Троицкий Н.А. Корифеи российской адвокатуры

Н.А. TPOИIJKJ1Й

~.________________________.......,,,.._

повторений не обойтись. Судебное дело - тот же калейдоскоп. Как встряхнешь его, так из тех же стеклышек получается новая фигура. Так

и в этом деле: при новой группировке те самые факты, о которых была

уже речь, могут получить совершенно иное освещение»1 • В яркой, безупречно аргументированной речи2 Пассовер доказал

неосновательность большей части обвинительных претензий к П., но не

стал оправдывать своего подзащитного в морально предосудительных

сделках. Суд отменил постановление Петербургского совета присяж­

ных поверенных об исключении П. из корпорации адвокатов, назначив обвиняемому другое, более мягкое наказание: запрет на адвокатскую

деятельность в течение года.

Отныне и до конца своей адвокатской карьеры Пассовер выступал преимущественно по гражданским делам. В представлении современ­ ников, он был вообще «самым выдающимся между адвокатами циви­

листом»3 (т. е. специалистом по гражданскому праву). Но приходилось

ему участвовать и в разбирательстве уголовных дел. Так, он защищал контрабандиста-миллионера Вальянов большом процессе по делу о

злоупотреблениях в таганрогской таможне (Харьковская судебная па­ лата, 12 февраля - 18 марта 1885 г.)4. В компании с такими светилами адвокатуры, как Ф.Н. Плевако и НЛ. Карабчевский, П.А. Александров

и С.А. Андреевский, Пассовер выступил не менее впечатляюще. «Его речь по делу Вальяно, прогремевшая на всю Россию, - вспоминал о ней

АД. Ляховецкий 12 лет спустя, - до сих пор памятна харьковской пуб­

лике»5. Александр Яковлевич не стал выгораживать своего подзащитно­ го, но все натяжки и подтасовки обвинения (в главном доказанного)

опроверг.

Кстати, именно Пассоверу приписывали язвительно-афористичес­ кое определение разницы между цивилистом и криминалистом: «Кри­

миналист у нас тот, кто гражданского права не знает, а цивилистом мы

называем того, кто ни аза в уголовном праве не смыслит»6• Пассовер

действительно был мастер на такие определения. Он мог, например, сказать, 'ГГО прокурор «померживает обвиняемого» (в том, что обви­

няемый сам признает), «как веревка померживает повешенного»7, или переадресовать адвокатуре сказанное Ф. Шиллером о науке: «Для одних

1 !Jит. по: Ляхобсцкий А.А. Указ. соч. С. 209.

l Полный текст ее см. в указ. соч. Л.Д. Ляхоnе1рюrо. С. 209-229.

3Ляхобсцкий А.А. Указ. соч. С. 207.

'См. об этом деле: П.11.сliако Ф.Н. Речи. М., 1910. Т. 2. С. 295-296.

5Ляхоliсцкий А.А. Указ. соч. С. 205.

6Та.м же. С. 207.

7Гссс<'Н И.В. Указ. соч. С. 151.

364

которая довольствует молоком, маслом, творогом»1 •

На политических прочессах Пассовер почти не выступал. Он был

политически нейтрален (точнее, пожалуй, индифферентен) и очень ос­

торожен. Чуть ли не единственный из корифеев российской адвокату­ ры, он избежал не только полицейского досье на него, но и хотя бы

подозрений в «неблагонадежности». Показательно для него, что каде­

тов он называл «головастиками», считая, что они политичес1<и недо­

зрели2, но такому авторитетному кадету, как В.А. Маклаков, симпати­

зировал и даже как-то в глаза похвалил: «Сколько вы говорили в Думе,

адо сих пор еще ни одной глупости не сказали!»3

Втех случаях, когда Пассоверу доводилось выступать защитником на политических прочессах, он не позволял себе «крамольных» выска­

зываний, а юридически был безупречен. К сожалению для его биогра­

фов и для историков политических прочессов, он дважды - в связи с прочессами, особенно крупными и значимыми, - либо не выступал на

