Экзамен зачет учебный год 2023 / Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью

Глава II. Общая характеристика института исключения участника

1.Природа института исключения участника

Всоответствии с распространенной в отечественной доктрине точкой зрения исключение участника представляет собой специальный корпоративный способ защиты прав участников общества с ограниченной ответственностью1, что является логическим продолжением концепции корпоративных правоотношений как sui generis (хотя и констатируется их гражданско-правовая природа).

Стремление развивать теорию корпоративного права путем обоснования особой правовой природы корпоративных правоотношений во многом лишает эту область права той основы, на которой стоит наука гражданского права, и нередко приводит к необходимости заново подтверждать принципы, давно сформулированные применительно

кдругим разделам гражданского права.

П. Цитович еще более ста лет назад, критикуя проект положения об акционерных обществах, писал: «…в акционерном товариществе мы встречаемся, прежде всего, с такими особенностями, которые мы знаем уже из других отделов гражданского права; а если так, то даже в силу одного этого акционерное товарищество из выспреннего нимба административных поощрений, попечений, предупреждений и пресечений низводится на обыденную, но зато более прочную почву гражданского права… является одним из договорных отношений между частными лицами, и больше ничего»2. Иными словами, разумно воспринимая мысль ученого, следует сделать вывод, что при регулиро-

1  См., например: Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008. С. 425; Кузнецова Л.В. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью: практика применения действующего законодательства. М.: Юстицинформ, 2008. С. 37–42.

2  Цитович П. Проект положения об акционерных обществах // Журнал гражданского и уголовного права. 1873. Кн. 6. Нояб. С. 204–205.

31

Глава II

вании правоотношений между участниками общества необходимо учитывать принципы, положенные в основу традиционных разделов гражданского права, в том числе договорного права. Из современных авторов на это обращает внимание Д.И. Степанов, который также указывает на возможность анализа некоторых проблем корпоративного права сквозь призму норм, посвященных обязательственному праву, в частности ст. 428 ГК РФ1.

При рассмотрении этой темы важно уйти от нескончаемого спора

отерминах, который зачастую в современной российской доктрине корпоративного права подменяет реальное исследование. В дальнейшем, обсуждая сходство отношений, складывающихся между участниками, и договорных отношений, мы ни в коем случае не проводим параллели между ними, а лишь имеем целью подчеркнуть сходство, выявить общие закономерности, оправдывающие применение некоторых основополагающих норм договорного права (прежде всего

орасторжении договора). На наш взгляд, такой прагматический подход, более продуктивен, чем попытка выстроить новую систему понятий и принципов с нуля, ведущая к неспособности решить насущные практические задачи. Как кажется, близкую позицию отражают и поправки в ГК РФ, согласно которым, например, в ст. 307.1 ГК РФ (в редакции проекта федерального закона № 47538-6) предлагается указать, что поскольку иное не установлено Кодексом, иными законами или не вытекает из существа соответствующих отношений, общие положения об обязательствах применяются к требованиям, возникшим из корпоративных отношений.

Однако вернемся к рассмотрению основной темы.

Несколько лиц (товарищей) соединяют свои вклады и совместно действуют для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели. Именно так характеризуется договор товарищества в п. 1 ст. 1041 ГК РФ, и именно так можно было бы охарактеризовать любое хозяйственное общество (за исключением общества с одним участником)2. Конструкция юридического лица сама по себе

1  См.: Степанов Д.И. Сделка учредителей и присоединение к ней последующих участников // Вестник ВАС РФ. 2010. № 3.

2  По свидетельству Е.А. Суханова, в западноевропейском праве единство природы хозяйственных обществ и товариществ отражается в понятии корпорации, под которым понимается объединение частных лиц, добровольно созданных ими для достижения совместных целей, при этом такое объединение не обязательно имеет правосубъектность

32

Общая характеристика института исключения участника

не изменяет квалификацию отношений между его участниками как товарищеских1, 2, и, более того, следует согласиться с Е.А. Сухановым в том, что юридическое лицо выступает лишь способом обособления имущества для целей участия в гражданском обороте3.

