учебный год 2023 / Op_tsiv_issled_3_blok

Фидуциарная собственность в европейском гражданском праве

Появление института фидуциарной собственности в средневековой Европе связано, как будет показано далее, с конкретными историческими причинами: отсутствием до XIII в. института непосредственного представительства (а доктринально понятие представительства было разработано лишь в XIX в.), возрождением конструкции дарения на случай смерти (donatio mortis causa) и введением в нее отменительного условия, необходимостью обосновать отсутствие права римской католической церкви на дары во франкском и лангобардском праве, а также решениями городских советов по ограничению правоспособности отдельных категорий лиц (в первую очередь священников) на объекты недвижимости в пределах городских стен. Помимо этого, институт фидуциарной собственности являлся во многих случаях институтом не гражданского, а, скорее, конституционного права, так как был напрямую связан с гражданством городов. Тесная связь института фидуциарной собственности с каноническим правом, распределением церковной десятины и передачей имущества «во спасение души» напрямую повлияла на создание в XIX в. конструкции целевого иму-

щества (Zweckvermögen, Sondervermögen, patrimoine d`affectation )1. Можно

1  Конструкция целевого имущества в первую очередь разработана для института Stiftung (фонд), в основе которого во многих случаях лежит управление имуществом (Stiftungstreuhand), а также для института церковного имущества (Kirchenvermögen). Цель, по мнению А. Бринца, обладает внешним эффектом, что возводит имущество в ранг res extra commercium, в связи с тем, что церковное имущество и имущество фонда служат публичным целям (res communes omnium, но не in patrimonio nostro). На основании этого А. Бринц выводит следующую градацию имущественных режимов по степени отчуждаемости: res extra commercium – имущество фонда (Stiftungsvermögen) – полностью отчуждаемое целевое имущество (vollauf veräußerliches Zweckvermögen). Существенными признаками режима целевого имущества являются цель и управление. Если речь не идет об управлении, то режим целевого имущества возникнуть не может. На основании признаков цели и управления режим целевого имущества возникает в случае церковного имущества (а также бенефиция), передачи имущества в фонд, возникновения наследственной массы (hereditas jacens), управления имуществом и фидуции. Управляющий становится опекуном имущества (quasi tutores, adolescentium quasi curatores) (подробнее о режиме целевого имущества см.: Brinz A. Lehrbuch der Pandekten. Zweite veränderte Auflage. Deichert, 1888. Bd. 3. Zweite Abtheilung. 1. Lieferung. S. 453–586; Bekker E.I. System des heutigen Pandektenrechts. Hermann Böhlau, 1886. Bd. 1. S. 141–153; Demelius H. Ueber fingirte Personlichkeit // Jahrbücher für die Dogmatik des heutigen römischen und deutschen Privatrechts. 1861. Bd. IV. S. 113–158). Французские правоведы исходят из того, что право управляющего неидентично обычному праву собственности; управляющий обладает, скорее, «титульным правомочием» (titulaire de pouvoirs); в результате заключения соглашения о фидуции возникает особая форма собственности (по мнению автора законопроекта, сенатора Ф. Мартини, «собственность с обременением» [propriété avec charge]; такую форму собственности называют «мимолетной» [éphémère], «временной» [temporaire], «заездной» [de passage], «незавершенной» [imparfaite], «неестественной»

111

И.И. Зикун

выделить как минимум три исторические причины национального происхождения института фидуциарной собственности в европейском праве.

1. Необходимость резервирования вещи (не имущества и не права

на вещь) у посредника в отношении традента и реципиента.

Прежде всего необходимо отметить две особенности средневекового права: 1) в результате совершения сделки, направленной на отчуждение, традент передавал реципиенту не право, а вещь. Абстрактный уровень передачи права был разработан намного позднее, а само понятие «право собственности» разработано лишь в XIX в.; 2) раннее средневековое право не знало институт материального (не процессуального) непосредственного представительства в связи с тем, что древнее германское право не признавало возможность непосредственного возникновения прав у одного лица в результате действий другого лица (для представления интересов в частной сделке нужно было получить королевскую привилегию)1. Только римская католическая церковь

