Экзамен зачет учебный год 2023 / ВЭП РФ №6 (2020)

Свободная трибуна

Как известно, обязательства по своему характеру могут быть делимыми и неделимыми21. Обязательства, признаваемые делимыми, могут быть, если это согласовано между сторонами либо предусмотрено законом или иным правовым актом, а также в ряде иных случаев (см. ст. 311 ГК РФ) исполнены должником по частям. Классическим примером исполнения договора по частям, вытекающего не столько из текста обычно составляемого соглашения, сколько из существа самого обязательства, служит договор кредита. Предметом договора кредита является возврат предоставленной банком суммы денежных средств с начисленными на нее процентами. В то же время обязательство по возврату денежных средств обычно разделено на периодические платежи (части).

По смыслу ст. 314 ГК РФ обязательство только тогда может считаться исполненным, когда кредитор получил встречное удовлетворение от кредитора в полном объ-

еме, а не его часть.

Исполнение обязательства в течение установленного срока неизбежно повлечет его прекращение (ст. 407, 408 ГК РФ). Однако очевидно, что возврат очередного периодического платежа по кредиту не влечет прекращения обязательства в целом. Следовательно, предусмотренный договором срок исполнения очередной части по обязательству не может рассматриваться в качестве срока исполнения обязательства в полном объеме, влекущего его прекращение.

В этом смысле применительно к п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке с учетом выводов ВС РФ для определения очередности удовлетворения залогодержателей должен приниматься во внимание срок исполнения обязательства, установленный в договоре кредита, т.е. дата окончательного его погашения. Однако как определить очередность обеспечивающего обязательства, если цедент уступает только проценты и неустойку, возникшие после срока возврата кредита? Применяется ли к ним также срок исполнения обязательства по возврату долга как критерий для определения очередности? Ответы на эти вопросы тяжело сформулировать, находясь в парадигме толкования, данного ВС РФ, что делает предложенный им подход менее привлекательным.

3.2.2. Влияние изменения срока исполнения обязательства на старшинство

Вместе с тем изложенное не означает, что однажды установленный срок исполнения остается неизменным на протяжении всего цикла обязательства. Обязательственные правоотношения, характеризующиеся динамикой, подвержены изменениям в том числе и в отношении срока исполнения обязательства.

Как отмечается в литературе, «установленный договором срок исполнения обязательства стороны могут свободно изменять по соглашению сторон или при наличии положений на сей счет в законе или договоре — в одностороннем порядке (с определенными ограничениями, п. 2 ст. 310 ГК РФ)»22. Одним из таких случаев, названных

21Договорное и обязательственное право (общая часть). Абз. 514, 515 (автор комментария к ст. 311 ГК РФ — А.А. Павлов).

22Договорное и обязательственное право (общая часть). Абз. 682 (автор комментария к ст. 314 ГК РФ — А.Г. Карапетов).

109

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 6/2020

в законе (ст. 821.1 ГК РФ), является волеизъявление кредитора, направленное на досрочное истребование кредита. Такие действия кредитора с точки зрения граж- данско-правовых конструкций являются односторонней сделкой, что признается в правоприменительной практике23, а также в цивилистической доктрине24.

Таким образом, можно утверждать, что срок исполнения обязательства, который учитывается для определения старшинства залогов, может быть скорректирован в том числе посредством совершения кредитором односторонней сделки. Влечет ли такое изменение срока и автоматическую корректировку старшинства залогов? На наш взгляд, против положительного ответа на этот вопрос имеются догматические и политико-правовые возражения. Рассмотрим ситуацию изменения срока исполнения обязательства применительно к совершению двусторонней и односторонней сделок.

3.2.3. Возможность изменения старшинства залогов посредством совершения двусторонней сделки

Напомним, что в действующей редакции ГК РФ прямо установлены порядок и условия изменения очередности удовлетворения требований залогодержателей25. В соответствии с п. 1 ст. 342 ГК старшинство залогов может быть изменено:

соглашением между залогодержателями;

соглашением между одним, несколькими или всеми залогодержателями и залогодателем.