суде, будучи уже назначенным от суда, либо даже не был назначен, хотя

прошение о назначении его защитником в суд поступало. Перед от­

крытием суда по грандиозному делу о «хождении в народ» (прочесе «193-х» в ОППС, 18 октября 1877 - 23 января 1878 г.) Пассовер был назначен защищать 14 подсудимых (больше подзащитных по тому де­ лу имели из 35 адвокатов только Г.В. Бардовский и В.Н. Герард). Среди 14 были видные народники Д.М. Рогачев и М.В. Купреянов4• Но на суде

Александр Яковлевич почему-то не выступал, и в списке адвокатов, за­

действованных в начале суда, его нет5• Почти 10 лет спустя, перед нача­ лом прочесса по делу <сВторого 1 марта» о покушении на Александ­ ра 111(ОППС,15-19 апреля 1887 г.) родственник семьи Ульяновых

литератор М.Л. Песковский подал в ОППС прошение назначить Пас­

совера защитником Александра Ульянова6, однако сенаторы отказа­

лись удовлетворить это прошение, поскольку оно исходило не от само­

го подсудимого7•

1 lJит. по: Лнхобсцкий Л.Д. Указ. соч. С. 228-229.

l См.: Карабчс6пшй Н.П. Что глаза мои видели. Берлин, 1921. Т. 2. С. 13.

3 М.М. Вzтабер и русская общественная жизю. начала ХХ в. Париж, 1937. С. 74.

• Документы о назначении А.Я. Пассовера защитни1шм по д"лу « 193-х» с пеР"•шем ero 14 подзащитных см~ ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1 А 402. Л. 66-70.

s п"речень всех защитников (и по избранию подсудимых, и по назна•1ению .:уда) на

процессе «193-х• см.: ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1. Д. 738. Л. 122-123.

'' Уль я но в Александр Ильич (1866-1887) - старший брат В.И. Ленина, один из

пяти главных обвиняемых, казненных по делу «Второго 1 марта».

; См. об этом: Итснбсрl Б.С., Чсрннк А.Я. Жизнь Александра Ульянова. М., 1966. С. 146147.

365

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-=~

Очень разных людей защищал Пассовер на политических процессах. 3 мая 1878 г. в ОППС он выступил защитником народника-пропаганди­

ста, <с1<оновальс1<ого ученика» Михея Морозова и взял его на поручитель­

ство под залог в 500 рублей1 • На сенс:-щионном про1Jессе по делу 1ене­

рала К.И. Мравинского и двух его помощников, преданных суду «за

бездействие власти» (Петербургс1<ая судебная плата, 25-29 ноября

1881 г.), Пассовер защищал начальника секретной части петербургско­ го градоначальства В.В. Фурсова. На этот раз АлександрЯковлевич ничем не мог помочь своему подзащитному, хотя он (как и его коллеги в этом

деле - ВД. Спасович и В.Н. Герард) доказывал очевидное: в компетен­ lJИЮ Фурсова входил осмотр, причем только технический, а не обыск

той лавки, в которой начальник секретной части, по версии обвинения,

11реступно не обнаружил террористического подкопа. «Король адвока­

туры» Спасович даже проgитировал в своей защитительной речи умо­

заключение Пассовера: «В 15-ти томах Свода законов с продолжениями

нельзя найти ни одной статейки, из которой можно было бы заключить о принадлежности одной дробинки власти секретному начальнику сек­

ретного отделения»2• Тем не менее Фурсов, как и сам Мравинский, был признан виновным и сослан в Архангельскую губернию.

Совершенно особого «государственного преступника» довелось Пас­ соверу защищать на политическом про1Jессе в ОППС 30 апреля 1909 г. То был недавно уволенный директор Департамента полИIJИИ А.А. Ло­ пухин. В частном разговоре с известным разоблачителем провокаторов В.А БурIJевым он подтвердил версию о том, что член IJK и член Боевой

организаIJИИ эсеров Е.Ф. АзефагентДепартамента полИ1JИИ, прооока­ тор3. Видный юрист И.В. Гессен полагал, что после этого если и можно

было привлечь Лопухина к суду, «ТО разве по обвинению в дисIJиплинар­

ном нарушении - разглашении служебной тайны»4• Но ОППС под

председательством В.Н. Варварина5 предъявило Лопухину обвинение в

<ссущественном содействии» преступной организаIJИИ революIJионеров­

террористов6 - обвинение тяжко политическое, юридически же совер­

шенно несостоятельное. Пассовер конечно же это понял и наглядно

' См.: ГАРФ. Ф. 112. Оп. 1. А 437. Л. 86-87.