[affectée], «уменьшенной» [amoindrie], «вещной обязанностью» [propriétaire obligé], «собственностью под контролем» [propriété asservie], «собственностью с оговоркой» [propriété derogatoire]). В результате расщепления юридической и экономической собственности фидуциарная собственность стала представлять собой пароксизм права собственности и крайнюю степень инструментальной собственности. Причиной этого стало признание категории обособленного имущества (patrimoine d’affectation), что привело к расщеплению имущественной сферы субъекта права. Проще говоря, один субъект права (фидуциар) стал обладать на праве собственности «своим», а также «своим, но обособленным имуществом», что полностью разрушило классическую концепцию права собственности Обри и Руа, выдвинувших три принципа института собственности (patrimoine): каждое лицо обладает собственностью; любая собственность относится к кому-то; одно лицо обладает лишь одной имущественной сферой. В отличие от обычного права собственности право фидуциарной собственности является временным – que la propriété fiduciaire, n’a rien de perpétuelle (в результате появился дуализм вечного и временного права собственности; максимальный срок действия соглашения о фидуции – 99 лет) и не обладает признаком эксклюзивности (подробнее о конструкции patrimoine d’affectation см.: Ravenne S. Les propriétés imparfaites, contribution à la théorie de la structure du droit de propriété, th. Paris-Dauphine, 2007. No 142; Bouteille M. Les propriétés conditionnelles, préf. F. Pérochon, PU Aix-Marseille, 2008. No 795; Balivet B. Les techniques de gestion des biens d’autrui, th. Lyon 3, 2004 (à paraître aux éd. Defrénois). No 230 s.; Kuhn C. La mission du fiiduciaire, Droit et Patrimoine, Juin 2008. P. 52; Larroumet C. La loi du 19 février 2007 sur la fiiducie. Propos critiques, in dossier “La fiiducie”. D. 2007. P. 1350; Grimaldi M. La fiiducie: réfllexions sur l’institution et sur l’avant-projet de la loi qui la consacre, Defr. 1991. P. 897, No 7s.; Kaczmarek L. Propriété fiiduciaire et droits des intervenants à l’opération, D., 2009. P. 1845, spéc. No 13; Marini P. Enfin la fiducie à la française, D., 2007. P. 1347).

1  См.: Christiani Th. Die Treuhand der fränkischen Zeit // Inaugural-Dissertation. Schelisische Druckerei-Genossenschaft, e. G. m. n. H., Breslau I. Breslau, 1904. S. 21; Brunner H. Forschungen zur Geschichte des deutschen und französischen Rechts // Handbuch des deutschen

112

Фидуциарная собственность в европейском гражданском праве

была представителем Бога на земле, и только священники были представителями святых своих церквей, в связи с чем традиция в пользу церкви совершались с преклонением колена перед алтарем (traditio cartae), так как имущество передавалось не церкви, а святым.

Исходя из этих двух особенностей вполне понятным становится то, что передача была тесным образом связана с вещью (необходимо было встать в центр земельного участка или дома с мечом в руках; передать камень, ветку, нож, прут, соломинку или позднее перчатку лицом к лицу (coram) от традента к реципиенту ), что делает немыслимым для средневекового права (до XV в.) передачу имущества лицу, которое по каким-то причинам было в отсутствии или не смогло явиться на передачу (id est sive in exercitu sive in palatio sive in alio quolibet loco).

Всвязи с этим возникла жизненная необходимость участия в правоотношении традента и реципиента какого-то третьего лица, а именно фидуциарного собственника (res suas pro salute animae), так как передача вещи часто происходила в преддверии смерти традента1.

Помимо того, что реципиент мог находиться за пределами графства, источники содержат указания еще на три случая, когда был необходим фидуциарный собственник. Во-первых, если два лица (inter duas genealogias) вели спор в отношении границ земельного участка, то их спор разрешался поединком, на котором собственник земельного участка мог умереть, так и не передав победителю владение над вещью.

Втаком случае собственник, истец и представитель народа (как правило, граф – Volksgenosse) обходили спорный земельный участок, истец устанавливал знак, по его мнению, правильной границы, участники

Handels-, Seeund Wechselrechts (Hrsg. Endemann). Stuttgart, 1894. S. 519; Sohm R. Zur Geschichte der Auflassung // Festgabe der Universität Strassburg für Thöl. Straßburg, 1879. S. 88.

