учебный год 2023 / 1vestnik_grazhdanskogo_prava_2014_06

Гражданское ПРАВО в комментариях

181

стрирует приоритет стабильности гражданского оборота в правовом регулировании Германии по вопросу исполнения обязательства должника третьим лицом, когда по воле сторон правоотношения допустимо впоследствии восполнить юридический состав действий, а не нивелировать все действия кредитора, должника и третьего лица в угоду чистоте воплощения правовой конструкции.

Если третье лицо при исполнении обязательства должника преследовало личную цель, § 267 ГГУ неприменим1. Таким образом, в рамках правового регулирования ГГУ цель, аналогичная цели составителей проекта Гражданского уложения Российской Империи – не допустить вмешательства третьего лица в обязательство кредитора и должника исключительно с целью получить выгоду, в том числе путем получения права требования к должнику, – достигается не путем прямого указания на право кредитора отказаться от такого рода исполнения третьим лицом (ст. 1614 проекта Гражданского уложения Российской империи), а посредством догматического толкования нормы права, обязательного в рамках правоприменения.

В случае исполнения третьим лицом обязательства на основании несуществующего долга или погашения им своего собственного долга встает вопрос о взыскании полученного неосновательного обогащения2, но этот вопрос уже не касается непосредственно области правоприменения при исполнении обязательства должника третьим лицом.

Что касается объективных оснований и предпосылок исполнения обязательства третьим лицом, то в первую очередь необходимо отметить следующее: изначально – в римском праве – исполнение могло быть осуществлено третьим лицом независимо от того, каким отношением оно связано с должником3. Исключение составляли строго личные обязательства in faciendo (когда ценность предоставления зависит от личности исполнителя) и обязательства in non faciendo (обязанность воздержаться от определенных действий).

Согласно действующим нормам германского гражданского права, объективные основания исполнения обязательства должника третьим лицом также не установлены законодательно, однако они анализируются в спорных ситуациях

врамках судебного правоприменения, а также подробно проанализированы

вгерманской доктрине.

Так, в комментарии Паландта выделяется несколько определенных случаев исполнения третьим лицом обязательства должника, которые не являются исполнением чужого долга в смысле § 267 ГГУ, когда третье лицо является:

1  Bittner C. Op. cit.

2  Krüger W. Op. cit. Последствия исполнения обязательства третьим лицом, в том числе в форме иска третьего лица к должнику из неосновательного обогащения последнего, к сожалению, не могут быть рассмотрены в рамках данной работы.

3  Дождев Д.В. Римское частное право: Учебник / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2008. С. 471.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

182

1)представителем (агентом) должника (Hbg MDR 08, 554), законным представителем (§ 278) или же преемником (получателем) долга (BGH 1972, 246/50);

2)лицом, исполняющим собственное обязательство (долг) как солидарным должником (§ 421 ГГУ);

3)поручителем (гарантом) (BGH 1942, 556);

4)третьим обязанным лицом, у которого в порядке принудительного взыскания описывается хранимое им имущество ответчика (§ 829 ГПК Германии) (LG Bremen, 18.12.1970 – 1 S 406/70, NJW 1971, 1366);

5)банком, уплачивающим по векселю (BGH 1967, 79);

6)покупателем (BGH Rpfleger 1982, 412, Mue WM 88, 1847);

7)банком, уплачивающим сумму выкупа (отступное) в отношении обособленного требования по цессии (BGH, 03.12.1996 – XI ZR 255/95, NJW 1997, 730);

8)одним из страховщиков, уплачивающим по соглашению о разделе ответственности страховщиков (BGH, 08.10.1969 – IV ZR 633/68, NJW 1970, 134)1.

Однако указанные выше случаи не могут исчерпывающим образом определить круг лиц, имеющих собственный интерес при исполнении обязательства должника2. Как отмечает Петер Хубер, в том случае, когда третье лицо само является должником кредитора, трудно судить по обстоятельствам, следует ли исполнение обязательства третьим лицом из независимого обязательства или же из передачи обеспечения (первоначального) обязательства. В связи с этим необходимо, чтобы третье лицо производило свое исполнение (по требованию, относящемуся к первоначальному должнику) с целью погашения долга, которое, конечно, может также вытекать конкретно из определенных обстоятельств3.