2 Cnaco6tt•t В.Д. Семь судебных речей по уголовным делам (1877-1887 гг.). Берлин, 1900.С. 66.

3 Подробно об этом см.: Бурцев В.Л. В погоне за провокаторами. М.; Л" 1928. С. 118123.

4 Гессен И.В. Указ. соч. С. 151.

1 Варвар ин Владимир Николаевич (1843-1915)- сенатор, действительный тай­

ный советник.

6 См.: Дt-Ао А.А. Лопухина в Особом присутствии Правителы:тпующеrо сената. Стеног­

рафический отчет. СПб" 1910.

366

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

продемонстрировал. Вот как рассказывал об этом, со слов самого Алек­

сандра Яковлевича, И.В. Гессен: «Рассмотрев фактичес1<Ие обстоятель­ ства дела, Пассовер с саркасти•1еской улыбкой сказал, что так как проку­ рор лишь вскользь коснулся юридического обоснования обвинения, то

он, Пассовер, полагает, что прокурор намерен посвятить юридическому

анализу вторую речь, и посему откладывает свои соображения до выелу­

шания этой речи. Сенаторы смущенно переглянулись. Варварин обратил вопросительный взгляд на прокурора, который отрицательно покачал головой, после чего Варварин заявил, что прокурор исчерпал свои дово­

ды и больше говорить не собирается. «Вот как!- с удивлением восклик­

нул Пассовер. - В таком случае я должен быть совсем лаконичен•. И в

нескольких словах он разоблачил юридическую нелепость обвинения, заставив Варварина позеленеть от злости•1 •

Тем не менее суд приговорил Лопухина к пяти годам I<аторги. По

свидетельству графа С.Ю. Витте (из осведомленных первоисточников),

председатель Совета министров П.А. Столыпин в благодарность за это

«передал из секретных сумм 5 тыс. рублей Варварину•2• Впрочем, общее

собрание Сената заменило каторгу для Лопухина ссылкой в Сибирь, а 4 декабря 1912 г. Николай 11 помиловал его.

Как судебный оратор Пассовер был одним из лучших в России.

С.А. Андреевский (классик судебного красноречия!) называл его «утон­ ченнейшим гастрономом по части слога»3• «Когда вы слушаете его пер­

вым, - вспоминал о Пассовере Л.Д. Ляховецкий, - многие другие

после него кажутся вам скучными и банальными•4• Случалось, что

даже «старцы Правительствующего Сената слушали его точно зачаро­

ванные, увлекаемые сами не зная куда»5• Кстати, Александр Яковлевич

считал за правило, что «адвокат должен возвыситься над судьею, что­

бы затем к нему снизойти»6• Тексты своих адвокатских речей Пассовер никогда не писал. Прав­

да, М.М. Винавер вспоминал об этом не без оговорок: «Писал ли он во­

обще речи, писал ли заметки, конспекты и как он обычно готовился к

делу - все это тайна, которую он унес с собою в могилу. На суд во вся­ ком случае он являлся без написанной речи и без всяких заметок -

вообще, без каких-либо бумаг, без книг, без портфеля»7• Но Л.Д. Ляхо-

1Гессен И.J!. Указ. соч. С. 151.

2И.1 архива С.Ю. Ви17е. Воспоминания. СПб" 2003. Т. 1. Кн. 2. С. 764.

s Вина6ер М.М. Недавнее. С. 97-98. "Там же. С. 284.

7 Т:tм же. С. 101.