1  См.: Cap. 6 capitulare legibus additum Karls des Grossen (803). Из текста следует, что вещь переходит в собственность только при соблюдении двух условий: традиции и инвеституры (et coram eis rerum traditionem faciat et fideiussores investiturae donet, ei qui illam traditionem accipit vestituram faciat). Причем из текста видно, что никто больше не может повторить традицию, так как передача является публичной (et postquam haec traditio ita facta fuerit, heres illius nullam de praedictis rebus valeat facere repetitionem). А чтобы наследники не могли при удобном случае захватить участок, на нем нужно укрепиться, что впоследствии станет обязательным требованием в виде sessio triduana (управляющий должен был пробыть на земельном участке три дня и три ночи) (ne heredi ulla occasion remaneat

hanc traditionem immutandi, sed potius necessitas incumbat illam perficiendi). Кроме того, фрагмент интересен еще и тем, что говорит о передаче самой вещи, а не ее символа, что впоследствии даст основание Хуберу сделать вывод о том, что фидуциарная собственность не относилась к Gewere управляющего, а значит, фидуциарный собственник не обладал полноценным правом собственности в отношении вещи (см.: Huber E. Die Bedeutung der Gewere im deutschen Sachenrechte / Verlag von Schmid, Francke & Co. Bern, 1894. S. 20).

113

И.И. Зикун

вставали в центр земельного участка, а потом собственник передавал из рук в руки ветвь дерева, растущего на спорном земельном участке, графу. Граф обматывал камень платком и скреплял его своей печатью. Дальше происходил поединок, определявший судьбу земельного участка. В этом случае граф выступал в роли фидуциарного собственника1.

Во-вторых, фигура фидуциарного собственника была необходима

втом случае, если два лица решили обменяться земельными участками, что требовало осуществления двух традиций на двух разных земельных участках (возможно, в разных концах графства). Очевидно, что после совершения первой традиции, возникал риск того, что лицо, на определенный момент ставшее собственником двух земельных участков, просто откажется совершать вторую традицию. Во избежание этого земельный участок по первой и второй традиции передавался графу, который впоследствии уже сам осуществлял две разные традиции

впользу двух разных реципиентов2.

В-третьих, институт фидуциарной собственности использовали для передачи имущества по наследству, если наследник по каким-то причинам не мог явиться для совершения традиции. Указание на это содержит титул 46 Салической правды (Lex Salica), согласно которому наследодатель одаряет фидуциарного собственника для того, чтобы последний передал имущество наследнику3. В связи с этим еще одним

1  «[…] и землевладельцы, которые спорят, должны землю в обладание графа передать и его руке доверять» (см.: cap. 81 Lex Alamanorum Recensio Lantfridana [712–730]) // Eckhardt K.A. Die Gesetze des Merowingerreiches 481–741 / Böhlau Nf., Weimar, 1935. Teil 1. S. 65 (перевод с латыни на немецкий выполнил Karl August Eckhardt). Необходимо полагать, что закон имеет в виду передачу не земли, а ее символа (в случае данного фрагмента – ветки дерева), так как до этого подробно описывает ритуал передачи по объезду земельного участка и срыванию ветки с определенного дерева. В противном случае становится непонятным, что спорящие стороны делали с ветвью, которую с таким почтением описывает закон.

2  “[…] quod quidam fidelis et familiaris noster homo diues ac nobilis Otgarius nominee tradidit

in manus nostras uillam unam proprietatis suę Uuegefurte nuncupatam rogans ae postulans ut eandem proprietatem sancto Bonifacio […]” // Codex diplomaticus fuldensis. Op. cit. S. 310.

3  Ограничимся лишь ссылкой на сам факт использования института фидуциарной собственности в Салической правде, так как текст закона, начиная с названия самого института (разные списки закона используют 14 разных обозначений института), так и материальное содержание закона (совершалась ли передача вместе с наложением обязанности по опекунству или нет; могла ли вообще использоваться форма convenit observare в то время, если ее уже нигде не использовали) остаются неустановленными ввиду высокого риска внесения интерполяций в текст. Подробнее см.: Schmidt R. Die Affatomie der Lex Salica / Theodor Ackermann. Königlicher Hof-Buchhändler. München, 1891. S. 2; а также см.: Geffcken Н. Lex Salica zur akademischen Gebrauche / Verlag von Veit & Comp. Leipzig, 1898. S. 178–184.

114

Фидуциарная собственность в европейском гражданском праве

основанием для отрицания рецепции римского права является использование в раннем средневековом праве института дарения на случай смерти (donatio mortis causa), который в римском праве на основании leges Furia и Voconia (а потом Latini Iuniani) был запрещен (запрет

legatorum mortisve causa capere)1.

