5. История в 1917 – 1930 годах.
Развитие отечественной криминологии до середины 1930-х гг. характеризовалось:
преемственностью достижений дореволюционного периода;
интенсивным информационным взаимодействием с зарубежными исследователями;
включением в методологическую базу (прежде всего на уровне общего) и исторического материализма в качестве стратегического ориентира.
Отчетливо проявлялась и заинтересованность практики в использовании результатов криминологических исследований. Востребованность (пусть и неполная) науки в этот период, а затем после возрождения криминологических исследований, - одна из существенных черт статуса отечественной криминологии.
Уже в январе 1918 г. был дан следующий анализ криминогенной ситуации в стране: «Народные массы, привыкшие во время революции не считаться ни с какими законами, сохраняют эту привычку и тогда, когда враг уже сломлен, насилие над ним является ненужной жестокостью. Не надо также забывать, что ко всякому широкому общественному делу пристраиваются различные темные элементы. Эти элементы продолжают сохранять свои старые жестокие и преступные привычки...».
В работах Стучки и Козловского проводился взгляд на преступление как на социальное явление, порожденное классовым неравенством, указывалось на криминогенную роль нужды и невежества, а также традиций «преступного мира». В то же время они умозрительно утверждали, что уже достаточно скоро преступность превратится в «рудиментарный остаток прошлого».
Более пессимистический прогноз дал Я.А. Берман. Он считал, что социализм «не уничтожит всех низменных наклонностей, не установит полного равенства людей. Они будут убивать друг друга из злобы, мести, ревности; будут посягать на собственность государственную, народную и на нормы нового социального устройства».
Оценку возможного развития ситуации в ближайшем будущем попытался дать руководитель карательного отдела Наркомюста Л.А. Саврасов. Он прогнозировал снижение числа «вынужденных» имущественных преступлений в результате мер социальной профилактики, но интенсивный рост мошеннических и должностных преступлений, а также преступлений против личности.
Решение основных проблем борьбы с преступностью, по Ленину, производно от успеха крупномасштабных социальных мероприятий. В работах Ленина формулируются принципиальные положения о таких звеньях в системе профилактики, как комиссии по делам несовершеннолетних, социально-правовая инспекция, специализированная экспертиза по делам несовершеннолетних. Интересно, что идея создания подобных учреждений, которая в 1920-х годах стала ведущей, была подхвачена и в ряде зарубежных стран. А в нашей стране ее реализация была сорвана и возобновлена лишь через 30-40 лет.
Выше рассматривались концептуальные идеи участников разработки и реализации политики борьбы с преступностью в первые годы советской власти. Но существовала настоятельная необходимость в анализе конкретной картины преступности, закономерностей, направлений и мер борьбы, которые характеризовали бы ситуацию в целом и применительно к отдельным территориям и видам преступности с учетом как традиционных, так и нетрадиционных аспектов ее уровня, структуры, динамики, детерминант и борьбы с ней. Потребность в этих исследованиях возникла практически сразу же после Октябрьской революции 1917 г.:
в непосредственном научном обслуживании текущих задач борьбы с преступностью в условиях, в которых находилась страна: и с учетом принципиально новых основ организации этой борьбы;
в теоретических исследованиях, которые во взаимодействии с прикладными исследованиями системно освещали бы глобальные, сквозные проблемы стратегического значения.
Многие ведущие представители дореволюционной науки (А. А. Жижиленко, М.Н. Гернет, М.М. Исаев, С. В. Познышев, Н.Н. Полянский и др.), которые пользовались заслуженной международной известностью, продолжали разработку проблем преступности и борьбы с ней в годы советской власти. Однако, эти исследования продолжали основываться чаще всего на теории факторов. Это обусловливало приравнивание значения детерминант преступности различного уровня (по выражению одного из критиков, «складывание пудов с аршинами»).
Правда, этот недостаток слабее проявлялся в работах, посвященных отдельным видам преступлений и типам преступников: убийц, воров, растратчиков, корыстно-насильственных преступников, «алиментщиков», несовершеннолетних преступников и т.д. Эти работы содержат обширный и ценный фактический и аналитический материал, который представляет интерес и в настоящее время.
С первых лет советской власти криминологические исследования могли опираться на достаточный статистический материал. В 1918 г. в ЦСУ РСФСР, а в 1923 г. в ЦСУ СССР были созданы отделы моральной статистики. Они систематизировали данные о преступности, иных правонарушениях, судимости, личности осужденных (уже в 1920 г. регулярная судебная отчетность поступала из 85% губерний и областей). Эти данные ежегодно публиковались. Публиковалась и статистика комиссий по делам несовершеннолетних (эти комиссии рассматривали до середины 1930-х гг. большинство общественно опасных деяний подростков).