Так, согласно судебному акту Коллегии по гражданским делам Высшего земельного суда Бранденбурга (Brandenburgisches Oberlandesgericht) от 12 марта 2008 г. было вынесено решение по спору в связи с вознаграждением посредника по договору, в ходе которого ответчица отрицала заключение договора с истцом от ее имени якобы ее представителем. В рамках данного судебного акта отмечалось, в частности, следующее:

1)свидетель С подписал маклерский договор от 26 мая 2005 г., действуя от лица ответчицы;

2)ответчица отрицала заключение договора, ссылаясь на отсутствие своего согласия по § 267 ГГУ;

3)договор между сторонами (истицей и ответчицей в лице свидетеля С) состоялся по принципам «мнимого полномочия», так как свидетель С выступал

1  Grüneberg Chr. Op. cit. S. 339.

2  В данном случае необходимо отметить тесную взаимосвязь объективного основания вступления третьего лица в обязательство должника и кредитора и возможную субъективную сторону данного действия, ведь правоотношения третьего лица и должника, в свою очередь, могут послужить предпосылкой или же мотивом для исполнения им обязательства должника.

3  Grüneberg Chr. Op. cit.

Гражданское ПРАВО в комментариях

183

от имени ответчицы по отношению к истице не только при заключении договора, но и во многих иных случаях, имея при себе соответствующие визитную карточку и конверт ответчицы; таким образом, он принимал на себя правовые обязательства ответчицы, и с точки зрения «мнимого полномочия» его действия от лица другого человека были достаточно длительными и частыми, чтобы ответчица при должном тщательном ведении дел могла распознать его действия как действия по доверенности от ее лица, – и она, по мнению суда, безусловно, должна была это сделать. Таким образом, должником по договору является именно ответчица, так как она не действовала должным образом, дабы пресечь действия своего представителя в рамках «мнимого полномочия»1.

В рамках данного судебного решения нужно отметить два следующих момента: первое – третьим лицом является тот, кто производит исполнение чужого долга, а не тот, кто как получатель долга исполняет свою собственную обязанность; второе – детальный анализ субъективного аспекта воли должника: возражение ответчицы не может быть оценено как надлежащее в соответствии с абз. 2 § 267 ГГУ, так как имело место перечисление денежных средств ответчице по договору, который она не признавала, поэтому, несмотря на наличие письма, в котором ответчица говорит о недопустимости совершаемых свидетелем С действий, ей надлежало продолжать вести себя в рамках данной позиции в полном объеме, в том числе в форме непринятия указанных денежных средств по договору. При этом несогласие ответчицы с учетом конкретных обстоятельств дела не оценивалось судом в принципе.

Данный пример судебной практики германского суда показывает, что такие аспекты вступления третьего лица в обязательство кредитора и должника, как объективное основание и (или) мотив (субъективное основание), а также характеристика с точки зрения субъективных оснований должника и кредитора имеют важное значение в рамках правоприменения и могут лежать в основе анализа спорных ситуаций.

Право возражения кредитора согласно ст. 267 ГГУ, как уже упоминалось ранее, возможно только в том случае, когда возражает должник. Данное возражение может быть выражено в отношении кредитора или же третьего лица. Оно не связывает кредитора: он остается свободным в своем решении принять или же – согласно возражению должника – отказать в принятии исполнения обязательства должника от третьего лица2.

Как уже упоминалось ранее, положения ГК РФ (п. 2 ст. 313) закрепляют как исключительный случай исполнение обязательства должника третьим лицом по собственному побуждению независимо от согласия и (или) ведома должника при

1  OLG Brandenburg, 12.03.2008 – 13 U 157/06 (http://www.brandenburg.de/sixcms/media.

php/4250/13%20U%20157-06.pdf).

2  В этом аспекте вопрос поставки вещи при условии сохранения правового титула и изменения правового положения всех трех субъектов: кредитора, должника и третье лица, – безусловно, требует детального анализа, поэтому не может быть рассмотрен в рамках данной работы.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

184

наличии опасности для третьего лица утратить право на имущество должника. Параграф 268 ГГУ также предусматривает исключительное правовое регулирование – вступление третьего лица в обязательство независимо от согласия и (или) ведома должника – для ряда случаев: когда имеет место законный интерес третьего лица, подлежащий правовой защите1, или же когда существует повышенная необходимость в защите его прав в связи с наличием блага, охраняемого законом2. Лишь при наличии одного из указанных выше обстоятельств в порядке исключения третье лицо согласно ГГУ также уполномочено на исполнение обязательства за должника независимо от согласия и (или) ведома должника и (или) кредитора.