В этой норме отдельно отмечено, что во всяком случае указанные соглашения не затрагивают права третьих лиц, не являющихся сторонами указанных соглашений.

Буквальное прочтение текста ГК РФ позволяет прийти к выводу, что изменение очередности удовлетворения требований залогодержателей возможно лишь по соглашению участников залоговых отношений, и такое соглашение имеет правовой эффект лишь для его сторон26.

23См.: определение ВС РФ от 23.06.2015 № 5-КГ15-37.

24См.: Михеева И.Е. Срок возврата кредита: актуальные проблемы теории и практики // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 6. С. 79–83. В то же время ряд авторов рассматривают данное волеизъявление как секундарное право (см.: Бычков А.И. Проведение расчетных операций: способы, специфика и риски. М., 2016. Абз. 257; Договорное и обязательственное право (общая часть). Абз. 477 (автор комментария к ст. 310 ГК РФ — А.Г. Карапетов).

25Примечательно, что в Кодексе торгового мореплавания РФ с момента его принятия существовала норма, предусматривающая возможность изменения очередности удовлетворения требований, вытекающих из обязательств, обеспеченных ипотекой судна или строящегося судна по соглашению залогодателя и залогодержателей (см. п. 2 ст. 380 (в первоначальной редакции)).

26В литературе отмечается, что заключение договора об изменении залогового старшинства и до внесения изменений в ст. 342 ГК РФ было допустимым исходя из принципа свободы договора (ст. 421 ГК РФ). См.: Договорное и обязательственное право (общая часть). Абз. 2017 (автор комментария к ст. 342.1 ГК РФ — Р.С. Бевзенко).

110

Свободная трибуна

Однако по смыслу ст. 342 ГК РФ двустороннюю сделку можно только тогда признать направленной на изменение старшинства залоговых прав, когда из ее предмета явно следует воля сторон на изменение очередности удовлетворения требований, обеспеченных залогом.

Важнейшим элементом обязательства является его предмет. По этой причине волеизъявление лица, лишь по косвенным признакам свидетельствующее об изменении старшинства, не может рассматриваться как акт, продуцирующий изменение очередности удовлетворения требований залогодержателей, а должно учитываться исключительно в контексте своего предмета — изменения срока исполнения обязательства (такой подход в равной степени распространяется как на одно-, так и на двусторонние сделки по изменению срока исполнения обязательства).

Более того, в силу принципа относительности действия обязательства любое соглашение, достигнутое двумя или более лицами, не может порождать обязанности для лиц, не участвовавших в его установлении и не заключавших его.

Изложенный тезис находит свое подтверждение в положениях ГК РФ, согласно которым даже изменение обеспечительного обязательства не рассматривается законодателем как основание для корректировки старшинства залогов, хотя теоретически можно прийти к выводу, что в текущем состоянии обязательство возникло только после его изменения и поэтому, следуя такой логике, очередность, определенная в зависимости от момента возникновения обязательства, также должна изменяться. Однако подобное рассуждение прямо противоречит положениям ГК РФ.

Так, п. 5 ст. 345 ГК предусмотрено, что, когда в силу указанных в этой норме обстоятельств происходит замена предмета залога (принцип эластичности залога27), старшинство прав залогодержателей, в том числе возникших до предоставления имущества в качестве замены прежнего предмета залога, остается неизменным.

Таким образом, волеизъявление лиц, направленное на корректировку прав залогодержателей, для квалификации его таковым должно быть предметным и явно направленным на изменение старшинства залогов. Соглашение, касающееся изменения положений основного и обеспечивающего обязательств (в части изменения срока исполнения обязательства) и не регулирующее вопросы старшинства залогов, само по себе не может привести к изменению очередности удовлетворения требований кредиторов, а имеет правовой эффект исключительно по отношению к сроку исполнения обязательства.

