Глава 14. Распределение бремени доказывания

Во-первых, при оспаривании сделок на лицо, предъявляющее требование, возлагается бремя доказывания наличия у оспариваемой сделки признаков крупной сделки или сделки с заинтересованностью.

Согласно ч. 1 ст. 65 АПК РФ "каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений". Поэтому еще в п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ N 28 именно на лицо, предъявившее иск о признании сделки недействительной на основании того, что она совершена с нарушением порядка одобрения крупных сделок или сделок с заинтересованностью, была возложена обязанность доказать "наличие признаков, по которым сделка признается соответственно крупной сделкой или сделкой с заинтересованностью, а равно нарушение порядка одобрения соответствующей сделки".

Тот факт, что согласно п. 30 Постановления Пленума ВС РФ N 27 Постановление Пленума ВАС РФ N 28 не применяется к сделкам, заключенным с 1 января 2017 г., а в самом Постановлении Пленума ВС РФ N 27 аналогичное разъяснение отсутствует, не означает, что истец освобождается от бремени доказывания указанных обстоятельств.

В п. 9 Постановления Пленума ВС РФ N 27 специально уточняется, что при оспаривании крупной сделки на истца возлагается бремя доказывания совершения обществом оспариваемой крупной сделки за пределами обычной хозяйственной деятельности. Данное уточнение связано с тем, что, как следует из правил Законов об АО и ООО, любые сделки считаются сделками, совершаемыми в рамках обычной хозяйственной деятельности общества.

Но возложение на истца бремени доказывания наличия у оспариваемой сделки признаков крупной сделки связано еще и с тем, что в Законах об АО и ООО "закреплена презумпция того, что любая сделка... общества предполагается совершенной в рамках обычной хозяйственной деятельности... Данная презумпция не может быть опровергнута ни наличием у сделки количественного признака крупной сделки, ни фактом одобрения сделки, совершенной в пределах обычной хозяйственной деятельности, советом директоров или общим собранием" <1>. По существу, на истца возлагается бремя опровержения этой презумпции путем доказывания, что сделка отвечает двум критериям (количественному и качественному), в силу чего и является крупной.

--------------------------------

<1> Гутников О.В. Указ. соч.

В п. 20 упоминавшегося выше Обзора судебной практики, утвержденного Президиумом ВС РФ 25 декабря 2019 г., вновь подчеркивается, что "в силу статьи 78 Закона об акционерных обществах обязательным является наличие у сделки не только количественного критерия крупной сделки, но и качественного. Сама по себе большая сумма сделки не освобождает суд от необходимости проверять наличие качественного критерия крупной сделки. При этом бремя доказывания того, что сделка является крупной (с точки зрения как количественного критерия, так и качественного), возлагается на истца".

Во-вторых, Законы об АО и ООО определяют круг сделок, на которые правила о крупных сделках или о сделках с заинтересованностью не распространяются. Формально ни Законы об АО и ООО, ни Постановление Пленума ВС РФ N 27 не возлагают ни на истца бремя доказывания того, что оспариваемая сделка не входит в круг таких исключений, ни на ответчика - что сделка подпадает под установленные исключения. Круг исключений установлен нормами Законов об АО и ООО, и правильное их применение является обязанностью суда. "Законность при рассмотрении дел арбитражным судом обеспечивается правильным применением законов и иных нормативных правовых актов, а также соблюдением всеми судьями арбитражных судов правил, установленных законодательством о судопроизводстве в арбитражных судах" (ст. 6 АПК РФ). Однако в спорных случаях, возможно, следует исходить из того, что, поскольку истец должен доказать, что оспариваемая сделка является крупной или сделкой с заинтересованностью, то на него и возлагается бремя доказывания того, что она не подпадает под установленные Законами об АО и ООО исключения.

В-третьих, при оспаривании крупной сделки на истца также возлагается бремя доказывания факта нарушения порядка одобрения крупной сделки, предусмотренного Законом об АО или Законом об ООО.

Поскольку крупная сделка является сделкой, на совершение которой в силу норм Законов об АО и ООО требуется согласие (одобрение) общего собрания акционеров (участников) или совета директоров общества, то отсутствие такого согласия (одобрения), полученного в точном соответствии с порядком, установленным нормами Законов об АО и ООО, является основанием для оспаривания крупной сделки. Соответственно, на лицо, оспаривающее крупную сделку, возлагается бремя доказывания того, что согласие (одобрение) на сделку отсутствует либо было дано с нарушением предусмотренного порядка.