В то же время квалификация отношений между участниками в качестве товарищеских – только первый шаг, который нужно сделать для их правильного понимания.

К сожалению, нельзя утверждать, что в российской доктрине существуют строгие и непротиворечивые представления об обязательствах, связывающих участников договора простого товарищества. Анализ этого договора, основанный на буквальном толковании терминологии, используемой в отечественном законодательстве («договор простого товарищества (совместной деятельности)»), на наш взгляд, приводит к неправильной расстановке акцентов и малопродуктивен4. Мы попытаемся рассмотреть договор простого товарищества сквозь призму категории «ведение общего дела».

Категория «ведение дела» была достаточно подробно исследована А.В. Егоровым, значительная часть работы которого была посвящена анализу институтов, направленных на ведение чужого дела.

(см.: Суханов Е.А. Очерк сравнительного корпоративного права // Проблемы развития частного права: Сборник статей к юбилею В.С. Ема / Отв. ред. Е.А. Суханов, Н.В. Козлова. М.: Статут, 2011. С. 164 и приведенные ссылки).

1  Об этом В.Ю. Вольф писал еще в 20-е гг. прошлого века, комментируя взгляды немецкой доктрины того времени (см.: Вольф В.Ю. Основы учения о товариществах и акционерных обществах. М., 1927. С. 8, 13–22), правда, необходимо сделать оговорку: автор разделял договорные и уставные товарищества, к последним он относил акционерные товарищества, хотя и те и другие, по мысли ученого, основаны на единых принципах.

2  Мысль о том, что общество является развитием договора товарищества, уже давно высказывалась в литературе, подробный исторический обзор по этому поводу см.: Каминка А.И. Акционерные компании: Юридическое исследование. Т. 1. СПб.: Типолитография А.Е. Ландау, 1902. С. 405 и сл.

3  См.: Российское гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е.А. Суханова. М.: Статут, 2010. С. 176 (автор главы – Е.А. Суханов).

4  В частности, обсуждение этого договора сводится к спорам о том, что следует понимать под совместной деятельностью, обязательны ли вклады в общее имущество либо достаточно только совместной деятельности и т.п., т.е. к комментированию норм ГК РФ: об указанной дискуссии см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга пятая. В 2 т. Т. 1: Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. Договоры, направленные на создание коллективных образований. М.: Статут, 2006. С. 591–604 (автор главы – М.И. Брагинский).

33

Глава II

Так, по свидетельству А.В. Егорова, германская наука оперирует понятием «ведение чужого дела» (Geschäftsbesorgung), под которым, согласно господствующему мнению, понимается любая самостоятельная деятельность экономического рода, осуществляемая в чужом интересе1. Отличительными признаками ведения чужих дел являются самостоятельное соблюдение и защита (Wahrnehmung) чужих имущественных интересов, и при этом речь идет о таких вопросах, решение которых принципиально является делом владельца имущества. Лицо, которое осуществляет ведение чужого дела, оказывает поддержку владельцу имущества в заботе о нем, либо полностью снимает с его владельца всякую заботу о нем.

А.В. Егоров справедливо обращает внимание на то, что во всех случаях, в которых кто-либо призван к тому, чтобы охранять в обороте интересы другого лица путем управления его имуществом или отдельными частями (предметами) этого имущества, защиты интересов в суде (душеприказчик, конкурсный управляющий, управляющий наследством, член совета директоров хозяйственного общества, управляющий делами хозяйственного общества, лицо, назначенное управляющим в силу договора), проявляются определенные однородные принципы: 1) ведущий дело обязан обходиться с вверенным ему имуществом добросовестно и надежно; 2) он должен действовать в чужом интересе с необходимой заботливостью; 3) он должен отчитываться о своих действиях и выставлять счет за оказанные услуги тому, кто дал ему поручение2; 4) ему при определенных условиях возмещаются понесенные расходы3.