Далее сравнительно-правовое исследование субъективных и объективных оснований вступления третьего лица в обязательство должника и кредитора следует дополнить анализом актуальной отечественной судебной практики.

Говоря о субъективных основаниях вступления третьего лица в обязательство должника и кредитора, необходимо прежде всего повторно подчеркнуть, что судебная практика неединообразна3: судебными актами за третьим лицом признается право на исполнение обязательства должника по собственной инициативе, независимо от одобрения последнего и без отсылки к п. 2 ст. 313 ГК РФ4, а так-

1  Gröschler P. Op. cit. S. 785. Например, защита собственника обремененного земельного участка (абз. 1 ст. 1142 ГГУ), а также защита залогодателя обремененной движимой вещи (абз. 1 ст. 1223 ГГУ).

2  Bittner C. Op. cit.

3  См., например, апелляционное постановление Арбитражного суда Новгородской области от 4 сентября 2003 г. № А44-1669/03-С13: как одобрение оплаты экспортируемого товара неизвестными продавцу иностранными компаниями (третьими лицами) в результате передачи обязанности должника по оплате продукции кредитору толкуется принятие кредитором от данных третьих лиц оплаты по контрактам. Таким образом, принимается во внимание такой субъективный момент, как согласие кредитора на исполнение обязательства третьим лицом, что само по себе для отечественной правоприменительной практики уникально.

4  См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. № 7945/10; постанов- лениеФАСУральскогоокругаот18октября2013г.№Ф09-11050/13поделу№А07-22380/2012 (стороны по делу произвели платежи как третьи лица на основании ст. 313 ГК РФ, поскольку все платежи были произведены самостоятельно, без требования банка, в отсутствие просрочки должника и до наступления срока возврата кредита).

Согласно постановлению ФАС Западно-Сибирского округа от 21 февраля 2006 г. № Ф04- 635/2006(19851-А67-11) залогодателю (третьему лицу), уплатившему за должника денежную сумму по кредитному договору, было отказано в удовлетворении иска о взыскании неосновательного обогащения с кредитора (банка), так как кредитный договор и договор залога были заключены 10 сентября 2003 г., залогодатель осуществлял платежи за должника в период с 13 октября 2004 г. по 10 февраля 2005 г., а сам должник умер 29 августа 2004 г., что, однако, не привело к прекращению его кредитного обязательства, исполнение которого возможно без личного участия заемщика и не связано неразрывно с его личностью. Таким образом, факт возложения должником или же его наследниками исполнения обязательства на залогодателя в данном случае не рассматривался в принципе, не было применено положение п. 2 ст. 313 ГК РФ, а кредитор считался правомерно получившим исполнение денежного обязательства должника от третьего лица потому, что договор не прекратился смертью должника, а имущественная выгода возникла не на стороне банка, а на стороне наследников заемщика.

Гражданское ПРАВО в комментариях

185

же – по собственной инициативе при условии последующего одобрения должником1. Как последующее одобрение трактуется, например, отсутствие возражений со стороны должника в ходе судебного разбирательства: так, в судебном акте кассационной инстанции по делу № А70-4993/2012 указано, что отсутствие со стороны самого должника и заявителя по делу каких-либо возражений против ходатайства ЗАО «Сургутнефтегазбанк» (третьего лица) и – как следствие – против прекращения производства по делу суд апелляционной инстанции правомерно расценил как одобрение действий третьего лица по погашению задолженности вместо должника. При этом судом установлено отсутствие со стороны должника прямого указания в адрес третьего лица о погашении вместо него образовавшейся задолженности кредитору, что, впрочем, согласно мнению суда, не исключает возможности для применения п. 1 ст. 313 ГК РФ2.

Однако в ряде судебных актов, в том числе в постановлениях ФАС СевероКавказского округа3 и ФАС Московского округа4, подчеркивается необходимость исполнения обязательства должника третьим лицом только по воле должника.