В-четвертых, как указано в п. 6.1 ст. 79 Закона об АО и п. 5 ст. 46 Закона об ООО, суд отказывает в удовлетворении требований о признании крупной сделки, совершенной с нарушением порядка получения согласия на ее совершение, недействительной, если при рассмотрении дела в суде не будет доказано, что другая сторона по такой сделке знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества крупной, и (или) о том, что надлежащего согласия на ее совершение получено не было. "Ранее действовавшая редакция исходила из того, что суд отказывает в удовлетворении требования о признании крупной сделки недействительной, если при рассмотрении дела было доказано, что другая сторона по данной сделке не знала и не должна была знать о ее совершении с нарушением порядка, предусмотренного законом... Из этого следовало, что при оспаривании крупной сделки презюмировалась недобросовестность контрагента-ответчика, которую он мог опровергнуть, представив доказательства в суд" <1>.

--------------------------------

<1> Кузнецов А.А. Реформа крупных сделок и сделок с заинтересованностью. Что изменилось в регулировании // Арбитражная практика для юристов. 2017. N 1. С. 76.

Изменение Законом N 343-ФЗ подхода к распределению бремени доказывания основывалось на общих правилах ГК РФ о презумпции добросовестности участников оборота (п. 5 ст. 10) и на необходимости устранить "противоречие со ст. 173.1 ГК РФ, где говорится о добросовестности стороны сделки, которую должен опровергнуть истец" <1>, поскольку крупная сделка была соотнесена именно со ст. 173.1 ГК РФ.

--------------------------------

<1> Там же.

Презумпция добросовестности контрагента подкреплена выводом Пленума ВС РФ, изложенным в п. 18 Постановления N 27: "По общему правилу закон не устанавливает обязанности третьего лица по проверке перед совершением сделки того, является ли соответствующая сделка крупной для его контрагента и была ли она надлежащим образом одобрена (в том числе отсутствует обязанность по изучению бухгалтерской отчетности контрагента для целей определения балансовой стоимости его активов, видов его деятельности, влияния сделки на деятельность контрагента). Третьи лица, полагающиеся на данные Единого государственного реестра юридических лиц... о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из наличия у них полномочий на совершение любых сделок (абзац второй пункта 2 статьи 51 ГК РФ)".

В соответствии с презумпцией добросовестности контрагента Пленум ВС РФ в п. 18 Постановления N 27 отметил, что "бремя доказывания того, что другая сторона по крупной сделке знала (например, состояла в сговоре) или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества крупной сделкой (как в части количественного (стоимостного), так и в части качественного критерия крупной сделки) и (или) что отсутствовало надлежащее согласие на ее совершение".

Как подчеркивает А.А. Кузнецов, "использование слова "заведомо" следует квалифицировать как попытку законодателя подчеркнуть грубую небрежность третьего лица" <1>. Пленум ВС РФ в п. 18 Постановления N 27 существенно сузил круг ситуаций, когда контрагент по крупной сделке может считаться заведомо знающим о соответствующих обстоятельствах: "Заведомая осведомленность о том, что сделка является крупной (в том числе о значении сделки для общества и последствиях, которые она для него повлечет), предполагается, пока не доказано иное, только если контрагент, контролирующее его лицо или подконтрольное ему лицо является участником (акционером) общества или контролирующего лица общества или входит в состав органов общества или контролирующего лица общества. Отсутствие таких обстоятельств не лишает истца права представить доказательства того, что другая сторона сделки знала о том, что сделка являлась крупной, например письмо другой стороны сделки, из которого следует, что она знала о том, что сделка является крупной".

--------------------------------

<1> Кузнецов А.А. Реформа крупных сделок и сделок с заинтересованностью. Что изменилось в регулировании // Арбитражная практика для юристов. 2017. N 1. С. 77.

Пленум ВС РФ подчеркивает, что Законы об АО и ООО различают две ситуации.