367

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~-"""~

вецкий (тоже, как и Винавер, лично знакомый с Пассовером) свиде­

тельствовал категорически: «Его ре•1ь никогда не пишется им, но она

целиком у него в голове. Обладая феноменальной памятью, он никогда

ничего не записывает и по самым сложным делам не прибегает к ка­ ким-либо заметкам; все держит в голове, даже сложные арифметичес­

кие выкладки»1 •

В печати сохранилась только одна защитительная речь Пассовера -

по делу присяжного поверенного П.2 Об остальных его речах можно су­

дить лишь по отзывам слушателей, коллег, современников Александра

Яковлевича. Речи его сочетали в себе научную основательность, интуи­

тивный расчет и безошибочное чувство меры. «Это не однообразное, хотя и искусное, соло виртуоза, - вспоминал о них НЛ. Карабчевский, -

это скорее исполнение пьесы qелым оркестром в управлении гениально­

го маэстро»3•

Известно, что Пассовер был тонким ценителем поэзии, часто qити­

ровал и Ф. Шиллера, и А.С. Грибоедова, а своих помощников в семина­

рах по судебному красноречию обязывал читать стихи А.С. Пушкина, соглашаясь с С.А. Андреевским в том, что «настоящая поэзия есть,

прежде всего, точность и благозвучность языка, а следовательно, она

содержит два существенных качества, необходимых оратору, как воз­

дух для дыхания»4• Впрочем, Андреевский вспоминал: «Даже к Пушки­

ну он однажды придрался. Указал мне с недоумением и досадой у Пуш­

кина одну строку, которую он откопал: «Пора. Перо покоя просит». «Помилуйте, - сказал он, - в четырех словах четыре «п» и три «р». Это

непостижимо!»5

Кстати, семинары (офиqиально они назывались конференqиями) по­ мощников Пассовера его комеги, обращаясь к нему, называли: «ваш

вольный университет»6•

«Во внешнем обиходе, - читаем у М.М. Винавера, - Пассовер при­ вержен был ко всему английскому: пиджак английского покроя (в сюр­

туке едва ли кто-либо его видел), жилет с особыми отворотами; летом

всегда без пальто, зимою в самой легонькой барашковой шубке, не дохо­ дившей до колен; никогда - палки в руках; на ногах одни толстые штиб­

леты без галош, хотя бы на дворе стояли лютые морозы»7• И.В. Гессен

1 Лнхv6сцкий А.Д. Указ. соч. С. 206.

l См. та.,; же. С. 4; Тш.шфсс6 А.Г. Указ. соч. С. 148.

3Kapaб'tclic/\·uй Н.П. Около праоосудия. С. 144.

;Андрссlk~.:ий С.А. Избранные труды и речи. Тула, 2000. С. 303.

5Там же. С. 303-304.

'' !.JГИА СП6. Ф. 2264. Оп. 1. Д. 15. Л. 1 об.

7 Винабср М.М. Указ. соч. С. 111.

368

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~-~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~..М..,....

добавлял к этому, что Пассовер всегда (и на улиуе, и даже в зале суда) был

<св темно-серых замшевых перчатках, которые он снимал лишь когда на­

чинал давать объяснения»1•

Притчей во язьщех стала пунктуальность Пассовера. «Никто точнее его не являлся на консультауии, - вспоминал М.М. Винавер, - ни ми­

нутою позже, но и ни минутою раньше». Семинары своих помощни­

ков он начинал точно, хотя бы «при наличности 2-3 человек»; тем же,

кто опаздывал и оправдывался (дескать, опоздал-то всего на несколько

минут), Александр Яковлевич внушал: «Невелико утешение опоздать к

поезду всего на одну минуту»2•

Пунктуальность сочеталась у Пассовера в его адвокатских делах с подчеркнутой щепетильностью. В словаре-альбоме П.К. Мартьянова он представлен таким образом:

Поверенный присяжный Пассовер -

Как адвокат отменный кавалер: Дела в суде ведет исправно он, Когда в проqесс замешан миллион3•

Такое представление о Пассовере несправедливо. Он вел исправно

всякие дела, не возражал и против миллионов, но, как явствует из вос­

поминаний дружески связанного с ним А.Ф. Кони, Александр Яковле­ вич прежде всего заботился о том, чтобы дело, которое он брал на себя,