При этом А.В. Егоров на примере агентского договора (одного из видов договоров о ведении чужого дела) отмечает, что отношения между хозяином дела и агентом основаны на доверии, агент обязан делать все возможное в интересах хозяина дела и ему не разрешается ста-

1  См.: Palandt. Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch. München, 2000. S. 797 (цит. по: Егоров А.В. Агентский договор: опыт сравнительного анализа законодательных и теоретических конструкций // Ежегодник сравнительного правоведения. М.: Норма, 2002. С. 122).

2  «Обязанность давать сведения, представить отчет и выдать все полученное лежит на всяком, кто ведет чужое дело, т.е. дело, относящееся к чужой имущественной сфере», – писал Л.С. Таль (см.: Таль Л.С. Договор доверенности или поручения в проекте Гражданского Уложения. СПб., 1911 С. 12).

3  См.: Егоров А.В. Указ. соч. С. 122–123; Он же. Понятие посредничества в гражданском праве: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 151–152.

34

Общая характеристика института исключения участника

вить себя в такое положение, при котором его личные интересы входят в противоречие с его обязанностями по отношению к принципалу. Также существует общая обязанность агента хранить верность своему хозяину дела (Treuepflicht), которая проявляется в конкретных обязанностях следовать его указаниям, сохранять конфиденциальность, надлежащим образом хранить вверенное имущество, не вступать в конкуренцию с принципалом1.

Представляется, что выводы, сделанные применительно к ведению чужого дела, могут быть распространены на отношения, возникающие из товарищества (ведения общего дела), с соответствующим уточнением, что это деятельность, осуществляемая в общем интересе. Дело становится общим постольку, поскольку результат, достигаемый даже действиями одного из участников договора товарищества, создает последствия для всех2. Каждый участник получает юридическую возможность создавать последствия для себя и других участников. Отношения товарищей, находящихся во взаимной зависимости, носят доверительный характер. Соответственно каждый из товарищей обязан обходиться с общим имуществом добросовестно и надежно, и в силу договора должен действовать в общем интересе с необходимой заботливостью и при необходимости должен отчитываться о своих действиях перед остальными товарищами.

Указанная модель позволяет объяснить наличие соответствующих обязанностей и у участников общества, если исходить из того, что между ними имеются отношения, аналогичные по своей природе товарищеским, т.е. участники обязуются вести общее дело, направленное на извлечение прибыли (это общая цель)3, где имущественные резуль-

1  См.: Егоров А.В. Агентский договор: опыт сравнительного анализа законодательных и теоретических конструкций. С. 135.

2  По выражению А.Б. Савельева, в результате совместной деятельности для каждой стороны договора товарищества наступают одинаковые правовые последствия (см.: Савельев А.Б. Договор простого товарищества в российском гражданском праве // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского; Исследовательский центр частного права; Российская школа частного права. М.: Статут, 1998. С. 278).

3  К похожим выводам приходит и В.А. Белов, который также пишет, что корпоративными являются отношения по достижению общей цели. Однако автор квалифицирует статус участника как некую особую корпоративную правоспособность. По его мнению, никаких правоотношений между участниками (или между участниками и обществом) не возникает, поскольку само по себе наличие статуса участника еще не дает никаких субъективных прав и не возлагает обязанностей (подробнее см.: Белов В.А. Гражданско-правовая форма корпоративных отношений (к проблеме так называемых

35

Глава II

таты совместной деятельности обособляются в виде юридического лица1. Действия (бездействие) каждого из участников, прежде всего голосование, порождают последствия для общества, т.е. для всех.

Следовательно, отношения участников ООО носят доверительный характер, они обязаны действовать в интересах общества (иначе говоря, стремиться к достижению общей цели), в частности, стремиться к получению обществом прибыли. При этом участник связан требованием лояльности по отношению к обществу, т.е. он обязан руководствоваться его интересами и воздерживаться от действий, которые могут причинить вред обществу, хотя бы они и были в его личных интересах (например, не вступать в конкуренцию с обществом, в котором он является участником)2. Как отмечается в литературе, не всегда просто