При первой - контрагент (например, как указывает Пленум ВС РФ, в результате сговора) знает о том, что сделка являлась для общества крупной и (или) что отсутствовало надлежащее согласие на ее совершение. В этом случае истец, оспаривающий сделку, должен с помощью любых допустимых доказательств доказать факт знания ответчиком указанных обстоятельств (например, как поясняет Пленум ВС РФ, представив переписку между обществом и ответчиком).

При второй - предполагается, что контрагент заведомо должен был знать о том, сделка являлась для общества крупной и (или) что отсутствовало надлежащее согласие на ее совершение. Пленум ВС РФ истолковал использованную в Законах об АО и ООО формулировку "заведомо должен был знать" как закрепляющую презумпцию знания контрагентом указанных обстоятельств, т.е. закрепляющую презумпцию недобросовестности контрагента. Но поскольку Законы об АО и ООО не определяют, в каких случаях следует считать, что контрагент заведомо должен был знать о соответствующих обстоятельствах, круг этих случаев определил сам Пленум ВС РФ. Данная презумпция возникает только (специально подчеркнуто Пленумом ВС РФ) при наличии обстоятельств, перечисленных в п. 18 Постановления Пленума ВС РФ N 27: если контрагент, контролирующее его лицо или подконтрольное ему лицо является участником (акционером) общества или контролирующего лица общества или входит в состав органов общества или контролирующего лица общества. Следовательно, никакие иные обстоятельства, хотя бы и свидетельствующие о тесных отношениях общества и контрагента, не могут быть расценены судом как создающие презумпцию знания контрагентом того, что сделка являлась для общества крупной и (или) что отсутствовало надлежащее согласие на ее совершение.

Истец, ссылающийся на презумпцию, должен доказать наличие указанных в п. 18 Постановления Пленума ВС РФ N 27 обстоятельств. Если же они отсутствуют или не могут быть доказаны, истец может в общем порядке приводить доказательства, подтверждающие, что ответчик знал о том, что сделка являлась для общества крупной и (или) что отсутствовало надлежащее согласие на ее совершение.

Презумпция, закрепленная в п. 18 Постановления Пленума ВС РФ N 27, очевидно, является опровержимой, и ответчик вполне может доказывать, что, несмотря на свой статус, он тем не менее не знал о том, что сделка являлась для общества крупной и (или) что отсутствовало надлежащее согласие на ее совершение.

Как видно, и в первой, и во второй ситуации (несмотря на различие между ними) именно истец должен представить доказательства, подтверждающие недобросовестность ответчика.

Примером совсем иного понимания того, в чем выражается недобросовестность контрагента по сделке, могут служить вступившие в законную силу судебные акты по делу N А41-48835/2018. Как указали Десятый арбитражный апелляционный суд в Постановлении от 27 февраля 2019 г. N 10АП-20242/2018 и Арбитражный суд Московского округа в Постановлении от 30 мая 2019 г. N Ф05-6293/2019, контрагенту-залогодержателю по оспариваемому как крупной сделке договору о последующей ипотеке, "действующему разумно и с должной степенью осмотрительности, должно было быть очевидно наличие у сделки признаков крупной сделки, так как из соотношения размера активов общества по состоянию 31 декабря 2016 г. (данные о котором имеются в открытых источниках, например на https://synapsenet.ru) и рыночной стоимости предмета залога, указанной в пункте 2.3 договора, прямо следует вывод о необходимости его одобрения" по правилам Закона об АО. Фактически суды признали, что добросовестная и разумная сторона по сделке должна предпринять активные действия по изучению различных открытых материалов и документов для того, чтобы определить, является ли сделка крупной для другой стороны как по количественному, так и по качественному критерию.

Представляется, что такой подход не согласуется с позицией, высказанной Пленумом ВС РФ в п. 18 Постановления N 27.

В-пятых, Законы об АО и ООО не предусматривают для сделок с заинтересованностью, в отличие от крупных сделок, обязательного их одобрения (согласия) общим собранием акционеров (участников) или советом директоров (наблюдательным советом). "...Отсутствие согласия на совершение сделки само по себе не является основанием для признания такой сделки недействительной" (абз. 2 п. 1 ст. 84 Закона об АО, абз. 2 п. 6 ст. 45 Закона об ООО). Как уже было отмечено, сделка с заинтересованностью может быть оспорена не по тому основанию, что на ее совершение отсутствует надлежащее одобрение (согласие), а по тому, что она совершена в ущерб интересам общества и доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и (или) о том, что согласие на ее совершение отсутствует.