было - вне зависимости от суммы гонорара - «совершенно чистым и

строго юридическим»4•

Среди своих коллег и клиентов Пассовер был очень влиятелен. Та­

кие авторитеты, как тот же А.Ф. Кони, И.В. Гессен, М.М. Винавер, счи­

тали его «одной из крупнейших величин в российской адвокатуре» и

<слегендарной личностью»5• Пассовер, однако, лишь тяготился своей по­

пулярностью, замыкаясь в себе самом. «Дружба, интимность, - как мы их обычно понимаем, - были ему от природы чужды, - вспоминал о нем М.М. Винавер. - Не могу себе представить у Пассовера проявле­ ний ласки и вообще внешней близости. Он и руку подавал вне дома не иначе, как в перчатке. Когда на его юбилее кто-то из молодых поклон-

1 Гессен И.В. Указ. соч. С. 148.

1 Вина6ер М.М. Указ. соч. С. 111-112.

3См.: Мартьянов П.К. !Jвет нашей интеллигенции. Словарь-альбом русских деятелей

XIX в. 3-е изд" испр. и доп. СПб" 1893. С. 205.

4Кони А.Ф. Собр. соч. Т. 2. С. 245.

s Там же. Т. 1. С. 263; Гессен И.В. Указ. соч. С. 148; Buнatiep М.М. Указ. соч. С. 94-95.

Выдающийся русский юрист П.С. Пороховщиков (П. Сергеич) посвятил «светлой и благо­ дарной памяти• Пассовера свой перевод книги Р. Гарриса «Школа адвокатуры» (Сергеи•~ П. Искусство речи на суде. М., 1988. С. 356).

Н.А. ТРОИIJКИЙ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~_..,......,

Из политических процессов Холева успел выступить только на двух,

будучи еще помощником присяжного поверенного, совсем молодым.

13-14 сентября 1882 г. Петербургский военно-окружной суд рассмат­

ривал дело об убийстве агента Департамента полиции Семена Прейма.

Обвинялись в этом четверо народовольчев - бывший студент Петер­ бургского университета О.И. Нагорный и трое рабочих. Нагорного за­

щищал присяжный поверенный Е.И. Кедрин (годом ранее - защитник Софьи Перовской), рабочего М.В. Кузюмкина - 23-летний Холева1 •

Прочесе был закрытым, и о содержании защитительных речей адво­

катов нет данных. Тягчайший приговор обвиняемым был предрешен:

Нагорному - смертная казнь через повешение, Кузюмкину - 15 лет

каторги (Александр 111 заменил виселичу пожизненной каторгой, а ка­ торжный срок для Кузюмкина сократил до 4 лет)2.

Через полгода Холева вновь выступил защитником на политическом

процессе-наэтотразпоочень громкомуделу «17-ти» (ОППС,28 мар­ та - 5 апреля 1883 г.) и в звездной компании адвокатов, вместе с

ВД. Спасовичем, Д.В. Стасовым, П.А. Александровым, С.А. Андреевским,

НЛ. Карабчевским, тем же Е.И. Кедриным и др. Николай Иосифович за­ щищал агента Исполнительного комитета партии <(Народная воля»

П.С. Ивановскую - свояченичу В.Г. Короленко. Ей инкриминировалось, помимо общего для всех <(17-ти» обвинения в принадлежности к «На­

родной воле», участие в делах подпольной типографии и динамитной ла­

боратории3. Найти для суда какие-либо обстоятельства, смягчающие

вину Ивановской, Холева не мог, хотя и не скрывал симпатии к своей подзащитной: уже после того, как Ивановская была осуждена на вечную каторгу, Николай Иосифович принес ей в камеру несколько алых роз,

спрятав их у себя в шляпе4• С середины 1880-х годов политические прочессы в России постепен­

но и надолго (до начала следующего века) прекратились - власть стала

наказывать своих противников, нарушивших закон, без суда, в админи­

стративном порядке5. Поэтому Холева не довелось больше выступать в

судах по политическим делам. Но литературных прочессов, всякого рода исков и, главным образом, уголовных дел в его адвокатской практике

1 См.: РГВИА. Ф. 1351. Оп. 2. Д. 565. Л. 127. Остальных обвиняемых (Н.П. Евсеева и Г.Г. Хохлова) защищали малоизвестные адвоI<аты.

z См.: Правительственный вестниI<. 1882. № 208.