3.2.4. Изменение старшинства посредством совершения односторонней сделки

Если даже в отношении двустороннего соглашения должника и кредитора, направленного на изменение срока исполнения обязательства, для наступления эффекта

27О принципе эластичности залога см.: Бевзенко Р.С. Борьба за залог: третий этап реформы залогового права России // Вестник гражданского права. 2015. № 2. С. 8–50; определение ВС РФ от 24.05.2018 № 304-ЭС18-1134 по делу № А03-140/2014; постановление Восьмого ААС от 30.05.2018 № 08АП2524/2018 по делу № А75-8832/2014.

111

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 6/2020

в части изменения очередности необходимо достижение консенсуса конкретно по вопросу приоритета, то последствия совершения аналогичной односторонней сделки, безусловно, не могут быть исключением из этого правила.

Применительно к односторонним сделкам в первую очередь необходимо отметить, что ни действующими нормами гражданского законодательства, ни ранее существовавшими положениями закона не предусмотрена возможность изменения очередности удовлетворения требований залогодержателей в результате соверше-

ния односторонней сделки.

Невозможность корректировки прав залогодержателей путем совершения односторонней сделки вытекает и из общих положений о сделках. Так, в соответствии со ст. 155 ГК РФ односторонняя сделка создает обязанности для лица, ее совершившего. Она может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами28.

Необходимо отметить, что если бы возможность изменения залогового старшинства была санкционирована законом или договором путем волеизъявления одного лица (односторонняя сделка), то во всяком случае такая сделка должна была быть направлена именно на изменение старшинства залога (уведомление должника об иной очередности распределения денежных средств по нескольким основным обязательствам). Односторонняя сделка, направленная исключительно на изменение срока исполнения обязательства, с точки зрения ранжирования залоговых прав является беспредметной (см. выше аналогичные выводы применительно к двусторонним сделкам), а следовательно, не может повлечь за собой изменение очередности удовлетворения прав залогодержателей.

Исходя из изложенных выше рассуждений, можно сказать, что волеизъявление кредитора, направленное на досрочное востребование кредита, имеет своим непосредственным предметом изменение срока исполнения обязательства и не касается установления ранга залоговых прав. По этой причине досрочное истребование кредита, безусловно свидетельствующее об акселерации долга29, само по себе не влечет изменения очередности удовлетворения прав залогодержателей.

Основанием для такого волеизъявления кредитора служит наступление conditio iuris (условие права)30, возможность возникновения которого на момент установления очередности залоговых прав неизвестна. Таким образом, при досрочном ис-

28Для российского правопорядка настолько некомфортно признавать возможность существования односторонних сделок, не предусмотренных законом, что в п. 51 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» они квалифицируются как «не сделки». ВС РФ отказался называть их ничтожными, указав, что они «не влекут юридических последствий, на которые были направлены».

29См.: Бевзенко Р.С. Проценты по кредиту и «зависший» залог. Комментарий к определению Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 31.03.2015 № 33-КГ15-1 // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. № 6. С. 4–8.

30Про conditio iuris см.: Гринь О.С. Стадии развития правоотношений, возникающих из обеспечительных сделок // Судья. 2014. № 5. С. 60–62.

112

Свободная трибуна

требовании кредита срок исполнения обязательства рассматривается как уже наступивший при наличии conditio iuris.

И в этом смысле действия должника, которые могут привести к наступлению условия права, позволяющего досрочно истребовать кредит, в любом случае не приводят к конкуренции залоговых прав, поскольку залогодержатель по общему правилу является единственным кредитором, претендующим на ценность предмета залога.

Допустив изменение старшинства залогов в качестве попутного последствия при изменении срока исполнения основного обязательства путем совершения двусторонней (и тем более односторонней) сделки, мы тем самым можем серьезно подорвать принцип публичности залога и разумные ожидания третьих лиц, а также права самих залогодержателей.

В случае, когда на момент фактического обращения взыскания на предмет залога возникает множественность залогодержателей, досрочное истребование кредита существенно влияет на их права, лишая кредиторов ранее закрепленного за ними залогового ранга, на который они рассчитывали, опираясь на дату регистрации ипотеки или как минимум на конечную дату исполнения обязательства, закрепленную в договоре. Изложенное еще более выпукло показывает, что изменение срока исполнения обязательства посредством досрочного истребования кредита не может повлиять на сложившуюся очередность удовлетворения прав залогодержателей.