Таким образом, фидуциарный собственник в трех случаях был необходимым как временный (et eo tempore intra ipsum comitatum fuerit) посредник между прежним собственником и будущим собственником земельного участка. В настоящее время эта проблема в российском праве разрешается с помощью других институтов (института непосредственного представительства, секвестра, консенсуальных сделок) без какого-либо создания искусственного права собственности. В связи с чем рецепция российским правом института фидуциарной собственности в этой части бессмысленна.

2. Необходимость юридического обоснования (ограничения) права рим-

ской католической церкви на передаваемые ей дары прихожанами.

После смерти короля Ротари (606–652), допустившего использование института дарения на случай смерти (thinx) в капитулах 168–174 своего эдикта, к власти в результате кровопролитной войны пришел король Лиутпранд (690–744). За время войны количество подношений в пользу римской католической церкви резко возросло, что поставило перед новым королем вопрос о квалификации права церкви в отношении подносимых даров «во спасение души» (zum Heile seiner Seele, donatio pro sacerdotibus et pauperibus). Проблема заключалась в том, что имущество передавалось с целью прославления души покойного (pro salute animae)2, чтобы церковь раздала сразу или ежегодно по частям

1  См.: Kaser М. Op. cit. S. 763–765. Впоследствии институт дарения на случай смерти будет использоваться французским кутюмным правом, а запрещен он будет лишь в начале XVIII в. на основании Ордонанса 1731 г. (составитель – канцлер Дагессо). В качестве обоснования запрета дарения на случай смерти канцлер Дагессо сослался на то, что завещание менее смущает больных, нежели договор на случай смерти. Подробнее см.: Винавер М.М. Дарение и завещание // Винавер М.М. Из области цивилистики. СПб.: Тип. А.Г. Розена, 1908. С. 97–131.

2  “Non incognitum fieri omnibus fidelibus nostris desideramus quod nos quatuor germani Receo uidelicet Uuerinfrid Habolt et Huomo aequo animo perique consilio communi manu tradimus tibi

Ruotgere in fidei tuae manum quiequid proprietatis uisi sumus habere iu pago Grapfelde in uilla quae dicitur Uualdbaringi ut ad monasterium sancti saluatoris […]” // Codex diplomaticus fuldensis / Ernst Friedrich Johann Dronke. Cassel. Druck und Verlag von Theodor Fischer. 1850. S. 277. Сначала публично объявлялось о намерении отдать имущество церкви, а потом передача происходила в монастыре (traditionis cartula in monasterio). Важно то, что имущество передается in fidei […] manum с конкретной целью ad monasterium sancti saluatoris. То же самое мы можем увидеть в другом источнике (фрагмент № 675 Codex diplomaticus

115

И.И. Зикун

имущество бедным. Тот же вопрос был поднят и в отношении церковной десятины (взымаемая церковная десятина делилась на четыре части: четверть – епископу, четверть – священникам церкви, которая собрала десятину, четверть – беднякам и четверть – местным церковным ремесленникам – fabrica ecclesiae)1. В связи с тем, что имущество передавалось хотя и в пользу церкви, но предназначалось беднякам, церковь была лишь временным собственником, а ее право было ограничено целью. Если епископ ненадлежащим образом исполнял обязанности фидуциарного собственника, то наследники дарителя могли истребовать имущество (Revokationsrecht) и тем самым прекратить право фидуциарной собственности2.

Церковь выступала лишь посредником (Mittelperson) между покойным (дарителем) и конечным бенефициаром, в связи с чем если церковь и обладала правом собственности на дары, то право было строго целевым. Целевой характер права собственности церкви на дары при передаче имущества «во спасение души» находит множество подтверждений как в нормативных актах того времени, так и в ненормативных источниках епископатов (в частности, епископата Фризингензис). Первое же упоминание о передаче имущества

fuldensis): имущество передается под залог (sub pignore) в доверенные руки пастора Фульдензиса (in manum fidelem) для прославления (ad sanctum audierut) (см.: Codex diplomaticus fuldensis / Ernst Friedrich Johann Dronke. Cassel. Druck und Verlag von Theodor Fischer. 1850. S. 313). А сам фидуциарный собственник был связан фидуциарным торжественным обещанием (fides sponsionis […] pro remedio animae ipsius) (см.: Codex diplomaticus fuldensis. Op. cit. S. 228).