корпоративных правоотношений) // Корпоративное право: Актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. С. 161–225). Подробный разбор взглядов В.А. Белова выходит за рамки нашего исследования, тем более что это было сделано другими авторами (см.: Ломакин Д.В. Договоры об осуществлении прав участников хозяйственных обществ как новелла корпоративного законодательства // Вестник ВАС РФ. 2009. № 8), отметим лишь, что по причинам, изложенным выше, мы никак не можем согласиться с отсутствием правоотношения между участниками и в первую очередь с отсутствием обязанности участвовать в управлении обществом, по крайней мере применительно к ООО. При таком подходе общество превращается в аморфную совокупность ничем не обязанных друг другу лиц, которые от случая к случаю извлекают выгоду из деятельности общества, что, очевидно, противоречит цели объединения участников в ООО – соединение усилий к достижению прибыли. Варьирующаяся степень личного участия в управлении в каждом конкретном ООО еще не означает отсутствие обязанности прилагать усилия к достижению общей цели, по меньшей мере не препятствуя деятельности общества и посещая общие собрания для участия в решении важных хозяйственных вопросов.

1  Тот факт, что за счет имущества, обособленного в юридическом лице, ведутся расчеты с кредиторами и ответственность участников ограничена, обусловливает необходимость выделения особой группы норм, направленных на защиту прав кредиторов. В частности, полномочия участников по управлению имуществом, обособленным в юридическом лице, ограничены целым рядом процедурных требований и запретов: например, о праве кредиторов требовать досрочного погашения в случае реорганизации или уменьшения уставного капитала (ст. 60 ГК РФ, ст. 20 Закона об ООО), об ограничениях на распределение прибыли между участниками (ст. 29 Закона об ООО), а самое главное, участники несут риск привлечения к ответственности перед кредиторами за доведение до банкротства (ст. 10 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»). Однако все это касается аспекта взаимоотношений с кредиторами и не изменяет товарищескую природу отношений между самими участниками.

2  Cм.: Sørensen K.E. Duty of Loyalty of Shareholders – A Possible Remedy for Conflicts in SMEs? // Company Law and SMEs. M. Neville, K.E. Sørensen (eds.). Thomson Reuters, 2010. P. 152–154.

36

Общая характеристика института исключения участника

определить, что есть «интересы общества», однако это понятие определенно покрывает продолжение деятельности и развитие общества1.

Упоминание нами применительно к участникам выражения «действовать в интересах общества», используемого действующим ГК РФ для характеристики обязанностей лиц, имеющих право действовать от имени юридического лица (п. 3. ст. 53), не случайно. Это проистекает из общей природы отношений между участниками общества – ведение общего дела и между обществом и лицами, имеющими право действовать от имени юридического лица, – ведение чужого дела. В обоих случаях лицо (участник либо соответственно лицо, действующее от имени общества без доверенности) обязано использовать полученную возможность влиять на положение другого лица (общества) добросовестно и разумно. В то же время стандарт надлежащего исполнения обязанности применительно к профессиональному менеджеру и к участнику

ООО различается: например, требования в части разумности (необходимой заботливости) по отношению к участнику ООО гораздо меньше, чем к лицам, входящим в органы управления (подробнее см. § 4 гл. III).

Кроме того, стоит учитывать, что участник может ограничить свое участие в деятельности общества посещением общих собраний, в остальном положившись на органы управления, если только уставом общества на такого участника не возложены какие-либо дополнительные обязанности. Однако даже в этом случае участник остается связан требованием лояльности, что подразумевает не препятствовать деятельности общества, в том числе не причинять ему вред2.

Возможность такой аналогии подтверждает и немецкий профессор К. Хопт, отмечая, что обязанность соблюдать лояльность участни-

1  Cм.: Sørensen K.E. Op. cit. P. 152–154.

2  Нельзя согласиться с утверждениями некоторых авторов о том, что обязанность не причинять вред является чем-то отличным от фидуциарных обязанностей менеджмента, поскольку наличие такой обязанности еще не означает, что участник обязан действовать добросовестно и разумно в интересах общества (см.: Бойко Т.С. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. Новые подходы ВАС РФ // Арбитражная практика. 2012. № 9. С. 23). Обязанность не причинять вред или, иначе говоря, не препятствовать деятельности общества, является составной частью обязанности действовать в его интересах. Кроме того, даже из содержания Обзора видно, что обязанности участника ООО не исчерпываются этим, как минимум требуется посещение общего собрания для участия в решении важных хозяйственных вопросов (п. 6 Обзора). В таком случае участник уже мало чем отличается от члена коллегиального органа (например, наблюдательного совета), полномочия которого также сводятся к голосованию и который в силу п. 3 ст. 53 ГК РФ связан фидуциарными обязанностями.