Кроме того, заключая договор цессии, новый кредитор определяет объем своих прав, в том числе по обеспечительному обязательству, правомерно руководствуясь положениями договора, являющегося предметом уступки, в котором имеется указание лишь на конечную дату исполнения обязательства.

В этом смысле ссылки любых иных залогодержателей на дату досрочного истребования кредита как на основание для изменения старшинства залогов могут быть квалифицированы применительно к абз. 2 п. 1 ст. 342.1 ГК РФ как недобросовестное поведение, поскольку кредиторы (залогодержатели) с точки зрения определения объема принадлежащих им залоговых прав должны были руководствоваться уже сложившимся старшинством залогов исходя из даты регистрации ипотеки (поддерживаемый нами подход) или даты полного исполнения обязательств по кредитным договорам (подход ВС РФ), что вполне могло бы стать продолжением воплощения признаваемого в судебной практике31 и законе принципа добросовестности залогодержателя.

Иное толкование противоречило бы принципу публичности ипотеки, который, в частности, подразумевает, что эффект залога возникает при его публичной фиксации в реестре прав на недвижимость, и «значило бы поставить право по обязательству в зависимость от права лица обязанного»32, которое может своей волей

31См.: постановления Президиума ВАС РФ от 26.07.2011 № 2763/11 по делу № А56-24071/2010, от 06.12.2011 № 9555/11 по делу № А03-10830/2010.

32Мейер Д.И. Указ. соч. С. 145.

113

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 6/2020

определять, какое обязательство погасить, и тем самым содействовать наступлению conditio iuris, позволяющего кредитору потребовать досрочного исполнения обязательства. Иными словами, при такой логике должник мог бы исполнять либо не исполнять одно или несколько обязательств и этим определять старшинство залогов, которое в данном случае потеряло бы свои черты абсолютности и публичности. Однако «такая зависимость права от доброй воли лица обязанного разрушает само понятие о праве»33.

Возможность во всякое время изменять старшинство залога посредством совершения двусторонней или односторонней сделки (в части срока исполнения основного обязательства) и тем более в результате наступления какого-либо условия существенным образом дестабилизировала бы гражданский оборот, поскольку такая сделка во всяком случае лишена принципа публичности, что элиминирует право всех третьих лиц на обладание полной информацией о своем залоговом ранге применительно к остальным залогодержателям.

Опираясь на выдвинутые соображения, следует поддержать ВС РФ, который пришел к выводу, что положения законодательства о банкротстве, закрепляющие «фикцию наступления срока платежа с момента введения процедуры наблюдения34 и тем самым наделяющие кредиторов по требованиям с ненаступившим сроком исполнения правом на участие в деле о банкротстве, не изменяют сложившуюся очередность удовлетворения их требований как залогодержателей»35.

Вданном случае упомянутую фикцию наступления срока платежа следует понимать как обстоятельство, неконтролируемое применительно к совпадающей воле двух лиц и лишь свидетельствующее о возникновении условия, позволяющего кредитору потребовать причитающееся ему исполнение мгновенно, в момент акселерации долга, которое, однако, не влияет на уже сложившуюся очередность удовлетворения требований залогодержателей.

Вто же время толкование ВС РФ создает проблему для случаев, когда в процессе существования обязательства меняется срок его исполнения, которая хотя и может быть решена посредством предложенного нами толкования, но создает правовую неопределенность. Несмотря на неоднозначность концепции п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке как специального правила об очередности, ВС РФ тем не менее задал верный вектор, указав, что изменение срока исполнения обязательства в результате наступления условия не влечет изменения очередности. Однако, как и следовало ожидать, не все суды следуют этому подходу.