1  См.: Statuta Rhispacensia Frisingensia Salisburgensia 799–800 гг.; Concilium Triburiense 5.V.895; Historiae Frisingensis. Tomus I / Ap. Carolo Meichelbeck. 1724. S. 98, 154 (цит. по: Christiani Th. Op. cit. S. 15 [по результатам анализа указанных фрагментов из сб. Майхельбека сноска не подтверждена]).

2  См.: Фрагмент № 257 Codex Laureshamensis (si vero reverterer, resignaret mihi traditionem meam). Однако в случае нарушения фидуциарным собственником цели имущество не возвращается дарителю или его наследникам автоматически: они лишь могут предъявить требование об обратной передаче, а для передачи необходимо заново совершить традицию (ad manus eius non reddatur) (cм.: Фрагмент № 532 Codex Laureshamensis). Хотя позиция А. Шультце, согласно которой возможность наследников истребовать имущество от покупателя в зависимости от того, знали ли они о нарушении фидуциарным собственником цели, относится, скорее, к доктрине XIX в., а не к периоду «дообщего права» (до 1500 г.), так как источники не содержат указание на необходимость знания покупателя о нарушении цели и спор ведется о добросовестности контрагента, хотя институт добросовестности в тот период времени еще не существовал. Это же подтверждает и мнение Хойслера и Хубера о невозможности истребования имущества у приобретателя в случае нецелевого распоряжения (см.: Heusler As. Institutionen des deutschen Privatrechts / Verlag von Duncker & Humboldt. Leipzig, 1885. Band I. S. 284; Band II. S. 4; Huber E. Op. cit. S. 10–62).

116

Фидуциарная собственность в европейском гражданском праве

«во спасение души» относится к 743 г. н.э.1 Передача имущества

вфидуциарную собственность «во спасение души» было возможно двумя способами: напрямую передать епископу имущество ad fideles manum или же, как это было в 743 г., сначала передать имущество герцогу с условием ad fideles manum, а герцог при этом обещал передать получаемое имущество церкви все так же с условием ad fideles manum, т.е. фидуциарный собственник обязывался передать имущество фидуциарному собственнику.

Источники также содержат сведения об обязанностях фидуциарного собственника, а именно об обязанности отобрать имущество у наследников дарителя, предъявлять иски и выступать ответчиком

вспорах в отношении предмета фидуциарной собственности, оберегать имущество, взыскивать долг по правам требования дарителя с его должников, распоряжаться имуществом «во спасение души» дарителя (например, регулярно платить по 18 tari (1 Goldsolidus = 4 tari) за поминовение души покойного)2. Фидуциарный собственник мог пользоваться двором покойного, хотя в момент совершения дарения делалась оговорка о сохранении за дарителем или членами его семьи права пользоваться имуществом до конца их жизни3.

Из работ Дронди (в германоязычной транслитерации – Дурантис) и Бальди можно установить, что имущество могло быть передано нескольким фидуциарным собственникам. Церковь же обладала надзорными полномочиями по отношению к управляющим и могла отстранить управляющего за ненадлежащее исполнение своих обязан-

1  См.: Schultze A. Die langobardische Treuhand und ihre Umbildung zur Testamentenvollstreckung / Breslau. Verlag vom Wilhelm Koebner (Inhaber: M. & H. Marcus). 1895. S. 40. Бездетный Шультхейсс Сарраценус передал имущество герцогу в фидуциарную собственность с оговоркой о своем пожизненном проживании, поручив при этом

герцогу (secundum voluntaten) передать имущество церкви «во спасение души» дарителя.

2  См.: Schultze А. Op. cit. S. 50–51 (“Obligo ipsa heredes meas, ut si aliquit de omnia, quod

superius iudicabi et disposuit, aliquot exinde remobere aut contrare quesierunt et, sicut dictum est, non adimpleberint, ad componendum saint obligati ipsa eredes meas componere ipsorum distributors meis […] 20 auri solidi constantini…”).

3  См.: Schultze A. Op. Cit. S. 8 (donatio reservato usufructu или donatio post obitum). Неверным является квалификация дарения с оговоркой о сохранении за собой права пользования имуществом в качестве сделки под суспензивным условием, так как, во-пер- вых, смерть дарителя неизбежна и является сроком, а во-вторых, право фидуциарной собственности возникало в момент совершения традиции, а значит, материально-пра- вовой результат сделки не зависел от условия. В связи с чем можно сделать вывод об отсроченном исполнении обязанности фидуциарного собственника по дальнейшему распоряжению имуществом (после смерти дарителя) и ограничении его права собственности вещным правом дарителя владеть и пользоваться имуществом (Nießbrauch).

