав определены ст. 12 ГК РФ. Перечень этих способов является относительно закрытым, то есть лицо, право которого нарушено, может избрать способ защиты, хотя и не указанный в данной норме права, но установленный иными нормами действующего законодательства. При этом применение способов защиты, не предусмотренных законодательно, ст. 12 ГК РФ не допускается.

Поэтому, чтобы правильно определить и квалифицировать требования, заявленные истцом, приходится решать проблему соотношения иска о признании вещного права со способами защиты, предусмотренными законодательством: иска о признании (ст. 12 ГК РФ) с негаторным иском (ст. 304 ГК РФ). При этом надо понимать, что в отсутствии четких предписаний судебная практика не сможет дать однозначный ответ на вопрос о квалификации иска о признании вещного права.

Иск о признании вещного права не является разновидностью иска о признании права

В практике федеральных арбитражных судов высказывалась правовая позиция о том, что иск о признании вещного права не является вещным иском, а представляет собой способ защиты

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]

5, 2013

любого субъективного гражданского права, поскольку предусмотрен ст. 12 ГК РФ.

Так, ФАС Уральского округа долгое время рассматривал этот иск как общий способ защиты гражданских прав, содержащийся в ст. 12 ГК РФ (постановления ФАС Уральского округа от 05.06.2008 № Ф09-4025/08-С6; Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.11.2008 по делу № А76-8524/2008). Практика ФАС Северо-Западного округа исходит из того, что согласно ст. 12 ГК РФ признание права, в том числе права собственности, является одним из способов защиты гражданских прав (постановления ФАС Северо-Западного округа от

16.07.2007 по делу № А56-6164/2005, от 16.01.2009 по делу № А26-2597/2008).

Если согласиться с этим подходом, то с той же легкостью можно усомниться в самостоятельности виндикационного и негаторного исков, так как они подпадают под перечисленные в п. 3 ст. 12 ГК РФ требования о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права, и о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Кроме того, подход, отрицающий вещно-правовую природу иска о признании вещного права, не учитывает множество отличительных качеств рассматриваемого иска: он может быть предъявлен любому лицу и не связан с какими-либо обязательственными отношениями; направлен на защиту права в отношении индивидуально-определенной вещи.

В противовес практике некоторых федеральных арбитражных судов, Высший арбитражный суд РФ высказывает однозначную позицию о том, что иск о признании права собственности, направленный на констатацию наличия права собственности, относится к вещно-правовым требованиям (постановления Президиума ВАС РФ от 02.08.2005 № 1206/05, от 29.05.2007

№ 2358/06, от 04.09.2007 № 3039/07, от 06.11.2007 № 8665/07, от 02.06.2009 № 2147/09).

Подобный подход в определении правовой природы иска о признании права собственности характерен и для ряда федеральных арбитражных судов. Так, например, в одном из судебных актов окружной суд указал, что «иск о признании права собственности – это вещно-правовое требование, которое может быть заявлено собственником индивидуально-определенной вещи, права на которую оспариваются, отрицаются или не признаются другим лицом, не находящимся с собственником в обязательственных отношениях по поводу спорной вещи» (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 04.12.2006 по делу № Ф04-7941/2006 (28843-А27-22)).

ФАС Московского округа формирует свою практику исходя из того, что иск о признании права собственности, как вещно-правовой иск, может быть предъявлен любым лицом, имеющим доказательства своего права собственности на индивидуально-определенную вещь, к любому, кто, по его мнению, нарушает или может нарушить его право (постановления от 19.08.2009

№ КГ-А40/6650-09, от 21.08.2009 № КГ-А41/5256-09, от 28.09.2009 № КГ-А40/9911-09).

ФАС Поволжского округа в своей практике исходит из вещно-правовой сущности иска о признании права собственности (постановления от 23.05.2006 по делу № А55-9128/2005, от

25.09.2009 по делу № А12-2621/2009, от 01.10.2009 по делу № А65-5708/06).

Вчастности, ФАС Поволжского округа указал, что иск о признании права собственности является вещно-правовым иском, и необходимость в таком способе защиты возникает тогда, когда наличие у лица определенного права подвергается сомнению, оспаривается, приводит к невозможности его использования, затрудняет такое использование или имеется реальная угроза таких действий (постановление от 19.06.2009 по делу № А57-8473/2008).

Впрактике ФАС Северо-Кавказского округа также обращается внимание на то, что иск о признании вещного права относится к вещно-правовым средствам защиты и представляет собой внедоговорное требование собственника имущества о констатации перед третьими лицами факта принадлежности субъекту абсолютного права на имущество (постановления от

02.10.2008 № Ф08-5926/2008, от 04.03.2009 по делу № А20-894/2008).

Аналогичная характеристика иска о признании права собственности дается в постановлениях и ряда других окружных судов. Следовательно, отвечая на вопрос, вынесенный в подзаголовок, следует сказать «нет», так как вполне обоснован вывод о том, что иск о признании вещного права не является разновидностью иска о признании права.

На иск о признании вещного права срок давности не распространяется

В вопросе квалификации требования о признании вещного права ВАС РФ склоняется к его

http://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=11780[01.11.2014 14:04:17]