Каким именно образом надлежит доказывать наличие воли должника, законодательно не установлено, однако в судебной практике наиболее распространенными являются письмо должника третьему лицу с указанием перечислить определенную сумму кредитору должника в уплату долга5, указание третьим лицом в соответствующих документах (например, в платежных поручениях – в графе о назначении платежа, в накладных, актах приемки-передачи и т.п.) на то, что исполнение производится за должника по конкретному обязательству, или по

1  См., например, постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2004 г. № Ф082005/04.

2  См.,например,постановлениеВосьмогоарбитражногоапелляционногосудаот31января2013г. № 08АП-11166/12.

3  См.,например,постановленияФАССеверо-Кавказскогоокругаот27января2004г.№Ф08-30/04 (исполнение третьим лицом обязательства должника кредитору должно подчиняться правилам ст. 313 ГК РФ, согласно которой такое исполнение возможно только по воле должника; исключения из этого правила установлены в п. 2 названной статьи, но спорный случай в их число не вхо- дит),от26ноября2009г.поделу№А63-2725/2008(кредитордолженлишьубедиться,чтотретье лицо исполняет обязательство по воле должника, за исключением случаев, предусмотренных п. 2 ст.313ГКРФ;всвязисэтимрискисполненияобязательстватретьимлицомповоледолжникапри отсутствии между ними надлежащего возмездного основания несут они сами, а не кредитор).

4  См.,например,постановленияФАСМосковскогоокругаот7ноября2013г.№Ф05-13347/13поделу № А40-114979/2012 (должник не возлагал обязанности на третье лицо и не передавал ЗАО «КРОК инкорпорейтед» исполнениепоперечислениюденежныхсредствЗАО«СК«РЕМО»»;такимобразом, судапелляционнойинстанцииправомерноисходилизтого,чтосовокупностьусловий,необходимых дляпримененияположенийст.313ГКРФ,вданномслучаеотсутствует),от25декабря2013г.№Ф05- 7234/13поделу№А40-90521/2012(должникневозлагалобязанностинатретьелицоинепереда- валисполнениепоперечислениюденежныхсредствсвоемукредитору,адоказательстваопасности утраты третьим лицом права на имущество должника отсутствуют (п. 2 ст. 313 ГК РФ)).

5  См., например, постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 1 ноября 2004 г. № Ф083797/04, от 25 октября 2012 г. № Ф08-3797/12 по делу № А53-10077/2011.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

186

договору, или же по иному основанию. Также возможно письменное уведомление третьим лицом либо должником кредитора о состоявшемся возложении исполнения обязательства на третье лицо1.

Вкачестве аргументации позиции о необходимости согласия должника на исполнение обязательства третьим лицом в постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2004 г. № Ф08-2005/04 приводятся следующие положения: в противном случае (в случае отсутствия воли должника на перечисление денежных средств кредитору третьим лицом) полученные кредитором от третьего лица средства не могут быть взысканы с должника как неосновательное обогащение, поскольку он не является их фактическим получателем, а законные основания для снижения его задолженности перед кредитором отсутствуют. Однако способ выражения указанной воли жестко не установлен, поэтому в судебном акте было признано, что ответчик (должник) согласился с исполнением истцом (третьим лицом) за него этой части обязательства, так как не оспаривал в ходе судебного процесса задолженность перед истцом и законность ее взыскания, в связи с чем указанная сумма может быть оценена как исполнение за должника третьим лицом (ст. 313 ГК РФ) по его воле (выраженной последующим одобрением действий истца), что влечет за собой право истца требовать возмещения уплаченных средств2.

Впостановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 27 января 2004 г.

№Ф08-30/04 в рамках обоснования необходимости исполнения обязательства должника третьим лицом только по воле должника подчеркивается, что

впротивном случае это бы означало, что должник лишается права выдвигать возражения против третьего лица в рамках взыскания с него неосновательного обогащения, которые он мог бы предъявить к кредитору в рамках взыскания денежного обязательства по договору.

Врамках анализа волеизъявления третьего лица следует также отметить постановление ФАС Поволжского округа от 22 ноября 2013 г. № Ф06-9998/13 по делу № А55-35576/2012, в рамках которого в совокупности оцениваются волеизъявление третьего лица на оплату денежного обязательства должника кредитору и объективное основание – наличие договора между кредитором и должником. В связи с исполнением данного договора кредитором в пользу должника третье лицо желало произвести оплату по правилам ст. 313 ГК РФ3, однако испол-

1  Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 131.