Выводы ВС РФ могут стать соблазнительными для нижестоящих судов в том плане, чтобы автоматически вслед за сроком исполнения обязательства менять и очередность залогов. В немногочисленной судебной практике можно встретить

33Мейер Д.И. Указ. соч. С. 145.

34В данном случае имеет место conditio iuris, поскольку последствия в виде наступления срока платежа возникают при соблюдении условия, предусмотренного законом.

35Определение ВС РФ от 26.03.2018 № 310-ЭС16-6059 по делу № А36-3505/2012.

114

Свободная трибуна

позицию, согласно которой старшинство залогов определяется исходя из даты досрочного истребования кредита, что абсолютно неприемлемо36.

3.3. Удвоение регулирования

Если соглашаться с толкованием п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке, предполагающим установление специального правила для определения очередности залогов, то, повидимому, должны быть какие-то причины для такого особенного регулирования. Как дополнительно могут быть защищены права сторон таких отношений, а также третьих лиц при следовании данному подходу?

Р. Иеринг писал о необходимости количественного и качественного упрощения права. Количественное упрощение «имеет своей задачей уменьшение массы материала без вреда конечно, для получаемого из него результата. Его закон: с наименьшими средствами достичь наибольшего; чем меньше материал, тем легче и вернее пользоваться им»37.

На наш взгляд, отсутствуют какие-либо мотивы, которые бы позволяли рассматривать п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке как специальное правило для определения очередности: чем меньше различных норм, тем легче применение права для суда и более определенны ожидания участников оборота. Поскольку сложно себе представить особенности отношений с участием одного залогодержателя при определении старшинства залогов, п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке не должен толковаться как специальное правило, отличное от того, что предусмотрено п. 1 ст. 43 этого Закона.

Установление двух различных правил, рассмотренных даже вне контекста вопросов очередности, неизбежно порождает неопределенность в регулировании пограничных случаев. Системное правовое регулирование, основанное на идее абстрактности норм, т.е. формулировании общих правил для различных отношений, предполагает сокращение числа норм с дифференцированным содержанием.

4. Альтернативное толкование п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке

4.1. Очередность исполнения обязательств должником в пользу нескольких кредиторов и очередность погашения однородных требований как два самостоятельных института

Как было отмечено выше, одно из прочтений п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке предполагает применение специального правила для случаев, когда залогодержателем по

36См.: постановление АС Уральского округа от 27.11.2017 № Ф09-7270/15 по делу № А71-10817/2014.

37Иеринг Р. Юридическая техника / сост. А.В. Поляков. М., 2008. С. 23 (автор ссылается на всем известный принцип бритвы Оккама).

115

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 6/2020

нескольким обеспеченным обязательствам является одно лицо. При этом общее правило об определении очередности (согласно дате регистрации ипотеки) отступает перед сроком исполнения обязательства как специальным правилом. Но что если в п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке речь идет не о правиле определения очередности нескольких залогодержателей, а о качественно ином явлении?

Как А.В. Егоров предложил «выйти из сумрака» в части наших представлений о распорядительных сделках38, так и мы, хоть и менее радикально, считаем необходимым сделать то же действие в отношении п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке. Данную норму следует понимать не как особое правило установления очередности ипотек, а как имплицитную отсылку к общим положениям обязательственного права в части погашения однородных обязательств.

Для немецкой науки характерно (насколько это удается обнаружить на первый взгляд) использование специальных терминов для разных, хоть и схожих понятий. Напротив, отечественному правопорядку свойственно использование одного слова, в которое может быть вложено различное содержание. Эта судьба коснулась и термина «очередность», который упоминается как в обсуждаемом нами п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке, так и в иных нормах, которые действительно касаются очередности удовлетворения требований нескольких кредиторов (ст. 64, 342.1, 855 ГК РФ, ст. 43 Закона об ипотеке, ст. 111 Закона об исполнительном производстве). На наш взгляд, очередность, упоминаемая в п. 5 ст. 46 Закона об ипотеке, по содержанию отличается от очередности, предусмотренной ст. 43 этого Закона, и от иных случаев очередности нескольких кредиторов. Попробуем обосновать выдвинутый тезис.