117

И.И. Зикун

ностей. Кроме того, в случае смерти одного из управляющих епископ мог сам занять место фидуциарного собственника и исполнять его обязанности1.

Однако на основании источников можно сказать, что фидуциарное право собственности не воспринималось как полноценное господство фидуциарного собственника над вещью (обычное право собственности), так как совершается усеченная передача (traditio brevis receptorii), в связи с чем фидуциарный собственник получает усеченное право2.

Таким образом, институт фидуциарной собственности начиная

сVIII в. использовался для обоснования права римской католической церкви на получаемые ею дары в результате совершения дарения на случай смерти. Право собственности было временным и строго целевым. Нецелевое распоряжение имуществом влекло возникновение у наследников дарителя право истребовать имущество или взыскать убытки. Проблема обоснования права религиозных организаций на получаемые ими подношения также не стоит в российском гражданском праве, так как религиозные организации являются самостоятельными юридическими лицами, отделены от государства и не связаны целью дарения (отсутствуют правила распределения церковной десятины).

3.Использование института фидуциарной собственности в качестве института публичного права в целях обхода ограничения правоспособно-

сти отдельных категорий лиц в бюргерском праве XIII–XVI вв.

Если намерение лангобардских королей по обоснованию права церкви на получаемые дары от прихожан можно трактовать как поддержку римской католической церкви, то период XIII–XV вв. («дообщее право») был ознаменован, наоборот, борьбой бюргерского права

свластью римской католической церкви. Любым священникам и представителям духовенства было запрещено иметь земельные участки по праву собственности в пределах городских стен3. Такой же запрет

1  См.: Durandi D.G., Baldi J.A. Speculum iuris. Pars Secundum / Venetiis. M D LXXXV. S. 707. Книга в четырех томах предоставлена автору библиотекой Гумбольдт-универси- тета г. Берлин. Согласно пизанским статутам управляющие находились in solidum agree et respondere, что дало основание Петрусу де Унцола (Petrus de Unzola) вывести из этого принцип солидарности фидуциарных собственников (см.: Schultze A. Op. сit. S. 204).

2  См.: Forma 14 Cartularium Langobardicum (первая половина 11 в.), а также см.: H. P. M. XIII 135 (839), 135 (839), 233 (864), 268 (876), 496 (922), 816 (983), 868 (992), 870

(992) (breve receptorum, breve paratorium).

3  В частности, по указу графа Адольфа II в 1143 г. территория ганзейского города Любек была разделена на две территории: в пределах городских стен (приобретение пра-

118

Фидуциарная собственность в европейском гражданском праве

действовал в отношении евреев, чужестранцев, служилых (дворовых) людей, всадников и женщин1.

Запрет приобретения права собственности на земельные участки

ив некоторых городах на здания как объект права собственности был обусловлен тесной связью института права собственности с возникновением у собственника гражданства: собственник земельного участка становился гражданином города и находился под защитой городского войска, имел избирательные права и мог быть членом городского совета2. Городской суд мог доверять исключительно гражданам города – другие лица считались неблагонадежными и не могли выступать в суде как свидетели. Вместе с тем только граждане несли городские повинности в виде уплаты налога.

Представители духовенства, евреи, служилые люди, всадники

иженщины могли пользоваться городской землей (внутри городских стен), но приобретать право собственности они могли исключительно через фидуциарного собственника (как правило, члена городского совета), т.е. учредитель фидуциарной собственности получал земельный участок по наследству или заключал обязательственную сделку с третьим лицом о приобретении земельного участка, но в городских книгах (Oberstadtbuch и Niederstadtbuch) в качестве собственника значился гражданин города (фидуциарный собственник)3. Только фидуциарный

ва собственности на земельные участки духовенством было исключено) и за пределами городских стен (право собственности духовенства на земельные участки допускалось). С 1247 г. строительство новых зданий было запрещено вовсе.

1  См.: Kober A. Das Salmannenrecht und die Juden / Carl Winter,s Universitätsbuchhandlung. Heidelberg, 1907. S. 151–179; а также см.: Beyerle K. Grundeigentumsverhältnisse und Bürgerrecht im mittelalterlichen Konstanz / C. Winter. Heidelberg, 1900. Band I. S. 32.