2  Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 31 мая 2004 г. № Ф08-2005/04.

3  Ответчиком (кредитором) не представлено документов, подтверждающих поставку продукции в пользу третьего лица (должника согласно правовой конструкции ст. 313 ГК РФ) на спорную сумму, и документов, подтверждающих наличие встречного обязательства со стороны истца (третьего лица согласно правовой конструкции ст. 313 ГК РФ) произвести оплату ответчику за третье лицо по указанной поставке. Также материалы арбитражного дела не содержат доказательств, свидетельствующих о волеизъявлении третьего лица (должника ответчика) на возложение обязательств по исполнению невозникшего обязательства перед ответчиком на истца.

Гражданское ПРАВО в комментариях

187

нение данного договора кредитором в пользу своего должника не было доказано, и, соответственно, встречное обязательство должника по отношению к кредитору не возникло, в связи с чем судом был сделан верный вывод о том, что данные правоотношения сторон не подпадают под правовую конструкцию исполнения обязательства должника третьим лицом и сумма, полученная ответчиком (кредитором), была взыскана с него по правилам о неосновательном обогащении.

В основе расширительного толкования п. 1 ст. 313 ГК РФ лежит правовой подход, изложенный в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. № 7945/10 по делу № А40-66444/09-3-599: праву должника возложить исполнение на третье лицо корреспондирует обязанность кредитора принять соответствующее исполнение; при этом закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего материального интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо. Указанное положение ст. 313 ГК РФ не предусматривает обязанность кредитора проверять обстоятельства возложения должником исполнения обязательства на третье лицо и устанавливает лишь обязанность кредитора принять исполнение, предложенное третьим лицом за должника, если должник не обязан исполнить обязательство лично. Таким образом, не может быть признано ненадлежащим исполнение добросовестному кредитору, принявшему как причитающееся с должника предложенное третьим лицом, если кредитор не знал и не мог знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на предоставившее исполнение лицо и при этом исполнением не были нарушены права и законные интересы должника1. В этом случае исполнение кредитором принимается правомерно, отсутствие соглашения между должником и третьим лицом о возложении исполнения на третье лицо не свидетельствует о возникновении на стороне добросовестного кредитора неосновательного обогащения в виде полученного в качестве исполнения от третьего лица2.

Анализ правомерности возложения исполнения обязательства должником на третье лицо имеет большое значение в рамках процедуры банкротства, когда увеличение конкурсной массы должника-банкрота может иметь решающее зна-

1  Данное расширительное толкование п. 1 ст. 313 ГК РФ подчеркивает сочетание в российской правовой системе продолжниковского подхода с элементами сбалансированной концепции.

2  См., например: постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 25 сентября 2013 г. № Ф044842/13 по делу № А46-385/2013, от 25 сентября 2013 г. № Ф04-4842/13 по делу № А46- 385/2013;постановлениеФАСПоволжскогоокругаот14октября2013г.№Ф06-9000/13поделу №А55-5986/2010; постановлениеФАССеверо-Кавказскогоокругаот24октября2013г.№Ф08- 6329/13 по № А63-10999/2012; постановление ФАС Северо-Западного округа от 28 октября 2013 г. № Ф07-8283/13 по делу № А05-516/2013; постановления ФАС Московского округа от 30 октября 2013 г. № Ф05-13430/13 по делу № А40-121206/2012, от 3 декабря 2013 г. № Ф0513709/13 по делу № А40-169128/2012.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

188

чение для удовлетворения требований его кредиторов и, соответственно, завершения всей процедуры банкротства сохранением должника как платежеспособного юридического лица. Так, согласно постановлению ФАС Уральского округа от 5 ноября 2013 г. № Ф09-4556/11 по делу № А76-23472/2010 перечисление денежных средств за должника на этапе конкурсного производства было признано надлежащим исполнением за должника обязательства третьим лицом, не ущемляющим права кредиторов, и потому законным1.