Соответственно, на истца возлагается бремя доказывания того, что совершенная сделка с заинтересованностью повлекла ущерб интересам общества.

Но именно с наличием или отсутствием надлежащего одобрения (согласия) на сделку с заинтересованностью Законы об АО и ООО связывают презумпцию наличия или отсутствия ущерба интересам общества от сделки. В соответствии с п. 1.1 ст. 84 Закона об АО и абз. 4 - 6 п. 6 ст. 45 Закона об ООО ущерб интересам общества в результате совершения сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, предполагается, если не доказано иное, при наличии совокупности двух условий:

- отсутствует согласие на совершение или последующее одобрение сделки;

- лицу, обратившемуся с иском о признании сделки недействительной, не была по его требованию предоставлена информация в отношении оспариваемой сделки в соответствии с п. 1 ст. 84 Закона об АО и абз. 1 п. 6 ст. 45 Закона об ООО.

Таким образом, в силу правил Законов об АО и ООО при оспаривании сделки с заинтересованностью истец обязан доказать наличие ущерба интересам общества. Но при этом, если истец докажет отсутствие надлежащего согласия на совершение или последующего одобрения сделки с заинтересованностью и докажет тот факт, что ему не была предоставлена запрошенная в соответствии с нормами Законов об АО или ООО информация о сделке, то возникает презумпция того, что сделка повлекла такой ущерб. И бремя опровержения этой презумпции (бремя доказывания того, что, несмотря на отсутствие согласия (одобрения) и непредоставление информации, сделка с заинтересованностью не причинила ущерба) возлагается на ответчика.

В-шестых, в соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 84 Закона об АО и абз. 2 п. 6 ст. 45 Закона об ООО сделка с заинтересованностью может быть признана недействительной, если она не только совершена в ущерб интересам общества, но и доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и (или) о том, что согласие на ее совершение отсутствует.

Правила Законов об АО и ООО основываются на презумпции добросовестности контрагента по сделке, которая должна быть опровергнута лицом, оспаривающим сделку с заинтересованностью. По существу, на истца в соответствии с презумпцией добросовестности участников гражданских правоотношений, закрепленной в п. 5 ст. 10 ГК РФ, возлагается бремя опровержения этой презумпции.

На основании данных норм Пленум ВС РФ в п. 27 Постановления N 27 пояснил, что на истца возлагается бремя доказывания того, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о наличии элемента заинтересованности в сделке и об отсутствии согласия (одобрения) на ее совершение. Вместе с тем в п. 27 Постановления N 27 Пленум ВС РФ сформулировал несколько дополнительных разъяснений, существенно влияющих на оценку добросовестности контрагента.

Прежде всего абз. 2 п. 27 Постановления Пленума ВС РФ N 27 повторяет положение, содержащееся в п. 22 Постановления Пленума ВС РФ N 25 ("Третьи лица, полагающиеся на данные ЕГРЮЛ о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из неограниченности этих полномочий"), несколько перефразируя его: "Третьи лица, полагающиеся на данные ЕГРЮЛ о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из наличия у них полномочий на совершение любых сделок (абзац второй пункта 2 статьи 51 ГК РФ)".

По существу, на этом базовом положении и основывается вывод, изложенный в абз. 1 п. 27 Постановления Пленума ВС РФ N 27. Поскольку третьи лица вправе полагаться на данные ЕГРЮЛ о полномочиях единоличного исполнительного органа и исходить из их неограниченности (если только они не ограничены законом) и поскольку для сделок с заинтересованностью Законы об АО и ООО не предусматривают обязательного получения согласия собрания акционеров (участников) или совета директоров на их совершение, то, следовательно, контрагент общества не обязан при заключении любой сделки выяснять, является она или нет для общества сделкой с заинтересованностью и, если она является таковой, были ли соблюдены обществом установленные Законом об АО или Законом об ООО требования, касающиеся таких сделок.