2  См.: Hach J.F. Das alte Lübische Recht / von Rohden,sche Buchhandlung. Lübeck, 1839. Band II. S. 180. Гражданство также получало лицо, прожившее в городе более трех месяцев, однако для этого необходимо было зарегистрироваться в специальном реестре. См.: Codex Diplomaticus Lubecensis. Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Erster Theil / Friedr. Asschenfeldt. Lübeck. 1843. S. 5.

3  Как правило, запись вносилась только в Niederstadtbuch, хотя несколько записей о передаче имущества в фидуциарную собственность можно найти и в Oberstadtbuch (см.: Rehme P. Das Lübecker Oberstadtbuch. Ein Beitrag zur Geschichte der Rechtsquellen und des Liegenschaftsrechtes / Helwingsche Verlagsbuchhandlung. Hannover, 1895. S. 202). Передача (традиция) недвижимого имущества (immobilia id est torfachteigen confere ecclesiis) в пределах городской стены в собственность священнослужителя наказывалась уплатой 10 серебряных марок и не порождала право собственности (см.: Loening O. Grunderwerb und Treuhand in Lübeck / Verlag von M. & H. Marcus. Breslau, 1907. S. 9). Передача была ничтожной (so ne schal degift nicht stede bliuen) (см.: Codex Kanzler Albert von Bardewich 1294 г.). Позднее передача имущества духовенству с целью перехода права собственности влекла конфискацию имущества (см.: Hach. Op. cit. II. S. 243).

119

И.И. Зикун

собственник мог совершить сделки по отчуждению или обременению земельного участка1. Именно с фидуциарного собственника взыскивался городской налог. И только фидуциарный собственник выступал

всуде как истец или ответчик в спорах, связанных с земельным участком (был vorantworden)2. В глазах городского совета (но не городского суда) учредитель фидуциарной собственности не обладал никаким правом в отношении земельного участка, а фидуциарный собственник был истинным собственником земельного участка, признаваемым бюргерским правом .

Изначально (упоминание относится к 1266 г.) функции фидуциарного собственника выполнял город, т.е. при отчуждении земельного участка нужно было продать его городу, а город уже продавал имущество указанному третьему лицу3. Фигура фидуциарного собственника

вЛюбеке появляется намного позднее (запись от 21 сентября 1315 г.)4. Ограниченных в правоспособности лиц ни в каком случае не должно быть в городских книгах.

Спорным является вопрос о том, мог ли фидуциарный собственник распорядиться имуществом лишь по своему усмотрению или учредитель фидуциарной собственности и фидуциарный собственник должны были совместно выразить свою волю на совершение сделки. Хотя

вXIX в. было высказано много мнений по вопросу соотношения права фидуциарного собственника с личным Gewere, источники бюргерского права говорят о том, что правовое Gewere (rechte Gewere) фидуциарный собственник получит лишь спустя один год и один день с момента внесения записи в городскую книгу, и даже в этом случае у него будет ideele Gewere (абстрактное или теоретическое), так как пользоваться

1  См.: Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Fünfter Teil. Op. cit. S. 597 (“[…] sibi nichil in eis

proprietatis vendicans, preterquam quod sibi ad manus fidas tantummodo sunt asscripti”), а также см.: Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Fünfter Teil. Op. cit. S. 379 (« […] et sunt sibi solum ad manus eiusdem domus et conuentus ibi asscripte, u test in libro redditum dicte domus»); а также см.: Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Achter Teil. Op. cit. S. 705; Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Zehnter Teil. Op. cit. S. 589.

2  “[…] recht doen, schoten, waken vnde vthmaken” (см.: Loening O. Op. cit. S. 59).

3  “Adjectum est preterea, vt si aliquot tempore hanc hereditatem nobis verndere placuerit,

eam vendere debemus ipsi ciuitati pro tanta pecunia, quantum ualet hereditas memorata” (см.: Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Erster Teil. S. 271). Причем во фрагменте не содержится указание на то, что право города ограничено какой-либо целью. Город выступает лишь как посредник: сначала передают имущество «нам», а «мы» передаем его наследникам. То же самое происходило при продаже имущества в 1270 г. (см.: Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Erster Teil. Op. cit. S. 307). Подробнее см.: Loening O. Op. cit. S. 18–19.

4  См.: Urkundenbuch der Stadt Lübeck. Erster Teil. Op. cit. S. 279.

120