Применение положений ст. 313 ГК РФ может быть осложнено не только процедурой банкротства в отношении одного из субъектов правоотношения, но и наличием корпоративного спора – как, например, в постановлении Третьего арбитражного апелляционного суда от 8 февраля 2013г. № 03АП-51/13 по делу № А33-8043/2012, в рамках которого судом была дана оценка такого субъективного момента, как воля третьего лица. Так, в рамках данного спора истцом (кредитором) оспаривалось перечисление денежной суммы в пользу истца третьим лицом (участником ответчика – Садоводческого некоммерческого товарищества «Военный Аграрий») сначала напрямую истцу, а после непринятия им денежных средств – путем внесения на депозит нотариуса, что, в свою очередь, привело к необходимости прекращения процедуры банкротства в отношении должника. Как было установлено судом, имущество было передано кредитору третьим лицом от имени должника во исполнение судебного решения по делу о банкротстве (единственным кредитором являлся истец). Таким образом, воля третьего лица была направлена именно на исполнение обязательства ответчика, при этом обязательство являлось существующим, следовательно, основания для признания произведенного исполнения неосновательным обогащением отсутствуют. Суд первой инстанции, применяя положения п. 1 ст. 313 ГК РФ, исходил из действительной воли участника товарищества (третьего лица), уплатившего задолженность перед истцом – заявителем по делу о банкротстве. Необходимо подчеркнуть, что в судебном акте подробно проанализирован волевой момент:

1  В платежных поручениях в качестве назначений платежей указано на добровольное погашение Мухамедьяровым М.А. за Янышивскую И.Н. задолженности по процентам за пользование денежными средствами в связи с несвоевременным исполнением определения Арбитражного суда Челябинской области от 24 сентября 2012 г. о привлечении Янышивской И.Н. к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «СПС» и во исполнение определения данного суда от 15 февраля 2013 г. о взыскании с Янышивской И.Н. процентов за пользование чужими денежными средствами. Принимая во внимание, что в упомянутых платежных поручениях содержится ссылка на соответствующие судебные акты по делу, в котором Мухамедьяров М.А не является лицом, участвующим в деле о банкротстве, суды указали на то, что в данном случае имело место возложение исполнения обязательства на третье лицо (п. 1 ст. 313 ГК РФ). Исходя из изложенного, а также учитывая, что Усачевым А.В. не представлено доказательств причинения вреда кредиторам или взыскателю по исполнительному производству в результате совершения действий конкурсным управляющим Лавровым А.А. по принятию перечисленных Мухамедьяровым М.А. за Янышивскую И.Н. денежных средств, суды обеих инстанций пришли к правильному выводу о правомерности принятия конкурсным управляющим Лавровым А.А. произведенного Мухамедьяровым М.А. исполнения обязательства Янышивской И.Н.

Гражданское ПРАВО в комментариях

189

согласно пояснениям третьего лица, денежные средства были перечислены им как членом (участником) ответчика в счет погашения задолженности должника, а не в целях правопреемства по делу о банкротстве1; также данное лицо действовало от имени и по поручению должника, исполняя его поручение по уплате задолженности. При этом суд первой инстанции обоснованно, как указано в судебном акте второй инстанции, отметил, что в рамках рассмотрения данного дела не имеет значения, какие договорные отношения связывают третье лицо и должника, а также является ли третье лицо руководителем должника, так как между участниками ответчика имеется спор, связанный с осуществлением полномочий лиц, входящих в состав органов управления данного товарищества, о чем было указано судом первой инстанции.

Таким образом, с учетом наличия корпоративного конфликта и в целях обеспечения прав и законных интересов всех лиц, участвующих в деле, суд обоснованно и законно признал перечисление денежных средств третьим лицом надлежащим исполнением неличного обязательства по правилам п. 1 ст. 313 ГК РФ – и без волеизъявления со стороны должника (даже, напротив, с учетом наличия письма одного из участников должника от имени должника об отсутствии поручения третьему лицу исполнить его обязательство перед кредитором).

Что касается объективных оснований вступления третьего лица в обязательство кредитора и должника, то имеют место прецеденты, как подтверждающие необходимость их анализа в ходе принятия решения об обоснованности исполнения обязательства третьим лицом2, так и отрицающие это (например, согласно постановлению Второго арбитражного апелляционного суда от 9 сентября 2011 г. № 02АП-4511/11 наличие правового основания в виде сделки для исполнения третьим лицом обязательств за должника необязательно).