Но согласно позиции Пленума ВС РФ, несмотря на общую презумпцию добросовестности контрагента, определенные фактические обстоятельства должны рассматриваться как очевидно свидетельствующие о недобросовестности контрагента: "...судам надлежит исходить из того, что другая сторона сделки (ответчик) знала или заведомо должна была знать о наличии элемента заинтересованности, если в качестве заинтересованного лица выступает сама эта сторона сделки или ее представитель, изъявляющий волю в данной сделке, либо их супруги или родственники".

Обращает на себя внимание использование Пленумом ВС РФ формулировки "судам надлежит". Фактически из нее следует, что наличие соответствующих родственных отношений или отношений с представителем суд обязан квалифицировать как указывающее на недобросовестность контрагента общества.

С одной стороны, примечательно, что круг лиц исчерпывающим образом очерчен Пленумом ВС РФ, и, следовательно, иные доказанные истцом фактические обстоятельства суд будет оценивать в совокупности с другими обстоятельствами.

С другой стороны, представляется, что несколько опасно обязывать суд во всех перечисленных случаях всегда и безусловно исходить из того, что контрагент знал или заведомо должен был знать о наличии элемента заинтересованности. По-видимому, необходимо выделять две группы ситуаций из указанных в п. 27 Постановления N 27:

- ситуации, когда другая сторона действительно не могла не знать о том, что сделка является сделкой с заинтересованностью: "если в качестве заинтересованного лица выступает сама эта сторона сделки или ее представитель, изъявляющий волю в данной сделке"; и

- ситуации, когда другой стороной в сделке является супруг заинтересованного лица или иной его родственник.

Даже супруги не всегда посвящены во все дела друг друга. Что же говорить о других родственниках заинтересованного лица, к которым Пленум ВС РФ относит только тех, кто перечислен в абз. 2 п. 1 ст. 81 Закона об АО и в абз. 2 п. 1 ст. 45 Закона об ООО: родители, дети, полнородные и неполнородные братья и сестры, усыновители и усыновленные. Перечисленные родственники могут не поддерживать отношения, сменить фамилии и имена и даже не знать о существовании друг друга.

Представляется, что применительно к этой второй группе ситуаций было бы более правильно говорить не о том, что "судам надлежит исходить из того, что другая сторона сделки (ответчик) знала или заведомо должна была знать о наличии элемента заинтересованности", а о презумпции знания другой стороной (ответчиком) о наличии элементов заинтересованности, которая может быть опровергнута. Тем более что в п. 18 Постановления Пленума ВС РФ N 27 именно такая формулировка используется в отношении распределения бремени доказывания по крупной сделке.

Поскольку согласно абз. 2 п. 1 ст. 84 Закона об АО и абз. 2 п. 6 ст. 45 Закона об ООО иск о признании недействительной сделки с заинтересованностью может быть удовлетворен судом только при одновременном наличии двух условий (ущерба интересам обществу и недобросовестности контрагента), отпадение одного из них является основанием для отказа в удовлетворении требования.

В-седьмых, при оценке поведения контрагента по крупной сделке или по сделке с заинтересованностью как добросовестного не могут приниматься во внимание гарантии и заверения, которые были ему даны обществом в соответствии со ст. 431.2 ГК РФ. В соответствии с п. п. 18 и 27 Постановления Пленума ВС РФ N 27 указание в соответствующей сделке (ином документе) на то, что заключившее ее от имени общества лицо гарантирует, что при совершении сделки были соблюдены все необходимые корпоративные процедуры и требования законодательства, само по себе не свидетельствует о добросовестности контрагента. Таким образом, как подчеркивает Пленум ВС РФ, такие гарантии и заверения не означают, что сторона, положившаяся на эти заверения, должна рассматриваться безусловно и безоговорочно как добросовестная (не знавшая о допущенных при совершении сделки нарушениях правил о сделках с заинтересованностью). Были даны подобные заверения обществом контрагенту или нет, но они не имеют никакого значения для подтверждения добросовестности контрагента. Как уже отмечалось, контрагент и так предполагается добросовестным, пока это не будет опровергнуто представленными истцом доказательствами.

Как ни парадоксально, но сам факт того, что одна сторона потребовала от другой представления соответствующих заверений, может косвенно свидетельствовать о том, что у нее были определенные сомнения в том, что сделка соответствует требованиям законодательства о сделках с заинтересованностью.