Поддержке со стороны практики криминология обязана тем, что в обстановке ресурсной недостаточности была в первой половине 1920-х гг. развернута широкая сеть научно-прикладных учреждений - кабинетов по изучению преступности и преступников: Саратов, Москва, Украина, Ленинград, Ростов, Баку, Тбилиси и т.д. Это были научные лаборатории, которые вели анализ преступности, консультировали следователей, судей, работников ИТУ, изучали состояние и причины преступлений отдельных видов, личность преступника. Только московский кабинет, созданный после глубокого изучения криминогенной ситуации в городе, издал пять криминологических сборников, ориентированных, в частности, на характеристику «очагов преступности» (рынки, ночлежные дома и т.п.) и личности преступников с помощью анкет и тестов. Надо, однако, отметить перекос в тематике и методике исследований, проводившихся в кабинетах, в сторону биологизации характеристик личности преступников (в том числе путем использования теорий конституционального и генетического предрасположения к преступлениям). Один из создателей московского кабинета проф. Е.К. Краснушкин указывал, что ведущей фигурой в исследованиях должен быть врач-психиатр, так как 2/3 преступников являются, по его мнению, умственно отсталыми либо психически больными. Распространению подобных воззрений, способствовало то, что кабинеты обычно находились в ведении органов здравоохранения и были укомплектованы в основном врачами.
Для объединения криминологических исследований в стране, преодоления обнаружившихся недостатков в их методологии Постановлением СНК РСФСР от 25 марта 1925 г. был создан Государственный институт по изучению преступности и преступника. Кабинеты по изучению преступности и преступников в ряде крупных городов были преобразованы в филиалы института. К задачам института относились:
изучение («выяснение») причин и условий, способствующих возникновению и развитию преступности и отдельных ее видов,
анализ успешности методов борьбы с преступностью,
разработка вопросов уголовной политики.
Институт издавал сборники «Проблемы преступности». Была организована экспериментальная клиника для «изучения лиц, представляющих интерес для выяснения преступности». Только в 1925-29 гг. институт опубликовал около 300 научных работ. Приобрела известность, например, книга А.А. Герцензона «Борьба с преступностью в РСФСР" (1928).
Институт участвовал в своеобразной «криминологической экспертизе» проекта УК 1926 г. и практики его применения, в подготовке материалов для Постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 26 марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения».
Не утратили своего значения до настоящего времени разработки института по вопросам соотношения преступности в дореволюционный период и в 1920-е - первой половине 30-х гг., демографической и социальной структур контингента преступников, зависимости между тяжестью репрессии и ее предупредительным воздействием, профессиональной преступности, профилактики рецидива и т.д.
Активное участие в криминологических исследованиях принимали юридические учебные заведения. Уже в 1920 г. в Институте советского права МГУ действовали секции, изучавшие уголовную статистику, механизм преступного поведения, личность преступника, практику уголовно-правовой борьбы с преступностью. В 1924 г. аналогичное научное подразделение было создано при юридическом факультете Киевского института народного хозяйства, а в 1926 г. - при юридическом факультет Белорусского университета. Вопросы изучения преступности и ее причин включались в систему высшего юридического образования, и студенты привлекались к изучению уголовных дел и личности заключенных. проходили практику в криминологических учреждениях.
В 1934 г. состоялось Всесоюзное совещание по уголовной статистике, на котором были одобрены предложения криминологов по ее совершенствованию. Однако фактическое развитие пошло по другому пути: отделы моральной статистики были ликвидированы, статистика стала ведомственной, ее публикация прекратилась, чтобы скрыть реальный уровень преступности и объем политических репрессий в стране.
Так, нормативными актами НКЮ 1920-х гг. было обеспечено внедрение специальных анкет (карточек) и программ их обобщения для получения картины социальных, образовательных, психологических (в том числе эмоциональных), ценностно-ориентационных и других особенностей контингента преступников.
Особо надо отметить широкое привлечение ведущих криминологов к разработке и экспертизе проектов УК 1922 и 1926 гг., а также ИТК. После исследования Государственного института, показавшего неэффективность кратких сроков лишения свободы, законодатель установил нижний предел этой меры в виде одного года.
А в 1935 г. нормативными актами ставится в качестве ближайшей задача ликвидации детской беспризорности на основе комплекса мероприятий по усилению воспитания несовершеннолетних, профилактике правонарушений в их среде и в то же время по усилению ответственности родителей и правовых мер воздействия на несовершеннолетних правонарушителей.
Подведем некоторые итоги сказанному о развитии криминологии в 1920-30-х гг. Представляется бесспорным наличие серьезных успехов как в теории, так и в практической отдаче исследований, несмотря на наличие существенных ошибок в их методика и выводах (изолированное рассмотрение отдельных криминогенных факторов, некритическое использование биологического подхода, теории «опасного состояния», вульгаризация классовых характеристик и т.д.). И тем не менее в середине 1930-х гг. эти исследования оказались фактически под запретом.