37

Глава II

ков общества и аналогичная обязанность лиц, осуществляющих ведение чужого дела, имеют определенное сходство (в возникающих проблемах (прежде всего конфликт интересов) и средствах их решения)1.

В европейской доктрине активно дискутируется тематика фидуциарных обязанностей участников корпорации. Как отмечается, одним из средств регулирования поведения участников, выработанных германским правом, выступает признание участников субъектами обязанности лояльности (Treuepflicht) как по отношению к обществу, так и по отношению к другим участникам; основанием для признания этой обязанности за участниками является то, что отношения между участниками носят не только капиталистический, но и во многом персональный характер: в их отношениях присутствует высокая степень сотрудничества и персонального доверия; применительно к контролирующему участнику в доктрине также отмечается, что он имеет значительные возможности оказывать влияние на управление обществом, в связи с чем на него возложена обязанность при реализации своих возможностей принимать во внимание интересы общества и других участников, содействовать достижению целей общества, воздерживаться от причинения вреда обществу и другим участникам2.

К похожим результатам пришли в США3; в Великобритании право выработало средство защиты от несправедливого причинения вреда

1  См.: Хопт К. Представление интересов и конфликты интересов в современном акционерном, банковском и профессиональном праве (к догматике современного правового регулирования ведения чужих дел) // Вестник гражданского права. 2008. № 2. С. 227 (сн. 3).

2  См.: Wirth G., Greene M., Arnold M. Corporate Law in Germany. C.H. Beck, 2004. P. 21;

Müller K.J. Op. cit. P. 57; Sørensen K.E. Op. cit. P. 130–131; Conac P.-H., Enriques L., Gelter M., Constraining Dominant Shareholders’ Self-Dealing: The Legal Framework in France, Germany, and Italy // European Company and Financial Law Review. Vol. 4. No. 4. 2007; ECGI – Law Working Paper No. 88/2007. P. 501 (http://ssrn.com/abstract=1532221); Pistor K., Xu C. Fiduciary Duty in Transitional Civil Law Jurisdictions Lessons from the Incomplete Law Theory. P. 29–32 (http://ssrn.com/abstract=343480). Также на русском языке о фидуциарных обязанностях участников в доктрине Германии см.: Нанаева Э.А. Гражданско-правовая ответственность основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего общества в праве России и Германии: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 70–77.

3  Cм.: Sørensen K.E. Op. cit. P. 136–138; Donald D.C. Shareholder Voice and Its Opponents // Working Paper Series No. 40. 2005. P. 16–19 (см.: http://www.ilf-frankfurt.de/uploads/ media/ILF_WP_040.pdf). Краткий обзор доктрины США по проблематике фидуциарных обязанностей акционеров см.: Степанов Д. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы? // Корпоративный юрист. 2008. № 11 (СПС «КонсультантПлюс»).

38

Общая характеристика института исключения участника

(unfair prejudice) участникам, в основе которого также лежит предположение о том, что участник, пользуясь своим влиянием в обществе, не вправе нарушать законные интересы других участников, что очень напоминает, по крайней мере функционально, конструкцию обязанности лояльности1; в ст. 803 Швейцарского обязательственного закона2 указано, что участники обязаны воздерживаться от всего, что наносит вред ущерб интересам общества.

Некоторые авторы также отмечают, что именно в Германии концепция обязанности лояльности участников получила наибольшее развитие. Так, доктрина и судебная практика этой страны признают наличие такой обязанности не только за контролирующими, но и за миноритарными участниками; все это в конечном счете выражается общей формулой: объем соответствующей обязанности зависит от степени влияния на дела компании3.