В постановлении ФАС Уральского округа от 3 октября 2013 г. № Ф09-7612/11 по делу № А71-1941/2011 такое объективное основание вступления третьего лица в обязательство кредитора и должника, как договор, заключенный долж-

1  Таким образом, имеет место именно намерение освободить должника от обязательства и прекратить оное, а не намерение приобрести себе право верителя (кредитора) по обязательству (см. выше комментарий к ст. 1614 проекта Гражданского уложения Российской империи).

2  См., например: постановление ФАС Поволжского округа от 22 ноября 2013 г. № Ф06-9998/13 по делу № А55-35576/2012; постановление ФАС Московского округа от 10 сентября 2013 г. № Ф05-10100/13 по делу № А40-154851/2012. Согласно положениям последнего, в оплату выполненных по договорам работ (во исполнение обязательств истца) перечислялись платежи. Апелляционный суд пришел к правильному выводу о том, что правовые основания для осуществления указанных платежей ответчику у истца имелись, равно как и имелась у ответчика, являющегося кредитором, обязанность принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, в связи с чем спорные платежи нельзя признать неосновательным обогащением ответчика. Судебная коллегия суда кассационной инстанции поддержала вывод апелляционного суда, поскольку платеж в адрес ответчика произведен истцом по поручению третьего лица в счет погашения имеющейся у истца перед третьим лицом задолженности по оплате выполненных третьим лицом для истца работ и оказанных третьим лицом для истца услуг.

ВЕСТНИК ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА № 6 2014 ТОМ 14

190

ником и третьим лицом, в соответствии с текстом судебного акта, не принимался в расчет в принципе. Предварительный договор должника и третьего лица, в рамках оплаты по которому третье лицо погасило долг должника его кредиторубанку, так и не был заключен, однако это не приведено как аргумент в пользу признания неправомерным исполнения обязательства третьим лицом. Платежи третьего лица кредитору-банку были признаны недействительными вследствие банкротства должника и совершения данных платежей в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, так как при исполнении обязательства за должника по его просьбе третьим лицом (п. 1 ст. 313 ГК РФ) стороны обязательства не меняются и исполнителем следует считать именно должника.

В рамках раскрытия правового значения п. 2 ст. 313 ГК РФ в ходе судебного правоприменения следует упомянуть судебный прецедент, который говорит о праве аренды как о возможном объективном основании для вступления третьего лица в обязательство в целях сохранения права аренды по договору аренды недвижимого имущества (однако в данном случае платеж в итоге не был истолкован как платеж по п. 2 ст. 313 ГК РФ в связи с его незначительностью, что не могло повлечь устранение опасности потери права аренды)1.

Завершая анализ актуальной отечественной судебной практики, следует обратить внимание на то, что вступление третьего лица в обязательство возможно и на этапе заключения мирового соглашения: так, в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 20 декабря 2005 г. № 97 установлено, что в мировое соглашение допускается включать условия не только о переводе долга и возложении исполнения на третье лицо, но и о вступлении третьего лица в обязательство должника в качестве солидарного или же субсидиарного должника2.

1  Постановление ФАС Московского округа от 23 октября 2013 г. № Ф05-13261/13 по делу № А4011956/2013.

2  В мировом соглашении участвовало третье лицо, которое принимало на себя обязательство по погашению задолженности должника перед кредиторами. В качестве обеспечения исполнения устанавливалась неустойка. По условиям мирового соглашения, должник не выбывает из обязательства,иегообязанностипередкредиторамисохраняются.Представительучредителейдолжника возражал против заключения мирового соглашения на таких условиях, так как действующим законодательством не предусматривается возможность вступления третьего лица в обязательство наряду с должником, а возможен только перевод долга с заменой должника на третье лицо либо возложение исполнения обязательств должника на третье лицо на основании п. 1 ст. 313 ГК РФ. Однако в последнем случае не возникает обязательств третьего лица перед кредиторами должника. Суд утвердил мировое соглашение, указав на то, что законодательство не определяет, в каком качестве третье лицо может участвовать в мировом соглашении, поэтому оно может принимать на себя любые обязательства в соответствии с условиями мирового соглашения. В данном случае перед кредиторами становятся обязанными два лица: должник и третье лицо, участвующее в заключении мирового соглашения.