Принципы автономии воли и свободы договора предполагают, что участники гражданского оборота вправе реализовывать свои права и принимать на себя обязанности без каких-либо количественных и качественных ограничений. Кредитора и должника могут связывать несколько обязательственных отношений, возникающих из различных оснований.

Вто же время необходимо четко разграничивать два самостоятельных института. Первый из них направлен на регулирование отношений, в которых у должника имеется несколько различных кредиторов. Он включает в себя как нормы о старшинстве залогов, так и ряд других положений закона, посвященных очередности и не отягощенных обеспечительным элементом (например, ст. 64, 855 ГК РФ, ст. 111 Закона об исполнительном производстве, ст. 134 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)). Второй, в свою очередь, определяет правила, по которым строятся отношения одного должника и одного кредитора по нескольким обязательствам (см., в частности: ст. 319, 319.1, 522 ГК РФ).

Вотличие от очередности исполнения обязательств должником в пользу нескольких кредиторов, правила, предусмотренные ст. 319.1 ГК РФ и регулирующие порядок погашения однородных обязательств, направлены на защиту одного кредитора в попытке «угадать, погашение какого долга было бы наиболее выгодным для

38См.: Егоров А.В. Распорядительные сделки: выйти из сумрака // Вестник гражданского права. 2019. № 6. С. 51–108.

116

Свободная трибуна

кредитора в ситуации, когда должник свою волю в отношении атрибуции платежа не выразил»39.

Напротив, институт очередности различных залогодержателей преследует цель учесть интересы нескольких кредиторов, определив, по каким правилам имущество должника будет распределяться между ними. Комментируя разъяснения ВС РФ, посвященные правилам о погашении однородных обязательств, и критикуя default rule п. 1 ст. 319.1 ГК РФ, А.А. Павлов высказывает соображение, что именно кредитору должно быть предоставлено право самому выбирать, в счет какого обязательства должника он засчитывает исполнение40. Это лишний раз подчеркивает, что диспозиция ст. 319.1 ГК РФ рассчитана на регулирование отношений между одним должником и одним кредитором, максимально учитывая интересы последнего, а правила об очередности нескольких залогодержателей преследуют иные цели41.

При наличии у должника одного кредитора по нескольким обязательствам предполагается, что недостаточность имущества (для полного исполнения всех обязательств) рассматривается в несколько ином аспекте, применительно к конкретному акту исполнения, и вовсе не означает, что у должника отсутствует имущество, достаточное для исполнения всех обязательств перед кредитором. Иными словами, с позиции очередности оценивается не все обязательство в целом, а конкретное исполнение42. Более того, между кредитором и должником мог бы быть заключен договор, предусматривающий исполнение по частям (ст. 311 ГК РФ), который по своей сути предполагает, что несколько обязательств исполняются не одномоментно.

В литературе отмечается, что правила ст. 319 ГК РФ также направлены «на защиту интересов кредитора»43. В противоположность институту старшинства залогов (как

39Карапетов А.Г., Павлов А.А., Сарбаш С.В., Сулейманов Р.У. Комментарий к Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений ГК РФ об обязательствах и их исполнении» // Вестник экономического правосудия РФ. 2017. № 3. С. 148 (автор комментария к п. 39–41 — А.А. Павлов).

40См.: Там же.

41Следует отметить, что если должник указал, в счет какого обязательства он осуществляет исполнение, то приоритет отдается его волеизъявлению. В остальных случаях распределения исполнение засчитывается в интересах кредитора.

42Возможно, что у должника имеется достаточно имущества для полного исполнения обязательства, но когда он осуществляет денежное исполнение в конкретный момент времени (будь то безналичные расчеты или передача наличных денежных средств), необходимо квалифицировать этот акт исполнения в ситуации существования нескольких обязательств.