3См.: Процесс «17-ти" народоволщев в 1883 г. //Былое. 1906. № 10. С. 241, 242.

'См.: Кара6'1с6скшi Н.П. Что глаза мои видели. Берлин, 1921. Ч. 2. С. 42.

5АлеI<сандр 111 в 1887 г. таI< отреагировал на доI<лад министра внутренних дел графа

Д.А. Толстого об арестах народоволь11ев: «По-моему, лучше было бы узнавать от них все, что

тольI<о возможно, не предавать их суду и просто без всякого шума отправлять в Шлис­ сельбургскую крепость. Эго самое сильное и неприятное наказание" (А.И. Ульянов и дело

1 марта 1887 г. М.; Л., 1927. С. 360).

372

КОРИФЕИ РОССИЙСКОЙ АДВОКАтуры

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~--~

80-90-х годов было очень много. Вот свидетельство Л.Д Ляховецкого: «В последние (т. е. 90-е. - Н. Т.) годы Холева часто появлялся защитником

в литературных проgессах, защищая по преступлениям печати редакто­

ра газеты «Петербургский листок», редакторов и сотрудников газет

«Новости» и «Новое время». Этих проgессов, из которых наиболее ин­

тересным представляется дело по обвинению редактора «Петербургско­ го листка» директором Петербургского городского кредитного обще­

ства Шауманом в клевете и оскорблении в печати, было около 50-ти»1 •

Такое внимание Холева к литературным про:gессам объясняется просто: он был вхож во многие редакgии по дружбе или знакомству,

а то и в качестве консультанта. «Не было, кажется, ни одного литера­

турного органа (газеты), - вспоминал НЛ. Карабчевский, - который

бы вполне безвозмездно не пользовался его юридическими услугами»2• Среди уголовных дел, которыми занимался Холева, наибольший об­ щественный резонанс вызвали, во-первых, дело в Петербургском ок­ ружном суде о матросе Яне Умбе, обвиненном в убийстве капитана и семи членов команды судна, а также два дела, рассмотренные Харь­ ковским окружным судом - о массовых антитуреgких беспорядках с убийствами и поджогами в Ростове-на-Дону и об Александре Мак­

сименко в самом Харькове.

Вдова почетного потомственного гражданина Александра Егоровна

Максименко обвинялась в отравлении собственного мужа. Дело ее слу­

шалось в марте 1891 г. Защищал подсудимую Холева. Он начал свою за­ щитительную речь очечь расчетливо. Дело в том, что преступление,

якобы совершенное Максименко, обросло слухами, которые еще до суда

сложились в «общественное мнение», крайне пристрастное и негатив­ ное для подсудимой. Поэтому Холева, прежде всего, постарался нейтра­

лизовать воздействие такого «мнения» на присяжных заседателей. «Нет

ничего хуже для правосудия, - говорил Николай Иосифович, - когда

судебному решению дела предшествует обсуждение его мнением обще­

стбенным, которое, незаслуженно нося эту громкую кличку, сводится у

нас обычно к мнению отдельных ли:g. Эти самозванные судьи, стоящие за тридевять земель от дела, не знающие его подробностей, а зачастую и

самой сути, сплошь и рядом бывают опрометчивы и ошибочны в своих

поспешных заключениях, которые между тем нередко остаются, к со­

жалению, не без влияния и на настоящих судей. Первая моя просьба по­

этому к вам - исключить всякую предвзятость, изгнать из вашей памяти все, что пришлось вам об этом деле читать и слышать, что узна-

1Ляxo8nJk"t<й А.А. Указ. соч. С. 285.

2Караб'tсбский Н.П. Около правосудия. С. 150.

373