Признание наличия обязанности лояльности у участников имеет большое значение именно для стран с континентальной системой права, которые характеризуются концентрированной собственностью, т.е. наличием контролирующего участника, тогда как в странах общего права особое значение придается фидуциарным обязанностям менеджмента. П. Дэвис отмечает, что бóльшая концентрация пакетов акций в континентальной Европе в какой-то степени даже делает бесполезной конструкцию фидуциарных обязанностей директоров как средства контроля за ними, поскольку мажоритарный участник может выполнять эти функции и без этого4.

Вопрос последствий нарушения фидуциарных обязанностей в разных странах решается неодинаково. Однако, как отмечается, в некоторых странах возможным последствием является в том числе выкуп доли (акций) лица, которое нарушило свои обязанности5, т. е. по существу

1  См.: Cahn A., Donald D.C. Comparative company law: text and cases on the laws governing corporations in Germany, the UK and the USA. Cambridge University Press, 2010. P. 576.

2  Здесь и далее ссылки на текст Швейцарского обязательственного закона приводятся по следующему изданию: Швейцарский обязательственный закон. Федеральный закон о дополнении Швейцарского гражданского кодекса (часть пятая: Обязательственный закон) от 30 марта 1911 г. (по состоянию на 1 марта 2012 г.) / пер. с нем., фр. Н.И. Гайда- енко-Шер, М. Шер. М.: Инфотропик Медиа, 2012.

3  Cм.: Sørensen K.E. Op. cit. P. 130–131, 139.

4  См.: Davies P.L. The European Private Company (SPE): Uniformity, Flexibility, Competition and the Persistence of National Laws. P. 21 (fn. 73).

5  Cм.: Sørensen K.E. Op. cit. P. 167.

39

Глава II

его исключение. В частности, в Германии исключение участника может последовать за нарушение им своих фидуциарных обязанностей1.

На наш взгляд, нарушение участниками обязанности действовать в интересах общества, так же как и нарушение агентом в отношениях по ведению чужого дела обязанности действовать в интересах хозяина дела, может служить основанием для принудительного прекращения этих отношений.

С учетом изложенного можно сделать промежуточный вывод: исключение представляет собой санкцию за нарушение обязанности участника действовать в интересах общества.

Такая квалификация исключения участника как санкции не противоречит и содержанию ст. 10 Закона об ООО в части оснований к исключению: 1) грубое нарушение обязанностей участника; 2) действия (бездействие), которые делают невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняют, вполне укладывающихся в единую формулировку – нарушение обязанности действовать в интересах общества2.

Можно также сослаться на содержание Обзора, который, насколько нам известно, впервые в российском позитивном праве открыто признал наличие у участников обязанности действовать в интересах общества (см. абз. 4 п. 4 Обзора: «при голосовании на собрании участники общества в силу имеющейся у них обязанности не причинять вред обществу также должны действовать в интересах общества») в контексте исключения участника.

Всудебной практике и до принятия Обзора также можно было встретить косвенную поддержку этой позиции. Так, при рассмотрении дел об исключении участника суды нередко указывали, что участник общества при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должен действовать в интересах общества добросовестно и разумно3, хотя, конечно, это еще не было осознанной концепцией.

Вроссийской доктрине, как правило, обсуждение института исключения участника сводится к спору о том, относится ли ООО к объедине-

1  См.: Wirth G., Greene M., Arnold M. Op. cit. P. 22.

2  Не случайно ВАС РФ в заголовке п. 1 Обзора выбрал ст. 10 Закона об ООО в качестве опоры в позитивном праве для вывода о наличии у участника обязанности не причинять вред: если исключение наступает в качестве последствия действий (бездействия) участника, затруднивших деятельность общества (причинение вреда), следовательно, участник обязан стремиться к тому, чтобы деятельность общества успешно продолжалась.

3  См. постановление ФАС Уральского округа от 27.10.2009 по делу № А50-5799/2009.

40