43Договорное и обязательственное право (общая часть). Абз. 855 (автор комментария к ст. 319 ГК РФ — А.А. Павлов). В то же время сложившаяся практика применения этой нормы указывает на то, что финансовые санкции погашаются в последнюю очередь. Данное правило уже следует интерпретировать как установленное в пользу должника, поскольку в обратном случае кредитор был бы вправе и далее начислять неустойку и иные финансовые санкции до полного исполнения обязательств, а производимое исполнение засчитывалось бы в первую в очередь в счет этих санкций. См.: п. 37 постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении»; п. 49 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7; п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 20.10.2010 № 141.

117

Вестник экономического правосудия Российской Федерации № 6/2020

одному из видов правил об очередности обязательств должника перед несколькими кредиторами) ст. 319 ГК РФ регулирует взаимоотношения одного кредитора и одного должника. Следовательно, данная норма не порождает столкновение нескольких кредиторов.

Очередность, содержащаяся в ст. 319.1 ГК РФ, на наш взгляд, носит вспомогательный характер в том смысле, что она регулирует обязательства только между должником и единственным его кредитором и не может повлиять на права третьих лиц44. То есть в этой норме речь идет не об очередности кредиторов, а об очередности в обязательстве45.

При возникновении у должника иных обязательств перед этими же и другими кредиторами не только не исключается, но и очевидно возможна ситуация одновременного применения ст. 319.1 ГК РФ и одной из тех норм, которые регулируют исполнение обязательств должников в пользу нескольких кредиторов, в частности статей ГК РФ и Закона об ипотеке, посвященных очередности залогов.

Например, у должника А имеются кредиторы B, C, D c обязательствами B1, B2, C1, C2, D1, D2. Обязательства B1, C1, D1 обеспечены ипотекой имущества должника. В случае неисправности должника денежные средства по обязательствам B1, C1, D1 будут распределяться между ними по правилам Закона об ипотеке. В свою очередь, если должник параллельно с обращением взыскания на предмет залога и распределением вырученных от его продажи денежных средств будет осуществлять платежи в пользу каждого из кредиторов или нескольких из них, то исполнение будет засчитываться по правилам ст. 319.1 ГК РФ (т.е. по платежам А в отношении обязательств B1, и B2 перед кредитором B (равным образом будет осуществляться распределение денежных средств по остальным обязательствам: C1, C2, и D1, D2). Аналогичным образом будут применяться правила о погашении однородных обязательств в ситуации, когда у должника имеются иные кредиторы, не имеющие обеспечения, в пользу которых осуществляется исполнение.

44Безусловно, правила очередности, содержащиеся в ст. 319.1 ГК РФ, имеют юридическое значение, однако последствия их применения распространяются только на отношения должника и его кредитора.

45Можно заметить, что в самом наименовании ст. 319.1, а также ст. 319 ГК РФ присутствует термин «погашение», а не «удовлетворение» (ср. с наименованием ст. 342.1 ГК РФ). Возможно, использование специального термина было намеренным, с целью разделить случаи очередности удовлетворения требований нескольких кредиторов с теми, что указаны в ст. 319, 319.1 ГК РФ. Например, в словаре С.И. Ожегова дается следующее первое значение слова «удовлетворить»: «Исполнить чьи-н. требования, желания» (см.: https://slovarozhegova.ru/word.php?wordid=32903). Можно заметить, что акцент в этом слове делается на лицо, которое получает удовлетворение, а в сочетании с очередностью смысл выражения заключается в порядке исполнения требований (желаний) нескольких лиц. В свою очередь, слово «погашать» определяется через четвертое значение слова «гасить» (см.: https://slovarozhegova.ru/word.php?wordid=21386). Последнее же слово определяется как «Делать недействительным для дальнейшего употребления, использования» (см.: https://slovarozhegova.ru/ word.php?wordid=4986). Таким образом, в слове «погашение» акцент делается не на субъект, а на сам факт прекращения чего-либо, а в контексте ст. 319, 319.1 ГК РФ — на частичное прекращение обязательства. Впрочем, несовпадающей терминологией ст. 319 и 319.1 ГК РФ страдают и по отношению друг к другу.

118